Текст книги "Шум и Шумок"

Автор книги: Елена Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Елена Яковлевна Ильина
Шум и Шумок

Светлой памяти моего мужа И. И. Прейса

Старый Букварь и новая Книжка

Стояла в школьной библиотеке на полке новая нарядная Книжка. Ей очень хотелось, чтобы дети поскорее прочли её сказки, рассказы и посмотрели картинки. Но никто её не трогал. Старшие уже читали другие книжки, а младшие ещё не умели читать.

Книжка думала: «Неужели я такая неинтересная, что мне придётся всю жизнь стоять на полке?»

Но вот что-то зашелестело, и Книжка увидела, как по лесенке, приставленной к полкам, взбирается какая-то другая книга. На стареньком жёлтом переплёте она увидела название: «Букварь». Ведь Книжка, как все книжки на свете, была грамотная.

А повыше названия были нарисованы мальчики и девочки. Все они шагали с портфелями и сумками в руках – должно быть, шли в школу.

– Здравствуй, новенькая! – сказал Букварь, взобравшись на самую верхнюю ступеньку. – Тебя приглашают на праздник.

– А какой сегодня праздник? – спросила Книжка.

– Разве не знаешь? Проводы Букваря.

– А ты куда-нибудь уезжаешь?

– Никуда не уезжаю. А просто сделал своё дело – научил ребят читать. Вот теперь и уступаю место тебе и другим книжкам. Не век же читать ребятам все эти «ма», «му», «ша», «шу», «ра», «ру»… Теперь очередь твоя.

– Спасибо, милый Букварь, – сказала Книжка. – Верно, теперь и меня прочтут.

– Не стоит благодарности, – сказал Букварь. – Я только тем и занят, что готовлю читателей для всех книжек на этих полках.

– А все другие книги, мои соседки, тоже пойдут?

– Нет, сегодня пригласили только «Родную речь» да ещё тебя, – ответил Букварь.

Букварь помог Книжке спуститься вниз по лесенке. Они вышли из библиотеки и зашагали по широкому, светлому коридору.

– Расскажи моим первоклассникам, – сказал Букварь, – про всё на свете. Я ведь не могу это сделать – я только букварь.

– Я тоже не могу, – ответила новенькая. – Ведь не может одна книжка знать про всё на свете! Вот все книжки вместе, пожалуй, могли бы обо всём рассказать.

Они вошли в зал, и Книжке показалось, что выпал снег – столько было в зале белых воротничков и белых передничков.

– При-вёл! При-вёл! – весело сказал Букварь.

А ребята хором ему ответили:

– Спа-си-бо! Мо-ло-дец!

Учительница показала на гостей, на Букварь и Книжку, и громко, чтобы всем было слышно, сказала:

– Попрощайтесь, ребята, с нашим старым другом Букварём и попросите новенькую Книжку нам что-нибудь рассказать.

– Прощай, Букварь! – закричали ребята. – Мы тебя никогда не забудем… А ты, Книжка, пожалуйста, рассказывай!

– Я знаю, – сказала Книжка, – семь сказок и семь рассказов. Что же вам рассказать?

– Расскажи всё! – попросили первоклассники.

Книжка зашелестела страницами и начала рассказывать.

Семь сказок

Лучи – Золотые Ключи

Жили-были на свете сто тысяч братьев – солнечных лучей. Они блестели как золото, а потому их так и звали: «Золотые Лучи». Всё лето они играли на воле – то скользили по речной глади, то прятались в зелёной листве, то красили в коричневый цвет лица ребят. А к осени они стали спокойнее и реже выглядывали из-за туч.

Но вот случилось так, что один тоненький лучик выглянул из-за облака и дотянулся до земли как раз в то утро, когда школьники собирались в школу после своих летних каникул. А для семилетних ребят это был самый первый школьный день в жизни.

Золотой Луч пробрался в комнату, где спала девочка. Ей неделю тому назад исполнилось ровно семь лет. Луч, как и остальные его братья, любил всё новое, чистое, блестящее. А на столе у этой девочки он нашёл новенькую сумку для книг, блестящую, как зеркало, новенький лакированный пенал, шесть блестящих цветных карандашей и десять новых пёрышек, светлых, как серебро.

Все эти вещи блестели и сверкали, каждая по-своему. Да и девочку звали Светланой.

Луч прыгнул на стол, пересчитал карандаши и перья и давай скользить по сумке. Надо же было ему посмотреть, что там внутри! Но забраться в сумку Луч не мог и только поиграл с блестящим стальным замочком. А потом посмотрел Светлане прямо в глаза, и она сразу проснулась.

– А я только что собиралась тебя будить! – сказала мама.

Она сидела у окна и пришивала тоненькой, как лучик, иголкой белый воротничок к новому коричневому платью.

– А в школу мы не опоздаем? – спросила Светлана и стала быстро одеваться.

В это время тучи на небе разошлись, и все лучисто тысяч без одного – вырвались на свободу и разбежались по городу.

Заглянули они и в школу. Они тоже любили всё блестящее, новое, чистое. А школу как раз только что отделали заново: стёкла окон так и сияли, новые нарты блестели лаком и отражались в натёртом до блеска полу. Лучи забегали по стенам, по партам, по картам, а воробьи за окном запрыгали по карнизу и зачирикали:

– Лучи, лучи! До чего горячи!

Лучи на самом деле не были горячи – ведь уже наступил сентябрь месяц. Но им некогда было спорить с воробьями – надо было поглядеть, не осталось ли где-нибудь темного местечка, неосвещённого уголка.

Ворвались лучи в один класс, в другой, в третий, да куда ни глянут – везде сразу же становится светло и весело. Темнота ведь от света прячется!..

Вдруг старое дерево на школьном дворе зашумело ветвями:

– Ш-ш-ш!.. Школьники спешат!..

– Чьи? Чьи? – спросили воробьи.

– Наши, наши! – прошуршали школьные деревья.

Воробьи обрадовались. Они запрыгали веселей прежнего и зачирикали наперебой:

– Новички, новички, новички, новички!

Потом они расселись по всему карнизу и стали смотреть, как осенние Золотые Лучи стелют по земле дорожки, а по дорожкам идут ребята – большие и маленькие.

Вот и Светлана с мамой. На школьном крыльце их встречает учительница.

– Это чья же такая загорелая девочка с белыми волосами? – спрашивает учительница.

– Моя, – говорит мама, – а теперь будет и ваша!

Взяла учительница Светлану за руку и повела к другим детям.

Они уже стояли, выстроившись линеечкой, и держали в руках по большому букету красных и жёлтых осенних цветов.

– Ну, первоклассники, за мной! – сказала учительница и повела новичков вверх по широкой лестнице.

На каждой площадке стояли пионеры в красных галстуках и говорили: «Привет первоклассникам!»

Новички вошли в большую комнату, где на дверях было написано:

1 А

Это значило: первый класс «А».

Учительница рассадила новеньких по новеньким партам, а воробьи засуетились на карнизе и зачирикали по-своему:

– Учи, учи, учительница! Учитесь, учитесь, ученики и ученицы!

Так и началось учение. Стали первоклассники учиться грамоте. Пошли дни за днями, недели за неделями. Ребята смотрели в свои книжки, но сначала видели в них только какие-то чёрные значки. А поучились немного – и увидели на странице знакомые и понятные слова. Ещё поучились – и слова, будто сами собой, стали складываться в коротенькие, но очень интересные сказки. Одна сказка – про дедку, бабку и репку, другая сказка – про деда, бабу и курочку-рябу, а третья – про деда, бабу и колобок.

Сказки становились всё длиннее, а читать их было всё легче и легче. Как будто кто-то осветил буквы и слова фонариком. Должно быть, в книжке прятался Золотой Луч, который не любит ни одного тёмного местечка, ни одного непонятного словечка. Со страницы на страницу, из книжки в книжку переходил этот Луч – Золотой Ключ и открывал перед Светланой класс за классом.

С каждым годом становилась она умнее и умнее. Выросла большая, кончила на круглые пятёрки, и дали ей в награду красную коробочку.

Приподняла Светлана крышку и видит: сверкает на красном шелку золотая медаль, а на ней вырезана раскрытая книга. На медали играет старый Светланин приятель – солнечный Золотой Луч. А другие Лучи – Золотые Ключи разбежались по всей школе – встречать новых первоклассников, открывать перед ними книжку за книжкой, класс за классом.

Палочка-погонялочка

Задали первокласснику Мише на урок палочки писать – прямые палочки и палочки с крючками внизу.

Вывел он одну, другую, и стало ему скучно.

Увидел Миша за окном воробья и зовёт:

– Воробышек, а воробышек!

А воробей ему в ответ:

 
Чи́вы-чи́вы-чивы-чо́к!
Чего надо, новичок?
 

– Не хочу палки писать! – говорит Миша. – Хочу сразу буквы и слова.

А воробей был старый школьный воробей. Он хорошо знал, что сперва палки пишут, а потом буквы. Он сердито постучал клювом:

 
Чивы-чивы-чивы-чок!
Так не пишут, новичок!
 

И улетел. А Миша принялся писать своё имя. Такие каракули нацарапал, что и сам не разберёт: не то «Миша», не то «Тиша», не то «Шиша» выходит.

Вдруг видит Миша – воробей назад летит, а в клюве у него палочка, загнутая внизу.

Положил воробей палочку на карниз и прочирикал:

 
Чивы-чивы-чивы-чок!
Нарисуй такой крючок!
 

Посмотрел Миша и вывел в тетрадке такую же палочку с крючком:

А воробей тем временем опять слетал куда-то и ещё одну палочку с крючком притащил:

 
Чивы-чивы-чивы-чок!
Нарисуй ещё крючок.
 

Миша и эту палочку с крючком нарисовал:

Потом к этому крючку ещё одну палочку с крючком прицепил, и у него получилась буква:

Посмотрел воробей и говорит:

 
Чивы-чивы-чивы-чок!
Молодчина, новичок!
 

А сам опять полетел куда-то и вот уже тащит в клюве не одну палочку с крючком, а две. Миша и эти палочки написал.

И получилась буква:

Потом воробей три палочки притащил.

Получилась буква:

И вдруг смотрит Миша – пригнал воробей узенькое колечко. Палочкой-погонялочкой колечко подгоняет, и оно бежит-катится: с карниза на подоконник, с подоконника на стол…

Нарисовал Миша колечко, приставил к нему палочку с крючком, и получилась буква:

Смотрит Миша, а из этих букв слово составилось:

«Вот, – думает, – рисовал палочки с крючками, а вышло слово целое! Да не простое слово, а моё имя!»

Отнёс он тетрадку учительнице. Она сама посмотрела и всем ребятам показала:

– Прочтите, что тут написано.

Ребята прочитали хором:

Чик-чик ножницами

Жила-была девочка. Как-то раз говорит она своей бабушке:

– Ты всё шьёшь-шьёшь, а мне не даёшь. Я хочу сама себе сшить платье.

– Ну и шей, – сказала бабушка. – Только сперва не себе, а кукле.

Достала она из ящика комода кусок ситцу, катушку, иголку, маленький напёрсток, ножницы и говорит:

– Ну, теперь у тебя всё есть – и материя, и ножницы, и напёрсток, и нитки, и иголка. Одного только нет – умения.

– Чего нет? – спрашивает внучка.

– Умения.

– А откуда же ты знаешь, бабушка, что нет? Я же ещё не пробовала.

– Раз не пробовала – значит, и нет.

– А что нужно, чтобы было умение?

– Терпение. Вот подожди, я тебя поучу.

– Ну, ещё ждать! – говорит внучка. – У меня же терпения не хватит!

– Значит, не будет и умения. Ну ладно, шей. Только запомни – семь раз отмерь, один раз отрежь.

Ушла бабушка, а девочка сделала всё наоборот – семь раз отрезала, один раз отмерила. Вышло два рукава, два карманчика, кушачок, воротничок и бантик. А платья не вышло.

«Ладно, – думает девочка, – платье не вышло, передник выйдет. Карманчики и на передник пригодятся, кушачок – тоже. Только воротничок ни к чему, да это не беда. А если не понравится кукле, так она ведь ничего не скажет».

Возилась-возилась девочка, да, видно, из двух рукавов и кушачка не сошьёшь передника.

«Может, трусики выйдут? – думает. – Сошью два рукава вместе – вот тебе и трусики. Большой кукле не подойдут – маленькой пригодятся».

Сшила два рукава вместе, а трусов не вышло.

«Ладно, – думает девочка, – надо шить чепчик. Из одного рукава – донышко, из другого – оборочку. А бантик – сверху».

Сшила девочка, семь раз на кукле примерила – не получается чепчик.

– Ладно, – говорит она своей кукле, – до сих пор была без чепчика, обойдёшься и сейчас. Лучше я тебе платочек сошью.

Молчит кукла – значит, согласна.

Разрезала девочка лоскуточки пополам, да не из всякого лоскуточка платочек выходит. Кривые вышли платочки.

В это время бабушка вернулась.

– Ну, как дела? – спрашивает.

Молчит внучка. Посмотрела бабушка и сама увидела.

– Что же ты, – говорит, – материю всю как лапшу изрезала?

– А что из такой материи сошьёшь? – говорит девочка. – На платье слишком узка, на передник широка, на трусики тонка, на платочки велика… Ничего у меня не вышло. Только чик-чик ножницами выходит, а больше ничего!

Засмеялась бабушка.

– Чик-чик? – спрашивает.

– Чик-чик.

– А я и раньше это знала. Где нет терпения, нет и умения.

Сказка про пять отметок

Жили-были Пятерка с Четвёркой и Тройка. И были Двойка с Единицей.

Вот как-то раз говорит Двойка Единице:

– Очень уж гордая эта Пятёрка! Воображает, что старше и больше всех. А ведь если нас с тобой сложить да ещё Тройку прибавить, целая Шестёрка получится. Ещё больше Пятёрки.

– На целую единицу больше, – говорит Единица. – К тому же и заработать нас легче. Приготовь урок кое-как – тройку заработаешь, плохо – двойку, а совсем не приготовь – единицу. И работать не надо – и заработаешь. Плохо только, что Тройка с нами знаться не хочет. «Не хочу, говорит, с неучами дружить». А сама больно учёная! Серединка на половинку!

Так судили-рядили Двойка с Единицей, а Пятёрка с Четвёркой тем временем в школу пошли. И Тройка – за ними. Спохватились Двойка с Единицей и тоже побежали в школу.

Пятёрку с Четвёркой сразу пропустили в класс – они всюду желанные гости, Тройка через щёлочку пробралась, а уж за ней следом и Двойка с Единицей пролезли.

Вот начался урок. Стала учительница ребятам диктовать. Старательно все пишут, буква к букве. А один ученик – хороший ученик, отличник – не расслышал, не подумал и не то слово написал. Учительница диктует: «Девочка ловила бабочку сачком». А он пишет: «Девочка ловила бабушку сачком». Пошла учительница по рядам, заглянула в его тетрадку и говорит:

– Внимательней пиши.

Обрадовалась Двойка и шепчет Единице:

– Слышишь? Пятёрку ему уже не поставят. Четвёрку поставят, а от четвёрки недалеко и до тройки. А там, глядишь, и до нас с тобой докатится.

– Это уж ясно, – говорит Единица. – Где ученик за работой зевает, там всегда для нас лазейка найдётся.

И стали Двойка с Единицей такие лазейки искать.

Подкрались к одному мальчику, а к нему и не подступишься. Хотели в его тетрадку пробраться, да куда там! Буквы как на параде стоят – все в одну сторону смотрят, прямые, ровные. Испугались Двойка с Единицей, назад попятились. Подкрались к другому мальчику, а он всё перепутал. Надо было написать: «Алёша взял щётку, подмёл пол, а щепки бросил в печку».

А он написал: «Алёша взял щепку, подмёл пол, а щётку бросил в печку».

Единица и говорит Двойке:

– За этим смотри в оба. Этот троечник скоро будет двоечником.

Подкрались к третьему, а третий в окошко смотрит, ворон считает.

– Не зевай, Единичка! – говорит Двойка. – Этот и мне не нужен. Себе забирай.

И полезли Двойка с Единицей в тетрадки к ротозеям. А ротозеи и хорошим ученикам слушать мешают – шумят, болтают, в чужие тетрадки заглядывают.

Видят Четвёрка с Пятёркой – дело плохо. За целый урок только два мальчика и одна девочка по четвёрке получили, а пятёрки ни у кого нет.

– Что будем делать? – говорят Пятёрка с Четвёркой. – Нет нам житья от Двойки с Единицей!

А Двойка с Единицей радуются: Двойка на своих на двоих пляшет, а Единица на одной ножке подпрыгивает.

Да недолго они радовались. Ребята взялись за ум.

– Что нам с этими единицами и двойками делать? – говорят. – Зазеваешься на одну минуточку, а они уж тут как тут. Заберутся в тетрадку и уходить не хотят. Надо нам их поскорее выгнать!

Сговорились ребята слушать внимательно, писать старательно.

Вот прошло немного времени, а уж в этом классе не только Двойке с Единицей, а и Тройке места не осталось.

– Пропало наше дело! – говорит Двойка. – Пойдём-ка, сестрица Единица, счастья искать. И ты, серединка на половинку, с нами иди. Говорят, от тройки до двойки недалеко.

Пошли они по всей школе – из коридора в коридор, с лестницы на лестницу. А навстречу им двойки и единицы из других классов идут.

– Нет нам счастья в этой школе, – говорят. – Придётся в другую школу поступать.

Да кому они нужны – двойки с единицами? Никуда их не пустили.

Только Тройка нашла себе местечко – в углу за печкой. Да и ей живётся невесело. Помнят ребята, что от тройки до двойки недалеко, а от двойки – до единицы.

Шум и Шумок

Много на свете всякого шуму, да не каждый шум своё место знает. Вот, к примеру, морской шум у берегов прибоем гремит. Зелёный шум в лесной чаще живёт, листьями шумит.

Всем этот шум по душе. А есть ещё озорной шум, по имени Шумиголова. Этот всегда норовит туда пробраться, куда не надо, – в театр, в школу. Сначала он как будто и маленький – не Шум, а Шумок, а глядишь – вырос, до потолка поднялся, Большим Шумом стал.

Вот как-то раз пошла учительница на перемене в библиотеку за книгами, а дежурным велела следить за порядком. Только учительница ушла, ребята стали по всему коридору бегать – друг за другом гоняться. Тут Шумок под шумок и подобрался к ребятам. Стал он расти, расти, как снежный ком, и превратился в Большом Шум.

Дежурные кричат: «Стройся!» А ребята уже так расшумелись, что ничего и не слышно. Поднялся Большой Шум до потолка и стоит в коридоре.

С Большим Шумом вбежали ребята в класс, с Большим Шумом расселись по партам. Один читает, семеро болтают, двое баранки едят, трое в кулаки гудят.

Так расшумелся Шумиголова, что у всех в голове зашумело. А уж известно – где много шуму, там мало толку.

Из-за Большого Шума не услышали ребята, как в класс вошла учительница. В руках она несла пачку книг. Вскочили ребята, да поздно.

Посмотрела на них учительница и говорит:

– Что тут за шум? Тихо!

И как только она сказала «тихо», Большой Шум сгорбился, съёжился и опять превратился в маленький Шумок. Мал стал, а всё не угомонится.

То по одному ряду пробежит Шумок, то по другому. Учительница говорит: «Тише!»

А ребята друг другу передают:

– Тише!

– Тише!

– Тише!

Шумку только этого и надо. Он от каждого лишнего словца растёт.

Тут учительница покачала головой, посмотрела на класс и сказала:

– Я думала, вы хорошие ребята, и хорошие книги для вас подобрала, а вы вот как меня встретили – с шумом, с гамом.

– Да мы не шумим! – говорят ребята. – Мы только друг другу «тише» говорим.

– А вы не говорите. Вас тут сорок человек. Если все сорок сразу в один голос скажут «тише» – от этого тихо не будет, а будет шумно. Поняли?

Ребята только головой кивнули.

– Ну, так давайте сказку читать.

Все открыли книжки, а читать сказку стали по очереди. Один читает, остальные слушают. Интересная сказка!

Тихо, спокойно стало в классе… Совсем пропал Шумок, будто его и не было. Ушёл в раздевалку и спрятался между пальтишками, шубками и шапками. Там и живёт. Пока ребята в классах, он дремлет у кого-нибудь в рукаве. А сбегутся ребята в раздевалку – Шумок вылезет, вырастет, поднимет голову до самого потолка и давай шуметь.

Но говорят, что его и оттуда скоро выгонят.

Сказка о том, как Лентяй, Лодырь и Белоручка на Праздник Труда попали

Жили-были два родных брата – Лентяй и Лодырь. И была у них сестра Белоручка.

Вот как-то раз утром собралась мать на работу и говорит сыновьям и дочке:

– Завтрак – на столе. Обед – на плите. После завтрака и обеда посуду вымойте.

– Ладно, – говорит Лентяй. – Брат вымоет.

– Да, – говорит Лодырь. – Брат вымоет.

– Это я про тебя говорю, – сказал Лентяй.

– А я про тебя, – отвечает Лодырь.

– Эх вы, бездельники! – вздохнула мать. – Опять сегодня школу проспали. По два года в каждом классе сидите. Скоро у вас усы вырастут.

– Ну и что ж, – говорит Лентяй. – Полоть и поливать их небось не надо. Пускай себе растут!

– А вот у меня усы не вырастут, – говорит Белоручка. – Я могу хоть по три года в каждом классе сидеть.

Покачала головой мать.

– Ох, горе моё, горе! – говорит. – На старости – три радости: один сын – лентяй, другой – лодырь, а дочка – белоручка.

Прибрала она комнату и ушла на работу.

А Лентяй и Лодырь – сразу за стол. Съели завтрак, а заодно и обед. Ничего Белоручке не оставили. Заплакала Белоручка. Вдруг слышит – в дверь стучат.

– Пойди, – говорит Лентяй Лодырю, – открой.

– Сам открывай, – отвечает Лодырь.

– Я не могу – ногу отсидел.

– И я отсидел.

Прошло немного времени – опять в дверь стучат. Ещё сильнее прежнего.

– Эй ты, Белоручка! – кричит Лентяй. – Открой дверь! Мы ноги отсидели.

– Сами открывайте, – отвечает Белоручка. – Я ещё не завтракала и не обедала. Силы у меня нет.

– Ну, так спроси, кто там. На это у тебя хватит силы?

– Кто там? – спрашивает Белоручка.

– Это мы, – отвечают за дверью, – пионеры. Из школы.

– А что вам надо?

– За вами пришли.

– За нами? Мы все заболели, лежим в постели, дышим еле-еле…

– Жаль, жаль, – говорят пионеры. – А мы пришли вас на школьный праздник звать.

– А, на праздник? – обрадовались Лентяй и Лодырь. – Ну, так погодите, нам как будто маленько полегче стало. Авось дойдём.

Стали они обуваться, а Лентяй спрашивает:

– Да какой же у вас праздник, коли нынче будни?

– Праздник Труда.

– Ну вот ещё! – говорит Лентяй. – Какой же это праздник, коли трудиться надо?

– А вы приходите да посмотрите.

– Ну, ежели только посмотреть, тогда другое дело, – говорит Белоручка. – А уроков у вас сегодня не будет?

– Уроков не будет.

Обулись Лентяй с Лодырем и пошли. Лентяй на одну ногу хромает, Лодырь – на другую, а Белоручка позади плетётся.

Вошли они в школу, а навстречу им пионер и пионерка. Оба в белых блузах, в красных галстуках.

– Где тут у вас праздник? – спрашивает Лентяй.

– Во всех классах, на всех этажах, – отвечают пионеры. – Направо пойдёте – к столярам попадёте. Налево пойдёте – к слесарям попадёте. Выше – ботаники, ещё выше – киномеханики. Рядом с ними – кружок рукоделья…

– А безделья? – спрашивает Лентяй.

– Такого кружка у нас нет, – отвечают пионеры. – Во всех кружках сегодня работают.

– Ну вот ещё! – говорит Лентяй. – В праздник люди отдыхают, а вы тут работаете.

– А что в этой комнате? – спрашивает Белоручка.

– Буфет.

– Вот это я понимаю! – говорит Лентяй. – Без буфета какой же праздник?

Подошли они к двери, а там стоит маленький пионер и что-то у всех, кто входит, проверяет. Сунулись было вперёд Лентяй с Лодырем, а пионер их останавливает и спрашивает:

– Ваш билет?

– Какой ещё билет для входа в буфет? – говорит Лентяй.

– А вот посмотрите.

Взял пионер у своего товарища билет и показывает:

– Вот читайте, тут так и написано: «Билет для входа в буфет». На нём указано, кто где работает. А вы в каких кружках?

– Я ни в каком, – отвечает Лентяй, – и он ни в каком, и она – в том же самом.

Подумал пионер и говорит:

– Ну ладно, идите. Вас, наверно, ещё не успели записать?

– Не успели.

Вошли Лентяй, Лодырь и Белоручка в комнату, а там столики стоят и девочки в белых полотняных шапочках и в белых передниках разносят винегрет на тарелочках. Другие девочки за стойкой работают – овощи нарезают на мелкие кусочки, на блюда укладывают, зеленью украшают. А две пионерки и пионер с часами в руках смотрят, кто быстрее, кто лучше и красивее всех блюдо приготовит. Это – судьи.

Уселись за отдельный столик Лентяй, Лодырь и Белоручка и говорят:

– А можно нам тоже в соревновании участвовать?

– А как же вы будете участвовать? – спрашивают судьи.

– Я, – говорит Лентяй, – съем больше всех.

– А я, – говорит Лодырь, – быстрее всех.

– А я, – говорит Белоручка, – и больше и быстрее. И ещё добавки попрошу.

– Нет, – говорят судьи, – такого соревнования у нас нет. Вы, должно быть, не туда попали. В каком вы классе?

– Были два года в пятом, – стало быть, в десятом.

– Плохо ваше дело, – говорят судьи. – Значит, вы ничего не знаете и ничего не умеете?

– Как это – ничего не умеем? – отвечает Лентяй. – Я умею ничего не делать.

– И я, – говорит Лодырь.

– И я, – говорит Белоручка.

– Ну так у нас вам делать нечего, – говорят пионеры.

Пошли Лентяй и Лодырь домой, а Белоручка с полпути обратно в школу вернулась – всё-таки любопытно ей было посмотреть, как другие работают.

Пошла она по классам. Вот заходит в один класс, а там на скамейке большие куклы сидят, глаза таращат. А за столами школьницы, как настоящие портнихи, работают. Бельё куклам шьют: кто кроит, кто на швейной машинке строчит, кто вышивает или мережку продёргивает.

– Заходи, – говорят школьницы Белоручке. – Хочешь в белошвейки записаться?

– Хочу! На то я и Белоручка.

Дали ей иголку и белую катушку. Стала она продевать нитку в иголку, нитка ускользнула. Нашла нитку – иголку потеряла.

– Эх, ты, – говорят белошвейки. – Руки у тебя хоть и белые, да неумелые.

Дали ей белый лоскуток, стали показывать, какие швы бывают, а Белоручка сразу же все пальцы себе исколола.

– Нет, – говорит, – работа у вас грубая, не по моим рукам.

И пошла дальше по коридору. Заходит в другой класс, а там школьницы на пишущих машинках печатают. Так и постукивают!

– Заходи, – говорят они Белоручке. – Хочешь в машинистки записаться?

– Ладно, – говорит Белоручка. – Дайте мне немножко постучать. Это дело весёлое.

Стала Белоручка по клавишам барабанить.

– Постой, – говорят школьницы. – Сначала надо узнать, как машинка устроена, где у неё какая буква. А так ты её только сломаешь. Сначала поучиться надо.

– Ну, учиться мне и на уроках надоело.

И пошла она дальше. Идёт по коридору и слышит – сдобным тестом пахнет. Спустилась по ступенькам, а перед ней – школьная кухня. У стола и у плиты ребята-поварята хлопочут: кто тесто скалкой катает, кто пирожки лепит, кто в духовку сажает. И все в белых фартуках и в белых колпаках.

– Заходи, – говорят ребята-поварята. – Хочешь в кулинарный кружок записаться?

– Конечно, хочу! Мне эта работа подходит. Тесто – белое, а меня Белоручкой зовут.

Дали ей кусочек мягкого, пышного теста и скалку, а Белоручка не знает, как за дело взяться.

– Эх, ты, – говорят, – руки у тебя хоть и белые, да неумелые. Давай поучим тебя пирожки печь.

– Ну, – говорит Белоручка, – и тут учиться надо?

– А не хочешь учиться, без пирожков останешься.

– Ну ладно, – говорит, – учите.

Показали Белоручке ребята, как тесто раскатать, как разрезать на кусочки, как начинку положить, как пирожок слепить и в духовку посадить. Да не только показали, а ещё и помогли. А когда пирожки испеклись, вынули лист из духовки и высыпали перед Белоручкой на стол. И целый кулёк ей с собой дали. Смотрит она и глазам не верит: пирожки румяные, пышные, так в рот и просятся. Попробовала она один и говорит:

– Никогда ещё таких вкусных не ела! Неужто это я сама испекла? – И заторопилась домой: – Побегу – братьям покажу, какие пирожки я испекла. А завтра я опять к вам на Праздник Труда приду.

– Праздник не каждый день бывает, – отвечают пионеры. – А ты всё равно в школу приходи.

– Не знаю, может, и приду.

Побежала она домой что есть духу. Очень ей хотелось по дороге съесть пирожок, да только тогда братья не увидят, сколько она испекла.

А как прибежала домой да показала братьям, Лентяй выхватил у неё кулёк из рук и давай пирожок за пирожком в рот запихивать. Увидел это Лодырь и бросился пирожки у брата отнимать. Ухватились оба за кулёк, пирожки так и посыпались.

Заплакала Белоручка.

– Я, – говорит, – трудилась-трудилась, тесто катала, пирожки лепила, в печку сажала, а вы их ногами затоптали! Эх вы, дармоеды!

– Сама ты белоручка! – говорят братья.

– А вот и не буду белоручкой! – отвечает сестра. – Назло вам не буду!

На другой день встала она пораньше и пошла в школу. И на третий день пошла, и на четвёртый.

Стали её братья поддразнивать:

– Эх ты, школьница-невольница, синица-ученица! Не надоело тебе ещё учиться?

– А вам бездельничать не надоело?

Так и пошло у них: мать – на работе, дочка – в школе, а Лентяй и Лодырь дома сидят.

Сидели они, сидели да и к сиденьям приросли. Так сиднем и сидят. А усы у них выросли длинные-предлинные – до самого пола.