Текст книги "Чёрное. Белое (СИ)"

Автор книги: Елена Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я внимательно слушаю подругу, чтобы ничего не упустить.

– «Контингент» – напротив, солидные взрослые мужчины в дорогих костюмах. Они лакомый кусочек, поскольку за один вечер на них можно заработать от пяти до десяти тысяч. Главное – найти подход и правильно «развести».

– А как понять, кто из них кто?

– И тех, и других, в общем-то, видно сразу. Возраст, одежда, то, что стоит на столах. Я еще во время танца сортирую их, чтобы потом подойти к кому нужно и получить вознаграждение.

Я хмурюсь, вспоминая вчерашнее выступление. Рассматривать гостей во время танца я точно не смогу просто потому, что, скорее всего, как вчера стану исполнять его с закрытыми глазами и буду открывать их только по мере необходимости, чтобы не свалиться и не потерять из вида пилон.

– Правда, иногда можно ошибиться, – добавляет Надя. – Вроде галстук у него дорогой, выпивка недешевая, а подходишь, танцуешь перед ним, а он «фантик». Просто умело прикидывается.

Вздыхаю, если опытной подруге не различить их, то куда уж мне.

– Психология вообще очень важна в нашей профессии. Нужно прочувствовать гостя, создать для него комфортную обстановку, и тогда он с удовольствием отдаст тебе свои деньги.

Надя оставляет меня одну, и я как вчера маневрирую между столиками, останавливаюсь, смотрю за происходящим на сцене, пока в самый неожиданный момент не слышу:

– Эй, иди сюда!

Меня коробит обращение, но я с идиотской улыбкой поворачиваюсь на звук.

Мужчина из разряда «контингент», насколько я могу судить по своему скромному опыту, явно считающий себя по меньшей мере суперзвездой, оценивающе смотрит на меня.

Когда мы встречаемся глазами, он хлопает по свободному месту рядом.

Бледнею, но, не стирая нарисованную улыбку, иду в его сторону, молча повторяя: «Господи, спаси и сохрани меня».

Опускаюсь рядом, почти не дыша, и неслушающимися губами выдыхаю:

– Привет.

– Ты новенькая? – не стесняясь рассматривать меня вблизи, спрашивает он.

Думаю, ответ ему очевиден, но я выталкиваю из себя новое слово:

– Да.

Мужчина кладет руку на спинку дивана и практически нависает надо мной. Сейчас со стороны мы, наверно, похожи на удава и кролика.

Буквально через мгновенье он еще больше сокращает мое личное пространство, приближаясь ко мне корпусом, и проводит рукой по щеке.

– Ты сладенькая.

Я дергаюсь и испуганно смотрю на него.

В его глазах удивление, но оно быстро сменяется чем-то другим, что мне совсем не нравится.

– Не бойся меня. Я тебе сейчас коктейльчик закажу, чтобы ты расслабилась.

Я киваю. Думаю, сейчас я точно не откажусь от алкоголя. На трезвую голову такое «общение» сводит меня с ума.

Принесенный коктейль я не выпиваю, а заглатываю, поскольку его руки, скользящие по моим бедрам и талии, вводят меня попеременно то в краску, то в дрожь, то в ступор.

– Станцуешь для меня приват! – не сводя с меня глаз, говорит мужчина. Это даже не вопрос, а скорее утверждение, и я чувствую, как лечу вниз в бездну отчаянья. Надя еще не посвятила меня в подробный курс о приватных танцах, но по некоторым высказываниям девочек я знаю, что это происходит в vip-комнате и гость может себе позволить гораздо больше, чем на диване в зале.

Пока я растерянно хлопаю глазами, он решительно подзывает Маргариту и выражает ей свое желание.

Все, что происходит потом, происходит точно не со мной, поскольку я вижу все это как в тумане и практически ничего не слышу. Действительность возвращается только после слов Маргариты:

– У Асаль пока испытательный срок и она еще не вправе выполнять все пункты crazy-меню. Вы можете выбрать любую другую девочку.

Я практически с обожанием смотрю на женщину. Она словно протянула мне утопающей руку и вернула меня к жизни.

Однако мой гость оказывается упрямым.

– Я хочу эту.

– Она станцует для вас свой первый приватный танец, но чуть позже.

– Что за хрень. Я не хочу ждать, – привлекая к нам всеобщее внимание громко выброшенными фразами, орет мужчина.

– Она станцует вам его бесплатно в качестве компенсации за ожидание, – сладко говорит Мегеровна и получает от меня холодный взгляд. Я платно-то не хочу это делать, а бесплатно меня точно никто не заставит!

– Ладно, – кидает, словно мелочь на паперти, гость и машет рукой на Маргариту, чтобы та ушла.

Время после этого инцидента тянется как ириска из моего детства – медленно и тягуче. Мужчина самостоятельно решает, что в качестве компенсации за неудовлетворение его желаний ему доступна опция прикасаться ко мне больше и настойчивее, а я, старательно пряча брезгливость за тающей улыбкой, стараюсь незаметно увеличить расстояние между нами. Только он, словно магнит, снова приближается ко мне, а я опять отодвигаюсь, пока пути к отступлению, а именно длинна дивана, не заканчиваются.

За первым коктейлем следует второй и третий, и я, изнемогая от посягательств своего фривольного гостя, которого, похоже, забавляет странная дерганая девушка, молю о том, чтобы диджей быстрее назвал мое имя, и я могла уйти.

Наконец это свершается, и я, как пружина, прорывающая ткань старой обивки, подскакиваю с дивана и направляюсь к сцене.

Исполнить во второй раз танец оказывается легче. Я опять абстрагируюсь, закрываю глаза и раздеваюсь на глазах присутствующих. Но собрать деньги – для меня все также одно из самых неприятных занятий, и прикосновение к моему телу чужих рук вызывает противную дрожь и отвращение, видно я точно не из семейства кошачьих, и чужие ласки мне претят.

Как только сборы податей завершаются, я вылетаю из зала и иду в убежище гримерной переодеться и набраться сил для продолжения нескончаемой ночи.

В этот раз к успокоительной бутылке я не притрагиваюсь, да и выпитым коктейлям веду счет, потому что вариант уснуть на диване и проснуться в квартире Марка меня не устраивает.

Едва я снова вхожу в зал, как опять становлюсь свидетелем того, как умело Злата «разводит» гостя. Следуя наставлениям Мегеровны – смотреть и учиться, я останавливаюсь невдалеке и слушаю чарующий голос девушки:

– Ты знаешь, я на массажи никогда не хожу. Но ты мне очень нравишься. Давай ты закажешь мне два коктейля, я напьюсь и буду такая пьяная… И тогда ты меня точно уговоришь.

Свои слова она чередует с улыбками, ужимками и прикосновениями к мужчине, и его крепость быстро поднимает белый флаг.

– Официант, два коктейля. Повтори.

Усмехаюсь, иду дальше, все еще не отпуская забавную картинку, и натыкаюсь на кого-то твердого и вкусно пахнущего.

– Извините, – пищу я, поднимаю глаза и застываю с полуулыбкой на губах. Марк.

– Сегодня опять напьешься и поедем ко мне?! – холодно спрашивает он.

Нет, это просто невозможно! Отвратительный человек! Но вместе со злостью, впрыснувшей свой яд в мою кровь, я почему-то вспоминаю картинки сегодняшнего утра: мы в одной постели, его запах, моя реакция; он в одних боксерах, его красивое тело, мое смущение; мы в лифте… Наверно, я вдохнула слишком много его запаха, если меня так понесло, или я уже много выпила?! Встряхиваю головой, избавляясь от его чар, напоминаю себе все его неприятные слова и поступки и убежденно восклицаю:

– Никогда больше этого не будет!

Мужчина усмехается мне вслед, а я целеустремленно направляюсь прочь.

Сегодняшний вечер оказывается не таким удачным, мне приходится вынести еще одно посягательство на мое тело, станцевать на сцене снова, и, когда стрелки наконец приближаются к долгожданной отметке, я одна из первых спешу на выход и получаю свой конверт.

Заглянув туда, я невольно разочаровываюсь – нет даже пяти. Оказывается, к хорошему привыкаешь мгновенно!

Маргарита, удивленно приподняв брови, бросает мне:

– Сегодня у тебя лучше, чем вчера!

Растерянно смотрю на нее и пытаюсь соотнести сумму, переданную мне Марком, сумму, лежащую сейчас в конверте, и ее слова. Не сходится! Вспыхнув, загораюсь, как готовая к взлету петарда – Марк.

Управляемая гневом, иду насколько возможно быстро в неудобной для этого обуви в сторону кабинета босса, очень надеясь, что застану его там.

Стучаться в данной ситуации мне кажется глупо, и я, как ураган, врываюсь в помещение.

– Зачем?! Что вам от меня надо?! – воплю с порога ему в спину и смотрю, как мужчина надевает пиджак. Скорее всего, он собирается уезжать.

Когда мы встречаемся глазами, мой пыл немного стихает, но я по-прежнему еще ощущаю в крови остатки распространившейся злости, а в моем взгляде мерцают яростные фейерверки.

– Ты о чем?! – летит спокойно и невозмутимо, и меня накрывает новый виток возмущения.

Тряся конвертом, я эмоционально повышаю голос:

– Я про деньги.

– Угомонись! Мне нужно было разменять купюру, и я воспользовался твоими банкнотами. Уж прости, не спросил разрешения – ты была без сознания! И без сдачи вернуть не вышло.

– Я не верю ни одному вашему слову!

У меня нет доказательств, чтобы швырнуть ему в лицо, и я знаю, что голословные обвинения недопустимы для любого подядочного человека, но сейчас рядом с ним я не то, что не в состоянии сохранить хотя бы блеклую видимость себя самой и вести себя благоразумно, сейчас рядом с ним я превратилась в ту неудержимую, невоспитанную девчонку, какой была когда-то в детстве. Девчонку, которая жила исключительно своими эмоциями и говорила первое, что приходило на ум, не щадя собеседника. В ту Асю, что столько лет искореняла из меня мама.

Марк приближается ко мне вплотную, и я уже жалею о своей импульсивности. А что, если он меня сейчас уволит. Что я буду делать?! Как буду отдавать долги?!

Мужчина берет меня за плечи, по-прежнему не отпуская мои глаза.

– Личное дело каждого человека – верить кому-то или нет.

Я улавливаю легкий запах алкоголя в его дыхании, коснувшемся моего лица, и покрываюсь мурашками. Чувство страха опять поднимается со дна моего сознания. Нехороший, непонятный, нелогичный, подсознательно притягивающий и одновременно отталкивающий человек. Мне есть чего бояться! Тем более, когда он так хищно смотрит на меня. Выдержать этот взгляд на таком близком расстоянии невозможно. Это все равно, что держать руку над открытым огнем, и я побежденно отвожу глаза, опускаюсь ниже и упираюсь в ворот его рубашки и треугольник загорелого тела. Не знаю, как ему удается меня подавлять, но это неоспоримый факт.

«А факт самая упрямая в мире вещь.»– так написал Булгаков и у меня нет причин не верить ему.

– Сколько я должна вернуть вам денег? – наконец наскребя в себе немного сил, выталкиваю из себя свой главный вопрос.

Марк молчит, и теперь в огненном взгляде напротив бушует вихрь таких эмоций, что я понимаю – надо скорее уносить ноги. Только, похоже, чувство самосохранения где-то потерялось, поскольку я все еще стою на месте и жду от него ответа. Ждать приходится долго, или мне кажется, что секунды превратились в минуты?!

– Две тысячи, – наконец швыряет мне Марк и убирает руки.

Судя по всему, он обманывает меня, но сейчас в данной ситуации я не могу это доказать, а вступать с ним в дальнейший спор у меня чисто физически не осталось сил. После напряженной ночи и состоявшейся стычки я чувствую себя как выжатый лимон и хочу только одного: поскорее покинуть эту комнату и избавиться от его давящего присутствия. Быстро вытащив из своего конверта нужные купюры, я всовываю ему их в руку и, обжигаясь прикосновением его пальцев, испуганно спасаюсь бегством, насколько это позволяет мне неудобная обувь.

В гримерке, когда я влетаю туда, уже все практически переоделись, и Надя, поймав мой взгляд, удивленно спрашивает:

– Ты куда пропала?!

Я машу рукой, очень надеясь, что она поймет, что это разговор не для посторонних ушей, и иду к своему шкафчику.

– Тебя до метро подбросить? – озвучивает новый вопрос девушка, и я оборачиваюсь и отказываюсь.

– Нет, спасибо. К первой паре еще рано. Домой нет смысла ехать. Я подремлю на диване и поеду в универ позже.

Подруга кивает, и очень скоро все присутствующие покидают комнату. Я остаюсь один на один со своими мыслями.

«Нет, только не сейчас!» – убеждаю себя и, включив будильник на телефоне, пристраиваюсь на диване. У меня есть всего два с половиной часа на сон, и я не могу их тратить на размышления.

10 глава. Сюрпризы. 

Свой первый выходной после четырех сложных рабочих ночей я, естественно, решаю провести дома с мамой. Мой напряженный график дает мне мало свободного времени, и мы видимся с ней урывками в перерывах между лекциями и началом моей работы, и сегодня я хочу просто поваляться рядом, возможно, посмотреть какой-нибудь повышающий моральный дух фильм и сделать вкусный и полезный ужин для нас двоих, чем, собственно, сейчас и занимаюсь.

За пролетевшую, как ураган, неделю я окончательно развеяла для себя миф о беззаботной жизни девушек, танцующих стриптиз, об их быстрых и легких деньгах. Работа оказалась сложной как физически, так и морально. Да и по загруженности занимала гораздо больше времени, чем я изначально предполагала: помимо рабочих ночей у меня были еще обязательные два занятия по два часа с Леной или Стасом. Это были тренировки на пилоне или тренировки по приватным танцам, прокатки новых номеров, а еще растяжки и силовые упражнения. Раз в неделю в клубе проводилось собрание, где руководство обсуждало прошедшие дни, гостей, проступки и внешний вид танцовщиц, делая замечания или давая рекомендации, и прочие организационные вопросы.

– Ася.

Мама вытаскивает меня из пучины моих тяжелых мыслей, и я, надевая милую улыбку лучшей дочери на свете, оборачиваясь к ней, вопросительно смотрю.

– Что ты готовишь?!

– Запекаю рыбу с овощами

Она растягивает губы в ответ.

– Замечательно. На трех персон хватит?

Удивленно приподнимаю бровь и жду пояснения.

– Я пригласила Ваню составить нам компанию.

Стараюсь спрятать эмоции в себе и не выдать мимикой недовольство оттого, что наш сосед, который категорично мне не нравится, появится у нас за ужином и своим присутствием разрушит мой спланированный тет-а-тет.

– Зачем?! – единственное, что выдавливаю я из себя.

– Ты ни с кем не общаешься, а он хороший мальчик. И если я не переживу…

– Мама! – не справившись с эмоциями, перебиваю ее, повысив голос, и замираю от осознания того, что сейчас произошло. Повышать голос в нашей семье было не принято. Даже больше того считалось недопустимым. Мама с детства внушала, что нужно говорить тихо, но так, чтобы быть услышанной. Кричать, по ее мнению, это была прерогатива плебеев.

«Повышая голос, не всегда можно докричаться до человека!» – много раз повторяла она, и я всегда соглашалась с ней.

Я сжимаюсь от холодного осуждающего взгляда. Ледяные выстреливающие фразы подтверждают мои воспоминания:

– Будь добра не перебивать меня, а тем более не повышать голос!

Чувствую себя нашкодившей кошкой и молчу, потупив взгляд.

– Я хочу быть уверенной, что если я не переживу операцию, то ты не останешься одна и о тебе будет кому позаботиться.

Мама, не дожидаясь моего ответа, разворачивается и уходит, а я расстроенно поворачиваюсь и смотрю в окно. Дождь монотонно капает по подоконнику и действует мне на нервы своим стуком. Раньше никогда не замечала за собой такой особенности раздражаться по пустякам. Возможно, сказывается накопившаяся усталость и напряженность, которая не покидает меня, когда я работаю, общая ситуация с мамой и ее уже назначенная дата операции и произошедший неприятный разговор… Я, конечно, не озвучила, но Ваня совсем не тот человек, кто может о ком-то позаботиться. Он сам еще ребенок, и ему самому надо подтирать нос! Все его достоинство в глазах моей мамы – это хорошее воспитание, которым сейчас обделены многие мои сверстники.

В семь часов, когда у меня уже накрыт стол, в дверь звонят. Обреченно вздыхаю и иду открывать.

Парень, стоящий на лестничной площадке, нервно улыбается и рассеянно скачет от моего лица в темную бездну коридора и обратно. Так и хочется сказать ему: «Не бойся, я не кусаюсь! Маму из-за тебя точно расстраивать не стану!», но я молчу и лишь вымученной дружелюбной улыбкой пытаюсь изобразить это. Спохватившись, что уже долго держу его на пороге, отступаю в сторону, позволяя войти.

Из комнаты выходит мама и тоже награждает Ваню ободряющей улыбкой. Тихо вздыхаю и иду на кухню. Надо запастись терпением, чтобы выдержать свалившегося на голову парня.

Рыба и овощи, запеченные в рукаве, вышли выше всяких похвал, но навязанный мне гость и обязательство быть радушной хозяйкой, помимо моей воли, накладывают свой отпечаток и лишают меня аппетита. Пока мама, словно ученика на экзамене, штудирует Ваню на предмет пригодности мне в соглядатаи, я с приклеенной улыбкой сижу рядом и перекладываю вилкой содержимое тарелки с одной стороны на другую.

– Вы очень разносторонний человек! – заключает мама, довольная расспросами. – Я буду вам признательна, если вы будете почаще заходить к нам. А то я беспокоюсь, что Ася только учится и работает, и ни с кем не общается.

– Я с радостью, – бормочет парень и кидает взгляд на мою засахарившуюся от неподвижности улыбку.

Мама поднимается из-за стола, он вскакивает следом, но она, кладя руки ему на плечи и нажимая на них, чтобы он обратно сел, произносит:

– Я уже притомилась, посидите с Асей. Думаю, вам несложно будет найти тему для разговоров.

Мама бросает на меня изучающий взгляд, и я все также лицимерно приторно улыбаюсь.

Оставшись наедине, я стираю с лица сахарную радужность и серьезно смотрю на навязанного собеседника.

– Я, конечно, ничего не смогу сделать, чтобы ты не приходил, но на кино и прочую ерунду не рассчитывай: у меня очень мало свободного времени, – сразу огорошиваю я его, желая, чтобы он поскорее упал с небес на землю и не смотрел на меня такими преданными глазами.

– Я… Я…

– Вань, ты не в моем вкусе, даже не старайся!

Он растерянно шарит по моему лицу своими ставшими еще больше телячьими глазами и вызывает странные и противоречивые чувства: укол совести за то, что я так сурова, и непреодолимое необъяснимое отвращение к человеку, лишенному даже поверхностных мужественных черт и поступков.

Пока парень проглатывает горькую пилюлю, неожиданно полученную от меня, я, почувствовав облегчение, что сразу поставила все точки над i, любезно предлагаю:

– Чай?

Ваня машинально кивает, и я нажимаю на кнопку чайника и начинаю убирать грязную посуду со стола, чтобы чем-то себя занять, в душе расстраиваясь, что вместо совместного ужина с мамой и просмотра фильма в свой долгожданный выходной мне приходится убивать его с увальнем, который даже не в состоянии обидеться на мои слова и с гордо поднятой головой уйти, бросив мне на прощание что-то типа того, что не очень-то ему и хотелось приглашать меня в куда-то.

Когда посуда заканчивается и чайник закипает, я ставлю на стол чайную пару и все принадлежности для чая, и пусть не слишком любезно с моей стороны заставлять гостя самого обслуживать себя, но я таким образом беззвучно выражаю свое недовольство тому, что он никак не поймет, что ему давно пора уйти.

Я перемыла все, что сложила в раковину, убрала оставшиеся продукты, вытерла все поверхности, а мой незваный гость по-прежнему не расправился с чаем. Не зная, чем еще себя занять, я встаю напротив и, оперевшись о столешницу, с вызовом смотрю ему в глаза. Он робко улыбается.

– А ты будешь чай?

– Нет, – звенят три буквы, вылетевшие из меня, как прут, разрезающий воздух.

В этот момент мобильный в кармане джинсов начинает массировать пятую точку своей вибрацией и отвлекает меня. Освобождаю его от матерчатого плена и, прочитав на экране Надя, удивленно подношу телефон к уху.

– Привет.

– Привет. Дома?!

– Да.

– Можно к тебе подняться или сама спустишься?!

Кидаю взгляд на Иванушку-дурачка и произношу «поднимайся», очень надеясь, что появление моей подруги напомнит этому увальню, что он засиделся.

Не желая, чтобы звонок будил маму, если она задремала, едва разъединившись, иду в коридор и отворяю дверь. Спустя пару минут Надя с непривычно собранными в хвост волосами, в джинсах и толстовке в темных пятнах от дождя появляется на лестнице.

– Удивила, – бросаю я ей.

– Сейчас удивлю еще больше! – улыбаясь, отвечает мне девушка.

Брови взлетают, и я выжидающе смотрю на нее.

Наде нравится держать интригу, и она произносит:

– Ты меня в квартиру для начала пусти.

Впускаю подругу и вместе с ней возвращаюсь на кухню и выжидающе смотрю на Ваню. Надеюсь, его программа воспитания не дала сбой, и он возьмет ноги в руки и наконец исчезнет.

Смутившись появления другой девушки, парень наконец отрывает пятую точку от стула и застенчиво произносит:

– Не буду вам мешать.

Аллилуйя! Бинго! Лед тронулся, господа присяжные! Я нетерпеливо киваю и смотрю, как он нехотя разворачивается и идет в коридор. Он что думал, что я скажу ему, что он нам не мешает?! Что пусть дальше просиживает штаны в моей кухне, грея уши нашими разговорами?! Закатываю глаза. Что это: самомнение или глупость?!

Едва я закрываю дверь за неповоротливым соседом, тут же бегу обратно. Я действительно взбудоражена появлением Нади и ее интригующими словами.

Влетев в кухню, плюхаюсь на табурет рядом и требую:

– Рассказывай.

– Матильда и Лилу готовы одолжить тебе недостающие деньги для лечения твоей мамы, – с лицом крестной Золушки, осуществлявшей ее мечты, выкладывает новости подруга.

Я замираю и смотрю на нее. Девочки, которым я чужая и которых я знаю не больше недели, готовы мне помочь?! Я растеряна…

– Только они просили написать расписку, – добавляет она, пытаясь разобрать в выражении моего лица эмоции, которые явно не вписываются в алгоритм ее предполагаемой реакции на эту сногсшибательную новость.

Я прихожу в себя и признаюсь:

– Надя, спасибо большое тебе, что у них спросила, и девочек я обязательно поблагодарю за желание помочь, но мне одолжил недостающую сумму Стас.

Подруга ненадолго зависает, а потом выдает:

– Ну Ася, ты даешь: за неделю присутствия в клубе охомутала двух наших главных мужиков!

Я, пряча глаза под ресницами, мычу:

– Нет.

– Как это нет?! Один с тобой пьяной возится и даже в свою кровать спать привозит, другой четыреста тысяч выкатывает. Ты опасная штучка, оказывается!

Я смущенно улыбаюсь и задумываюсь о другом. Раньше я думала, что стриптизерша – это имя нарицательное без всяких компромиссов, но сейчас, попав в их среду, узнав ближе, я поняла, что и среди танцовщиц, как и везде, есть разные девушки: добрые, отзывчивые, бескорыстные и завистливые, и злые. Профессиональная деятельность человека не может быть клеймом. Да кто-то меркантильно пошел туда ради денег, кто-то из интереса и ради раскрытия своей сексуальности, а кто-то как я попал вынужденно. У всех девочек свои разные истории, и нельзя, не зная конкретного человека, осуждать их.

11 глава. Приглашение. 

Мое настроение теперь скачет как у моей сестры, когда она была беременная: то вверх, то вниз, но если в ее положении это было объяснимо – гормоны, то в моем нет. Просто быть зависимым от другого – очень непростое испытание для человека, не привыкшего к этому! А я зависим от Аси, и это факт. «А факт – самая упрямая в мире вещь». Так ведь говорил дружище Воланд! Но мне так сложно принять его. И еще я никак не могу изменить действительность и смириться с ее работой в моем клубе. И вместо того, чтобы проводить вечера, веселясь с друзьями и красотками, где-нибудь подальше от работы, я извожу себя, торча на своем посту, и караулю, чтобы никакой ублюдок не обидел мою сладкую, медовую девочку.

Она мое наказание, моя головная боль и… мое тайное наслаждение. Как могут во мне уживаться вместе такие противоречивые чувства?! Я не знаю, но, неожиданно найдя Асю на неделе безмятежно спящей на диване в гримерке, я утонул в невероятной нежности к ней и едва не остался охранять ее сон… Но одновременно с такими светлыми ощущениями я безумно злюсь на эту вредную девчонку, когда она танцует и раздевается на сцене, особенно от осознания того, что это вижу не только я и я бессилен изменить происходящее.

– Отлично! – комментирует Стас, и я опять прилипаю взглядом к фигуре Аси, соблазнительно обвивающей пилон. Девушка делает еще пару прокруток, встает на ноги и бросает взгляд на меня, но, едва столкнувшись с моими глазами, тут же отворачивается. Смущается?! Понять эту особу невозможно! Она сплошное противоречие и, похоже, сама не знает, чего хочет. Я улавливаю тысячу мелочей и, соотнеся их, понимаю, что ей непросто дается эта работа, но взять мои деньги и завязать с ней она не соизволила! Обиделась и ушла, будто я за них требовал что-то неприличное. Конечно, положа руку на сердце скажу: мои планы в отношении нее не были кристально чисты, но они никак не были привязаны к предложенным мной деньгам.

Слышу сзади решительный стук каблуков и предполагаю, что это Марго. Последовавший возглас подтверждает мои догадки.

– Марк, я тебя обыскалась.

Поворачиваю голову в ее сторону и, пропуская прозвучавшую реплику, жду объяснения: зачем.

– Надо много что обсудить! Пойдем к тебе.

– Позже.

Она бросает взгляд на Асю и сжимает губы.

– Неужели так занят?!

– Занят. Кстати, я хочу, чтобы ты перенесла выход Аси на сцену, как минимум в середину!

Маргарита прожигает меня возмущенным взглядом:

– После недели работы?!

– Да. Ее выступления достаточно хорошие для этого.

– Ты шутишь?!

Кидаю мрачный взгляд вместо ответа, но женщина предпринимает новую попытку меня переубедить:

– Никто не поймет, почему эта выскочка выступает вперед тех, кто уже не меньше года работает здесь.

– Скажи, что это мое решение... А решения начальства не обсуждаются!

Она фыркает.

– Марк…

Не хочу, чтобы Марго сейчас сказала то, что заставит меня указать ей на дверь. Она обладает всеми необходимыми качествами отличного менеджера, и мне не хочется заморачиваться поисками другого.

– Я приду через пять минут. Поговорим позже.

Женщина демонстративно вздыхает и уходит, а я слышу слова Стаса «на сегодня все» и вижу, как Ася подбирает свое полотенце и вытирает лицо и шею. Встаю со стула и направляюсь в ее сторону, пока моя решимость еще подтапливается недавно виденными сексуальными картинками.

Девушка оборачивается на звук моих шагов и растерянно смотрит то на меня, то на дверь. Видимо, решает: успеет она удрать или нет.

«Нет, сладенькая, не получится!» – предупреждаю взглядом.

Стас, посмотрев поочередно на нее и меня, поднимает вверх руку в качестве безмолвного прощания и без слов идет к двери. Я благодарен ему за то, что он такой сообразительный и догадался о моих намерениях поговорить с Асей наедине. Поднимаю руку в ответ, выражая тем самым ему респект.

Когда мужчина исчезает и захлопнувшаяся дверь сообщает об этом, я бросаю ничего не значащую фразу просто для того, чтобы начать разговор:

– Отличная тренировка!

– Спасибо, – пищит она себе под нос.

Я подхожу максимально близко – настолько, что девушка начинает сильно нервничать. Отлично! Хороший признак! Не давая ей поблажек, не свожу с нее взгляда, и глаза Аси начинают метаться: моя грудь, стена, пол… и останавливаются на последнем. Меня забавляет ее поведение. Новое противоречие этой странной девушки: то посылает меня глазами к черту и, не стесняясь, швыряет в лицо обвинения, то смущается и превращается в скромницу, которая не знает, как вести себя рядом с мужчиной.

– Ася, – зову ее специально для того, чтобы вынудить посмотреть на меня.

Девушка, секунду помешкав, отрывается от пола и нехотя начинает скользить вверх. Мы встречаемся взглядами. Теперь я понимаю смысл слова «поплыл». Именно сейчас я точно поплыл, добровольно попав в плен ее бездонных глаз, затягивающих в свой теплый янтарный водоворот. Никогда не был сентиментальным, но в данную секунду мне хочется, как наивному юнцу, восторженно признаться, какие невероятные у нее глаза. С трудом сдерживаю себя от комплимента и вытаскиваю из своего арсенала самую обворожительную улыбку.

– Переодевайся. Я жду тебя в машине.

Ася удивленно приподнимает бровь и молча ждет пояснений.

– Свожу тебя поужинать, – добавляю я и усмехаюсь своим мыслям. Да, я тот идиот, что решил плюнуть на свои принципы и позвать на свидание девушку, работающую у меня.

Она швыряет неизвестно откуда появившийся презрительный взгляд, отворачивается и, обходя меня, бросает:

– Я занята!

Я не сразу понимаю, что происходит. Это отказ?! Я просто шокирован.

– Нельзя перенести?!

– Нет! – холодно отрезает девушка и поспешно скрывается за дверью.

Мрачнею. Столько раз я небрежно бросал такое же «нет» в ответ на приглашение, столько раз я обламывал чужие планы и не чувствовал угрызение совести, а теперь сам оказался на месте отвергнутого человека. Это странное ощущение! Я даже не сразу разобрал его вкус, а когда почувствовал горечь – разозлился. Я не хочу превращаться в безвольного слюнтяя! Я и так сношу вспышки ее гнева, прорывающиеся сквозь идеальную вежливость. Я никогда раньше не позволял другим безнаказанно повышать на себя голос. Никому кроме нее...

Выхожу из комнаты и иду не в кабинет, чтобы продолжить разговор с Марго, а к машине. Злость, сдобренная обидой, не слишком хорошее сочетание, но она уже проникла в мою кровь. Машинально достаю из кармана мобильный и открываю телефонную книгу. Черт с ней! Мне нужна перезагрузка! Что-то мощное, действенное, что вернет меня в свое обычное состояние, где нет этих разрушающих эмоций, где стоит поманить пальцем – и за место разделить со мной вечер будут бороться красивые девчонки.

«Как-то быстро ты сдался?!» – насмехается надо мной подсознание. «А как же объездить горячую норовистую лошадку?!»

«Вовсе не сдался!» – отвечаю сам себе, но расслабиться сегодня мне точно необходимо. Тем более у медовой бестии сегодня выходной!

Набираю первый попавшийся номер и, добавляя в голос обольстительные нотки, говорю:

– Привет. Соскучился. Встретимся!

Восторженное «да» летит мне в ответ.

12 глава. Зомби. 

 Сижу на паре и слушаю монотонный голос профессора. В последнее время я, как розовый заяц Дюрасел, работаю, когда другие уже в отключке. Я вообще удивляюсь, что я не превратилась в зомби с таким графиком, и теряюсь в догадках, на сколько еще меня хватит?! Протяну ли я до следующего выходного с двух-трехчасовым сном вместо семи часов минимально положенного?!

Очень хочется спать. Глаза неумолимо закрываются сами собой, несмотря на все мои усилия, и как говорят: «Хоть спички вставляй». Из последних сил борюсь со сном и обещаю себе, что в перерыве между лекциями обязательно схожу за кофе.

Снова пытаюсь вцепиться в голос преподавателя, но потихоньку, как неиспользуемый компьютер, уплываю в зависшее состояние и гасну...

Перед глазами неожиданно всплывает вчерашнее самодовольное лицо Марка, раздражающее своей самоуверенностью, отдаленно в ушах звучат отголоски его командного голоса, дающего распоряжения, который возмущает и от которого восстает вся моя сущность… Не понимаю, но почему-то иногда он меня пугает, вернее не он, а те состояния, в которые я впадаю рядом с ним: то кричу и забываю все допустимые нормы поведения, то превращаюсь в трусиху, неспособную просто смотреть ему в глаза. В любом случае мне хочется бежать от него, как черту от ладана. Хотя признаться, когда красавчик по-другому смотрит на меня и не пытается строить из себя самовлюбленного мачо, по щелчку которого вертится весь мир, он мне немного нравится. В тот момент все летит в тартарары, и я забываю, что этот мужчина по моим определениям плохой человек, от которого надо держаться подальше. Что делать, он чертовски красив, а я ценитель прекрасного и потому бессознательно попадаю под его обаяние, тем более, когда внутри меня разгорается костер, а рядом дьявол, который его разжигает…