Текст книги "Возьми меня на поруки (СИ)"
Автор книги: Елена Трифоненко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
18
Вернувшись к шести вечера домой, я быстро перекусила и помчалась к Алине: до чертиков соскучилась и по ней, и по ее двойняшкам. Обычно мы видимся чаще, но с этими рейдами я совсем замоталась.
– Что это? – вместо приветствия буркнула подруга, застывая передо мной будто сталактит.
Вид у нее был как у зомби: под глазами залегли тени, нос заострился, а в волосах виднелись какие-то махры.
– Ты о чем? – я быстро юркнула в ее квартиру и сама захлопнула за собой дверь, пока девчонок, выползших в прихожую вслед за матерью, не продуло.
– Что с твоими волосами? – завопила Алина, и вид у нее стал такой, будто эти волосы она мне сейчас повыдергивает.
Я одернула футболку и приосанилась:
– Глеб уговорил меня перекраситься.
– Да ну? – вид у подруги стал еще свирепее. – А татуировку на попе он тебя не уговорил набить?
– Нет.
– А ну покажи! – закричала она и, быстро оббежав меня, попыталась приспустить мои штаны.
– А-а-а! – закричала я и убежала от подруги в гостиную. – Алина, немедленно прекрати! Что на тебя нашло вообще? Интересуешься девчачьими попками – в интернете смотри, а подруг домогаться – это некрасиво.
Она догнала меня у журнального столика и чуть не повалила на пол. А потом сделала еще одну попытку сорвать с меня одежду. Я прыгнула на диван и прикрылась подушкой:
– Перестань! А если Антон войдет?
– Его нет! – чуть подрастеряв свой пыл, сообщила подруга. – Он уехал в трехдневную командировку.
– Да ладно?
– Ага. Я уже два дня почти не сплю. И не ем.
– Тогда неудивительно, что ты на людей кидаешься, – ухмыльнулась я. – Хочешь, приготовлю тебе чего-нибудь?
Она посмотрела на меня с раздражением:
– У меня есть еда, не было – времени.
– Ну а сейчас тебе что мешает перекусить? Беги быстрей на кухню, а я присмотрю за двойняшками.
Алина сложила руки на груди и покачала головой:
– Сначала расскажи, что еще тебя заставил сделать мой брат.
– Ой, да почти ничего. Купил мне туфли на каблуках и немного одежды.
– Понятно, – лицо Алины снова помрачнело, она достала телефон и стала куда-то звонить. Как выяснилось чуть позже – Глебу. Как только тот ответил, подруга включила громкую связь.
– Алина, милая, можно я тебе чуть позже перезвоню? – немного нервно спросил Глеб. – У меня важная деловая встреча.
– Извини, не могу ждать, – процедила моя одичавшая без мужа подруга. – Но много времени я у тебя не займу. Так, скажу пару ласковых.
– Ладно, давай, – обреченно вздохнул Глеб.
– Что ты творишь, дубина стоеросовая? – рявкнула Алина так, что меня слегка подбросило над диваном. – Я тебя просила найти моей подруге подходящего парня, а не делать из нее гламурную фифу.
– Эй, полегче! – возмутился Глеб. – Сбавь звук, а то у меня сейчас барабанные перепонки лопнут.
– Одежды ей накупил, да? – и не подумала успокоиться Алинка. – Возомнил себя гуру стиля?
– А что такого? Ты вообще видела, в чем твоя подруга ходит? Такое чувство, она в «Сэконде» закупалась.
– Угадал! Именно там она и отоваривалась. А что тебя в этом так напрягает? Думаешь, все так же, как и ты, гоняются за брендовыми шмотками? Представь, есть люди с другими ценностями. Есть люди, которые лучше купят вещь попроще, а свободные деньги пустят на благое дело. Ксюша, между прочим, ежемесячно переводит часть своей зарплаты в благотворительный фонд.
– Алина, зачем ты ему это рассказываешь? – зашипела я и попыталась отобрать у подруги телефон.
Та увернулась и убежала в другую часть комнаты:
– Ксю вполне комфортно в ее джинсах и кедах, не надо навязывать ей образ шлюшки из твоего любимого бара.
Глеб, кажется, растерялся, замолчал. Наверное, переваривал полученную от сестры информацию. Да, я частенько одеваюсь в «Секонде», а обувь беру на распродажах. Да, я перевожу деньги в фонд. Вроде так себе информация, совсем не тайна. Но почему ощущение, будто меня прилюдно раздели?
– Алина, прекрати, пожалуйста! – зашептала я. – Хватит орать на брата. Я сама была не против нового образа.
Подруга испепелила меня взглядом, а потом с новой силой набросилась на Глеба:
– Короче, так! Если ты изменишь в моей любимой подруге хоть что-то еще, тебе не жить, понял?
– Что же мы такие агрессивные? Недосып? Недостаток мужского внимания?
– Ты меня услышал! Увижу хоть еще одно изменение, прибью!
– Что и даже пирсинг нельзя? – со смехом уточнил Глеб.
Алина, кажется, не поняла шутки, побагровела:
– Я тебе этот пирсинг, знаешь, куда воткну? Знаешь?
– Догадываюсь!
– Хорошо, что догадываешься. А теперь можешь возвращаться к своим деловым партнерам. Или партнершам. Пока!
Она отложила телефон и яростно выдохнула:
– Гад! Какой же гад!
Мне стало ужасно, просто невыносимо тоскливо.
– Тебе что, совсем не нравится моя прическа? Все настолько ужасно, что ты меня разлюбила?
Она внимательно оглядела меня еще раз, а потом пожала плечами:
– Да нет вроде, не разлюбила. Но это ни о чем не говорит. Я ведь тебя и лысой любить буду.
– Очень утешает, знаешь ли, – буркнула я, а потом мы почти синхронно расхохотались.
Девчонки, глядя на нас, тоже захихикали. Я подхватила на руки Сашулю и прижала к себе. На душе мгновенно стало светлей.
– Иди поешь, – предложила я подруге, чуть погодя.
– Ага, иду, – уже из кухни отозвалась та. – Я мигом!
Мне удалось найти на подоконнике альбом и карандаши, и я попыталась устроить урок рисования. Вот только девчонки из-за искусства чуть не подрались: каждой хотелось попробовать альбом на вкус, а заодно и нейтрализовать конкурентку на ценный пищевой ресурс.
– Нет-нет, котики! – я снова и снова забирала у них альбом и рисовала на обмусоленных страницах ромашки и маки. – Это для цветов. Для цветов!
Сашуля психанула и уползла в угол насасывать кулачок. А Дашка таки заинтересовалась карандашами. С огромным энтузиазмом стала запихивать их мне в уши и нос.
– Короче, понятно! Рисовать вы не хотите, – устало сдалась я. – Давайте тогда поиграем во что-нибудь. Но во что?
Девочкам очень нравился конструктор из огромных пластмассовых кубиков, но его почему-то нигде не было видно. Я решила спросить про конструктор у подруги. Заглянула на кухню и обнаружила Алину свернутую в рогалик на диване. Подруга спала. Наверное, уснула, дожидаясь, пока микроволновка разогреет для нее тарелку супа. Бедная моя девочка!
Я вышла из кухни на цыпочках и прикрыла за собой дверь: ничего, обойдемся без кубиков.
Следующие два часа мне пришлось быть самой изобретательной Мэри Поппинс в мире. Двойняшки не любили долго заниматься чем-то одним, потому необходима была обширная развлекательная программа, дабы они не заскучали по маме. Мы поиграли в мяч, построили, а потом сломали дом из подушек, собрали четыре пирамидки, перечитали семь книг, раздели, а потом снова нарядили двенадцать кукол. И только потом в комнату влетела взъерошенная Алина.
– Ой, мамочки! – она демонстративно схватилась за сердце. – Я думала, ты мне привиделась. Это же надо было так отключиться – на ходу. Сейчас вот проснулась и ничего понять не могу: где я, где дети, что вообще происходит?
– Как видишь, дети в порядке.
Алина села рядом со мной на ковер и сгребла меня в объятья:
– Спасибо тебе!
– Да не за что, мне и самой удалось классно провести время.
Она почему-то шмыгнула носом.
– Ты чего? Скучаешь по Антону?
Подруга покачала головой:
– Ксюш, я тебя очень прошу: не меняйся, ладно? Оставайся всегда такой, какая ты есть.
19
На следующее утро у меня никак не получалось накрасить ресницы (они все время склеивались и лезли), и я вдруг по-настоящему психанула:
– К черту косметику! К черту наряды цвета детской неожиданности. Пойду в рубашке и любимых кедах. Ага! И любимую гульку непременно сделаю.
Я даже пакет с туфлями брать не стала. На встречу с Глебом сегодня рассчитывать не приходилось, а превращать день в одну бесконечную мучительную тренировку совсем не хотелось.
Впрочем, подход мой оказался ошибочным. В пятнадцать минут пятого Глеб огорошил меня звонком:
– Привет. Я тут освободился и собираюсь заехать за тобой на работу.
– Не надо! – почти закричала я.
– Надо, Вася, надо! – твердо ответил парень, и мне почему-то захотелось подчиниться.
Наверное, я просто слишком сильно по нему соскучилась.
– Я, кстати, уже сажусь в машину, – добавил Глеб с вкрадчивой мягкостью.
– Подожди, – мне не удалось сдержать легкого вздоха. – Я не на работе. Я – в отделении полиции.
– Что произошло?
– Долго объяснять. Но, впрочем, меня должны скоро отпустить, так что можешь подъехать прямо сюда.
– Диктуй адрес!
Через полчаса Глеб буквально ворвался в кабинет, в котором меня опрашивал молоденький офицер.
– Что случилось? – закричал он с порога. – Почему я не вижу здесь адвоката?
Ох! Я от смеха чуть со стула не грохнулась.
– Гражданин, а вы кто? – офицер уставился на Глеба с изумлением и даже отложил в сторону ксерокопию моего паспорта, изучаемую до этого с огромным рвением.
– Я? – Глеб чуть растерялся. – Я – ее жених вообще-то. И клянусь, она ничего не сделала. У нее есть алиби.
Офицер посмотрел сначала на него, потом на меня, после чего заржал как конь.
– Глеб, я тут по работе! – пробормотала я, немного смущаясь.
Лицо парня чуть расслабилось, и он присел на стульчик рядом со мной.
– То есть у тебя ничего не случилось? Тебе не подкинули наркотики и не шьют дело об убийстве?
– Нет.
В кабинет заглянул еще какой-то парень, приветливо улыбнулся Глебу:
– Нашлась твоя красавица? Ну хорошо.
– А что тут вообще происходит? – Глеб покосился на меня с легким оттенком ревности.
Офицер собрал все разложенные перед ним листочки и покачал головой:
– Ксения Витальевна, вы, в принципе, уже можете быть свободны. Если у нас появится какая-то информация, мы сообщим. А пока быстрей уводите своего ревнивого жениха домой, а то, чует мое сердце, он на нас заяву в суд по правам человека сейчас накатает.
Я постаралась сделать строгое лицо:
– А когда вы приступите к розыскным мероприятиям?
– Да прямо сейчас. Сначала отправим кого-нибудь по месту жительства вашей потеряшки, а дальше посмотрим.
– Хорошо, – я поднялась из-за стола и благодарно улыбнулась. – Спасибо.
Глеб демонстративно взял меня под руку, и мы вышли на улицу.
– У нас девочка пропала, – поспешила объяснить я. – Вполне, возможно, уехала куда-то с бойфрендом, но мы решили перестраховаться, потому подаем на нее в розыск.
– А почему этим ее родители не занимаются?
– Она сирота. Живет у нас в общежитии. Раньше никогда не пропускала занятия, а четыре дня назад как сквозь землю провалилась.
– Интересная у тебя работа, – с иронией хмыкнул Глеб.
Мне почему-то стало обидно. Вот ведь сноб, а? Уж не дойдет ли скоро до того, что он попросит меня сменить работу?
Я остановилась и сердито поглядела на парня:
– Представь себе, интересная. Я уже почти год работаю социальным педагогом, и мне это безумно нравится.
– Ты ведь и училась на него, да?
– Ага.
Он снова ухмыльнулся:
– Можно сказать, впервые встречаю человека, работающего по специальности.
Я покосилась на него с подозрением:
– Это намек на то, что с моим дипломом меня больше никуда бы и не взяли?
– Нет, просто удивление. Очень интересно, почему ты выбрала именно эту профессию, – он снова взял меня под руку и повел к припаркованному неподалеку автомобилю.
А может, он, правда, искренне интересуется? На душе у меня потеплело.
– На мой выбор повлиял отец, – сказала я, покачав головой. – Он у меня всю жизнь проработал врачом в районной поликлинике и даже в свободное от работы время старался помогать людям. Знаешь, какая у него была любимая поговорка? «Зачем тратить деньги на новые вещи? Всегда можно подлатать старые, а деньги потратить на людей». Он так и делал. Каждый год на праздники закупал несколько килограммов конфет, фруктов, консервов, и мы с ним отправлялись по району поздравлять одиноких пенсионеров. Они всегда так радовались подаркам!
При воспоминаниях о папе у меня на глаза навернулись слезы.
– Он умер, да? – понимающе спросил Глеб.
– Да, когда мне исполнилось шестнадцать.
– Иди сюда, – парень остановился и притянул меня к себе так резко, что мое лицо ткнулось ему в плечо.
Это мог быть очень трогательный момент, но от рубашки Глеба просто ужасно несло женскими духами. Я поморщилась и отпрянула в сторону:
– Куда поедем?
На лице Алининого брата проступило легкое недоумение, но оно тут же стремительно сменилось ленивой расслабленностью. Глеб улыбнулся и галантно распахнул для меня дверь своего автомобиля:
– А давай сегодня ко мне, а? Я что-то так устал от людей. Посидим в тишине, пиццу закажем или суши…
Внутри меня все перевернулось, в животе затрепетали дурацкие бабочки.
– Обожаю пиццу! – пробормотала я и быстро юркнула на сиденье.
20
Въехав на подземную парковку, Глеб сразу сделал заказ, и только потом мы поднялись к нему. Как и следовало ожидать, жил он в крутом жилом комплексе с консьержкой и мраморным холлом размером с Андорру. Окна его просторной и светлой трешки выходили на озеро. Над ним кружили чайки.
– Очень уютно, – констатировала я, как следует оглядевшись и присев на диван в гостиной.
– Алина помогала мне выбирать мебель, – Глеб снял галстук и, расстегнув ворот рубашки, закатал рукава. – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Хотя… А молока у тебя нет?
– Что? – он, кажется, ушам своим не поверил. – Хочешь навернуть с печенькой?
Я покраснела и отвела взгляд.
В голос Глеба вернулась обожаемая мною хрипотца.
– Извини, но как раз молока у меня, к сожалению, нет.
– Тогда мне ничего не надо.
Между его бровей залегли две параллельных морщинки.
– Детка, я собираюсь устроить небольшой урок флирта, и думаю, тебе бы не помешало немного расслабиться.
– О! Я ни капли не напряжена, – соврала я, хотя у самой даже живот заболел от волнения.
Впрочем, Глеб проигнорировал мою последнюю реплику и уже через минуту принес из кухни бутылку вина и бокалы:
– Знаешь, мне кажется, я понимаю, почему тебе так трудно найти подходящего мужчину.
– Да? И почему? – мой вопрос повис в воздухе.
Парень легко откупорил бутылку и разлил по бокалам плотную рубиновую жидкость, один из бокалов тут же перекочевал в мои дрожащие пальцы:
– Каберне-совиньон, премиальный терруар – отрекомендовал Глеб, – это вино десять месяцев держали в бочках.
– Как мед?
В его глазах заплясали смешинки.
– Наверное.
Под его настойчивым взглядом я поднесла бокал к губам и сделала робкий глоток. Парень подался вперед, чтобы уловить мою реакцию:
– Ну как?
– Вкусно.
Он кивнул. Мы медленно допили вино, глядя в окно, а потом Глеб налил нам еще.
Наверное, каберне и правда расслабляло, потому что я стала пялиться на объект своих жарких мечтаний с заметно меньшим стеснением и большим удовольствием. Парень отставил бутылку и взял меня за руку:
– Пойдем!
– Куда?
– В спальню.
– Но… зачем? – ноги у меня моментально стали ватными, а плечи опять сковало напряжение.
– Увидишь.
Его голос звучал так многообещающе, что у меня даже во рту пересохло от предвкушения. Неужели это то, о чем я думаю? Он собрался меня соблазнить? Ого! Хорошо, что я как раз накануне побрила ноги.
Я прошла в спальню как в тумане. Там было мало мебели и много свободного пространства, одну из стен почти полностью занимало огромное зеркало. Глеб усадил меня прямо перед ним – на край застеленной покрывалом кровати.
– Что ты видишь? – спросил он, глядя мне в глаза через отражение.
«Как ты устраиваешь тут многочасовые оргии», – чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
Парень сделал очередной глоток вина и невероятно сексуально облизнул верхнюю губу:
– Ну?
– Я вижу тебя.
Он чуть усмехнулся, а потом качнул головой:
– А еще что?
– Вон там, сверху, отпечаток чьих-то ладоней, а у плинтуса, кажется, уже маленькая паутинка намечается, – я никак не могла понять, к чему же клонит Глеб. – Хм, кажется, ты обещал мне урок флирта, а не физики.
Он присел на кровать рядом со мной и легонько чокнулся со мной бокалом:
– Давай тогда расскажу, что вижу я.
– Давай.
– Я вижу зажатую девушку, отрицающую собственную сексуальность.
Ей богу, бокал в моей ладони чуть не хрустнул.
– Что?
– Тебе нужно отпустить себя, позволить вулкану страстей, который я уверен, плещется вот здесь, – он легонько тронул мою грудь, – вырваться на волю.
Его глаза излучали серьезность, а на лице застыло чуть уставшее, но сосредоточенное выражение.
Я отвела взгляд, а потом чуть отодвинулась от Глеба:
– Не хочу тебя огорчать, но никаких страстей во мне не плещется. Только вино.
– Хорошо, – ему, кажется, совсем не хотелось спорить. – Но мы все равно будем делать вид, что внутри тебя раскаленная лава. Я хочу, чтобы ты сейчас по-новому осознала свое тело, разрешила ему стать привлекательнее. И перестань наконец сутулиться, черт возьми!
Под его пристальным взором я невольно выпрямилась и расправила плечи. Глеб одобрительно кивнул:
– Пойми, если ты хочешь привлечь мужчину своей мечты, надо излучать сексуальность, а не изображать щеночка на прогулке. Ты должна приучить себя к таким позам, в которых выглядишь наиболее соблазнительно.
– Приучить себя к позам? – кажется, я покраснела.
– Ну да. Я хочу, чтобы ты понаблюдала за собой в зеркало и нашла варианты, в которых выглядишь максимально эффектно. Представь, будто ты позируешь для фото. Постарайся произвести на меня впечатление, – Глеб неторопливо отхлебнул еще вина. – Ты же, наверное, обращала внимание на то, как ведут себя красотки в голливудских фильмах? Вот прямо сейчас и попробуй изобразить одну из них.
От его вдохновляющей речи, тело у меня еще больше задеревенело. Я попробовала красиво закинуть ногу на ногу, но получилось ужасно неуклюже.
– Откинь голову назад, – подсказал Глеб, – проведи языком по губам. Так, подожди! Чего ты его вываливаешь? Хочешь до носа дотянуться?
Мне стало обидно.
– Слушай, я стараюсь, как могу.
– Попробуй еще раз. Вот так, – он даже подал мне пример.
– У тебя язык синий, – сказала я с удивлением.
– Это от вина.
– Да? – мне вдруг стало ужасно весело, наверное, каберне таки ринулось в атаку на мой зазевавшийся мозг.
Я повернулась к зеркалу и показала язык своему отражению. – Ого! У меня тоже синий. Слушай, а у кого синей?
– Ксюша, ты меня вообще слушаешь?
– Конечно! Очень внимательно, – я даже встала и подошла к зеркалу. – И губы, кстати, тоже посинели. Я похожа на зомби.
– Наверное, – Глеб недовольно покачал головой.
– Так как насчет сравнительного анализа? – я поправила чуть задравшуюся рубашку и подбоченилась. – Ну давай, не ломайся, покажи язык, и мы проведем конкурс.
Парень тоже отлепился от кровати и подошел ко мне.
– А что мне за это будет?
– А чего ты хочешь?
В его глазах полыхнул знакомый огонек азарта.
– Исполни одно мое желание.
– Легко! – по счастливому стечению обстоятельств внутри меня вдруг обнаружился океан храбрости. – И чего же вы желаете, мой господин?
21
– Сними рубашку.
Это было неожиданно, но мне и в голову не пришло сопротивляться. Мои пальцы быстро и легко нащупали верхнюю пуговичку.
– Подожди, – вдруг остановил Глеб. – А давай я сам?
Он забрал у меня бокал и вместе со своим поставил на подоконник, а потом стал неторопливо расстегивать мою рубашку. Я на мгновение даже дышать перестала. Горячая волна всколыхнулась у меня в груди и прокатилась до самого низа живота.
«Все-таки он меня хочет, – подумала я со сладким замиранием. – Хочет так же, как и я его».
Рубашка полетела на кровать, а Глеб отступил на шаг:
– Думаю, теперь тебе будет гораздо проще почувствовать себя сексуальной. Все же эта рубашка сидит на тебе ужасно. Кажется, что ты одолжила ее у дровосека.
Кровь бросилась мне в лицо. Что? Продолжения не будет?
Я кое-как сдержала вздох разочарования, а потом ворчливо напомнила:
– Язык!
– Ах, да! – Глеб повернулся к зеркалу, и мы синхронно вывалили перед ним языки.
– У меня синей, – сухо констатировала я.
Ему это не понравилось.
– Да ладно! Они одинаковые.
– Говорю же, синей! – в мой голос ухнуло все накопившиеся разочарование.
Зачем я опять нафантазировала себе ерунды? Давно пора признать, что Алинин брат вообще не видит во мне женщину. Он же буквально минуту назад сказал, что я кажусь ему щеночком. Щеночком, которого так забавно дрессировать.
– Ладно, признаю, – Глеб вдруг расплылся в улыбке. – У тебя самый синий язык из тех, что я видел. Но давай все же вернемся к нашему уроку флирта.
Мы сели на кровать, и на меня опять обрушились упреки.
– Перестань теребить покрывало. Нет-нет, тереть ухо тоже не стоит. Кстати, зачем ты опять сгорбилась?
– Может, у меня радикулит? – огрызнулась я, закипая. – Или хондроз какой-нибудь.
На его лице появилось заботливое выражение.
– Хочешь, сделаю массаж?
– Ага, и банки поставь! – фыркнула я. – Или горчичники.
– Так! – Глеб, кажется, начал раздражаться. – Не хочешь учиться красиво сидеть, давай займемся… ходьбой.
«А почему не любовью?» – чуть не выпалила я, но остатки благоразумия меня еще не покинули.
Он встал сам и рывком поставил на ноги меня.
– Давай, пройдись передо мной так, будто хочешь соблазнить.
У него был такой строгий вид, словно мы на уроке. Словно я – двоечница, которой не светит сдать экзамен. От злости я нарочно изобразила вихляющую походку, а под конец еще запнулась о ковер. Уголки губ Глеба нервно дернулись.
– Ксюша, ты должна двигаться так, будто считаешь себя безумно привлекательной.
– Но я не считаю.
– Да наплевать! – он схватил меня за плечи и легонько встряхнул. – Наплевать, что ты там считаешь!
Наши глаза встретились, и что-то произошло. Изменилось. Зрачки Глеба расширились, а в лице появилось что-то хищное.
– Не надо меня трясти, – буркнула я с досадой. – От этого я обаятельней не стану.
– Извини, – пробормотал он, и, поддавшись странному импульсу, прижал меня к себе.
И по своему эффекту это объятье могло соревноваться с маленьким землетрясением. С торнадо, умноженным на цунами. Потому что мое бедро отчетливо ощутило будоражащую твердость в его брюках.
– Ого! – я чуть не зажмурилась от потрясения. – Что это у нас?
– Естественная реакция на привлекательную девушку, – ответил он чуть хрипло и сразу отстранился.
Внутри меня все перевернулось. Вот серьезно! Я мгновенно ощутила себя сосредоточием сексуальности и шарма, голливудской красоткой и роковой женщиной в одном лице. И в этот момент в домофон позвонили.
– Доставка, – сказал Глеб, но с места не сдвинулся.
– И чего ты стоишь?
Он убрал с моего лица мелкую, выбившуюся из гульки прядку, и загадочно усмехнулся:
– Ответь ты. Только сделай это так, чтобы доставщик не смог тебя забыть… Ну хотя бы до завтра.
– Ладно! – внутри меня все ликовало.
Я выплыла в прихожую, довольно естественно виляя бедрами (ну подумаешь, пару раз наткнулась на мебель, Глеб этого даже не заметил). Моя рука изящным движением сняла трубку, а обычно писклявый голосок превратился в мурлыканье:
– Добрый вечер. Поднимайтесь, у нас седьмой этаж.
Глеб подошел ко мне и одобрительно покачал головой:
– Неплохо. Ты почти его покорила. А теперь добьем нашу жертву, – он достал из шкафчика несколько купюр и протянул мне. – Примешь заказ?
Мои щеки вспыхнули.
– Что, прямо так? В одном лифчике?
– Почему бы и нет? Или у тебя какие-то комплексы?
Я точно была не в себе из-за каберне и нахлынувшей минуту назад эйфории. Потому что сгребла деньги и довольно игриво поправила лямку бюстгальтера:
– Доставщик будет помнить меня не до завтра. Он будет помнить меня всю свою жизнь.
Глеб скользнул по мне удивленным взглядом:
– Кажется, мои уроки все-таки идут тебе на пользу, а ведь я уже почти отчаялся.
В дверь позвонили. Я тут же распахнула ее и красиво прислонилась к косяку:
– Привет! А я думала, уже не дождусь своей пиццы.
Стоящий перед дверью парень в плотно надвинутой на глаза кепке сначала оторопел, а потом расплылся в смущенной улыбке:
– Здрасьте, Ксения Витальевна.
Меня словно кипятком ошпарили. Я дернулась и поспешила закрыть грудь руками:
– Саша? Саша Ласточкин?
– Ага, – кивнул он и протянул мне стопку коробок. – Вот держите: одна «Маргарита», одна «Морская».
– Спасибо! – еле слышно пробормотала я и, передав парню деньги, быстро захлопнула дверь.
Глеб, наблюдавший за нами со стороны, несколько раз хлопнул в ладоши:
– Поздравляю! Так артистично бревно не изображал еще никто.
Мне захотелось швырнуть в него сначала «Маргариту», а потом «Морскую», но я справилась с собой и поставила коробки на стол. А потом зашипела:
– Это мой ученик! Второкурсник!
Губы Глеба тронула слабая улыбка.
– О! Ну тогда он и правда запомнит тебя надолго. Очень горячая училка. Восемнадцать плюс.
Меня почти трясло.
– Этот Саша прямо завтра расскажет всему колледжу о том, что видел меня голой.
– Перестань. Ему все равно никто не поверит, – Глеб подошел ближе и попытался обхватить меня за плечи.
Я отскочила в сторону, а потом сгребла с вешалки куртку.
– Что ты делаешь? – его глаза потемнели, а на лице проступило раздражение. – Мы еще не закончили.
В голове у меня стремительно прояснялось, и горечь из-за последствий устроенной шалости погребла меня под собой. Нацепив куртку, я поспешно вжикнула молнией:
– Извини. Я – домой. Не хочу больше продолжать все это.
– Подожди! – он попытался меня задержать, но я уже стала обуваться.
Глеб наконец поверил в серьезность моих намерений.
– Давай хотя бы поедим, а потом я вызову тебе такси, – предложил он ледяным тоном.
– Не хочу! – я даже не стала завязывать шнурки, просто засунула их в кеды и все. – Мне будет полезно проветриться.
– Ты меня подводишь, – укорил он, но меня это совсем не тронуло.
– Пока! – шепнула я и за считанные секунды эвакуировалась из его красивого дома. А что? Мне ведь действительно надо было спасать свою жизнь. Спасать от шторма по имени Глеб.
