Текст книги "Чудесная ошибка (СИ)"
Автор книги: Елена Волшебная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 60 страниц)
Глава 13
Харрин не помнил, в какой именно момент он стал настолько силён, и сколько времени прошло с тех пор. Сила Богов всегда казалась ему чем-то безграничным, и в его случае этим безграничным было обладание желаниями людей. Харрин чувствовал, что они хотят, в каких позах, с кем и где. И только один его взгляд мог всё изменить, выжигая из сознания человека даже намёки на присутствие кого-либо ещё, кроме самого Харрина. Он был Богом, он был змеем-искусителем, он был тем самым плодом, побудившим на проступок даже самых праведных людей. Харрин был настоящим грехом.
Но только почему он не смог околдовать одну лишь девушку?
Алиса не поддавалась так легко какому-либо контролю или магии. Она была как будто за невидимым барьером, защищавшим её от Бога, которого это сильно выводило из себя. Можно было сто раз забыть и стереть из памяти какую-то ученицу, но за столько лет Харрин не получал отказов. Он приравнивал отказ ему за оскорбление. А за то, что кто-то оскорблял Бога, его должно было ждать наказание. И так бы он и поступил – совратил, свёл с ума, заставил пожалеть о том, что девушка не приняла его предложение. Но в один момент всё встало с ног на голову: Харрин стал понимать, что было такого особенного в Алисе.
Её было тяжело раскусить, и это сводило с ума ещё больше, но не это было главным для Бога. Харрин увидел в ней знакомую, ту, что всегда была в тени за самой сильной девушкой из королевства магии. Харрин всегда подмечал, как странно реагируют цветы на Белую королеву, особенно лунные, а увидев, как те же растения буквально тянутся к Алисе, он сложил два и два. Девушка не была обычной ученицей. Бог решил для себя самого, что она перевоплощение королевы, что она и есть та самая сестра, всегда стоявшая в тени.
У Харрина органы выворачивались наружу из-за злости на Ронана и потому, что тот заполучил такой лакомый кусочек в свои владения. Маг, по мнению Бога, всё прекрасно понимал и именно поэтому держал ученицу подальше ото всех, прятал её как сокровище. И Харрин бы соврал, что не понимал, почему маг так себя вёл. Вот только все Боги на самом деле заигравшиеся дети, и если они хотели какую-то игрушку, то могли разнести всё вокруг, лишь бы получить её.
Харрин смотрел на испуганную девушку, глазами искавшую выход, место, где можно спрятаться, и искренне не понимал – почему Алиса не рада той возможности, что предоставил ей Бог? Сколько людей просило его занять её место, сколько людей умоляли быть для Харрина частью его мира, а тут этот глупый, не осознающей всего великодушия взгляд девушки, блуждающий по комнате и смотрящий с неким страхом на Бога.
– Теперь я буду для тебя учителем, – наконец-таки произнёс он. – Я помогу тебе открыть все таланты, какие только в тебе есть. Я думаю, Ронан неправильно подошёл к твоему обучению, ему стоило провести сразу все ритуалы, чтобы снять какие-либо преграды для твоей магии.
Ника опешила от этих слов, не совсем понимая, о чём говорил Харрин. Если ему было известно, что перед ним стоит не просто ученица мага, а обычная землянка, почему он оставался таким спокойным? Подозревая неладное, девушка решила не выдавать каких-либо секретов или того, как она попала в этот мир. В этот момент ей вообще стоило подумать о кое-чём другом, побеспокоиться о том, как она будет выбираться.
– Это всё, конечно же, хорошо, – спокойным тоном начала говорить Ника, – но не думаешь ли ты, что немного перегнул палку? Я не давала своего согласия – это во-первых. Во-вторых, о всей ситуации нужно было рассказать Ронану, а я уверена, он сейчас спит и не ведает, что меня похитили.
Харрин усмехнулся и подошёл к девушке вплотную. Он молча смотрел на неё, изучая глаза, губы, линии лица, будто запоминал каждую деталь Никы.
– Алиса, может мы не будем врать друг другу? Я же тебе тоже нравлюсь. И о каком похищение идёт речь? Я делаю тебе большое одолжение, помогаю тебе, забочусь…
– Что? – шокированным тоном перебила она, полностью теряя контроль. – Ты что-то путаешь, это какая-то ошибка, начнём с того, у меня к тебе нет никаких чувств, и если я дала тебе намёки, то, прости, это было случайностью, – Ника старалась звучать убедительно и уверенно. Вся ситуация была диким абсурдом, граничащим с безумием. И именно безумцем виделся ей теперь Харрин. Если бы девушка была той самой Алисой из сказки, то верно бы нарекла Бога сумасшедшим шляпником, повёрнутым на своих идеях. И если персонаж из книги владел какими-то головными уборами, то в этой реалии всё обстояло куда хуже. – Отправь меня назад, – Ника попыталась придать голосу спокойствие, но истеричные нотки проскальзывали вместе со страхом, одолевшим её, – я говорю тебе снова: я не желаю тут находиться, у меня уже есть учитель, и мне его вполне достаточно, так что не нужно вешать на меня дополнительную головную боль.
– А ты и правда преданная ученица, – Бог усмехнулся так, будто бы и не слышал, что сказала ему девушка. – Но зачем тебе этот Ронан? Я могу научить тебя большему, не простой магии, который обладает каждый дурак. Я посвящу тебя в тайны самой вселенной, только откажись ты от него, – с каждой новой фразой Бог подступал ближе к сердцу девушки, заглядывал в глаза глубже, зачаровывал своим ядом, – тем более он уж точно не сможет открыть то, что сидит в тебе. А вот я вижу всё. Каждую твою частичку, наполненную магией, только стоит отворить замки, сдерживающие её, – произнёс Харрин, запуская свои пальцы в её волосы.
По коже девушки прошла мелкая дрожь, переходящая в панику. Никого не было рядом, и сейчас она осталась с Богом, совершенно в ином месте, где почти никто не заступился бы за неё. В её голове не было ни одного пути к отступлению, а если бы и были, то всё бесполезно, используй Харрин на ней магию. Расскажи она сразу Ронану о случившимся, поделись она беспокойством с Арчи, всё закончилось бы по-другому. В Нике проснулась дикая паника. Наконец-таки она стала понимать, насколько опасными оказались её игры с Богом. Каждый взгляд, подаренный ему, любая улыбка, доставшаяся юноше, всё это стало против неё. Лёгкие стал наполнять животный страх, не позволяющий дышать, стягивающий все внутренности, из которых буквально выжимали всё хорошее, заполняя лишь пугающими мыслями. Харрин мог сделать с ней всё, что захотел, и никто бы об этом не узнал. Никто бы его не остановил.
Но внезапно нежные касания Бога стали успокаивать и убаюкивать, смиряя страхи и тревоги Ники. Он продолжал что-то шептать, пуская яд в её сознание, и девушке оставалось лишь поддаваться, не зная, как именно отгородить себя от всего. Она совсем не понимала, когда и чем смогла заинтересовать мага, но решила, что придумать план она сможет и завтра, да и уснуть вот так вот было лучшей идеей, чем бороться с таким противником, как Харрин. Глаза закрылись сами по себе, и девушка уснула, падая в объятия Бога.
Нике снова снилось что-то беспокойное. Этот кошмар, как казалось девушке, тянулся целую вечность. Он окутывал её в свои сети и не давал вырваться. Девушка никак не могла проснуться, даже осознавая, что всё это сон, что кровь ненастоящая, а крики лишь безумный плод её фантазии. Но самым страшным было то, что кто-то наблюдал за всем этим. Будто бы дирижёр, невидимый герой смотрел, как за девушкой гонятся страшные демоны её прошлого. Ника не знала, управляет ли он этим сном, часть ли его, но всё это пугало, пробирала до самых костей. Этот взгляд ужасал и заставлял девушку выйти из своего сна.
Ника проснулась на мягкой постели от яркого солнечного света, сочащегося из окна. Комшар исчез тут же, как она открыла глаза, и лучше бы девушка и не просыпалась, ведь ночные сны были ничем в сравнении с ужасной реальностью. Она не успела даже обдумать, что теперь ей предстоит делать, как столкнулась с глазами, следящими за ней. Они полностью стирали все мысли, вырезали неприятные узоры по коже, будили в девушке сильнейшую тревогу. Харрин сидел на краю кровати, изучая Алису.
– Ты так сладко спала, – сказал он, и у девушки все внутренности скрутились в узел. – Я тебя разбудил?
Ника застыла, одёргивая себя до того момента, прежде чем успела сказать, как ненавидит Бога. У неё не было никаких идей, как сбежать и куда деться, она даже не знала, где находится. А вот перечить Богу ей точно не стоило.
Адреналин бушевал, заставляя сердце колотиться с ужасной скоростью. Нике снова было невыносимо жарко, и она стала подумывать, что всё это происходит из-за Харрина. Тот странно влиял на неё, и если девушка не задавалась до этого вопросом, в чём состоит магия Бога, то теперь начала догадываться, что он мог как-то воздействовать на сознание людей.
– Всё хорошо, – еле выдавила она, стараясь сдержать рвотные позывы. – Ты бы мог мне сказать, как долго я буду тут находиться?
– Ну, ты же моя ученица, так что навсегда, – Харрин придвинулся к ней, улыбаясь так, будто всё в порядке вещей. – Я жду тебя на завтрак, а пока можешь переодеться в любой наряд из шкафа, – Харрин кивнул в сторону деревянной дверцы.
Он на секундочку помедлил, а затем, придвинувшись ближе, наклонился к Алисе. Девушка уже успела заметить, как странно влиял на неё Бог, особенно его прикосновения. Поэтому, когда он попытался поцеловать Нику, та соскочила с кровати, не давая придвинуться к себе ближе и сделать то, чего Бог так желал.
– Я советую тебе, вести себя без глупостей, – тихо произнёс Харрин. – Ты в этом доме гостья, и я не хочу тебя обижать, но знай, если ты не будешь делать то, что я скажу, по своей воле, то тогда придётся показать тебе, как именно должна повиноваться ученица перед своим Богом.
От улыбки Харрина все органы сжались, и Нику чуть ли не стошнило от мыслей, что тот может сделать с ней. Она лишь кивнула ему, не в силах вымолвить и слова. Её душили неприятные чувства, и, кажется, она была готова выпрыгнуть даже в окно, если это как-то помогло бы.
Бог покинул комнату, оставляя Алису со своими мыслями. Теперь ей стоило вести себя аккуратно, подбирать слова и следить за действиями, чтобы не разгневать Бога. Землянка тут же забралась в шкаф, и было это не ради одежды, а всего лишь чтобы спрятаться, уткнуться в материалы и закричать от безысходности. Ей казалось, что всё обман, фальшивка, дурной сон, не более. И ей бы проснуться у себя дома, где не было никаких магов и, главное, Харрин. Страх кольцами вился у неё в душе, не давая даже двинуться. Сидя в небольшом пространстве, она пыталась найти силы, чтобы сделать то, что ей следовало. А следовало ей притворяться, что она послушная, что может следовать словам своего учителя, как бы тошно ей от этого ни было. Девушка поднялась, задевая несколько вешалок, и взяла какое-то из платьев. Ей хотелось укутаться во что-то более прочное, чем мягкий шёлк. Нике бы броню, да покрепче, чтобы выстоять до прихода подмоги, ведь девушка верила, что кто-нибудь придёт.
Спускаясь к завтраку, Ника несколько раз споткнулась на ступеньках, от чего Харрин тут же подбежал к ней, беря за руку и помогая пройти к столу. Ладонь неприятно жгло от чужих прикосновений, и девушка еле сдержалась, чтобы не отдёрнуть руку, как от кипятка. Если до этого прикосновения успокаивали, то теперь Бог потерял контроль над ней. Больше Харрин не выглядел для неё приятным собеседником, добрым персонажем из сказки. Его маска треснула, позволяя увидеть гнилые стороны. От Бога пахло грязью и сожжённой плотью, от чего стыла кровь и кожа покрывалась мурашками от страха перед ним.
Ника старалась не падать в пропасть, разверзнувшуюся под её ногами. Она знала, если даст слабину, то Харрин с лёгкостью окутает её сознание ядовитой дымкой. От того она щипала себя, впивалась ногтями, чтобы не поддаться искушению быть обманутой, околдованной Богом. Она пыталась привести себя в чувства, каждый раз, когда Бог пускал дурманящие сознание слова. Ника не позволяла себе поддаваться. Девушка держалась из последних сил, лишь бы не попасть под магию Бога.
Завтрак тянулся слишком долго, и Нику почти тошнило от вида чего-либо съестного со стола. Но Харрин смотрел так, что становилось страшно. «Нужно быть покорной, – напомнила себе Ника, – нужно сделать вид, что я его ученица. Это не сложно. Мне не в первой».
Рассказы Бога не скрашивали завтрак так, как скрашивали истории Арчи. Девушка на секундочку задумалась о друге, пуская свои мысли по череде приятных воспоминаний, хоть как-то отвлекающих её. День тянулся невыносимо долго, и воспоминаний не хватило, чтобы подменить ими реальность. Харрин показывал дом и сад, пока Ника изучала каждый уголок, смотря, куда сможет спрятаться. У Бога на девушку было столько планов, в то время как у неё был всего лишь один – сбежать куда подальше из этого чертового мира.
Хотелось выдавить себе глаза, когда Ника сталкивалась взглядами с Харрином. Оторвать конечности, когда он случайно задевал девушку рукой. Сжечь своё тело и пустить прахом по ветру, чтобы не находится рядом с Богом. И теперь Харрин не был Богом, он стал настоящим Дьяволом, дарящим боль и страх. Внутренний крик топится в плещущейся лаве на дне сознания, и вся эта бурлящая жидкость росла с каждой секундой, пытаясь найти выход. Но нельзя. Ника понимала, что нельзя сдаваться, поэтому натягивала на себя маску так, что та трещала по швам, но не рвалась. Девушка сжала один из стеблей роз так, что шипы впились в кожу, пока Харрин что-то говорил, проводя рукой по щеке девушки. И ей не было так больно от шипов роз, как от касания, которое стало хуже любых кровоточащих ран.
Оставив Нику в библиотеке, Харрин ушёл по своим делам, наставляя, чтобы девушка вела себя хорошо. Он не закрыл дверь за собой, но поставил на всё поместье заклятие, и не зря. Как только Бог растворился в воздухе, и Ника убедилась, что его точно нет рядом, то тут же побежала прочь из библиотеки, пытаясь найти хоть какой-то выход. Она искала по всем комнатам порталы, какие-либо связи с внешним миром, но всё напрасно. Харрин точно подготовился к этому похищению. Девушке стало как-то смешно от тех мыслей, что Бог называл её заточение чем-то добровольным, ставя при этом заклятия на замки и лишая её возможности уйти. План на самостоятельный побег быстро рушился, и на ум стали приходить страшные мысли – что если ребята не найдут её? Ника начала задыхаться от этих мерзких, крутящихся в мозге слов. Они неприятно давили, перекрывали доступ к кислороду, и у девушки началась истерика. Она стала скидывать все вещи на пол, ломать всё в своей комнате, разбрасывать и переворачивать каждую деталь. Ей было тошно от того, где она находится. Нике было страшно от того, что она может остаться тут навсегда.
Теперь ей и вправду хотелось изучить магию, чтобы стать ещё сильней. Магия могла стать её бронёй, её спасением и билетом в спокойное существование. Странное чувство проснулось с ней вместе с этими мыслями, от чего девушка застыла на месте.
– Зелье! – вскрикнула Ника, подбегая к своей пижаме. Она молила всех известных ей Богов, за исключением одного, чтобы бутылочка не испортилась и не сломалась, и тут же выдохнула. Снотворное зелье было в порядке.
В голове у неё тут же родился безумный план. И пусть он казался сумасшедшим, но пока что единственным, возможно, успешным. Девушка побежала на улицу, радуясь, что Бог не запер дверь в сад и в теплицу. Пусть не сразу, но она нашла нужные ингредиенты и забрала их с собой. Сотворить больше зелья не составит труда, если Бог не придёт раньше, поэтому Ника спешила, решая пока что сделать самый лёгкий настой, лишь добавив туда больше усыпляющих трав.
– Если смогу усыпить Харрина, то сделаю более крепкое зелье. От него он долго не проснётся, – говорила сама с собой Ника, радуясь своей маленькой победе.
Девушка разлила зелья по баночкам, которые нашла в небольшой подсобке, и спрятала каждую из них в различные места по дому, кроме одной. Снотворное для Ронана она сохранила с собой, пряча в карманах платья. Ника прекрасно помнила, что капля такого настоя, попавшая на кожу, может усыпить. Она хорошо это выучила, когда варила зелье, слушая объяснения Джина. Ника была хорошей ученицей, и главное, она была сильной даже с теми знаниями, которые получила меньше чем за месяц.
Уже был почти вечер, и девушку слегка трясло, что Харрина всё ещё не было. Она просидела в библиотеке, пытаясь отвлечься книгами, но выходило очень плохо. Мысли кружили, как коршуны, иногда нападая сомнениями на сознание.
– Я не сдамся, – тихо твердила себе Ника, тем самым успокаивая. – Я всё смогу.
Харрин вернулся довольно поздно, находя девушку за книгой, там, где он её оставил.
– Ты так весь день просидела? – спросил он, смотря с подозрением.
– Нет, выходила подышать свежим воздухом, – честно призналась Ника. – Но что-то вот скучно стало, и я вернулась сюда.
Парень поверил и довольно улыбнулся, предлагая девушке отужинать. На его удивление, та легко согласилась, и Бог был этому безумно рад. У него теперь была ученица, и она именно такая, какую он хотел себе. Она делала то, что он ей говорил, и у Харрина от этого сносило крышу. Алиса слушалась его и повиновалась. И когда Бог перед сном внезапно поцеловал её в губы, прижимая к двери в её комнату, то та не оттолкнула его, не закричала и не ударила. «Теперь Алиса принадлежит мне», – подумал Харрин.
«Только бы выдержать это всё», – пронеслось в мыслях у Ники.
Как только Бог ушёл, девушку начало трясти от мерзкого и липкого ощущения. Ей не хватало воздуха, и она вышла на балкон, дрожа от страха и боли. Застревая в горле всхлипами, паника насиловала сознание. Нике было тошно от самой себя, хоть и было нужно притворяться. «Лучше быть в сознании и контролировать происходящее хоть немного, чем полностью отдаться Богу». Ника решила, что именно утром она выльет содержимое бутылочки, лишь бы сам Харрин не нашёл её прежде.
И если день казался девушке настоящим адом, то ночь встретила её пустотой, которую можно было расписать самыми страшными кошмарами. И воображение девушки продолжало это делать снова и снова. Сон совершенно не шёл, пока Ника пыталась укутаться в несколько одеял одновременно. Её до сих пор трясло от воспоминаний того, как Бог следил за тем, как она спала. Несколько раз Ника поднималась, осматривая комнату, чтобы убедиться, что она одна. Она не могла успокоиться, думая лишь о том, что ей делать дальше. Пугающие мысли, что друзья её не найдут, снова топили сознание чёрной липкой жидкостью, в которой тонула Ника, и изливались слезами и пустыми криками в подушку.
Девушке удалось уснуть лишь под утро, но, проспав несколько часов, она подскочила на месте, чувствуя, как её трясёт. Ей показалось, что в углу комнаты что-то сидит и наблюдает за ней, тихо улыбается и шипит довольно. Девушке стало дурно от этих видений, ей было страшно засыпать снова. Ведь лучше быть в сознании, чтобы дать отпор. Теперь она была всего лишь игрушка, запертая в красивой комнате и наряженная в лучшие наряды. И лучше жертве быть начеку, чтобы игра, в которой она оказалась, не изничтожила всё хорошее в ней, как и её саму.
Ника ходила по комнате, обдумывая, как именно она собирается подсунуть зелье. Девушка могла бы налить его в стакан с чаем, но Бог мог догадаться. А вот случайно пролить его на кожу было довольно неплохой идеей, по мнению Ники. Мысли о том, как Харрин повалиться без сознания на пол, успокаивали нарастающую панику.
Когда на улице стало светлее, девушка переоделась в более удобный наряд, пряча в карманах платья несколько бутылочек с зельем. Она должна быть готовой ко всему, ведь Ника не была уверена, насколько хорошо и быстро подействует зелье. Выйдя из своей комнаты, девушка направилась на кухню. Харрина нигде не было рядом, и это радовало. Нике нужно было немного успокоиться, чтобы быть сосредоточенной, но паника не отпускала. Она своими водами топила. За каждый вздох она брала двойную плату, не давала нормально сконцентрироваться, выбивала воздух из лёгких. У землянки руки дрожали от страха настолько, что она не была уверена, что сможет открыть бутылёк со снотворным зельем, когда придёт время.
– Ты уже проснулась? – голос Харрина был так близко, что девушка подпрыгнула на месте, разбивая чашку с чаем, в который добавила немного снотворного средства.
Ника испугалась настолько, что её затрясло сильнее, и Харрин это заметил.
– Всё в порядке, это всего лишь чашка, – произнёс он с улыбкой в голосе, не понимая истинных причин страха ученицы, – прости, что напугал тебя.
Харрин движением руки стал собирать осколки с пола, образовывая из него разбитую чашку. У Ники сердце колотилось всё сильнее и сильнее, пока Бог подходил к ней. Успокаиваться не получалось, даже когда от этого зависела собственная жизнь.
– Всё в порядке, – сказала Ника скорее себе, чем Харрину. Она улыбнулась ему, давая понять, что не врёт. И пусть улыбка вышла корявой, наигранной – Бог поверил в неё.
– Я так рад, что ты наконец-таки моя, – шепнул Харрин, подойдя к ней. – Я всегда получаю то, чего хочу, и ты не стала исключением.
Поднимая на руки, он усадил Нику на стол. Харрин долго смотрел и изучал глазами девушку, довольствуясь тем, что она была в его полной власти. С первых секунд он хотел ею обладать, и теперь его желание было исполнено. Руки парня скользнули по бёдрам Никы, обжигая каждым прикосновением, даже через ткань одежды. И если все Боги этого мира были такими, то Ника готова была отречься от любой веры, лишь бы не знать всей их жестокости. Она крошилась внутри от мерзости реальности. Ей казалось, что от каждого касания Бога остается шрам. Но как бы ей ни было тошно и страшно, она должна была притвориться, дать понять, что не обманывает Бога, что сломалась и теперь принадлежит ему. Улыбка Харрина была отвратительной, таила в себе нечто пугающее и отталкивающее, на что Ника лишь попыталась отвезти взгляд.
– Поцелуй меня, – тихо прошептала она, и каждое слово лезвиями впилось под кожу девушки. Она саморучно стёклами выписала на своей душе приговор, оставляя глубокие раны, которые не затянутся ещё долго.
Ника чувствовала каждой клеточкой, как она ломается от ситуации. Поцелуи обжигали, беспощадно резали раз за разом губы девушки. Но она не брыкалась, не пиналась и не пыталась спихнуть прижимающего её к себе Харрина. Губы парня мазали по ключицам, целовали и плавили тело. Её от каждой секунды, проведённой с Богом, выворачивало наизнанку. Хотелось стереть каждое касание в кровь, чтобы вычистить себя хоть таким образом. Пальцами вцепившись в него, Ника сжала крепкие руки Бога, буквально вонзая ногти в кожу парня. И если ему показалось это игрой, то для девушки это было ужасающей пыткой. Она закрывала глаза вновь и вновь, чтобы не видеть сцены своего самоуничтожения. Нике хотелось резать себя, чтобы перебить боль моральную болью физической.
Иногда дурман окутывал сознание Ники, подступая с разных сторон, но она сражалась и выныривала из него, вновь глотая воздух, содержащий в себе тысячи игл. Эти иглы останутся в душе девушки навсегда, они будут кошмарами сниться ей. Но Нике было легче пережить мысли о сломленном будущем, чем понимание, насколько она может быть ещё унижена грязными руками Бога. От этого хотелось разорвать себя на куски, чтобы не позволить касаться и обладать собою, но Ника терпела, одной рукой пытаясь найти бутылёк. Пальцы дрожали, и она убрала руку, вцепившись в ладонь Харрина, раздвинувшего ноги девушки.
Её терпение было на исходе, а лава вот вот должна была вырваться на свободу. Она сожгла всё внутри девушки. Ника чувствовала, как каждая клеточка внутри неё болит в сто крат хуже, чем специально оставленные на её руках шрамах. Внезапно она ощутила необъяснимое чувство – странная энергия, бурлившая в ней последние минуты, буквально стала разрывать. Ника тяжело дышала, спихивая всё на очередную панику, но эта энергия была сильней. Она в секунду прошлась по всем нервам девушки и выплеснулась наружу, заставляя вскрикнуть от нереальных ощущений. Не сразу поняв, что произошло, она увидела Бога в нескольких шагах от неё. Он буквально отпрыгнул в этот момент, и теперь на том месте, где были ладони девушки, красовались красные отметины и черные, как от сажи, точки.
– Ты офигела? – спросил Харрин, осматривая раны. – Что ты делаешь?
– Я не знаю, – Ника сидела на столе, поражённая случившимся, – я сама не поняла, как это произошло. Прости, я случайно, я просто ещё не знаю, как это всё контролировать, а тут ещё ты, я просто…
Ложь текла потоком из уст Ники, и она бы продолжила говорить ерунду, если бы не знакомый голос, раздающийся откуда-то из залы. Девушка застыла, узнавая того, кому он принадлежит.
– Алиса? – звал Ронан девушка. – Кто-нибудь дома? – раздалось снова.
Не успела она открыть и рта, как Харрин сделал какое-то движение, напуская на неё руну. Крик потонул где-то в сознании, не вырвавшись на свободу. Ника поняла, что Бог наслал какое-то заклятие, лишившее её речи. Теперь у неё не было способности говорить, кричать, просить о помощи у того, кто был буквально в десяти метрах от неё. Единственный шанс на спасение утекал из её рук как вода.
Стало ужасно страшно. У неё сердце сжалось до маленького размера и разорвалось в одну секунду невыносимой болью по всему телу. Не контролируя себя, Ника вскочила с места и побежала к выходу.
Харрин крепкой хваткой схватил девушку, пытавшуюся вырваться на свободу, чтобы добежать до Ронана.
– Значит, ты притворялась, – с разочарованием в голосе сказал он. – Стой на месте, Алиса, не двигайся и не смей выходить из этой комнаты, – голос приказывал и управлял, – я разберусь с одной проблемой, а потом поговорим с тобой.
Харрин вышел из кухни, проговорив быстро ряд каких-то заклятий. У Ники сердце разбивалось вновь и вновь, когда она видела, как Бог уходит из комнаты, лишая её последнего шанса на побег. Но только Харрин не понял одного – она могла двигаться. Магия не подействовала так, как должна была. Девушку не звали Алисой, у неё было другое имя. У неё получалось шептать и двигаться, но заклятие, произнесённое Богом, не позволяло выйти из комнаты. Она слышала, как Харрин лжёт, что не видел землянку, и как не доволен тем, что маг зашёл к нему без спроса. Харрин что-то долго твердил, обманывал, и у Ники все мосты сжигались с каждым его словом. Если бы она могла, то задохнулась от паники и боли, да только Ника была уверена – Харрин бы ей этого не дал. Она воском плавилась, но не собиралась сдаваться.
Тихий звук двух бутылочек, ударявшихся друг о друга, придавал уверенности Нике. Пора было действовать, и у девушки было преимущество. Харрин не знал, что она могла двигаться, и только заклятие, не выпускающее её, сдерживало Нику. Она знала, что другого шанса не будет, поэтому встала на своё место, готовясь к атаке. Девушка слышала, как уходит Ронан, раздосадованный тем, что не смог обнаружить Нику у Хоррина.
Ника знала, что будет, когда маг уйдёт, а она останется с Богом наедине.
Она не была послушной, она не стала той, кем хотел видеть её сумасшедший шляпник. Ника не желала быть игрушкой и была готова сражаться за свою свободу до последнего. Рвать зубами, если придётся. И если нужно, то она была готова убить саму себя, лишь бы не принадлежать, лишь бы не стать безвольной, тряпичной куклой.
– Если ты думала, что сможешь сбежать, то ошибалась, – произнёс Харрин, зайдя в комнату. – Ты меня обманула, Алиса, и теперь тебе стоит понести наказание, – тихо прошептал он, направляясь к девушке.
Паника тихо подкрадывалась к ней, пытаясь ухватиться за края сознания Ники, но нельзя было быть слабой. Нельзя было поддаваться страху или сомнениям. Девушка не могла выйти из комнаты, но она всё ещё могла двигаться. Как только Харрин подошёл к ней ближе, Ника раскрутила одну из бутылочек и облила содержимым Бога. Улыбка медленно сходила с лица Бога, заменяя довольное лицо змея полным непониманием.
На секундочку Нике подумалось, что зелье не подействует, что зелье не сработало на нём, когда Харрин подошёл к девушке, с силой толкая её к стене. Его взгляд горел злостью, он был недоволен, в то время как сама Ника опускалась всё глубже в себя. Её крик никак не находил выход, а страх только больше властвовал над ней. С каждым вздохом лёгкие наполнялись не воздухом, а стеклом, раня все внутренности, превращая их в фарш, от чего девушке стало казаться, что она сходит с ума от боли. Но внезапно Бог покачнулся. Он еле стоял на ногах, в то время как силы начали возвращаться к Нике. Она смогла сделать шаг, затем второй. Девушка не медлила и секунды. Паника давно смешалась с адреналином, и теперь чувства лишь шептали ей «беги». Заклятие пало, как только Харрин отключился, и теперь девушка могла выйти.
Ника побежала прочь из комнаты, оставляя Харрина за собой. Страх заполнил тело полностью, не давая нормально дышать и сосредоточиться на мыслях. Она почти добежала и, схватившись за ручку, застыла, когда дверь открыл Ронан.
Ника на крик сорвалась, опадая пеплом в руках мага. Она просила спасти, просила спрятать и уберечь, хватаясь за его руки. Объятия Ронана успокаивали, но девушка не могла замолчать. Она была как столетний вулкан, проснувшийся и стремящийся поведать о всей боли, скопившейся за долгое время. Мир, казалось, остановился, застыл в ту секунду, когда маг обнял девушку, забирая все её страхи себе. И теперь Нике не хотелось ничего, как только тонуть в объятиях парня, ведь в ней теперь была лишь пустота от того, что всё вырвалось наружу. Эта пустота была жуткой, она пугала своей темнотой, запирая всё светлое где-то глубоко.
И Нике казалось, что Ронан как-то заполнит сожженное ничего. Ей верилось, что он спасёт её от темноты, поселившейся в ней.
