Текст книги "Если бы мы были птицами (СИ)"

Автор книги: Елена Вейла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Дочка, будь там осторожна, хорошо? – папа погладил её по волосам. – Мы с мамой беспокоимся за тебя.

– Да, милая, мы слышали, у вас как-то тревожно… Береги себя. Ты же девочка, хватит приключений.

Гермиона смотрела на любимых родителей, улыбаясь и искрясь от счастья. Вот же они – живы и здоровы, всё просто прекрасно! Мама нежно улыбается, пытаясь скрыть волнение, а папа… добрый милый папа протягивает свои сильные руки и обнимает её. Крепко, со вздохом. Он прощается с ней. Но ведь это не навсегда? Всё хорошо, им удалось победить зло, и все выжили! Все, кто был любим Гермионой. Кто оставил след в её сердце.

Кстати, вот навстречу идёт Люпин со своей дорогой женой. И Лаванда, она теперь с Фредом… Они целуются… Ох уж эта Лаванда… А Колин Криви, вот хулиган – направил на них свою камеру…

Подождите… Нет… Что-то не так… Она же помнит их недвижимые тела! Семья Люпинов. Там, на каменном полу Хогвартса они лежали вместе, и их ладони почти соприкасались… Они не могли сейчас идти к ней навстречу. А Колин… Он был среди тех, кого не стало в первые минуты боя… Лаванда… Фред…

– Милая, что не так? – спросила мама, Гермиона задержалась взглядом на её лице и вдруг поняла, что это не мама, а Минерва Макгонагалл.

– Мисс Грейнджер… Боюсь, они умерли… Все они… – она обвела трясущейся рукой зал, и Гермиона, наконец, прозрела.

Они умерли…

Её родители, её друзья, Лаванда, малыш Криви, Люпины… Зал завертелся перед глазами, сворачиваясь в огромный комок… Он давил на её своим огромным весом, подминал под себя. Душил, сгребая её безвольное тело в кучу.

– Нет, нет, не надо! Не хочу! – кричала она…

– Нет! – Гермиона проснулась.

Её трясло, и вся кожа снова зудела, волосы мешались, со лба лился пот. Грейнджер задыхалась, хватала воздух ртом и не заметила, как начала чесать свою кожу на запястье, перешла на плечи и продолжила царапать себя. Всё сильнее и сильнее, разъярённее, оставляя яркие кровавые следы. Чтобы не зудело, чтобы не думать о ночном кошмаре, чтобы не чувствовать боль внутри, которая не уходила. Ночная сорочка мешала ей, и она с нетерпением сорвала с себя одежду и принялась вновь расчёсывать кожу на груди и шее.

– Мисс Грейнджер! – громкий крик, и она снова пришла в себя.

Заметила кровь, струящуюся по телу на белую простыню. Она почувствовала, как сильные неумолимые руки крепко схватили её и начали натягивать перчатки на ладони. Нет! Мерлин, опять всё по новой!

Это всё из-за этого белобрысого придурка. Как он оказался здесь? Как он мог появиться в тот момент, когда ей обещали выписку? Гермиона зарычала.

– Тише, мисс, всё будет хорошо. Это был всего лишь кошмар. Выпейте зелье сна без сновидений.

Серьёзно, они хотят напоить её той отравой, что вырубает людей на два-три дня? После которой потом неделями бессонница и кошмары по новой? Здешние методы лечения не нравились Гермионе, и это ещё слабо сказано. Она надоела всем целителям и санитарам, рассказывая, как правильно лечить её болезнь. Ей был нужен настоящий маггловский психолог и разговоры по душам. Но никто не хотел её слушать, потому что всех всё устраивало. И всем были на руку её нервные припадки, служившие поводом заткнуть ей рот. И повод для сплетен.

Героиня войны сошла с ума и была неизлечимо больна психически. Это не было проклятьем. Это было похоже на настоящее сумасшествие.

– Я не хочу зелье! – закричала Гермиона, пытаясь изо всех сил брыкаться в руках крепкой медсестры Лилии. – Сами его пейте, я не хочу спать! Я выспалась!

– Это поможет тебе, Гермиона, – её целитель, пожилая миссис Скримджер, подошла ближе. – Мы же с тобой не хотим проблем.

В её бесстрастном голосе не было ни капли доброты.

– Проблем не будет, пожалуйста! – Гермиона готова была умолять, лишь бы не погружаться обратно в тот кошмар.

– Ты снова расчесала себя… А мы добивались обратного эффекта… – волшебная палочка Скримджер навела на неё чары заживления, кожу запекло, и Гермиона зашипела от боли.

– Это… Это случайность! Мне снятся кошмары после ваших зелий! Я в норме!

– Нет, ты не в норме. Дайте ей лекарство.

– Сука, идиотка! Я так никогда не… А-а! – кричала Гермиона, но победить двоих сильных медсестёр она не могла, ей зажали нос и залили целый флакон. Она сглотнула мерзкую жидкость и тут же обмякла, заваливаясь назад…

Тупые врачи… Тупая клиника… Тупой Малфой…

***

Драко сидел в столовой, тупо глядя в свою тарелку с яичницей. Сколько ещё раз говорить, что яйца он ест только в виде омлета? Желтки издевательски глазели на него с белой тарелки, которую пересекала трещина. Какое старьё, даже магией не исправить. Его тошнило. От столовской еды, от успокоительного лекарства со вкусом какого-то дерьма, от этой дешёвой тарелки и от запаха, которым пропиталась вся эта дурацкая клиника.

Клиника для душевнобольных.

Но он не болен! Он не сошёл с ума от заклинания, как Локонс, тихо поющий детскую песенку в углу столовой, он не лежал в кровати, глядя в потолок, как родители Лонгботтома, он не орал как резаный в своей комнате, как эта дикая «грязнокровка»… Драко просто хотел избавиться от метки. Он не пытался покончить с собой. Что такого в том, что он взял острый нож и срезал кожу на предплечье правой руки, а потом нечаянно полоснул и другую руку? Это вышло случайно! В баре, где он сидел пьяный вдрызг, кто-то завопил от ужаса, а официант, что до этого не хотел его обслуживать, бросился к нему на помощь и… через миг всё вокруг стало красным от его драгоценной чистой крови…

Доказать свою нормальность оказалось сложнее, чем невиновность и непричастность к ужасам, творимым его семьёй на войне.

– Я не хочу овсянку, Матиас! – услышал Драко знакомый требовательный голос у стойки выдачи еды.

– Ты опоздала к завтраку, это всё, что осталось… Ешь и не жалуйся! – рыкнул жёсткий голос повара, и по железной столешнице жалобно звякнула посуда.

– Я и не жалуюсь! – как всегда дерзкая, но лучше бы не видеть её.

Гермиона Грейнджер, чёрт возьми! Грёбаные подштанники Мерлина, она та, кого бы Малфой не желал встречать больше никогда в своей жизни! Особенно здесь, в дурдоме.

Драко видел её два дня назад. Всё такая же мелкая, волосы, как у пуделя после урагана. Тусклая. На лице одни глаза, большие, почти чёрные, в которых одновременно читались ненависть и тоска. Искусанные красные губы. Огромная растянутая бордовая кофта с буквой «H» на груди{?}[от английского «Hermione»], свисающая так, что не видно ладоней и фигуры в целом, только худые ноги в чёрных штанах и резиновые красные шлёпки.

Грейнджер была зла. Драко заметил это сразу, как только она остановилась посреди столовой и вперила в него горящий ненавидящий взгляд. Он чувствовал, она готова броситься на него и задушить. Но, оглянувшись, грёбаная заучка не стала ничего предпринимать. Ей бы не дали убить его. Медсестры мощные, как буйволы, нахохлившись, следили за ними со своего обеденного стола.

Грейнджер свысока осмотрела его забинтованные руки и, хмыкнув, села за соседний столик. И портила ему аппетит весь обед, наблюдая, как он ест. А ночью она орала, будто её снова пытает Беллатриса. Драко слышал, потому что, к его несчастью, их палаты находились рядом. Он закрывал уши ладонями, рычал и ругался шёпотом, жалея, что не может воспользоваться волшебной палочкой и заглушить свою комнату, а её пронзительный голос воплями взрывался в мозгу.

– Нет! Мама! Папочка! – вот что было слышно из-за стены.

А потом наступила звенящая тишина. Два дня и две ночи тишины. И снова её ненавидящий взгляд. Драко не стал отворачиваться в этот раз, он так же сильно ненавидел её. И смотрел в её карие глазищи, представляя, что сжигает её. Так же, как сгорел Винсент в Выручай-комнате.

– Ты здесь… – её пластиковый поднос с шумом упал на стол напротив него. – Это здорово.

Она расположилась так, что теперь Драко видел её кривую усмешку прямо перед собой.

– Не смог убить себя? – издевательски продолжала Грейнджер, указывая на его забинтованные руки.

– Я и не пытался. – Он сделал вид, что пьёт свой чай, но глаза шарили по её телу и находили странные метки на коже – шрамы от царапин. Много шрамов.

– Я могу тебе помочь покончить с собой, – тихо предложила Гермиона.

Ведьма шкрябала ложкой по тарелке, рисуя на овсянке руну смерти. Она закусила губу и, глядя на Драко, дышала так тяжело, что он немного занервничал. Это сумасшедший дом, и она здесь. И может сделать всё что угодно, ведь Грейнджер-то уж точно псих. По крайней мере, очень похожа.

– Не могла бы ты убраться из-за моего стола? Дай нормально поесть, – процедил Малфой как можно вежливее.

Взглянув в его грустную тарелку, она вдруг усмехнулась и быстро ткнула в один желток своим столовым прибором. Хорошо хоть, это была ложка, а не что-то более острое. Драко, сжав губы, наблюдал, как жёлтая густая жижа вытекает из «глаза» ненавистной ему яичницы.

– Ты испортила мне аппетит, – заключил он и собрался встать, чтобы сбежать от психички Грейнджер подальше, но она неожиданно схватила его за руку и прошипела:

– Я помогу тебе уйти от меня. И от всего мира! Ты же этого хочешь?

От резкой боли Малфой выдохнул сквозь зубы. Рана на его запястье – там, где раньше была метка, почему-то не заживала. Он проследил, как маленькая ладонь в чёрной перчатке сжимает его, и кровь вновь пропитывает бинты.

– Я буду кричать, – спокойно сказал он.

Предупредил.

Драко видел, как одна из медсестёр подозрительно покосилась на них.

Грейнджер тут же отпустила его. И уставилась на пятна крови, оставшиеся яркими отпечатками её пальцев на белом.

– Ты кровоточишь, – хмыкнула она и оскалилась. – Надеюсь, ты потеряешь много своей бесценной крови.

– Плевать! Не лезь ко мне! Поняла? – Драко склонился к ней, и при близком рассмотрении стало видно, что шрамов, тонких, как царапины, было так много, что они были везде – на её шее, на щеках, на лбу. Грейнджер была похожа на рисунок штрихами. Она была исполосована ими.

– Ты боролась с армией кошек? – усмехнулся он и закатил глаза.

Грейнджер не ответила. Она начала жадно есть свою холодную кашу, давясь и глотая, словно Драко наслал на неё Империо и заставил доедать неаппетитное варево.

– Психичка… – выплюнул Малфой, проходя мимо.

***

Гермиона готова была наброситься на него при всех. Растерзать, рвать зубами его бледную шею, бить ногами и проклинать, но она заставила себя дождаться ночи. Терпение всегда приносит больше результатов.

Раз уж они встретились здесь, значит, так надо. Нет, Гермиона не верила в судьбу, не верила даже тогда, когда жизнь преподносила очевидные, подтверждающие факты. Нет, она сама хозяйка своей жизни, и этой ночью она совершит справедливость. Потому что её друзья и родители погибли, а он нет.

Это несправедливо.

Медсестры по ночам оставляли двери в палатах чуть приоткрытыми, чтобы слышать, что творится внутри комнат, и чтобы броситься к пациенту на помощь, не теряя времени на открывание замков.

Этим Гермиона пользовалась постоянно. И этой ночью она тихо, как кошка, переместилась к выходу из своей комнаты. Выглянула в коридор.

Тишина. Слышно, как кто-то плачет в одной из палат. Медсестры переговариваются у стойки ресепшена, стоя к ней спиной. Это шанс!

Она на цыпочках выскользнула наружу и оказалась в палате Малфоя. Плотно закрыла за собой дверь и развернулась к тому, кому желала только одного – смерти.

Он резко сел на кровати, и Гермиона заметила на миг испуг в его светлых глазах. Малфой скинул одеяло и встал. В темноте, в больничной белой пижаме, бледный и светловолосый – он казался привидением.

– Что ты… – начал он, глядя на неё тревожным взглядом.

Но Малфой не успел договорить. Гермиона молниеносно, ни секунды не раздумывая, бросилась на него, ударила в живот, прямо под дых, а потом, когда он загнулся, задыхаясь от боли, повалила его на пол и начала бить, громко шепча:

– Я ненавижу тебя! Малфой! На, получи! – кулаки в перчатках молотили по его лицу, груди и шее. – Ты сдохнешь! Ненавижу! Я убью тебя!

Он наконец смог нормально вздохнуть и, рыча, схватил её за обе руки. Чуть приподнялся, ухватил её удобнее и перевернулся вместе с ней. И вот уже Гермиона лежала под ним на холодном полу его палаты. Она заныла от разочарования. Этот придурок был сильнее, это факт. Он был резче и выше, и сейчас лежал между девичьих ног, прижимая её к полу всем своим весом и крепко держа её кулаки в своих.

– Да чего ты взъелась на меня? Истеричка долбанная! – шипел он ей в лицо, обдавая запахом зубной пасты: Малфой поёрзал и лёг ещё удобнее, задевая пахом её промежность, а затем продолжил злым шепотом: – За что ты ненавидишь меня? Я никого не убил! Никого! Да пытался, но…

– Вот именно, пытался! Ты должен сдохнуть или сидеть в тюрьме! А не прятаться здесь! Придурок! – зашептала она в ответ, оплёвывая его брызгами.

Он брезгливо наморщился и вытерся лицом о её белую пижаму на груди.

– Ты ничего не знаешь о том, что было со мной! – тихо рявкнул он.

– Мне плевать! Я не хочу ничего о тебе знать! Ублюдок! – она попыталась вырваться, на что Малфой отреагировал ещё более крепким объятием, задавливая её. – Я должна тебя добить! Такие, как ты, не должны жить! – Гермиона чувствовала, что теряет силы, когда он вот так нагло лежит на ней и дышит своим чистым разгорячённым дыханием прямо ей в губы.

Она почувствовала в низу живота, там, где сплелись их бедра, закручивающий виток жара.

Нет, не с ним! Не из-за него!

Это бесило её. Хотеть этого бледного идиота было сродни предательству. Но он лежал на ней, согревая своим крепким телом, и продолжал шипеть, глядя ей в глаза с возмущением и злобой:

– Ты не хочешь, а я расскажу! Я уже был в тюрьме. Весь тот год в своём доме, пока безносый садист жил с нами! Я его не звал к нам в гости! Так что, Грейнджер, можешь себе представить, как «прекрасно» я жил всё то время, пока ты что-то искала на просторах Англии с любимыми друзьями… – едко фыркнул он. – Я не танцевал от счастья и не пировал на костях погибших! Помнишь, я не узнал вас в нашем доме? – она не ответила, с ненавистью следя, как открывается его рот. – Как думаешь, что было потом с нами, со всей моей семьёй?

– Мне насрать!

– Нет уж, сейчас ты узнаешь всё! Тот самый уродец примчался после вашего ухода и пытал меня и родителей, пока из наших носов не пошла кровь… Он истязал меня, моего отца и мою мать Круцио! Безжалостно! Десятки раз! Я знаю, ты понимаешь, каково это!

– Так вам и надо, – сквозь зубы буркнула Гермиона, дыша как загнанный зверь.

– А Беллатрисе он сломал нос! – продолжал Малфой, пронзая её своими холодными серыми искрами глаз. – Он ударил её по лицу со всего маху! Врезал за то, что она вас упустила!

– Что? – Гермиона вдруг изумлённо заморгала, и её губы исказились в довольной улыбке. – Он сломал ей нос? Я не знала об этом!

Она закусила губу и рассмеялась. Драко насмешливо ухмыльнулся, увидев неподдельную радость на её лице:

– Да, Грейнджер, «змеиная морда» врезал ей так, что треск стоял по всему нашему дому! А тётка слова не могла сказать, боялась, что ей достанется ещё.

Гермиона ослабила хватку, перестала дёргаться и вдруг начала громко хохотать.

– Вот это то, что я мечтала услышать! Спасибо! Ахаха! Мерлин, это лучшее!

– Тише, дура, – усмехнулся Малфой, видя, что она больше не пытается его бить, и Грейнджер сдержанно захихикала, кусая губы.

– Хотела бы я это увидеть! – мечтательно прошептала она. – Малфой, что ж ты раньше об этом не рассказывал?

Он удивлённо поднял брови. Раньше не рассказывал? Великий Салазар, она точно сумасшедшая…

– Мы раньше вроде ни разу и не говорили нормально… – хмыкнул он.

Драко лежал на ней, припечатав к полу, но слезать с неё не хотелось. Он отпустил её ладони и уже просто нависал над Грейнджер на локтях, разглядывая её. Она была довольно интересной на вид. Карие глаза блестели от смеха, а губы… Он понял, что смотрит на её рот, и сглотнул. А Грейнджер вдруг резко схватила его за щёки и смачно чмокнула. С оттяжкой. Куснув его за нижнюю губу. Драко почувствовал, как внутри что-то перевернулось от прикосновения её горячего, он бы даже сказал «жгучего» рта.

– Вот оно что… Всё, ты прощён! – резюмировала сумасшедшая, откидываясь кудрявой головой обратно к полу.

Он немного затормозил, соображая, что же произошло, и стараясь не показать своё возбуждение. Но ему это не очень удалось – его предатель-член дёрнулся в штанах и выдал Малфоя с головой. И Грейнджер это поняла. Она игриво улыбнулась уголком губ и оттолкнула Драко за плечи.

– Вставай с меня. Нечего слюни распускать…

– Ты… – он снова сглотнул и облизался, чувствуя, как нижняя губа горит от её укуса.

– Да, это я. Слезь, – дерзкая ведьма улыбалась, и он принял это за игру.

– Поцелуй ещё раз, и я, может быть… – попытался Драко.

– Если я тебя ещё раз поцелую, то тогда останусь тут с тобой до утра… – усмехнулась она.

– Уммм… – он почувствовал, как загорается ещё сильнее. – Я не против.

У него давно никого не было, а она была так близко. Такая горячая, крепкая, даже грудь есть. Он усмехнулся про себя тому, что раньше бы и не посмотрел на неё, а сейчас хочет трахнуть, не думая о последствиях.

– Я против. – Грейнджер всё-таки выбралась из его тесных объятий, и ему снова стало одиноко и холодно. – Не сегодня…

– Окей, звучит, как обещание. – Он уселся на полу, поправляя штаны.

– Давай погуляем… завтра ночью… Как раз и поговорим. Нормально. Может быть, – предложила Грейнджер, оглядываясь уже около двери. – Я знаю тут одно местечко.

– Как мы это сделаем? Где ты собралась гулять? У нас нет палочек, и нашу магию заглушают зельями… Ты сошла с ума?

– Да, вот именно! Не забыл, мы же в сумасшедшем доме, – она закрыла рот рукой и снова хихикнула. – Ты ещё не догадался, что я псих? И ты, кстати, тоже!

– Я не псих, я просто перенервничал. – Он потёр бинты на руке. – Я нормальный.

– Ты такой же нормальный, как и я! – тихо рассмеялась Грейнджер и выскользнула за дверь.

Драко улёгся на свою кровать и начал анализировать, что же сейчас произошло.

Его хотела убить сумасшедшая Грейнджер, а потом они поговорили, и она поцеловала его. А он… Чёрт, ещё чуть-чуть и он бы залез к ней в трусики… Почему-то эта мысль так рассмешила Драко, что он тихо усмехнулся и, повернувшись на бок, решил, что этот день закончился лучше, чем все остальные. Возможно, он зря думал, что две недели принудительного лечения будут так скучны, что точно доведут его до самоубийства.

========== Часть 2 ==========

Комментарий к Часть 2

Всем доброго! Приятного чтения!

– Почему вы хотели покончить с собой?

– Я не хотел.

– Вы порезали обе руки на глазах у десятка людей.

– Чёрт побери, повторяю в сотый раз! Я не собирался устраивать им шоу и умирать. Так вышло. Нелепая случайность!

– Не стоит сквернословить, я хочу помочь вам.

– Как? Вернёте мою мать с того света? Или убьёте Волдеморта в зачатке?

– Не надо…

– О, нет! Вы, наверно, шутите? Вы что, боитесь его? Он же взорвался, лопнул, стёрся с лица земли! Нет его! И лучше никогда бы и не было!

– Я увеличу вам дозу успокоительного.

– Я спокоен!

– Вы кричите на меня… Вы вообще пьёте зелья?

– Конечно, простите, я…

– С сегодняшнего дня я буду следить за вами, мистер Малфой…

– Вот блин, чёртова…

– Что вы сказали?

– Спасибо за вашу заботу – вот что я сказал. Мне можно идти?

***

Грейнджер пришла ночью. Снова скользнула в его дверь светлой тенью, похожая на белую мелкую птичку со слишком большой головой.

Драко плохо спал ночами, но зелья предпочитал не пить. Боялся, что его отравят. Такое с ним уже случалось. И пока местные целители не замечали, как Малфой периодически отлынивал от «лечения», он как мог избегал их пить. До сегодняшней встречи с целителем Скримджер. Она пришла после ужина и внимательно проследила за тем, как Малфой выпил всю эту зелёную и противную дрянь до дна. И подождала, чтобы зелье начало действовать.

Тварь.

Теперь он чувствовал себя овощем и мог только слабо приподняться и приветственно качнуть Грейнджер головой:

– Если ты пришла вытащить меня на прогулку, о которой говорила, то я никакой. Кстати, можешь придушить меня подушкой… Я всё равно не могу сопротивляться…

Грейнджер разочарованно застонала.

– Идиот! Надо было засунуть два пальца в рот и избавиться от этой дряни. Что ты пил? Красное?

– Нет, – он безвольно наблюдал, как она подходит ближе и склоняется над ним, закрывая белый потолок облаком своих кудрей. – Зелёное.

– Это успокоительное.

– Я знаю, – скривился он и закрыл глаза. – Слишком сильное.

– Они тут не церемонятся, – прошептала она, и он почувствал, что Грейнджер залезла на его кровать и легла рядом. – Ладно, спи, а завтра сделай, как я сказала. И пойдём гулять…

Малфой повернул к ней лицо. Гермиона лежала, глядя в потолок. Её глаза были широко раскрыты, и она что-то еле слышно шептала.

– Что ты делаешь? – спросил он, снова разглядывая её так близко, что было видно каждый тонкий шрамик на её осунувшемся лице.

Малфой решил, что обязательно спросит об этих царапинах позже. Грейнджер повернулась к нему всем телом. Через простыню, которой он прикрылся, чувствовались её женственные изгибы. Драко ещё вчера заметил, что там, под её мешковатой одеждой было что пощупать…

– Хочу почувствовать человеческое тепло, – тихо произнесла она. – Поэтому воспользуюсь твоим бедственным положением и буду тебя обнимать. Сейчас… – Гермиона закусила губу, глядя в его нахмуренное лицо. – Я настраиваюсь. Вчера я хотела тебя убить, а сегодня мне предстоит обнять тебя по собственной воле. Это довольно странно… Даже для меня. Предупреждаю, не пинайся и не кричи, а то напичкают синим зельем. А оно отрубает на пару дней.

Конечно, Малфой мог спихнуть наглую ведьму на пол. Но ведь он сам позволил себе представить продолжение после её жгучего поцелуя. И это почему-то не показалось ему чем-то неприятным. Скорее наоборот. Поэтому сейчас Драко предпочёл только пожать плечами и благословить её:

– Ну хорошо, Грейнджер, обнимай. Мне кажется, вчера тебе понравилось и на мне, и подо мной… Даже чмокнула меня.

– Ты тут ни при чём… – буркнула она.

Её маленькая ладонь в чёрной перчатке легла на его грудь, а свою голову Грейнджер аккуратно положила ему на плечо. Пышные каштановые волосы, как живые, тут же полезли в его рот, нос и глаза.

– Тьфу, Мерлин, Грейнджер… – Драко пошевелился, чтобы лечь удобнее, и слабо погладил её по голове в попытке усмирить этот кудрявый беспредел.

Её кудри оказались мягкими на ощупь и пахли, видимо, её шампунем. Что-то экзотическое – типа мандаринов, манго и маракуйя. Интересный аромат среди унылой серости и удушающих запахов лекарств.

– О, как приятно, – мурлыкнула Грейнджер под его рукой. – Погладь ещё…

– А ты мне что погладишь?

– А что бы ты хотел? – она усмехнулась и снова довольно заурчала, когда Драко продолжил её гладить.

– О, если я тебе скажу… Ты убежишь, визжа и плача, потому что это слишком…

– Малфой, – Грейнджер рассмеялась. – Твой пенис я гладить не буду…

– Что? Да что за грязные мыслишки? – протянул Драко. – Я имел в виду правый сосок на моей груди. Он у меня с детства немного не идеален, напоминает летучую мышь…

Грейнджер подняла на него взгляд и, увидев, что Драко бесшумно смеётся, скорчила рожу.

– Ой, что вы говорите? Ты и не идеален? Да быть такого не может!

– Хочешь, посмотри.

– Не хочу, гладь давай… – фыркнула она и легла ещё теснее.

– Когда мне вернут палочку, я заколдую твои волосы… – недовольно отозвался он, но при этом его рука продолжала осторожно гладить её по голове.

– Ага, сейчас! Зубы ты мои уже пытался заколдовать в детстве…

– Ну, метил я не в тебя. Кстати, они тебе были очень…

– Вот только скажи это!

– Очень к лицу.

– Я сейчас точно задушу тебя подушкой, и мне ничего за это не будет, я же псих!

– Я и не сомневался… Ещё в Хогвартсе так считал.

– Сейчас возьму подушку…

***

Гермиона проснулась в своей постели. Она помнила, как они с Драко около часа болтали, пока он не уснул. А после она потихоньку ушла к себе. И, как ни странно, тоже вырубилась. Впервые за долгое время она уснула сама, без лекарств – и так крепко, что ей ничего не приснилось.

Слава Мерлину!

Гермиона проспала всего четыре часа, но проснулась такой бодрой как никогда. Она подумала, что это хороший знак, и можно попросить у целителя разрешить ей снять перчатки. Хотелось нормально помыться, без помощи медсестры.

Она натянула спортивные штаны и свитер, который достался ей на прошлое Рождество от матери Рона, и поспешила к кабинету Скримджер.

– Вы смогли поспать? Что изменилось? – поинтересовалась целитель, проведя палочкой вокруг Гермионы.

Диагностическое заклинание показывало, что эмоциональный фон Гермионы стал стабильнее. Это удивило и миссис Скримджер, и саму пациентку. Целитель что-то записала в больничной карте.

– Ничего не изменилось, – соврала Гермиона, с изумлением понимая, что общение с бывшим врагом, кажется, каким-то образом успокаивало её.

Грейнджер решила пока умолчать этот факт. Она не была уверена, что дело именно в Малфое. Может быть, и нет. Может быть, она и правда выздоравливала. Может быть, теперь так будет всегда, и ночные кошмары исчезнут из её жизни.

– Очень хорошо, – целитель одобрительно улыбнулась, но на её морщинистом лице улыбка выглядела оскалом. – Значит, лечение наконец-то действует, и я позволю снять перчатки. Выпей вот этот настой перед завтраком. На всякий случай.

– Что это?

– Это более лёгкое успокоительное. Для твоей же безопасности, – она протянула склянку с жёлтым зельем.

Гермиона принюхалась и с недоверием покосилась на своего врача:

– Более лёгкое, я считаю, должно пахнуть валерианой, а тут…

– Выпейте, мисс Грейнджер, – строго повторила Скримджер, пронзительно и властно посмотрев на неё.

Пришлось выпить. И идти на завтрак под присмотром одной из медсестёр. Малфоя Гермиона не встретила, а когда ей сняли перчатки, и вовсе забыла о его существовании, бросившись в душ.

С Драко она увиделась только на ужине. Села напротив и сделала вид, что увлечена исключительно содержимым своего подноса.

– Ты готов? – спросила она, глядя на котлету в своей тарелке, но обращаясь, конечно же, к Малфою.

Тот не отреагировал, и она подняла взгляд. Малфой удивлённо вскинул брови и тоже начал разглядывать её котлету.

– Я Грейнджер. Мы хотели прогуляться вечером. Помнишь? – медленно проговорила она.

– А, это ты мне! – тот с облегчением выдохнул. – Я уж подумал, у тебя приступ.

– Какой же ты дурак! – она закатила глаза. – Больным запрещено дружить, понимаешь? Чтобы они не влияли друг на друга. Такая уж тут политика. Поэтому я делаю вид, что не знаю тебя и знать не желаю.

– Класс… – Малфой высокомерно хмыкнул и продолжил есть.

– Вечером сделай так, как я сказала, – продолжила Гермиона, снова гипнотизируя взглядом тарелку. – Как только Скримджер выйдет, сразу же беги к раковине и постарайся избавиться от всего. А потом выпей воды из-под крана и повтори…

Драко нервно бросил свою ложку в картофельное пюре и тяжело сглотнул.

– Слушай, может, хватит?! Ты снова испортила мне аппетит, Грейнджер! – он быстро поднялся с намерением поскорее уйти.

– Ой, какая нежная натура… – раздражённо кинула она ему вслед. – Ну и вали… Идиот.

Ведьма расстроенно закусила губу. Руки задрожали от желания расчесать шею, как бывало обычно, когда она нервничала. Гермиона вздохнула, пытаясь успокоиться. Она так хотела встретиться с Малфоем ночью, чтобы устроить вылазку в своё любимое потайное место и поговорить. Попросить его об одном одолжении.

Но этот хорёк каким вредным гадом был, таким и остался.

Она провозилась до самой полуночи в своей комнате. Читала книги, делала зарядку, ходила из угла в угол, стараясь как-то занять себя, чтобы не расчёсывать кожу до кровавых ран. Чтобы ей снова не надели перчатки и не опоили мерзкими зельями. Гермионе уже не верилось, что Скримджер выпишет её, но может, ей удастся хотя бы обойтись без успокоительных?

Когда Гермионе осточертело занимать себя всякой ерундой, она решительно шагнула к двери с намерением сходить к Малфою и ещё раз побить его. Но, как ни странно, в этот момент в комнату ввалился он сам. Быстро закрыл за собой дверь и, оглянувшись на неё, возмущённо проговорил:

– Ты издеваешься? Я сделал всё, как ты и сказала, и жду тебя уже целый час! Я чуть не уснул!

Она изумлённо открыла рот:

– Ты же…

– Что? – Малфой хмурил брови.

– Там в столовой…

– Мерлин, я сделал вид, что знать тебя не знаю и не хочу знать! – зло шепнул он. – Веди меня! И надеюсь, там будет курево, тёлки и выпивка!

– Да, конечно, куда ж без этого, – усмехнулась Гермиона, почему-то почувствовав прилив счастья.

***

Грейнджер наконец сообразила, что он готов к ночной прогулке, схватила его за руку и потащила за собой, шепча:

– У медсестёр пересменка ночью, примерно с двенадцати до часа ночи. Они любят поболтать и поглазеть в телевизор.

– Куда? – он как-то раз слышал это слово на маггловедении, но так и не запомнил, что оно обозначало.

– Неважно, главное, что они в это время заняты, и мы…

Пока Гермиона вела его по коридору по направлению к столовой, Малфой сжимал её маленькую тёплую ладонь. Сегодня она была без перчаток. Он сосредоточился на том, что происходит вокруг, чтобы не думать, как приятно ощущать тонкие пальцы этой сумасшедшей в своей руке.

Грейнджер была как будто на взводе. Он ещё за ужином заметил, что её глаза сверкали странным сумасшедшим блеском.

– Матиас хороший парень, но лучше помалкивай, – предупредила Гермиона громким шёпотом и открыла дверь на кухню.

У плиты, что-то замешивая на утро, стоял тот самый мужик, что недавно рычал на неё – здоровый, черноволосый повар. Неожиданно для Драко этот хмурый тип улыбнулся Грейнджер, оторвавшись от своего тазика. Он вытер руки о передник и шагнул к ней навстречу.

– Привет, малая, – проговорил повар весёлым басом. – Ты давненько не заглядывала. А что здесь делает этот?

Они обнялись, и теперь смотрели на Драко. Матиас с ревнивой злостью, а Гермиона с интересом.

– Мой новый друг, – отмахнулась она после минутной тишины. – Мы наверх, Мати. Дашь нам чего-нибудь вкусненького?

Тот с недовольством покосился на Драко. Маленькие чёрные глаза из-под тёмных бровей смотрели с ненавистью и будто нашёптывали: «Ты чужой, не смей даже коснуться её!» Матиас нехотя отпустил тонкую фигурку Грейнджер из своих мощных лапищ и достал из шкафа пакет с пирогом, термос и пару конфет.

– Будь с этим психом осторожнее, – предупредил повар, поглядывая на Малфоя исподлобья. – Я знаю таких типов, как он. Держи.

Драко промолчал на этот выпад, он уже привык, что люди после всего, что произошло на войне, относились к нему предвзято. Его лицо слишком часто мелькало в газетах весь прошлый год. Ничего не было забыто – ни его «подвиги», ни преступления отца. Малфой уже давно не ощущал былого уважения к своей старинной фамилии.