Текст книги "Полоса препятствий"

Автор книги: Елена Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 17

Уже на следующий день Лерке стало значительно лучше. Она всё ещё бинтовала ногу и смазывала её йодом и мазью, но хромать почти перестала. Саньке казалось, что выздоравливает она подозрительно быстро. Может, и не было у неё никакой травмы, а это всё только для того, чтобы привлечь внимание Максима, заставить его волноваться?

Санька уже встречался с такими трюками. Вика Торопова постоянно в присутствии Владислава Геннадьевича устраивала сцены то с обмороком, то с зубной болью. Владик поначалу пугался, потом краснел, потом перестал обращать на это внимание.

А Максим звонил один раз. Разговаривал с Леркой, ему, Саньке, передал привет, но к телефону не позвал.

Когда он пришёл на площадку, к нему подошёл Лёха и спросил:

– Как там сестра?

– Какая она мне сестра! – взъярился Санька.

От Лёхи он такого не ожидал.

– Чё ты орёшь? Ну не сестра, подумаешь! Страсти какие…

Появился Денис:

– Санёк, привет! Ну как сеструха, как нога у неё, ничего?

Санька только глазами сверкнул.

Впрочем, скоро стало не до того. Все обступили подошедших Илюху и Богдана с Пашкой. У Богдана полыхало не в меру раздувшееся ухо, у Пашки глаз заплывал свежим синяком. Илюха был взъерошен и насуплен.

– Только не надо втирать, что это вы неудачно друг друга страховали, – заявил Лёха. – Отчётливый хук слева, поверьте моему опыту! – добавил он, указывая на Богдана.

Тот пожал плечами.

От старших, конечно, такое укрыться не могло.

– Это что такое? – строго спросил Максим.

Санька сам невольно поёжился от его взгляда.

Богдан промычал нечто невразумительное.

– Да мы… это… – начал Пашка.

– На краю света! – рявкнул Максим. – Вам что, мозги отшибли, толком сказать ничего не можете? Откуда синяки?

– Подрались, – угрюмо буркнул Пашка.

– С кем? За что?

Пашка умолк. Взглянув на него, продолжил Богдан:

– Мы на стадионе были. Я парапет отрабатывал, а Пашка – лейзи. Ну и Илюха… Прыгаем такие, никого не трогаем. Подходят два каких-то ушлёпка, сначала просто пялились, как идиоты, потом ко мне: чё, говорят, паркуришь? Я такой: не, говорю, завязал, здоровье дороже. Они говорят: а у тебя, видать, его полно. Я говорю: не жалуюсь. А они: это мы проверим, сальто сделать сможешь? Ну не дебилы?

Максим молчал, не сводя с него глаз.

– Чё, как паркур, так сразу сальто? Бесит, блин, – неуверенно добавил Богдан.

– Ну а дальше?

– Ну чё? Мы им объяснили, что сальто – зрелище для таких убогих, как они, а не то, чем мы занимаемся.

– И чем всё закончилось?

– Ну и… Это самое…

– Мы им тоже здорово накостыляли! – закончил Илюха.

Сам он, надо сказать, выглядел абсолютно невредимым.

– Молодцы! – воскликнул Максим, хлопнув в ладоши.

Он подошёл к ребятам почти вплотную, поочерёдно посмотрел на всех троих.

– А вы, кстати, и правда сможете сальто сделать?

– Нет.

– Вот когда научитесь, тогда и будете объяснять разницу между фрираном и паркуром! – отрезал он.

Дэн всё это время стоял рядом и веселился, видимо, живо представляя себе всё рассказанное ребятами.

– Не, Макс, ты прикинь, какой борзый молодняк пошёл! – воскликнул он.

– Да уж!

Начали тренировку. Как только перешли от бега к упражнениям, Дэн заговорил снова.

– Короче, попали два таких умника в страну дураков. И тут на них стадо аборигенов несётся. Все такие в панике! Оказывается, арбуза испугались. Ну дураки, что с них взять! Один наш умник стал метаться, орать, что это никакое не чудовище, что все вообще придурки – овоща боятся. Метался, пока его не затоптали. А второй смешался с толпой и тоже побежал. А потом дома, в спокойной обстановке, популярно объяснил, что арбузы вообще-то едят…

Дэн не закончил. Сощурив глаза, он посмотрел куда-то поверх голов.

– Йо! У нас гости, – произнёс он.

Все обернулись. Действительно, к ним, не торопясь, подходила толпа не толпа, но сплочённая компания, ничуть не меньше их. Тоже человек пятнадцать.

– По-моему, сейчас будет жарко, – вполголоса сказал Лёха, с усилием разминая плечи.

– Пойдём, Макс, – позвал Дэн, сделав остальным знак оставаться на местах.

Санька ещё ни разу не участвовал в уличной драке. Схлопотать от кого-нибудь или самому набить морду – это сколько угодно, начиная с детского сада. Но так, чтобы кучка на кучку, да ещё с таким серьёзно настроенным противником… Сердце у него колотилось.

Дэн с Максом подошли к незваным гостям и стали говорить со старшими. Тех тоже было двое. Потом они отделились от толпы и вчетвером отошли в сторону. Оставшиеся кучки настороженно созерцали друг друга. На контакт, однако, не шли. Выжидали.

– Ваш хвост? – спросил Лёха у притихших ребят.

Пашка молча сглотнул. Богдан утвердительно промычал.

Они, конечно, уже отыскали в толпе своих недавних противников.

– Вот, блин, заварили кашу! – сказал кто-то.

– Да ладно, с каждым бывает, – возразили ему.

– Чего стоим? – бурчал Илья. – Накостылять сразу, чтоб неповадно было.

Старшие долго о чём-то толковали. Наконец все четверо двинулись к остальным. Не дойдя нескольких шагов, снова остановились. На этот раз можно было расслышать, что они говорят.

– Махач устраивать смысла нет, – доказывал Дэн. – Так что молодых надо отпустить. Ну а сами, если настаиваете, потолкуем, как мужики с мужиками. Только после трени, ок?

Ему что-то ответили, но, видимо, уточняя, а не возражая. Гости стали расходиться, и скоро, кроме двух старших, примостившихся чуть поодаль, никого из чужих не осталось.

Дэн с Максом, как ни в чём не бывало, вернулись к прерванным упражнениям. Илюха, Пашка и Богдан бросились к ним.

– Дэн, вы что, с ними драться собираетесь? Макс?

– За наш косяк? Это нечестно!

– За ваш косяк вы ещё огребёте, – пообещал Макс. – От нас лично.

– И молитесь, чтобы мне фейс не попортили, – посоветовал Дэн. – Иначе я вам такое устрою! За небрежение национальным достоянием…

Первое время все напряжённо молчали. Но потом привычка взяла своё, и тренировка пошла обычным порядком. О посторонних вспомнили только в конце.

– Если они с нашими что-нибудь сделают, я этого так не оставлю, – мрачно пообещал Илюха. – Я знаю, где эти придурки живут, и что-нибудь придумаю.

Санька с сомнением оглядел его тщедушную фигурку. Впрочем, взгляд у Илюхи был воинственным.

Санька подошёл к Максиму. Тот, нагнувшись, завязывал шнурки.

– Макс! – позвал он.

– Чего тебе?

Санька замялся. Вообще-то ему очень хотелось пойти с ними, несмотря на то, что было все-таки страшновато. Но он знал, что так не делают. Уговор есть уговор.

– А вдруг у них там, – он кивнул на чужаков, – группа поддержки?

Макс выпрямился, расправил плечи и улыбнулся.

– Не бойся, – сказал он. – Разрулим как-нибудь.

Он потрепал Саньку по плечу, и они с Дэном направились к поджидавшей их парочке.

– Как думаешь, они справятся? – спросил Санька, когда они с Лёхой шли к дому.

– Должны, – отозвался тот. – Они сильные.

– Так и те двое не слабаки, – возразил Санька.

– Может, ещё и драки никакой не будет. Разойдутся полюбовно.

– Ну да! Стоило два часа ждать, чтобы просто за жизнь поговорить.

Лёха пожал плечами.

– Слушай, – вспомнил Санька. – То, что Дэн сегодня рассказывал… как это назвать – история, притча? Я хотел спросить, да не успел. В чём там смысл-то? Нет, в целом я догнал. Но какое отношение это имеет к нам?

– Сам подумай, – ответил Лёха. – Смысл в том, что, если твой путь не такой, как у всех, он не обязательно идёт наперекор всему. То, что для трейсера не существует границ, не значит, что он прёт, как танк, сокрушая всё, что ему мешает. Наоборот. Паркур, если хочешь, – это умение вписываться в повороты.

Санька молчал, осмысливая сказанное.

– В паркуре нет ничего такого, – Лёха сделал жест, по его мнению, обозначающий «в пику». – Поэтому старшие правильно сегодня окоротили этих дурачков. Не фиг выпендриваться перед посторонними. Ушлёпки они там или не ушлёпки. Сами, можно подумать, круть! Но это у них пройдёт, – добродушно закончил он.

Наутро, ещё до школы, Саньке позвонил Максим и сообщил, что всё в порядке. По телефону он ничего рассказывать не стал, но голос был не особенно весёлый.

Глава 18

Осенние каникулы – это, конечно, не праздничные зимние и не длиннющие летние. Неделя отдыха в ноябре – так себе, короткая передышка. Но у Саньки на первый день каникул приходился день его рождения.

Едва проснувшись, он уловил запах сдобы. В комнату заглянул отец.

– Вставай, соня! С днём варенья тебя!

– А? – всполошился Санька, мгновенно вскакивая.

В кухне его ждал сюрприз. Окно, увешанное гирляндой воздушных шариков, и на столе, покрытом праздничной скатертью, торт со свечками. Лерка и Марина стояли рядом, готовые поздравлять.

– Доброе утро, Саша! – сказала Марина.

– А это Лера постаралась, – сказал отец, указывая на торт.

Лерка присела и улыбнулась. Санька, как всегда, не мог понять, что значит её улыбка. То ли насмехается, то ли из вежливости, то ли в самом деле преисполнена дружелюбия. Впрочем, торт оказался вкусным. Санька съел два куска. Когда же это она успела? Вчера вроде никаких приготовлений не наблюдалось. Прямо сюрприз.

Когда допили чай, отец с Мариной переглянулись.

– Это ещё не всё, – сказал отец.

– Не всё? – переспросил Санька.

Марина вышла из-за стола и с загадочным лицом скрылась за дверью.

– Мы подумали, что ты уже взрослый и тебе можно доверять. У тебя насыщенная жизнь, как и положено в твоём возрасте. И потом, ты неплохо поработал в этой четверти. Ну и, вообще, нам всем будет удобно, если ты постоянно будешь на связи. Короче, это тебе от нас с Мариной, – отец взял из рук просиявшей Марины коробку в подарочной обёртке и протянул её Саньке.

– Ты разверни, разверни, – поторопила Марина.

Санька послушался. Упаковка была явно Марининым излишеством, как и шары эти над окном. Бабские фишки.

Под слоем разноцветной фольги оказалась коробка с новеньким сотовым телефоном. Санька так и ахнул. Подарок так подарок!

Санька трогал кнопки, изучал меню и пробовал телефончик на ощупь.

– А ещё можно в Интернет выходить, – подсказала Марина.

– Да ладно, сам разберётся, – сказал отец.

– Супер! – выдохнул Санька.

– Ты бы хоть спасибо сказал, – подала голос Лерка.

– Спасибо! – спохватился Санька, на этот раз даже не огрызнувшись на её замечание.

– На здоровье! – в один голос откликнулись отец с Мариной.

– Суперский телефончик! – подытожил Санька. – Я могу его с собой взять?

– Конечно! Чего спрашиваешь? Это же твой телефон. Что хочешь, то и делай, – сказал отец.

– Тогда я пошёл. Спасибо, – ещё раз сказал Санька.

Он помчался на улицу. Ему, конечно, не терпелось испытать новенький телефон. Сначала он потусил немного около дома, забил в телефонную книгу номера всех своих дворовых приятелей. Почти всем им сразу же отправил смски. Попробовал игры, которые были в телефоне.

Потом к нему заглянул Вовка. Вообще-то он не знал про Санькин день рождения. А узнав, завопил: «Саня! С днюхой тебя!» – так, будто шёл сюда с единственной целью – поздравить приятеля. Телефон он придирчиво осмотрел, раскритиковал игрушки, зато похвалил фотоаппарат, несколько раз наугад щёлкнув и оценив получившиеся снимки.

Общей тренировки сегодня не намечалось, и Санька собирался немного побегать-попрыгать в одиночку. Он делал это почти каждый день, и у него уже было несколько любимых мест для занятий. Среди них – двор бывшего детского садика, соседний скверик и набережная с её бесчисленными лесенками, лавочками и ограждениями.

Немного размявшись, Санька понёсся вдоль набережной. Его уже давно перестали смущать взгляды прохожих – и гневные, и восхищённые. Он просто не успевал их замечать. Люди двигались в другом измерении. Они казались ему соляными столпами, заколдованными статуями на обочине его трассы.

Зато оживал город. Он расстилался перед Санькой чистым листом, был страной, которой нет на карте, землёй, которую только предстояло открыть, и он звал Саньку стать первым, кто это сделает…

Город притворялся! Санька чуял его потаённую дрожь и знал, что тот играет с ним, словно с маленьким двуногим зверьком, что достаточно оступиться и поставить один неверный знак на этом чистом листе, как страницы книги захлопнутся, превратив Саньку в высохшую закладку в каменном фолианте. Город сам писал свою историю…

Санька перешёл на шаг, восстанавливая дыхание. Всё в порядке.

Зазвонил телефон. Санька не сразу понял, что это у него. Он ещё не привык, что у него теперь есть мобильник. Звонила Лерка.

– Ты чего не отвечаешь? – прозвучал в трубке её недовольный голос.

– Я занят. Чего тебе надо?

– Это не мне надо, а тебе. Звонили ребята, сказали, что тебя ждут. Срочно.

– Где?

– Не знаю. Я им твой номер дала, они теперь сами позвонят.

– Ага. Ладно. А с кем ты говорила, не знаешь?

– Кажется, с Лёшей. Ну с тем, который мне куртку с крыши снимал. Ты ему привет передай.

– Как же! Нужны ему твои приветы.

– Не все же такие индюки, как ты, – возразила Лерка. – К нему ты меня тоже ревнуешь?

– Тебя?! – изумился Санька. – Ты себе льстишь. Скажи спасибо, что у меня праздник, а то сказал бы я тебе!

– Это ты мне скажи спасибо, а то я бы тебе ответила!

Санька решил не продолжать перепалку и нажал отбой. Через минуту и правда позвонил Лёха. Они все оказались неподалёку. Для общего собрания и в самом деле был повод.

Дэн поведал, чем кончилась недавняя встреча. До драки не дошло. Однако им заявили, что они занимают чужую территорию. И предупредили, что, если они не уберутся отсюда как можно скорее, малой кровью не обойдётся.

– Уберёмся, ага! Не раньше, чем дом достроят, – подытожил Дэн.

Общему возмущению не было предела. Илюха вообще предлагал набить противникам морды, не дожидаясь следующего раза. Кто-то, правда, высказал сомнение: а может, ну их, мало ли мест в городе, лучше уйти от греха. Но это предложение было с негодованием отвергнуто.

– Теперь это дело принципа, – заметил Лёха. – Один раз уступим – нас по всему городу гонять будут.

С ним согласились.

Узнав про Санькин день рождения, ребята несколько повеселели. Это дело решили отметить. Купили мороженое в стаканчиках и съели его тут же, стоя возле шершавого парапета.

Никитка свесился вниз и уронил ключи в воду.

– Ой! – озадаченно произнёс он.

– Вот растяпа! – сказал Максим. – Иди доставай теперь.

Вниз к реке вела каменная лестница. Никитка разулся и спустился. Осторожно попробовал воду кончиками пальцев и, завернув штаны, ступил на дно. Там оказалось по колено.

– Помочь? – предложил Максим. – Вода ледяная небось. Всё-таки не май месяц.

– Ерунда! Справлюсь, – отозвался Ник.

Он полез обследовать дно. Санька загляделся на воду, у него зарябило в глазах, и показалось, что вода возле ног мальчишки взволновалась. Он забеспокоился.

– Ник, осторожно, – с тревогой воскликнул он. – Утонешь ещё.

– Да брось, я сюда тыщу раз спускался, за ракушками. Глубина самое большее – во!

Ник черканул ладонью чуть выше колена.

Макс, сузив глаза, тоже смотрел ему под ноги.

– Нашёл! – воскликнул Ник, шаря под водой руками.

Он совсем скрылся за стеной. На месте, где он только что стоял, закрутилась небольшая, но жадная воронка, тут же утянувшая под воду несколько сухих листьев, плававших поблизости.

Санька, нахмурившись, отвернулся. Максим продолжал настороженно следить на Ником. Его взгляд смягчился только тогда, когда Никиткина лопоухая голова появилась над парапетом. Мальчишка не пошёл прежним путём, по лестнице, а подтянувшись, влез наверх прямо по стене.

– Смотрите какая!

Держась одной рукой за край парапета, Ник протянул другую перед собой. На ладони лежала ракушка, обычная, только очень большая.

Санька нацелился на неё камерой телефона, намереваясь сделать кадр…

Сначала ему показалось, что у Ника внезапно выросли крылья. В следующее мгновение он понял, что это два мощных фонтана, выстрелившие со дна вроде бы дремавшей реки. При этом всех будто отбросило назад.

А потом у него заложило уши. Звук был такой, будто на проржавевших петлях поворачивалась гигантская дверь. Но звук, несомненно, был голосом: железная дверь не может испытывать ярости.

Ник втянул голову в плечи, зажав рукой одно ухо. Он наверняка свалился бы в воду, если бы не Максим, который вытянул его наверх.

Раздался громкий всплеск, и всё стихло. Все осторожно приблизились к краю. Вода ещё пенилась, но река выглядела вполне безобидно.

Лицо Саньки обдало ледяной волной. Повеяло странным запахом. Тяжёлый воздух, ржавое железо, влажный камень… Наверное, так пахнет в подземельях.

Дэн заговорил первым:

– Что это за экологическая катастрофа?

Санька всматривался вглубь, недоумевая, как это Ник стоял здесь по колено в воде. Он увидел на дне реки два красных тусклых пятна, похожих на глаза без зрачков. Глаза мигнули и растворились.

– Кто это был? – спросил Санька севшим голосом.

– Не кто, а что, – поправил Дэн. – Выброс, похоже.

– Какой выброс! Вы что, совсем ничего не видели?

Ник виновато пожал плечами:

– Нет.

– А что мы должны были увидеть?

Санька захлопал глазами. Они, что, все ослепли? Он уже открыл было рот, но тут же осёкся. А что, собственно, видел он? Тень, мелькнувшую над водой спустя мгновение после того, как Макс за шиворот втащил Ника на берег?

Всё кончилось, а он продолжал стоять, терзая кнопки своего телефона. Он ощущал всё происходящее так, будто перед ним на экране компьютера разворачивался очередной игровой эпизод и всё зависело от быстроты его реакции и чувствительности клавиш.

– Там же настоящий монстр, – растерянно пробормотал Санька.

– Ага, – хохотнул Лёха. – Уцелевший динозавр. Лох-несское чудовище. Это глюк, Саня. Обыкновенный глюк, – сказал он, похлопав его по плечу.

Санька осторожно оглядел ребят. И встретился взглядом с Максимом. Тот смотрел пристально и серьёзно. Очень серьёзно.

Глава 19

Солнце тускнело и оплывало, растворяясь в сумерках. Смолкал говор, затихали шаги, гудки автомобилей не нарушали настороженной тишины города. Потом разом вспыхивали фонари, и город оживал, обрадованный и словно удивлённый тем, что праздник не закончился и день продолжается – искусственный, бьющий в глаза, будоражащий нервы, но тем не менее ставший привычным.

Город будто вскипал. Всё выше поднималась сверкающая пена огней, витрин, лакированных машин… Всё это оживление, словно взятое взаймы, грозило рано или поздно смениться темнотой и безмолвием.

На самом деле город боялся остаться наедине со своими снами и страхами, боялся остаться голым, без неоновой паутины ночной рекламы или хотя бы ожерелья полуночных фонарей.

Но тьма дожидалась своего часа. Если у неё и не было своего времени, то была своя территория. Узкие горловины арок и подземных переходов, русла окраинных улочек тонули в непроглядной черноте, словно в чернильном облаке, выпушенном невидимым, гигантским и злобным спрутом.

Когда он, движимый вечным голодом, покидал логово, город содрогался от вида своего уродливого и грозного порождения, от страха за других своих детей, с которыми Ворлог научился играть в опасные игры. Ворлогу нравилось, когда люди испытывали ужас. Выплёскивая наружу флюиды злобы и ненависти, он заставлял их враждовать друг с другом. То, что изрыгал Ворлог, возвращалось к нему же, напитываясь энергией новых жертв. Ворлог набирал силу.

На Санькино опоздание внимания никто не обратил. Да и остальные не спешили приступать к тренировке. Что-то происходило, но Санька ещё не понимал что.

В ответ на его вопрос Лёха кивнул в сторону новостройки. Санька сначала не понял, в чем дело, пока не увидел рядом стрелу подъёмного крана.

– Неужели? – Смысл происходящего наконец дошёл до него.

– Ну да. Стройку возобновили.

– Отпрыгались, значит?

– Пока нет. Но режим работы учитывать придётся.

– Да я не об этом. Помнишь, что Дэн рассказывал?

– О том, что мы свалим отсюда не раньше, чем дом построят? Не бери в голову. Мы же решили, что не уйдём. Пусть хоть целый квартал возводят.

Санька не ответил. Краем глаза он покосился на Максима. Тот стоял мрачный, засунув руки в карманы и не говоря ни слова.

Через несколько дней стройку обнесли забором. Наверху зашевелились рабочие, внизу засновали машины. Дом стал расти.

В кармане запел телефон. Теперь Санька, когда занимался один, ставил будильник и мог больше не думать о времени, пока тот не сработает. С тренировок он старался не задерживаться, потому что отец беспокоился.

Санька перешёл на шаг, достал телефон из кармана и прервал его верещание. Затем с неудовольствием посмотрел на мобильник. Чем больше он к нему привыкал, тем меньше радости он ему доставлял. Первый восторг схлынул, и Санька сообразил, что Марина теперь будет рассчитывать на его благодарность. И вроде бы по праву.

Санька открыл дверь и ступил в полутёмную прихожую. Он щёлкнул выключателем. Из гостиной появился отец.

– Сашка! Что так поздно?

– Ничего не поздно. Просто темнеет рано, – буркнул Санька.

Он услышал оживлённый голос Лерки. Марина что-то произнесла в ответ.

– Иди поешь, – сказал отец. – Ужин на плите, даже не остыл ещё. Мы тебя ждали-ждали…

Лерка выглянула из-за двери.

– Дядя Сева, твой ход! Привет! – кивнула она Саньке.

Они играли в какую-то настольную игру. В приоткрытую дверь Санька разглядел цветной лоскут игрового поля с расставленными на нём фишками.

– Поужинаешь – присоединяйся, – предложил отец.

Но Санька отказался.

Ужин и правда ещё не остыл. Картошку жарила Марина. Сразу видно – ломтики тонкие, почти прозрачные. Она так и не научилась резать картошку, как Саньке нравилось. Хорошо хоть перестала стругать её соломкой, как делала в самом начале.

В гостиной все трое чему-то рассмеялись. Санька недовольно покосился на дверь.

Вообще-то он расслабился. Лерка вон вовсю старается, добиваясь своей цели. Устраивает, понимаешь, семейные вечера… Санька фыркнул. Нет, кроме шуток, ему тоже нужно как-то повлиять на происходящее. Не то и вправду кончится тем, что отец с Мариной заедут в загс, и всё. Пишите письма.

Санька без аппетита покончил с ужином и отправился к себе.