Текст книги "Темная сторона Света (СИ)"

Автор книги: Елена Семёнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

После заточения Темного владыки в клетку среди Вечных песков, возник культ его почитателей. Сама империя, после исчезновения императора, продолжала жить и творить бесчинства в Дарне.

Тогда три главы притесненных государств, император Вильруса, король Клейна и правитель Эмбера, создали Орден Магии Жизни. В него вошли лучшие маги в Дарне. Культ был повержен, а Орден остался как орган поддерживающий мир и защиту от темных. Постепенно в Ордене научились контролировать порталы, которые открывались благодаря вмешательству все тех же богов, и выяснили про сопряженный Дарну мир – Землю.

Шести листов хватило, чтобы в общих чертах понять кто такой Темный властелин и с чем его едят. Но совсем без подробностей. А мне еще нужно что-нибудь найти про гончих, чтобы понять кого они ищут, и причем тут я.

Ох, руки устали уже писать эту запутанную историю. Только вот мне было неясно. Если я на факультете колдовства – я темная?

С тяжелой головой я возвращалась домой. С Антоном распрощалась еще в библиотеке, ему нужно было писать еще один доклад, но выглядел он вполне неплохо. Я же умирала от усталости. По пути завернула в столовую и набрала себе булочек.

В комнату я уже заползала, впрочем, держа на вытянутой руке доклад о Темном властелине.

Мэл, увидев мое состояние, кинулась в ванную, набирать воды. Хоть она ни о чем не спрашивала, я видела, что ее распирает от любопытства. Погрузившись в горячую воду, чуть не уснула. Чудом дотащив себя до кровати, я провалилась в глубокий сон без сновидений.

На утро началась настоящая студенческая жизнь. На этот раз без приключений. Сдав профессору Бродвику доклады, мы прослушали лекцию о развитии Ордена. Оказывается, на данный момент – это единственный орган власти, неподконтрольный ни одному из государств. Именно поэтому правители переживают и тайно враждуют с ним. Ну, кроме Эмбера, разве что. Тому вообще пофиг.

Именно Орден нашел связь между Дарном, Землей и Заблудшими. Он послал туда своих жрецов и вербовал сильных магов в свои ряды, одновременно сохраняя равновесие между мирами. Заблудшие же появились вследствие нарушения связей между мирами, которые разорвали Боги. Из-за них в сопряженном низшем мире начали рождаться дети с магическими способностями, которые приносили только беды своим соотечественникам. Поэтому жрецы стали их забирать, или лишать магии.

После этого шла лекция по артефакторике, но я спала.  Мое состояние день за днем ухудшалось, Мэл переживала, но ничем не могла помочь. Пару раз меня вызывал ректор, но только чтобы спросить как я, и не достает ли меня Кастиан.

Эльф не доставал. Иногда я перехватывала его странные взгляды, но тогда он либо отворачивался, либо целовался с одной из своих пассий. Да, пожалуйста! Нашел чем удивить.

Эштона я вообще не видела, он куда-то пропал, но мне сейчас и не хотелось. Я боялась, что эти внимательные глаза разглядят, что со мной что-то не так. Но поскольку я сама не знала, что случилось, мне не хотелось его расспросов.

Четверг начался неожиданно. После противного звона колокольчиков из ада, я привычно направилась в ванную. Мэл нервировала, измеряя шагами комнату из угла в угол.

– И если ты ничего не предпримешь, то действовать буду я! Ты просто иссыхаешь. Так нельзя, что-то не так! Обратись к ректору, пусть сделает хоть что-нибудь! – услышала я часть ее монолога.

Я утвердительно что-то промычала и начала затягивать грудь. Все тело болело. Наверное, Мэл права, нужно сказать ректору, иначе я загнусь от неизвестной болезни.

На выходе из комнаты меня прижали к стене.

– Я же сказал убираться, а ты до сих пор здесь! Лекстон, тебе жить надоело?

– Мне некуда идти. – Прошептала я, вяло пытаясь отпихнуться от эльфа.

– Что?

– Мне больше некуда идти! – закричала я, и вдруг, свободно сползла по стене.  Кастиан стоял рядом, вид у него в общем-то был растерянный. А чего ты хотел? Чтобы ты приказал, и я куда-нибудь потерялась? Меня охватила злость. Встав с пола, я оттолкнула полукровку.

– Отойди. Мне нужно идти на лекции.

От неожиданности Кастиан отодвинулся и дал пройти, но тут же задержал за плечо:

– Сегодня после лекций иди в тренировочный зал Эйтона. Нам нужно отработать твое приключение.

Сбросив его руку с плеча, я молча пошла на лекции.

Антон по началу спрашивал меня, что случилось, но потом перестал. Просто давал вечером диктофон, и я механически переписывала.

Нужно сказать ректору.

В тренировочный зал я еле дошла. Кастиан обеспокоенно на меня посмотрел, и хотел было что-то сказать, но тут вошел Эйтон:

– А, пришли, наконец. Садитесь. Будете учиться контролировать себя и свою магию! Хм-м-м, так как Лекстон только на первом курсе, начните с медитации для раскрытия потенциала. Лариан, если у него сегодня что-нибудь получится, удалю запись из личного дела.

С ехидной ухмылкой магистр вышел в дверь.

Когда за Эйтоном захлопнулась дверь, Кастиан протяжно вздохнул и начал раздеваться. Скинув с себя мантию и рубаху, он сел на пол практически в позу лотоса. Разве что не перекрещивал ноги, а соединил пятки.

Я раздеваться не стала, но тоже села в позу. И рассматривала эльфа.

Красивое, словно высеченное из камня тело было неподвижно. Около плеча я заметила глубокий шрам, красной полоской выделявшийся на белой коже.

– Что ты делаешь? – от резкого вскрика я дернулась. – Обратись внутрь себя, пройди свой разум до источника магии и обратись к нему.

Голос эльфа смягчился и начал рассказывать, что делать.

– Представь себя как лабиринт, у меня было именно так. Я ходил по лабиринту, пока не нашел потайную комнату. В ней была моя сила. – его рука загорелась,  и он вновь посмотрел на меня. – Попытайся.

Заглянуть в себя? Ну окей! Я села поудобнее и представила себе лабиринт.  У меня получились красивые стены из вьющихся красных роз. Я представила себя, идущей по этому лабиринту.

Постепенно осознание реальности терялось, и настоящая я оказалась в созданной мной же иллюзии. Потрогав стену, убедилась, что не нужно было этого делать, так как на ладони проступила красная капелька крови. Так, все в порядке. Я просто в себе. А так все хорошо.

Справа оказался тупик. Розы уже не казались такими красивыми, лишь стали немного устрашающими. Я пошла налево. На развилке опять свернула направо, и снова уперлась в тупик. Вы серьезно?  А почему бы не представить себе воздушный шарик, внутри которого прячется магия? Или ларчик с ключом?

Я бродила по лабиринту, который не заканчивался. Тупики и проходы выводили уже из себя, так что я была на грани, когда вдруг одна из ветвей закончилась дверью. В мою комнату на Земле. Резко выдохнув, я зашла.

Это уже происходило! Я видела! Вот маленькая Ника лежит на полу, Фрау Штейн делает свой ритуал, свеча, руны, заклинание. Я видела это во сне!

– Спи, девочка, рано тебе еще.

Фрау Штейн переносит меня, вытирает пол, потом берет со стола какую-то шкатулку и идет вниз. Я тихо следую за ней. Она проходит в свою комнату, прячет шкатулку в сервант и выходит.

Открыв сервант, я увидела этот маленький ларец из нефрита. Зеленый камень как будто бы светился. На ощупь резная поверхность крышечки была теплой. Я протянула пальцы к замочку и начала открывать этот ящик пандоры.

–Ника! Не смей! Еще не время! – вскричала вбежавшая Фрау Штейн и  ударила меня по руке.

Глава 13

Мне никогда уж больше не влиться в точный механический ритм, не плыть по зеркально-безмятежному морю. Мне – вечно гореть, метаться, отыскивать уголок, куда бы спрятать глаза – вечно, пока я, наконец, не найду силы и…

Евгений Замятин. «Мы»

Пытаясь сконцентрироваться, Кас  глубоко вздохнул. Нужно отогнать от себя все мысли. Николас затих, войдя в транс.

Уже прошло три дня с того момента, когда он провел ритуал сокрытия. Свой резерв он восстановил, взяв по чуть-чуть у девчонок, что за ним бегали. Ничего криминального, много он не забирал, магини сами отдавали свою силу, особенно плавясь у него в руках по ночам. В понедельник, увидев на обеде Лекстона опять с Райсом, желание повыдергивать кому-то ноги вернулось. Это было лучше, чем то, что он почувствовал к мальчишке в его комнате. Его просто околдовали! По-другому гамму ощущений, возникавших у него при взгляде на Ника, нельзя никак было объяснить. Хотелось защитить, прижать к себе, уволочь в какую-нибудь пещеру и… Это все неправильно. Каждой ночью, прошедшей с ритуала, он убеждался, что женское тело все так же его привлекает. Мягкие округлости груди, гладкая кожа бедер, прикосновения к чувствительным местам на теле его добровольных жертв, все так же заставляли кровь биться быстрее в его жилах, но уже без должного энтузиазма. Это все пугало, и нужно было избавляться от мальчишки. Ему же было велено уходить! Скрыться из академии! Но Лекстон упорно маячил перед глазами.

Только вот постепенно наваждение Кастиана сменилось беспокойством. Николас сох прямо на глазах, во взгляде появилась какая-то апатия. Да еще и его верный пес Райс куда-то пропал. Может Кас неправильно провел ритуал? Быть такого не может. После неправильных ритуалов вариантов развития событий немного. Мелисса тому подтверждение. Так что же с Лекстоном?

Кастиан открыл глаза и начал рассматривать медитирующего мальчишку. Интересно, с первого же раза вошел в транс! Может ему, наконец, хоть в чем-то повезет, и Эйтон уберет запись из личного дела?

На бледном исхудавшем лице Николаса выступали тонкие скулы, подчеркивая впавшие щеки и тени под закрытыми глазами, ресницы на которых сейчас подрагивали. Сейчас он уже не вызывал у Кастиана бурю эмоций. Разве только беспокойство и исследовательский интерес. Все что с ним происходило после встречи с Ником, нельзя назвать нормальным. Все-таки хорошей идеей было затащить его к Эйтону. Раз от мальчишки никуда не деться, то нужно выяснить его тайны. Да и пока Эштона нет рядом, Кас может за ним присмотреть. Чисто из милосердия и любопытства, конечно же!

Задумавшись, Кастиан не сразу заметил, что атмосфера в зале изменилась. Он вернулся взглядом к Нику, губы парня приоткрылись, а дыхание стало прерывистым и участилось. Что-то было не так, нужно выводить Ника из транса. Главное сделать это плавно, а то Лекстон может не вернуться в себя из подсознания.

Аккуратно встав, Кастиан стал маленькими шажками подходить к Николасу, как вдруг, худое тело мальца начало медленно приподниматься вверх! Да, именно так, поднимался не сам Ник, а как будто кто-то перевязал его на талии веревкой и тянул к потолку. Что за ерунда тут твориться!? В растерянности Кас протянул ладонь и дотронулся до безвольно повисшей руки. Пальцы были ледяные! Ноги плавно оторвались от пола, и теперь Ник уже полностью висел в воздухе. Кастиан быстро проверил наличие магии воздействия, но ничего не обнаружил. Что бы это ни было, оно находилось внутри Николаса, или над ним взяла контроль его же магия!  Худые пальцы выскользнули из его руки, и тело поплыло к потолку.

– Эйтон! – постарался негромко позвать магистра Кас. Было страшно выпускать сейчас Ника из виду, но, не дождавшись ответа, он кинулся к двери и, распахнув ее, закричал громче: – Эйтон!!

Обернувшись назад, Кастиан замер. Ник висел, чуть не доставая до потолка, а это добрых четыре метра до пола! От его тела исходила слабая пульсация света, волны походили на рябь от камушка, брошенного в воду, и становились все ярче и сильнее. Предчувствие чего-то непоправимого заставило Каса броситься вперед, но попытка закончилась провалом. Воздух стал плотным как желе, и с каждой волной отталкивал его к стене.

–Лекстон! Прекрати! – заорал он, казалось, что крики тоже не проходят сквозь эту стену энергии, – Ни-ик!!!

И тут раздался взрыв, воздух рассеялся, и тело мальчика без поддержки рухнуло вниз.

– Ни-и-и-к!! – Кастиан бросился к распластанному Лекстону, рядом с головой которого образовывалась маленькая красная лужица. Кровь вообще была везде. Она текла из ушей, слезами катилась из закрытых глаз, и тонкой дорожкой струилась из уголка губ. – Николас, я здесь!

Думать не получалось, все тело было в каком-то оцепенении, красная пелена застила глаза.

Резкий треск привел его в себя. Это лопнул на руке Николаса амулет защиты от выгорания. Мало того что умирает, так еще и выгорит! Ну, уж нет.

– Лекстон, я иду на крайние меры, и ты мне будешь должен до конца своей жизни. – Шепнул он, опускаясь на колени с телом. Нагнулся над окровавленным ртом и поцеловал. Раздвинув языком непослушные губы, он начал вливать свой резерв в Ника, одновременно сосредотачиваясь на смертельных ранах. Так, сломаны были конечности в нескольких местах, позвоночник, ребра, но смертельной была черепно-мозговая травма. Кастиан положил руку на голову Ника и начал исцеление. Зеленые нити двинулись переплетать слипшиеся пряди, устремляясь к ране. Чувствуя, как его резерв убывает, Кас еле оторвался от губ Лекстона. – Я убью тебя сам, только за то, что сейчас пришлось сделать, а сейчас ты просто обязан открыть глаза!

И глаза открылись, правда, ненадолго. С кровавыми слезами это смотрелось жутковато, но самым необычным был цвет. Он точно помнил, что цвет глаз у Ника был золотым, сейчас же радужки из приоткрытых век отливали серебром с золотыми крапинками.

– Ник! – В комнату вбежал ректор, а за ним следом пропавший Эйтон, который тут же наложил на Лекстона стазис. Кастиан едва успел убрать руки, впрочем, убедившись, что заживил голову Ника. – Я хочу знать, что здесь происходит!

***

Голову разрывали голоса, шептавшие что-то на незнакомом языке. Я будто бы находилась в какой-то пещере, в разных уголках которой вспыхивали разноцветные огни, и раздавался этот пугающий гул.  Постепенно слова становились все более четкими и понятными.

– Ты не сможешь теперь уйти! Ты забрал часть меня, а значит, будешь обязан скоро вернуться! – пророкотала фиолетовая вспышка мужским властным баритоном.

– Нам придется скрыться в Теимоне, нельзя, что бы император узнал о мальчике, пока тот не вступит в силу! – почти одновременно вторил в другом углу женский голос, зажигаясь оранжевым.

Голоса звучали отовсюду:

– Гертруда, ты последняя из нашего рода, поручаю тебе защиту дитя.

– Нет, Алокин! Тебе нельзя врываться в комнату матери без спроса! Тебе уже пять! Ты должен идти тренироваться!

– Ты не сможешь держать меня здесь вечно! И когда ты вернешься, я заберу обратно то, что ты отнял!

– Ника! Выпрями спину и расправь плечи!

Услышав знакомое имя, я потянулась к красному свету и, как будто, вынырнула из озера.

Свет резал глаза даже сквозь закрытые веки. Голосов было теперь всего лишь двое. Оба мужских, и они о чем-то спорили.

– Альфред, ты в своем уме? Да на адепте нет живого места! Что произошло?

– Не знаю, я увидел на карте сильный всплеск магии и помчался к источнику, когда вбежал, Ник уже лежал на полу… Я пока не в курсе деталей. Но, похоже, что его скинули с высоты и он разбился.

– Я не представляю, что за игру ты затеял, но я не об этом. Ты видел синяки на теле? Не свежие раны, а те, которым уже по нескольку дней. Вот полюбуйся! – Мелодичный голос  принадлежал мужчине, вполне молодому. Моей кожи коснулся сквозняк, и  мне захотелось сжаться, но не получилось. Тело не слушалось. – Вот этому уже почти неделя! Тут и тут сильные ссадины, шишки на голове, вот синяки от ударов, следы удушения на шее и так же связывания на руках и ногах ! Да над бедной де…

– Подожди! – Властно прервал его более суровый мужской голос. Прозвучали шаги, потом звук открывшейся двери. – Лариан, ко мне в кабинет! Жди, пока я не вернусь. Это приказ.

В коридоре послышались утихающие шаги, а мелодичный голос продолжил упрекать второго мужчину.

– На теле бедной девушки нет живого места! Над ней явно издевались, почему ты ее скрываешь? Ты не знаешь, какие адепты могут быть жестокие?

Раздался тяжелый вздох.

– Тарриан, у меня есть причины, по которым я скрываю ее пол. Ника ничего не говорила о своих проблемах, я разберусь. Ты скажи как она, и что с ней случилось?

Доктор со странным именем подошел ко мне и дотронулся до щеки.

– Она разбилась, причем насколько я могу судить, второй раз. Хотя первые переломы срастили неплохо, но я все равно распознал следы вмешательства. У нее сильное истощение физическое и магическое. Кстати, ты знал, что Кастиан обладает даром своего отца? Я заметил следы заживления на черепе, очень свежие. И если это не ты, то мальчик владеет целительством, как мы.

– Нет, я не знал, мы думали, в нем проявилась только магия по матери. Ты вылечил ее?

– Да, почти. Сейчас уберу синяки и внешние повреждения кожи. Будет как новенькая, через пару дней. Но ты мне все расскажешь, Альфред! И это не просьба.  И последнее! У нее нарушен кровоток в молочных железах.

– Что???? И что это значит?

– Как долго девочка перевязывает грудь?

– Ну, неделю, примерно. Я точно не знаю.

– Альфред, это юный, хрупкий организм, который сейчас растет. И кем бы она тебе ни была, я тебе приказываю, чтобы два дня в неделю, как минимум, она оставляла свою грудь в покое. Пусть ходит в женской одежде! И никакого корсета! Ты понял? Насколько я вижу, она еще невинна и скоро у нее начнется женский цикл.

Ну, вот уж мой цикл было обсуждать лишнее! Я понятия не имела где я и что тут делаю, но эти мужчины разговаривают так, как будто меня нет!

– О, девочка очнулась! Смотри, как щечки покраснели. Ты иди, разбирайся с Кастианом, а я приведу ее в порядок.

Дверь хлопнула. И надо мной кто-то склонился. От него исходил запах трав, свежести и спирта. Тут что-то влилось в приоткрытый рот, протекло в желудок, и тело начало потихоньку меня слушаться. Я открыла глаза.

***

Кастиан сидел на кресле в кабинете ректора. Дверь была открыта, стул опрокинут, а сквозняк гонял на столе раскрытые свитки. Все судило о том, что комнату покинули в сильной спешке.

«Ты видел синяки на теле? Не свежие раны, а те, которым уже по нескольку дней.» – Он поморщился. Чувство вины гложило его изнутри. Николас и так походил на бледную тень. Представив следы его агрессии на коже мальчика, Кас снова взбесился. Ну, кто же знал, что мелкий не обращался к целителям? Да и на шее не было следов удушения, он был уверен…

Ректор Тургер размашистыми шагами зашел в кабинет и закрыл окно. Сев на свое кресло, он задумчиво окинул Кастиана взглядом, не обращая внимания на беспорядок на столе.

Кастиан поднял голову и успокоился. Ректор умел читать эмоции. Нужно быть собранным во время этой беседы.

– Следы удушения и связывания, твоих рук дело?

Он отрицательно покачал головой, все так же глядя в лицо ректору.

– Ты знаешь, кто это сделал?

Кастиан молчал.

– Лариан, я не советую со мной шутить! Расскажи, что случилось в тренировочном зале!

Тут таить было нечего, так как Кас сам не понимал, что там произошло. И он почти все рассказал. Ну, кроме своего участия. Ректор слушал внимательно, постоянно его сканируя, а его лицо все больше вытягивалось от удивления. Чего таить, такого проявления магии никто из известных ему живых людей не видел! И самому в этом не разобраться. Не зря он думал, что с  Ником что-то не так! Интуиция его не обманула.

– Кастиан, – голос ректора грозно зазвучал в кабинете, – Ты сейчас принесешь мне Вечную клятву молчания, о том, что случилось, и никогда больше не обидишь адепта Лекстона.

 – Вы забываетесь ректор! Я не ваш подчиненный, чтобы давать вам Вечную клятву!

Ректор хитро ухмыльнулся, но не стал придираться.

– Вы правы, Лариан, вы не мой подчиненный. Так же я знаю, что вы не обладаете гражданством Вильруса, но очень хотите его получить! Хоть ваша мать и урожденная империи, вам лично Император обещал  желаемое  только в том случае, если вы успешно окончите академию и примкнете к Легиону, все верно? У вас незаурядные таланты в магии стихий, колдовстве, а так же, как выяснилось, и в целительстве, – на удивленно вытянутое лицо ректор отреагировал снисходительной улыбкой. Черт, стоило ожидать, что Тарриан распознает его недавнее лечение! – Вы хотите продолжить обучение в академии?

Кастиан скрипнул зубами. Клятва сильно обязывала и буквально связывала руки дававшему ее, в случае нарушения ему бы грозила смерть. Но и деваться было особо некуда. Касу позарез нужно было поступить в Легион.

– Я согласен дать клятву в том, что буду молчать о   произошедшем с адептом Лекстоном, а так же поклянусь не причинять вреда, ни физического, ни морального, приведшего бы к смерти адепта или увечиям.

Настала очередь ректора скривиться. Выгнать его из академии будет непросто. За ним пристально наблюдают его мать, его дядя магистр Эйтон, и император.

– Лариан! Я приму вашу клятву. Но имейте ввиду, адепт Лекстон под моей личной защитой. Он мой стипендиат. Вам, надеюсь, все понятно?

***

В голове все еще шумело, но я стала различать контуры мебели, цвета и стоявшего передо мной мужчину. Сквозь тонкую дымку тумана на меня смотрел молодой мужчина, лет тридцати.  Постепенно зрение пришло в норму, и я разглядела своего наблюдателя. Тонкое, слегка вытянутое красивое лицо было без грамма лишнего жира. Четко очерченные розовые губы растянулись в улыбке, а в серых глазах, спокойно меня оглядывающих, светились интерес и любопытство. На нем была смешная белая шапочка, закрывавшая лоб почти до самых русых бровей, и такого же цвета халат. Из под которого выглядывала, не сочетавшаяся со всем антуражем и образом доктора, яркая зеленая рубаха со стоячим воротником.

– Как вы себя чувствуете? – Мелодичным, тягучим словно патока, голосом спросили меня. – Вы помните как вас зовут? Что случилось?

Хорошие вопросы задает этот славный, неправильный человек. Что-то в нем было странное, но я не могла понять что. Помимо, конечно, того что на нормального доктора он не был похож.

– Ника, – выплыло у меня из подсознания, ведь в пещере я откликнулась именно на знакомое имя. – Меня зовут Ника.

– Очень хорошо! – как-то не сильно обрадовавшись прокомментировал «доктор».  На меня тут же направили пристальный взгляд, – А так?

В висках стало слабо покалывать. А перед глазами начали проноситься образы. Я падаю, Амалия с Виталиком, побег, раненный парень, ректор… Тут боль в голове стала просто невыносимой и горло стало обжигать невидимой петлей.

На глазах выступили слезы, и я попыталась сползти с кровати. Но меня сразу же остановили и водрузили обратно. Впрочем, боль тоже ушла.

– Ожерелье Хашариеля. Мне стоило догадаться, что с Альфредом тебя связывает что-то серьезное, раз он решил тебя так защитить. Прости, я увидел достаточно.

А вот мне было мало что понятно. Я в другом мире! Ничего себе! Когда вернусь, надо бы сказать отцу настоятелю, что мы не одни во вселенной! Так, память остановилась на ректоре. Я в академии  похоже поступила. Фиолетовая мантия. Магия! Здесь есть магия!

– Тише девочка, не напрягайся. Я, конечно, тебя подлечил, но ты еще слаба. День отлежишься в лазарете. – Произнес мужчина. Тарриан. Так его называл ректор.  Тут же всплыл в голове их недавний разговор. Я в синяках? Ушибы, удушение? Сколько я в академии? Меня тут убить пытаются?

Вопросов было все больше и больше, а Тарриан водил надо мной руками, от которых отлетали зеленые искры. Запоздало сообразив, что тело не прикрывает ни один клочок одежды, я попыталась натянуть простыню.

– Спокойно, девочка, ты мне мешаешь. – И он мягко отвел мои руки. – Мне полторы сотни лет, и семнадцатилетние адептки меня не привлекают.

Мои брови полезли на лоб. Ему сто пятьдесят лет??? Кто же он такой?

Мужчина резко отодвинулся от меня и посмотрел прямо в глаза.

– Не могу так работать. Спи!

Последнее что я помню, как он легонько стукнул меня указательным пальцем в лоб.

Я открыла глаза. Снова. В комнате стояла настоящая темень. Я повернула голову к окну, там сияли миллиарды звезд. Уже глубокая ночь, но ощущение чьего-то присутствия меня не оставляло.  Беспокойно завозившись на кровати, я попыталась подняться. Толстое тяжелое одеяло обволакивало меня с двух сторон до самого подбородка, не давая двигаться.

Тут в стороне раздался щелчок пальцами и комнату озарил свет. Магический шарик  света всплыл в середину комнаты, освещая кровать, все тумбочки и лекарства, но не нежданного гостя. От испуга я тоже щелкнула пальцами под одеялом. А вдруг получиться? Но ничего не произошло, зато в свет магической лампы вышел парень. Красивый. Темно-зеленые глаза в обрамлении густых ресниц внимательно следили за мной. Тонкий нос придавал тени на стене хищный вид, а мягкие губы были алыми в свете огня. При этом на парне была фиолетовая мантия, на плечики которой спускались серебристым водопадом шелковые волосы.

Красивый бог с обложки журнала типа «Maxim» присел на край кровати и посмотрел мне в глаза.

О Боги, у него остроконечные ушки!

– Ух ты ж, настоящий..

– ..эльф, – перехватил мою руку, тянущуюся к его ушам, парень, и завораживающе улыбнулся. – Лекстон, ты неисправим.

Когда он дотронулся до моей руки, перед глазами начали проноситься образы, как после доктора. Удары, синяки, насмешки, издевательства, а потом спасение, ритуал… Неоднозначный малый. От количества новой информации я пошатнулась. Так вот откуда все синяки. И я вспомнила гончего. Боже, что делать?

Эльф успокаивающе взял меня за плечи и уложил обратно на кровать. Благо доктор меня одел, а за толстым одеялом я чувствовала себя в безопасности.

– Ник, поверь мне, я не причиню тебе вреда. Больше. Поговорим, когда ты придешь в себя.

С этими словами парень еще раз посмотрел на меня, будто бы желая сделать что-то еще. А потом улыбнулся.

– Если от этого будет зависеть твоя жизнь, я дам тебе потрогать мои уши. Видишь ли, мы теперь связаны одной непривлекательной клятвой, так что сохранение твоего здоровья при мне, основная моя забота. А ты мне очень дорог!

Я мало что поняла, только то, что уши мне сейчас потрогать не дадут. И обиженно насупилась. Значит, бить он может, а вот  простую слабость девушке не допустит? Хотя какая я для него девушка? Я Николас Лекстон. В голове начали всплывать другие подробности. Я вспомнила почти все, кроме одного момента. А как я здесь очутилась?

– Кастиан, – выдохнула я, а парень заметно приободрился. – Что случилось? Почему я здесь?

– Я вижу, ты меня вспомнил. Это уже хорошо. А о том, что было на тренировке, я не могу говорить. Даже тебе.  Вечная клятва.

Я в бессилии откинулась на подушку, но воспоминаний о произошедшем не приходило. Теперь я знаю, что это произошло на тренировке.. Уже один из плюсов. И потом…

Потом я уснула! Ну что ж за день такой! Точнее ночь. Вся впустую прошла!

Утром меня навестил ректор, он был очень уставшим и совершенно разбитым. Спрашивать, что случилось, было страшно. Но я спросила.

– Потом, Ника. Сейчас не время. Сейчас ты собираешься и едешь в мое поместье. Как моя воспитанница. Слуги у меня отличные, но чтобы не вызвать подозрения – ты станешь моей племянницей, Николь. На которую набросились Предавшие и отрезали волосы. Да, кстати, учиться ты будешь в монастыре Веллиант. Это отобьет у прислуги множество вопросов. Ты все поняла?

И хоть я утвердительно кивнула, от этого ректору стало только понятнее, что нихрена не поняла.

Ректор еще раз на меня взглянул, и сказал:

– Мы представим так, что ты немного помутилась разумом. Это снимет дополнительные вопросы. Как выйдешь отсюда, сразу в комнату собираться, а потом ко мне в кабинет. Все ясно?