Текст книги "Три желания за жизнь"

Автор книги: Елена Вавилкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Джинны не рождались добрыми или злыми. Каждый из них избирал свой путь сам, делая выбор, как относиться к низшей расе, созданной после них. Быть бессмертными и всесильными или прожить утомительно долгую жизнь, помогая этим ничтожествам. В голове Владыки не укладывалось, как это могло произойти. Такого на его памяти еще ни разу не случалось. Но, видимо, судьба или Творец решили вдоволь посмеяться над ним, заставив единственную женщину, которой удалось тронуть его очерствевшее сердце, влюбиться в одного из тех, кого он более всего презирал.

Воздух поплыл маслянистыми разводами, отвлекая от воспоминаний и являя ему Клидис в сопровождении своих слуг. Ей плохо удавалось сохранять невозмутимость; удовлетворение, все равно прорывалось наружу излишним сиянием глаз, из чего джинн заключил, что на этот раз она справилась с заданием. Не желая слушать длительных пересказов, Исиб просто ворвался в сознание подчиненных, вытаскивая нужную информацию, не особо заботясь при этом об их самочувствии – все же он слишком долго ждал…

Он остался доволен. Клидис в этот раз не подвела, оперативно собрав всю нужную информацию.

Со стремительной жадностью просматривая обрывки воспоминаний вытянутых джиннией у разных людей, находившихся рядом с семьей Ясмин, он теперь понимал, почему девушка проскользнула мимо их внимания. И в этом была целиком его вина.

Восемь первых лет слежки не дали никаких результатов. Старшая девочка Ясмин была сто процентным человеком, да и младшая, достигнув 5 лет, не проявляла никаких стихийных признаков. Ежедневные доклады стали постоянным режуще гнетущим напоминанием, что джиннии все же удалось одурачить его. Он приказал снять наблюдение, предоставив ангелам следить за соблюдением остальной части сделки.

Преждевременно, как оказалось теперь. Пожар в детской комнате, не упоминающийся ни в одной из соответствующих инстанций, но запечалившийся в памяти соседей, когда девочке исполнилось шесть, мог бы и быть случайностью, если бы не вдруг участившиеся визиты к семье одного известного психотерапевта и список лекарств выписываемых ребенку. Ясмин намерено притупляла стихийные проявления характера дочери, практически задушив слабые проявления природной сути.

Он был, страшно зол. И дело было даже не в нарушении условий сделки. Женщина целенаправленно губила, подрывала силы дочери, не давая им нормально развиваться, что было ужасным кощунством по отношению к их природе. Даже родители Ясмин, будь они живы, согласились бы с ним. Что ж она не оставила ему выбора.

– Клидис! – Позвал он.

– Да, Повелитель. – Отозвалась, еще не совсем пришедшая в себя, джинния.

– Нужно организовать, чтобы девушка оказалась вне поля зрения Ясмин.

Глава 3

Марина наслаждалась уютной атмосферой дома и, с удовольствием уплетая мамину стряпню, наблюдала за влюбленной парочкой напротив. Глаза Вики горели, и она постоянно пыталась коснуться Сергея. Разговор вертелся вокруг их поездки с еще одной парой за границу. Сестра как заправский гид рассказывала о Марракеше – одном из имперских городов Марокко – словно уже раз десять как минимум побывала там.

Стоило Марине подумать, хорошо хоть без рекламных буклетов обошлось, как Вика, спохватившись, вытащила из сумочки пачку распечаток с видами отеля, в котором им предстояло жить две недели.

«Деморе Д’Ориент» пятизвездочный отель построенный в стиле риад. На картинках, которые ей всучили в руки, он выглядел просто волшебно. Внутренний двор с бассейном, утопающий в зелени и сверкающих огнях; плавные арки окон; мозаичный пол; витражные стекла; а спальня – мечта молодоженов. Но на этом экскурсия не закончилась. От следующих ярких, красочных фоток сада Мажореля у нее зачесались руки набрать номер знакомой Светланы и заказать себе тур в это дивное место.

Марине казалось, что это сказка воплотившаяся наяву, а ей ее так не хватало. Особенно сейчас, когда весна вступала в свои права, оживляя молодой зеленью городские улочки и скверы, и воздух наполненный теплом и ароматами перемен, просачиваясь сквозь кожу, добирался до души, будоража ее, взывая отдаться безумным устремлениям, подначивая на авантюры. Но Марина не была бы собой, если поддалась этому бесшабашному настрою. Она ни за что не отправится одна к черту на куличики, какими бы чарующе-заманчивыми они не казались.

Вот если бы ее истерика случилась на недельку раньше, то возможно она смогла бы поехать с сестрой, а так ей придется завтра вечером помахать им ручкой и пожелать счастливого пути. Но почему-то от этой разумной мысли становилось только обидней. Марина отложила фотографии и начала собирать посуду со стола. Мать тут же спохватилась и начала помогать ей.

– Мам, не надо. Отдохни. Я сама уберу, заодно чайник поставлю, – сделала она слабую попытку остаться наедине со своими расшатанными чувствами. Но номер не удался, Жасмин не желала слушать возражений дочери.

– Я, что похожа на старуху, которой пора ездить в инвалидной коляске. Да я чувствую себя бодрее вас с Викусей вместе взятых.

На это замечание отец только хмыкнул, снова возвращаясь к беседе с молодыми.

Стоило им оказаться на кухне, как мама тут же приступила к неприятным расспросам.

– Ну вот, можно спокойно поговорить. А то эту трещотку не унять. Так, что там у тебя сегодня на работе произошло, малыш?

– Да ничего особенного. Просто достало все.

– Ну, достало тебя все уже давно, но до этого ты же не кидалась на начальника?! Давай откровенно, что тебя так завело, что ты даже этого монстра своего умудрилась запугать, – женщина посмеивалась, – Целый месяц отпуска! Наверное, ты была очень грозна.

– Все так по-дурацки получилось, что даже говорить не хочется. До сих пор стыдно.

– Малыш, помнишь, я твоя мама. Если не мне, то кому еще рассказывать?

– Я доделывала этот чертов отчет, когда… когда ко мне подошел один наш сотрудник. Он пригласил меня в кафе, я от неожиданности пролила чай, вода скорее всего попала в пилот, комп потух и вся моя работа с ним, а до этого шеф весь день изводил меня своими «супер срочными» заданиями, ну вот я и не выдержала, – Марине показалось, что после ее слов мать облегченно вздохнула.

– А что сотрудник симпатичный?

– Да, только после моей реакции он и на пушечный выстрел ко мне теперь не подойдет. Ну почему я такая неловкая, неуклюжая, закомплексованная, а? Все люди, как люди, а я…

– А ты очень красивая, очаровательная молодая девушка. И если тот парень этого не поймет, значит, грош ему цена, – мама, мягко притянув ее к своей груди, успокаивающе погладила по голове, – Может останешься у нас ночевать, все равно тебе завтра не на работу. А я с утра оладушек напеку, такие, как ты любишь.

Марина довольно кивнула.

Когда они спустя десять минут вернулись в гостиную, там ничего не изменилось. Вика продолжала восторженно донимать папу и своего мужа подробностями организации поездки, перечисляя, как много еще всего предстоит успеть сделать за короткий срок. Слушая ее, могло показаться, что они собираются ехать не на пару недель, а как минимум на год. Видимо эта мысль отразилась на ее лице, потому как папа незаметно подмигнул им с мамой. Сережа же, как ни в чем ни бывало, продолжал уплетать дранники, снисходительно влюблено поглядывая на жену.

Не смотря на всю их несхожесть, Марина искренне любила Вику и не только за то, что в ее компании девушке никогда не приходилось подыскивать темы для беседы. Своей неукротимой живой энергией она, казалось, заряжала сам воздух позитивом, умудряясь расшевелить и склонить к проказам даже меланхоличную, не по годам серьезную сестру.

В детстве, будучи старшей, Вика всегда агрессивно защищала ее от нападок ребятни, не давая спуска тем, кто пытался обозвать, обидеть или задеть младшенькую. Марина не помнила, чтобы они хоть раз по-настоящему ругались или ссорились.

Хотя…– Она изучающее посмотрела на сестру, – может и ссорились...

Вика, почувствовав ее взгляд, вопросительно приподняла бровь. Марина помотала головой, показывая, что ничего не хотела спросить.

Девушке не хотелось своими неуместными, нелепыми вопросами, разрушать теплую уютную атмосферу царившую за столом. Решив спросить об этом у матери позже, она расслабленно наблюдала за родными, лишь изредка лениво вмешиваясь в разговор. В какой-то момент Марине показалось, что мама напряглась, словно забыла что-то и теперь пытливым взглядом стремилась отыскать это в комнате, но уже буквально через мгновенье это впечатление рассеялось, когда Жасмин снова, как не в чем ни бывало, продолжила беседу.

Сестра с мужем пробыли в гостях еще час, и засобирались домой, объясняя свой уход необходимостью собирать вещи. Проводив их, они быстро привели гостиную в порядок, после чего отец остался смотреть телевизор, а она с мамой ушла на кухню. Момент был вполне подходящим, чтобы прояснить ситуацию, привидевшуюся во сне, но вопреки своим первоначальным намерениям Марина, так и не задала интересующий ее вопрос. Вытирая тарелки с чашками и безостановочно зевая, она с трудом отгоняла от себя накатывающуюся сонливость. Вяло размышляя о том, как выразить, что ее беспокоит, Марина с трудом концентрировалась на разговоре с матерью, отвечая той односложно и зачастую невпопад, пока, наконец, Жасмин, сжалившись над ней, строго не отправила ее спать.

В ее комнате ничего не изменилось: полки с любимыми книжками, мягкие игрушки с блестящими глазками пуговками, рассаженные по дивану и креслам, письменный стол сейчас чистый и пустой, но когда-то заваленный тетрадками с конспектами и учебниками. Каждая вещь здесь была связана с каким-то воспоминанием из детства, создавая особую атмосферу, наверное поэтому, всякий раз ночуя у родителей, Марина испытывала чувство беззаботности и умиротворения.

Открыв шкаф, чтобы достать пастельное белье, девушка увидела две запакованные коробки, которых здесь раньше не было.

– Мам. – Крикнула она, не сдержав любопытства раскрывая одну из них.

Жасмин заглянула в комнату, вытирая руки полотенцем.

– Ты меня звала?

Марина кивнула.

– Просто хотела спросить, что в них, – девушка махнула в сторону коробок, – раньше их здесь не было.

Мать пожала плечами.

– Это вещи Вики. Она подготовила их, чтобы забрать, да так и не увезла. На время ремонта в ее комнате я положила их в твой шкаф и видимо забыла. – Жасмин прошла в комнату. – Давай помогу застелить постель.

– Мам, – со слабым укором во взгляде возразила Марина, но все же запихнув коробку обратно в шкаф, позволила ей помочь себе. – А мы с Викой часто ссорились в детстве? – Вдруг необдуманно выпалила она.

Жасмин, расправлявшая в этот момент простыню, ничем не выдала беспокойства или озадаченности столь странным интересом дочери.

– Не знаю часто или редко, но меня в них вы точно старались не посвящать, – Жасмин хмыкнула, -хотя думаю без этого не обходилось.

Марина поморщилась, понимая, что задала глупый вопрос, нужно было как-то по-другому его сформулировать, но из-за усталости мозги совсем отказывались работать, да и реакция матери, наводила на мысль что все это чушь и глупость, не имеющая значения. Ведь случись действительно что-то из ряда вон выходящее, она бы вспомнила об этом и сказала.

Мягкая пахнущая свежестью постель притягивала как магнитом, вызывая одно желание, отдаться во власть Морфея. Забравшись под одеяло, Марина слипающимися глазами наблюдала за мамой, которая, сев на краешек кровати, с нежностью гладила ее волосы. Эти ласковые размеренные движения, убаюкивали, погружая в беззаботный сон.

Желтые огоньки весело и ярко плясали на ее ладонях.

Нет не огоньки, а язычки пламени, тягучие, подвижные, слепящие.

Облизывая кожу и ласкаясь как кошка, они не обжигали, а согревали.

Теплые, деликатно-нежные, как мягчайших пух, они дарили ощущение радости и восторга.

Они тянули ее, подталкивая в неизвестность, внушая, что огонь это друг.

И Марина доверчиво шла по намеченному пути, все больше отдаваясь пламени.

Пока оно, сливаясь с ней, полностью не охватило ее, превращая кровь в венах в расплавленную золотую лаву.

Она чувствовала себя прекрасной, горячей и опасно-притягательной.

Очнувшись, как от толчка, Марина резко села в кровати. Странное ощущение легкости, невесомости наполняли тело, и, не смотря на то, что за окном было еще темно, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей.

Обрывки сновидения стояли перед глазами и, хотя в нем не было ничего вызывающего страх или ужас, собственная зацикленность на огне, вызывала опасения, особенно восприятие себя, как его части. Вспомнив, как Екатерина Сергеевна всегда советовала искать источник, первопричину беспокойства, Марина поняла, что пока не прояснит для себя вопрос с пожаром, так и не успокоится. Встав с кровати, она на цыпочках пробежала к шкафу, где в коробке видела старые дневники Вики. Сама она никогда не занималась бумагомарательством, а вот сестренка раньше частенько поверяла свои тайны тетрадкам. Конечно, существовала вероятность, что тогда она еще не вела дневника, но Марина решила, что все равно стоит попробовать поискать, в душе надеясь, что Вика простит, ей такую бесцеремонность.

Открыв первую страницу исписанную крупным почерком, она прочитала: «Я люблю Колю он такой красивый у него красивые глаза но ему нравится Оля»

Старательно выведенные буквы и полное отсутствие знаков препинания, подсказало Марине, что она на правильном пути. Стремительно пробегая глазами одну за другой страницы, она наконец-то задержалась на том, что ей показалось любопытным.

Мама не ругала меня за то что я оставила Маринку. Она сказала, что панимает как я испугалась. Мне до сих пор страшно и стыдно, ведь Маришка младше меня и ей еще страшнее. Я больше никогда не оставлю ее. Как харошо что папа успел.

Упоминания пожара не было, но чувства и ситуация описываемая Викой вполне могли иметь к нему отношение. К сожалению Марины, в дневнике не нашлось больше ничего интересного. Испытывая легкое разочарование результатами своего бестолкового расследования, она сложила все обратно в коробку и убрала ее шкаф.

«Предположим даже, что пожар был, какая, собственно говоря, мне разница? Зачем ворошить прошлое? Ведь все обошлось. Все живы и здоровы», – начиная злиться на себя, думала она. – «Был, не был, забудь и выкинь из головы! Это не стоит того, чтобы вскакивать спозаранку и рыться в чужих вещах».

Сердито прошлепав к постели, девушка плюхнулась на кровать и упрямо закрыла глаза, хотя спасть не хотелось совсем. Марина так и ворочалась бы с боку на бок, пока мама бы не позвала завтракать, если бы спустя пятнадцать минут не прозвучал звонок от сестры.

А дальше все завертелось с такой быстротой, что времени на дурацкие размышления не осталось совсем…

Марине до сих пор не верилось, что все это происходит с ней. Но вот она, и никто иной сидит в самолете, который уже через 10 минут должен приземлиться в Марракеше.

Улыбка заиграла на ее губах при воспоминании о том, какой бедлам разразился у матери дома, когда в семь часов утра их разбудил настойчивый звонок Вики.

– Солнышко, ты ведь сделала в прошлом году загранпаспорт?

Ошарашенная Марина, могла произнеси в ответ только невнятное: -Угу.

– Тогда у тебя ровно 12 часов на сборы, у наших друзей заболел ребенок, и они не смогут поехать, я выкупила путевку для тебя. Ты же вроде как в отпуске?! Нечего на диване бока отлеживать, быстро умываться, собираться, мы заедем за тобой вечером.

– Подожди… – Марина решила, что у нее слуховые галлюцинации, но сестра не дала ей и слова сказать.

– Все мне некогда, чуть позже перезвоню, пока!

Недоуменно глядя на гудящий телефон, девушка нажала сброс и потрясла головой, в попытке развеять наваждение. Но нет, это был не сон. Поняв, что у нее катастрофически мало времени, она спрыгнула с кровати и начала стремительно натягивать на себя вещи, составляя в голове список того, что нужно сделать за такой короткий срок.

Мама была в шоке и категорично против, но отец вовремя напомнил ей, что их дочь уже взрослый, самостоятельный человек, и что едет она не одна, а с сестрой. Ей ничего не оставалось, как сдаться под напором превосходящего численностью противника. И вот итог, она в самолете, наблюдает, как заманчиво горят огни аэродрома, с каждой секундой приближаясь все ближе.

Когда они добрались до отеля, Марина уже еле передвигала ноги от усталости. В отличие от Вики с Сергеем, она так и не смогла уснуть во время полета. Единственное, что в ее теле отказывалось сдаваться усталости – это глаза, которые с детской восторженностью впитывали в себя ее воплотившуюся с картинок сказочную мечту.

Стоило им попасть во внутренний двор, и словно время повернулось вспять. Казалось, здесь каждая вещь пропитана медлительностью, негой и комфортом, плавные линии оконных арок и дверных проемов, террасы, балкончики, украшенные восточными узорами. Слабый убаюкивающий плеск воды в фонтане. Высокие пальмы темной зеленью больших опахал, склоняющиеся до балконных перил второго этажа. В центре небольшой бассейн под открытым небом, окаймленный маленькими фонариками, отражающий в своей светлой синеве сверкающие многочисленными огнями коридоры.

И хотя, идущая впереди нее, сестра с Сергеем тоже не могли сдержать своего восхищения, но в большей степени оно относилось друг к другу, судя по тем жадным взглядам, которыми они перекидывались. Марина же с трудом сдерживалась, чтобы не провести рукой по белым колоннам, лепесткам цветов в небольших клумбах, источающим пьянящий аромат или переливающимся золотом фонарикам, так что Вике приходилась периодически оглядываться назад и возвращать ее к действительности.

Наконец, служащий, провожающий их, остановился около двери и, открыв ее, пропустил Марину внутрь. Пока он заносил чемодан, Вика успела обежать гостиную и восторженно поохать. Молодой человек улыбнулся их искреннему восторгу, а может щедрым чаевым и вышел в коридор.

Перед тем как уйти сестра чмокнула ее в щеку и приказала хорошенько выспаться, часов 10 не меньше, и при этом так взглянула на Сергея, что он должен был бы расплавиться. Клятвенно пообещав ей проспать даже больше Марина, наконец-то закрыла дверь и огляделась вокруг.

Не смотря на непривычность планировки ее временных владений, они сразу сразили ее спокойной мягкостью тонов, плавностью линий и простором. В проеме справа маняще виднелась огромная кровать царски размеров, устланная кипельно белым покрывалом. Ноги сами понесли Марину к ней. Она хотела просто попробовать, настолько ли она мягка и удобна, как ей показалось, но стоило девушке опуститься на нее, как измученный организм потребовал прилечь хоть на минутку.

Девушка уговаривала себя, что полежит немного, а потом пойдет разденется, ополоснется, но веки на секунду сомкнувшись, не захотели открываться вновь. А мозг, решив успокоить хозяйку, показал, как она встала, искупалась в роскошной белой ванной, и, вернувшись в спальню, как и хотела, уснула умиротворенным сном.

Жасмин, вскочив ни свет ни заря, как тигрица металась из комнаты в комнату, ожидая звонка от дочерей, чтобы убедиться, что они удачно добрались до места и разместились. От ее мельтешения у Николая уже рябило в глазах, однако он стойко молчал, сознавая свою вину перед женой, но и его терпению был предел. Мало того, что они так и не смогли, вернувшись из аэропорта сомкнуть глаз, так еще и с утра это томительное ожидание отнимало последние силы. Когда на кухне разбилась пятая по счету чашка, он не выдержал и пошел к жене.

– Цветочек, не убивайся так. Хочешь, ударь меня. Может полегчает, но только не молчи, – плечи женщины как-то сразу сникли, и она повернула к нему свое бледное грустное лицо.

– Ты не виноват Коля, не виноват. Ты был во всем, прав. Просто… не могу я, не могу спать спокойно, мне каждую секунду кажется, что над моей девочкой нависла угроза. Знаю, я дура. Но ничего не могу поделать с собой. Это чувство сильнее меня… – она замолчала, снова пряча от него взгляд, Мужчина в бессилии сжимал и разжимал кулаки, не зная как облегчить боль любимой. Внезапно тишину разрезала резкая телефонная трель.

Жасмин уронила очередную чашку и, не обращая внимания на разлившийся кофе, пролетела мимо него в коридор.

– Да, алло! Вика! Милая, как вы? Хорошо добрались?... Где Маришка?... Спит? Хорошо… Нет-нет, у нас тоже все хорошо, отдыхайте вы наверное устали. Сереженьке привет и Маришку поцелуй от меня… – Услышав обрывки разговора, мужчина облегченно вздохнул, решив, что это должно успокоить его жену.

Пока она разговаривала, Николай успел немного прибраться и вновь разлить кофе, отметив, что пора доставать новый сервиз. Когда Жасмин вернулась на кухню, в потухших глазах появился пусть и не яркий, но блеск. Он протянул ей чашку и обнял за плечи.

– Успокоилась? – Женщина молча кивнула, и напряжение сковавшее ее последние часы вылилось рекой слез. Он нежно гладил ее, повторяя: – Тише, тише, милая, все хорошо.

Но вместо того, чтобы согласиться с ним, она снова отрицательно помотала головой.

Клидис с парочкой помощников, развлекалась, наблюдая горячую сценку из зеркала. Если бы не улюлюканье этих двух недоразвитых, то можно было сказать, что время прошло не зря. Они появились несколько минут назад, когда парочка влюбленных на кровати страстно предавалась любви. Она могла бы сразу навеять чары сна, но что-то остановило ее. Клидис прислушивалась к их желаниям, но у этих двоих было все, и она ничем не смогла бы соблазнить их.

Черт, почему везет всем кроме нее, почему она не достойна этого чувства, перед которым бессилен даже Он. Но именно оно останавливало ее сейчас. Тот огонь, который высекали эти двое в совершенном слиянии душ и тел, завораживал ее, заставляя испытывать губительные желания. И она как завороженная смотрела на сначала медленно-игривое, а с каждым толчком все более неистовое слияние лоснящихся обнаженных тел. Девушка на кровати тихо вскрикнула, растворяясь в блаженстве и тугая пружина, скручивающаяся внутри тела Клидис, завибрировала как струна, заставляя ее исходить соком. Мужчина последовал за возлюбленной, в последнем яростном толчке изливаясь в нее, и медленно опустился, шепча на ушко слова любви и нежности.

– Все хватит. Пора! Вы в комнату девчонки, а я здесь разберусь. – Скомандовала джинния и тут же начала шептать заклинание, наводящее глубокий сон.

Эти двое должны были проспать как минимум пару дней, но это было мелочью по сравнению с тем, что задумал Повелитель для другой.

Марине снился тот же сон. Вика убегает. Зовя родителей, но только в этот раз никто не приходит и не забирает ее, а обжигающее красное пламя становится все ярче и ярче. Она пытается закричать, но из ее горла выходят лишь сдавленные хрипы, что-то тяжелое сдерживает их. Марина в ужасе распахнула глаза, вырываясь из оков кошмара, чтобы окунуться в новый. Чья-то ладонь зажала ей рот, и глаза… эти жуткие глаза смотрят на нее, руку пронзает легкой болью и снова все плывет пред глазами. Ее больше не удерживают, но ее безмолвные крики о помощи так и остаются внутри.

Как набатом звучат в ушах искаженные растянуто-гнусавые голоса двух мужчин и женщины.

– К чему все это, не проще было усыпить, как тех? – Произнес мужчина.

– Да ладно, лучше погляди, какая аппетитная штучка. Так и съел бы. – Плотоядно протянул другой.

– Эй, убожетсва, подберите слюни. Она не про вашу честь. И на вашем месте я не оспаривала бы приказов Повелителя. Он уж точно лучше вас знает, что нужно делать, – вмешалась женщина.

Далее все было как в тумане. Марина сохраняла сознание и чувствовала, что ее несут куда-то, но не могла, ни пошевелиться, ни как-то иначе выразить свой протест. Мерное покачивание постепенно убаюкивало, и она, то проваливалась в беспамятство, то снова приходила в себя. Пока, наконец, ее, грубо встряхнув, не поставили на ноги между двух крепких тел. Ее замутненный взор наткнулся на мужчину в арабской одежде впереди. Он обращался к… сыну. Проследив в направлении его взора, она увидела хищно-дикий взгляд брошенный в ее строну. В нем было мало человеческого, так показалось ей, когда это смуглое божество пружинисто спрыгнуло с подоконника и в два шага преодолело расстояние разделявшее их. Марина не успела ничего понять, зачарованная ожившими картинками на его бугрящихся мышцах. Просто внезапно грубые руки отпустили ее, и она оказалась прижатой к пылающему жаром телу. Или это пылала она? Почему-то находиться в этих не менее сильных и безжалостных руках казалось до ужаса правильным. Ей бы следовало испугаться, но впервые с момента как она проснулась, страха не было.

Мужчина что-то разъяренно прорычал, но она не поняла его слов. Голова сама уткнулась ему в грудь и тело обмякло.

– Спи! – Это последнее, что услышала Марина, перед тем как провалиться в глубокий оздоровительный сон.

Глава 4

Таяру казалось, что нет ничего в жизни, что смогло бы вынудить бесноваться его стихию. Даже во время его добровольной изоляции, их противостояние было больше похоже на перетягивание каната с переменным успехом. Отказываясь от своей сути, он истязал свое духовное начало, а оно в ответ безжалостно терзало его плоть. Но это было ничто, по сравнению с тем клубком противоречивых чувств охвативший его в момент, когда девушка доверчиво прижалась к нему. Он, жаждущий экстремальных ощущений, оказался не готов к ним. Что такое внутреннее жжение изголодавшегося по энергии тела, в сравнении с искусительным лакомством ее чистой наивной души.

Тело девушки безвольно льнуло к нему в поисках опоры, и какая-то крупица сознания Таяра тоскливо заныла от жалости, приводя этим чувством его душу в яростное смятение. Огонь взревел неистовствуя, словно ему в топку ежесекундно подливали масла, ломая его волю, понуждая сорвать обертку с подарка отца.

Но вероломный шайтан позаботился о наказании своего ослушавшегося сына, одурманив девушку, отец низверг его в нещадное пекло ожидания часа, когда Таяр сможет забрать ее энергию себе. В том состоянии, в котором девушка находилась сейчас, от нее было мало толку.

Из его груди рыком вырывались проклятья, но даже это не смогло напугать его пленницу. Мужчине ничего не оставалось, как скрепя сердце смириться.

– Спи, – его голос, урчащий обещанием воплощения самых несбыточных фантазий, погрузил ее в сон.

Тело девушки расслабилось и, соскальзывая, подобно раскаленной лаве медленно стекало вниз по обнаженной коже Таяра. Легчайшее касание с ней отдавалось болью ожога в теле, но он все же не дал ей упасть. Легко как пушинку, подхватывая на руки, мужчина сам отнес ее в спальню, не в силах позволить кому-то из своих проклятых слуг дотрагиваться до нее.

Осторожно опустив свою ношу на мягкий матрас, Таяр стремительно вылетел прочь, опаленный нечаянной лаской ее заструившихся по руке мягких длинных волос. Он думал, что увеличив расстояние между собой и подарком, уймет голод стихии.

Так было всегда, но не сегодня.

Таяр метался по огромному замку, раскидывая и круша все, что попадалось ему под руку, пытаясь хоть так излить свой бессильный гнев от ликования стихии, которой все труднее было противиться. Случайно поймав свое отражение в зеркале, он увидел легкие морщинки, залегшие в уголках глаз и рта, которых не было ранее на его идеальном молодом лице. Таяр месяц играл в рулетку на свою жизнь, каждый день, проворачивая барабан револьвера и взводя курок, он ожидал рокового выстрела, но его все не было. Но сегодня он наконец прогремел, и время обрело новое значение. Не было больше размеренной вечности, и каждая секунда обрела ценность.

Кто бы мог подумать, что эта безобидная на вид крошка, может представлять для него опасность, не меньшую, чем он для нее. При мысли о своей смертельной игрушке, свернувшейся калачиком на его кровати, Таяр почувствовал прилив возбуждения.

Для его тела и души она стала непреодолимым искушением. И впервые за прошедший месяц они были едины в своих устремлениях, только цели у них были разные. Не в силах более противиться себе, мужчина направился в спальню, понимая, что его буйство не утихомирит той жажды, что захватила его всего без остатка.

Проходя просторными коридорами, он видел, как слуги спешно возвращают замку нормальный вид. При его появлении они вздрагивали и съеживались на глазах, стараясь слиться с интерьером. Напрасность их усилий, вызывала лишь усмешку у Таяра. Судя по тусклому диску уходящего за горизонт солнца, они это делали уже по пятому кругу, если не больше. Что ж, однотипность и монотонность тоже один из видов наказания, хотя и очень легкого на его взгляд.

Гостиная встретила его почти кристальной чистотой и сиянием. Расторопные слуги наводили последний лоск, под устрашающим взглядом Саида. Таяр прошел мимо, жестом приказывая демону следовать за собой.

– К моменту как девушка проснется, прикажи принести в спальню легкий ужин на двоих, – ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, насколько удивлен, таким приказом Саид, – Тебе что-нибудь не понятно?

– Нет, господин! – Легкое смещение воздуха, возвестило Таяра о смиренном поклоне, но ему это было безразлично. Глаза уже нашли вожделенный объект и не хотели упускать его из виду. Он взмахом отпустил демона, сам медленно, будто под гипнозом продвигаясь к постели.

Румянец вернулся на щечки спящей девушки, из приоткрытых пухлых розовых губ вырывалось легкое дыханье, а не накрашенные реснички тяжелыми занавесями скрывали цвет глаз незнакомки. Алчущий взгляд Таяра скользил от ангельски-невинного лица дальше, охватывая полную грудь с манящей ложбинкой в расстегнувшемся вороте рубашки, тонкую талию, которая плавным крутым изгибом переходила в округло-аппетитную попку и длинные стройные ноги, обтянутые тонкой эластичной тканью брюк.

Пальцы самопроизвольно потянулись к лицу девушки, но, не дойдя какого-то миллиметра до него, на секунду замерли и вновь продолжили движение. Таяр, обрисовывая, запоминал ее черты, при этом заставляя плавиться воздух в том мизерном пространстве между ними. Ему хотелось знать, чувствует она такое же возбуждающее покалывание, которое из его пальцев перетекало дальше по всему телу, или нет. А неутихающая стихия, вторя его мыслям, подбивала познать ее внутренний мир.

Таяр видел, как девушка вдруг зашевелилась, ее губки сжались, а между бровей залегла тонкая морщинка, и тут же словно в кошмаре она начала метаться в постели, бормоча бессвязные слова. Он схватил ее за плечи и встряхнул, пытаясь разбудить, стихия взревела, побуждая проникнуть в сознание, и он сдался. Блок довольно мощный преграждал путь к ее мыслям, но он просто смел его, вытесняя чужое влияние на его пленницу.