Текст книги "Мать-и-мачеха (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 25

Ближе к наступлению темноты поднялся сильный ветер. Марья все с большей тревогой поглядывала за окна. Ей было приятно находиться в особняке, она чувствовала себя так, как будто находилась в кругу семьи. Среди родных, близких людей. Но стоило бросить один взгляд на Пэтси, как это ощущение пропадало, а по спине пробегался легкий холодок. Пожалуй, невесты Владимира Марья опасалась больше, чем бури. Глаза женщины буквально метали ледяные искры, прожигавшие насквозь. Конечно, Пэтси делала это лишь тогда, когда Владимир не мог заметить. И все же именно из-за нее возрастало общее напряжение.

– Нам уже пора, – не выдержала Марья и поднялась из-за стола. – Спасибо за вкусный чай и компанию.

Павла неохотно последовала за матерью, поцеловав на прощанье подружку.

Пэтси напряженно ждала того момента, когда Владимир снова предложит проводить гостий. Отчего-то она не сомневалась, он поступит именно так. И была готова ответить на это.

Но Владимир нашел иной путь. Сделал то, к чему Пэтси была совершенно не готова.

– Зачем вам идти по саду в такую погоду? – спросил Владимир, останавливая гостий. – Смотрите, вот-вот начнется ливень. Заночуйте у нас, в особняке полно свободных комнат.

Челюсть Пэтси отпала и никак не хотела возвращаться на место.

– Конечно, оставайтесь, – радостно добавил Семен Петрович.

– Паша может ночевать в моей комнате, – тут же воскликнула Глаша.

Это заговор, не иначе. Пэтси в этом не сомневалась. У нее просто не находилось приличных слов, чтобы хоть как-то предотвратить надвигающуюся катастрофу. Ведь если этим несчастным сироткам понравится в особняке (а им наверняка понравится), они возьмут моду ночевать здесь постоянно. Или вообще переедут.

– Простите, но нет. – Марье не было нужды даже смотреть в сторону Пэтси, она и без того чувствовала исходящую волну ненависти и презрения. – Я встаю очень рано и сразу берусь за работу. Утром приедет Константин за салатами. К тому же, на заднем дворе нас ждет Крендель.

Словом, она нашла тысячу причин, чтобы не оставаться в особняке на ночь. И дело не только в Пэтси, ее нежелание оставлять гостий как раз понятно. Ей, Марье, тоже было бы неприятно, если ее муж (пусть и будущий) приглашал кого-то остаться, не посоветовавшись.

Но вот то, что творилось с ней самой…

Марья слишком хотела остаться, внезапно согласиться на любое предложение Владимира. И это ее пугало. Одно его присутствие за общим столом рождало мысли, далекие от добрососедских. Но меньше всего она хотела бы стать причиной раздора между Пэтси и Владимиром. Потому, пока чувствительная натура не взяла верх, Марья отказалась от щедрого предложения. Взяла за руку дочь и повела к выходу, невзирая на капризы. Павле до безумия хотелось остаться. Провести ночь в одной комнате с подругой – это же так увлекательно. Можно не спать всю ночь, тихо слушать музыку или просто болтать, пока язык не отвалится. Или она могла бы почитать для Павлы.

Но Марья осталась непреклонна. Как будто чувствовала, что она ночевка в особняке Вяземских приведет к неминуемой катастрофе. И провожать их с дочерью не разрешила. Ни к чему это.

– Крендель! – громко позвала Марья, выйдя на улицу. Ветер трепал ей волосы и подол платья. – Где ты, малыш?! Идем домой…

Щенок медленно, словно нехотя появился из-за угла. Тоскливо проскулил, глянув на Пашу.

– Смотри, ему тоже не хочется никуда идти, – ворчливо заметила Павла. Она взяла малыша на руки и потрепала за ушком.

А он в этот раз не лизнул ей лицо. И вообще, выглядел подозрительно усталым и вялым. Паша всю дорогу несла его на руках, прижимала к себе, чувствуя, как неистово колотится его маленькое преданное сердечко.

Дома Павла предложила Кренделю кусочек куриного рулета, но малыш отказался от любимого лакомства.

– Наверное, объелся в гостях, – предположила девочка. Перенесла щенка на его лежанку и укрыла пледиком. – Спи, малыш. Тебе надо отдохнуть.

Она поцеловала его в носик, но тот неожиданно был сухим и горячим.

На улице громыхнуло. Черные тучи прорезало вспышкой молнии, а следом начался сильнейший ливень. Марья бросилась закрывать окна, а когда вернулась Павла все еще сидела на коленях возле Кренделя.

– Кажется, наш смельчак боится грозы, – пошутила девочка. – Смотри, он весь дрожит. И нос у него горячий.

В этот момент Крендель закашлялся. Его стошнило прямо на лежанку, но ни у Марьи, ни уПавлы не возникло желания его отругать. Зато возник повод для беспокойства.

– С ним что-то не то, – объявила Марья. – Скорее всего, съел что-нибудь не то. Например, какое-нибудь растение в саду.

– А мне кажется, это ведьма его отравила! – заключила Павла, оттирая мордочку щенка мокрым полотенцем. Конечно же, она имела в виду Пэтси.– Уверена, это ее рук дело.

– Нельзя просто так обвинять человека, – уверенно заявила на это Марья. – Даже если он тебе не нравится. Сейчас я позвоню в ветеринарную клинику. Вот только найду телефон круглосуточной.

За окнами снова громыхнуло, и во всем доме погас свет.

Крендель протяжно завыл. Павла, утешая его и немного себя, прижала щеночка к груди.

Запасливая Марья достала и зажгла свечи. Но на этом злоключения не кончились.

– Телефонные провода тоже оборвало – сообщила она, подняв трубку и не услышав гудков.

Глава 26

– Как же быть? – спросила Павла, едва сдерживая слезы. Пробежалась пальчиками по шерстке Кренделя, а он посмотрел на нее измученным взглядом и тихонько заскулил. – Неужели он… Он…

Девочка все же разрыдалась.

– Не плачь, – попросила Марья. – С нашим Кренделем все будет хорошо, он обязательно поправится. Присмотри пока за ним. И не плачь, животные очень чувствительны к настрою хозяина. Будешь сильной ты, справится и Крендель. А я добегу до особняка, может быть, у них работает телефон.

Девочка покивала, а после утерла слезы рукавом платья. Ободряюще улыбнулась щенку. Она обязательно будет сильной, если это поможет ее любимцу.

Марья накинула плащ, всунула ноги в резиновые сапоги и бегом, не обращая внимания на сильный ливень, ринулась к намеченной цели. Порывистый ветер как будто подгонял ее, толкал в спину, заставляя бежать быстрее. К тому моменту, как она добралась до главного крыльца, все ее лицо было мокрым. Она нерешительно застыла. Вроде бы, в окнах дома Вяземских горел свет, но имеет ли она право вот так, ночью, врываться в их дом? Наверное, стоит пройти через вход для слуг, вдруг, Александра еще не спит? Тогда не придется беспокоить хозяев.

Марья еще не успела обдумать эту мысль, а входная дверь уже открылась. На пороге стоял Владимир. Босой, в домашнем халате, слегка взъерошенный.

– Марья?.. – Он обомлел, увидев ее на пороге. – Заходи скорее. Что заставило тебя мчаться по саду, да еще и без зонта?

На секунду у него мелькнула сладкая мысль, что Марья спешила к нему. Но ее расстроенное лицо говорило вовсе не о пламенной страсти. Марья выглядела обеспокоенной.

Владимир помог ей снять плащ, сапоги, и, пока она торопливо рассказывала о случившемся с Кренделем, успел разыскать полотенце, промокнуть им лицо и волосы женщины. Уже второй раз она оказывалась в его руках, взволнованная и смущенная. Наверное, предчувствие именно этого события не давало ему уснуть этой ночью. Он долго бесцельно слонялся по дому, как будто стал семейным призраком, а потом оказался в холле. И отпер дверь именно в тот момент, когда там оказалась Марья.

– Не волнуйся так, – утешающее проговорил он, скрывая собственное волнение. – Я попрошу кого-нибудь из девушек приготовить горячий чай, а пока сам найду подходящую ветеринарную клинику. Мы спасем Кренделя.

Марье очень не хотелось никого беспокоить, и она отказалась от чая. Пока Владимир искал клинику, она сидела на диванчике, то и дело поглядывая на ведущую на верхние этажи лестницу. Как будто чувствовала на себе чужой ненавидящий взгляд.

Пэтси действительно наблюдала за ней, затаившись, как хищница. Она буквально скрежетала зубами от бессильной злости. Но не могла вышвырнуть Марью из дома на виду у Владимира.

А он успел переодеться и вооружиться ключами от машины.

– Едем, – просто сообщил он. – Ближайшая круглосуточная ветклиника готова принять Кренделя и позаботиться о нем.

– Но… – попыталась было возразить Марья. Она не хотела так утруждать Владимира. Ехать куда-то среди ночи, да еще и в такую ужасную погоду. Но жизнь и здоровье Кренделя важнее предрассудков. Да и Павла… Дочка не переживет, если с ее щенком что-то случится. – Едем, конечно… Спасибо тебе.

Она улыбнулась Владимиру.

Ради одного этого воодушевленного взгляда он мог бы проделать многокилометровый путь пешком, невзирая на бури и ураганы.

– Папа! – На лестницу выпорхнула Глаша. Она была уже одета, обута, вот только не причесана, и рыжие волосы огненным флагом окружали ее обеспокоенное лицо. – Я поеду с вами!

Владимир изумленно приподнял бровь. Но когда дочь сбежала к нему, ловко поймал в объятия.

– Простите, что подслушала ваш разговор, – покаялась Глаша. – С Кренделем, правда, все будет в порядке? Он поправится?

– Непременно, – пообещал Владимир. – Но тебе лучше остаться дома.

– Не-е-е-ет! – настойчиво протянула девочка. – Разве смогу я уснуть, зная, что моему другу плохо? Пап, пожалуйста…

– Хорошо, – сдался Владимир. – Только возьми зонты, для себя и для Марьи. Идемте!

Дальше сидеть в засаде Пэтси не могла. Как была, в полупрозрачном пеньюаре и в маленьких домашних туфельках на каблучке, она торопливо выскочила на лестницу. Помахала Владимиру, привлекая его внимание.

– Я с вами! – объявила она.

– Это еще зачем?.. – ворчливо проговорила себе под нос Глаша.

При отце она не могла сказать, все что думала. А думала она также, как и ее подружка Павла. Наверняка «ведьма» во всем виновата. Она же возненавидела Кренделя с первого взгляда.

– А твоя аллергия? – напомнил Владимир. – Как ты поедешь в одной машине со щенком? Ты же потом вся будешь красная и начнешь чесаться.

Меньше всего Пэтси хотелось слышать о своих несовершенствах, да еще и в присутствии этой выскочки Марьи. Вот гадина, она любую ситуацию может обернуть себе в пользу. Как жаль, что этот проклятый щенок съел так мало отравленного бифштекса. Только укусил, а ведь должен был сожрать все до капли. Пэтси позаботилась о том, чтобы подсыпанное средство было безвкусным и почти не имело запаха. А этот щенок…

– Хорошо, останусь, – пролепетала она и игриво повела плечом, позволяя пеньюару распахнуться сильнее. – И буду ждать тебя в постели. Возвращайся поскорее.

Глава 27

Марья смущенно потупилась. Разумеется, она понимала, что Владимир не монах и уж точно не блюдет целибат. Но вот такой откровенный намек на близость между ним и невестой расстроил неимоверно. Пэтси красива и наверняка опытна в постели. Владимир, конечно же, хочет остаться с ней, а не тащиться четыре знает куда с чужой женщиной и больным щенком.

– Мы можем вызвать такси, – смущенно предложила Марья.

Но Владимир был настроен серьезно и решительно.

– Никаких такси, – предупредил он. – Я еду с вами. Я и Глаша.

Поступок Пэтси раздосадовал его. Что за манеры? Зачем вот так выставлять себя напоказ? Еще и при посторонних… Он хотел было извиниться перед Марьей, но это могло показаться слишком подозрительным. К тому же все были так обеспокоены состоянием Кренделя, что ни о чем другом сейчас думать не хотелось.

Малышу стало чуть лучше. Всю дорогу до клиники Паша и Глаша держали его на руках, а он благодарно посматривал на девочек глазками-бусинами и вяло махал хвостиком.

В клинике Кренделя сразу забрали на осмотр, профессиональные ветеринары пообещали, что приложат все усилия к тому, чтобы малыш поскорее поправился. А пока щенку оказывали первую помощь, остальной персонал с умилением наблюдал за четверкой обеспокоенных хозяев. Павла и Глаша держались за руки, а Владимир и Марья сидели по разным сторонам от девочек. И взрослые, и дети поддерживали друг друга так, как это могли делать только в дружной, любящей семье. Потому персоналу и подумалось, что перед ними отец с матерью и их девочки близнецы.

– Как он?.. – Владимир поднялся, когда из смотровой вышел врач.

– Вашему питомцу пришлось несладко, – последовал довольно строгий ответ. – Скажите, что он ел последним?

– К сожалению, я не знаю. – Владимир развел руками.

Врач скептически приподнял бровь.

– Вы не знаете, чем кормите ваше животное? Надо быть осмотрительнее.

– Простите, – вступилась Марья. – Это наш щенок. Владимир Семенович… Он наш сосед и подвез до вашей клиники. Что с Кренделем? Он действительно отравился?

– Боюсь, что так, – согласился врач, запуская одну руку в карман, а второй устало проводя по лицу. – Мы еще не определили, чем именно он отравился, но, если хотите, сделаем анализ. Одно могу сказать точно: будь доза чуть больше, и малыш не пережил бы ночь. Но ваш Крендель умный малыш, думаю, он сам почувствовал неладное и отказался от отравленного угощения.

– Так его… отравили? – охнула Павла, крепче сжимая руку подруги.

– Вполне может быть, – заметил врач.

– Это она, Пэтси!.. – со слезами на глазах объявила Глаша. – Только она могла сотворить такое.

– Тише, милая, – попытался успокоить дочь Владимир. – Не надо пустых обвинений. Садовники травили расплодившихся крыс, вполне может быть, что Крендель попробовал именно это.

– Он не стал бы есть отраву! – возразила Павла, вступаясь одновременно и за подругу, и за любимца. – Вы же слышали, Крендель умный мальчик.

– Думаю, нам всем надо успокоиться, – предложил Владимир, а сам нахмурился. У него тоже возникли нехорошие подозрения. Но он не хотел озвучивать их при детях. —Но я поговорю с Пэтси.

– Так она тебе и скажет правду, – раздосадовано заметила Глаша. – Говорю же, Пэтси ведьма!

Владимир покачал головой, а ветеринар едва слышно вздохнул.

– Если это действительно сделала Пэтси, то я сам выставлю ее из дома, – пообещал Владимир. – Но для начала поговорю, хорошо? И с ней, и с садовниками. Главное сейчас обезопасить территорию, чтобы эта история не повторилась.

– Главное, что с Кренделем все в порядке, – согласилась Марья.

Ветеринары оставили Кренделя в клинике, чтобы понаблюдать за ним. Павла и Глаша тут же объявили, что тоже остаются. Родителям пришлось непросто, но они смогли уговорить девочек отправиться домой.

– Возвращайтесь в машину, девочки, – обратился он сразу ко всем. – Я оплачу лечение и поедем.

– Вы не должны этого делать! – забеспокоилась Марья. Услуги ветклиники стоили немало, но ради маленького защитника она была готова пожертвовать последним рублем. – Крендель ведь наш питомец. И это мы должны были следить за ним.

– Не волнуйся, Марьюшка. – Владимир обнял ее за талию и улыбнулся. Его жест был таким естественным, как будто привычным. Да и вообще: к Марье он с первого дня знакомства относился так, как будто знал всю жизнь. Точнее, искал, наконец-то нашел и ни за что не хотел отпускать. – Крендель наверняка отравился в саду. Так что позволь мне загладить вину. К тому же, я сам привязался к этому малышу, для меня за радость помочь ему. И… Кажется, мы перешли на «ты».

К щекам Марьи прилил румянец, сделав ее еще более хорошенькой. Она понимала, что допускает вольность, но не возразила и не убрала руку Владимира со своей талии. От его прикосновений ей становилось так приятно и легко, что иначе, как волшебством, это не объяснить.

– Спасибо тебе, – произнесла она, улыбаясь. – Но ты ни в чем не виноват. Мы действительно должны были смотреть за Кренделем.

– За Пэтси надо смотреть!.. – возразила Глаша.

В другой момент она обязательно обратила бы внимание на то, что ее отец оказывает знаки внимания Марье. Да и Павла обычно присматривала за матерью. Но сейчас девочки были обеспокоены только Кренделем, потому не обратили внимания на то, что происходит между их родителями.

– Дочка, достаточно!.. – мягко, но убедительно предупредил Владимир. – Давайте закроем на время эту тему. Сейчас всем нам нужно успокоиться и как следует выспаться. А завтра мы навестим Кренделя и, если врачи разрешат, заберем домой.

Все так же обнимая Марью, он повел ее к выходу.

Глава 28

По дороге домой Павла и Глаша уснули, обнявшись на заднем сиденье авто. Марья, ехавшая на переднем пассажирском, обернулась и не сдержала улыбки. Девочки походили на двух ангелочков и улыбались во сне.

– Утомились за день, – констатировал Владимир.

Марья посмотрела на него благодарным взглядом.

– Спасибо тебе за помощь. Не знаю, чтобы мы делали, если не ты.

– Брось, – отказался от благодарностей Владимир. Не удержался и заправил за ушко Марьи выбившуюся из тугой косы прядь. Она так похожа на Ларису… Вот только образ первой жены все сильнее стирался из памяти. Его заменил другой, более живой, настоящий. Владимир как будто очнулся после долгой спячки, и в его душе впервые за долгое время расцвела весна. – Мне приятно ухаживать за тобой и за Павлой.

Ухаживать…

Это слово плотно засело в мозгу Марьи. Она понимала, что Владимир наверняка имел в виду совсем не то, но… Ей было приятно просто находиться рядом с ним. Даже зная, что вскоре он женится на Пэтси, она не могла запретить себе мечтать. Особенно сейчас, когда Владимир так близко. Когда смотрит на нее как будто влюбленным, полным нежности взглядом.

Марья не тешила себя иллюзиями. Пэтси красива, она успешная певица и невеста Владимира. Он выбрал ее себе в жены и в матери Павле. Тогда почему он сейчас с ней, с Марьей? Что это, простое проявление заботы или нечто большее?..

– Кстати, – вспомнил Владимир, нарочно снижая скорость авто, чтобы подольше пробыть вместе с Марьей. – Насчет Порогова можешь не беспокоиться, он больше не потревожит вас с дочерью.

– Спасибо, – снова повторила Марья. Она не знала, как благодарить Владимира и его отца за все, что они сделали для нее и для Павлы. – И прости, что доставляем тебе столько забот. Обещаю, что смогу отработать все вложенное и…

– Прошу, не нужно, – прервал ее Владимир. Ему действительно доставляло радость помогать другим. Он никогда не оставался в стороне от несправедливости, но для Марьи мог бы горы свернуть. – Я это сделал от чистого сердца, а не ради собственной выгоды. И мой отец тоже.

– Вы оба замечательные люди, – не могла не признаться Марья. – А мы свалились на ваши головы, как снег. Доставили массу хлопот. Мне действительно хочется хоть как-то отблагодарить вас. Но я не могу ничего, кроме как крутить салаты и делать заготовки на продажу.

– Ты уже сделала многое, – не согласился Владимир. Он не мог сравнить Марью со снегом, скорее она и ее дочь – солнечные лучики, осветившие и согревшие его серую жизнь. – Знаешь, у Глаши никогда не было близкой подруги, а она всегда так хотела ее иметь. А твоя Павла… – Он глянул в зеркало заднего вида, и его губы дрогнули в улыбке. – Иногда мне кажется, что они сестры. Близнецы, разлученные в детстве.

– Это исключено, – возразила Марья.

Владимир еще сбросил скорость. Машина теперь ползла по шоссе, как черепаха, но Марья не заметила этого. И только другие машины сигналили, обгоняя.

– Знаю, – согласился Владимир. – Но я говорю не о родстве по крови. Они как будто созданы друг для друга.

Он говорил о девочках, но невольно думал о них с Марьей. Ему было так легко и хорошо с ней, как будто они знакомы всю жизнь. Прежняя тоска по первой жене неожиданно утихла, сошла на нет. Марья стала его лекарством от одиночества, его сильнейшим обезболивающим. Почти наркотиком.

Машина остановилась окончательно.

Поддавшись порыву, Владимир обнял ладонями лицо Марьи. Потянулся к ней. Ее пухлые розовые губ были так близки и желанны. Они слегка приоткрылись, когда Марья взволнованно охнула.

– Па-а-ап?.. – протянула Глаша, проснувшись. Потерла глаза, прежде чем открыть их.

Рядом заворочалась Павла.

Владимир с сожалением отпрянул от Марьи. Такой момент был упущен, но он не смел винить за это дочь. Было бы гораздо хуже, если она или Павла проснулись и увидели то, что не предназначалось для их глаз.

– Да, дочка? – спросил он все еще немного хриплым голосом.

– Почему мы остановились? – Глаша, щурясь, посмотрела в окно. – Уже приехали?

– Нет, детка. Еще нет. Можешь поспать, я разбужу, когда приедем.

Машина тронулась с места, постепенно набирая скорость.

Марья смотрела в окно, избегая взгляда Владимира. Пространство между ними как будто накалилось, еще немного – и грянул бы взрыв. Это было так неожиданно. Марье ведь не показалось, Владимир действительно собирался поцеловать ее?

А она?..

Марья не сделала даже попытки возразить, и теперь корила себя за это. Если бы не проснулась Глаша, произошло непоправимое. И как бы она смогла после этого жить рядом с Владимиром? Как посмотрела в глаза его отцу и Пэтси? Так стыдно и неловко Марье не было еще никогда…

– Все хорошо? – поинтересовался Владимир, тронув ее за плечо.

Он, напротив, сожалел о том, что не успел поцеловать Марью. Момент упущен. Неужели теперь она его к себе близко не подпустит?

– Да, – соврала Марья. – Конечно.

Наилучшим выходом ей показалось сделать вид, что не произошло ничего необычного. Они ведь не целовались. Может быть, Владимир вообще не собирался этого делать, и ей только показалось? Она снова выдала желаемое за действительное?..

Как бы Владимиру ни хотелось продлить поездку, они все же оказались в поместье. Девочки все еще спали, было так жалко их будить. Владимир сам предложил перенести Павлу в домик, и Марья согласилась. Но Павла и Глаша так крепко держались друг за друга, что забрать одну, не разбудив другую, оказалось невозможно. Они никак не хотели расставаться.

– Мам, можно Глаша сегодня останется у нас? – попросила Паша.

– Если ее отец не против, – согласилась Марья и вопросительно взглянула на Владимира.

Конечно же, он разрешил. А еще поймал себя на мысли, что тоже с удовольствием остался бы вместе с ними.