Текст книги "Летняя практика Эоэллы Лаврушиной (СИ)"
Автор книги: Елена Силкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Кирей всё говорил и говорил.
–Мне вот что ещё интересно. Почему тебя не остановили сами тлоры, когда ты бежала вниз с холма, а спокойно пропустили в центр площадки? Или Глеб Петрович перехватил тебя раньше, чем с тобой что-нибудь сделали бы?
О чём ты, блин? Мне всё равно, что со мной сделали бы. Мне надо было, чтобы ничего плохого не сделали с Ири.
–А я ещё ни разу не видел тебя такой. И Маринку не видел. Ты её постоянно раздражала, и вот она всё-таки психанула в твой адрес. Из-за одной истерички всю группу раньше времени обратно! – орала. Мы ведь сейчас улетаем, Васильев приказал. Все вещи бросаем. Я взял твоё главное – унибук, флэшку с отчётом, кибер-переводчик и дневник.
Она сказала бы ему, что главное – вовсе не это. Но тело не слушалось совершенно. Каким таким убойным успокоительным её обкололи?
–А закапываешься ты плохо. Землю недостаточно далеко отбрасываешь. Только что разрытая земля по цвету отличается, она темнее, ещё не высохла, не выгорела под солнцем. Тлоры бы тебя сразу обнаружили.
А Ири, наверное, отругал бы, очень мягко, как он это умеет. Опозорила учителя, лучшего охотника. Но она торопилась, шлюпка летает слишком быстро…
Вирен всё говорил и говорил. Убаюкать не смог, но, в конце концов, этот поток слов начал литься мимо ушей и сознания.
Разум, помимо воли его обладательницы, переключился на другой процесс. Перед внутренним взором возникли странички заветной бумажной тетради, те, что ещё оставались чистыми. Они начали заполняться текстом.
Что же ещё делать в таком состоянии, когда ты лежишь недвижно, точно бревно, и не можешь даже открыть глаза?
Остаётся только мысленно вести дневник.
Глава 11
Не имей сто рублей…
1.
Я лежала в огромной преподавательской палатке и была не в силах даже открыть глаза. Могла только мысленно заносить всё произошедшее и происходящее в дневник. Чем же меня обкололи?
Надо мной спорили взрослые, совершенно не понижая голоса. Думали, что я сплю. Или не думали, но им было всё равно, что я всё слышу, благо сделать ничего не могу.
–Собирайте группы! Мы улетаем немедленно! С этой ситуацией будут разбираться потом и уже другие, а вовсе не мы! Нам главное сейчас – вывезти детей, мы за них отвечаем!
–Ч-рт! Лариска меня убьёт, привезу ей ребёнка под наркотой, да ещё в состоянии стресса! Не уследила! Ч-рт, ч-рт, ч-рт!!!
–Не под наркотой, а под успокоительными.
–Да один ч-рт!
–Собирай детей и не психуй! Так, школа номер пятьсот шестьдесят один – все здесь. Азарова, Коровьева, Лаврушина, Богатырёв, Вирен, Полушкин… Где Богатырёв и Полушкин?! Элка, сглазила, ведьма! Действительно, ч-рт! Ищите Богатырёва и Полушкина!
В палатке стало тихо. Все ушли, точнее, убежали. Надо встать, надо ускользнуть из лагеря, надо найти Ири. Если мне не дадут взять его с собой, то я останусь с ним здесь, на Тлоре. Надо встать, а не получается. Не получается даже открыть глаза. Надо!!! Но… я… не… могу… Действительно, ч-рт…
О Господи, ведь меня сейчас так и увезут! Он останется тут один, теперь уже полный и окончательный изгой! Тлора – опасная планета! Он же не выживет один!!!
Но главное, он жив. Он сильный и ловкий, много знает и умеет. Он сможет выжить и один. Только бы выдержал, только бы дождался. Я вернусь за ним. Когда следующий рейс? Где взять такую сумму, чтобы заплатить за полёт? Кого умолять, чтобы пустили на борт? Нужны связи, нужны хорошие знакомства, как у Надиной матери… Как дать ему о себе знать? Как сообщить, что я ищу способ и обязательно его найду? Только бы он верил, что я вернусь…
Паника билась и вопила в клетке сознания. Точнее, барахталась примерно так же, как полудохлая черепаха в высохшем холодном аквариуме – вяло и без надежды выбраться.
Снаружи, за тонкими стенками палатки, тоже продолжали вопить.
–Какое ещё оборудование?!! Бросайте всё нахрен! В контейнеры и законсервировать, никуда не денется! Главное – вывезти детей!
И вдруг…
–Присядем, друзья, перед дальней дорогой! Пусть лёгким окажется путь! Давай, космонавт, потихонечку трогай и песню в пути не забудь…
Ой. Кто это включил музыкальные записи с моего унибука?
Бдыщ! Буммм! Вжух! Мощные выхлопы старенькой ракеты. Дзинннь! Тонкий звон сигнала автонавигатора. И над лагерем загремел голос Eddy Wata. «I like the way…»
«Я люблю свой путь…» или, может, просто «я люблю путешествовать…». Тоже мне, лингвистка фигова, даже английский язык не доучила. А песня не только отлично создаёт настроение и походит для танцев. Она как нельзя лучше попадает в ритм напряжённой беготни.
–Вирен!!! Ты спятил?!! Вырубай немедленно! Распоряжений не слышно!
И где же Глеб Петрович мегафон посеял? Без мегафона-то орать посложнее будет, хи-хи. Я бы позлорадствовала, если бы могла.
Топот и звуки, словно по земле волокут что-то тяжёлое.
–Вот они, голубчики!!! Ну, слава богу, все на месте! А куда бы вы делись, периметр-то включён! Что вы делали возле него? На кой ч-рт вы там таскались с этим ч-ртовым роботом? Какие ещё исследования в экстремальный момент? Ладно, неважно. Собирайте личные вещи! Только самое важное, только носители информации, больше ничего! Быстро, быстро, бегом!
Снова топот, пыхтение и звуки, как будто с натугой что-то перетаскивают.
–А это ещё что такое! Полушкин, Богатырёв! Я же ясно сказал – только самые ценные личные вещи, носители информации! Робота с платформы долой, ничего ему тут в контейнере не сделается!
–Это и есть самая ценная личная вещь! – возмущённо и испуганно завопил Генка.
–Потерю с таким трудом восстановленных миарийских технологий нам всем, Глеб Петрович, точно не простят! – поддержал его Андрей.
–И без него мы не полетим! – неожиданно подал голос Кирей.
–Ладно, ч-рт с вами, грузите! Не драться же мне с детьми из-за этого ч-ртового робота… Быстрее, ч-рт бы вас взял!
В преподавательскую палатку вошли, я услышала шаги нескольких человек. И тут же почувствовала, как меня подняли и понесли.
2.
Беспомощное тело положили на что-то не слишком мягкое, привязали ремнём, щёлкнула застёжка. Наверное, на грузовую платформу. Прямо, как контейнер с оборудованием, смешно даже.
Поверхность подо мной двинулась, даже чересчур быстро, пожалуй – по лицу заскользил сильный ветер. Рядом толкались, шумно дышали и вполголоса разговаривали знакомые ребята и девчонки.
–Блин, у меня вся одежда тут осталась, испортится же…
–А у меня – варган и гитара, точно дождей не выдержит!
–Косметичка моя! Вся французская помада поплывёт, да и кто её забирать отсюда потом будет!..
–Эй, вы там! Не двигаться, не то вниз слетите, подбирать не будем!
Кто-то пролез поближе, чуть не на ноги мне уселся.
–Особая эла, ты меня слышишь? Ты спишь? – голос Андрея.
–Не тормошите её, она вам всё равно не ответит. Разговорчики потом.
–Ну, вы даёте! Обколоть человека до невменяемого состояния! Интересно, вам за это что-нибудь будет? – неожиданно злой Генкин голос.
–Не болтай ерунду, Полушкин! Будет что-нибудь в первую очередь Лаврушиной – исключат из школы за безответственную выходку!
–Если её исключат, я уйду вместе с ней! И не будет на вашем счету знаменитого изобретателя роботов! Что – съели?
–Не груби, Полушкин, а то никуда ты не уйдёшь – исключат обоих! – это Элла Валерьевна, и голос у неё почему-то дрожащий. Нападения в стиле вестерна испугалась? Ну, и глупо.
–Элла, не становись на один уровень с малолетками, не спорь с ними! – а это Глеб Петрович. Уши бы заткнуть. Кажется, я научилась ненавидеть.
–А Мыш снова отмочил! Единственный мужской поступок за всю его биографию, хих!
–Если её исключат, я тоже уйду, – ещё более неожиданный голос Кирея, спокойный и холодный.
–Ой, красавчик Вирен, оказывается, разговаривать умеет! – это кто-то из девчонок. Нашли, чему завидовать, заступничеству в такой ситуации. Они бы ещё пожелали на моём месте оказаться – полюбить и потерять.
–Да-а, теперь не исключат, пожалуй – миарийской аппаратуры для школы не захотят лишаться!
Да заткнитесь вы уже там, заколебали… Мутит от всего и не пошевелиться, как бы не захлебнуться собственной слюной, вот смеху-то будет…
Платформа чуть качнулась, останавливаясь. И снова вопли.
–Как сюда ехал – в моей каюте, так и обратно поедет!
–Это не только твоя каюта, Полушкин!
–А я сказал, никаких трюмов, там тонкая электроника, миарийская, между прочим! Она повредиться может без специальных условий!
Сомкнутые веки режуще просвечивало красным.
Я снова почувствовала, как меня подняли и понесли, а потом уложили. И сделали очередной укол.
Я ощутила, что проваливаюсь в сон. Вот, хотя бы мутить не будет. И воплей этих больше не слышать. А главное, не помнить, что он остался там, на Тлоре, совсем один…
Кромешная тьма и глухая тишина поглотили весь окружающий мир, и я перестала что-либо слышать и ощущать.
3.
Проснулась от громких голосов в коридоре. Похоже, там разгорелся нешуточный скандал.
Элла Валерьевна рыдала и кричала одновременно, Глеб Петрович тщетно пытался её успокоить.
–Что я скажу Лариске?!! В каком виде я ей ребёнка привезу?! Она не простит ни за что и никогда! Она мне карьеру испортит, у её матери международные связи! Она меня проклянёт, наконец, ведьма полосатая, чтобы мне век удачи не видать было!
–Элка, уймись! От тебя уже уши болят! Что за чушь ты несёшь? В каком-таком виде? В нормальном она виде, в нор-маль-ном! Девчонка целая и невредимая, просто спит, чтобы лишних истерик на борту не устраивала, полёту не мешала! Прилетим, разбудим, девку её матери с рук на руки сдадим, а там уже Лариска будет с припадками своей дочери разбираться. Только и всего.
Голос Глеба Петровича перебил злой и холодный голос Андрея, очень злой и очень холодный. Прямо как у Кирея, когда он не опасается кого-нибудь отбрить.
–Только и всего?! Вы бы хоть поинтересовались сначала, прежде чем с планеты впопыхах валить! Никто на нас нападать не собирался! Ни вождь, ни шаман были бы не против, если бы мы увезли никчёмного члена племени! Вот и никаких истерик с проблемами вам бы не светило! Тлоры – люди, и договориться с ними очень даже возможно, а вы не понимаете!
–Это ты не понимаешь! Вот именно, что тлоры – люди! Оскорблённые люди! И оскорбили их – мы! Ты никогда не видел по-настоящему оскорблённых людей, а я видел! Ты не знаешь, на что они способны! Да, они очень похожи на нас, но это люди каменного века, дикие, жестокие и мстительные! Они другие, не такие, как мы, хоть и очень похожи! Ты понял?!
–Да, я вас понял.
–Ничего ты не понял! Эх, дурак, молодой ещё… К счастью, не тебе решать.
–Да понял я, понял. Я очень хорошо вас понял.
Я тоже окончательно поняла. Андрей прав стопроцентно, нельзя было им ничего говорить, правильно сделали, что не сказали. Но главное, Ири жив! Боже, какое счастье! Только вот надолго ли… А они, эти взрослые и умные, даже не сообщили мне о том, что он всё-таки остался в живых. Если бы не Кир с его предусмотрительностью… И Глеба не послушался, остался понаблюдать, чем обряд закончится, и мне всё рассказал.
Ехидный голос старшеклассника окончательно вывел Глеба Петровича из себя. Геолог сорвался на крик, не хуже Эллы Валерьевны.
–Заткнись!!! Мал ещё морали нам читать, сопляк! В чужие обычаи вмешиваться, рушить всё будущее сотрудничество вас кто учил, а?! Теперь туда, может статься, вообще землянам путь заказан, вот что вы устроили!!! А может, вы того малолетнего тлора тайком самовольно на борт протащили, а? Признавайся!!! Как вы это сделали?! Где вы его тут спрятали?
Андрей спокойно выждал момент, чтобы снова вставить слово.
–Да мы сами, без вашего участия, отлично с тлорами договорились бы и всё путём сделали, если бы всех так поспешно с планеты не сорвали! Если вы думаете, что мы кого-то где-то спрятали, то можете прямо сейчас проверить контейнер и все каюты!
–И проверю! Вот прямо сейчас и проверю! Ну-ка, пошли, языкастый, и друзей своих прихвати! Если вы что-нибудь этакое учудили, вам достанется куда больше, чем Лаврушиной! А вашего дикого дружка назад вернём, как только найдём! С парашютом сбросим, туда, где вы его взяли!
Голоса удалились.
Попозже приблизились снова, в другом составе.
–Странно, – с удивлением и подозрением пробормотал Глеб Петрович. – Я был стопроцентно уверен, что они этого тлорского юнца на борту спрятали, не зря же так отчаянно скандалили, внимание отвлекали. Но в контейнере действительно робот. И в каютах – только наши, земные практиканты.
Куда более спокойная, чем раньше, Элла Валерьевна хмыкнула.
–А я не удивляюсь. Да ну, Глеб, ты чересчур мнительный! У них ни решимости, ни фантазии не хватило бы, это же ещё дети! Препираться попусту только и умеют, взрослых из себя строят, самостоятельных! А вот ты, мне любопытно, почему свою тлорочку с собой не взял? У тебя-то есть все права и возможности, и вождь с шаманом явно не возражали.
–Я бы, может, её и взял, если б она не вздумала меня приворожить.
–Что – голая у костра с бубном плясала? – засмеялась Элла Валерьевна.
–Не-е-ет, там всё серьёзнее. Гипнотическую формулу начала надо мной бубнить, думая, что я уже заснул.
–О-о-о! Они и такое умеют? М-да, сильна барышня! Любой ценой в лучшие условия попасть захотела!
–А ты видела, как она за периметром буйствовала? Прорваться через него пыталась, руками и ногами, точно в стенку, колотила и что-то выкрикивала, ругалась или проклинала, рот разевала, да сквозь силовое поле, к счастью, не слышно!
–Я видела её вместе с шаманом, когда мы взлетали. Он стоял на холме и смотрел вверх, она сидела у его ног…
Голоса преподавателей удалились.
Наконец-то, долгожданная тишина. Можно подумать о своём.
Он жив. Он жив! Он жив!!! О Господи…
Только бы выдержал, только бы дождался…
4.
Генка плакал навзрыд, так громко, что по коридору гуляло эхо. Его вопли даже голос Андрея перекрывали.
–Прекрати истерику! Лучше бы я с ним на Тлоре остался, раз такое дело! Не могу уже слушать!
Это да, это было бы лучше, если бы Богатырёв там остался, вместе с Ири. Выживать не в одиночку проще, шансов больше… Да разве Васильев позволил бы такое дело? Всех бы на ноги поднял, нашли бы, обкололи, как меня, и тоже унесли бы…
–Ещё скажи, что ты жалеешь о своём поступке! О единственном мужском поступке за всю твою недолгую, никчёмную жизнь, полную глупой возни с разными железяками!
Генка продолжал рыдать.
–Да пошёл ты!!! Да, я жалею и не собираюсь это скрывать! Тебе не понять! Столько лет работы псу под хвост, и всё из-за чего! Из-за глупой паники вроде бы умных, взрослых людей!!!
Звонкие удары о металл загремели на весь коридор.
–Стенку пожалей, если уж своих кулаков не жалко! Не твой корабль, чтоб тебе его ломать, за ущерб-то родаку расплачиваться придётся! Кир, хоть ты ему скажи! Что молчишь, как рыба-партизан?
Зашелестели шаги, словно кто-то нервно бродил взад-вперёд.
–А что тут скажешь? Человеку, у которого никогда ничего серьёзного не происходило, любая мелочь – горе. Он же не терял в своей жизни ничего крупнее компьютерной мыши.
Генка аж захлебнулся яростным вдохом.
–А ты!.. А ты!..
Шелест одежды рывком.
–Но-но, на людей руки не распускать! Совсем сбрендил, как перегревшийся комп…
Шелест и топот на одном месте. Почти бесстрастный голос Кирея.
–Ага, ага. Ну, давай, оскорби меня как-нибудь. Прояви наконец-то свои истинные чувства. Друг, называется. Скажи, что я типичный миарийский фашист и расист, что я сто раз пожалел об участии в нелепой авантюре. Ну же, давай! Всё логично, как всегда у землян – лаять на других за то же самое, что думают и творят сами!
Шелест, топот и пыхтение. И задыхающийся голос Андрея.
–Кир, заткнись! А то сейчас наговорите тут друг другу, а я потом – разгребай! Не слушай его, Вирен, и никого не слушай, восстановите вы всё потом! И ты заткнись, Мыш Компьютерный, Охреневший Запредельно! У Кирки сейчас тоже паника, нечего друга провоцировать! Короче, быстро замолчали оба! И не смотрите на меня такими глазами!
Удаляющийся, неровный топот.
И тишина.
Спать, спать, чтоб не думать. Ведь на самом деле я осталась там, на Тлоре, а тут только так, пустая оболочка валяется, которая не двигается, не чувствует, почти ничего не понимает… Оболочка, пустая без надежды.
5.
Снова шорох, топот и пыхтение. Да что ж такое? И так тошно безо всякой меры, ещё и спать не дают!
–Кир, не сходи с ума! Уйди отсюда нафиг! Я с тобой не справлюсь, дубина миарийская, стоеросовая, а ты наживёшь проблем и себе, и заодно всем! Тебя туда всё равно никто не пустит! Да спит она, спит и никого абсолютно не слышит!
Неразборчивая речь Вирена, ни слова не понять, потому что приглушённо.
–Да ладно! Не спит? Это не ты, а она с ума сходит? Ты её мысли слышишь, ты так, оказывается, умеешь? Иди ты! Столько времени молчал, друг, называется! Но тебя туда не пустят, говорю же! А если ты так умеешь, то и ей можешь сквозь дверь всё, что надо, высказать и передать! Не разберёт, потому что не обученная и к тому же обколотая? Тогда это хрено-о-ово…
Последнее слово Андрей рассеянно протянул, явно размышлял.
Снова спорят, снова шёпотом.
–Ну, если звуки слышит, тогда я лучше сам всё скажу, я её, как-никак, подольше тебя знаю…
Шёпот. Спор или уже совещание, что ли. Вот ведь, до чего же им заговорщиками быть понравилось… Давайте уже, озвучивайте громче, что вы там изобрели. Существует ли способ снова попасть на Тлору? Мне только это важно, остальное мимо ушей пролетит…
–Эй! Особая эла! Надеюсь, ты меня слышишь, дать понять-то это нам не сможешь.
Слышу-слышу. Надеюсь, Кирей подтвердит. Ага, вот, шёпот Вирена.
–Что? Не так громко? Да я вроде не орал. А ты шипишь так, что я не разберу, даже ухом к морде лица! Слышит – отлично. Эй, ты не сходи там с ума, твой тлор живой и здоровый, всем снабжён, а способ тебе полететь на Тлору, если это понадобится, либо ему попасть на Землю мы найдём, это я тебе говорю! Поняла?
Нет, Космический Пират, не поняла. Тлора – опасная планета. Одному там выжить… сложно. Даже Ири об этом говорил. Не зря же тлоры проверяют свою молодёжь на прочность, на смелость и выносливость, такими свирепыми обрядами. Необходимость для выживания народа. Хотя я об этом даже думать не хочу… И слушать вас больше не хочу. Ничего не хочу, устала… Спать… Или умереть, всё равно…
Резкий крик в коридоре. Одурманенное до неподвижности тело, оказывается, вздрагивать может? Однако ж.
Возня и пыхтение. Удары о металл, много.
–Да куда ты так рвёшься, идиот?! Себя поломаешь, а дверь не поломаешь, ваши же технологии, а не земные картонки, которые ты кулаком прошибаешь! Кир, стой! Говорю же, не сейчас! Рано!!! Она в таком состоянии проболтается, и корабль повернут назад! Ты совсем с ума сошёл? Нам ещё и тебя держать?
Топот кого-то третьего.
–Что тут происходит? Богатырёв и Вирен? Что вы здесь делаете? Кто вам разрешил?
Не могу разобрать. Вроде это Глеб Петрович. Или не он…
–Да вот, подруга у нас в лазарете, навестить хотим, а тут, оказывается, заперто. А вот он, понимаете ли, скучает очень, проведать желает, посмотреть, как она там…
–Живая она. Спит. Потом её проведаете. Идите отсюда, идите, не положено тут ходить…
Голос Андрея, быстро удаляющийся.
–Вот так! Дошло до тебя, о великий миарийский царь? Что ты лыбишься? Чуть не прокололись…
Тишина. Потом надо будет спросить, какой способ «нарушитель по природе» измыслил, это уже надежда…
Ничего не понимаю.
Ничего не хочу слышать.
Спать…
6.
Пришли.
Сделали укол.
Оказалось, что возможно открыть глаза. Лучше было бы не открывать, свет такой яркий, что смотреть ну никак, слёзы градом и резь дикая.
–Ничего-ничего, закрой их пока и посиди так, скоро пройдёт. И мы с тобой потихонечку отсюда потопаем. Мы уже на Земле, можно выйти из корабля и поехать либо полететь домой. Домой, понимаешь? Тебя уже родители встречают, там, возле аэробусов, недалеко от звездолёта…
Домой? Нет, не понимаю. У Ири больше нет дома…
Элла Валерьевна суетилась около, что-то говорила и говорила. Лучше бы молчала. Того гляди, и в ушах резь появится. Почему тут нет ребят? Я быстрей бы в себя пришла. Этих… руководителей… слышать уже не могу.
–Будешь хорошей девочкой, скажешь маме, что я ни в чём не виновата. Это всё другие, всё они, распоряжались, помыкали, стращали… Скажешь ведь, правда?
Скажу-скажу. Вы все ни в чём не виноваты. Виноват может быть только тот, кто что-то делает, а вы бездействовали, вы с интересом смотрели, когда на ваших глазах… А, да что теперь бессмысленные разборки устраивать… Скажу-скажу, всё, что надо, то и скажу. Чтобы мама знала, на кого можно рассчитывать, а на кого – нельзя. И папа чтобы знал, и бабушка. И в дневник запишу эту историю. С подробностями.
–Что ты молчишь? Скажешь маме, что я…
–Оставьте девочку в покое, не может она разговаривать! Хорошо, если на своих двоих уйти сможет! Я предупреждал, что доза слишком велика! – кажется, это бортовой врач.
Голоса где-то позади.
–Особая эла, мы здесь! Мы наступаем на пятки, поберегитесь, котятки!
Такие звуки, словно по металлическому полу волокут что-то тяжёлое.
–Да замолчи ты, балабол! Тебе даже ваш груз хохмить не мешает?
Богатырёв захохотал, ему вторили Вирен и Полушкин. Я узнала их по голосам, шеей ворочать, чтобы оглянуться, крайне сложно.
–Не-е-ет, Элла Валерьевна! Не мешает! Наоборот, безумно радует!
Уф! Космический Пират и его экипаж. Уже хорошо, уже легче. Он бы ещё догадался сразу с борта ко мне домой, а не к себе. Чтоб немедленно поговорить. О способе как можно скорей снова попасть на Тлору, конечно.
Вниз по трапу Элла Валерьевна меня почти несла. Ага, хоть так ей воздастся. Не хотела преподша взваливать на себя груз ответственности на Тлоре, так пусть потаскает хотя бы чужое, неловкое тело на Земле.
Колоссальное посадочное поле туманится перед глазами.
Далеко-далеко впереди виднеется здание космопорта – два крыла, сверкающих на солнце высоченными стеклянными окнами, и красная башня на вершине центрального купола. Её шпиль упирается в солнце, стоящее высоко. Над шпилем рябь перистых облаков ослепительно сияет, пронизанная светом.
Это очень красиво. Раньше я замерла бы надолго, чтобы полюбоваться.
Сейчас мне всё равно.
На самом деле я осталась там, на Тлоре…
Далеко-далеко впереди – ограждение, за ним строй аэробусов и толпа людей, там должны быть и родители.
Элла Валерьевна вела меня вперёд черепашьим шагом. Я шла, как сквозь воду, преодолевая встречное течение, налегая грудью на тугой ветер.
–Эй! Ты не вздумай тут падать!
Да не падаю я, просто ветер движется, как река…
Ребята, к сожалению, отстали, заспорили о чём-то.
Не понимаю.
Неважно.
Потому что всё равно.
Скорей доехать до дома, выпить что-нибудь тонизирующее, спросить у папы, он наверняка знает самое ядрёное и быстродействующее. И позвонить Пирату по старлайну, срочно. Вряд ли он – сразу из космопорта прямо ко мне, ему же тоже с родителями повидаться надо.
Позади спор, очень громкий, но слышно еле-еле, ребята сильно отстали, совсем они далеко уже.
–Давай сейчас скажем, её и так почти добили этими уколами!
–Вот поэтому лучше не сейчас, а попозже, когда как следует в себя придёт!
А затем вдруг металлический грохот и крик:
–Куда ты?!! Рано!!!
И топот. Лёгкий такой, словно следом кто-то бежит в мягкой обуви. Быстро, как ветер.
Я заторможенно остановилась и развернулась назад всем телом.
Кто это там бежит на пределе сил через всё колоссальное посадочное поле? Развевается короткая накидка, похожая на тлорскую. И так быстро, словно ветер, может бегать только…
Ири!!!
Держите меня кто-нибудь, а? Держите мой мозг, или он взорвётся… Держите стартовое поле, оно хочет перевернуться!
Ири…
Но ведь этого же не может быть…
7.
Стартовое поле кое-как устояло. Река ветра застыла. Застыло всё.
–Эо!!! – отчаянный крик, такой знакомый голос, который ну никак не может тут прозвучать, ведь его обладатель остался за тысячи парсеков отсюда.
И ехидный смешок Богатырёва. Ну, как же без него что-либо обойдётся? Он даже Ири сумел догнать. Почти.
–Эй, тлор, как тебя там! Не обращай внимания, она не может пока разговаривать, её… э-э-э… накачали зельем. Но, уверяю тебя, она рада до умопомрачения!
Кто-то ещё закричал, много людей, а потом они все разом замолчали и только смотрели.
Посреди посадочного поля, на глазах у огромной толпы людей, отражаясь на гигантских телеэкранах, стояли, обнявшись, двое. Они вцепились друг в друга, словно на краю гибели, и застыли.
Мой тлор обнял меня, крепко-крепко. И так, чтобы у меня была возможность дышать. Я завела пудовые руки за спину Ири, сцепила пальцы в замок. И так, чтобы никто не разомкнул. Медленно-медленно запрокинула голову, ошеломлённо посмотрела в ясное небо, а затем на своего тлора. Это не сон и не глюк? Это всё – на самом деле? Пошевелила непослушными губами. Он правильно понял безмолвный вопрос.
–Как я сюда попал? Твои друзья помогли. Наши друзья.
Я так же медленно оглянулась. Кирей решительно загородил дорогу Глебу Петровичу. Вдруг обнаружилось, что они одного роста, и девятиклассник миарийского происхождения не менее плечистый, чем взрослый землянин. Андрей перехватил Эллу Валерьевну, да она и не особо сопротивлялась. Раз тут целый заговор, пусть все остальные сами с Лариской разбираются.
Но как? Каким образом Ири сюда…
–Меня спрятали внутри вашего железного человека. Вынули оттуда все внутренности, и я залез в железный корпус.
Положим, не железный, а титаново-нейтридный, но это неважно.
–Надо сказать, это было самое сложное испытание, какие пришлись на мою долю, – он усмехнулся, так задумчиво, серьёзно и нежно, совсем по-взрослому. – Я чувствовал себя заживо погребённым. Потом меня перепрятали в каюте пилота. Я не вирджан и не обладаю особыми силами, я не был уверен, что выдержу полёт между звёзд. Мне хотелось вылезти и посмотреть на другие солнца поближе. Мне хотелось вылезти и поскорей разыскать тебя, чтобы посмотреть на тебя. Но ребята-вирджаны всё уверяли, что пока нельзя, им приходилось удерживать меня. Потом меня снова спрятали в железного человека… Я очень боялся, что меня обнаружит ваш строгий номбарун Галеф, и я больше никогда не увижу тебя…
Он всё говорил и говорил. О том, как пришёл к лагерю небесных гостей, чтобы увидеть меня перед тем, как спуститься на равнину. Остаться на плато он теперь права не имел.
Как из лагеря, озираясь, выбежали двое парней-вирджанов, волоча с собой большой короб. Как они обрадовались, когда увидели его. Сказали, вот, мол, здорово, искать не надо, точно не опоздаем. А потом ошарашили предложением бежать с планеты в корпусе их железного человека.
Ири нечего было терять здесь, и он согласился. У него теперь продолжалась жизнь, а ему вдобавок предложили надежду.
–Ты молодец, – сказал ему тогда парень-вирджан с длинными тёмными волосами. Это была его идея, как вывезти Ири с планеты тайком от всех вождей, тлорских и вирджанских. – Не знаю, смог бы я так – против всех – ради девчонки. Впрочем, она того стоит.
Ири только улыбнулся и кивнул, без лишних слов…
Да, он не всегда разговорчивый, мой прекрасный тлор.
По его описанию я узнала Богатырёва. Вот кто изобрёл способ увезти на Землю моего тлора – Андрей! Вот кто спас моего любимого парня от изгнания и скитаний в одиночку, в которых, скорей всего, он и прожил бы недолго, не дождался бы меня… Ну, и ушлый же Богатырёв, натуральный Космический Пират! Что придумал – засунуть Ири в корпус робота! И не жалко же было кинуть передовую электронную начинку на далёкой планете! Впрочем, вот почему рыдал Генка в коридоре звездолёта… Не зря Глеб Петрович назвал Андрея «нарушителем по природе»! Только тот, кто не всегда действует по правилам, изобретательный, нестандартно мыслящий и смелый, мог помочь в такой рискованной ситуации! Нестандартно мыслящий – и добрый. Настоящий друг! Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей…
А Ири всё говорил и говорил. Вот теперь это воистину самый разговорчивый тлор, во всей красе своего красноречия.
Значит, сверхценная начинка уникального Генкиного робота осталась на Тлоре? И Генка на это согласился только ради того, чтобы вывезти Ири? А, пожалуй, ясно, кто его уговорил. Тот, чья идея вот так спрятать незаконного пассажира звездолёта. Богатырёв, конечно.
Ири умолк. Потом медленно произнёс:
–В день своего Танца Звёзд ты уйдёшь на небо. Вот точные слова предсказания.
И внезапно принялся смеяться.
Эпилог
За что боролись…
Может быть, я больше не буду вести дневник. Или подробно, или ничего, а подробно – слишком много писать. Может быть, я разучилась излагать коротко, как в детстве.
Прошло десять лет со времени моего полёта на Тлору.
На днях мы встречались, бывшие одноклассники и учителя. Я узнала новости…
Мечты действительно сбываются, каждый получил, что хотел. С другой стороны, за что боролись, на то и напоролись.
Марина вышла замуж за Глеба Васильева, добилась всё-таки. Теперь выглядит не очень довольной, у него оказался далеко не самый лёгкий характер.
Элла Валерьевна защитила диссертацию, третью по счёту уже. Выглядит отлично, одинока, тоже не очень довольна своей судьбой, хотя делает жизнерадостный вид.
Надя Аверьянова окончила экономический вуз, теперь она – директор центра комплексного семейного снабжения. Обычные магазины постепенно исчезают, выходят из употребления, так сказать. Она замужем и счастлива. У неё родился сын, крепкий, здоровый, талантливый. Темноволосый и темноглазый, похожий на тлора.
Андрей Богатырёв – ныне известный композитор. Вскоре после окончания летней практики он написал ту свою пьесу, задуманную на Тлоре, на основе фольклорных мотивов. Она произвела фурор. А после школы наш Космический Пират поступил в консерваторию и с успехом в ней отучился. У него толпы поклонниц по всей Земле и вообще жизнь весёлая.
Геннадий Полушкин стал знаменитым конструктором робототехники. Пока не женился и не похоже, что собирается.
У Кирея Вирена – частная фирма по производству малогабаритных космических кораблей. О его личной жизни ничего не известно.
Клара Цепляева по-прежнему не теряет надежды выйти за него замуж.
У моих родителей всё в порядке, живы, здоровы, вместе, всё ещё преподают. А бабушка продолжает летать в экспедиции.
Ну, и самое главное, впрочем, об этом всем известно. Вся Земля знает молодого, перспективного астрофизика Ири Тлорина.
Что-то меня снова на пафос потянуло, как в детстве.
Тропинка к звёздам, которую случайно проторил Ири, быстро стала широкой дорогой. Когда он выучил язык, освоил школьную программу и поступил в вуз, да ещё на такую сложную специализацию, до землян, наконец, дошло, что его соплеменники вовсе не примитивны. И теперь молодые тлоры вовсю летают на Землю, учатся и работают здесь и на родине, их планета бурно развивается.
…Ах, да. Моё полное имя теперь – Эоэлла Викторовна Лаврушина-Тлорина, и я этнограф. Мой школьный доклад – про теорию переселения на Тлору с другой планеты и регресс – не только приняли, но потом ещё (правда, сильно потом) мне пришлось писать на его основе диссертацию, вместо того, чтобы заниматься практическими изысканиями. Я была очень недовольна, я хочу двигать вперёд науку, а не бумажки оформлять…
