Текст книги "Герой на подработке. Без царя в голове (СИ)"
Автор книги: Елена Тихомирова
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
… Надо же так мастерски лапшу на уши-то вешать!
Глава 9
Не зря деревню Подранки прозвали Подранками. Домов здесь, конечно, было больше, чем в Морошках. Аж десять. Но какие это были дома… драные. По-другому и не скажешь! Кроме того, из-за близости болот и несмотря на позднюю осень, повсюду шныряли комары и мелкая мошка, да и в самой деревне было неприятно. Приходилось идти по гнилым доскам, чтобы ноги не утопли в жиже. Топи расширялись и постепенно захватывали человеческое поселение. Стволы невысоких берёзок, сумевших прижиться в этой земле, казались рыхлыми и при ударе ломались. Моя лошадь отпрянула в сторону от дохлой гадюки и выяснила это на своём боку. Влажный воздух пропитал одежду насквозь, хотя на небе не было ни облачка. Мне страшно было представить, во что могли превратиться Подранки в непогожий день… Действительно страшно.
– Зачем тебе этот кусок мира? – не стерпел я. – Это твой прототип загробного пристанища для отъявленных грешников, что ли? Обычный огонь или лёд слишком просто?
– Ты местную клюкву видел? – бог выковырял из мха красную ягоду и зажал её меж двух пальцев. – Во! Как виноград крупная.
– Бе. Она кислая, – тут же сморщилась Элдри, и я согласился:
– Да, даже ребёнок знает, что так себе ягодка.
– Зато дети не знают, какая настойка из неё выходит. И, между прочим, мхоборы клюкву не едят.
– Зато её кикиморы подчистую выбирают.
– Ты сейчас договоришься, и я всё-таки к графу поеду! Мне есть чего ему на ушко шепнуть, чтобы его солдатики расторопно прочесали болото вдоль и поперёк. А это не только надолго отучит кикимор по моей плантации шариться. Нет, тогда диграстанская клюквенная водка начнёт поставляться во все страны! Однажды Подранки вырастут в целый промышленный город.
Я смерил бога пристальным взглядом.
– Вот это у тебя воображение.
– Поверь мне, мой мальчик. Это не вооб…
– Да не мальчик я тебе!
– Всё-всё. Проехали, – поднял Арнео ладони кверху.
– Что проехали?
– Эмм. Я имел ввиду тему, но и нужный дом мы, кажется, тоже проворонили.
Нам пришлось вернуться немного назад по улочке. Лошади, привязанные к покосившемуся столбику у колодца, тут же приподняли головы в надежде, что это хозяева одумались и вот-вот заберут их куда подальше из этого проклятого гиблого края. Но они ошиблись. Мы всего-то вычислили место, о котором рассказывал Егря. По его словам выходило, что остановиться следует у калитки, где яблоня ветви к земле склоняет. Но, наверное, давно он в Подранках не был. Яблоня действительно нашлась, однако часть её, та самая, что свисала, была обрублена. И всё же молодая девушка, что сидела на крылечке и плела кружева, поспособствовала определению дома. Она была очень красива на лицо и одета в шерстяной тёмный сарафан наподобие старканского, но в более узкий и однотонный. Тонкая льняная рубашка, видимо надетая по случаю тёплого денька, не прикрывала ключицы. Для селянки из соседней державы носить такое было бы верхом позора, но с точки зрения южного Диграстана и близкого Ингшварда, чьи правила приличия поощряли выставлять на всеобщее обозрение глубокое декольте, наряд считался скромным.
Завидев, что мы смотрим на неё, девушка оторвалась от кружева. Глаза у неё были глубокого серого оттенка, но казались немного темнее, чем есть, из-за роскошных каштановых волос, двумя тугими толстыми косами, ниспадающими ей на плечи.
– Ух, и правда красотка хоть куда, – тихо прицокнул Арнео, прежде чем обратиться к будущей супруге. – Дня вам ясного. Я Лайрэм Светлый. Вместе с другом ищу Натмольда, сына кузнеца Сыги. Говорили в Морошках, что сюда он поехал. Не видели его?
– Видела. Он на постой у деда Митяя остановился. Вот в той избе.
Наверняка ладони у девушки были грубыми из-за крестьянской работы, но плавный жест, которым она указала на дом напротив, произвёл на меня впечатление. Мне даже захотелось исподтишка пихнуть Элдри, чтобы она смотрела во все глаза и запоминала, как надо двигаться.
– Поблагодарить за помощь хочу, а имени не ведаю. Назовитесь мне, сделайте милость.
– Анна я.
– Вы мне очень помогли, Анна.
Арнео поклонился, и направился в сторону дома некоего Митяя. Я тут же пристроился ближе и прошептал:
– Ты чего? А свататься?
– Балда! – шепнул мне бог. – Это называется смотрины.
– Чего?
– Ну, это когда на невесту смотрят и оценивают, а стоит ли вообще её в жёны брать.
– И как, Лайрэм? Возьмёшь? – неподдельно заинтересовалась Элдри.
– Ага. Только вот сначала устраним конкурента. Не люблю, когда мне под ногами мешаются.
– Давай ты меня сначала проводишь к этому Ивану Свечнику, а?
– Успеется.
– Чего успеется? Я с тобой поехал только ради него.
Вчера вечером мы с хранителем мира решили перекинуться в картишки и как-то засиделись. Все уже улеглись спать и, чтобы не мешать никому, Арнео предложил переместиться в баню. Вместо свечей мы зажгли магические фонарики и уже готовились начать новую партию, как я вспомнил про недополученную информацию:
– Так зачем мне в Подранки?
– Даже не туда, а к отшельнику на болота. Там живёт Иван Свечник, бывший секретарь графа Яна Веррила. Хороший мужик, головастый, но конкретно проворовался и теперь скрывается.
– Хм, думаешь, однажды мне пригодится его опыт?
– Кто знает? – усмехнулся бог. – Дело в том, что он не просто вор, а и хитрец. Состав чернил графских знает, копию печати давно соорудил и прекрасно за годы службы выучился копировать подпись Его светлости. Сидя на болоте, Ванька-встанька уже сундучок золота набил. Тут можешь мне поверить!
– Умно.
– А вскоре к нему народ знающий с новой силой потянется. Вряд ли один я сообразил попросить на пропускную грамоту взглянуть. Теперь понимаешь?
– Нет… Раздавай уже.
Арнео перестал мешать колоду, уставился на карты в своих руках и неожиданно отложил их.
– Знаешь, давай в другую игру? – он вытащил из печи уголёк и бессовестно нарисовал на досках знакомую мне разлиновку. – Фигур правда нет, но можно камней, шишек или ягод насобирать. Ну, или иллюзии создать. Справишься?
– На партию меня хватит, – подумав, ответил я.
– Отлично. А то я такое распространять смысла не вижу из-за сложности правил, а уже соскучился.
– Тогда учти, что я не особо-то тебя развлеку. В этой игре я плохой игрок.
– Ничего. Поднатаскаю, – радостно потёр ладони бог, но я не сдержался и всё же недоверчиво приподнял брови:
– Неужели в междумирьи твой аватар настолько игнорируют? Что, даже за игровой стол не зовут?
– Это я междумирье игнорирую. Там только делами стараюсь заниматься, а живу здесь. Хорошо мне здесь! – Арнео довольно потянулся, но почти сразу и поморщился. – И по поводу Ивана Свечника. Как мне на границе от ворот поворот дали, так я сразу подумал – пусть он мне грамоту сделает. С ним договориться просто, всего-то толстый кошель и нужен. До графа-то взаправду далековато будет, а на болота я насмотрюсь, пока только до скита дойду.
– Умм, вот оно что, – резко оживился я, наконец-то сообразив, что к чему, и сразу удивился – чего раньше не догадался? Так устал, что ли?
Если же говорить о причине моего энтузиазма, то, скажу честно, мне до колик осточертело шататься по Диграстану! Чёрт дёрнул Элдри некогда сказать Данраду, чтобы он не вздумал сюда носа показывать. Естественно, вместо солнечного Ингшварда из Ковальграда наш отряд двинулся прямиком на холодный север. И здесь мне даже крестьяне из-за цвета глаз вслед плевали! В Старканию возвращаться я не хотел по другой причине. Люди там были дружелюбные, но за несколько лет Стая изъездила эту страну вдоль и поперёк. Ингшвард же и климатом радовал, и новыми землями, и новыми знаниями. Я хотел туда. Но мало того, что ответ от командира гарнизона приходилось ждать, так ведь послание ещё и отказом могло быть. Поэтому было бы хорошо на всякий случай поддельный пропуск заполучить. Очень хорошо и правильно.
– Ты меня проводишь? – облизнув языком губы, с надеждой уставился я на собеседника.
– Узнав, что Стая осела у заставы, я первым делом и пошёл тебя за компанию брать. Но вы с Элдри уже в Морошки упёрли, – сознался Арнео. – И раз уж я здесь, то какой вывод, э?
– Пока не знаю. После всего сказанного ты можешь и переместиться в пространстве, просто-напросто едко помахав мне рукой на прощание. Вон, хоть в тот же Ингшвард и телепортируешься, оставив меня с носом. Без тебя же я скит не найду?
– Вариант мне, конечно, нравится. Но если так всё время проблем избегать, с которыми жители моего мира сталкиваются, то я постоянно не в курсе чего-либо важного буду. Нет, мне нужно проверить действенность поддельных грамоток. Так что к Свечнику я поеду сам. И тебя с собой возьму. Только раз ты вредный такой, то сначала меня посватаем, а потом уже и делами займёмся.
– А, может, обойдёмся без дурацкого обмена услугами? Акт альтруизма считается очень благородным поступком.
– Иди на хер тогда.
И ох уж это никому не нужное сватовство! Чего оно так далось Арнео? Но нет. Решительно подошёл к избе Митяя и настойчиво постучал в дверь. Открыл ему мужик, внешностью больше похожий на лешего, столь коренаст и волосат он был. На лице из-за топорщащейся бороды и нечёсаных патл виднелись лишь карие глаза и крупный веснушчатый нос.
– Чего вам тут надобно?
– Я друга своего ищу. Натмольда. Сказали у вас он остановился.
– Занят он, – на миг оборачиваясь назад себя, в той же грубой манере ответил мужик.
– А мы не особо побеспокоим.
– Пьян он, вот и спит. Так что пошли вон!
Кулак у мужика был больше Данрадского, а потому мы благоразумно отступили, и я, зевнув, предложил:
– Может, сразу к Анне?
– Вот вечно ты куда-то торопишься! А свадьба, между прочим, дело серьёзное. Оно один раз на всю жизнь.
– И сколько раз ты так женился?
– Двадцать шесть или двадцать девять, – задумался бог и признался. – Не припомню.
– И один раз на всю жизнь?
– Так не на мою же!.. Ладно. Давай, пошли.
Мы снова оказались у калитки с яблоней. Девушка продолжала вязать и на нас словно бы не обращала внимания, пока мы сами не постучались. Тогда она снова оторвалась от крючка и ласково оглядела идиотов.
– Что ж вы возвернулися?
– Не смог я далеко уехать, – Арнео ловко перепрыгнул через калитку, широко раскинул руки и бухнулся на одно колено. – Твоя краса покорила меня. Внутри меня клокочет огонь любви, и я сгораю в нём, как Соколок из баллады о «Незрелом яблочке». Позволь же мне исполнить эту песнь для тебя и, быть может, твоё сердце дрогнет?
Вряд ли в Подранках когда-либо давали представления барды с мировой известностью, а потому после первых ударов по струнам лютни и строф, пропетых чистым голосом, ко двору стеклись все, кому не лень, и даже Митяй с пучеглазой козой, что он намеревался подоить. Слушатели внимали чистосердечно. Это в замках разбалованные благородные ели и смеялись, порой ничуть и не внимая в смысл исполняемой песни, а здесь вот нет. Их за душу брало. Они словно сами по приказу капризной царевны Лялики отправились в путешествие за эксклюзивно синим яблочком, словно бы своими ногами шли они по чужим опасным землям, словно это их сердце разорвалось на куски, когда надменная красавица сказала: «Кислое» и швырнула огрызок в героя.
– И что? Так и умер Соколушка? – утирая лицо от слёз передником, не желала верить в трагичный исход молодка на сносях.
– Лишь соловьи грустно над ним пели всю ночь, а по утру и они отправились в тёплые края. Остался Соколик лежать на земле один одинёшенек. И холодный снег медленно покрывал его, как тёплое одеяло, но не было ему тепло. Ибо был он мёртв, а в груди у него зияла кровавая дыра, – сократил Арнео ранее им пропетые куплеты до такой вот выжимки, после чего ненадолго, словно преисполняясь вселенской грусти, опустил лицо к своим глупым сапогам из алой кожи саламандры да, с надеждой взирая на Анну, протянул ей стальной браслет, украшенный жемчугом. – Не откажи ты мне, девица. Стань женою моей! Не дай сердца лишиться, как Соколику.
– Как же я могу стать ею? – удивилась Анна, и всем присутствующим на миг показалось, что вот он – прототип бессердечной девицы Лялики. – Соколик вон сколько всего для любви своей совершил, а и то желанным не стал. Как я себе приказать могу возлюбить тебя, если другому уже моё сердце отдано?
– Открой же мне. Кому?
– Богу нашему. Лариону Свет Солнышку.
Арнео задумчиво посмотрел на скромно выглядывающее из-за облаков солнце, но видно решил пока всякие вычурные затмения не устраивать, и едва устаканившийся после Озриля климат не трогать.
– Тяжело с таким соперником будет, – улыбнулся он и снова перевёл взгляд на девицу, – да только не думаю, что против станет он одну из своих невест мне отдать. Скажи, чего желаешь? И коли твоё слово исполню, то будет оно тебе знаком браслет мой принять.
– А это он дело говорит, – одобрительно зашептались в толпе.
– Где ж дело-то? – насупясь, грозно вопросил седеющий мужичонка с длинным носом и потребовал: – А ну расступись!
Несмотря на свою щуплость, мужичок уверенно упёр руки в бока и подошёл к Арнео:
– Я дядька Анны и отец её названный. Леонтий. Так что ты не с ней, а со мной говори! Где это видно девку работящую со двора сводить, а выкуп не обговаривать! – он с недовольством взглянул на Анну и наотмашь ударил её по лицу. – А ты, дура, в избу давай! Неча тут мужиков созывать, как Епифани-шалаве!
Девушка обиженно прижала к закрасневшейся от удара щеке ладонь, всхлипнула, но послушно и поспешно убежала в дом.
– Я вам не представился. Виноват, что так поторопился, – спокойно сказал Арнео. – Меня зовут Лайрэм Светлый. И я бы хотел Анну в жёны взять. Что убедило бы вас в серьёзности моих намерений?
Леонтий смерил хранителя мира цепким липким взглядом, задерживая взгляд на шпаге и лютне. Затем он так же оглядел меня, сплюнул и гордо заявил:
– Я и Натмольду отказал. А он побогаче вас обоих бродяг будет. Мою девку медяками не выторгуете! Хотели за так кружевницу со двора свести?! Не бывать этому! Пошли прочь, свиньи!
Кажется, причина слепой веры девушки в некоего Лариона становилась яснее некуда. Его ей хотя бы позволяли любить.
– Морьяр, а можно я ему бороду подпалю? – тихонько поинтересовалась у меня Элдри.
– Я-то не против, но ты лучше спроси у Лайрэма.
– Лайрэм, а можно я ему…
– Нет. Пойдём отсюда.
Я не стал возражать. Мы действительно ушли. Взяли коней под уздцы и степенно поехали прочь в сторону топей. Лицо хранителя мира выглядело сосредоточенным, напряжённым, задумчивым и каким-то отрешённо грустным.
– Знаешь, посложнее, чем мне виделось, у нас сватовство выйдет, – наконец, сказал он.
– Денег не хватает?
– Нет. У меня и камушков всяких полно, – рассеянно похлопал себя по груди Арнео. – Но вот с таким типом делиться не хочется. Знаю, что так проще, но не хочется. Понимаешь, не хочу и всё тут! Отчего-то всё доброе и светлое, что я хочу в этом мире создать, никак не приживается. Гниёт от корней. Мой мир трясут дрязги. Из него выпивает силы Тьма. Всё распадается на части. А этот мужик меня… доканал просто-напросто. Теперь я хочу крови, Морьяр.
– Что ты задумал?
– Позови пару парней из Стаи. Пусть приедут и проучат его.
– Так это ты и сам можешь, – усмехнулся я.
– Не хочу руки пачкать. Хочу просто смотреть, как его уделывают, и под конец самому пнуть ногой эту мразь.
– Ладно. Только чего звать кого-то? Давай оставим Элдри тут с лошадьми, а я прямо сейчас и окажу тебе услугу в обмен на показ дороги к Ивану?
– Нет, я тебя и так провожу. Не надо мне твоих услуг. – критически оглядел меня бог и прояснил свою щедрость. – Хочу кого повнушительнее.
– Да ты я гляжу привереда!
– А ты я гляжу о себе по-прежнему мнения завышенного!
Элдри ехала между нами, а потому переводила взгляд то на меня, то на Арнео, в зависимости от того, кто говорил. Она сдерживала свой язык и молчала, понимая, что иначе взрослые перестанут болтать лишнее да для детских ушей недостойное.
* * *
Поддельная пропускная грамота выглядела изумительно неподдельно. Я довольно расстелил её на бочонке, чтобы Сороке было удобнее её рассмотреть, но всё равно шлёпнул его по рукам, чтоб не тянул свои грязные лапы к такой красоте.
– Ох, ты ж! Молодец певун, – одобрительно прицокнул языком Сорока, и я напомнил:
– Надо бы отблагодарить.
– За такое и подмочь не жалко! Сам-то не поеду, мне Драконоборец запретил лагерь покидать. Но ты бери Окорока, Нелюдя да, наверное, Косаря. Я бы тебе для такого дела и Борко предложил, да подох он как-то на день раньше, чем следовало. Знал бы, как нужен стал, ещё б повонял в этом мире немного.
– Хорошо. Тогда скажи им, что, едва рассветёт, отправляемся.
Утро выдалось столь же ясным, как и вчера. Внезапное потепление хорошо сказалось на моём настроении, а потому первые минуты пути я даже напевал себе тихонько под нос запомнившиеся мне строки из баллады про «Незрелое яблочко». Вот уж никак я не думал, что так хорошо их запомню! Но, как говорится, это всё важное и действительно необходимое в голове не укладывается, а такая вот ерунда ни за что выветриться не может. Нелюдю, оказывается, баллада тоже была известна. Я и вообразить себе не мог, что такой лысый бугай может обладать тягой к прекрасному, но он начал мне подпевать, да ещё и во весь голос. Собственно, его пение и заставило меня замолкнуть. Басистое мычание резало уши, но вслух жаловаться я не пожелал. Меня поразила смелость. Если бы я знал, что так паршиво пою, то в жизнь не решился бы рта открыть, а Нелюдь вот и не стеснялся ничуть. Могучий человек! Во всех смыслах. С его мускулами руками подковы гнуть можно.
Дорога меж тем удивляла, как я в первый раз смог заплутать. А показавшиеся Морошки выглядели уже до неприличия родными. Я даже дружелюбно помахал Софье и вежливо поздоровался с выбежавшим из избы старостой. Он едва смог вымолвить приветствие в ответ и всем своим видом выражал крайнее удивление. Наверное, думал, что столько людей проходило через его село хорошо если за месяц, а тут зашныряли путники. Да ещё какие! Я, Элдри и Лайрэм ничем таким внимания не привлекали, но вот мои нынешние компаньоны заставили Егрю остолбенеть, а матерей поскорее загнать детей в дома. Мне отчего-то стало неудобно перед жителями. Я даже покосился на Нелюдя, думая, может стоило его попросить на время снять с себя ожерелье из человеческих ушей? Но, сказать по чести, тогда каждого моего спутника следовало бы перенаряжать. Шлем Окорока в виде скалящегося черепа, найденный им в сундуке какого-то торговца древностями, наводил ужас с первого взгляда. Да и полосатые наколки на лице Косаря были не лучше.
– А куда это вы, друже Морьяр? – всё же сумел выдавить из себя Егря.
– Да Анну из Подранок по новой сватать, – сознался я.
Старик округлил глаза ещё больше, машинально осенил себя знаком и, казалось, окаменел. Я понял, что больше не дождусь от него ни слова, и поторопил коня. До Подранок оставалось всего ничего.
Арнео встретил нас за околицей. Он выглядел ещё более хмуро, чем накануне, и даже лицо его отдавало какой-то упрямой решительностью. Однако я всё равно спросил:
– Не передумал?
– Нет. Мы с Леонтием ещё разок поговорили. Так что, напротив – вовсю горю желанием!
– И кто нужный нам мудило? – спросил Окорок, ковыряясь в зубах.
…Таким пальцем только кости вытаскивать, а не застрявшие волокна вяленого мяса выковыривать.
– Сущий урод. Узнаете сразу.
– Я так всю деревню выкосить могу.
– Нет. Никого больше трогать не надо. План такой будет. Я подпалю избу, и Леонтий сам выбежит. Морьяр вам подскажет, что он это он, – начал разъяснять Арнео. – Но пока я девушку не успокою, близко не подходите. Пусть потом думает, что дядька её в огне погорел.
– Сон нашлёшь? – предположил я, и бог утвердительно кивнул.
– Ты, Вильян, канеш, мудрило то ещё. Однако ж нам-то не сложно. Всё, как скажешь, устроим, – согласился за всех Окорок. – Подождём в сторонке. Типа клюквой токмо интересуемся.
– Всё, как в песне, будет! – усмехнулся Нелюдь. – Каждая строчка ладная.
На том и порешили. Арнео быстрым шагом пошёл в сторону деревни напрямую и для того начал раздвигать руками высокую осоку. А мы привязали коней к деревцу поосновательнее и не торопясь двинулись следом по его просеке. Но, честно сказать, лучше бы мы выбрали тропу. Всё равно каждый из нас порезался. Болотная осока была острой, как бритва, а в здешних краях ещё и доходила взрослому мужчине по плечо, хотя не должна была бы вырастать выше колена. Косарь, который как-то ещё и споткнуться умудрился, вообще заматюгался на чём свет стоит. К татуировкам на лице глубокие порезы как-то не шли.
– А этому хоть бы хны, сука, – завистливо шепнул Окорок, выглядывая из-за угла избы, за которой мы скрывались.
– Как эльф, – печально вздохнул Нелюдь. – С лютней и в голове только любовь.
Я откровенно покосился на ожерелье из ушей на бычьей шее и задумчиво почесал подбородок. Кажется, Нелюдь стал для меня открываться с совершенно неожиданной стороны. Не с той, как я впервые увидел его, отгрызающим мощными челюстями мясо от цельной бараньей ноги.
… Вот и думай, что уже разбираешься в людях!
– Смотрите-ка. Им не выйти, – привлёк наше внимание к загоревшемуся дому Косарь.
Изба бездетного вдовца Леонтия вспыхнула словно спичка одновременно с тем, как резко захлопнулись ставни. Тяжёлого тёмного дыма при этом было больше, чем при обычном пожаре, а дверь почему-то ещё и не хотела открываться, пока кто-то из соседей не бросился на неё с топором. Люди вокруг загалдели. Некоторые посообразительнее выстроили цепочку от старого колодца и пробовали передавать вёдра с водой. Но поливали они не хатку Леонтия, а ближайшие постройки. Даже дураку было понятно, что дом спасать бесполезно.
– Вот он, – указал я пальцем на худощавого мужичка.
Леонтий сбежал с крыльца, высоко поднимая колени. За плечом он удерживал огромный тюк добра. Следом за ним не отставала Анна. Девушка была бледна, губы её что‑то шептали, а руки нервно стискивали недоплетённое кружево.
– Ах ты негодница! – вдруг обернувшись, прикрикнул на неё Леонтий. – А ну в дом беги! Давай-давай. И из красного сундука всё на улицу мне кидай. Я тут подбирать буду!
– Да как же ж, дядюшка?! – испуганно воскликнула девушка.
Арнео, который почти что подобрался на расстояние, необходимое для наложения заклинания, вдруг оказался сбит с ног Митяяем.
– Посторонись! Дай поглазеть, чё дейется! – прозвучал запоздалый мощный глас.
Пока хранитель мира поднимался, Анна уже покорно юркнула обратно в избу. Но едва она возникла в дверях с какой-то расшитой тряпкой в руках, как крыльцо начало обваливаться. Девушка истошно закричала, и силуэт её перекрыло пламя.
– А-а-а! – начал рвать на себе волосы Леонтий.
– Да почто ты, дурень, девку туды отправил?! – некий старичок посмел поднять голос на местного зарвавшегося ворчуна, с которым ранее связываться желающих не имелось.
– А тебе то что! Моя она! Моя! – показал тот щуплый кулачок в ответ.
Старичок презрительно сплюнул на землю, но тут его начала оттаскивать баба со словами, что не надо бы ему в таком возрасте в чужие дела нос совать, а то как бы без оного деду и не остаться.
Всего этого Арнео толком не увидел. Стоило ему подняться на ноги, как он сбросил с себя лютню да ринулся в горящий дом, голыми руками отодвигая балки. Местные пооткрывали рты от удивления и восторженно зашептались, когда бог всё-таки вынес потерявшую сознание девушку на руках. Он тяжело дышал, пытаясь очистить лёгкие от дыма, но уверенно нёс Анну ближе к колодцу.
– Куды ты её?! – тут же встрял Леонтий.
– А это тебя не касается, сука! – выкрикнул Окорок, и мы вчетвером вышли на открытое пространство.
Недавно прекратившиеся испуганные восклицания и аханье послышались вновь, а вокруг Леонтия образовалось порядочно свободного места. Жители Подранок и не думали ему помогать. Они жили возле болот и заботились каждый сам о себе, забывая, что заполоняющие топи кикиморы и утопцы выживали и плодились только благодаря тому, что держались… стаей. Эти люди потеряли что-то важное. Что-то, что делает человека человеком. И глядя на них, у меня внутри сделалось как-то мерзко до полного отвращения. Не будь здесь Арнео, я бы всю эту деревню вырезал и сжёг. И это было бы правильно. Так следует уничтожать любую гнойную рану, неважно рана эта на теле живого существа или на плоти мира. Надо уничтожить подчистую. А не то зараза будет передаваться, как среди коров в Морошках.
… Нет! Это всё надо остановить.
– Нет. Не надо, – вдруг холодно приказал нам Арнео и положил начавшую приходить в себя Анну на землю. – Я всё-таки сам. Сам хочу.
Глаза его замерцали, а тело наполнило сияние. Будь вокруг ночь, оно бы озарило местность словно лучи солнца. Хранитель этого мира действительно стал выглядеть как бог… Хорошо, что я различал, что это всего-то очень и очень высококлассная иллюзия. Не то бы тоже поверил и сам осенил себя каким знаком.
– Ларион! Ларион Свет Солнышко! – загалдели в толпе и начали падать на колени.
От Арнео начал распространяться нестерпимый жар, а затем он он величественно подошёл к дрожащему Леонтию, возложил ему руку на лоб и приказал:
– Гори.
Мужичка окутало пламя. Он дергался, верещал, пробовал кататься по земле, но этот огонь ничто не могло погасить. Даже когда тщедушное тельце Леонтия затихло, белоснежные языки продолжали буйно отплясывать на костях, покуда не осталось от них и пепла. Тогда Арнео медленно прошёлся по кругу, заглядывая каждому жителю Подранок в глаза, и в конце концов процедил:
– Звери вы, а не люди. И покуда не научитесь жить по человеческой правде и совести не явлю я вам ни одного благословения своего. Прочь отсюдова, не то и вас пожгу!
Перепуганный народец разбежался в считанные секунды. Косарь ткнул меня в бок и взволнованно спросил:
– Мож и нам того?
– Не, всё нормально, – ответил я ему и подошёл ближе к Арнео.
Хранитель мира плавно снял с себя иллюзию и присел возле Анны. Она скорее восторженно, чем испуганно, посмотрела на него и вдруг горько расплакалась, закрывая лицо руками:
– Грешна я! Виноватая! Я ведь молилась. Молилась, чтоб умер дядька мой. Молилась!
– Знаю. Бог твой эти молитвы и услышал.
Он аккуратно опустил её ладони, поцеловал в лоб и прижал к себе. Затем посмотрел на меня, смотрящего на него с укоризной.
– Что, Морьяр?
– А я и ребята? Зачем мы тебе нужны были?
– Хотел посмотреть. Вдруг так уехали бы? Грамоту-то ты получил. Мог и не вернуться.
– Я, конечно, привык находиться там, где мне больше платят, но…
Мне никак не удавалось выразить вслух то, что я ощущаю. Это была несомненно обида, но обида на что? Слова я не давал никакого, чтоб об обещании говорить. Другом Арнео мне не был. То, что девушку обижали, так мало ли обиженных на свете?
С чего я вдруг взял и обиделся?
– Но почему ты так подумал? – решил я выяснить сперва мнение бога.
– Да потому что лет пять назад ты бы поступил именно так.
От этих слов меня покоробило ещё больше, чем от прежних. Пять лет назад меня называли Предвестником. Пять лет назад я слыл опасным магом, известным на всё междумирье. Пять лет назад я являлся верным слугой Тьмы. Я был… Кем я был? То прошлое затянул туман. Я даже едва мог теперь назвать его своим. Как оно могло быть связано со мной нынешним? Я плохо одет и не расстаюсь с мечом. Несмотря на все старания мне не вырваться за пределы возможностей неофита. Я использую свет. Я таскаюсь по дорогам как наёмник и волоку за собой девчонку-недотёпу, которую про себя называю Шершнем и вокруг которой сосредоточено всё моё настоящее. Элдри вдруг превратилась в основу моего внутреннего мира.
…А чем стал мой мир? И кто я сам в нём?
Ответы на эти вопросы не находились, и ещё тягостнее мне было оттого, что пять лет назад о таком бы я ни за что и не задумался. А потому, словно потеряв дар речи, я молча развернулся, опустил голову и, чертя остриём меча по земле кривую линию, не прощаясь, медленно пошёл в сторону тропы, по которой следовало въезжать и выезжать из Подранок. Однако шаг мой становился всё стремительнее, потому что мне наивно казалось, что стоит остановиться или снизить скорость, и я не смогу больше сделать ни одного глотка воздуха. Грудину сдавило. Сознание стало совсем рассеянным.
– А чё он там такое нахуй устроил? – нагнал меня первым Нелюдь.
Я вздрогнул, сразу опомнился и основательно замедлил шаг – Окорок же не мог ходить так быстро, как я.
– Эй, Странник, – настороженно оглядываясь назад себя, шепнул мне Косарь. – Эт что? Взаправду бог был?
– Просто маг, – подумав, язвительно ответил я. – Маг, который порой пытается играть в бога. И это плохо. В бога не надо играть. Им надо быть.