Текст книги "Здравствуйте, дети, я ваша Яга (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 50

Способности Млада все же потребовались. Не мог Молодец Иван упустить из виду такой важный момент, как казна школы. Затребовал таки показать ему золотые. Те, которых у нас нет…

– А если у меня не получится? – распереживался не на шутку Млад. Впервые ему поручили такое ответственное задание.

– Ты же у нас самый лучший, самый сильный, – поддержала его Бежана. – Сделай, что тебе стоит? Вот, смотри, какие я камушки во дворе нашла.

Девочка принесла целую корзину мелкой гальки песчаного цвета и поставила на стол перед Младом.

– А мы все вместе заклинанием тебя поддержим, – добавила Вея, махнув пушистым хвостом. – Его Яга Мила сама сочинила. Ну же, давай вместе.

Мне было слегка не по себе от того, что пришлось приобщить к этому делу детей. Но Млад, гордый отведенной ему «взрослой» ролью, не сдержал язык за зубами и разболтал все приятелям. Так весь класс узнал и о пропаже казны, и о том, что Молодец Иван страстно желает ее посмотреть. Не знали дети лишь о том, что именно меня обвиняют в краже. Кощей не сказал, а я…

Я терзалась из-за чужого проступка больше, чем если бы он был моим собственным. Была б моя воля, давно вернула золото на место, да и дело с концом. Но, как оказалось, даже сильнейшая магия Яги не способна превратить камни в золото. По крайней мере, навсегда. А заклинание да, я придумала. Но именно удивительные способности Млада стали решающими. Без них эффект был слабым: камни походили на золото, но не слишком.

– Хорошо, попробую, – решился Млад и, закатав рукава, выставил ладони над корзиной с галькой.

Золотом в нашем случае оказалось не молчание, а умение поддержать нужными словами в нужную минуту. Вера ребят и учителей в способности Млада дали ему толчок в нужном направлении. Мальчик, расправив плечи и прислушиваясь к заклинанию, выдал такую порцию магии, что не только камни обратились в золото, но и стол, на котором стояла корзина, покрылся слоем позолоты.

– Вот это да! – заметил Кощей Андрей.

Нам с ним только и оставалось, что быстренько перекладывать монеты в мешки и перемещать их в хранилище. Золотые были куда крупнее изначальной гальки, да и тяжелее.

В это время Санёк отвлекал вездесущего Ивана. Лесовику пришлось взять проверяющего на себя. И он не придумал ничего лучше, как показать ему свое личное достижение – собственноручно выращенный папоротник. Иван, как и любой житель Заземелья, не мог не посмотреть на чудо чудное собственными глазами.

– Все, готово! – проговорил Кощей, утирая пот со лба.

Использовать для переноса мешков магию мы не решились: как бы не нарушить наложенные Младом чары.

– Надо поскорее звать Ивана, – тревожно добавила я.

Все мы помнили, что эффект оборота недолгий. Если на глазах проверяющего золото обратится в камни, то… даже не знаю, что предпримет проверяющий. Школу закроет точно до дальнейшего разбирательства. Меня, как главную подозреваемую, заточит в темницу. Но даже не это пугало сильнее всего. А то, что детей лишат возможности учиться и постигать знания на неопределенный срок. Другие школы забиты детьми до отказа. А пока откроют новую… Может пройти не один год, а то и век, учитывая неторопливость Нудного ведомства. И все это время дети останутся один на один со своими развивающимися дарами, которые еще не умеют контролировать. Если у коренных жителей Заземелья есть шанс позаниматься с родственниками, то двоедушники… Этих ждет незавидная участь.

– Беру Ивана на себя! – решительно заявил Кощей. – Агния, присматривай за детьми. А ты, Мила, ожидай в хранилище.

При последних словах он так на меня глянул, что все внутри перевернулось. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло сомнение. Точно Кощей Андрей боялся вновь оставлять Ягу наедине с золотом.

Или мне почудилось?

Как бы то ни было, я выполнила поручение директора и, пока они с Иваном не объявились, успела так разволноваться, что чуть не начала, как в детстве, грызть ногти.

– Не понимаю, к чему такая спешка! – Еще издалека услышала возмущенный голос Ивана. – Почему надо смотреть казну прямо сейчас? Разве нельзя сделать это вечером? Или завтра? Да что я, золота, что ль, никогда не видел? Вот цветы папоротника – другое дело.

– Так, может, ну ее, эту казну? – предложил Кощей. – Не будем проверять?

Я затаила дыхание и скрестила пальцы наудачу.

Не помогло.

– Как это не будем проверять?! – возмутился Молодец. – Еще как будем!

С деловитым видом и горделивой осанкой он вошел в хранилище.

– Вот, полюбуйся. – Кощей откинул крышку сундука, предварительно открыв замок. Золото сияло и переливалось в свете магических свечей.

Слишком сильно переливалось, неестественно. Кажется, Млад переусердствовал с желанием сделать золото поярче да покрасивее.

Но Иван, слава Проягине, подвоха не заметил.

– Все в целости и сохранности, – произнес Кощей Андрей. Впрочем, произнес как-то неуверенно, с сомнением. – Что дальше смотреть будем?

Он собирался захлопнуть крышку сундука, но Иван вцепился в нее обеими руками.

– Обождите, – гаркнул возмущенно. – Деньги счет любят. А золото в особенности. Подтолкните-ка ко мне вон ту табуреточку. И огни поярче зажгите.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы с Кощеем обменялись обреченными взглядами. Все пропало. Пересчет золотых монет, да еще и вручную, займет уйму времени. А волшебство скоро развеется. Тогда-то у Молодца Ивана появится верный шанс закрыть школу, а нас всех пустить по миру.

Глава 51

Делать нечего.

Кощей Андрей, хмурый и побледневший, переставил табуретку, на которую Иван тут же плюхнулся. Зачерпнул пригоршню золота и медленно, словно нарочно тянул время, начал пересчитывать и перекладывать на пол.

– Свет! – вновь потребовал он.

Я выпустила тонкую струйку зеленого тумана, но он, точно угадывая мои сокровенные мысли, потянулся не к свечам, а к Ивану. Вовремя опомнился и заставил фитили гореть ярче. Теперь золото сияло так, что слепило глаза. И из-за этого Ивану приходилось по нескольку раз пересчитывать каждую пригоршню.

– Может, мы поможем? – предложила я. – Так будет быстрее.

Молодец самодовольно усмехнулся.

– А к чему нам быстрее? У меня полно свободного времени.

Он все считал, считал и считал. Горка золотых возле сундука росла с черепашьей скоростью. Я уже видела, что монеты начали тускнеть. Еще минута-две, и они обратятся в камни. Тогда…

Нет, я думала уже не о себе. Если понадобится, посижу и в темнице. Но что станет с детьми? А с Кощеем Андреем? Он ведь прикрыл меня, и, в итоге, стал соучастником преступления. Да и обман проверяющего наверняка карается строго. Ведомство не погладит по голове директора школы, покрывающего преступницу. Нет, нет, нет, допустить трагедии нельзя.

– Молодец Иван! – начала я, полная решимости идти до конца. Один золотой уже превратился в гальку, а остальные стали потрескивать, как семечки на раскаленной сковороде. Времени совсем не осталось. Я протиснулась между сундуком и Иваном, загородив ему обзор. – Мне надо кое-в-чем признаться. Прямо сейчас.

Кощей сделал большие глаза и помотал головой. Но я не остановилась.

– Я совершила ужасный проступок и хочу в нем признаться.

– Да-а-а?.. – протянул Иван с какой-то глуповатой улыбкой. Не сводя с меня взгляда, высыпал из пригоршни золото, даже не заметив, что оно превратилось в гальку. – Это касается меня?

– Да, – согласилась я. – И не только. Дело в том, что…

– Т-щ-щ… – Резко поднявшись, Иван приложил указательный палец к моим губам. – Не здесь, не при свидетелях.

Он кивнул в сторону рассвирепевшего Кощея. Директор снова мотнул головой, приказывая мне молчать. При этом выпустил поток магии, надеясь придать камням вид золота. Да куда там. Только Млад мог творить подобное волшебство, но силы мальчика еще слишком малы. Заставить его повторить трюк несколько раз подряд было бы сущим преступлением. Дар мог попросту исчезнуть. А Кощей… Его дар был совсем другим. Песочного цвета камни поросли золотыми цветами купальницы, нежными и трепетными. Это было так мило, что я чуть не расплакалась. Нельзя позволить такому директору потерять место. Он нужен детям. Нужен школе. А мне нужно, просто необходимо знать, что с ним и учениками все будет в порядке. Даже если ради этого придется взять на себя чужую вину.

– Кощей Андрей, не мог бы ты оставить нас с Милой ненадолго! – Это была не просьба, а приказ, нагловато отданный Молодцем. – Видишь, у нас тут серьезная тема намечается.

– Не слушай ее! – рыкнул директор. – Наша Мила сегодня сама не своя, вот и выдумывает всякое. И никуда я не пойду!

Впервые видела, как Кощей впадает в ярость. Его ноги превратились в мощные стволы дубов и буквально вросли в пол. Волосы на голове зашевелились, как высокая трава на ветру. Руки стали широкими ветвями и потянулись к Ивану, кажется, намереваясь выцарапать ему глаза.

– Пойдем-ка отсюда. – Опасливо косясь на Кощея, Иван взял меня под локоток и повел к выходу.

На наполненный галькой сундук Молодец уже не смотрел. Он глаз не сводил с Кощея. А тот совершил резкий бросок, намереваясь поймать Ивана в свои ветвистые объятия и придушить в них.

– Не надо, – попросила я, кокнувшись задеревеневшего плеча Кощея. – Это лучший выход. Так будет правильно.

Мы с Иваном вышли на улицу. Он молчал, молчала пока и я. Спутник, по-прежнему поддерживая меня под руку, упорно вел в сторону леса. Неужто ему так понравились местные виды? А чего он так воровато оглядывается? Ищет что-то определенное?

– Куда мы идем? – спросила и остановилась.

– Так пришли, Милочка, – подозрительно ласково пробормотал Иван. Оглянулся, глубоко вдохнул, при этом блаженно прикрыв глаза. – Лепота-то какая.

Я только сейчас заметила, что мы оказались в зарослях душицы. Здесь, в Заземелье, она была по-настоящему богатой, пышной. В человеческий рост. И цвела так обильно, что все пчелы округи слетались.

Однако сейчас мне было не до местных красот. Напротив, окружающая природа навевала меланхолию. Вдруг, я вижу все это в последний раз? Кто знает, сколько тут у них положено за кражу школьной казны?

– Н-да, лепота, – согласилась голосом, полным скепсиса. – Только мне без разницы, где признаваться в преступлении. Незачем было так далеко уходить от школы.

– Как это без разницы?! – неподдельно возмутился Иван и обиженно поджал губы. Похмурил брови, и добавил: – Ну да, ты ж Яга. А вы натуры не романтичные.

Какая, к мухоморам, романтика, когда ты собираешься распрощаться со свободой, а, может быть, и с головой? Белены что ль Молодец объелся?

А, впрочем, неважно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я совершила преступление, – призналась, глядя Ивану прямо в глаза. – Украла…

– Да нет, не ты! – остановил на полуслове Иван. – Всему-то тебя надо учить.

– В смысле? – не поняла я.

– Ох, темноте-е-ень, – устало выдохнул Молодец. Перехватил обе мои ладони и зачем-то положил их к себе на грудь. – Ты еще ничего не украла, Милочка. А вот я, своровал. Так и знал, что это случится, но, что поделать, со мной такое не впервые. Можно сказать, это мое личное проклятие.

Глава 52

Я вообще перестала понимать что-либо. С Иваном это случается не впервые? Его личное проклятье? Он что же, в каждой школе, которую проверяет, сначала крадет казну?

– Поясни, – потребовала я. – Что такое случилось не впервые?

– Не волнуйся так, Милочка, – мягко улыбнулся Иван, приняв мою злость за нервозность. – Все дело в моей внешности. Эх, к моей бы красоте еще и магию…

Он совсем, что ли,ополоумел? Приболел? Или с рождения такой?

– Причем тут красота? – спросила, теряя терпение.

Существование школы под угрозой, казна пропала в неизвестном направлении, а этот тут про внешность свою рассуждает. К его красоте бы не магию, а ума побольше.

– Так это и есть проклятие, – охотно пояснил Молодец. – Все женщины от мала до велика в меня влюбляются. Вот и ты не устояла. Хотя казалась крепким орешком. А я таки украл твое неприступное сердце.

– Чего-о-о-о?..

От возмущения обычно теряют дар речи, а я его вдруг обрела. Моментально придумала такое проклятие, что никакая красота не спасет. Это же надо?! Так вот чего этот гад все ходил вокруг да около, решил, будто я в него влюбилась. Тьфу, мне такого добра ни с красотой, ни без красоты не надо. Я открыла рот, готовая высказаться.

Но Иван совершил новую ошибку.

– Так и быть, подарю тебе поцелуй, – пообещал он. – Если мне понравится, может, дальше чего замутим. Задержусь у вас подольше. Скажем, на недельку. А может, и на две.

Да я щас тебе так замучу, гад ты нудный! Ишь, чего выдумал!

Я тут со свободой успела попрощаться и с жизнью. А он думал, будто в любви ему собралась признаться? Ну, держись.

Я замахнулась. Но влепить пощечину не успела. Иван сделал это сам: прихлопнул севшую ему на щеку пчелу. Та его, естественно, ужалила. Щека, а после и все лицо стало раздуваться, как воздушный шарик.

– Ма-ма… – испуганно, едва шевеля губами, произнес Иван.

Весь затрясся. Ощупал собственное лицо и в его голубых глазах поселился неподдельный ужас и мольба о помощи. Кажется, кое у кого неслабая такая аллергия на пчелиный яд.

– Ма-ма… – повторил Иван, как заведенная кукла.

Рухнул на траву, точно подкошенный и, свернувшись в позе эмбриона, притих.

– Я тебе, конечно, не мама, но помогу. Так и быть, – проговорила ворчливо. – Но чтоб больше никаких гнусных намеков. Я в тебя не влюбилась и делать этого не собираюсь. А красота твоя бездушная только отталкивает.

Выпустила немного магии, чтобы облегчить Ивану дыхание. Хорошо, что успела попрактиковаться в лекарском деле, на всякий случай. Имея на попечении двенадцать озорных детишек, надо быть готовой к любым неожиданностям. Но вот уж не чаяла я, что испробовать лекарство придется на Молодце проверяющем.

С остальными процедурами пришлось повременить. Зелье сварить подходящее. Компресс из трав подготовить. А для этого Ивана следовало перенести в другое место, не оставлять же валяться в траве. Если его еще одна пчела ужалит, он такого не переживет.

– Идти можешь? – спросила у пострадавшего.

Он состроил такую гримасу, как будто я потребовала от него снега в разгар лета. И идти самостоятельно отказался. То ли от страха, то ли от шока из-за поруганной красоты, ноги его ослабли. Пришлось нести. Не на себе, конечно. Навыки бытовой магии подсобили. Из плотных стеблей душицы сплела некое подобие носилок, переложила на них пострадавшего от собственной безалаберности Ивана и понесла в свою избушку.

Васенька, конечно же, был не рад такому гостю.

– Этого зачем приволокла? – охнул котик-чертик. Обошел носилки с Иваном кругом, принюхался: – Жарить будем?

Молодец вздрогнул. Попытался что-то произнести, но из горла вырвалось лишь жалкое блеяние.

– Не будем, – отказалась я. Признаюсь, с легким сожалением. – Неаппетитный он какой-то.

Иван всхлипнул и принялся вновь ощупывать лицо. Отек слегка спал, но не настолько, чтобы вернуть прежние черты. Наш «красавец» обреченно простонал и, закрыв глаза, сложил руки на груди, кажется, готовый ко всему. Точнее, на что угодно, лишь бы вернуть себе прежнюю внешность.

– Васенька, растопи печь, – попросила я.

– У меня лапки, – закапризничал мохнатый.

Вздохнув, покосилась на него недобро.

– Не прикидывайся дурачком, ладно? С меня одного достаточно. Обращайся и помогай, коли уж назвался Оберегом. А то как по лесу до полуночи с Агнией обниматься, так у тебя не лапки, вполне себе человеческие руки. А как в хозяйстве подсобить, так сразу котик.

Укоренный правдивой отповедью, Васенька обернулся молодцем да пошел за дровами. Еще и подорожника пучок сорвал для припарок. Остальные ингредиенты хранились в избе с запасом.

Все то время, пока шли приготовления, Иван прикидывался умирающим. А вот когда мы с Васькой его к печи поволокли, вдруг очнулся.

– Не на-а-адо!.. – завопил не своим голосом. – Пощади-и-ите! Не губите добра молодца в расцвете ле-е-ет.

– Истерить перестал! – потребовала грозно. – Ничего с тобой не станется. Пара процедур, станешь как новенький.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Так вы меня лечить тащите?.. – робко уточнил Иван. – Не жарить? Не жрать?

– Ой, дура-а-ак… – безутешно выдохнул Васька.

Уяснив, что никто его ни жарить, ни, тем более, жрать не собирается, Иван слегка успокоился. Позволил перенести себя поближе к устью печи. Правда, когда я жало пчелиное вынимала, орал да дергался, мешая процессу. И никакие уговоры на него не действовали. Пришлось связать и дополнительно запечатать рот магией. Только после этого пчелиное жало удалось извлечь. А ведь дело-то плевое и, благодаря волшебству, совершенно безболезненное.

– Ну и трус, – насмешливо фыркнул Васька, наблюдая за метаниями Ивана. – Давай, залезай теперь на печку, да не ори больше.

Я наложила на лицо Молодца компресс и заторопилась в школу. Кощей и дети наверняка волновались. Надо срочно сказать им, что все в порядке. Вряд ли в ближайшее время Иван о казне вспомнит. Ему сейчас дело только до своей подпорченной внешности.

Накинув на плечи платок, вышла на крылечко. И замерла на пороге. На верхней ступеньке сидел Кощей собственной персоной. Заслышав меня, обернулся и вопросительно изогнул бровь:

– Ты его там что, того?

И он провел по своей шее ребром ладони.

Глава 53

– Признаться, были такие мысли, – кивнула, присаживаясь рядом. И не сдержала улыбки. – Но я удержалась от соблазна. Пчела нашего Молодца ужалила, а у него оказалась аллергия. Вот, пришлось срочно лечить.

Я развела руками и глянула на Кощея виновато. А ведь он точно волновался. Видно, искать меня пошел. И таки нашел.

– А ты зачем его в лес вообще потащила? – уточнил Кощей.

– Не я его, а он меня, – усмехнулась, кутаясь в платок. Вечер выдался прохладным. Ветреным.

Пересказывать весь разговор с Иваном не хотелось. Отчего-то мне казалось: Кощею не понравится даже предположение, будто я могла в Ивана влюбиться. Впрочем, нет худа без добра. Не возомни Иван себя неотразимым, пришлось бы таки признаться в том, чего не совершала. И поплатиться за это по всей строгости.

– Это зачем еще?! – возмутился Кощей. – Для чего он тебя в лес повел?

– Дурак потому что, – честно высказалась я.

С этим Кощей Андрей не мог не согласиться. Но задал новый вопрос:

– Ты что ж, Мила, ему призналась? Сказала, что ты казну забрала?

– Не успела. Но и казну Иван пока смотреть не будет. Вообще ничего ближайшие дни не посмотрит, ему все лицо от пчелиного укуса разнесло. Оба глаза заплыли. Но за ним сейчас присмотр нужен.

– Так Оберега своего приставь, – посоветовал Кощей взволнованно. – Или, хочешь, я Кикимору из ближайшего лесопункта позову, она присмотрит. А ты в школу перебирайся, я тебе свою спальню выделю, мне все одно без надобности. Не оставаться же тебе на всю ночь с этим… Иваном.

Он что же, ревнует? Мне ведь не показалось, Кощей Андрей действительно всеми способами пытается увести меня подальше от Молодца Ивана. Угу, и поближе к своей спальне…

– Останусь с ним, хотя бы первую ночь, мало ли чего. Иван, хоть и дурак, но его здоровье теперь на моей совести. Но за предложение спасибо, я тронута.

Кощей неравнодушно вздохнул и укрыл меня своим плащом. Сразу стало теплее и уютнее. А еще ужасно захотелось спать.

– Как там дети? – спросила я, подавив зевоту.

– Волнуются за тебя. А еще строят грандиозные планы по избавлению школы от Молодца Ивана.

– Ой… – тревожно воскликнула я. – Только бы они не воплотили эти планы в жизнь. Они могут.

– Не тревожься, Агния за ними присматривает. Наверное, и мне пора. Расскажу детям, что все обошлось.

– Передай им от меня привет, – попросила я. – И скажи, что завтра занятия по расписанию.

Прежде чем уйти, Кощей Андрей вырастил прямо возле крыльца пышный куст ромашек. Белоснежные лепестки, так напоминавшие солнечные лучики, трогательно обрамляли желтые бархатные серединки. Крепкие стебельки тянулись к заходящему солнышку, словно впитывали в себя его тепло. Я не решилась сорвать такую красоту и унести в избу букетом. Пусть так и растет возле крыльца.

Только бы Иван не полез нюхать своим любопытным носом. Пчелки,ох, как любят эти трепетные цветочки.

Спал несносный пациент сносно и лишь изредка постанывал во сне, случайно задевая лицо. Но утром устроил настоящий скандал. Во-первых, отказался от завтрака, а Васенька, между прочим, старался. Перестав тратить силы на походы в Огненную рощу и сражение с фениксами, Оберег стал обеспечивать питанием не только себя, но и меня заодно. Теперь он сам приносил из лесу дичь, а иногда мотался в таверну, где за рассказанные сказки получал и муку, и соль, и крупы, и яйца. Только вот Ивану блинчики из ржаной муки показались пресными, а меду хотелось не гречишного, а липового.

Во-вторых, недовольный и злой, Иван потребовал срочно подать ему расчетные книги школы. Немедленно.

– Даже не подумаю, – возразила я. – К тебе гонцом не нанималась. Да и вообще, у меня занятия с детьми, некогда мне всякой ерундой заниматься. Хочешь и дальше проверять, отправляйся сам в школу.

Иван в стопятидесятый за утро раз метнулся к зеркалу и обреченно застонал, потрогав пальцами припухлые щеки. А потом ка-а-ак разозлится, как напустится:

– Ты что же это, нарочно, да?! Знаешь, что я в таком виде шагу из дому не сделаю. Будто мало того, что ты меня обезображенного видишь, так еще и издеваться вздумала? Смотри, вот накатаю на тебя донос! Сообщу куда следует, что ты меня нарочно обезобразила, а потом еще препятствовала проверке.

Вот же неугомонный…

– Хорошо, катай, – милостиво согласилась в ответ. – Только учти: я вместо исцеляющего зелья тебе понос наколдую. Чтоб было, за что на меня доносить.

У Ивана взволнованно забурчал живот. Как видно, почуял угрозу.

– Н-не надо, – испуганно прошептал Иван.

И писать донос передумал. Видно, представил, что к опухшей физиономии добавятся еще и проблемы с желудком, и временно перестал вести себя как гад. Однако нудным быть не перестал…

Через три дня он окончательно поправился и вернулся к проверке. Ходил по школьному двору щеголем, но то и дело притрагивался к лицу, проверял. Магия Яги и целебные припарки сделали свое дело. Лицо Ивана стало прежним, да к тому же более белым и гладким. Вот только спасибо мне за это никто сказать не удосужился. Но то, что Молодец Иван, наконец-то, собрался уезжать, уже подарок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы провожали его всей школой, заливаясь слезами облегчения. Когда летучий корабль исчез за горизонтом, и учителя, и дети водили хороводы и распевали песни. Занятия в этот день отменили, устроив настоящий пир.

А вечером, дома меня поджидал сюрприз.