Текст книги "Младший сын Робин Гуда (СИ)"
Автор книги: Елена Чернышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 9. Спасена – и потеряна вновь
Потайной ход действительно был сделан очень искусно: замаскирован под пещеру так, что незнающий человек ни за что не догадается, а изнутри – стены выложены камнем и полностью защищены от воздействий подземных вод. Они шли по ходу долго, очень долго, казалось – целую вечность. Дик паниковал: ему казалось, прошли уже часы и на земле наступил рассвет, а это значит – Малика уже приняла яд или ее волокут в часовню, венчаться с ненавистным Элевтером фрон де Марчем… Но вот ход окончился и они увидели каменные ступеньки. Джек вынул из ножен свой длинный охотничий нож и пошел первым. За ним шел Дик с мечом, который, кстати сказать, в тесноте подземного хода был совершенно бесполезен. За Диком – Маленький Робин. Замыкал шествие брат Адалард с тяжелой окованной дубиной.
– Взгляни! Видишь большие камни? Это – фундамент замка, – тихо сказал Джек, указывая на открывшуюся им стену из крупных, грубо обтесанных валунов. – А вот и дверь.
Дверь была окована железом и выглядела внушительно.
– И наверняка заперта изнутри! – застонал Дик. – Ведь этот ход предназначен для тех, кто в замке, а не для тех, кто снаружи!
– Попробуем ударить в нее плечами, – предложил Джек, передавая свой факел маленькому Робину, но голос его звучал довольно безнадежно.
– Дверь наверняка открывается наружу! – уныло заметил Дик, следуя примеру охотника и отдавая свой факел брату.
– Нет, друг мой, наверняка внутрь! Потому что наружу она не может открываться, вот здесь она заденет за потолок и никто оттуда не сможет выйти. Так что – давайте! Приготовились… Раз, два, три!
И они ударили!
И дверь с треском распахнулась внутрь – так, что никто из троих мужчин не удержался на ногах.
Маленький Робин взвизгнул от восторга.
Джек быстро вскочил на ноги, выхватил у Робина факел, осветил дверь…
– Ага! Щеколда проржавела настолько, что одного удара хватило… Не проржавей щеколда, нам бы в жизни эту дверь не открыть! Идемте, здесь снова лестница.
Новая лестница, вившаяся вдоль всех этажей башни, была шире подземной, и Дик смог наконец-то вытащить свой меч из ножен. Когда его пальцы сомкнулись на рукояти, он почувствовал себя гораздо увереннее… Словно бы услышал голос меча! Сильный, звонкий, бодрящий голос!
Лестница уходила в квадратный люк, закрытый каменной плитой.
Джек огляделся по сторонам:
– Где-то здесь должен быть ключ.
– Какой ключ?
– Не знаю… Что-то, что привлекает внимание… Не может же люк открываться только изнутри, из комнаты! Может быть даже, что из комнаты он вовсе не открывается, если изначально башня предназначалась под темницу. Ищите!
– Я нашел! – возбужденно взвизгнул Маленький Робин.
Его уже давно привлекало углубление в стене, а теперь – он сунул туда руку и нащупал там толстый металлический прут! Если чуть-чуть на него надавить… Или – потянуть…
– Нет, подожди, ничего не делай! – предостерег Джек и, пропустив Дика вперед себя, сказал:
– Попытайся позвать ее… Предупреди. А то она услышит звук открывающегося люка, решит, что это за ней… Хотя – за ней они должны бы прийти через дверь, но все равно – она напугана, она ничего хорошего уж точно не ждет… Еще поторопится отравиться!
Дик постучал в плиту и позвал:
– Малика! Малика!
Тишина… Только эхо передразнило его, разнося по всей башне сверху вниз – «Малика-а-а-а»!
Дик снова постучал – сильнее, и позвал – громче. Маленький Робин увидел, что брат бледнеет, а на висках у него выступает бисеринками пот: Дик боялся, что Малика уже не может услышать его! И тогда Маленький Робин, набрав воздуха в легкие, звонко заорал – уже не заботясь о том, что его может услышать кто-то, кроме Малики:
– Малика! К тебе Дик пришел!
И – о счастье! – они услышали шаги по полу и слабый голос, заглушенный толщей камня:
– Дик! Любимый! Ты здесь?!
– Давай! – скомандовал Джек.
Маленький Робин что было силы рванул на себя железный прут.
Люк распахнулся – плита опустилась вниз – и Малика, которая, разумеется, ровно на этой плите и стояла, с визгом упала прямо в объятия Дика.
– Любовь моя! Ты жива! – счастливо выдохнул Дик. – Я так боялся потерять тебя!
– Любимый! Ты пришел! Ты спас меня! – проворковала Малика, склоняя головку ему на плечо. – А я уже не надеялась! Светало, и я приготовилась умереть…
В доказательство она протянула ему на ладошке темный флакончик.
Джек, который тщетно пытался закрыть люк, при виде флакончика возмущенно фыркнул, молниеносно схватил его с ладони девушки и бросил в стену. Флакон раскололся, брызнула коричневая жидкость. Малика ахнула… И крепче прильнула к Дику.
– Ладно, люк закрыть не удастся… Так что надо поспешить. Отступаем! – он подмигнул Маленькому Робину и, подхватив мальчика, побежал вниз по ступенькам.
За ним устремились Дик, Малика и обиженно пыхтящий брат Адалард.
Уже светало, когда усталые путники достигли, наконец, замка Робин Гуда. Здесь их ждали – никто не ложился спать. Во дворе и на стенах расхаживали работники и охотники, вооруженные кто – луком и стрелами, кто – дубинкой или вилами. Робин Гуд сам распахнул им дверь… И Дик, пьяный от счастья, подхватил Малику на руки и перенес ее через порог.
– Будешь моей женой? – спросил он ее шепотом.
– Да!
Дик поцеловал ее, выпустил – и упал в объятия отца!
Робин Гуд молча стиснул его, затем – Маленького Робина, затем – Джека и брата Адаларда. Он был так доволен ими, что не находил слов для того, чтобы выразить свои чувства!
Мэри подошла к Малике и шепнула ей:
– Спасибо! Если бы не ты, мне бы пришлось выходить за муж за барона фрон де Марча! А он мне совсем не нравится!
– Мне тоже! – жалобно всхлипнула Малика.
И тут же ее окружили леди Мэрион, Бертрис и Мэг, и повели наверх – раздевать, купать в специально согретой воде, кормить и укладывать спать.
Маленький Робин взахлеб рассказывал отцу, слугам и сестренкам о событиях этой ночи. Он несколько преувеличил свой героизм и угрожавшую им всем опасность, но все же и других не забыл, особенно восхищался Джеком… Даже слишком восхищался! Переусердствовал. Потому что Эйден, его пятнадцатилетняя сестренка, подошла к Джеку и, зардевшись, как маков цвет, глядя на охотника сияющими глазами, сказала:
– Джек! Ты такой храбрый! Если бы не ты – у них бы ничего не получилось!
Джек, тоже вспыхнув, учтиво поцеловал ей руку… А Маленького Робина ужасно возмутил поступок Эйден. Как же так, ведь главная роль в спасении Малики принадлежит вовсе не Джеку, а ему, Маленькому Робину! Он решил, что с этого дня с этой своей сестрой он не разговаривает.
Но, в общем-то, все было так хорошо!
Рассказав обо всем, маленький Робин тут же заснул. Сказались возбуждение и усталость, да и ранение все-таки было серьезное для такого маленького мальчика.
И тогда все внимание переключилось на Дика. Все обнимали его, хлопали по плечам, подливали ему эля и поздравляли, поздравляли. Особенно радовался Робин Гуд. Наконец-то его старший сын женится! И не просто женится – он, как настоящий мужчина, завоевал свою возлюбленную, вырвал ее из рук соперника!
Робин Гуд вспоминал свою боевую юность. То, как он дрался с шерифом Ноттингемским за леди Мэрион… И опрокидывал в себя эль – кружка за кружкой!
Да, все было так хорошо…
Казалось, что все плохое, все страхи уже позади!
Никто не ждал беды.
И захмелевший Робин Гуд несказанно удивился, когда к нему, потрясая вилами, вбежал Джонни-конюх и дурным голосом заорал:
– Хозяин! Там чужие люди! Рыцарь с воинами и монахи! Прикажете стрелять?
– Отец! – испуганно вскочил Дик. – Это за Маликой!
– Успокойся, мой мальчик, я все улажу, – спокойно ответил Робин Гуд и, чуть пошатываясь, пошел к выходу.
– Робин! – окликнула его уже в дверях леди Мэрион.
Бледная от страха, но очень спокойная, она протянула ему меч.
С мечом в одной руке и кружкой эля в другой, Робин Гуд подошел к воротам. Там его ждали барон Элевтер фрон де Марч во главе вооруженного отряда и отец Никодим, окруженный стайкой монахов.
– Ну, чего надо? – проворчал Робин Гуд. – А, это ты? Мой несостоявшийся зять? Дочь я тебе не отдам. И не надейся. И невестку – тоже. Ты прав никаких на нее не имеешь. Так что – разворачивай коня и убирайся отсюда.
Элевтер фрон де Марч ответил ему надменным взглядом, но действительно отступил, пропуская вперед отца Никодима.
– Именем святой церкви! – завопил отце Никодим. – Именем святой церкви я требую, чтобы вы, сэр Робин из Локсли, выдали мне укрывшуюся в вашем замке женщину по имени Малика, обвиняемую в ереси и колдовстве!
– Ишь ты, как! – рассмеялся Робин Гуд. – И кто, позволю поинтересоваться, свидетель обвинения?
– Благородный барон фрон де Марч!
– Забавно получается… А не получится ли, если я выдам женщину по имени Малика, обвиняемую в ереси и колдовстве, что свидетель обвинения отвезет ее не в темницу аббатства, а в свой замок? А вы, святой отец, вместо того, чтобы судить ее по делу о колдовстве и ереси, обвенчаете их, не спрашивая ее на то желания? Кто из вас сможет клятвенно доказать мне прямо здесь и сейчас, что этого не случится?
– Ты осмеливаешься торговаться со служителем церкви! – возмущенно взвизгнул отец Никодим.
– Да, – спокойно ответил Робин Гуд и сделал добрый глоток из своей кружки.
Отец Никодим задохнулся от негодования.
– Я, – заявил Элевтер фрон де Марч. – Я готов поклясться своей честью в том, что эта женщина будет отвезена в аббатство и заключена в темницу, вместе с находящимся там уже иноземным еретиком и колдуном.
– Подлец ты, барон фрон де Марч, и чести у тебя никакой нет. Не верю я твоей клятве! – с этими словами Робин Гуд допил то, что еще оставалось в кружке и с сожалением оглядел донышко.
– А за это оскорбление, сэр Робин из Локсли, вы мне ответите! – вскрикнул Элевтер фрон де Марч, хватаясь за меч.
– Об этом мы с тобой позже поговорим, – усмехнулся Робин Гуд. – О том, кто кого и за что заставит ответить… А сейчас – клянись мечом своим и пусть тебе в бою не будет удачи, если ты эту клятву нарушишь!
Элевтер фрон де Марч с перекошенным лицом тронул коня и двинулся на Робин Гуда, но один из монахов остановил его угрожающим жестом:
– Клянитесь, сударь, иначе и мы усомнимся в праведности ваших побуждений!
И Элевтер фрон де Марч был вынужден, сложив два пальца и положив их на рукоять меча, пробормотать слова клятвы.
– Так, хорошо, – довольно сказал Робин Гуд.
– Так ты отдашь нам ведьму? – нетерпеливо спросил отец Никодим.
– Нет. Ни за что, – весело ответил Робин Гуд.
– Мы сроем твой замок до основания! – взвыл Элевтер фрон де Марч.
– Можете начинать. Но помните: в каждого из вас нацелена стрела!
– Ты заплатишь за это, Робин из Локсли! – закричал отец Никодим, наступая на Робин Гуда. – Сегодня же я сожгу этого проклятого колдуна! А завтра здесь будет войско епископа! Они уничтожат тебя и твой замок! И ведьма все равно не избежит костра!
Робин Гуд хотел уже ответить что-нибудь эдакое, дерзкое, а то и полоснуть настырного священника мечом, но тут легкая рука легла ему на плечо и он услышал нежный голосок Малики:
– Не надо, сэр Робин. Я пойду с ними…
– Я не пущу тебя, девочка! Даже не думай! Иди немедленно в дом и сиди там тихо, пока все не кончится…
– Нет, сэр Робин. Подумайте о своих дочерях! – грустно сказала Малика и подошла к отцу Никодиму. – Отведите меня к моему учителю! Я готова принять смерть вместе с ним…
Дик выскочил вслед за Маликой и бросился с мечом на барона фрон де Марча:
– Негодяй! Я вызываю тебя!
– Нет, – усмехнулся барон. – Ты не можешь вызвать меня. Ты не рыцарь.
– Зато я – рыцарь! – рявкнул Робин Гуд с такой силой, что конь под Элевтером фрон де Марчем испуганно заплясал.
– Я рыцарь и я вызываю тебя на поединок, я готов силой оружия отстаивать невиновность и честное имя моей будущей невестки и несчастного старика! Об этом будет объявлено завтра же на всех перекрестках, я оповещу об этом всех танов и рыцарей, а так же – о том, что ты, Элевтер фрон де Марч, подлец, негодяй, лжец, трус и… и…
Робин Гуд замялся, не зная, как бы ему еще обозвать барона фрон де Марча.
Так и не придумал, махнул рукой и бросил отцу Никодиму:
– Теперь не ты, а суд Божий будет решать, виновны ли они в ереси и колдовстве!
Элевтер фрон де Марч расхохотался:
– Она никогда не станет твоей невесткой, Робин из Локсли! А вот жена твоя очень скоро станет вдовой… Куда тебе сражаться со мной!
– Однако я выйду против тебя, Элевтер фрон де Марч. И победа будет за мной! Потому что в моем мече – правда! – грозно сказал Робин Гуд.
И в глазах его было столько огня, что улыбка сползла с лица Элевтера фрон де Марча.
– Прощай, Дик, любимый! – простонала Малика, уводимая монахами прочь от замка.
– Нет, девочка, нет! Подожди с ним прощаться! – прокричал ей вслед Робин Гуд. – Я еще жив… И я верю в победу! Я смогу защитить тебя, так что не бойся ничего и не грусти, скоро вы снова будете вместе и мы сыграем свадьбу…
Но в голосе его уже не чувствовалось прежней уверенности. И он еще долго стоял в воротах, глядя на дорогу, и в глазах его дрожали непролитые слезы.
Глава 10. Как Робин Гуд примирился с шерифом Ноттингемским
Леди Мэрион горько плакала, сидя на кожаной подушке в уголке палатки, в которой Робин Гуд облачался в доспехи, готовясь к поединку с Элевтером фрон де Марчем.
Ей было очень жалко Малику.
Она глубоко сочувствовала Дику, понимая и разделяя его переживания.
Но мужа ей было все же жальче, потому что Робин Гуда леди Мэрион любила больше всех людей в мире! Больше самой жизни… И мысль о том, что она может его потерять, причем не когда-нибудь там, в неизбежной старости, а прямо сегодня, сейчас, убивала леди Мэрион. Он – ее свет, ее солнце, ее жизнь, ее любовь! Весь смысл ее существования! Без него мир погрузится в первозданную тьму, без него она не сможет жить, дышать, без него сразу все кончится – все, все, все!
А ведь его поражение и гибель предопределены, потому что ему ни за что не выстоять против молодого фрон де Марча. Робин давно уже не сидел в седле и не сражался… Он утерял былую подвижность… Он располнел… У него одышка… Сердце леди Мэрион разрывалось!
Дик, измученный, осунувшийся, бледный, с красными от слез и бессонницы глазами стоял, ссутулившись, у входа в палатку. Он тоже понимал, что предстоящий бой безнадежен… Отец обречен, а значит – и Малика с Астрологом тоже обречены! Дик проклинал свое благородство, не позволившее ему просто убить Элевтера фрон де Марча, когда у него такая возможность еще была. Ах, если бы не эти нелепые законы, по которым рыцаря на поединок может вызвать только другой рыцарь! Дик – молод, силен… Он хорошо владеет оружием. Он справился бы с бароном фрон де Марчем!
Маленький Джон помогал Робин Гуду облачаться в доспехи. Брат Тук стоял рядом, подбадривая поединщика шутками и прибаутками. Но лица всех троих были грустны. Робин Гуд громко сопел, стараясь сдержать непрошенные слезы. Он тоже понимал, что идет на смерть, но отступить он не мог. Он старался не смотреть в тот угол палатки, где сидела леди Мэрион.
Вокруг палатки толпились друзья Робин Гуда, слуги из замка, крестьяне с его земель, а так же – просто сочувствующие, а еще – восемнадцать сыновей Маленького Джона, семеро дочерей Робин Гуда, невестки и внуки маленького Джона, поклонники дочерей Робин Гуда, а так же – подруги, друзья и просто общие знакомые.
Вокруг палатки Элевтера фрон де Марча не толпился никто. Только унылый оруженосец стоял, держа под уздцы боевого коня. Оруженосец с тоской и завистью поглядывал в сторону шумной толпы возле палатки их противника.
И вот наконец время пришло…
Робин Гуд, закованный в железо и ужасающе неповоротливый, как старый краб, бочком подошел к супруге и сказал:
– Что ж, моя леди… Пора прощаться.
Леди Мэрион, всхлипнув, повисла у него на шее.
– Я люблю тебя, Робин! Я так тебя люблю! И я верю… Мы свидимся там, на небесах!
– Я тоже люблю тебя, моя госпожа. С самого первого мига, когда увидел тебя… Помнишь, как я спасался от погони и запрыгнул через окно в твою спальню? И ты не выдала меня, мое сердце! Ты – как майское утро… Помнишь?!
– Да, помню, Робин…
– Так ты прости, если что не так было. Мы с тобой славную жизнь прожили. Вон, каких детей ты мне родила!
– Робин! – леди Мэрион стиснула мужа в объятиях, из глаз ее хлынули слезы.
Но потом она совладала с собой.
Отстранилась, перекрестила его, поцеловала в лоб:
– Иди. С тобой Бог, истина, мои молитвы и моя любовь.
Робин Гуд хлопнул по плечу Маленького Джона, приобнял брата Тука – здесь слова прощания были не нужны: столько раз они смотрели смерти в глаза, что уже перестали ее бояться.
Потом он подошел к сыну:
– Будь мужчиной, Дик! Чем бы ни кончилось… За старшего остаешься. Помни – ты один защита маме, и девочкам, и младшему. Так что – если я не сумею твою невесту отстоять, то ты уж не дай горю возобладать над рассудком. Помни о долге. Пока Маленький Робин не подрастет… Кстати, его с утра не видел. Ты скажи ему, что я его любил, несмотря на все его проказы. Он славный мальчик. И Мэри… Если она еще сердится на меня… Скажи, что я признаю, что был не прав. Я прошу у нее прощения. И… Пусть она выходит замуж за своего шерифа. Я благословляю.
– Отец!
– Ричард! Помни – ты мужчина! Тебя крестил сам король Львиное Сердце, ты носишь его имя – не посрами его! И меня, своего отца…
Они обнялись. Не как отец с сыном – как мужчины.
Откуда-то появился брат Адалард, он приобнял Дика здоровой рукой, прошептал на ухо:
– Крепись, друг!
Робин Гуд вышел из палатки.
Его уже ждал отец Бартольмью.
Робин Гуд, пыхтя, опустился на колени – принять благословение.
Элевтер фрон де Марч тоже вышел из своей палатки – рослый, статный, грозный в своих великолепных зеркально-сверкающих доспехах.
И грациозно опустился на колени перед отцом Никодимом – тоже принимал благословение.
И тут раздался стук копыт, и крики в два голоса:
– Отец! Отец!
Торжественность момента была разрушена.
Элевтер фрон де Марч оглянулся и кисло сморщился.
Отец Никодим гневно полыхнул глазами на «святотатцев».
А Робин Гуд расплылся в счастливой улыбке – ведь это были Маленький Робин и Мэри, те, с кем он еще не успел попрощаться! Робин – на Орлике, Мэри – на бешеной горячей Чертовке. Самые быстрые кони в конюшне Локсли, к которым Робин Гуд строжайше запрещал приближаться своим детям! Ну, да не ругать же их за это в такой момент…
– Детки! Детки мои! Мэри, девочка!
Робин Гуд тщетно пытался подняться на ноги – без помощи Маленького Джона емубы это вообще не удалось.
– Мэри, твой брат Дик должен был тебе передать, да я сам лучше скажу тебе…
Он не договорил, потому что увидел между Мэри и Робином третьего всадника: высокий, стройный рыцарь в вороненых доспехах, с мечом, копьем и щитом, на рослом боевом коне.
Рыцарь легко, словно не чувствовал веса доспехов – и совершенно не нуждаясь в помощи оруженосца! – спрыгнул с коня, преклонил колено перед Робин Гудом, низко склонил голову…
Рядом с рыцарем мгновенно оказалась Мэри – тоже на коленях.
– Отец! Умоляю тебя! – пролепетала Мэри.
– Сударь! – рыцарь поднял забрало и все присутствующие узнали Брайана де Менетрие, шерифа Ноттингемского. – Сударь, я просил у вас руку вашей прекрасной дочери, я получил отказ, но не смирился с ним и намерен снова вернуться к этому разговору, но прежде – прошу вас, окажите мне честь и уступите мне право первым сразиться с этим негодяем, нанесшим оскорбление благородной женщине и гнусно оклеветавшим честного человека!
– Это противоречит правилам! Я не получал от вас вызова! – возмутился Элевтер фрон де Марч.
Шериф Ноттингемский молча поднялся, снял с себя покрытую шипами боевую перчатку, подошел к барону фрон де Марчу и бросил перчатку ему в лицо.
Так же молча барон фрон де Марч поднял перчатку – и принял вызов.
– Теперь все формальности соблюдены. Но у сэра Робина из Локсли есть право первенства в этом поединке. Ведь он первый прислал вызов барону фрон де Марчу… И я умоляю сэра Робина из Локсли уступить право первенства мне и дать мне возможность выступить первым против барона фрон де Марча!
Робин Гуд, тяжело дыша, переводил взгляд с Брайана де Менетрие на своего противника.
– Отец! – снова всхлипнула Мэри.
– Робин! Я тебя умоляю, окажи ему честь и уступи… Иначе я просто с ума сойду! – взывала к нему леди Мэрион.
– Отец, ты же благословил Мэри на брак с сэром Брайаном! И ты можешь позволить ему, как будущему члену семьи, первым сразиться с нашим общим противником! Отец, это будет правильно, – вступился Дик.
– Папа, ты же старый и толстый, ты в жизни не справишься с бароном фрон де Марчем, – с убийственной честностью заявил Маленький Робин. – А Брайан… Брайан его по уши в землю вобьет, вот!
Дик тут же отвесил младшему брату подзатыльник и опасливо покосился на отца: не обиделся ли он, не вознамерится ли теперь любой ценой доказать обратное?
Но Робин Гуд только улыбнулся – и снял с себя шлем.
– Что ж, – выдохнул наконец Робин Гуд, – что ж, вы все правы, а младший мой сын – прежде всех прав… Ну-ка, дети, становитесь на колени, я благословлю вас на супружество! Теперь-то я вижу, каким глупцом я был! Ну, да кто старое помянет… В общем, благословляю тебя, Мэри, будь ласковой женой этому благородному господину, не посрами отца… И тебя благословляю, мой мальчик: будь добрым мужем моей Мэри, но прежде – проучи как следует этого мерзавца! А я отдохну… Стар я стал для таких игр!
Мэри взвизгнула, кинулась отцу на шею.
Затем бросилась к Брайану и они слились в торопливом, но пламенном поцелуе.
Отец Бартоломью перекрестил их молитвенником.
– Вам, сударь, рано надеяться на отдых! – надменно бросил барон фрон де Марч. – Я не забыл о вашем вызове и об оскорблении, вами мне нанесенном! После сэра Брайана наступит и ваша очередь!
– Не наступит! – буркнул Робин Гуд. – Как правильно сказал мой младший сын, сэр Брайан вколотит тебя в землю по самые уши! Будешь знать, как воровать девушек и клеветать на стариков… А потом вернется брат Мартин с посланием от Папы Римского, и этому вот тощему попу, твоему приспешнику, тоже не поздоровится!
– Ты заплатишь за это, разбойник! Ты осмеливаешься сомневаться во власти святой церкви и в правильности принятых ею решений! – взвизгнул отец Никодим. – Я прокляну тебя! Твой душа уже принадлежит дьяволу, тебя ждет ад…
– Ох, сколько я слышал всякого такого еще в годы юности! – вздохнул Робин Гуд. – Что до власти святой церкви и правильности принятых ею решений… Бедняжку Малику и старика Астролога судил ты лично, святая церковь к этому не имеет ни малейшего отношения! Ты даже епископа об этом не соизволил оповестить! И в правильности тобою принятых решений я не то что сомневаюсь, я…
– Хватит! – не выдержал Элевтер фрон де Марч. – Пора разрешить наш спор силой оружия. И пусть победит сильнейший!
– Пусть победит тот, на чьей стороне правда, – тихо сказал Маленький Робин.
И отец Бартольмью, улыбнувшись, положил ладонь на его рыжую макушку и закончил:
– Да будет так!
Все присутствующие перекрестились.
Рыцари сели на коней.
