Текст книги "Ночной принц и я (СИ)"

Автор книги: Елена Холодная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

   – А... – протянула я, не зная что ответить.

   – Ой, блин, тебе же твой ключи оставил, вы же дверь-то сменили, а тебе он ключики дать забыл! – всплеснула руками Анютка.

   Она забежала в квартиру и принесла мне связку ключей, а потом умчалась в магазин, шелестя на бегу пакетами. А я осталась разбираться с замками. Оказалось не так трудно. Три замка – три ключа. Все разные. Дверь неслышно отворилась. Я зашла в квартиру и обомлела....

Глава 6. Я спокойна, когда ты рядом...

Дай мне силу я

Отворю любые двери

Я убью любого зверя

Ты мне веришь?

Дай мне силу с ней

Я достану страсть из пекла

Я восстану вновь из пепла

Для тебя

Колдун Д. «Дай мне силу»

Боже в твоей мы власти

Можно ль бежать от страсти?

Дай нам во имя всех влюбленных

Немного счастья...

Ромео и Джульетта «Счастье»

   Квартира напоминала сказку – пастельные тона, мягкие ковры с большим и пушистым ворсом, современная ТВ панель, ультрамодная кухня, душевая кабинка и желтенькая пахнущая фруктами туалетная бумага. Он держал меня там, потому что здесь был ремонт. Без удивления я обнаружила розовый конверт на огромной кровати с балдахином. Белая тюль в несколько слоёв, никаких тяжёлых тканей. Казалось вся квартира стала такой легкой, что секунду и взлетела бы.

   – "Моя дорогая Алиса. Я хочу, чтобы в этой квартире у тебя никогда не было грусти и печалей. Это мой подарок тебе, котёнок. Я люблю тебя. Лекс.". Красивый почерк, витиеватая А. Но сердце не могло просто так забыть, поэтому я разулась, забралась с ногами на кровать и разрыдалась. Нет, это был не плач, это был вой. Я ощущала, как от меня отрывают частичку души, как отсоединяется что-то такое, что я ни в коем случае не должна потерять. И я ухватилась за этот кусочек всеми силами.

***

   Этой ночью я не спала. Продумывала различные типы поведения с Лексом, но ни один из них не годился. Также уверилась в том, что хотя я и не помню большую часть вечера, но то что случилось едва не погубило меня, а значит в НН меня пытались убить. А вот кто и почему? Это уже большой вопрос. Вывод напрашивался один – кому-то я помешала. Но кому? Я потрогала кулон на шее – неужели статус невесты стал кому-то поперек горла. Значит женщина, или девушка. Нет, она должна была быть на вечере, а Аркадий Александрович сказал, что никого из прошлых подружек Лекса там не было. Кто обладает такой властью и мощью, чтобы продвинуть на званый вечер шпиона? Иного выхода я просто не видела. Надеюсь сейчас, когда мы поссорились, опасность исчезла, притом кольцо я всё равно оставила ему.

   Будильник прозвенел в полседьмого. Я так и не сомкнула глаз, боясь повторения снов, приснившихся в больнице. Надо взять на заметку, купить успокоительные.

   Я облазила всю кухню, пока нашла кофе, зато могла быть спокойна, что теперь на уроке не усну. Закинув порошок в кофеварку, и включив её, я набрал номер Кэт. Ответил мне заспанный голос:

   – Да?

   – Кэт, извини, что я так рано...

   – Алиса? Где ты? Лекс весь город перерыл, когда ты умчалась. Мне все беспокоимся. Тебе нельзя вставать. Ты ещё слаба.

   – Кэт, – я пропустила нотации давней подруги сквозь уши,– мне нужна справка в школу.

   – Что? – вскрикнула подруга. – Паш, иди, объясни этой дурехе, что в данный момент, после такого, школа ей противопоказана.

   – Значит, не получится, – я хлопнула слайдером. Разговаривать настроения не было.

   Налила в себе чашку кофе, сделала пару бутербродов. Благо холодильник был забит до отказа. Минут через двадцать я уже выходила на улицу в строгом чёрном костюме от Валентино – Лекс на свой манер поменял мне гардероб, даже не спросив меня.

   Около подъезда меня поджидал чёрный джип. Подозрительно знакомый джип. Я отшатнулась, и решила было скрыться в подъезде, но дверца со стороны водителя открылась и я увидела Николя.

   -Ни-ни-коля? – заикалась проговорила я. – НЕ ожидала, если честно, Вас здесь увидеть. Всё таки Григорий... пострадал по моей вине.

   На секунду мужчина опешил. А потом спокойно заговорил:

   – прости его. Он ещё слишком мал, вот и попадается на всяческие уловки.

   -Вам не за что просить у меня прощения. И ему тоже. Хотя есть. Он назвал меня шлюхой.

   Но если учесть, что он был под гипнозом, то и это можно списать.

   – Откуда ты знаешь, что он был под гипнозом? – удивился не на шутку Николя.

   – Сама под ним побывала, – хмыкнула я и взглянула на часы. – Ладно. Никто ни перед кем не должен извиняться. Забыли. Я сама виновата, что влезла не в свои дела.

   – Я подвезу тебя до школы.

   – Нет, нет, – отказалась я. – Тут не далеко.

   – Сорок минут быстрым шагом, – нахмурился мужчина. – Садись, садись. Я тебя не укушу.

   – Хорошо, – я вздохнула, садясь в машину и закрывая дверку, – как скажете.

   – Ты вчера так быстро сбежала. Что случилось? Лекс тебя обидел? Ты если что не серчай на него, Алиса. Он же тебя любит больше не жизни. Ошибки не со зла совершает, – пожал плечами Николя, выруливая на автостраду.

   – А я и не злюсь, мне просто видеть его не хочется, – я отвернулась к окошку, пристегнувшись.

   – Вы молодые такие глупые, ты его не хочешь понять... Хорошо хоть подарки принимаешь, – он ан секунду отвлекся от дороги, кинув красноречивый взгляд на дорогую шубку и явно не дешевую сумку. В этот баул у меня поместились все тетради и два учебника.

   – Мне просто нечего надеть.

   – Ты ведь ещё носишь Розовую Мечту?

   – Да, – с неохотой ответила я.

   До школы мы добрались без приключений. Николя галантно открыл для меня дверь и подал мне руку. Я вздохнула, но приняла помощь. Так вышло, что на эту показательную сценку пялилось полшколы. Нет, нельзя отрицать, что половина школы приезжало на крутых тачках, паркуя их на гимназической стоянке, но на чём приехала я и как я вышла было выше всяких... приличий.

   – Думаю, тебе лучше подумать, прежде чем так срываться с места. Знаешь, в детстве Сашку сравнивали с питбулем.

   – Такой же слюнопускательный? – попыталась пошутить я.

   – Да нет. У него хватка железная.

   – Буду иметь в виду, – я кивнула и посмотрела на часы, – ой, извините, Николя, мне пора.

   – Иди уже, чудо... – он помахал мне рукой и вдогонку крикнул. – Алиса ты просто прекрасна.

   Через пять минут в женской раздевалке

   – ой, Алис, а это уже такие шмотки на Черкизовском продают? – наша классная "шлюха" Лика Ненашева, сидела на ближайшей скамейке, и рассматривало чудо, одетое на мне.

   – Тебе завидно? – холодно ответила я, вставая и у зеркала поправляя юбку и чулки. Этот гад как-то не позаботился о колготках, оставив в гардеробе чулки и подвязки.

   – Да нет, я просто думаю, откуда у такой простой девочки такая вещь. Китайская подделка? – Лика подошла и фамильярно потрогала ткань. Глаза её на секунду вспыхнули, а потом стали такими же холодными голубоватыми.

   – Убедилась?

   – Алиса, что ты здесь делаешь? – прервала начавшуюся было перепалку Лена, влетев в раздевалку. – НЕ фига себе. Круто.

   – Привет. Вот хочу идти на уроки.

   – Тебе нельзя, – спохватилась Ленка. – Тебе лежать надо как минимум ещё неделю.

   – Откуда ты знаешь? – я покачнулась от внезапно нахлынувшего головокружения.

   – Лекс позвонил.

   – Ааа, – протянула я, закрепляя волосы перед зеркалом так понравившимся мне гребнем...

   Лика смотрела на нас с возрастающим любопытством.

   – Алис, а когда ты успела бойфренда завести? А не тот ли это красавчик мальчик, который на похоронах был?

   – Лик, не цепляйся, а! НЕ твоё дело – моя личная жизнь! – отбрила я девушку.

   – Он тебе целый вечер звонил, – с укором проговорила подруга.

   – Я телефон отключила. Мы расстались.

   – Что-то не похоже. На тебе лица нет. И как ты теперь будешь перед Бочкой отчитываться?

   – Как-нибудь. По крайней мере, скажу, что пришла в школу, будучи на больничном.

   – Думаешь, это прокатит? – спросила Елень, стягивая сапоги.

   – А фиг знает. Я постараюсь.

   Ленка вздохнула. Я точно знала, что Елена мне никогда не спустит пропусков.

   Через шесть часов. Кабинет математики.

   – ну на сегодня всё., ребята, – проговорила полная немолодая учительница, захлопывая пособие.

   – Елена Давидовна, так ещё двадцать минут до конца, – возопил кто-то с задних парт.

   – А сейчас я бы хотела обсудить поведение Алисы. Алиса, будь так добра выйди к доске, – жесткие холодные зеленоватые глаза математички впились в меня, заставив подкатиться к горлу комок.

   На негнущихся ногах я вышла к доске, заметив пару вожделенных взглядов наших мальчишек. Все взрослеют. И сейчас перед классом стояла не просто маленькая забитая девочка. Я подняла голову, страх ушёл, как только я вспомнила омут знакомых глаз. Я не школьница, я не марионетка, я имею собственное мнение, собственная жизнь. Глаза полыхнули уверенностью. Я сумею!

   – Елена Давидовна, а вы не считаете, что обсудить моё поведение мы могли бы в более лучшем месте? – я демонстративно достала из сумки тысячу и положила ей на стол. – Я оплачиваю заказ в ресторане. Вы какую кухню предпочитаете: японскую, итальянскую или может русскую?

   Я нагнулась поближе и заглянула ей в глаза. А всё-таки у Лекса можно многому научиться. Например, как осаживать нарывающихся.

   Сказать, что все оторопели, значит, ничего не сказать. И хотя у меня от слабости кружилась голова и тошнило, я продолжала разыгрывать перед всеми роль прожженной стервы. Я бы никогда не поступила так, будь я уверена в чистоплотности учителя, но Елена на всю школу прославилась своим отношением к тем, у которых были деньги. Малоимущие её не интересовали. Ну что ж, Елена Давидовна, та, которую вы презирали из-за недостаточности средств теперь сыграет в игру. Только играть вы будете по моим правилам. Пора выходить из тени. Пора прекратить бояться.

   Я не знаю, почему я так себя повела, наверное шикарный вид, дорогие дизайнерские вещи сделали меня настолько уверенной, что я в открытую осмелилась объявить классной руководительнице войну. Не задумываясь о последствиях.

   – А то, что я пропускала, может быть это поможет забыть вам все неприятности, доставленные мной, – перед носом легла ещё одна тысячная купюра. – Если этого мало, я могу добавить ещё....

   А теперь глазки сделаем невинные и похлопаем ресничками. Я с усмешкой наблюдала как классная медленно покрывалась красными пятнами. С задних парт начали раздаваться смешки. Да, дело запахло жареным... Я довела бы игру до конца, если бы наш молчаливый поединок не прервал стук в дверь. Секундой позже я ощутила спиной такой знакомый обожающий взгляд.

   – извините, я бы хотел увидеть Зарецкую Алису, – я вздрогнула. В баритоне любимого начали проскальзывать такие чарующие нотки, которыми он пользовался в тот день , в клубе, когда мы танцевали вальс.

   – Лекс, я занята, – холодно ответила я. – Так что же вы, Елена Давидовна – проблемы решаются быстро и безболезненно...

   – Алиса, я сказал, что мы должны выйти и поговорить, – ага, вот и властный голос прорезался. Я передёрнулась, вновь вспомнив о гипнозе.

   – Уходи, – глухо отрезала я. – Я не хочу с тобой говорить. И не хочу тебя слушаться. Ты мне не брат, не отец.

   – Я твой бу...

   – Это не считается, – перебила я его. Дурак что ли, говорить об этом в классе? – Так что, Елена Давидовна, вы согласны?

   – А. А. Алиса, как ты можешь предлагать мне деньги? – ошарашено спросила Елена.

   – Что-то не так?

   – Алиса, забери немедленно, – взвизгнула классная.

   – У вас какие-то проблемы? – раздались шаги, и мгновение спустя я ощутила у себя на талии руку Лекса.

   – Молодой человек, – подбирая слова начала Бочка, – если вы приходитесь всего лишь знакомым, то покиньте, пожалуйста, аудиторию.

   – Леди, Лекс отодвинул меня в сторонку, наклонившись к учительнице, – проблемы этой молодой девушки решаю я, так как являюсь её... женихом.

   И он ведь сказал правду. Шёпотом, чтобы только услышала Елена. Я прижала руку ко рту, боясь, что прямо тут расплачусь. Запал куда-то пропал... Я снова была одинокой девочкой, которая нуждалась в тепле и заботе. Голова кружилась, сердце билось где-то у горла. Я судорожно захлопнула кабинку в туалете и разревелась. Почему я так себя веду? Зачем убегаю, когда гордость уже скончалась в муках и я, как привороженная, готова стелиться у его ног?

   – Алиса, – дверь хлопнула, и я будто увидела, как к дверке прислонился Лекс. – Алиса, выйди. Я не прав. Я был не прав. Дурак. Прости меня...

   Я ощущала, как он прижался всем телом к двери. Лекс ждал, пока я открою. Пока покорюсь. Нет, не бывать такому!

   – Уходи! – прошептала я.

   – НЕ уйду, – услышала я. – не уйду, пока не простишь!

   – Убирайся, – я неосознанно схватила стоявшую на подоконнике рулон туалетной бумаги! – УБИРАЙСЯ!

   Он вздохнул. Раздались шаги. А я подошла к треклятой двери и обречённо сползла на пол, уткнувшись лицом в колени. Тошнило, болело всё, а в особенности душа, сердце словно царапали когтями.

   – Нам это небо на двоих, – прошептала я некстати вспомнившиеся слова из песни.

   Я бы так и просидела там незнамо сколько, пока Ленка не перебралась из соседней кабинки ко мне и прижала мою голову к своей груди, утешая. Слёз не было, лишь горькие воспоминания о том, о том рождественском вечере, о таких тёплых руках и аромате яблок. Широкими глазами я смотрела перед собой, видя такие режущие без ножа сердце картины. Кожа покрылась мурашками, хотелось тепла, света, солнца. Но Мое небо было покрыто тучами, его единственное светило недавно ушло.

   – Лен, я такая дура! – всхлипнула я.

   – Все мы такие.

   – Я без него дня не выдержу.

   – выдержишь.

   – Он мой наркотик. Без него – у меня ломка.

   – Переживешь.

   – Нет.

   – Почему?

   – Жить не хочется...

   Через полчаса я, понурив голову, шла по опустевшим коридорам. Занятия кончились. Теперь надо было одеваться и идти домой. Делать уроки. Заниматься рутиной. Поставить свечку около фотографии с бабушкой. Прикупить пару детективных романов, чтобы уйти от реальности и забыться. Механически переобувшись, напялив шубку и накинув капюшон, я вышла из школы. Двор не пустовал, тут и там мельтешили ребята. Кто-то болтал, кто-то ругался. Но с моим появлением все затихло. За воротами школы стоял знакомый лексус. И Он с букетом алых роз. Я хотела, было пройти мимо, но меня ухватили за руку, притянув к себе.

   – Постой.

   – Что тебе надо? – я с трудом удержалась, чтобы не прижаться к кашемиру. – Кажется, я всё вчера сказала.

   – Прости, я просто перепугался, ты была после похорон...несколько агрессивная.

   – Я потеряла основу, за которую держалась, а потом...– я замолчала, не желая говорить, что сейчас Он – веточка, за которую я держусь теперь.

   – Что потом, Бэмби?

   – Ничего. Пусти.

   – Что? Ты ведь хотела что-то сказать.

   – Пусти. Я закричу.

   – Кричи. Я тоже покричу для дуэта. Произведем деморализацию противника, засевшего в ближайших кустах.

   Я поперхнулась, уловив шутливый тон. И взглянула на него. В синих глазах плясали чертики. Зачарованной уставившись в эту бездну, я не заметила, как он коснулся моих губ своими. И что – то во мне сломалось. Я прижалась к нему, неумело отвечая на поцелуй, ничего не отнимающий, лишь дарящий ощущение каменной стены и твёрдого плеча. Руки сами собой обвились вокруг его шеи. Он легко приподнял меня за талию, и я самым фривольным образом обняла его ногами за талию, повиснув на нем как маленькая обезьянка. Мне нужен был его поцелуй, как ничто другое на свете. Сладость его губ, сбивающееся дыхание, его язык, вытворяющий с моим какие-то чудеса. Разбитое сердце собиралось, склеивалось само собой. А было ли оно раненым? Мир пропал, исчез в дымке желания и страсти. Я так тесно прижималась к нему, словно хотела слиться с ним в единый организм. Коготки царапали кожу на шее, я задыхалась в этом любовном тумане. Видимо заметив, что мне уже не хватает воздуха, Лекс прекратил поцелуй. Я всё ещё одурманенная потянулась, было сама, но он покачал головой:

   – Отдышись.

   Я с сожалением отпустила его шею и талию, встав на ноги. Меня шатало. Он подхватил меня на руки, погладив по голове, и сел в машину. Я устроилась в его объятиях, блаженно закрыв глаза, вдыхая нежный аромат яблок.

   – Спи, моя драгоценная! Спи и смотри самые сказочные сны! Я всегда буду рядом.

   В эту ночь я спала в кольце надежный рук. Мне снилась бабушка. Мы с ней шли по свежескошенному лугу, пахло травой, дождём и ещё чем-то специфическим... Бабушка была гораздо моложе, на ней был одет русский народный сарафан в горох, на мне легкая белая юбка и голубая полупрозрачная блуза.

   – Ты наконец-то поняла мою историю?

   – Да, бабуля. Поняла.

   – И что же ты обрела в союзе с ним?

   – Счастье, – искренне ответила я.

Глава 7. Двое с единым сердцем.

Еще тобою пахнет постель,

Еще дымится кофе, сваренный тебе с утра,

И это в первый раз, без запаха, без вкуса,

И давят серой массой дни,

И корабли оставят свои гавани,

И что-то дальше пусть происходит, где-то

Я измеряю время в сигаретах,

Так и не бросил, хоть ты давно просила,

Любила, переживала, а мне казалось милым

Просто остались волосы на простыни

Остались мысли и надпись на кольце «Спаси мя Господи»

Я на неё молюсь, я за неё боюсь...

Ради славы «Будем счастливыми»

   Следующие дни казались мне сплошной сказкой, а поэтому быстротекущей и хрупкой. Машины, рестораны, и синие глаза напротив... Легкие поцелуи на ночь и обжигающие утром. Школа? Какая школа, если есть он, есть больничный и те сладкие мгновения, когда наши губы соприкасаются. Он уходил ненадолго, и жизнь казалось, пустела, я заворачивалась в одеяло, в поисках тепла, но легкого дуновения южного ветра, с которым у меня ассоциировался Лекс, не было. Мне грезилось, что я обрела свою сущность, свою мистическую половинку. Я узнала, что значит любить до разрыва сердца, до боли в суставах, до помутнения сознания. Но упоённых жаром страсти ночей не было. Я не знала почему, но любимый не смел ко мне прикасаться. На восьмой день мы разговорились:

   – Саш, а что с Гришей? Его... его наказали? – спросила я, лежа на одеяле и крутя иссиня-чёрную прядку.

   – С Гришкой? – он задумался. – Первое время мне хотелось его убить, но потом поостыл. Ты решишь, как его наказать. Ты ведь пострадала. Привыкай, у моей невесты должны выработаться командные задатки. Иначе ты просто не выживешь в том обществе. Я очень не хочу тебя в это впутывать, но, пойми, по-другому не могу. Был бы третий вариант, я бы ухватился за него. Всеми силами, не допуская тебя в этот террариум. Но...

   Любимый прижал меня к себе, давая понять, что я никогда не должна отчаиваться. Он всегда рядом: был, есть и будет.

   – НЕ оставляй меня, – еле слышный шепот.

   – Никогда. Даже не надейся, – усмехнулся Лекс, зарываясь ко мне в волосы. – Такое чудо будет только моим.

   – Жуткий собственник.

   – Какой есть.

   – И мне это нравится.

   Я закрыла глаза, вдыхая его аромат. Лекс развалился на постели без рубашки, в одних жёлтых шортах с пальмами до колена. Никогда бы не подумала, что он может надеть что-то в таком роде. Красивый, властный, сексуальный мужчина сейчас расслабился, урча словно кот оттого, что я совершенно инстинктивно обводила пальчиком около его соска. В конце концов, когда молчание затянулось, я откинулась на его живот, разметав волосы по накачанной груди.

   – Саш, а кто такой Ночной Принц?

   Мужчина подо мной вздрогнул.

   – Человек.

   – Знаю, – я кивнула, – ну не бегемот же. А какой он?

   – Обычный. Мужчина. Молодой. А почему тебя так заинтересовал криминальный мир? Или от меня у тебя есть какие-то тайны?

   Он резко перевернулся, прижав меня к кровати своим телом.

   – Нет, никаких тайн, – улыбнулась я. – Знаешь, мне иногда кажется, что если бы ты был им, наша жизнь была бы намного интересней. Мне за свои шестнадцать так не хватало приключений, что я сейчас готова была бы уплыть с каким-нибудь пиратом на край света. Как в Пиратах Карибского моря...

   – Тебе не хватает приключений? – удивился любимый. – Ты чуть не умерла, у тебя скончалась бабушка, ты стала моей невестой... И тебе всё ещё мало? Неужели я собираюсь жениться на сорвиголове, а ведь была такая тихая домашняя девочка...

   Лекс скатился с меня, вновь уставившись в потолок. Я пододвинулась к нему, положив голову на его плечо.

   – Ты невозможен. Я просто помечтала, но ты ведь никогда не станешь им. Жалко.

   – Нет, дорогая, у тебя какие-то мазохистские наклонности, – рассмеялся он. – Другая бы до неба прыгала, что ей достался вполне приличный бизнесмен с кучей охраны, с денежной прорвой, а ещё безумно влюблённый в неё. А ты вздыхаешь о том, что твой суженый не криминальный авторитет.

   – Да нет. Просто было бы интересно. По крайней мере, не скучно было бы жить.

   – Алиса, – Лекс приподнялся, наклонившись надо мной, – ты точно хочешь, чтобы я стал им? Если бы я был им?

   Я буквально кожей почувствовала, как важен ему мой ответ. Нужно ли было затрагивать эту тему? Нужно. Иначе я бы не смогла просто жить.

   – Я бы всегда любила тебя. Но...

   – Что но? – Лекс тихонько сжал мою руку.

   – Но если бы ты был принцем, я бы хотела тела тебе кое-что рассказать, потому что...

   – Потому что?

   – Потому что один раз по его указке я чуть не умерла.

   Лекс побледнел.

   – Почему? – одними губами прошептал он. – Когда?

   И я рассказала ему мою историю. Банда Принца была столь хорошо организована, что любое, даже незначительное нападение должно было отмечаться у его самого. Я это узнала не так давно, но теперь, повернувшись к нему спиной и прижавшись к груди, я выливала всё то, что накопилось за долгие годы, в плаче выплескивая всю боль, которую мне причинили одноклассники.

   – Вот поэтому я боюсь больниц, хотя хотела стать врачом.

   – Алиса, – Лекс перевернул меня, уставившись в мои заплаканные глаза, – я никогда бы... Господи, бедная моя девочка. Значит та девушка, которая подходила на катке...

   – Она, – усмехнулась одними уголками губ я. – Ты всё правильно понял, это она.

   – Моя малышка. Прости. Прости меня, если сможешь. Если бы я знал. Тогда. Никогда бы...

   – Я люблю тебя, – я подняла голову и прикоснулась к его губам. – Не говори ничего. Просто помолчим.

   Лекс.

   Мужчина лежал и с ужасом слушал о злоключениях его невесты. И что самое грустное: по его вине. Он и не помнил того звонка. Он виноват в том, что сейчас его половинка выплакивает всю боль и страх, наверняка переживая всё это. Может быть, когда-нибудь она его простит, но себя нет. Собственными действиями Лекс чуть не угробил то, что сейчас стало смыслом его жизни. Вот уже два раза по его вине его маленькая принцесса оказывалась на краю пропасти. Сколько же раз она пройдёт по той тонкой нитке, живя с ним? Он покрепче сжал ей в объятиях, словно пытаясь заслонить от горьких воспоминаний. Ну же малютка, не надо плакать...

   – Вот поэтому я боюсь больниц, хотя хотела стать врачом.

   Мужчина тихонько перевернул девушку, уставившись в зелёные глаза. Реснички были мокрыми от слёз. И он, не выдержав, собрал солёную влагу с её глаз своими губами. Она его манила, влекла, словно магнитом и безумно возбуждала, но Лекс осаживал себя. Больно рано ей вступать в этот мир чувственных удовольствий.

   – Алиса, я никогда бы... Господи, бедная моя девочка. Значит та девушка, которая подходила на катке...

   Лекс даже и не знал её. Правильно, не положено начальнику знать всех своих подчинённых в лицо. А вот Шейху он надаёт по шее за такое безобразие. На его территории чёрте что творится, а он не знает. Девушка вздохнула, грустно улыбнулась и ответила:

   – Она. Ты всё правильно понял, это она.

   Он порвёт их на куски. Переступит через правило и разнесёт этот притон к чертовой бабушке.

   – Моя малышка. Прости. Прости меня, если сможешь. Если бы я знал. Тогда. Никогда бы...

   А теперь вымолить прощение у драгоценной невесты. Если надо, он будет стоять на коленях. Лекс подарил бы ей весь мир, если бы она захотела, но девушка лишь ловила его взгляд, не отпуская.

   – Я люблю тебя,– Алиса подняла голову и легко поцеловала. – Не говори ничего. Просто помолчим.

   Лекс ошарашено смотрел на невесту – она не просто уникальная девушка, такой больше нет. Он говорит, что виноват в её злоключениях, а она прощает. Искренне, не держа даже самой малейшей обиды. Как? Он бы давно порвал обидчика на тряпки, а эта лишь провела рукой по щеке и, улыбнувшись, простила. Ему ни за какие сокровища мира не понять её и её поступков. Никогда на своём пути Лекс не встречал таких женщин, а уж девушек тем более. Эта, с первого взгляда невинная леди, несколько дней назад раскрыла себя как весьма амбициозная личность, она смогла урезонить человека старше её, сыграла беспощадную стерву, покупающую всё за деньги, в том числе и оценки, ударила в самое больное место. Научилась защищаться, но перед ним... перед ним она совершенно беззащитна. Алиса не дала ему отпор, лишь убежала с поля боя, закрывшись в туалете, и он, наплевав на все приличия, побежал за ней. Его огненная дева оказалась такой ранимой...Он никогда и никому не позволит обидеть её. Кто бы это не был.

   Лекс обнимал такую дорогую девушку, буквально минут через двадцать уснувшую в его объятиях. Он осторожно разомкнул руки, накрыл её одеялом, и пошёл на кухню. Нажал тройку для быстрого набора и через несколько секунд ему ответил бодрый голос Бродяги:

   – Да, Ворон?

   – Макс мне нужна твоя помощь. Где ты?

   – На полпути к супермаркету. Квартиру я купил. Вполне нормальную. В центре. Правда, ремонта завились. Но я уже нанял узбеков, пускай шпатлюют, малюют, клеят. Вот думаю, какие продукты нужны для Аньки на нашем-то сроке?

   – Макс мне нужен Шейх.

   – Тебе-то эта шестерка зачем?

   – Надо, Бродяга! Надо!

   – Да ладно, ладно, – пошел на попятную Максим. – Понял я.

   – И чем быстрее, тем лучше...

   Лекс хлопнул слайдером, еле сдерживая гнев. Нет, всё-таки когда-нибудь он прибьет эту мразь, солидно попортившую ему нервы плюс покусившуюся на самое дорогое.

   ***

   -Последний раз ты до дома проводишь меня, И к руке прикоснется рука, Мне покажется нечем дышать, Последний раз – это значит, уже никогда, Я сегодня целую тебя, В последний раз, – я танцевала, голося во всю мощь легких песню итак кричащую из стереосистемы.

   Лекс куда-то ушёл, и я, почти полностью оправившаяся за эти дни, решила похозяйничать на кухне, сварганив пиццу и жаркое. Смотался он уже вот уже часа полтора назад, а минут через десять должны были заявиться Алик с Дианкой и Максим с беременной женой. Поэтому я порхала около овального столика в зале, расставляя приборы. Я даже умудрилась сделать за такое короткое время гуся в микроволновке. Как же я соскучилась по готовке. Я как раз допевала "Короли Ночной Вероны", когда раздалась короткая трель звонка. Накинув на себя черный домашний халатик (до этого я разгуливала в красной полупрозрачной пижамке, состоящей из топика и шортиков), я протанцевала к двери и не глядя в глазок распахнула её.

   – Алик, – я уставилась на стоящего на площадке Кузнецова. Позади него отирались Голованов и Черняк.

   Страх схватил душу коготками, но я постаралась не выдать его в глазах, оставаясь холодной и неприступной.

   – Молодые люди, что вам надо? – главное, чтобы голос предательски не дрогнул.

   – Не узнала нас, шлюха?

   Высокий бритоголовый парень втолкнул меня в прихожую. Троица зашла в квартиру. Они дилетантски встали рядышком. По хорошему же должны были рассредоточиться – я видела, как работает охрана Лекса, поэтому сейчас в уме просчитывала пути побега. Окно – не получится, слишком хорошо закрыто, а вот балкон...

   – Молодые люди, будьте добры объясните, в чём дело?

   – Ты чё, шалава, базар не рубишь? – я отступила на два шага назад, Кузнецов толкнул меня в плечо, заставив сделать ещё одни шаг.

   – Микра, ты чё в реале нас не признаёшь? – встрял Черняк, но Кузнец взглядом заставил его умолкнуть.

   – Я не знаю, про кого вы говорите. Мальчики вы явно ошиблись дверью.

   Ещё несколько шагов внутрь квартиры.

   – О, Микра, да ты тут хахаля ждешь! – масляно протянул Голованов.

   – Молодые люди, будьте добры покинуть квартиру. Иначе я вызову милицию.

   – Да куда ты денешься, – гоготнул Кузнецов.

   Я добралась до стола и, выждав, когда бандиты подойдут на приемлемое расстояние, чтобы не промахнуться, быстро метнула две тарелки с горячим жаркое. Жалко конечно труды, но своя шкурка мне дороже. А теперь открыть балкон и постараться перебороть страх перед высотой и прыгнуть со второго этажа. Щеколды отошли по мановению моей руки, и я выскочила на балкон. Пока нападавшие отходили от "горячего" приёма, я влезла на перильца и сиганула вниз. Приземлилась на попу, закусила губу от боли и, поднявшись, рванула по направлению к лесу. Там они меня фиг найдут. По детской привычке я всегда носила дома чешки, вот и сейчас легкие туфельки послужили мне хоть какую-то службу, спасая ноги от колючего снега. Мороз ударил по лёгким, заставив меня судорожно хватать воздух. В спину зазвучали хлопки, и я с ужасом заметила фонтанчик снега, брызнувший в сантиметрах тридцати от меня. Пули? Мысль пронеслась в голове бешеным сайгаком. В меня стреляют. А если попадут? Накаркала. Плечо обожгло болью, разрезанная ткань стала мокрой.

   – Идиоты! – слышались позади крики.

   А я удирала, проваливалась в сугробы, петляла между сосен, как заяц. Фиг вам, а не невинная жертва. На пробегающую около рынка девушку в чёрном пеньюаре на моё искреннее удивление и сожаление никто внимания не обратил.

   Я сама не поняла, как заплутала. Мобильный, лежащий в кармане, потерял сеть и, сколько бы я не брела, было бесполезно. Я отвязалась от погони, но сама загнала себя в ловушку. Не представляла, что три сосёнки могут быть такими большими. Везде был снег и гнетущая тишина. Не знаю, сколько я так проплутала, но начало смеркаться. На лес опустились сумерки, принеся с собой ещё больше холоду. Я заставляла себя больше двигаться, но ничего не получалось. Тело сковало какая-то неестественная лень. Бросало то в жар, то в холод. Я брела наобум, по солнцу ориентироваться было невозможно – его просто не было на небе, а уроки, с какой стороны растёт мох и куда надо идти, чтобы выбраться к городу я сознательно продремала. Не ожидала, что они могут мне понадобиться. Я устала, хотела есть и мне стало совсем "хорошо", когда мобильный, три раза пропищав на прощание, разрядился. Я осталась без тепла, без еды и без связи. Подлый телефон обрубил последнюю надежду на общение с цивилизацией. От всего того, что случилось я присела на пенек, окруженный сосенками, и рассмеялась, захлёбываясь рыданиями.