Текст книги "Зверь на Юге пробудился (СИ)"

Автор книги: Елена Яр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Калитка перед домом закрыта не была, и Эррин решила, что может позволить себе зайти на территорию двора. Хозяин дома, стоящий на пороге, взирал на девушку исподлобья, но не зло. Это был крупный коренастый мужчина с бородой, одетый в рубаху и широкие штаны, а плечи покрывала объемная шкура какого-то местного животного.

– Здравствуйте, – учтиво, но без заискивания поприветствовала хозяина девушка. – Мы из Столицы, из академии магии, проездом. Нет принимаете ли вы путешественников на постой?

– Центровики, значит? – голос был грубым и звучал довольно равнодушно. Но по внимательным глазам девушка поняла, что, возможно, что-то и выгорит. – Ну не знаю… Магичить можете?

– Разумеется.

– Защиту от злых духов на дом поставите?

Преодолев желание закатить глаза и объяснить этому недалёкому дикарю, что злых духов, как, собственно, и добрых, не бывает, Эррин ответила:

– Если надо – поставим.

– Отдельная комната лишь одна, – предупредил хозяин.

Мысленно Эррин вздохнула, прощаясь с возможность закрыться от Годдарда стенами и дверьми, кивнула:

– Нас устроит, спасибо.

Загнав бослоходов на территорию двора и по этому случаю затворив калитку, чтобы те не сбежали, хозяин провёл гостей в дом. Жилище для Северян было вполне себе традиционным: тесные комнаты, низкие потолки, чёрные стены, которые в разных местах были завешаны чем-то напоминающим ковры. Печь для такого помещения была маловата на вкус Эррин, и внутри было довольно прохладно. Но у местных жителей терморегуляция была не такой как у пришельцев. Те сами были как печки. Даже просто стоя рядом с хозяином, девушка ощущала исходящее от него тепло. А он был в доме не один.

Высоченная, почти упирающаяся в потолок головой, жена хозяина, напоминала разбойницу. Она быстро собрала на стол, и в этом ей помогала, видимо, дочь – девица на выданье тоже весьма впечатляющих размеров. То, как последняя поглядывала на спутников девушки, несколько напрягало. Вряд ли она и правда хотела их съесть, но какие-то плотоядные планы у неё на них имелись. Эррин слышала: здесь из-за малой плотности населения были частыми близкородственные связи, а чтобы нивелировать их пагубное воздействие, женщинам не возбранялось даже в браке ложиться под случайных путешественников. Поэтому, вполне возможно, хозяйская дочь обдумывала что-либо подобное.

Эррин передёрнуло: представить в постели за любовными утехами ни Бертрама Ролли, ни тем более Годдарда, не выходило.

Ужин был традиционным для Северного Слоя. Миска с хлопьями мха в заливке, тушёные хвосты, зеленоватая жижа, о происхождении которой Эррин предпочитала не знать, и какое-то местное жирное мясо. На нём путники и решили сконцентрировать своё внимание. Оно оказалось довольно неплохим на вкус, хотя жевалось с трудом.

Ролли ел, как обычно, очень мало, а вот аппетиту Годдарда можно было позавидовать. Он словно голодал сто лет. Хотя… наверное, так оно и было. При этом безумец смотрелся за столом словно высокородный господин: не чавкал, тщательно пережёвывал, умело пользовался ножом. Хотя наличие в его руках острого предмета очень нервировало Эррин.

«Защищать дом от духов» отправился Ролли как самый старший. Технически, старшим здесь был Годдард, но годы заморозки словно не отразились на его лице и фигуре. Он смотрелся лет на сорок максимум.

Всё семейство отправилось наблюдать редкое представление в исполнении учителя, а Эррин осталась наедине с безумным узником.

Не повторяя собственную ошибку, она расслабленно откинула голову на стену и лениво через ресницы наблюдала за мужчиной, который не прекращал есть.

Надо сказать, он сильно изменился с того момента, когда на увидела его впервые. Серый цвет уже почти ушёл с его лица, подглазины стали не такие заметные, рытвины и складки, что она сначала приняла за морщины, разгладились. Глаза стали не такими ледяными и светлыми, в них словно кто-то плеснул синей краски. Чёрные волосы, всё так же спадающие к самым бровям, перестали смотреться сосульками и даже как будто немного пошли волнами.

Эррин была вынуждена признать: когда-то давно Годдард мог быть интересным мужчиной. Разумеется, до того, как сошёл с ума и переубивал кучу невинного народа.

Потеряв бдительность, Эррин позволила мужчине перехватить свой оценивающий взгляд.

– Нравлюсь? – тут же с явной иронией спросил он.

– Не особо, – удерживая взгляд Безумного, ответила Эррин.

– Но заинтересовал?

– Не льсти себе.

– Что же ты тогда с меня глаз не сводишь?

– Никогда не видела таких преступников. – Девушка пожала плечами.

– А ты и преступлений таких не видела.

– И не увижу. Сейчас – не то, что сто лет назад. Никто никому не позволит вырезать весь город.

Эррин внимательно следила за реакцией мужчины. Подспудно она хотела увидеть раскаяние или хотя бы дальний отголосок сожаления. Но тщетно. Годдард облизал вымазанный в соусе палец и заметил равнодушно:

– Не вырезать, а сжечь.

– А есть разница?

– О, есть, и большая. Например, в скорости уничтожения.

– В скорости может таиться милосердие, – аккуратно заметила Эррин.

– Ох уже эти маленькие рыженькие хомячки и их вера в прекрасное, – ухмыльнулся Годдард и вперил в неё немигающий насмешливый взгляд.

Но Эррин выдержала его, вернув издёвку:

– Ох уж эти тёмные властелины, уверенные, что мир крутится исключительно вокруг них.

Годдард ухмыльнулся ещё шире:

– Да, называй меня властелином, мне нравится.

На поле словесных пикировок, где Эррин в силу своей природной саркастичности, считала себя профессионалом, Годдард раз за разом доказывал, что он просто изобрёл этот вид поединка. Но дело шло определённо лучше с каждым разом. Девушка обретала уверенность и начинала надеяться, что когда-нибудь сможет выйти если не победителем, то хотя бы сыграть вничью.

Когда вернулся Ролли, на его лице отражалось спокойное удовлетворение, а хозяева, которые, сдерживая свои гигантские шаги, семенили сзади, едва ли не с благоговением посматривали на учителя. Магам споро застелили три больших сундука, оставили свечу с пожеланиями, по местному обычаю, тёмных снов и избавили, наконец, от своего общества.

– Что ты им показал? – негромко, с иронией поинтересовался Годдард. – Развеял дымные шары, что сам же и создал?

– И дымные, и маревное облако, и искажение пространства, – с почти мальчишеским смехом в голосе тихо сказал учитель. – Но как честный маг, ночлег всё же отработал. Повесил на окна защиту от сквозняков, а на схрон поставил отвод глаз. Так что теперь никто кроме хозяев, даже грызуны, его просто не найдут.

– Они вам и схорн показали? – удивилась Эррин.

– Нет, конечно, – широко улыбнулся учитель.

– У Берти отличный нюх находить то, что скрыто от глаз, верно? – усмехнулся Годдард.

И оба мужчины переглянулись так, словно у них была общая тайна. Но Ролли быстро переключил взгляд на девушку:

– Выбирай, где тебе удобнее будет спать.

После того, как Эррин определилась, Годдард придвинул свечу к одной из оставшихся лежанок и устроился на ней, со стоном удовлетворения вытянув длинные ноги. Эррин и Ролли последовали его примеру. Было по-прежнему прохладно, и девушка натянула одеяло почти до ушей.

Когда свеча догорела, в тишине раздался тягучий голос Безумного Годдарда:

– Рыжик, если тебе будет холодно, можешь приходить ко мне, я тебя согрею.

– Дар! – одёрнул его учитель.

– А что? Ты сам хотел? Ну извини, Берти, тут уж как свезёт.

– Может, вы оба заткнётесь и дадите поспать? – резко прервала загорающуюся дискуссию Эррин. Её послушались и настала тишина. Только неимоверным усилием воли девушка сдержалась, чтобы не натянуть одеяло по самую макушку.

Кое-что о гостеприимстве Северян

Утром Эррин слышала, как проснулся учитель, как встал и шуршал одеждой Годдард, но глаз не открыла и не показала, что проснулась. Она полежала немного в тишине и одиночестве, бездумно таращась на трещину в грубо обмазанном глиной потолке. Настроение было подавленное. Конечно, этому немало способствовал холод, телесные лишения и депрессивные серые цвета Северного слоя. Это если отвлечься от главного источника дурных эмоций.

А вот чего-то положительного ей сейчас категорически не хватало.

И тут Эррин вспомнила про подарок, что на прощание сунул ей в руку Тэдди Гор. Она пошарила в кармане и извлекла на свет маленький камешек мутно-жёлтого цвета. Он был тёплым и гладким. А внутри сгусток энергии. Конечно, совсем чуть-чуть – парень не мог позволить себе отнять у Оси больше, но всё равно это было приятно. И пусть Эррин не могла придумать, чем конкретно этот крохотный энергетический дар сможет ей хоть когда-то помочь, прямо сейчас он ощущался каким-то личным солнцем. А мысль, что кто-то её ждет и правда согревала.

Тэдди, наверное, сейчас представляет, что она с рассвета собирает травки на плоскогорье. Интересно, как бы отреагировал парень, узнав, что на самом деле она пасёт самого Годдарда Безумного.

Кстати, о последнем. Что-то давно Эррин не слышала голосов за стенкой.

Она встала, оправила одежду и вышла.

В общей комнате и правда никого не было. Она вышла на крыльцо и сначала увидела сидящего на ступенях учителя. И лишь потом уже во дворе на утоптанном снегу – Годдарда. Он тренировался. Это была стандартная тренировка боевиков, ещё в академии они с девчонками частенько сбегали посмотреть на парней, чьи крепкие красивые тела уверенно и завораживающе перемещались в пространстве. Обычно это была последовательность движений, жестов и прыжков, которые перемежались обездвиженными позами. И как раз эти мгновения остановки были самыми важными: боевики замирали, чтобы гонять по телу магию. В академии, как помнила Эррин, особые позёры даже раскрашивали импульсы в какие-нибудь цвета, чтобы волна силы струилась по обнажённому мускулистому телу, заставляя девчонок трепетать от восторга.

Годдард был полностью одет. Но главная разница была не в этом: в магических браслетах он просто физически не мог гонять магию по телу. Он исправно замирал в нужных местах, но движения силы не было.

Эррин присела на ступеньку рядом с учителем, который негромко её поприветствовал. Теперь за тренировкой узника наблюдали оба.

– Зачем он это делает? – негромко спросила девушка. – С ограниченной магией это почти теряет смысл.

– Верно, Эррин. Но «почти» – это тот самый допуск, который всегда устраивал Годдарда.

Ролли крепко задумался, и Эррин уже было решила, что продолжения не будет, но он снова заговорил.

– Он всегда любил тренировки и держал тело в идеальном состоянии. Девиц всегда за ним таскалось уйма. А его магическая сила – она просто потрясала. Я восхищался им, и мечтал быть на него похожим во всём, даже в мелочах. Разумеется, до того, как он сошёл с ума. А сейчас… это так странно. Моё тело движется в сторону распада, а он такой же, как был тогда. Он старше меня на десяток лет, но фактически это уже не так… Когда всё произошло… я запечатал все эмоции, что у меня с ним связаны, и поклялся никогда не доставать. Он сто лет был для меня страницей древнего фолианта… Как же так: зверь ещё не проснулся, но уже поставил всё с ног на голову?

– Почему он сошёл с ума?

– Точно этого никто не знает, – по тому, как ответил Ролли, она поняла, что здесь подробностей ждать точно не стоит. Но себе эту мысль отложила, чтобы как-нибудь попробовать разобраться. Ведь если маг сдвинулся после общения со Зверем, не грозит ли ей что-либо подобное. И как это всё повторно перенесёт мозг самого Годдарда. Может ли он стать ещё более сумасшедшим, чем есть сейчас? Хотя, куда уж больше. Или вдруг он сможет стать хотя бы условно вменяемым, то есть чуток поздороветь?

Взгляд помимо воли прикипал в высокой фигуре тренирующегося мага. Пожалуй, это было впервые, когда он её не раздражал и не пугал. Она стала к нему привыкать?

Впрочем, ей бы не хотелось, чтобы мужчина заметил ее внимание к своей персоне, поэтому она начала изучать двор. Довольно большое пространство было огорожено кривым забором. Эррин знала, что лето здесь настолько короткое, что земля даже не успевает просохнуть от растаявшего снега. То есть грядки и выращивание хоть чего-нибудь из земли исключалось. Пространство служило загоном?

Эррин напряглась:

– А где бослоходы?

– Так в сарае, наверное, – неуверенно сказал Ролли, поднимаясь на ноги.

– Ночью снег не шёл, а вход в сарай завален, – напряжённо сказала Эррин. – То есть дверь не открывали как минимум с позавчера!

Остановившийся Годдард заметил:

– Какой внимательный Рыжик.

Но Эррин выпад проигнорировала. Куда они могли деться? Убежать? Это странно и совершенно не похоже на этих ленивых животных. Их задрали хищники? Но тогда были бы следы борьбы. Пространственные карманы на территории Северного не могли создать даже самые талантливые маги, так что и этот вариант отпадал. Одно было ясно точно: без средства передвижения их путешествие грозило затянуться.

До перехода в следующий Слой на бослоходах остался лишь один день. Пешком они потеряют минимум три. Мало того, что Ролли сильно задержится к Оси, так ещё и лишние дни в компании безумца не радовали абсолютно. И ванна… Эррин так надеялась уже поздно вечером качественно поотмокать в ванной!

– Выясню, где хозяева, – сказал учитель и быстрым шагом вошёл в дом.

Эррин оббежала дом вокруг, но по следам на снегу удалось выяснить мало что. Вытоптаной оказалась лишь та дорожка, по которой они и прибыли. Следы животных были совершенно круглыми, и понять, вперёд они шли или назад, не представлялось возможным. Но калитка осталась целой, бослоходы были тяжелыми, а значит, перепрыгнуть не могли. Вывод был один: её открыли.

Рядом скрипнул снег, и высокая чёрная фигура появилась в поле зрения.

– Открой магические браслеты, и я найду твоих зверюшек за пять минут, – сказал равнодушный голос.

Эррин зло на него посмотрела, но ответом не удостоила.

Вышел Ролли и сообщил, что, по словам хозяйки, зверей увёл муж, но зачем – она не знает.

– То есть как – увёл? – возмущённо повысила голос девушка.

– Ну, во всяком случае, они не сбежали, – заметил Ролли. – Как увёл – так и приведёт.

– Если за сто лет не поменялся характер северян, то он, скорее всего, их продаст, – заметил Годдард. – А деньги вам отдаст. Сильно он вчера благодарен был тебе, Берти. Ты явно перестарался. Эти парни благодарят всегда так, что лучше бы просто ножом пырнули в печень.

Эррин подняла на него глаза, но маг, похоже, не шутил.

– Почему ты маяк на зверей не повесил, Берти? – продолжил Годдард.

– Мир давно поменялся, – с долей злости сказал учитель. – Мы не расходуем волшебство напрасно, всё должно идти на поддержание Оси.

– Настолько всё плохо? – Годдард задрал вверх брови. – И как вы докатились до такой жизни? Сними с меня браслеты, Ролли, мне нужно оценить остатки силы. Возможно, у меня всё не так отвратно, как у вас. И тогда я верну тебе всех трёх бослоходов.

Эррин напряглась, опасаясь, что учитель пойдёт на поводу у Безумного, но тот лишь мрачно сказал:

– Обойдёшься.

– Ну и глупо. Тебе всё равно придётся их когда-то снять. На меня эти штуки нацепили ещё в беспамятстве, вдруг я тебе вообще бесполезен?

– Мы оба знаем, что польза твоя не только в твоей силе, правда, Дар?

То, как это произнёс учитель, заставило Эррин сделать ещё одну мысленную зарубку на будущее. На что так явно намекает учитель, что у них за совместные секреты? Слишком много тайн в их экспедиции, и что-то никто не торопится их раскрывать.

И тут Эррин заметила вдалеке фигуры.

– Смотрите! – радостно воскликнула она.

Серые силуэты приближались. Крупные – бослоходов, и помельче – человека, вероятно хозяина. Но по мере того, как они подходили, радость померкла. Бослохода было всего два.

Выяснилось, что Годдард как в воду глядел: одно животное было продано. И хозяин сильно извинялся, что не смог продать остальных. Он искренне верил, что сделал гостям одолжение: до перехода из Слоя в Слой осталось совсем немного, а там зверей пришлось бы просто оставить, не выручив за них ровным счётом ни деньги. Ругаться на него оказалось бессмысленным – он раз за разом объяснял выгоды от сделки и дивился ужасной непрозорливости пришлых магов.

Предложение выкупить средство передвижения обратно тоже не возымело успеха. Северянин, который его купил, сразу же двинулся на дальнее плато. Игра в догонялки, возможно, и принесла бы свои плоды, но неизвестно, сколько дней на это было бы потеряно.

– Ну, что ж, – резюмировал учитель. – Придётся ехать на двух. Бослоходы вполне в состоянии вынести двойную ношу, особенно, если она такая лёгкая, как ты, Эррин.

– Прыгай ко мне, Рыжик, – с глумливой ухмылкой предложил Годдард. – Я буду держать тебя крепко и не позволю упасть.

Перспектива оказаться тесно прижатой к безумному узнику окатила девушку волной ужаса, но она постаралась внешне это никак не показать. Умом она понимала, что должна начинать самоутверждаться и ставить наглеца на место, иначе ничего не получится. Показать, что не боится. И в этом случае как раз правильным было бы согласиться на это предложение. Но язык приклеился к небу и просто отказывался говорить.

– Эррин поедет со мной, – ровно сказал Ролли.

Чувство благодарности и стыда затопили Эррин. Но стыда всё же было больше. «Это последний раз, когда я пасую перед ним, – пообещала она себе. – Самый последний».

Сборы заняли совсем немного времени, и уже скоро путники отправились в дорогу. С двойной ношей бослоходу было идти сложнее, но не настолько, чтобы он начал вызывать жалость. Сидя перед учителем, Эррин думала об этой странности: Ролли она воспринимала стариком, а Годдарда – мужчиной в расцвете. Хотя фактически это было не так. Под чёрным пальто особо не разглядеть фигуры, но разворот плеч узника и осанка даже близко не походили на слегка сгорбленную спину учителя. Чёткая линия подбородка и никакой дряблости кожи на шее, да и заломы на лице, которые при первой встрече девушка приняла за морщины, словно начинали разглаживаться. Это всё невольно наталкивало на разные мысли.

Раз заморозка в тюрьме остановила процесс старения, не значит ли это, что так же заморожен был и мозг? И что для Безумного Годдарда эти сто лет не были целым веком?

Потому что, если это правда, то для него всё это время просто не существовало. Он вышел тем же самым Годдардом, который был схвачен и осуждён. Не успев обдумать свои преступления, осознать и, возможно, раскаяться. А значит, рядом с ними на спине бослохода сейчас покачивался тот самый Безумный Годдард, что совсем недавно спалил подчистую город Виттег со всеми его жителями. И все надежды Эррин на его улучшившееся душевное состояние не имеют под собой вовсе никакой основы.

От этой мысли всё внутри заледенело, и даже приближающееся марево границы Слоев уже не так радовало, как должно бы.

Переход в Полуночный Слой

Стена, разделявшая Слои, по ощущениям, доставала до неба. Никто точно не знал, как высоко она простирается, потому что способов подняться в воздух у людей не было. Граница никогда не проходила по вершинам горы, максимум, через холм. Словно она не хотела, чтобы кто-то знал, что там, наверху.

Визуально она напоминала прозрачное желе или студень, что варят на Севере из костей животных. Днём через неё было видно очертания крупных лесных массивов и скал, а ночью в ясную погоду можно было даже разглядеть звёзды на другой стороне.

Стена отсекала Слой от Слоя и, по сути, являлась даже не просто границей – переходом. Никто не дал бы гарантии, что находящееся за полупрозрачной преградой и в самом деле было так близко, как виделось глазу. Переход волне мог как переносить на большие расстояния, а мог и вообще перебрасывать из мира в мир. Уж больно велика была разница не только климатическая, но и физическая. Слои ощущались по-разному всеми органами чувств: по-иному давил на плечи воздух, дышалось иначе, и особенно удивлялись каждый раз глаза. Краски природы словно были взяты из разных палитр, и очень непросто было сразу перестроится на новый лад. Даже солнце и обе луны ползли по небосводу по другой траектории.

Перемещаться через преграду самостоятельно могли лишь маги. Но в сопровождении последних и люди преодолевали этот путь без проблем. Вот только желающих обычно было маловато. Без крайней на то нужды никто не хотел добровольно окунаться в прозрачную стену.

Первым нырнул в переход Бертрам Ролли. Его приземистая фигура размылась и движения приобрели плавность, словно он пробирался с большим усилием.

Эррин перевела взгляд на Годдарда – вторым должен были идти он. Девушка не сомневалась, что тот сейчас опять устроит какое-нибудь представление, и была внутренне готова тащить узника через границу на парализаторе. Тем удивительней стало открытие, что ради разнообразия мужчина покладисто шагнул вперёд и скрылся в стене.

Она медлить тоже не стала. Задержала дыхание и последовала за своими спутниками. Переход напомнил желе и по ощущениям. Влажный, густой, покалывающий кожу мелкими магическими разрядами, он словно неохотно пропускал сквозь себя путников. Вдохнуть не получалось, и Эррин попыталась ускориться. Невольно пришла в голову мысль, что будь стена потолще, то не каждому бы хватило дыхания, чтобы её преодолеть.

Вынырнув на другой стороне она с удовольствием набрала полную грудь воздуха.

Он был насыщенным, ароматным, почти густым. Печёные яблоки, специи и дым – вот чем пах для девушки Полуночный Слой.

Мужчины уже раздевались, ведь здесь было ощутимо теплее. Не настолько комфортно, как обычно бывает в Центральном, но уж точно лучше, чем на Севере. Под накидками Ролли ожидаемо обозначился синий университетский китель. В сторону Годдарда она старалась не глядеть, но и прятать глаза уж точно не годилось. Она не стеснительная девственница, что бы тот о ней ни думал. Максимально равнодушный взгляд в этот раз ей вполне удался. Им она и рассмотрела чёрную куртку и такую же чёрную, наглухо застёгнутую рубашку узника. И да, фигура под пальто оказалась очень даже не старческая.

Эррин скинула свою тёплую курточку, запихала её в дорожный рюкзак, и немного постояла в нерешительности, раздумывая, стоит ли избавиться ещё и от жилета.

– Давай, Рыжик, не стесняйся, – тягучий голос Годдарда раздался совсем рядом. – Разденься и покажи, чем наградила тебя природа. Глядишь, возьму тебя в свой гарем, после того как всё закончится.

– Ну раз ты настаиваешь. – Главной наградой Эррин был, конечно же её дар, им она и огладила зарвавшегося узника. Силы вложила совсем чуть-чуть, но и этого было достаточно, чтобы тот не сдержал стон.

Ролли покачал головой, но на мгновение показалась, что осуждает он её, а вовсе не безумного Годдарда. Может ли быть, что возвращающиеся совместные воспоминания заставляют учителя пересмотреть своё отношение к бывшему другу? И не скажется ли это на их общей миссии?

В любом случае, ей нужно будет в первую очередь начать отращивать самостоятельность. В делах, поступках и решениях. После столицы она останется с Годдардом один на один, и лишь от неё будет зависеть успех миссии. Если Зверь не будет снова уложен, то для всего мира станет уже слишком поздно. Если верить легенде, то поднявшийся Зверь первым делом пойдёт чесать спину об Ось мира, а та и так накренилась. Всё вокруг сдвинется, трещины будет не сдержать, а тени, что повалятся из них, заразят всё живое. И привычная реальность перестанет существовать.

Теоретически ни одного нормального человека дополнительно мотивировать не надо. Это тот самый случай, когда отсидеться в своей крепости не выйдет. Но Годдарда даже с натяжкой сложно назвать нормальным. Только начинало казаться, что он просто мужчина с дурным характером, как тот выкидывал что-то, что с кристальной ясностью говорило о капитальном нездоровье его головы.

Вот и теперь, на полпути к нормальной гостинице, ванной и сытному ужину он вдруг остановился как вкопанный и перестал реагировать на происходящее снаружи.

Эррин и Ролли не сразу заметили, что узника нет рядом.

А когда заметили, не знали, как реагировать. Он стоял, смотрел в пространство, но, похоже, ничего не видел. Его зрачки собрались в маленькие точки, отчего глаза ещё больше посветлели, вернув схожесть с ледышками. Ролли пытался говорить, трогал за плечо, потом тормошил. Но всё без толку. Эррин прикасаться с окаменевшему мужчине никакого желания не имела, поэтому просто стояла в сторонке, с тревогой наблюдая за происходящим.

Единственное, что они могли в этой ситуации сделать – это ждать. Если бы у них были хоть какие-то средства передвижения, то пусть бы сидел и смотрел в пустоту, животное может идти и само. Но беда была в том, что в Полуночном Слое никто ни на ком не ездил.

Здесь просто не существовало доступных средств для передвижения. Местные были исключительно свободолюбивыми существами, и, как гордо говорили они сами, «никто никого на своём горбу не повезёт, даже животные».

Здесь царили исключительно свободные нравы и вседозволенность, которая лишь слегка сдерживалась усилиями властей. Попытки запрещать выливались в беспорядки и бунты, поэтому единственно возможным способом управления Слоем оказалась легализация того, что во всём остальном мире было уголовно наказуемым.

В Полуночном всё было объединено в гильдии. Кроме торговых, гостиничных и кормежных гильдий, были так же гильдии проституток, докровных боев, азартных игр. Убийц никто, конечно, легализовать не позволил, но гильдия наведения суеты и подрывной деятельности справлялась ничуть не хуже. Им платили за выведение из строя конкурентов, очернения репутации и создание прочих негативных событий с выгодой для заказчика.

Но самой необычной была гильдия урегулирования. Они узнавали первыми о всех заказах и предлагали потенциальной жертве перекупить работу. Таким образом, как ни удивительно, удавалось решить большинство проблем в бизнесе, не доводя их до чего-то разрушительного. По сути, гильдия урегулирования была ещё одной властной структурой, позволяющей поддерживать некоторый, пусть и довольно странный, порядок.

Годдард пришёл в себя через полчаса. Всё это время он лишь изредка моргал и исправно дышал, ровно и размеренно расширяя лёгкие.

– И чего вы тут расселись? – резко спросил он крайне недовольным голосом. Эррин вздрогнула, но от возгласа удержалась.

– Ну ты и напугал нас, Дар, – сказал учитель. – Что это с тобой было?

– А что было? – мрачно спросил Годдард. – Ничего особенного. Может, мы всё же пойдём? Мечтаю наконец посидеть за столом и как следует помыться.

Эррин его желания разделяла на сто процентов, но всю дальнейшую дорогу не могла отделаться от мысли, не повторятся ли подобные происшествия в дальнейшем и какие ещё сюрпризы приготовил для неё Безумный Годдард.

Комфорт со всем вытекающими

Лишь тот, кто провёл неделю в пути без нормальной возможности не то чтобы помыться – хотя бы просто сходить в туалет, не рискуя отморозить зад, может оценить этот момент. Тело погружается в тёплую ванну, и вода обхватывает своими восхитительно горячими объятиями. По коже бегут возбуждённые мурашки, и дрожь восторга сотрясает от пяток до макушки. А потом следует расслабление. И нега.

И в это самое мгновение вряд ли можно припомнить хоть что-то столько же прекрасное. Эррин так точно не могла.

Отдаваясь наслаждению водой, девушка не замечала очевидного неудобства металлической бадьи. Конечно, это не академические ванны анатомической формы, гладкие и тёплые. Здесь могли предложить лишь застелить грубую поверхность тканью, чтобы сколы и неровности не царапали кожу. Да валик из свёрнутого полотенца позволял всё-таки положить голову на край и расслабить напряжённые мышцы шеи.

Эррин даже задремала, наслаждаясь теплом и водой.

Но ощущение буравящего взгляда грубо выдернуло её из сна.

Она распахнула глаза и с ужасом увидела Годдарда, который вальяжно развалился в кресле напротив. Он с ленивым прищуром разглядывал раскрасневшееся от жара лицо девушки, явно надеясь её смутить.

И она смутилась. Правда, лишь на мгновение, а затем быстро взяла себя в руки. Сложно было не понять, чего он добивался. Подавить. Усмирить. Смять волю. Но позволить ему это было никак нельзя. Иначе потом, когда Ролли их оставит, ей ни за что не удастся заставить Годдарда делать то, что положено.

– Не помню, чтобы приглашала составить мне компанию, – проговорила девушка, старательно контролируя голос.

– Я проявил инициативу, – ухмыльнулся Годдард.

Взгляды схлестнулись, противники внимательно изучали друг друга. Как Эррин ни смотрела, пошлого мужского интереса в глазах мага не читалось. Значит, она была права, и дело даже близко не касается постельных перспектив. Власть. Главенство. Победа.

Как ни крути, при таком раскладе позиции Эррин были удручающими. Голая, уязвимая, прикрытая лишь толщей воды, против полностью одетого мужчины, пусть и с магическими браслетами на руках.

– В списке кандидатов на совместный приём ванной ты даже не в первой десятке, – нагло заявила девушка.

– Я вне списков. Я буду лишь единственным.

– Тогда поищи ту самую дуру, кто согласится ради тебя отказать всем остальным. Здесь таких нет.

– Загляни внутрь поглубже. Разве разгорающийся там огонёк не признак страсти?

– Мне и глядеть не надо. Это страстное желание тебя убить. Жаль, пока нельзя.

Взгляд Годдарда почти провинчивал дыру в лице девушки, и она поняла, что так продолжаться не может. Он опытнее, старше, и он одет. Поэтому Эррин пожала плечами и потянулась за мочалкой. Взбив куском мыла подобие пены на грубоватом плетеном травяном мотке, она начала неспешно намыливать левое плечо. Все силы уходили на то, чтобы не тряслись руки.

– Помочь тебе намылить спинку? – спросил Годдард.

– Помочь мне очистить помещение от посторонних.

Годдард стремительно встал, и Эррин вскинула на него глаза, ожидая следующего хода. Он двинулся к ней. Шаг за шагом он приближался. Его высокая фигура заняла, казалось, всё пространство. Мыльная пена, что стекала с губки, немного затянула собой поверхность воды, но недостаточно. Эррин понимала, что её обнажённое тело почти не скрыто от мужских глаз. Кончики пальцев зачесались и парализатор был готов вырваться, но она неимоверным усилием воли сдержала порыв.

Потому что вдруг с кристальной ясностью поняла: это именно то, чего добивается Годдард. Чтобы она сорвалась и доказала, что маленькая выпускница – это всего лишь вместилище удачного дара.

Она вспомнила лекцию профессора Шиммера, где тот рассказывал, что настоящий великий маг – это в первую очередь внутренний стрежень, сила разума и воли. Трусливый, истеричный или нерешительный человек даже с сильным даром будет прозябать на задворках магического мира и никогда не добьётся никаких высот.

А сейчас прямо над Эррин возвышалась такая высота, взять которую выпадает в жизни не каждому. Поэтому она изо всех сил сдержала порыв вдарить по наглецу своим главным оружием. И надеялась, что ей удастся показать, что оно у неё не единственное.