Текст книги "Мифы и правда о женщинах"

Автор книги: Елена Первушина

В Лондоне на набережной Виктории и Вестминстерского моста стоит статуя королевы Боудикки. Бронзовая королева взирает на город с мчащейся колесницы. Боудикка – один из символов британской свободы и независимости. В далеком 61 г. н. э. она была женой Прасутага – вождя самого сильного, но зависимого от римлян племени иценов, жившего на востоке Британии. Она родила мужу двух дочерей, но не смогла родить сына. Перед смертью Прасутаг назначил наследниками римского императора Нерона I и своих дочерей. Однако получилось иначе. Казну Прасутага разворовали центурионы, родственников обратили в рабство, Боудикку высекли плетьми, а дочерей обесчестили.

Жаждущая мести Боудикка собрала огромную армию и возглавила антиримское восстание. К иценам примкнули тринобанты и другие племена, недовольные римскими земельными конфискациями и произволом легионеров. У римлян было всего четыре легиона, рассредоточенных по всему острову. В ходе восстания бритты вырезали не менее 70 тысяч римлян и их союзников и сожгли несколько городов (в том числе Лондиниум). Римская армия под началом наместника Британии Светония Паулина с трудом подавила восстание. Боудикка приняла яд. По легенде, ее похоронили неподалеку от стен римского Лондониума – там, где сейчас проходят пути железнодорожного вокзала Кинг-Кросс.

«Ненависть, словно вырвавшаяся из бездны, соответствовала степени жестокости завоевания. Это восстание было похоже на крик ярости и гнева против неодолимого завоевания, который словно придавал бриттам силы. Немецкий историк Ранке назвал Боудикку “яростной, искренней и ужасной”. Памятник ей на набережной Темзы напротив Бит Бена напоминает нам о том суровом призыве победить или умереть, который звучит в веках», – писал о королеве Боудикке еще один защитник британской свободы сэр Уинстон Черчилль{ Черчилль У. Рождение Британии. Смоленск: Русич, 2002. С. 29.}.

Гунны, пожалуй, были самым страшным и кровожадным из племен, терзавших Римскую Империю, а их предводителя Аттилу недаром называли Бичом Божьим. Однако к поражению и смерти могучего варвара приложили руку две женщины.

Одной из них была римлянка Юста Грата Гонория, сестра императора Валентиниана III. Юста была «девушкой в стесненных обстоятельствах». Когда брат-император узнал, что у сестры тайный роман с неким Евгением, любовника принцессы казнили, а ее саму сослали в Константинополь, ко двору набожной императрицы Пульхерии. Юста, по-видимому, решила, что такая участь хуже смерти, и послала своего человека с письмом к Аттиле, умоляя его о заступничестве. Аттила в ответ галантно предложил ей руку и сердце (на самом деле заключенный брак давал ему возможность выступать «официальным представителем» интересов Юсты). Юста Грата Гонория приняла предложение и передала жениху кольцо. Тот немедленно начал действовать – отправил к императору Феодосию посольство и потребовал в приданое невесте ни много ни мало – всю западную часть Империи. Валентиниан III хотел казнить сестру за предательство, но мать спешно выдала Юсту за престарелого сенатора Геркулана. Аттила остался ни с чем, а Юста через несколько лет таинственным образом скончалась в родовом поместье Геркулана.

Нам не известно, насколько расстроил Аттилу этот обман, но знакомство с другой юной красавицей стоило ему жизни. Подавив мятеж германских племен, он казнил вождя бургундов и женился на его дочери Ильдико. Наутро после брачной ночи Аттила был найден мертвым. Сегодня никто не скажет, была ли в том вина Ильдико, но многие современники не сомневались, что это она отомстила за отца и избавила землю от Бича Божьего.

Ильдико была суждена долгая жизнь «в памяти народной». Она стала Кримхильдой – героиней «Песни о Нибелунгах». В песнях «Старшей Эдды» ее прославили под именем Гудрун. В далекой Норвегии и Гренландии суровые викинги пели о том, как Ильдико-Гудрун, выхватив меч, сражалась с воинами, подобно мужчине:

 
«Увидела знатная:
беда угрожает —
 
 
надумала смелое,
сбросила плащ,
меч обнажила,
родных защищая, —
 
 
трудна была схватка
воинов с нею!
 
 
Двоих повалила
бойцов дочь Гьюки
и еще брата Атли
изранила тяжко,
отсекла ему ногу, —
 
 
пришлось унести его…»{ Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах: Антология. М.: Художественная литература, 1975. С. 321.}
 

Испуганный таким натиском, Атли (Аттила) попытался примириться с мстительницей:

 
«Знаю вину свою,
вижу, как мог бы
заставить тебя
забыть о распрях:
рабынь тебе дам,
дорогие уборы,
как снег серебро, —
все будет твоим!»
 

Она же гордо ответила:

 
«Надежду оставь —
все это отвергну!
Я мир разорвать
давно уж решила;
была я неистовой —
яростной буду!»{ Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах: Антология. М.: Художественная литература, 1975. С. 323.}
 

Будучи ценным имуществом, женщины нередко оказывались в самом центре семейной распри. В VI в. н. э. несколько властных женщин едва не разорвали на части королевство франков. Все началось со свадеб двух братьев Сигебера и Хильперика, которые правили двумя из четырех «герцогств», составлявших франкское королевство.

Сигебер остановил свой выбор на дочери короля вестготов Атанагильда – Брунгильде. Брунгильда, слывшая честной и красивой девушкой, приехала в дом жениха с богатым приданым (около 566 г.). Женитьба вызвала ревность его единокровного брата Хильперика. И хотя последний «уже имел несколько жен», он попросил у короля Атанагильда руку Галсвинты, старшей дочери. Григорий Турский с иронией пишет, что Хильперик испытывал к ней «любовь великую, ибо она привезла с собой несметные сокровища». Неудивительно, что при такой «глубине чувств» Хильперик вскоре возобновил связь с одной из своих бывших наложниц по имени Фредегонда. Поскольку Галсвинта выражала неудовольствие, угрожая возвратиться к своему отцу, ее убили (около 570 г.). Турский обвиняет в этом Хильперика, предполагая и пособничество Фредегонды, которую король сразу же сделал своей супругой первого ранга.

Сигебер и Брунгильда решили защитить честь убиенной Галсвинты, преследуя при этом и политические интересы. Они потребовали от Хильперика выплатить им солидную «компенсацию», в которую, в частности, входили города Бордо, Ли-Мож, Беарн и Бигр. Хильперик выплатил «отступные», но тут же напал на владения Сигебера. Поскольку войска Сигебера побеждали, Хильперик организовал убийство брата, подослав к нему двух своих людей, и захватил Брунгильду и казну Сигебера. Вскоре, однако, он отправил вдову брата назад, к домашнему очагу. Решение оказалось стратегически верным – недовольная возвращением властолюбивой королевы знать тут же пожелала заключить против нее союз с Хильпериком.

Но Хильперик так и не успел насладиться победой. В 584 г., когда король возвращался в Париж с охоты, в окрестностях «виллы» Шелль ему нанес смертельные удары неизвестный убийца. Навсегда останется тайной, кем был этот человек и кто вложил в его руку оружие. Был ли это безумец? Или его послала Брунгильда? Турский считает, что сама Фредегонда решила свести счеты с неверным супругом. Хильперик оставил после себя четырехмесячного сына, будущего Клотара II. У Брунгильды тоже был сын от Сигебера – Хильдерик. Опеку над обоими мальчиками взял их дядя Гонтран. Королевы на время притихли. Правда, Фредегонда в 597 г. попыталась напасть на соседнее королевство, но новую междоусобную войну прервала ее смерть.

Через десять лет, когда Гонтран ушел из жизни, Брунгильда пожелала править от имени своих внуков. Царствовала она бездарно. Кроме того, Брунгильда так и осталась «чужестранкой», чем вызвала враждебность знати, епископата и мирян. Они поспешно заключили союз с Клотаром ради сохранения собственной независимости. Клотар начал войну с Брунгильдой. Она закрылась в стенах Вормса с правнуком Сигебером и его малолетними братьями и попыталась оказать сопротивление, призвав в свое войско людей из-за Рейна, а затем из Бургундии. Но королеву предали. Бургундская знать выдала Клотару сначала Сигебера (юный претендент на трон был убит), а затем и саму Брунгильду. Как рассказывает летописец, «Клотар испытывал к ней жгучую ненависть, считая ее виновницей смерти десяти франкских королей (в том числе ее мужа Сигебера, а также Хильперика, своего деверя, отца Клотара). Три дня ее пытали разными способами, затем посадили на верблюда и провезли через воинский строй, потом привязали к хвосту необъезженного коня за волосы, за одну руку и за одну ногу. Конь поскакал, волоча ее по земле, ударяя копытами и ломая кости. Так погибла королева Брунгильда, похоронив ранее всех рожденных ею мужских претендентов на королевский трон. Клотар II, сын ее давней соперницы Фредегонды, остался единственным королем франков».

Каролинги, сменившие Меровингов на троне франкского государства, старались не повторять ошибок своих предшественников. Карл Великий за свою долгую жизнь не раз попадался в сети любви. Однако нужно отдать ему должное: он всегда либо дожидался смерти жены, либо разводился с нею и только потом брал себе следующую.

Карл Великий был постоянно окружен женщинами. Первой из них была его мать Бертарда, жена Пиппина Короткого. Они узаконили свой брачный союз лишь в 749 г., спустя два года после рождения Карла. Вместе со своим амбициозным супругом Бертарда в 754 г. получила благословение папы римского Этьена II и стала первой королевой из рода Каролингов. Насколько известно историкам, она была единственной супругой Пиппина и единственной хозяйкой королевского двора в суровые военные годы. После смерти мужа она приложила все силы, чтобы примирить своих сыновей, тут же начавших раздел земель. К сожалению, ее труды не увенчались успехом. Карл не ладил со своим братом Карломаном, и дело, вероятно, дошло бы до еще одной междоусобной войны, но Карломан своевременно умер. Единственную сестру Карла Жизель прочили за сына императора Константина V. Однако Карл приказал сестре уйти в монастырь – видимо, ему не хотелось делить власть с потенциальным шурином.

Впервые Карл Великий женился еще совсем молодым на Химильтруде – дочери Девума I, графа Бургундского. Однако, унаследовав престол, он решил, что ему необходима свобода для заключения династических браков и развелся с Химильтрудой. Их сын Пиппин Горбун в 792 г. участвовал в заговоре против отца, который не увенчался успехом. Он был заточен Карлом в монастырь, где и умер.

Став королем франков, Карл женился на Дезидерате (Дезире), дочери Дезидерия, короля лангобардов. Однако и этот брак оказался непрочным. Узнав, что Дезидерий покровительствует вдове и сыну Карломана, Карл тут же развелся с Дезире, обвинив ее в бесплодии. Она вернулась к отцу в королевство лангобардов, куда через три года вторгся Карл. Дезидерий был взят в плен и низложен. Карл стал королем лангобардов и «римским патрицием». Королевство лангобардов прекратило свое существование.

Меньше чем через год после развода с Дезире Карл снова женился – на четырнадцатилетней Хильдегарде Винцгау, дочери Жерольда I, графа Винцгау. Она прожила с мужем двенадцать лет, сопровождала его во многих походах и родила ему девять детей. Однако после смерти супруги Карл довольно быстро утешился, женившись на юной Фастраде, а после ее смерти – на еще более юной Лютгарде. Последний свой брак он заключил в возрасте 61 года – с двадцатипятилетней Герсвинтой Саксонской. Кроме пяти жен, известны три любовницы Карла Великого и несколько детей-бастардов, но они не сыграли большой роли в истории.

У Карла было десять дочерей, и он их очень любил. Любил настолько, что не торопился выдавать замуж. Только в самом конце жизни он сделал некоторых из них абатиссами в богатых монастырях.

Из всех дочерей Карла больше всего легенд сложено о Бертарде. Ее любовником был Ангильберт – поэт и «министр образования» при дворе Карла, обучавший грамоте не только всех его детей, но и самого короля. Одна из легенд рассказывает, что однажды ночью, когда Бертарда принимала Ангильберта в своих покоях, начался сильный снегопад, и утром любовники испугались, что люди увидят следы мужчины у крыльца любимой дочери императора. Тогда Бертарда посадила Англьберта на спину и перенесла через заснеженный двор. Карл Великий, проснувшись раньше обычного, увидел эту сцену в окно и, растрогавшись, дал дочери благословение на брак. На самом деле брак Бертарды и Ангильберта так никогда и не был узаконен, но их сын Нитград стал историком при дворе Людовика Благочестивого, сына Карла.

Итак, женщины темных веков то сражались с мужчинами, то были разменной монетой в их руках. Но были ли им знакомы любовь и нежность? Да, и для того чтобы убедиться в этом, нам нужно пересечь Ла-Манш и вернуться в Британию.

Жители британских островов были прославленными воинами и моряками – «племенем, едва ли не более славным домашними своими добродетелями, нежели важною службою отечеству», как через много веков скажет английская писательница Джейн Остин. И, как ни странно, у нас есть доказательства того, что многие бритты действительно были верными мужьями, горячо любящими и не менее горячо любимыми. Об этом свидетельствуют песни, сложенные в VIII в. н. э. В одной из них рассказывается, к примеру, как некий знатный воин, «владыка, судьбой гонимый», вынужденный покинуть родину из-за семейной распри, тайно посылает к своей жене гонца:

 
«Он же поручил мне ныне
сказать тебе, чтобы за море,
землю эту покинув,
 
 
плыла ты, тревожа воды,
едва услышишь под утесом
 
 
кукушки тоскующей
в кущах голос;
и тогда ни единому
из людей не внимая,
нимало не медля,
в море выйди,
плыви по водам,
по вотчине чаек,
в путь на полдень
ступай, отыщешь
там, долгожданная,
своего господина;
 
 
он же, муж, измолвил,
что в мире этом блага
большего ему не будет,
коль скоро бог всемогущий
вам дозволит
пребывать, как прежде,
вместе неразлучно»{ Древнеанглийская поэзия. М.: Наука, 1982. С. 58.}.
 

Другая песня повествует о страданиях жены, разлученной с любимым мужем:

 
«Как меня хранитель
и родню свою кинул,
муж, уплывши по хлябям,
плакала я на рассвете;
где же ты, господин мой,
один скитаешься, —
собиралась в дорогу
за супругом, как должно,
я, обиженная судьбою,
нелюбимая, злосчастливая,
но мужнино семейство
замыслило худо,
втайне захотело
развести нас навеки,
чтобы друг от друга
 
 
врозь мы жили долго в юдоли этой…
изболелась я душою,
 
 
и супруга законного
вдруг постигла,
 
 
как суров его жребий,
скрытны мысли,
 
 
как он духом страдает…
не забыть мне прежнего:
как часто мы ручались,
что разлучит нас только гибель-могила,
да по-другому стало ныне…
нашей супружеской
 
 
любви как не бывало,
претерпеваю повсюду
гнев и ненависть,
и гонения из-за любимого…»{ Древнеанглийская поэзия. М.: Наука, 1982. С. 60–62.}
 

Так, сражаясь, тоскуя, плетя интриги, женщины пережили темные века и доказали, что при необходимости выжить умеют «играть жестко». В следующую эпоху им предстояло освоить совсем иные роли…

Глава 10. Прекрасные дамы былых времен

На первый взгляд кажется, что про Средневековье мы знаем все доподлинно. Дамы были прекрасными, любовь платонической, рыцари все сплошь в крестовых походах, трубадуры – под балконами. Но стоит познакомиться с документами той эпохи и становится ясно, что реальность куда интереснее и разнообразнее, чем наши представления о ней.

Прекрасным апрельским днем где-то в середине XIV в. большая компания нарядно одетых людей отправилась в английский город Кентербери в паломничество к мощам Томаса Бекета. В этой компании были рыцарь с сыном, почтенный йомен-лучник, утонченная и прекрасно образованная аббатиса, несколько монахов, богатый купец, бедный студент, чопорный юрист, шкипер, несколько весьма зажиточных ремесленников, повар, мельник, доктор медицины, крестьянин, эконом, мажордом, пристав церковного суда, продавец индульгенций – словом, представители всех сословий средневекового общества. И в этом обществе ехала на иноходце еще одна женщина – не знатная дама, а простая ткачиха из города Бата.

 
«В тканье была большая мастерица —
Ткачихам гентским впору подивиться.
Благотворить ей нравилось, но в храм
Пред ней протиснись кто-нибудь из дам,
Вмиг забывала в яростной гордыне,
 
 
О благодушии и о благостыне.
Платков на голову могла навесить,
К обедне снаряжаясь, сразу десять,
И все из шелка иль из полотна;
Чулки носила красные она
И башмачки из мягкого сафьяна.
Лицом бойка, пригожа и румяна,
 
 
Жена завидная она была
И пятерых мужей пережила,
Гурьбы дружков девичьих не считая
(Вокруг нее их увивалась стая)…
На башмачках она носила шпоры,
Любила шутки, смех и разговоры
И знала все приманки и коварства
И от любви надежные лекарства»{ Здесь и далее цит. по: Чосер Дж. Кентерберийские рассказы. М.: Эксмо, 2008.}.
 

Путь был неблизкий, и паломники договорились занимать друг друга интересными рассказами. Благодаря еще одному участнику похода – поэту Джеффри Чосеру – мы сейчас можем познакомиться с этими историями; они были объединены Чосером в сборник под названием «Кентерберийские рассказы». Когда же пришел черед батской ткачихи, она рассказала историю про рыцаря Круглого стола, которого обвинили в… изнасиловании:

 
«Был при дворе Артура рыцарь-хват.
Он позабавиться всегда был рад.
Раз на пути девицу он увидел
И честь девическую вмиг обидел».
 

Возмущенный Артур решил, что судить рыцаря должна королева Гвиневера и ее дамы. Они, в свою очередь, придумали рыцарю такое наказание:

 
«Вы жить останетесь на белом свете.
Лишь если сможете вы мне ответить —
 
 
Что женщина всему предпочитает?
А не сумеете – вас ожидает
Смерть неизбежная. Так берегите
Вы голову от топора. Идите.
Двенадцать месяцев и день даю
На то, чтобы обдумать вы мою
Могли загадку».
 

Рыцарь решил, что лучше всего ответ знают сами женщины, и отправился в путь, чтобы расспросить их. Ответы женщин его обескуражили:

 
«Но если даже женщины и знают,
Чего хотят, двоих на свете нет,
Чтоб на одном сошелся их ответ.
Те назовут богатство и наряды,
Те почести, те угожденью рады,
Тем лишь в постели можно угодить,
Тем бы вдоветь да замуж выходить.
Тем сердце лесть всего сильней щекочет,
А та сознаться в слабости не хочет,
Но ей хвала сокровищ всех милей.
Ведь льстивым словом нас всего верней
Или услугой самою ничтожной
И покорить и усмирить возможно.
А те свободу почитают главным,
И чтобы с мужем были равноправны,
И чтоб никто не смел их укорять,
Коль на своем затеют настоять.
И то сказать – какая же из нас
Супруга не лягала всякий раз,
Когда ее заденет за живое
Или о ней он правду всю раскроет».
 

И вот однажды, когда срок был уже близок, рыцарь забрел в дремучий лес и встретил там страшную старуху, которая обещала открыть ему тайну, если он пообещает жениться на ней. Обещание было дано, и вскоре рыцарь без страха предстал перед судом дам:

 
«Он, не смущаясь
И к королеве смело обращаясь,
Уверенно и громко начал речь:
“О, госпожа! Палач пусть снимет с плеч
Мне голову, когда я ошибаюсь,
Но утверждать пред всеми я решаюсь,
Что женщине всего дороже власть
Над мужем, что она согласна пасть,
Чтоб над любимым обрести господство…”
И не нашлось ни дамы, ни девицы,
Ни опытной в таких делах вдовицы,
Которая б решилась отрицать,
Что большего не может пожелать».
 

Так рыцарь спас свою жизнь. Но теперь его ожидало новое испытание – женитьба на безобразной старухе. Несчастный рыцарь, стиснув зубы, перетерпел свадебный обряд, однако ночью наотрез отказался исполнять супружеские обязанности. И тогда старуха поставила его перед новым выбором:

 
«“Сам выбирай, хотя не угадаешь,
Где невзначай найдешь, где потеряешь:
Стара, уродлива, но и скромна.
И до могилы преданна, верна
Могу я быть, могу и красотою
И юностью блистать перед тобою,
Поклонников толпу в твой дом привлечь
И на тебя позор иль смерть навлечь.
Вот выбирай. И толком рассуди”.
У рыцаря заныло тут в груди.
Вздохнул он тяжко и жене ответил:
“Миледи и любовь моя, уж светел
Стал небосклон, мне, видно, не решить,
Что дальше делать и как дальше жить.
Решай сама, как мудрая жена,
Какая нам с тобою суждена
Судьба и жизнь; тебе я доверяю.
Что хочешь ты, того и я желаю”.
“Так, значит, над тобой взяла я верх.
К моим ногам гордыню ты поверг?”
“Ты верх взяла, тебе и выбирать”.
“Приди же, друг, меня поцеловать,
Ты это заслужил своим ответом,
Получишь верность и красу при этом…”
Когда увидел рыцарь, что жена
Приветлива, красива и юна,
Тут, вне себя от этой благодати,
Он заключил ее в свои объятья.
Ему и сотни поцелуев мало,
Она ж ему покорно уступала
Во всем, лишь бы порадовать его.
Не стану я рассказывать того,
Как, сохранив любовь свою до гроба,
Они в довольстве, в счастье жили оба».
 

На этом заканчивается рассказ Батской ткачихи. Правду ли она говорит? В самом ли деле главной целью и вожделенной мечтой женщин Средневековья было обретение власти над мужчинами?