Текст книги "Подруга по контракту (СИ)"

Автор книги: Елена Трифоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

13

Завтрак прошел довольно неспешно. Моей семьи мы в разговорах почти не касались. В основном, обсуждали погоду, тяготы путевой жизни и еду. Виола почти все время молчала, зато с интересом слушала и меня, и Павла.

Когда Марта Петровна подала чай, «братец» вдруг сказал:

– Лидка, а ты же говорила, что привезла нам подарки. И где они?

– У меня в комнате, – беспечно отозвалась я, внутренне холодея. Мне вспомнилось, что я так и не заглянула в сумку, переданную мне Георгием. Вот что там вообще? Вдруг что-то разбилось или испортилось?

– Так чего же ты ждешь, Лидусик? – насмешливо спросил Павел. – Идем к тебе. Нам не терпится заполучить наши презенты, правда, Виол?

В глазах девчонки вспыхнуло любопытство.

– Э… А может, чуть позже? – мои ладони стремительно взмокли.

– А чего тянуть? – братец быстро встал из-за стола. – Пойдем.

Отец и дочь тут же выстроились гуськом и почапали к выходу из комнаты. О-хо-хо! Я нехотя отставила чашку, тяжело вздохнула, а потом понуро поплелась за ними.

Через минуту мы уже были в моей комнате. Виола села на ковер по-турецки, Павел занял стул у туалетного столика.

– Ну? – поторопил он, постукивая пальцами по полированной столешнице.

Я опустилась на кровать и неохотно подтянула к себе рюкзак с подарками.

– Тут, в общем-то, много всего, – мой голос предательски дрожал, впрочем, как и руки.

– Это радует! – с сарказмом констатировал Павел. – Учитывая, что ты собираешься гостить у нас до конца лета.

Вжик! Я расстегнула молнию и, не глядя, сунула руку в образовавшееся отверстие. Ладонь нащупала что-то мягкое и пушистое. Интересно, что это?

Две пары глаз почти прожигали меня насквозь. Задержав дыхание, я рывком потянула пушистое наружу. Оно оказалось вязанным и полосатым.

– Вот! – с гордостью заявила я. – Первый подарочек.

– А что это? – не поняла Виола.

Я быстро развернула незнакомую вещь и радостно выдохнула:

– Шарф!

– Круто! – почти искренне восхитился Павел, а потом с едва уловимой желчью уточнил. – Сама, наверное, вязала?

– Ну типа того, – пробормотала я, передавая шарф Виоле.

Девчонка почти подпрыгнула:

– Ты умеешь вязать? А меня научишь? Я, страсть как, хочу освоить вязание.

Внутри у меня все обмерло. На самом деле, я отродясь не держала в руках спицы. Хотя, стоп, Лида, без паники. Как-нибудь вырулим.

Я снова сунула руку в рюкзак. В этот раз ладонь скользнула по чему-то гладкому и большому. Кажется, это какой-то сосуд. Я схватилась за него обеими руками и потянула наружу.

Непонятный сосуд оказался стеклянной банкой литра на полтора. Банка была доверху заполнена чем-то желтым и довольно густым.

– А что внутри? – полюбопытствовал Павел.

– А ты открой и узнаешь, – огрызнулась я и сунула банку ему.

Он неторопливо снял пластмассовую крышку и внимательно обнюхал содержимое.

– Хм… Неужели мед с дедушкиной пасеки?

– А то! – с облегчением ухмыльнулась я.

Павел, как ребенок, обмакнул в банку палец, а потом сунул его в рот. В этот момент он выглядел таким уютным, домашним парнем! Даже и не верилось, что полчаса назад он вел себя как полоумный тиран.

Мои губы тронула легкая улыбка. Может, Пашку надо регулярно сладеньким подкармливать, чтоб не стрессовал?

«Братец» вдруг заметил, что я его рассматриваю, и ему это явно не понравилось. Безмятежность в его глазах потухла, губы недовольно дрогнули. Павел даже чуть нахмурился, а потом вопросительно мотнул головой.

Мои щеки почему-то налились жаром. Я быстро отвела взгляд и с повышенным энтузиазмом стала копаться в рюкзаке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Еще вот носки, для вас обоих. И баночка домашних огурчиков. И бальзам.

– Для волос? – Виола выхватила бутылочку с бальзамом до того, как я успела ее изучить.

– Хм… – мой мозг заработал на всех мощностях. Если бы бальзам был питьевым, бутылка была бы стеклянной, верно? А она пластиковая. Значит, это и правда бальзам для волос? Или все-таки – в чай? Черт, как понять?

Моя голова почти раскалилась от напряжения.

«Племяшка» открутила крышечку и принюхалась к бутылке:

– Вкусно пахнет. Кажется, розмарином, – она наконец внимательно оглядела этикетку. – А! Это для ванн. Прикольно.

Фух! Из груди моей невольно вырвался вздох облегчения. Хорошо все-таки, что я не успела ничего ляпнуть.

Недолго думая, я вытянула из рюкзака следующую вещь. Ею внезапно оказался красивый желтый сарафанчик.

– Для Виолы, – с глупой улыбочкой сообщила я, хотя и идиоту было понятно, что этот презент не для Павла.

– Примеришь? – ласково спросил «братец» у дочери.

Девчонка едва заметно поморщилась.

– Виол, надо примерить, – с нажимом сказал Павел. – Невежливо отказываться. Лида старалась, готовила подарки…

Виола неохотно поднялась на ноги и забрала у меня яркую тряпочку:

– Ладно, только переодеваться я пойду в свою комнату.

– Хорошо.

Когда она скрылась за дверью, с лица Павла моментально слетело добродушие и наигранное любопытство. Вместо них проступило раздражение.

– Лида, какого черта ты тут мямлишь? Ты что, не удосужилась посмотреть подарки?

– С чего ты взял? Я просто пытаюсь нагнать таинственности.

– Да конечно! Думаешь, не видно, что ты впервые в жизни видишь собственные презенты?

– А может, хватит уже ко мне придираться? – я вспомнила, что лучшая защита – это нападение.

Павел позеленел:

– Твое отвратительное отношение к своим обязанностям поражает! Если ты и дальше продолжишь так себя вести – уедешь домой раньше срока. И без жалованья.

– Вообще-то я стараюсь.

– А не видно, Лида! Не видно!

Мне все-таки стало чуточку стыдно. Я опустила глаза и, как примерная девочка, сложила руки на коленях:

– Ладно, извини. Я и правда не успела посмотреть подарки: проспала. Что там еще?

– Не знаю, – ответил он. – Подарки покупал Георгий. Давай посмотрим.

Я поспешно вывалила из рюкзака на кровать все, что осталось. Шкатулка, две коробки конфет, магнитики – Георгий не поскупился на гостинцы. И вот что удивительно: все оставшиеся вещи были украшены видами Новосибирска. Я даже присвистнула:

– Ничего себе! Где Георгий все это достал?

– Не знаю, – Павел тоже выглядел озадаченным. – Может, охмурил по переписке какую-то сибирячку, а она потом прилетела к нему с сувенирами? Мой шурин еще тот донжуан.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Виола в новом наряде.

– Ну как? – спросила она, слегка сутулясь из-за смущения.

Сарафан сидел как влитой.

– Очень красиво! – сказал Павел, а я просто подняла большой палец вверх.

Девчонка удовлетворенно кивнула и снова скрылась за дверью.

– Ты ей нравишься, – отметил «братец» деловым тоном. – Постарайся ничего не испортить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

14

После того, как с распаковкой подарков было покончено, Виола устроила мне небольшую экскурсию по дому. Тот, кстати, выглядел весьма уютным, даже несмотря на царящий повсюду меланхоличный полумрак. В каждом уголке дома чувствовалась любящая женская рука: в расставленных тут и там ароматических свечах, в выглядывающих с книжных полок статуэток собачек, в куче фотографий, украшающих комоды.

Возле одного из снимков я невольно задержалась, с любопытством разглядывая запечатленную на нем пару. Красивая молодая женщина с нежностью обнимала Павла, а он почти светился от счастья. «Наверное, это и есть мама Виолы, – подумала я, но уточнить не решилась. Все-таки согласно легенде, мы встречались, причем ни раз.

– Ну что, девчонки, теперь по магазинам? – спросил Павел, входя в гостиную с айфоном в руке.

– Давай! – обрадовалась я. – Мне не терпится заполучить новый купальник и запрыгнуть в ваш бассейн.

Виола вздохнула. Ей явно никуда не хотелось, но Павел проигнорировал этот вздох.

– Я не смогу вас отвезти, – сказал он, попутно строча кому-то сообщение, – мне нужно отъехать по работе. Но я уже позвонил Аркадию Матвеевичу, минут через пятнадцать он будет здесь.

– А кто это? – спросила я у Виолы.

– Папин водитель.

«Надеюсь, он не такой мрачный, как домработница», – подумала я, но мысли свои озвучивать, конечно, не стала.

– Лида, можно тебя на минутку? – Павел наконец оторвался от айфона и с неприязнью уставился на мои босые ноги.

– А что такое?

Он ничего не ответил, только кивком головы велел следовать за ним. Ох, уж эти секретики! Я подмигнула Виоле и тут же поспешила за «братом».

Через пару секунд мы оказались в его комнате. Павел аккуратно прикрыл дверь и взял со стола небольшую пачку денег.

– Это вам на расходы.

Я даже попятилась от неожиданности:

– Зачем? У меня есть деньги.

– Я хочу, чтобы ты уговорила Виолу немного обновить гардероб.

– А что именно ей нужно?

– Да все! Покупай все, на что сможешь ее уболтать.

– А это будет трудно?

– Еще как, – он устало покачал головой. – Виола сейчас в основном таскает что-то мрачное и кое-какие Анины вещи, они болтаются на ней мешком.

– А кто такая Аня? – спросила я вместо того, чтобы немного подумать.

Лицо Павла как-то сразу посерело и осунулось.

– Моя жена.

Я забрала у него деньги и уже шагнула обратно к двери, когда кое-что вспомнила. Мне давно следовало хорошенько его расспросить. Я обернулась:

– Слушай, расскажи хоть немного о себе, чтобы мне не проколоться на какой-нибудь мелочи.

Между бровей Павла залегли глубокие складки.

– Что ты хочешь узнать?

– Где родился, чем занимаешься. Хоть что-то. Я же как слепой котенок, тычусь наугад, а вдруг рядом – яма?

На его лице отразилась мучительная борьба. С одной стороны, мои желания были оправданы, с другой – ему явно хотелось послать меня подальше.

– Ладно, – он облокотился о стену и сложил руки на груди. – Слушай и запоминай. Ничего выдающегося в моей биографии нет. И я, и мама Виолы родом из Новосибирска. Мы с ней учились в одной школе, в старших классах начали встречаться. Даже пожениться собирались сразу после выпускного. Но за год до окончания школы родители увезли Аню в Краснодар. Они давно об этом мечтали, а тут выпал случай удачно продать квартиру.

– Ого! – воскликнула я с искренним сочувствием. – Жестоко.

В глазах Павла промелькнуло раздражение: мое сочувствие, видимо, показалось ему оскорбительным. Он чуть помешкал, сверля меня угрюмым взглядом, но потом все же продолжил:

– Я сразу решил после одиннадцатого класса ехать за Аней и поступать в Краснодарский вуз, но родители были против, закатили скандал и заявили, что не дадут мне ни копейки на дорогу. Вот только я был настроен решительно: весь год не только корпел над учебниками, но и подрабатывал. Удалось, кстати, неплохую сумму скопить. Получил аттестат и сразу двинул на юг.

– Круто! – опять не сдержалась я и тут же закусила губу.

К счастью, это мое замечание Павел проигнорировал. Он уже с головой погрузился в воспоминания и смотрел сквозь меня:

– И я, и Аня с первой попытки поступили в университет. Она – на растениеводство, я – на гражданское и промышленное строительство. На первом курсе мы поженились. Я хотел, чтобы моя Аня ни в чем не нуждалась, потому сразу по приезде в Краснодар пошел работать. Было тяжело, конечно, совмещать семейную жизнь, учебу и работу, но мне везло. К моменту окончания учебы, у меня уже была своя маленькая строительная фирма. Потом появилась Виола, стимулов вкалывать стало еще больше…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В его глазах проступила отцовская нежность, и я невольно залюбовалась.

– Сейчас моя фирма твердо стоит на ногах. Первые годы мы занимались только малоэтажной застройкой, но теперь вот взялись за крупные проекты. На данный момент возводим жилой комплекс из четырех зданий. Работы чертовски много! – он отлепился от стены и снова покосился на меня с легкой неприязнью. – Так что болтать с тобою мне некогда. Будет время – расскажу еще что-нибудь. А сейчас, давай, приступай к своим обязанностям. Вези Виолу в «МореМолл» и сделай так, чтобы ей было по-настоящему весело.

Мы вышли из комнаты, и «брат» сразу отправился к выходу. Уже секунд через пять дверь в холле громко хлопнула, а я прислонилась к косяку и нервно сглотнула. Все-таки странный этот Павел! В его присутствии со мной что-то не то делается: дыхание перехватывает, мысли путаются. Хотя, может, это все стресс. Да, точно стресс! Чуть привыкну – и все будет о’кей.

15

Аркадий Матвеевич оказался толстеньким мужчиной лет шестидесяти. Его совершенно седая голова забавно контрастировала с пышными черными усами.

– Доброе утро, цветочек! – шутливо сказал он, выйдя из машины, и вручая моей подопечный персик. – Как настроение?

– Хорошее, – улыбнулась Виола, запихивая подарочек в уродскую холщевую сумку.

– А это у нас кто? – усач повернулся ко мне и приветливо улыбнулся. – Подруга твоя?

– Это Лида – папина сестра, – пояснила «племяшка». – Кажется, троюродная.

Улыбка водителя стала еще шире.

– Точно! Как я сразу не догадался? Ведь одно лицо просто.

– В смысле? – растерялась я.

Он почесал пухлый, обгоревший на солнце нос, пошевелил усами:

– Очень похожи на Павла Андреича. Ну, нос там, уши… Глаза еще.

– И правда! – я натянуто улыбнулась, а потом не смогла удержаться от маленькой шутки. – И щеки, говорят, тоже один в один.

Водитель закивал, а потом распахнул для нас заднюю дверь своего авто:

– Кровь не водица. Куда едем?

– В «МореМолл», – рапортовала Виола, юркая на сиденье, и тут же достала плеер. Достала и хмуро покосилась на меня.

Хм… Кажется, очередной концерт не прокатит. Надо что-то другое придумать.

Я закусила губу и довольно неуклюже забралась в салон. К сожалению, у нас никогда не было машины, потому я не умею грузиться в авто с грацией пантеры. Надо будет пометить этот пункт в своем виш-листе: учиться, учиться и еще раз учиться.

В авто царствовала приятная прохлада – работал кондиционер. А еще там очень вкусно пахло натуральной кожей и кофе. Аркадий Матвеевич завел двигатель, и меня вдруг осенило. Я повернулась к Виоле, уже слившейся в наигранном экстазе с музыкой из плеера, и затрясла ее за плечо:

– Виол! Виолчик! Ау!

– А? – девчонка вздрогнула и неохотно выковыряла из уха ближайший ко мне наушник.

– Устрой мне небольшую экскурсию по дороге.

– Я не умею, – попыталась увернуться моя подопечная, но меня так просто не проведешь.

– Чего тут уметь? – сказала, я подбоченившись. – Просто комментируй все, что видишь. Давай, племяшка, не сачкуй: твоей дорогой тетушке нужна полезная информация об окрестностях. Где у вас тут самое интересное: «Магнит», «Пятерочка», все такое?

Она тяжело вздохнула, но потом все-таки отключила плеер:

– Ладно.

Всю дорогу до торгового центра я изображала безудержное любопытство. То и дело тыкала в разные здания пальцем и бомбардировала Виолу вопросами:

– А это что? А вон там – магазин? И как у них с ценами: дорого? А качество хорошее?

Виола довольно терпеливо мне отвечала и почти не нервничала. Только раскраснелась немного из-за моей умело изображаемой непроходимой тупости.

– Я не была там ни разу! – повторяла она из раза в раз и чуть пожимала плечами.

– Не была? Как так-то? – я удивленно хлопала ресницами, а потом и Виолу по спине. – Ничего-ничего, мы с тобой за лето все обойдем.

В глазах «племяшки» то и дело плескался нескрываемый ужас. И откуда в ней столько неприязни к светской жизни?

Когда авто припарковалось у «МореМолла», на Виолкином лице проступило нескрываемое облегчение. Наконец-то эта деревенская кошелка от меня отстанет, – читалось в ее глазах.

Хе-хе, – мысленно отозвалась я. – Ошибаешься.

Мы двинули шопиться, а Аркадий Матвеевич уехал на мойку, наказав звонить ему сразу, как что-то понадобится.

Очутившись в ТЦ, я напомнила себе, что по легенде здесь никогда не бывала, потому на всякий случай поохала на входе, а потом пару раз изобразила полнейшую дезориентацию. Получилось вроде убедительно. Виола взяла меня под руку и стала сама водить от магазина к магазину.

Купальник удалось подобрать не сразу. Во-первых, я специально не торопилась, чтобы полазить по центру дольше. Во-вторых, у меня нестандартная фигура: обхват под грудью маленький, а чашечки большие – моего размера почти нигде не попадалось.

Блуждая между расфуфыренных манекенов, я периодически хватала с вешалок красивые платья и прикладывала к Виоле:

– Смотри, какое чудесное! Может, примеришь?

Она каждый раз шарахалась в сторону и бубнила, что ей ничего не нужно. Просто невероятно!

Немного погодя я решила поменять стратегию. Напялила на себя сарафан в полоску, а потом протянула точно такой же Виоле:

– Слушай, давай купим два одинаковых?

– Зачем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Будем как двойняшки! Забавно же.

– Не вижу ничего забавного, – заявила она, складывая руки на груди.

– А может, тогда юбки одинаковые купим? Вон те – синенькие.

– Но ведь это же глупо!

– Разве? – демонстративно удивилась я. – Хотя, ладно. Уговорила! Купим такую юбку только тебе.

Виола фыркнула:

– Да я вообще юбок не ношу! Тем более летом.

Спустя еще полчаса я почувствовала отчаяние. Плечи у меня опустились, а энтузиазм упал до нуля. Я шагала по коридору, как робот, у которого вот-вот сядут батареи. Неужели мне так и не удастся выполнить поручение Павла?

Мысль о том, какую взбучку он обязательно мне задаст, заставила меня вздохнуть.

– Устала? – понимающе спросила Виола. – Хочешь, выпьем чаю с пирожными?

Ее глаза лучились искренним сочувствием, и я опять поймала себя на недоумении. Как у такого хама, как Павел, могла получиться такая внимательная дочь? Может, она приемная? Хотя, стойте! Она, наверное, просто в мать пошла.

Само собой, от чаепития я отказываться не стала. В душе моей теплилась надежда, что после перекуса девчонка расслабится и станет сговорчивей. Виола снова взяла меня под руку и повела на фуд-корт.

Эх! Знала бы я, какой неприятный сюрприз поджидает меня там, – даже не взглянула бы в его сторону.

16

– Два чая с облепихой, венский эклер и пирожное «Арабская ночь», – неспешно отчиталась кассир маленькой кондитерской, передавая нам поднос с заказом.

Мы ее быстро-быстро поблагодарили и бросились к ближайшему столику.

– Ну и народищу! – почти искренне удивилась я, оглядывая соседей. – Кажется, тут пол-Сочи собра…

Мой взгляд уткнулся в знакомые девичьи фигуры – и язык прилип к небу.

– Чего пол-Сочи? – переспросила Виола, придвигая к себе тарелку с эклером.

Я невольно втянула голову в плечи и попыталась слиться с местностью. Справа от меня, всего через два стола, сидели три мои сокурсницы. Только их мне и не хватало!

По роковому стечению обстоятельств, это были именно те девчонки, с которыми я очень близко общалась. Их новой прической не проведешь.

Мой мозг лихорадочно заработал. Нельзя, чтобы меня заметили! Нельзя – и точка.

Я повернулась к Виоле и тихо забормотала:

– Виолчик, а давай пересядем? Тут как-то некомфортно. А еще, вон, у того дядьки такое лицо сердитое, что у меня даже аппетит пропадает, когда я на него смотрю.

Она с недоумением огляделась:

– А куда пересесть-то? Тут почти все занято.

– Вон там есть свободный столик, – начала, было, я, но на намеченное место тут же приземлилась пара с двумя маленькими детьми.

Бли-и-ин! Почему же мне так не везет?

Я передвинула стул так, чтобы оказаться к сокурсницам спиной, а потом низко-низко опустила голову и, частично прикрыла лицо ладонью. Есть пирожное в таком положении было жутко неудобно, но что делать? Если кто-то меня узнает – мне конец.

– Ты в порядке? – через минуту спросила Виола, косясь на мою ссутуленную спину.

– Почти, – соврала я. – Голова только чуток побаливает.

– А почему шепчешь?

– Я? Шепчу? Неправда. Это у меня просто в горле пересохло, – я сделала большой глоток чая и натянуто улыбнулась.

Виола сосредоточенно прожевала очередной кусочек эклера и снова уставилась на меня.

– Может, у тебя агорафобия?

– Чего?

– Ну, тебе не по себе, когда вокруг много людей. Мама говорила, что это называется агорафобия.

У меня даже настроение улучшилось. Отличная ведь идея! Удобная. Я отвела глаза в сторону и уныло призналась:

– Ты права. Я – агорафоб. У нас в деревне, знаешь ли, людей мало, потому к толпам я просто не привыкла. Только не говори папе, пожалуйста.

– Не скажу, – серьезным тоном пообещала она. – Не переживай.

Я тут же отодвинула в сторону недоеденное пирожное и поглядела на «племяшку» с мольбой:

– Пойдем отсюда, а? Мне что-то совсем не по себе.

Виола даже приосанилась:

– Ну уж нет. Я даже с места не сдвинусь, пока ты не доешь. Тебе надо учиться преодолевать свой страх.

Р-р-р! Все-таки есть в этой крошке папина кровушка, все-таки есть!

Фуд-корт гудел, как рассерженный улей. Нагруженные подносами люди сновали туда-сюда, и мне вдруг стало чертовски не по себе. До меня просто дошло, что, сокурсницы – это полбеды. Тут каждый крепыш с гамбургером может оказаться знакомым. А все моя проклятая общительность, все моя любовь к новым знакомствам! И почему я не родилась интровертом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ешь! – скомандовала Виола, придвигая ближе мою тарелку.

Глаза ее наполняла искренняя забота.

Вздохнув, я нехотя взялась за ложку. Как назло, пирожное в меня решительно не лезло. Даже чай не помогал ускорить «утилизацию». Впрочем, Васины не сдаются – я с остервенением кромсала кусок бисквита и настойчиво пихала его в рот.

– Не торопись! – сказала Виола, с нескрываемым весельем поглядывая на мои старания. – Как говорит мой папа: едой надо наслаждаться.

– Я и наслаждаюсь, – заверила я, а потом не сдержалась и обернулась.

Мои сокурсницы уже встали из-за стола и обсуждали, куда двигаться дальше.

Молодцы! – мысленно похвалила я. – Давайте, топайте! Лучше сразу сжечь набранные за перекусом калории, чем потом любоваться на них в зеркало.

Одна из девчонок скользнула по мне рассеянным взглядом. А-а-а! Я быстро отвернулась и вся превратилась в сжатую пружину. Только бы она меня не узнала! Только бы не узнала!

У меня вспотели ладони, а сердце разогналось, точно болид. Виола заметила мое состояние и даже слегка испугалась:

– Совсем плохо, да? Ну пойдем.

Я замотала головой: вставать и куда-то двигаться сейчас – это все равно, что махать флагом с надписью «смотрите сюда!». Секунды тянулись медленно-медленно, а воздух чуть ли не кололся от повисшего в нем напряжения. Один, два, три… Я досчитала до двадцати пяти, а потом все-таки еще раз обернулась. Сокурсницы стремительно удалялись прочь.

Фух! Пронесло. Я вздохнула, а потом устало потерла виски.

– Ты такая бледная, – в голосе Виолы послышалось робкое чувство вины.

– Ничего страшного, – успокоила я. – Сейчас пройдет. Надо только выпить еще одну чашечку чая.

Она тут же подскочила на ноги и ринулась к столу заказов:

– Сейчас принесу.

– И себе тоже возьми, – закричала я вдогонку.

***

Стаканы с чаем в приглянувшейся нам кондитерской были неприлично большие, так что, в общем, неудивительно, что к окончанию наших посиделок с пирожными, и мне, и Виоле приспичило в туалет. Туда мы, убрав за собой, и двинули. Правда, по дороге еще заскочили в один магазинчик. По закону жанра, там сразу обнаружился просто бомбический купальник.

– Примеришь? – воодушевилась Виола.

– Ой, нет, давай все-таки сначала наведаемся в клозет, – пробормотала я, чувствуя, что откладывать посещение этого чудесного места дальше уже не стоит.

– Подожди, – сказала Виола и тут же сунула приглянувшийся мне купальник под груду каких-то футболок.

Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила:

– Это чтобы никто его не купил, пока мы ходим.

– Да ты хитрюга! – похвалила я и походкой гейши засеменила к выходу.

Когда в туалете мы разбрелись по кабинкам, опять случилось страшное. В туалет ввалились те самые сокурсницы, которых я видела на фуд-корте: Рита, Мила и Светка. Мне пришлось ждать, пока каждая из них сделает свои делишки.

Виола даже занервничала:

– Лид, ты там скоро?

– Ага, – буркнула я, мысленно чертыхаясь.

– Ты быстрей давай. Какая-нибудь модница вполне может обнаружить наш тайник.

Сокурсницы вымыли руки и, кажется, засобирались на выход. Я сжала кулачки и закусила губу.

– Ой, девчонки, подождите! – вдруг завопила Ритка. – У меня тушь размазалась.

Через секунду, она, судя по звукам, вывалила на стол половину косметички.

– Ух ты, Ритусь, какие тени красивые! – тут же восхитилась Мила. – А можно я накрашусь разок?

– Валяй! – одобрила Ритка, которая и во времена нашего студенчества славилась неслыханной щедростью. – Сейчас найду тебе средство для снятия макияжа.

Что? Они бы тут еще видеоблог для бьюти-канала запилили, блин! Я зажала рот рукой, чтобы не завопить от отчаяния.

– Лид, у тебя все нормально? – не унималась Виола.

– Нормально, – ответила я, зажав нос рукой, чтобы голос чуток изменился.

– А что у тебя с речью? – еще больше испугалась девчонка.

– Ничего, – пробубнила я, а потом быстро набрала ей эсэмэску: «У меня просто живот скрутило. Сейчас выйду. Если хочешь, вернись в магазин».

– Ну уж нет! – вслух ответила Виола. – Я лучше тебя здесь подожду: мало ли что.

– Девочки, ну вы скоро? – спросила Светка.

– Ага, уже идем, – отозвалась Мила. – Рит, а можно еще тоналку твою?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Конечно!

В этот момент у меня зазвонил телефон. На экране высветилось имя Павла. Да какого черта! Я быстро сбросила вызов, проклиная собственную невезучесть. Потом, конечно, сразу отправила нанимателю эсэмэску, чтоб он не нервничал: «Не могу пока говорить. Минут через двадцать перезвоню и все объясню».

Павлу сообщение явно не понравилось, потому что он набрал мне снова. Я опять мысленно выругалась и накатала еще одно послание: «Я НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ!»

Всего через пару секунд телефон затренькал уже у Виолы.

– Да, пап… Все нормально, пап. Лида? Ну, она в туалете… Не знаю. Кажется, живот заболел.

Я прижалась лбом к двери: боже, у меня сейчас окончательно сдадут нервы. Вон, уже слышно, как они звенят от напряжения.

Чтобы как-то успокоиться, я отсортировала все сохраненные в телефоне фото и написала пару сообщений своим родным. Время тянулось, как ириска.

– Ну все, Светик, мы идем! – весело возвестила Рита.

Да неужели? Мое сердце пропустило удар из-за нечаянной радости.

– Ой, нет! – тут же капризно замямлила Мила. – Все-таки мне эти тени не катят. Я лучше обратно свои намажу.

Короче, сокурсницы покинули клозет только тогда, когда я уже начала седеть. Я вывалилась из кабинки совершенно без сил.

– Полегчало? – тут же бросилась ко мне Виола.

– Да вроде.

– Это тебе, наверное, чай не пошел.

– Сто процентов! – закивала я. – Именно на него и думаю.