Текст книги "Снежный Барс"

Автор книги: Елена Картур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Впрочем, все эти размышления сейчас не более чем разминка для ума. В данный момент меня больше занимает потайная тропа, которой уже много лет никто не пользовался. Надо все хорошенько обследовать, и наверняка кое-где придется разбирать завалы. К тому же нужно подобрать хороший отряд из надежных ребят, скоро кончится Неделя свадеб, и мы отправимся дальше.

Праздничных дней осталось всего-то три. Точнее, вечеров. Самых веселых и непредсказуемых. Стараюсь такие мероприятия не пропускать, а то когда еще доведется поприсутствовать? С моей шальной жизнью определенно не скоро.

Весь день, как и планировалось, я провел нескучно, вдоль и поперек облазив потайную тропу. И признаться, увиденное мне не очень понравилось. Похоже, и в самом деле тут, кроме меня, и не ходил никто, а это было ох как давно. Кое-где, как и ожидалось, обнаружились небольшие завалы. Но в целом потайная тропа пребывала в сносном состоянии. Не то чтоб легка и удобна для путника, но преодолима… с некоторым трудом. Придется немного помучиться, но что поделаешь? Иного выбора-то нет. Можно все-таки надеяться, что посланцы таки прекратят осаду моста, но я-то знаю: эти фанатики слишком упрямы, не отступятся. С другой стороны, потаенная тропа дает некоторый шанс на время скрыться от их наблюдения. Так что посмотрим.

Промотавшись так весь день, вечером я наконец как и обещал, заглянул к Агэдо.

– Идем на празднество? – спрашивает вождь, подмигнув мне заговорщицки. – В этом году оно будет особенно веселым, ведь Небесный огонь вновь загорелся!

Эх, хорошо он меня знает, слишком хорошо! Что не пропущу веселья перед отъездом и что скоро уеду неизвестно на какой срок – тоже знает. И не увидимся, возможно, больше. Потому как вернуться я могу и через пять лет, и через пятнадцать, а то и все пятьдесят… если доживу. А Агэдо уже стар.

А праздник действительно превзошел все ожидания. Большой костер весело трещал, выбрасывая в звездное небо яркие искры, ночь обещала быть теплой и мягкой. Молодежь самозабвенно кружилась вокруг бушующего пламени, с радостным визгом вертелись детишки под ногами. Старики просто сидели маленькими группками и благосклонно наблюдали за весельем младшего поколения. Вино и угощения ходили по кругу.

Юноши устраивали соревнования, кто сильней и кто ловчей, красуясь перед юными невестами. Эти три вечера молодые люди будут находить друг друга, чтоб связать свою жизнь. Или разбегутся каждый по своим дорожкам после празднеств. А другие и вовсе будут лишь играть, отдавая дань традиции. Но вот если после таких «игр» у кого-то появятся дети, наказание будет строгим. Играйте, да не заигрывайтесь.

С другой стороны, если бы все законы у агррами были так строги, племя бы давно выродилось. Недаром же я периодически привожу в эти замкнутые от всего окружающего мира горы людей долин. Без сомнения, несмотря на любые строгости закона, через девять месяцев после нашего отъезда среди смуглых от рождения темноволосых карапузов нет-нет да и появится белокожий и светленький. Такова жизнь, и вождь, конечно, закроет глаза на нарушение запретов. Он ведь тоже понимает опасность вырождения.

Мы с Агэдо и де Энакером наособицу тоже наблюдали за весельем. Потягивали, не торопясь, молодое вино и тихо переговаривались. На душе было тепло и хорошо. Вокруг шумно, суетно, но все равно хорошо. Вождю племени всегда выделяется особое место, чтобы было видно священное пламя. Ну и родичу вождя и по совместительству народной легенде, понятно, тоже. Так что начавшийся обряд выбора нам было великолепно видно. Это совсем не то, что обряд совершеннолетия, в нем не участвует Мудрейшая, и он больше похож на игру. Юноши и девушки рассаживаются вокруг костра напротив друг друга и поочередно указывают на своего избранника, тот может отказаться или выбрать другого. Главное – взаимное согласие. Все это, как и положено молодежным играм, сопровождается веселым смехом и взаимными подначками. По-своему забавное зрелище.

Среди молодежи я заметил и Астор, девчонка успела выучить несколько слов на горском и ни в чем не отставала от сверстников. Горцы принимают ее, как свою, ведь она общалась с Ото’о Ша в его зверином воплощении и видела Небесный огонь. Для этих людей она почти святая. К тому же Астор девочка весьма симпатичная и пользуется у горячих горцев немалым успехом. Правда, она пока не спешила соглашаться на предложения, а время выбирать самой еще не пришло. Будем надеяться, она и не выберет никого. Не хочется мне опять объяснять графу, что традиции нарушать никак нельзя.

Сговорившиеся пары одна за другой отходили в сторонку, образовывая еще один круг у костра. Претендентов оставалось все меньше.

Вот и настала очередь графской дочки. Она поднялась, окинула внимательным взглядом ожидающих юношей.

– И не думай даже!– вполне серьезно предостерег я. Не вслух, разумеется.

–  Как скажешь, – подозрительно кротко согласилась Астор, поворачиваясь ко мне.

Ох и не понравилась мне ее улыбка! Но сделать я уже ничего не успел, девчонка произнесла ритуальную фразу:

– Аэ кла’а данэ [1]1
  В переводе с языка агррами «Я выбираю тебя».


[Закрыть].

Над площадью повисла гробовая тишина, народ, затаив дыхание, ждал эпохального события.

Теперь мне остается ответить то же самое или отказаться. В мои намерения входило второе, к всеобщему разочарованию.

–  Или ты, или кто-то из них!– мысленно пригрозила Астор.

Шантажистка! Ну и что мне оставалось? В бездну, все равно придется с графом объясняться! Я-то знаю, что без согласия девушки к ней не посмеет прикоснуться даже тот, кого она выберет, но вот ее отец вряд ли воспримет эти аргументы адекватно. Не скажу, что я очень уж рассердился, но с этой девчонкой мы еще всерьез поговорим!

– Аэ кла’а данэ, – ответил я хмуро ритуальной фразой. Под восторженные вопли толпы взял девушку за руку и усадил рядом с собой.

Астор победно мне улыбнулась, хулиганка малолетняя! Я, к сожалению, вовсе не разделял ее энтузиазма.

– Ты что вытворяешь?

– То, что и все! – невинно хлопает ресницами.

Или она затеяла все специально, или всерьез не понимает, что делает. В последнем я почему-то сильно сомневаюсь. Что за напасть на мою голову?!

– Еще раз устроишь что-нибудь подобное…

– И что будет? – с искренним любопытством поинтересовалась она.

– Выпорю, как напроказившего ребенка. Ясно?

– Да, мой принц!

– А-астор…

– А что, не принц разве? – Такое неподдельное удивление, и снова ресницами хлопает. А взгляд такой чистый-чистый, невинный-невинный.

У-у-у!.. Сердиться я не смог, пришлось очень постараться, чтоб не выпустить на волю смех.

– Не принц, герцог… Да что ты мне зубы заговариваешь?!

– Я?! – Астор прильнула к моему плечу, а я рефлекторно обнимаю ее за талию. У меня еще очень много слов на эту тему, но предпочитаю оставить их при себе.

Граф, к моему искреннему огорчению, идею отмолчаться не посчитал удачной. Конечно, хотел знать, чем обернется очередная проказа дочери.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит… снова?

– Ваша дочь шутить изволит, граф. И весьма неудачно.

Девочка даже глазом не моргнула.

– Это ведь только игра. Мы же будем притворяться. – Она заглянула мне в глаза. – Правда ведь, Маркус? К тому же мы скоро уедем…

О бездна Холоса! И опять ей все объясняй, а что скажет де Энакер?

– Астор, ты знаешь, кто я здесь?

– Ну… что-то вроде местного божества, а что?

Я порадовался, что Агэдо уже ушел, он бы непременно отпустил парочку язвительных замечаний по поводу этой дурацкой ситуации.

– Астор, я не просто человек, я символ этого народа… По нашим законам ты теперь моя наложница. А учитывая случившееся в логове Небесного огня, тебя теперь посчитают избранной родить наследника.

Девочка мучительно покраснела. Граф же, наоборот, в гневе стал белым, как снежные вершины.

– Маркус, я правда думала, что это игра. Ну мы же можем притвориться? Я переночую в твоем шатре, повесим перегородку из ковра, и все подумают, что что-то было. Это ведь необязательно, то, что ты сказал?!

На лице и в мыслях я сохранял строгую серьезность, хотя, если честно, было непросто сдержать улыбку.

Де Энакер из гневно-бледного стал багровым.

– Спокойно, – предотвратил я назревающий взрыв. – Через три дня мы уезжаем, а до того будем изображать близкие отношения. Агррами не такие уж дикари, поймут. А теперь признавайся, кто тебя надоумил?

Астор виновато потупилась. Ну точно, без чьей-то подсказки не обошлось. Я даже догадываюсь чьей.

– Мы поспорили с Шает, – призналась она. – Я сказала, что выберу тебя и ты согласишься. А Шает сказала, что я не одна такая умная, еще ее прабабушка…

– Все ясно, – прервал я, не желая развивать тему о прабабушках. Вместо этого пообещал вполне искренне: – Выпорю паршивку!

– Значит, все в порядке? – с надеждой спрашивает Астор. И улыбается мне этак кротко.

– Все далеко не в порядке, – продолжаю напускать на себя грозный вид, – но об этом мы поговорим отдельно. А теперь изобрази подобающую улыбку и марш в мой шатер… вешать перегородку! И вы, граф, не хмурьтесь. Не покусаю я вашу дочь, хотя, ей-богу, стоило бы!

Возмутиться де Энакеру как следует мы не дали времени. И хорошо, думаю, завтра он будет злой, как дюжина бесов.

Астор со всей тщательностью перегородила мой шатер на две половины. Мы вместе устроили вторую постель. В общем, все было в порядке, она выполняла все мои распоряжения: безропотно легла спать, хотя снаружи все еще шумел праздник.

Я стоял у входа в шатер, слушал, как она тихо дышит, устраиваясь поудобней. Смех так и булькал в горле, но приходилось держать марку. Я сердит, я оч-чень сердит! Воспитательная работа, чтоб ей!

Если честно, проказы этой шальной девчонки меня забавляют. Хорошая девочка. Неуправляемая, но в самом деле хорошая. Милое создание с живым характером. Таких всегда хочется защищать, спасать от страшных бед.

В шатре затихло. Я прислушался. Видимо, Астор уже уснула. Тем лучшее… Постоял еще пять минут и вошел внутрь.

Спать не хотелось, даже не потому, что еще довольно рано… Просто не хотелось.

Время шло, а я бесцельно смотрел в узорчатый потолок. Без мыслей, без эмоций, так, от нечего делать. Мысли были пустые и бессодержательные, как ветер в вершинах гор. Звуки снаружи постепенно затихали, вытесненные ночной тишиной. Совсем близко во сне тихо дышала Астор. Вот ее дыхание стало немного неровным. Затем едва различимый шорох. Наверное, девочка ворочается во сне.

– Маркус, ты спишь? – Тихий голосок совсем близко едва не заставил подскочить на месте. И не обратил внимания, как она подкралась.

Астор не могла видеть меня в полной темноте, только слабо различала силуэт. Зато для меня это все равно что сумерки, все отлично видно. Тонкая ночная сорочка была насквозь прозрачна и выдавала всю соблазнительность юного девичьего тела.

Не к месту пришла мысль, что Астор все это с самого начала задумала. Я отогнал эти мысли, хотя бы потому, что сейчас следовало думать совсем о другом.

Астор наклонилась ко мне, довольно откровенным движением скользнула тонкой ладошкой по моей груди, соблазнительно, хотя и не очень умело, прижалась всем телом. Нет, девочка, не доросла ты еще до этого.

Я аккуратно ее отстранил.

– Астор, что ты делаешь?

– Я хочу быть с тобой. – Она потянулась ко мне губами.

Пришлось крепко взять ее за плечи и держать на расстоянии.

– Девочка, я слишком стар для тебя. Ты понимаешь, какую ошибку совершаешь?

Она попыталась поймать мой взгляд. Страх и сомнения, которые она так тщательно скрывала, сейчас в полной мере отразились на ее лице.

– Я только… – Астор вздрогнула и как-то вдруг обмякла.

Я усадил ее рядом, накинул на плечи пушистое одеяло. Глупенькая маленькая девочка, она всерьез думает, что любит меня. И, решившись на такое безрассудство, она спрятала свой девичий страх поглубже. Не столь уж трудно было бы мне помочь ей совершить эту непоправимую ошибку. Но я-то знаю, что это всего лишь увлечение юности, которое со временем пройдет. Астор считает себя уже взрослой, мечтает о романтических чувствах, о близости с любимым мужчиной. Какая девушка в ее возрасте не мечтает о подобном? Я таких за свою жизнь встречал сотни. Но она не понимает, что я люблю ее совсем иначе, как можно любить младшую сестренку. И боюсь, она еще не скоро это поймет.

Астор дрожала, закутавшись в одеяло. Безрассудство, обычно толкающее на необдуманные поступки, ушло, и ей сейчас было стыдно и страшно. Все тревоги и страхи ясно читались сейчас в ее растерянных мыслях. В моих же – лишь понимание.

Подарок Странника не самая удобная штука: порой откровенность только вредит. Но сейчас это было самое то.

Мы сидели и молчали, я ласково гладил девушку по волосам. Слова были не нужны, все и так понятно.

Время шло, Астор начинала клевать носом. Я ждал, когда она уснет, чтоб отнести в постель.

– Маркус, – позвала она, – пожалуйста, сделай для меня кое-что.

– Что? – тихо спросил я.

– Если тебе нетрудно… изменись.

– Зачем? – слегка удивился я.

– Я хочу побыть с тобой, только… ну так нам обоим будет проще.

Я мысленно обозвал себя идиотом! Мог ведь и раньше догадаться. Когда я стану зверем, все действительно будет проще. А главное, в облике зверя я не буду напоминать Астор о той ошибке, которую она едва не совершила, а теперь стыдилась. Все же девочка воспитана в лучших традициях аристократических семей, и ей было непросто переступить через себя.

Я поспешил трансформироваться, ведь это и в самом деле мне нетрудно.

Астор свернулась калачиком на моей постели, я устроился рядом, согревая девушку своим пушистым мехом и горячим дыханием. Вскоре она ровно засопела, сжимая кулачком густую шерсть на моем загривке. «Как ребенок с мягкой игрушкой», – подумал я, мысленно улыбаясь, и тоже уснул.

Астор-Сай де Энакер

Утро подкралось незаметно, да и не утро уже вовсе. Как мне кажется, до полудня осталось не так уж много. Легко спать долго, когда знаешь: наутро тебя никто не поднимет с первыми лучами солнца и не посадит на коня с таким непреклонным «надо ехать», что никто не смеет возразить. Да, он так может…

Он.

От одной только мысли плакать хочется. О великие боги, как я себя вчера вела! Я забыла о законах морали и чести, я наплевала на гнев отца. Что Маркус обо мне подумал?! Нет, он все понял, понял даже лучше меня и уберег!

Может, это и к лучшему? Я наивно думала, что провести ночь с любимым человеком – это так романтично. Мне было страшно, но разве это не нормально – бояться в такой ситуации? Но ведь я уже взрослая, он сам признал мое совершеннолетие. Наивная дурочка! Наверное, все просто должно быть не так.

Маркус уберег мое достоинство лучше меня самой. Это даже хорошо, он заботится обо мне. Он знал, что чувствую я, и не позволил мне совершить непоправимую ошибку. Я благодарна Маркусу за все это, за то, что не позволил поддаться соблазну. Но однажды, я верю, у нас все это будет! И он не оттолкнет меня, мы будем любить друг друга без всяких глупых ловушек, что я пыталась подстроить вчера. И неправда, что он стар для меня. Какая разница, сколько этому удивительному существу лет, тысяча или больше? Маркус все равно самый лучший, и я люблю его!

Однако, какая ирония судьбы, о боги! Вот он рядом со мной в одной постели. Услышал бы эти слова отец, я даже боюсь представить, что бы было! И смешно мне и грустно до слез.

Можно было еще долго гонять одни и те же мысли по кругу. Они текли плавно и отрешенно, не было никакого желания вставать. Постыдная лень, но я ничего не могла с собой поделать, постепенно начала впадать в легкую дрему. Однако судьба вновь не позволила мне даже столь малой слабости.

Снаружи послышался знакомый голос. Слов я не разобрала, но я и так поняла: отец деликатно спрашивает разрешения войти в шатер. Нужно было откликнуться, но вместо этого я тревожно замерла. В какой-то момент пришел страх, что вот сейчас отец войдет и сразу догадается о моих вчерашних замыслах. О том, что его едва не опозорила любимая дочь. И не гнева его я боялась. Что с того, если б отец накричал на меня? Нет, я боялась его разочаровать больше всего на свете!

Но отец, конечно, не ушел, как я надеялась. Не дождавшись ответа, он нерешительно откинул полог и вошел в шатер. Смущенно откашлялся и вновь позвал меня.

Молчать больше не было смысла.

– Я здесь.

– Астор, дорогая! – обрадовался отец.

Я слышала шаги, он обходил развешанный мной вчера ковер.

– Ты так долго спала, дорогая, я уж решил, не заболела ли… – Он не договорил, потому что моя постель неожиданно зашевелилась, и, ощерив в широком зевке клыки, на все четыре лапы встал громадный ослепительноз-белый барс.

Я только сейчас поняла, насколько он невероятен. Не бывает барсов таких неправдоподобных размеров, и не бывает шкуры такого чистого белого цвета, если только зверь не альбинос. Но ведь Маркус вовсе не альбинос!

Отец отшатнулся было в сторону, потом шагнул ко мне. И замер в великом изумлении, не зная, то ли испугаться за меня и немедленно ринуться на помощь, то ли не двигаться, чтоб не усугублять ситуацию. Ибо я, не осознавая того, крепко схватила барса за шею обеими руками. Не знаю зачем, возможно, хотела спрятаться за ним, таким большим и сильным.

Понадобилось несколько мгновений на то, чтоб Маркус со сна оценил обстановку. Он невозмутимо сел, мысленно очень вежливо попросил меня перестать его душить. Я поспешно убрала руки с его шеи. Не думаю, что мне под силу придушить такую зверюгу, но, наверное, не очень удобно, когда на тебе кто-то висит.

Ситуация, надо заметить, сложилась просто бредовая. Отец по-прежнему не двигался, находясь в полном замешательстве, и не знал, что по этому поводу предпринять. Маркус же между тем делал вид, что все в порядке. По-кошачьи потянулся, продемонстрировав угрожающего калибра когти, издал басовитое «мр-ряу».

Отец опасливо посторонился, когда большой зверь невозмутимо обошел его, одарив нарочито безразличным взглядом. Мол, я хищник, но пушистый и домашний. Так и ушел, даже не обернувшись.

Я едва не прыснула со смеху.

– Кто это? – слегка ошарашенно спросил отец.

Я недоуменно улыбнулась.

– Барс, если не ошибаюсь.

– Вот как? И что же он здесь делал?

– Спал, полагаю, – абсолютно честно ответила я. Понадеялась, что не придется объяснять, откуда в моей постели вообще взялся зверь. И не моей, кстати… Да, дела! И мне в голову вдруг пришла такая сумасшедшая отговорка, какая могла появиться лишь в этой смешной ситуации: – Он теплый и пушистый, а ночи здесь холодные…

– Понятно, – кивнул отец и от удивления даже не подумал, как это абсурдно звучит. – Вставай, солнце уже высоко. Снаружи великолепная погода.

– Конечно, я немедленно встаю.

Отец сообщил, что подождет на улице, и вышел.

Я не сдержалась, нервно хихикнув ему вслед.

Баронство Гсент.

Предместье Шевроз. Город Кирж

Граф давно здесь не бывал и теперь с трудом узнавал малознакомые места. К тому же въезжать в Кирж по этой дороге ему прежде не доводилось. Надо заметить, что де Энхард, говоря о трудности пути, ничуть не преувеличивал. Потаенная тропа действительно оказалась настоящим испытанием. Некоторые молодые горцы из их провожатых, по-видимому, вообще не знали о ее существовании. Только несколько бывалых охотников да сам Маркус уверенно шли вперед, ведя за собой отряд.

Граф же первое время, признаться, сильно сомневался в здравости этой затеи и возможности преодоления этого пути. Зажатая меж двух отвесных скал тропа с опасными участками, на которых запросто можно переломать ноги или сверзиться в пропасть, внушала благоговейный ужас не только графу, но и большинству его людей. Им, непривычным к горным высотам, было очень не по себе меж двух каменных исполинов, угрожающе нависших над головой. И все же, несмотря на все тяготы пути, они таки спустились в долину, и даже, на удивление, без потерь.

Граф продолжал недоумевать, каким образом ловким горцам удалось провести коней там, где не всегда удавалось пройти человеку, это и впрямь походило на чудо. Еще большие чудеса эквилибристики демонстрировал Шторм. Он ни на шаг не отставал от хозяина и тем не менее прекрасно чувствовал себя на горной тропе. Гатлиец одним словом, чудная порода, выведенная с помощью магии. Недаром они так ценятся. В том числе и за собачью – несвойственную лошадям – преданность.

Но вот наконец перед ними предстали белокаменные стены Киржа. Граф был несказанно этому рад. Конечно, агррами весьма гостеприимный и жизнерадостный народ, однако привычные городские улицы сейчас были отчего-то более приятны. Но Маркус и Борн с Ортоном все более мрачнели, настороженно смотря по сторонам. Причину этих перемен можно было легко понять, они покинули спокойное и недоступное для врагов стойбище агррами, впереди ждала сложная и небезопасная дорога. И вся ответственность ложится на телохранителей. В частности, на де Энхарда, уже признанного всеми лидера этой экспедиции.

Горцы обещали проводить отряд до границы Шевроза. Это успокаивало, впрочем, граф по-прежнему продолжал слегка волноваться. Не за себя, конечно, за дочь. Астор, бедной девочке, придется и дальше терпеть все эти ужасы. Де Энакер знал, что никогда не простит себе, что не смог уберечь дочь от всего этого зла. А ведь так верил раньше, что сможет обеспечить девочке беззаботную юность.

Впрочем, Астор-то как раз и не боялась, граф заметил, она уже давно перестала бояться. Это тяжело – долго испытывать постоянный страх. А может быть, на нее так действовало присутствие де Энхарда. Временами Энакер замечал, какие взгляды дочь бросала на своего бессменного телохранителя. Она, вероятно, думала, что этого никто не видит, но граф был еще не столь стар и не так беспросветно глуп. «Это молодость, все пройдет, – думал он. – Только бы не наделала глупостей».

Тревога… Куда же она денется, тревога за родное дитя? И стараешься сберечь, оградить. Не очень у него это получается, как ни старайся. Благодарение богам, граф не один в своих стараниях. Де Энхард не меньше отца опекал Астор, и граф был благодарен ему за это. А ведь мог бы вести себя и по-другому. Порой де Энакер замечал взгляды, которыми они с Астор обменивались, долгие, задумчивые. Так смотрят те, кто знает друг о друге больше, чем можно сказать словами. Так смотрят чем-то близкие люди. Граф пытался осторожно расспросить Астор, но не получил вразумительных ответов, только путаные отговорки. Настаивать не решился. Зная свою дочь, мог быть уверен, что ни к чему хорошему это не приведет. Оставалось лишь приглядывать за ней. Как и любому отцу в такой ситуации.

Маркус придержал коня, чтоб поговорить с графом, размышления пришлось отложить на потом.

– Въедем в город, держитесь поближе к Борну и Ортону. Ни в коем случае не теряйте их из виду и не отрывайтесь, – произнес он, хмуро посматривая на городские ворота. Какая поразительная перемена! Еще в горах де Энхард был совершенно другим человеком, спокойным и беззаботным. А теперь – натянутая тетива.

Де Энакер посмотрел на остальных. У всех воинов столь же настороженные и сосредоточенные лица. И горцы недовольно смотрят на приближающийся город.

Маркус поймал взгляд графа.

– Халай обещал проводить нас до границы с Шеврозом. Потом они вернутся обратно.

– Полагаете, нас так быстро выследят?

– Не знаю. – Барс пожал плечами. – Впрочем, город… в большой толпе может многое случиться. Мы больше не в безопасности. Противнику не так уж сложно перехватить нас, как бы мы ни петляли, а конечная точка маршрута известна, и путей, ведущих к ней, не так уж много.

– Понимаю, – де Энакер кивнул, – мы не знаем, откуда ждать удара.

– Именно. – Маркус поднял взгляд на стражей у ворот, с любопытством разглядывающих разношерстный отряд. Они действительно выглядели необычно. Агррами въезжают в город – это понятно, они иногда спускаются с гор, чтоб поторговать с жителями равнин. Но такое случается нечасто. А эти так и вовсе не купцы – воинский отряд. Явно охраняют кого-то, причем даже не своих соплеменников. Это уж в самом деле небывалое зрелище.

– Слишком мы заметны, – будто озвучивая общее мнение, вполголоса проговорил де Энхард.

Граф тем временем заплатил положенную пошлину, и они наконец въехали в узкие улочки Киржа. Здесь было многолюдно и шумно, как и в любом не самом маленьком городе. Граф припомнил, что неподалеку от Южных ворот, через которые они как раз въехали, должна быть рыночная площадь.

Кирж город небольшой, однако всегда громкий и суетный, настоящий муравейник. Ибо служит перевалочным пунктом на основном торговом пути и имеет свой порт. Город живет в основном за счет торговли. Добрая половина купцов с соединенного королевства пересекает Кирж, и многое из провозимых товаров, так или иначе, оседает здесь.

Граф бывал в этом городе еще в дни своей молодости, но в отличие от окрестностей, которые он не узнавал, город совсем не изменился. Будто время обходило его стороной.

Отряд немного поплутал по улицам, завернул на рынок и в конце концов вышел к небольшой шестиугольной городской площади. Солнце медленно ползло к горизонту, вечерней зарей окрашивая в нежно-розовый цвет камень белых стен. Пора было искать место для ночлега.

Борн с Ортоном нагнали де Энакера.

– Куда теперь? – поинтересовался Борн.

Все взгляды конечно же устремились на де Энхарда. Так повелось, что он всегда единолично принимал решения, и теперь уже никто не усомнился в его способности знать все. Маркус, однако, не соизволил ответить. Граф решил внести свое предложение:

– Не знаю, как сейчас, но лет двадцать назад неподалеку отсюда располагался вполне приличный постоялый двор.

– Да, – кивнул Маркус, – я знаю это место. «Приют путника», в двух кварталах от площади. Можно посмотреть, вдруг он все еще стоит.

Граф уже перестал удивляться тому, что такой молодой с виду парень словно ходячий географический справочник. Впрочем, подозрение, что он намного старше тех двадцати, на которые выглядит, неторопливо перерастало в уверенность. Это же подтверждало поведение Борна, уж он-то, казалось бы, вовсе не обязан беспрекословно подчиняться какому-то юнцу. Но он не возразил ни разу. Впрочем, Борн вообще предпочитал оставаться в тени. Ко всему прочему, события в стойбище агррами наводили на определенные размышления.

Впрочем, де Энакер не стал понапрасну забивать себе голову. Вместо бесполезных подозрений попытался вспомнить, как двадцать лет назад выглядел «Приют путника». Кажется, в те годы это было небольшое двухэтажное здание с нарядно выкрашенным фасадом. Заведение хоть и не слишком богатое, но всегда аккуратное и чистое. А какие там простыни! Какие перины!

Нужную улицу нашли без труда. Однако когда подъехали к искомому месту, замерли пораженные (по крайней мере, граф и де Энхард – точно). От прежнего небольшого уютного постоялого двора не осталось и следа. Теперь на его месте высилась большая – в четыре этажа – домина, с широкими окнами и замысловатой лепниной по фасаду. И только название, удивительно этому особняку не подходящее, осталось прежним: «Приют путника» – гласила вывеска над входом.

– Да-а, дела… – Маркус задумчиво обозрел особняк. – Давненько я тут не бывал.

Они всей оравой въехали во двор гостиницы, сразу же образовав небольшое столпотворение.

Де Энхард подозвал выглянувшего из конюшни парня.

– Эй, малый, давно построили эту махину?

Парень недоуменно посмотрел на странную компанию и все же ответил:

– Пятнадцать лет уж как стоит, господин.

– Действительно, давно… – негромко пробормотал Маркус. – А хозяин кто?

Теперь парень смотрел на гостей как на совсем уж полоумных. Произнес тем не менее вежливо:

– Известно кто, старая госпожа Вада.

Получив такой ответ, Маркус довольно хмыкнул и спешился первым. Помог Астор.

– Идемте, господа, здесь мы хорошо отдохнем.

Граф с величайшим облегчением покинул седло. Его немолодые кости радостно предвкушали долгожданную мягкую перину и свежие простыни. Какое это неописуемое удовольствие. Особенно после ночевок в горах под открытым небом.

Баронство Гсент.

Город Кирж

Они ввалились в гостиницу всей пестрой толпой, уставшие и пыльные с дороги. На улице уже стемнело.

Внутри было тихо и не слишком людно.

Хорошо одетые, в основном обеспеченные люди сидели за уютными аккуратными столиками и неторопливо ужинали. Кое-где обсуждались дела. Все выглядело чинно и очень культурно. Сразу было видно, что в этой гостинице давно останавливаются лишь люди с высоким достатком.

На новых посетителей взглянули с легким любопытством и тут же забыли. Они, конечно, слегка не вписывались в общую обстановку, ну так что такого, люди долгое время провели в дороге. Нередко аристократы берут в дальний путь и охрану. Ну а горцы недалеко от Нитских гор никого особенно не удивляли. Мало ли по какой причине они решили присоединиться к чужому отряду. В остальном же эти посетители были самыми обычными.

Они устроились за свободным столиком. Несколько агррами, перекинувшись парой слов на своем языке, покинули зал. Видимо, пошли проверить лошадей.

К новым посетителям поспешил метрдотель, невысокий щуплый человек чуть старше среднего возраста. Маркусу его лицо показалось смутно знакомым. Кажется, он работал тут еще до превращения простого постоялого двора в гостиницу.

– Что угодно господам? – поинтересовался метрдотель, согнувшись в учтивом поклоне.

– В первую очередь ужин, – ответил де Энхард. – И комнаты, конечно. Желательно рядом.

– Сию минуту.

– Погоди… э-э… Ханс, кажется? Так вот, Ханс, еще горячую ванну для леди и…

– На заднем дворе есть летний душ для охраны, – понятливо кивнул Ханс.

– То, что надо, – обрадовался Маркус. Желание смыть с себя пыль было довольно ощутимым.

– Ужин немедленно подадут, – сообщил метрдотель. – И, прошу прощения… господа агррами какие комнаты предпочитают: обычные для охраны или?..

– Н’хе? – спросил один из горцев. Язык долин знали далеко не все из них.

– Наэ те’тшен лэт, – ответил де Энхард.

Горец улыбнулся и отрицательно качнул головой.

– Ау те’тшен. Вэ чет фану.

Барс кивнул, сообщил терпеливо дожидающемуся метрдотелю:

– Он говорит, не нужно комнат, у них палатки. Надеюсь, задний двор у вас достаточно просторен?

– Э-э, да-а. Да, конечно, но… я должен спросить у хозяйки.

– Спроси, – милостиво разрешил де Энхард и, не удержавшись, хмыкнул. Если это и впрямь была та Вада, которую он знал, то она не откажет даже в такой странной просьбе. У Вады всегда был один неизменный принцип – постараться сделать так, чтобы каждый посетитель остался доволен.

Он конечно же не ошибся. К ним, стремительной походкой рассекая зал, направлялась высокая пожилая женщина, рядом спешил коротышка Ханс.

– Значит, горцы, говоришь? – негромко спрашивала женщина (впрочем, Барсу с его слухом и этого хватило). – И кто еще?

– Ну… как обычно, аристократ какой-то с дочерью, охрана. Еще парень такой здоровенный, как гора, беловолосый. На горца чем-то похож. Телохранитель, кажется.