355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Яковлева » Блефовать, так с музыкой » Текст книги (страница 7)
Блефовать, так с музыкой
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:04

Текст книги "Блефовать, так с музыкой"


Автор книги: Елена Яковлева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13
ПОЛЕ ЧУДЕС

Я прошаркала сквозь подземный переход, поднялась наверх и очутилась у подножия стеклянной коробки вокзала. Огляделась по сторонам и, не заметив ни одной персоны, достойной моего интереса, завернула за угол. Там мне попалась первая личность соответствующего масштаба – щуплый парень в растрепанной ушанке, рваном ватнике и давно просящих каши штиблетах.

– Привет, – я бойко подкатилась к нему.

– Привет, – меланхолично отозвался молодой бомж, не выказывая ни малейших признаков цеховой солидарности, и прошлепал мимо.

Я хотела было его догнать, но передумала. Не последний же он бомж на белом свете, в конце концов, справедливо рассудила я, найду кого-нибудь поприветливее. Да взять хотя бы вон ту бродяжку, выписывающую круги вокруг переполненной урны. При других обстоятельствах и в другом наряде она была бы очень даже симпатичной. Невысокая, с круглым носиком-пипочкой, малиновым румянцем, а главное, в зеленой мохеровой шапке, как раз такой, какую я себе нарисовала в мечтах, еще только собираясь перевоплотиться. Короче говоря, маленькая нищенка сразу же расположила меня к себе, и я уверенно направила к ней свои стопы.

Тем временем выяснилась причина ее неподдельного интереса к привокзальной урне. Наклонившись над мусорной горой и немного в ней покопавшись, приглянувшаяся мне бомжиха извлекла на свет божий пивную бутылку темного стекла. Шмыгнув носом, грязным ногтем соскребла с нее налипшую грязь и бережно опустила в нутро большой матерчатой сумки. Судя по раздавшемуся при этом мелодичному звяканью, сегодняшние раскопки маленькой бомжихи можно было считать удачными.

«Гм, гм, что бы ей такое сказать для первого знакомства?» – мысленно прикидывала я. Как назло, в голову не приходило ничего подходящего. А все потому, что я не позаботилась об этом заранее, легкомысленно сосредоточившись на «прикиде». Может, сказать ей:

«Бог в помощь, подруга»? Пожалуй, это звучит слишком театрально. Вот именно, театрально!

Пока я мучилась с изобретением подходящего обращения, на авансцене появилось новое действующее лицо – еще одна побродяжка, с обветренным и очень злым лицом. Эта не стала утруждать себя утомительными приветствиями и, не говоря ни слова, вцепилась в волосы маленькой бомжихи, той самой, которую я наметила в собеседницы, и давай ее мутузить. Я и глазом моргнуть не успела, а предмет моего вожделения – зеленая мохеровая шапка уже валялась в грязной жиже, а ее хозяйка, поверженная обидчицей на обе лопатки, голосила благим матом и предпринимала отчаянные попытки вырваться из цепких рук соперницы. Совершенно безуспешные, насколько я могла судить.

Я просто онемела, не зная, что мне делать. Ну не разнимать же мне их прикажете! Впрочем, потасовка закончилась довольно быстро полной и безоговорочной победой долговязой бабы с желчным лицом, которая напоследок еще пару раз пнула маленькую бомжиху, после чего прихватила ее матерчатую сумку с бутылками. Видимо, в качестве контрибуции. И была такова. А нищенка с носиком-пипкой и малиновым румянцем осталась сидеть в грязном снегу, растопырив ноги, как пластмассовая кукла.

– С-сука, короста, зараза… – маленькая бомжиха послала проклятия в пустой след, подняла свою мохеровую шапку и водрузила на голову. А еще всхлипнула, очень жалостливо и трогательно. По крайней мере, мое отзывчивое сердце дрогнуло.

– Больно? – посочувствовала я.

– А тебе что? – огрызнулась маленькая бомжиха и с кряхтением поднялась на ноги. Под левым глазом у нее образовалась красноватая припухлость, грозившая в скором времени преобразоваться в банальный синяк.

– За что она так тебя? – не отставала я.

– Считает, что здесь все бутылки ее, – недовольно пробурчала маленькая бомжиха.

И как я сама не догадалась, что стала свидетельницей злостного нарушения конвенции с последующим немедленным и справедливым возмездием. Маленькая бомжиха вторглась на чужую территорию, за что и поплатилась.

– И что ты теперь будешь делать? – поинтересовалась я у нее осторожно.

– А ты кто такая? – кажется, я не вызывала у нее доверия, несмотря на все свои ухищрения. Я смешалась:

– Да я просто так… Я…

– Вот и шуруй отсюда. – Всем своим угрюмым видом маленькая бомжиха давала понять, что не нуждается в моем сочувствии. Она даже пригрозила мне:

– Не приставай, а то получишь!

Я была окончательно посрамлена в своем стремлении согреть вниманием эту несчастную душу.

– Хорошо-хорошо, я ухожу, – пробормотала я примирительно, – я ведь только хотела узнать про одного человека, он здесь раньше появлялся… Его Аликом зовут… такой высокий, долговязый…

– Не знаю я никакого Алика, – отрезала маленькая бродяжка, – и вообще, все сейчас на тридцать седьмой километр перебазировались.

– На тридцать седьмой километр? А что там?

– Там новая свалка открылась, и все вокзальные туда подались. Говорят, там кто-то даже пятьсот баксов нашел, – просветила меня маленькая бомжиха и добавила раздумчиво:

– Самой, что ли, съездить, может, что обломится?

– А… А где этот тридцать седьмой километр? – Я тоже вдохновилась этой идеей. Может, и Алик там, копается на свалке в надежде отыскать свои пятьсот баксов, если, конечно, эти самые доллары, добытые из мусора, не блеф. Впрочем, скорее всего блеф, и у бомжей есть своя мифология.

– Тут, недалеко, по нашей дороге, а от станции на автобусе или на попутке, – маленькая бомжиха отряхнула прилипшие к подолу комки грязного снега, – можно пешком, если погода хорошая. Я была там один раз, нашла две серебряные ложки, но их у меня отняли другие…

Бедная маленькая бомжиха, похоже, планида у нее была такая – терпеть притеснения от себе подобных.

– Хочешь, поедем вместе? – предложила я. – Вдвоем веселей.

Бомжиха наморщила лоб и поправила свой мохеровый малахай.

– Можно, – пожала она плечами и посмотрела на вокзальные часы, – скоро электричка будет.

И мы побежали в сторону перрона. «Куда меня несет, – спрашивала я себя, перепрыгивая через лужи, – вдруг не успею вернуться до вечера?»

Познакомились мы в электричке. В тепле моя попутчица разомлела и отошла душой, оказавшись именно такой, какой она мне представлялась заочно: простецкой и добродушной бабенкой. С поправкой на обстоятельства, разумеется. А обстоятельства у Раисы (так она назвалась) были следующие: еще полгода назад проживала она в собственном деревенском домике неподалеку от Харькова не то чтобы припеваючи, но, в общем-то, сносно. В совхозе денег почти не платили, а потому она частенько отправлялась на ближайшую железнодорожную станцию, чтобы продать пассажирам проходящих поездов кое-какие дары собственного сада-огорода. Там на свою голову она и встретилась с молдаванином Петром, смазливым и говорливым парнем.

Поскольку Раиса была не слишком избалована мужским вниманием, их роман с красавцем-молдаванином развивался бурно. И месяца не прошло, как Петр уговорил ее продать дом и переехать куда-то на Урал, где, по его словам, можно было очень даже неплохо обосноваться. Любовь притупила Раисину бдительность, и она попалась на удочку кареглазого мошенника. Продала родимую хату и последовала за ненаглядным, который, как вы уже, конечно, догадались, сбежал от нее в Москве, прихватив с собой ее денежки. Просто хрестоматийный случай!

Судя по бесхитростному Раисиному рассказу, ее превращение в полноценную бомжиху произошло довольно быстро. Какое-то время она еще надеялась собрать денег на билет до харьковской деревеньки, ходила по электричкам и рассказывала трогательную историю об украденных деньгах. Но того, что ей перепадало, с трудом хватало на питание, к тому же ее здорово обирали и не раз колотили все за то же «нарушение конвенции». Но с Курского вокзала Раиса не уходила, потому что не оставляла надежд вернуться на родину, где у нее теперь ни кола ни двора.

В ответ на ее откровения я наскоро сочинила сказку о собственных мытарствах. Не так уж это было и сложно, я всего лишь изложила историю Алика, с той разницей, что в моем случае в качестве злодея фигурировал бывший муж. Надеюсь, Борька про это никогда не узнает.

– Все от этих гадов, от мужиков, – сделала резюме Раиса. В общем-то справедливое. Потом потерла обветренные, в цыпках, руки и сказала мечтательно:

– Хорошо бы чего-нибудь найти на этой свалке, что можно продать…

– Да, хорошо бы найти, – согласилась я, только думала не о баксах и серебряных ложках, а об Алике.

Разморенная в тепле Раиса скоро задремала, а я все всматривалась в сменяющиеся за грязным окном электрички московские пригороды и гнала прочь от себя желание выйти на ближайшем же полустанке и пересесть в первый же поезд на Москву. Да, посещали меня такие панические настроения, не стану скрывать. Может, я бы в конце концов поддалась им и сбежала, но тут очнулась Раиса, потянулась и подскочила как ужаленная:

– Приехали!

К этому моменту электричка уже затормозила у платформы, а потому времени на раздумья не было, и я отчаянно ринулась за Раисой, спотыкаясь о чьи-то ноги.

– Вон автобус, – Раиса показала на старенький желтый «пазик», пыхтящий посреди небольшой площади, прилегающей к железнодорожной платформе, – только там кондукторша злая, как привяжется…

– Ладно, я заплачу. – Я нащупала деньги, которые предусмотрительно припрятала за подкладкой пальтишка Шапокляк, и вскочила на подножку, потянув за собой Раису. Та смотрела на меня, открыв рот.

– Давай, давай, – прикрикнула я, – а то автобус уйдет!

Раиса повиновалась, хотя и с некоторым сомнением во взоре. Похоже, полгода неприкаянности избавили ее от излишков доверчивости. Лучше бы это произошло немного раньше, тогда бы она не попалась в ловушку мошенника.

Кондукторша и впрямь оказалась редкой занудой. Сразу пошла на нас, обняв руками висящую на груди сумку с билетами и приговаривая:

– Пока все не обилетятся, автобус не поедет.

И все пассажиры будто по команде уставились на нас с Раисой. Не знаю, что бы они с нами сделали, если бы мы не «обилетились»! Разорвали бы, наверное.

Я достала из-за подкладки смятую десятирублевку, кондукторша сразу же в нее вцепилась и принялась тщательно рассматривать на свету, не фальшивая ли.

– Докуда едете? – недовольно засопела она, всем своим видом показывая, как она относится ко всяким там подозрительным личностям вроде нас.

– До полигона, – пришла мне на выручку Раиса. Я ведь не знала, где находится знаменитая свалка, на которой можно найти полтыщи баксов.

Ни слова не говоря, кондукторша сунула мою десятку в свою безразмерную сумку и зазвенела мелочью, отсчитывая сдачу. Может, я и преувеличиваю, но мне показалось, что она выбрала для нас самые грязные и липкие монеты, а билеты вообще не дала. И потом всю дорогу» пока мы не вышли на своей остановке, сверлила едким, придирчивым взглядом: мол, вижу я вас, вижу. Ненавижу таких!

Выгрузившись из автобуса, мы очутились на продуваемом всеми ветрами пустыре, и я почувствовала себя в хлипком пальтишке Шапокляк особенно неуютно.

– Ну, и где же этот Клондайк?

– Что? – опешила Раиса.

– Ну, поле чудес, на котором баксы растут… Знаменитая свалка.

– Да вон там, за лесочком, – моя напарница указала в туманную даль. Я невольно поежилась:

– Далековато…

– Ничего, если наискосок, то близко, – успокоила меня Раиса и смело пошла вперед.

Я вздохнула и двинулась за ней. В конце концов, никто не заставлял меня заниматься частным сыском, а с другой стороны, как еще я могла раз и навсегда избавиться от рецидива парамонозависимости?

Раиса меня не обманула – свалка была совсем рядом, просто ее скрывали деревья. Несколько серых холмов, похожих на терриконы, а на них копошатся такие же серые люди. Молча и деловито. Эта картина так меня потрясла, что я остановилась.

– Ну вот, уже пришли, – обернулась ко мне Раиса, – я же сказала, если наискосок, то близко.

– Они же как муравьи, – прошептала я, всматриваясь в шевелящиеся мусорные горы, а сама подумала: «Как же я найду здесь Алика?»

Глава 14
ЗАПИСНАЯ КНИЖКА ПАРАМОНОВА

Мы подошли поближе к исторической свалке. Если честно, я чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Впрочем, это еще мягко сказано, на самом деле я совершенно растерялась. Хорошо еще, что копошащиеся в мусоре бомжи не обращали на нас ни малейшего внимания. Я покосилась на Раису, которая, приложив руку к глазам, всматривалась в даль.

– Эй, Чуня! – позвала она. – Иди сюда!

Приземистый мужичок в спортивной шапочке «петушок», до того кропотливо перебиравший содержимое большой коробки из-под телевизора, повернул в нашу сторону круглую хитрющую мордаху. Его бы в мою самодеятельность, подумала я, готовый народный типаж. Хоть в кино снимай, в роли деда Щукаря, к примеру.

– Ну что, накопал что-нибудь? – спросила у него Раиса.

– Да так, по мелочам, – уклончиво ответствовал «Щукарь».

– Слышь, ты тут всех знаешь, мужика здесь не видел длинного, Аликом зовут? – Оказывается, Раиса не забыла про мой интерес.

– Алик, говоришь? – Чуня задумчиво склонил голову набок. – Был тут один такой, только давно, может, месяц назад. – И снова занялся коробкой из-под телевизора, впрочем, очень скоро он окончательно утратил к ней интерес, видимо решив, что ничего путного в ней нет. – Хочешь, покажу одну вещицу? – неожиданно предложил он Раисе, порылся в недрах своего драного, благоухающего прокисшей мочой балахона и продемонстрировал красивое кожаное портмоне.

– Кошелек? – насторожилась Раиса.

– Не-а, – отозвался Чуня, – сам думал, что кошелек, а это книжка такая. – И добавил со значением:

– Продается. Недорого…

Раиса презрительно фыркнула:

– А мне она на кой?

– А ты ее в породе выгодней загонишь, – стал уговаривать ее Чуня. – Книжка ценная, кожаная…

Раиса сморщила свой носик-пипочку, а я, сама не знаю почему, протянула руку:

– Дай погляжу.

Покладистый Чуня улыбнулся во все свои три зуба – два вверху и один внизу:

– За погляд денег не беру. Я погладила обложку записной книжки – она была нежная, как лайковая перчатка, – и раскрыла ее: надо же, чистая, с латинским алфавитом к тому же. И бумага отличная. Перелистала разок, другой, что-то не давало мне покоя, и все тут…

– Да новая она, новехонькая, – без устали рекламировал свой товар Чуня, – ни одной буковки нет… Давай мне на бутылку пива, а сама в Москве в три раза дороже загонишь.

А я все вертела книжку в руках, в то время как в моей душе зрело какое-то смутное предчувствие.

– Ну отличная же вещь, – не унимался предприимчивый Чуня, – кожа натуральная, лист, видала, какой лощеный…

Поддавшись на его уговоры, я еще раз перелистала записную книжку от корки до корки и сделала неожиданное открытие: страничка с латинской буквой L в ней отсутствовала, кто-то аккуратно ее вырвал.

У меня перехватило дыхание.

– Не хватает одной странички, – пролепетала я.

– Чего там еще не хватает! – обиделся Чуня. – У самой у тебя не хватает. Знаешь, сколько такая в ларьке стоит!

– Где ты ее взял? – насела я на Чуню.

– А что, что такое? – заморгал он хитрыми глазенками – похоже, я его напугала. – Не хочешь, не бери, я не заставляю. – Он сунул записную книжку за пазуху и зашагал прочь, да так быстро, словно у него моторчик невидимый включился.

Теперь настала очередь пугаться мне: сейчас, сейчас Чуня убежит копаться в мусоре, а я так ничего и не узнаю.

– Эй! – побежала я за ним. – Стой! Чуня прикинулся глухим. Тогда я забежала вперед и преградила ему дорогу.

– Слушай, куплю я у тебя эту книжку. Ты получишь не на бутылку пива, а на бутылку водки, если расскажешь, где ты ее взял, – тихо, но твердо сказала я.

То ли Чуня обалдел от масштабов, вернее, объемов внезапно свалившегося на него счастья, то ли попросту в него не поверил, но немедленного согласия на мое выгодное предложение с его стороны не последовало. Что до присутствовавшей при этом Раисы, то она держала нейтралитет, который, судя по нездоровому блеску в глазах, давался ей с трудом.

Я дала слабину и принялась самым позорным образом торговаться:

– Ну на две бутылки… Чуня заколебался:

– Покажи!

– Что? – я не поняла.

– Что-что, деньги…

Я было полезла за подкладку, но тут произошло нечто, заставившее меня позабыть о заветной кожаной книжке с вырванной страницей. В нескольких шагах от нас разыгралась очень даже нешуточная потасовка. То, что случилась она из-за добычи, – не знаю уж, из-за чего конкретно, но это нечто, несомненно, представляло какую-то ценность, – я поняла позже, а в тот момент просто наблюдала, разинув рот, как несколько грязных мужиков исступленно лупцуют друг друга. Потом двое из них оказались на земле, а остальные стали бить их ногами, неторопливо и деловито: сначала один стукнет и отойдет, за ним – другой, что-то вроде очереди образовалось. При этом избиваемые не сопротивлялись, лежали ничком в грязи и прикрывали головы руками. Те же, что в драке не участвовали и не пытались остановить или урезонить драчунов, продолжали себе молча копаться в мусоре.

– Они же забьют их до смерти! – Я поискала сочувствия у Чуни и Раисы, но их лица оставались непроницаемо-равнодушными. Мне стало страшно.

Не знаю, чем (бы все это кончилось, не появись на свалке новые действующие лица. Это были крепкие люди в камуфляже, каждый был похож на бугая, выпроводившего меня с Курского вокзала, и откуда они взялись, один бог ведает. У меня лично создалось такое впечатление, будто они упали откуда-то сверху, с облака, например, потому что ни вертолета, ни какого-либо еще летательного аппарата поблизости не наблюдалось.

Я обернулась к Чуне и Раисе, чтобы понять, что они думают по этому поводу, но их след уже простыл. Я растерянно завертела головой и разглядела, как мохеровая Раисина шапка мелькнула в редком перелеске. Не знаю, какое чувство во мне проснулось, шестое, седьмое или восьмое, но я незамедлительно последовала примеру. Что называется, со всех ног.

Я бежала, не оглядываясь и, кажется, даже зажмурившись. Если б могла, я бы и уши заткнула, чтобы ничего не слышать. А над мусорными терриконами стоял густой мат-перемат, перемежаемый отрывистыми командами «Лежать, сволочь!» или «Стой, падла!».

Выскочив на дорогу, я на мгновение остановилась, чтобы отдышаться и оглядеться. Я ведь понятия не имела, в какую сторону бежать. Страшно обрадовалась, завидев впереди улепетывавших во все лопатки Раису и Чуню, прибавила скорость и довольно скоро их догнала. Поравнявшись с Чуней, я, совершенно обессилевшая, не без удивления отметила, что тщедушный бомж даже не запыхался. Прямо «пан Спортсмен» какой-то!

– И долго еще бежать? – Я хватала ртом воздух, как рыба на берегу.

Чуня не ответил, но свернул с дороги в поросший кустарником овраг. Мы с Раисой переглянулись и повторили его маневр. Только здесь Чуня позволил себе расслабиться и рухнул прямо в сугроб. Раиса растянулась слева от него, а я справа.

Мне было так жарко, что я совсем как в дошкольном детстве зачерпнула полную пригоршню снега, набила им рот и минут пять, пока он не растаял, чувствовала себя наверху блаженства. Я полежала еще немного, и во мне обнаружились силы для того, чтобы поменять лежачее положение на сидячее. Очень даже благоразумное решение, между прочим, учитывая минусовую температуру.

– И часто вы так бегаете? – поинтересовалась я у Чуни, все еще пребывающего в прострации.

– По мере необходимости, – буркнул тот, повернулся на бок и поджал ноги к животу, словно спать собрался. – Выпить бы сейчас… – мечтательно произнес он.

Я вспомнила про записную книжку в кожаном переплете и собственное обещание отвалить Чуне на две бутылки водки.

– Книжку не потерял? – спросила я у него.

– Тут она, – Чуня похлопал себя по впалой груди. – Тут родимая. А что?

Ну и хитрец, не иначе цену набивает.

– А то, что наш договор остается в силе. При условии, что ты расскажешь, где ты ее добыл.

– Вот пристала как банный лист, – поморщился Чуня, – где добыл, там уже нет. – А потом посмотрел на меня испытующе:

– Точно дашь на две бутылки?

– Точно, – кивнула я.

– Ну ладно, – Чуня уселся, скрестив ноги по-турецки. – Я его подобрал, один чудак выронил, а я подобрал.

– Чудак? Почему чудак? Хитрые Чунины глазки стали узенькими, как щелочки:

– Да потому что он вроде тебя все выспрашивал да расспрашивал, тоже Аликом интересовался, не знаю, тем ли, другим… А тут эти шакалы налетели и загребли его.

– Шакалы это кто?

– Ну, менты, кто же еще, те же, что сегодня. ОМОН или как его… У них нынче рейд, ну и в тот раз… Стали его шмонать, а он такой упакованный оказался, – Чуня понизил голос, – с доллярами… Шакалы, конечно, его замели, а книжка эта выпала, когда менты у него по карманам шарили…

Нужно было видеть физиономию Раисы, когда та услышала про «долляры», такая она стала пунцовая.

– Он… он что же, нашел эти баксы? – прикинулась я дурочкой.

– Щас, нашел, – фыркнул Чуня, – при нем чего только не было, даже этот, как его… ну, телефон…

– Мобильный, – подсказала я автоматически.

– Точно. – Чуня все еще пугливо оглядывался.

– И что потом? – не отставала я.

– Говорю же, замели его, замели, – похоже, Чуне поднадоел наш разговор. – Кинули в свою ското возку и увезли, они всегда кого-нибудь забирают, для плану, видать… Оформят там протокол, намнут бока и выпустят. Я сам там был один разок. – Чуня сплюнул. Похоже, не очень они были приятные, воспоминания о времени, проведенном в обществе омоновцев.

– И когда это было?

– Когда меня замели?

– Нет, того, с баксами и мобильником…

– А-а-а… – Чуня призадумался, – на той неделе вроде, а может, на позапрошлой.

Я отвернулась и сунула руку за подкладку пальтишка Шапокляк. Чуня честно заработал на две бутылки.

При виде денег Чуня напрягся, как дворняга при виде кота, даром что беззубый. Того и гляди с рукой отхватит. Даже Раиса вперед подалась. А я струхнула не на шутку. Много ли я знаю об этих выброшенных на обочину жизни людях? Что, если они не такие миролюбивые, какими кажутся на первый взгляд? Но все обошлось. Счастливый Чуня спрятал за пазуху деньги и отдал мне записную книжку Парамонова, в этом я уже не сомневалась. Мозаика мало-помалу складывалась. Пока что все сходилось: Парамонов, который тоже искал Алика (по старой ли дружбе – или из-за совместной нефтяной идеи – мне неведомо), приезжал на эту же самую свалку, где и попал под горячую руку проводивших очередной рейд омоновцев. А дальше, как любил говаривать принц Датский, тишина. Точнее, темнота.

Я снова воззрилась на мусорокопателя Чуню, ведь это он видел Парамонова последним:

– И что с ним стало потом, как думаете?

– С кем? – отозвался занятый созерцанием денег Чуня.

– Ну с тем, кто потерял эту книжку…

– А, с этим чудиком… Да откуда ж мне знать… Наверное, отвезли в обезьянник – есть у них такой на станции, и обобрали, подержали немного, протокол составили и отпустили. Они всегда так делают.

– Значит, у них это должно быть зарегистрировано… – пробормотала я задумчиво.

– Чего не знаю, того не знаю, – рассудительно заметил Чуня, – у них там такие порядки, короче, что хотят, то и делают. Главное – им не попадаться. А то они такие, что и с электрички сымают, и лучше не спрашивать почему. У меня видала сколько зубов? – Чуня осклабился. – А когда-то было больше, когда-то я бутылки зубами открывал.

– Да ну! – притворно восхитилась я. На самом деле я видала номера и покруче. Лет пять назад класс гитары в нашем ДК вела дамочка, открывавшая пивные бутылки надетым на палец обручальным кольцом. Впрочем, она скоро спилась, и ее уволили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю