Текст книги "Колодец Желаний (СИ)"

Автор книги: Елена Сизова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Пока я думала, люди остановились и внезапно решили разделиться.

Старик-маг, так и не получив ответа на сокровенный вопрос про мою пользу, уходил. С ним же – два телохранителя и чёрноволосый тип средних лет. Лидер группы ненадолго задержался, чтобы переговорить с коллегами напоследок, и на пару минут я осталась только с двумя людьми – храмовником и Арелом.

Сознание вяло оценило возможности заново и мрачно скривилось. Храмовник остановился у грязной, бежево-жёлтой стены мелкого дома, а я всё пыталась понять, насколько он опасен.

Двигался он с той резкой плавностью, которую обычно приписывают хладнокровным убийцам. Нахватал меня за руки тоже жёстко. Сейчас, когда встал, даже не сделал вид, что расслабился – спина осталась прямой, напружиненной. Пристальный взгляд впился в меня. И глаза у него не из приятных – удивительно чёрные, с расстояния в три шага поутру еле зрачки разглядишь.

Аккуратный хвост каштановых волос, чистый белый плащ и кожаный дублет с дланью храмовничьего ордена в круге на груди... выводы напрашивались безрадостные. С каждой секундой он всё больше напоминал мне фанатика церкви, преданного и толкового, с каким лучше не связываться. Мы постояли друг напротив друга с полминуты, и сознание с его шансами не выдержало:

– Куда меня ведут?

– Не разговаривай, – отшил храмовник. – Не открывай рта, пока не спросят.

Мне показалось, что Арел что-то хотел возразить – но так и не решился.

Я отвела взгляд, пытаясь успокоиться, и мысли, словно магия, опять стекли к проклятым браслетам на руках.

Полоски металла, которые делают меня беспомощной. Абсолютно, непоправимо! Если бы не они, может, надежда ещё трепыхалась бы – даже сейчас, против мага и воина. Даже когда меня обыскали и отобрали камень. С двумя людьми ещё можно сладить: незаметно завести руку за спину, набрать энергии, преобразовать её в свет... потом ошарашить их вспышкой и запорхать над крышами.

Может, маги догнали бы меня – как Раэль. Их же много. Но можно было бы хоть размышлять об этом, строить планы, а теперь...

Говорят, такие браслеты появились у храмовников недавно. Я не видела их воочию, но слышала историю, как одному из людских магов надели похожие. А сейчас вдруг подумалось: может, новая штучка и война с демонами – не просто совпадение?

Может, они подготовились? О, как же прав был Джемонгал со всеми его предостережениями! Тьма, да только что мне от них – проще, что ли? За всеми речами вчера и сегодня Джемонгал и сам, похоже, не увидел главного – того, что Раэль творила у него под носом!

Ему бы самому теперь не отдать концы.

Я закусила губу и пришла в себя лишь когда люди снова задвигались. Лидер магов догнал нас, бросил остальным краткое "пойдём", и уже трое потащили меня дальше.

Людской город, к моему дополнительному ужасу, оживал. Сон оставил мирных антанцев, и они заворошились как трудолюбивые муравьи. Окна открывались и выпускали разговоры, грохот посуды и ночных горшков, топот детей. Из некоторых домов пахло свежим хлебом, и струйки приятных запахов перебивали общее зловоние, из других хозяева, наоборот, выгребали мусор на улицу. Появились люди и на улочках – торопливо зашагали навстречу женщины с корзинами, мужчины налегке, и один мелкий мальчишка рассыпал прямо перед моим носом зерно, созывая голубей.

Наша группа привлекала внимание, но все смотрели на магов и храмовника, и никто – на меня. Я не увлекала этих занятых мужчин и женщин, но всё-таки вдруг почувствовала, что угодила в гигантскую западню. К сотням тысяч врагов, которые готовы меня растерзать.

У меня ведь были друзья среди людей... среди тех, кто заключал со мной сделки. Пусть недолгие, пусть их приходилось бросать спустя недели, но ведь были же! Увы, и эта мысль уже не помогала.

Мрачные размышления засыпали разум, как гора пожухлой серой листвы, ещё до того, как люди добрались до цели. Она же... окончательно подорвала веру в лучшее. Когда я поняла, то безнадёжно уронила голову.

Меня привели в оплот храмовников.

Это место запомнилось ещё с первого визита в Антану, три года назад. Мы с товарищами тогда смотрели город, изучали возможные опасности, придумывали им смешные имена. Белую крепость, что накрыла и отгородила себе небольшой холм прямо в одном из кварталов, мы прозвали "пастью Светлого" – за то, что её стены и башенки напоминали зубы, пустой склон с дорожками – кривой язык, да и сами храмовники навевали мысли о хищном. Под холмом раскинулась небольшая площадь: двухэтажные дома, лавочки, церковь Светлого. Чумной столб вместо фонтана или клумбы – романтика.

В эту пасть я и пришла.

Просто так принять это оказалось сложно – даже сейчас. Я задёргалась, попыталась обратиться к пленителям, но сочувствия не нашлось. Храмовник схватил меня за руку и вновь пригрозил мечом.

Врата цитадели сожрали без заминки. Охранники раскланялись лидеру магов, смиренно застыли, и никто из них не проводил меня взглядом. Мы дошли до главного строения и через парадный вход попали в огромный внутренний зал. Повеяло холодом, дрожь вернулась. Храмовник, так и не выпустив локоть, кивнул в коридор:

– Со мной.

Туда и потащил. Арел замешкался, но догнал нас, а главный маг остался посреди зала – даже не зыркнул на меня на прощение. Дальше была каменная лестница вниз, коридоры и мрачный подвал с рядом железных дверей, которые охранял заспанный солдат.

Тюрьма как она есть.

Охранник вальяжно поднялся со стула, уставился сначала на храмовника, затем – на меня. Моего пленителя он, без сомнения, знал.

– Магичка? – спросил, потирая глаз.

– Это арши.

Тут охранник подскочил и вырос на пару сантиметров.

– Серьёзно?!

– Дай мне ключ от третьей.

Солдат замешкался – снял с пояса связку и стал рыться в ней немного ошалело. Кое-как нащупал нужную закорючку; храмовник взял её и ненадолго отвлёкся, чтобы открыть камеру. Мою камеру!

Мне показалось, что камень сейчас расколется под ногами, и я провалюсь в самую настоящую Бездну. Обернулась к Арелу:

– Не оставляйте меня здесь! Пожалуйста! Я не заслужила этого, вы же знаете! Спроси себя – ты знаешь!

Порыв был дурным, спору нет. Но мне вдруг показалось, что молодому магу, этому проклятому предателю, который бросил меня в западне, не плевать. И... это даже оказалось правдой.

Он с несчастным видом поднял брови, открыл рот...

– Я сказал молчать! – Рука схватила за плечо. Храмовник рванул меня к себе и развернул. Пальцы тут же сгребли ворот, и я оказалась прижатой к стене – сама не знаю как.

Суженные глаза и оскаленные зубы. Больше ничего возразить я не успела – мужчина сгрёб меня за плечи и затолкал в камеру. Арел так и не возразил – да и никто от него не ждал подобного.

Дверь закрылась за спиной, а я вцепилась пальцами в шляпу.

Некоторое время так и стояла, не в силах даже решиться – двинуться вперёд или упасть прямо тут на пол – пока ключи бренчали с другой стороны.

В камере витал суховатый, спёртый дух. То ли пыль, то ли грязь, то ли плесень. Воздух холодным не был; тепло и немного света лились из узёнького окошка под высоким потолком. Полтора моих роста. Из удобств – голые каменные стены да нары. Дырка в полу. Больше ничего не видно.

Поняв, что даже шага не хочу делать навстречу этим новым "покоям", я прижалась спиной к двери. Повернулась, прильнула уже лицом – к маленькой зарешёченной прорези. И услышала, как храмовник даёт ещё несколько указаний охраннику.

– Не говори с ней, что бы ни происходило. Ты знаешь, как их натаскивают: она будет кричать, потом, возможно, просить о помощи. Умолять и угрожать. Обещать золотые горы и предлагать себя. Не отвечай ей. Помни, что в первую очередь она – хищница, которая охотится за душами людей. Их много лет учат разговаривать с нами так, чтобы задурманивать мозги. Ты меня понял?

– М-может... кляп ей всунуть? – пролепетал охранник.

– Просто жди. Я скоро вернусь.

Вслед за этим в коридоре стали удаляться шаги – двух пар ног, – а я медленно сползла по двери вниз.

И ещё минут пять сидела в таком состоянии, не думая толком ни о чём.

...Меня ловили до этого – да, всё-таки было. Один раз. В мелком городке... двое стражников дали мне в челюсть и даже утащили на полночи в камеру в вонючей местной тюрьме. Связали руки тремя верёвками, но пальцы переломать не догадались – и я улизнула под утро, не успев испугаться по-настоящему. Может, они и хотели меня сжечь, но как-то вяло, сомневаясь... перед уходом из города я не стала даже рассказывать в дешёвой таверне байку о том, как один из них изменяет жене. Ту самую, которую услышала при неудачном знакомстве.

Всё это не идёт ни в какое сравнение с тем, во что я вляпалась теперь.

Как выбираться из этой безнадёжной ситуации?

На самом деле... я медленно, горько усмехнулась, покачала головой: кураторы составили для нас целый свод правил. Как вести себя в неволе, в тюрьме или плену. Понятия не имею, откуда у храмовника опыт, но если отбросить неточности, он эти правила охраннику и описал.

Просто блеск.

Первым делом там, правда, идут не мольбы о помощи. Да и не очевидные попытки обыскать камеру, освободиться от пут и найти лазейку на волю, как мечтают все нормальные пленники. Нет, первый совет велит присмотреться ко всем тюремщикам – и выбрать их них самого слабого душевно. А второй предлагает нам, женщинам, поскорее соблазнить бедолагу.

Почему-то кураторам, да и лорду Арзиану, кажется, что наши тела – разменная монета. Нас заставляют мыться, душиться, следить за волосами, красиво улыбаться... в надежде, что это улучшит добычу. Нет, конечно, если поставить рядом смерть под пытками, то ещё и не такое покажется невинной защитой. Но к сожалению, мой талант мешать дело с личными пристрастиями всегда не впечатлял. Без него же лезть к храмовникам, которые только и ждут подвоха – всё равно что шею под нож класть. И думать не стоит.

Я отложила эту светлую идею до лучших времён. Третий совет казался чуть пригоднее: даже если с соблазнением дело не выгорает, всегда нужно хотя бы понравиться тюремщикам. Завоевать их симпатию, доверие... а там и до красочных обещаний недалеко.

Если бы ещё это было так же просто сделать, как решить!

Как вообще можно понравиться людям, что схватили меня и приволокли в орден храмовников? Как убедить их, что я – не то зло, о котором говорят церковные песни и детские страшилки? Я, конечно... буду отвечать на вопросы. Честно. Скрывать основные знания – нет смысла, о мелочах можно задуматься на месте, но покладисто вести себя я могу. Вежливо кивать. Делать, что скажут.

Может, это немного облегчит мою участь, да только спасёт ли?

Кто знает.

Я тронула поцарапанный локоть и шикнула – ссадина вышла знатной, в рукаве нашлась проплешина. Что дальше, какие ещё печали? Было и четвёртое наущение, которое привлекало мою ловчью душу больше остальных, и оно говорило: "Присмотревшись к слабым, задай вопрос: чего же хочет каждый из твоих врагов?".

Не секрет, что люди (и демоны), преследуя вместе одну цель, часто хотят извлечь из неё совершенно разные вещи. Конечно, когда стремления людей совпадают, сплетаются воедино, этого достаточно, чтобы образовать силу. Так можно замахнуться даже на грандиозные свершения – например, победить демонов в военном походе! Но если углядеть прорехи, пошевелить и раздвинуть эти заплетённые стебли...

Окажется, что каждый хочет своего. Иногда даже совсем не того, к чему рвётся. Потому что наше ремесло смотрит на людские желания как на огромную гору – пьяницы, несчастные влюблённые и прочие люди с понятными бедами – это лишь верхушка. Но всё самое интересное – внизу, под облаками.

Маг, согласившийся участвовать в опасном эксперименте, чтобы покрасоваться перед девушкой.

Менестрель, готовый убить на дуэли критика, не понимая, что это не принесёт ему желанного признания.

Купец, год за годом срывающий голос на сделках – он теряет волосы, чтобы обойти соперников, трясётся за своё добро, пересчитывает деньги под понукания жены... а на деле давно мечтает купить с ней тихий дом у реки, завести хозяйство и остановиться.

Так бывает, что люди путаются в собственных желаниях. Иногда мне удавалось забирать именно такие – хрупкие, полые. Хотя и забирать не обязательно, порой по этой стеклянной оболочке хватит ногтем постучать, чтобы разбить. Быть может, шансы невысоки, но если я немного узнаю своих тюремщиков, то смогу убедить кого-нибудь из них, что держать в плену невинную женщину – не то, о чём он мечтает?

Может и смогу. Если вообще удастся здесь с кем-нибудь поговорить.

Потихоньку самоуверенные, в меру полезные замыслы сменили пустоту в голове, и стало ощутимо легче. Отметя ещё пару советов, я, наконец, тряхнула головой и опомнилась. Храмовник угрожал скоро вернуться, а я...

Надо попробовать снять браслеты, наконец. Я вскочила и подбежала к оконцу.

Лучи света согласно упали на руки, дали рассмотреть запястья. Неплохо бы понять, что можно сделать с этими штуками, чтобы продумать дальнейший план. Я повертела левую руку так и сяк, подставляя её солнцу, ощупала правой. Полоски металла сидели плотно. Храмовник защёлкнул их лёгким движением, и теперь я искала сочленения, замок – хоть какой-нибудь хитрый механизм, что открывал бы эту гадость.

Но две части браслетов сходились без единого изъяна. Швы между половинками оказались ровными, едва заметными... Я вцепилась пальцами в края одного и отчаянно, со вновь растущим ужасом потянула, чтобы раздвинуть куски металла.

Получилось малюсенькое расстояние, в пару волос. В просвете показалась моя собственная кожа – безупречной бледной полоской.

От вывода, который пришлось сделать дальше, всё похолодело внутри.

Это значит, что храмовник... либо он использовал нечто совсем хитрое, либо он из тех, кого мы называем отверженными силой. Проклятыми, аномалиями! Существами, чьи тела, в отличие от тел обычных людей, зверей и демонов, не пропускают потоки силы. Гасят их – как камень или толстый слой металла.

Они не способны пустить энергию в тело, и обычно такое состояние мои сородичи считают проклятьем. С другой стороны, менее искушённые в магии люди нашли ему применения, ещё какие!

Я вспомнила ларец – как от него отпрянули все, включая Раэль. Стоит ли сомневаться? Отверженному силой среди храмовников – самое место, говорят, орден даже выискивает их по всем городам и сёлам!

Но раз так...

Это значит, что, возможно, не существует никакого устройства. Внутри полосок – закольцованная сила, и пока энергия поступает – из воздуха, из меня! – они будут тянуться друг к другу. А пока тянутся – будут пить энергию. И колдовать я не смогу.

Ведь маг без рук – как птица без хвоста, даже хуже. Муха без крыльев... Не зря обычные люди придумали столько пут, тисков и увечий для наших пальцев.

Я упёрлась лбом в стену.

"Может, всё ещё не так уж плохо", – попытался ободрить внутренний голос. Могли и нож вогнать в ладонь, и дело с концом... хотя кто знает, что ещё ждёт впереди? Разбить или распилить такие браслеты, скорее всего, не получится – если не хочу остаться совсем без рук. Чтобы разорвать их, нужно перекрыть путь к силе, хоть ненадолго... так, как может сделать отверженный, обхватив половинки рукой. Можно, конечно, понадеяться, что удастся бежать в проклятых полосках. Потом уж кто-нибудь поможет – один из кураторов или лорд Арзиан... да только как мне до них добраться? Беспомощной?!

Я поняла, что слишком устала – силы вновь отлили от ног, и я вяло поплелась к нарам. Присела у стены и ещё некоторое время гоняла мысли туда-сюда. К сожалению, получалось больше по кругу. Ничего хорошего в голову теперь не лезло.

Прошло, наверное, с полчаса прежде чем за дверью вновь послышались шаги.

Чувства меня хлестнули противоречивые. С одной стороны – страшно, не хочу, ничего хорошего там не ждёт! С другой – Тьма, но не пылиться же в камере целый день. Никто не прибежит меня отсюда вызволять, так что лучше двигаться вперёд, и здорово, что про меня не забыли.

Храмовник не обманул – именно он снова открыл дверь камеры. За ним... я ожидала увидеть кого-нибудь из уже знакомых, но вошёл лишь охранник.

– Пойдём, – позвал отверженный.

Я слезла с нар, молча. Охранник осмотрел меня и убедился, что ничего не прячу в руках. Вывел в сторожевую комнату, где я и замерла, ожидая дальнейшей участи, но всё оказалось прозаично.

Небольшой путь по коридору, новая дверь – и там, как вышло, ждала комната для допросов.

Внутри царил полумрак. Два тусклых факела, лампа на столе. В центре – большой стул, никак дубовый, прибитый к полу и с грязными ремнями на огромных подлокотниках. Хуже было рядом: с потолка свисали крюки, у стены красовалась обросшая шипами дыба, и у неё же, на столике, кто-то разложил те железки, на которые я не смогла смотреть дольше пары секунд.

Я запнулась на входе. Стало дурно.

За столом сидел мужчина лет тридцати, с бумажками и чернильницей. Его я даже не сразу разглядела. Записывать он собрался, проклятый...

– Сядь, – велел храмовник, когда охранник ретировался. Я тихонько вздохнула. Указывал мужчина на бесов стул.  – Сними шляпу.

Хорошо хоть сам не сдёрнул. Я медленно распустила ленту и оголила голову, опускаясь на грубое дерево. Тёмные подтёки на нём навевали кошмары; шляпа отправилась к писарю, который прямо поёрзал на стуле, разглядывая обрубки моих рогов.

Дурень, вот тебе-то чего бояться?

Храмовник глянул на мои руки, и я совсем сжалась. Но он всего лишь подошёл ближе, загородил половину света и объяснил:

– Я буду задавать вопросы. В твоих интересах отвечать честно. Если вздумаешь врать, мне это выясним – сама знаешь, как. И ты пожалеешь, что не сказала правду с самого начала. Ясно?

Я слабо кивнула. О Тьма любимая, неужели даже не пристегнёт... значит, пробуем по-хорошему, да? Я только за... хоть и не отказалась бы уже врезать этому черноглазому козлу, если честно.

– Как тебя зовут?

– Кела, – пробормотала я.

     – Ты – одна из полукровок-агентов, правильно?

– Да.

– Твой родитель из демонического племени – это твоя мать, суккуб?

– Да...

Писарь, явно более эмоциональный из этой пары, оторвал глаза от листов. Мне досталось выражение, отлично сочетавшееся с людскими мифами и предрассудками. Ещё один человек, который ждёт, что я полезу к нему в штаны, и не на шутку этого боится – да что ж такое-то?

И откуда они это поняли? По волосам догадались или Раэль растрепала даже такие мелочи?

– Ты владеешь магией? – Храмовник, кажется, немного удовлетворённый моими ответами, шагнул назад и присел на краешек стола. Руки скрестил на груди.

– Да, разумеется.

– Знаешь, что такое камни желаний?

– Да.

– Умеешь проводить ритуал, который помещает часть человеческой души в камень?

– Ну... я думаю, лучше сказать, что это не совсем часть души. Просто эмоции, отвечающие за желание, притягивают силу... но в целом верно. – Мне захотелось сказать нечто развёрнутое, полезное, но, видимо, зря. Храмовник следил за каждым словом, без тени одобрения.

– Давно ты проводишь такие ритуалы на людях?

– Пять лет.

– То есть, ты хорошо разбираешься в подобных заклинаниях и камнях, которые для них используются?

– Да.

Пожалуй.

Храмовник оглянулся на писаря, который усердно фиксировал вопросы и моё даканье. Подождал, пока тот догонит.

– Размер камня желаний может быть разным, так?

– Да.

– Сколько человек обычно тебе нужны, чтобы заполнить один сосуд?

– Обычно? – растерялась я. – Всё зависит от силы их переживаний. Ну, если подумать... за месяц я нахожу человек десять.

– Кто подбирает вам камни?

– Наставники. Лорд Джемонгал, например... а тому их выдаёт лорд Арзиан.

Я думала, что храмовника заинтересуют имена высших демонов, но ничего подобного. Взгляд чёрных глаз отлип от меня, будто мужчина о чём-то задумался. Мельком, впрочем.

– Как вы попадаете в наш мир? – спросил он следом.

– Мы... через мелкие трещины между мирами. Чтобы открыть их, люди должны нас призвать. Вы же... наверняка знаете об этом?

– Говори, – приказал храмовник, выразительно стрельнув взглядом в писаря.

Я вздохнула.

Всё именно так: дверь в людской мир можно открыть только с этой стороны. Даже не открыть, а расцарапать, если долго и упрямо скрести по дереву волшебными "когтями". Людские маги, впрочем, давно научились рвать ткань реальностей – с этим у них долгая и богатая история. Не знаю, кто первым додумался позвать на помощь демона, но было это, наверное, столетия назад. С тех пор... всегда находился кто-то из наших сородичей, кто жил здесь. Договаривался с людьми и торговал знаниями, искал свою выгоду и не спешил назад. Хотя обратно демону попасть в разы проще – главное, чтоб были друзья, которые умеют царапать двери с той стороны.

А за пару лет до моего рождения лорд Арзиан разжёг интерес к полукровками. Буквально собрал нас и стал готовить. Оказалось, что мы... в общем-то, похожи на людей не только внешне. И, находясь в их мире, вполне можем призывать сюда других сородичей. Даже высших. Хотя чем сильнее демон, тем, право, сложнее это сделать.

– Так что же... вы можете вызвать сюда целое войско? –  воскликнул писарь, явно против правил допроса. Я закусила губу.

– О войске речи не шло! Нас очень мало, а ритуал – сложнейший. С начала вашего... похода мы никого ещё не звали!

Это не мы, в конце концов, создали невозможный портал! Люди в наш мир тоже должны попадать лишь по приглашениям!

Храмовник сузил глаза на нас обоих, и я лишь обречённо замолчала. Не важно... Странно только: разве Раэль не рассказала уже всё в подробностях?

Дальше допрос, как мне показалось, изменил направление. Храмовник стал выяснять, сколько полукровок сейчас в городе, когда мы прибыли, на что лучше всего умеем направлять магию, чем я опасна. Я держалась простого плана "не врать". Хотя к концу допроса затерзали сомнения.

Может, Раэль и не успела всё разболтать? А может, её слова проверяют моими, и тогда я всё же помогаю предательству арани? Нет, это уже совсем не здорово. Нас, демонов, не принято считать преданными созданиями, но я не хотела бы вредить Джемонгалу, Намире и остальным!

Что с ними будет? Раэль вернётся в логово, что-нибудь соврёт про меня... если повезёт, то Джемонгал всё-таки забьёт тревогу сразу. Ловцы скинутся с едва обсиженного места и расплывутся по Антане, в этот раз – мелкими группками, чтобы прильнуть к городскому дну. Если совсем повезёт, то Джемонгал поймёт, что Раэль нас предала, раньше, чем его голова слетит с плеч. И тогда у нас всех будет шанс.

Но меня выручать никто не пойдёт.

Они бы и не смогли. Лорд-куратор должен отвечать за себя и тех, кто ещё жив под его контролем. А мне нужно заботиться о себе самой... и если вдруг я выберусь, долечу каким-то чудесным образом до владыки и донесу весть о предательстве Раэли – это будет лучшим, что можно сделать!

Поэтому весь следующий час я покорно отвечала на вопросы. И потихоньку следила за людьми. Писарь больше не удивлялся вслух и всё молчал, иногда – откровенно боялся меня, но я с сожалением поняла, что ничего он не решает и вряд ли нам придётся часто видеться. Храмовник же... с ним тоже было сложно. Он держался твёрдо, холодно и опасно. Правда, чем дальше, тем меньше в его вопросах сквозило эмоций: угрожать мне, видимо, оказалось незачем, да и под сомнение мои слова он ставил от силы пару раз. В один момент мне даже показалось, что спрашивает он для формальности, и ответы его на деле не волнуют.

Пожалуй, всё же мало нового.

Наконец, храмовник оторвался от стола и постановил, что пока хватит. Я выдохнула, облизала пересохшие губы. Писарь охотно заторопился сворачивать листы.

Если подумать, всё прошло гладко. Когда тебе не грубят, не обзывают и с самого начала не берутся за щипцы – это отличный знак! Жаль, что меня угнетало другое: я устала, вымоталась за полдня, вспомнила, как болят руки и коленки... Во рту царила печальная сушь – не пила с утра и говорила битый час! Когда храмовник повёл меня обратно в камеру, я вполне созрела, чтобы жалко просить у него воды за хорошее поведение.

Но, отведя меня, черноглазый внезапно закрыл дверь изнутри.

– Ещё вопрос, арши, – объявил он, и я замерла. Уставилась на человека. – В качестве камней вы используете слёзы Ано, да? Ещё что-нибудь кроме них?

Вопрос был не то чтобы странным, просто поведение изумило! Чем этот фрагмент знаний не заслужил бумажки?

– Нет, только слёзы, – отвечала я с прежней покорностью.

– Знаешь, почему так?

Я пожала плечами. Говорят, они вроде как и не камни... нечто особое. Может, и впрямь Светлый Бог их наплакал, кто помнит?

– Нет.

Храмовник сложил губы чертой, но придираться не стал. Хвала Тьме.

– А если ты увидишь ваш ритуал, скажем, идя по улице – сможешь его распознать?

– Думаю, да, – пробормотала я, уже вконец сбитая с толку.

– Хорошо, – кивнул мужчина и начал разворачиваться.

– Это всё?

– Пока да.

– А можно мне тоже задать пару вопросов?

Храмовник снова развернулся. Взгляд... бесы, он почти при любой возможности только и делал, что жёг меня глазами – пристально, цепко, что за привычка! И вместе с тем, выражение лица оставалось равнодушным – ко мне и моим проблемам. Как вот сейчас.

– Чего ты хочешь?

– Воды. Попить и вымыть руки.

Человек без удовольствия обдумал мою просьбу и кивнул.

– Ещё что-нибудь?

Я снова открыла рот и провела так несколько секунд. Даже позволила себе неуверенно двинуть губами, прежде чем решилась:

– Как мне тебя звать?

Люди, конечно, говорят, что узнав имя, мы можем подчинить их своей воле. А некоторые, особенно фанатичные кураторы – что собственное имя человеку дороже любых звуков и необходимо повторять его в начале каждой фразы, чтобы добиться симпатии. Мне же просто захотелось обозначить этого типа для себя – после нескольких счастливых часов знакомства. Я надеялась, что и храмовнику в голову придёт то же, а не одна из первых причин.

Не знаю, что он решил, но после паузы всё же представился:

– Веллан.

Я только кивнула: больше никаких вопросов. Тогда храмовник оставил меня, и я сделала вид, что почти довольна тем, как всё проходит – что снова стою одна в вонючей камере, побитая, голодная несчастная! Хоть бы воду действительно принесли.

Измотанная, я сначала села, а затем и улеглась на тёмные нары. Главное – не думать, кто сопел и чесался здесь до меня. Надеюсь, он не сильно болел. Многие людские хвори не берут демонов, но всегда найдётся что-нибудь мерзкое, от чего хочется держаться подальше.

Я зевнула и свернулась клубком.

Следующее, что помню – скрип открывающейся двери. Снова.

Заснула... надо же. Надолго ли? Обычно сносное, моё чувство времени в тот раз смешалось. Единственной подсказкой было то, что свет из-за решётки всё ещё лился в камеру, хоть лучи и накренились.

Я села, выпрямилась. На пороге стоял Арел.

Первым инстинктом было, как ни позорно, тряхнуть головой. Одним движением вынуть волосы из-за спины и переложить на плечи – так, как мне казалось, больше отвечает людской моде и идёт лично мне. Скользнуть тыльными сторонами ладоней по лицу, одновременно протирая глаза и "причёсывая" брови.

Прихорошиться. Всё как вбивали в голову кураторы, Бездна их побери.

Маг стоял у входа, не сильно торопясь дальше. Одной рукой закрывал дверь, в другой держал поднос. На деревянной плоскости, к счастью, оказались вовсе не пыточные инструменты, а кувшин, тарелка и свёрнутое полотенце.

– Привет, – шепнул маг.

Увы, я не смогла даже ответить. Появление этого парня разбудило не только тело, но и самые противоречивые чувства в груди. С одной стороны – ох, кто бы мог подумать! Не только вода, но и еда, и я даже отсюда знаю, что прилично пахнущая, и главное даже не это, главное – можно поговорить с кем-то ещё кроме проклятого храмовника! Я уставилась на гостя с надеждой, пока утренние планы сами всплывали в уме.

С другой... я не то чтобы до конца рада его видеть. Обида не прошла. Злость тяжело шевельнулась под сердцем. Он, ещё вчера...

Мрачно одёрнув себя, я изо всех сил постаралась смириться. Сейчас не время забиваться в угол и отворачиваться, совсем не время! Нужно ухватиться за любое слово, за любую благосклонность. А молодой маг – он выглядел самым невраждебным из тюремщиков.

Может, он и есть моё слабое звено.

Арел прошёл внутрь, стал искать, куда бы пристроить ношу. Из вариантов – нары и пол. Поразмыслив, он выбрал первые, и скоро кувшин и тарелка брякнули рядом со мной.

Я подняла глаза на мага.

– Спасибо.

Он улыбнулся – слабо и так виновато, что у измученной меня предательски кольнуло в груди. Ещё немного – и совсем расклеюсь! После браслетов, грубых понуканий и допроса в пыточной эта улыбка выглядела как лучшее, что может со мной случиться.

Возможно, маг оценил страдание на моём лице.

– Здесь... это тебе, поесть и умыться. Прости, что разбудил, но... я должен проследить, как ты всё это используешь.

Я склонила голову на бок.

Нет, этот тип всерьёз пытается свести меня с ума. Извиняется перед пленницей, что нарушил её сон?!

– Ничего, – буркнула я.

Улыбка, готовая исчезнуть, ещё на миг задержалась на губах.

Он сам налил воды в небольшую чашку. Я еле сдерживалась, чтобы не кинуться на неё подобно раненому коню. Дважды осушила, а затем по чуть-чуть стала лить на руки, чтобы отмыть, наконец, земную пыль и сажу, прошлась по лицу и даже постаралась затронуть ссадины. Не то чтобы вышло очень удачно – кое-где грязь скорее размазалась по телу, чем исчезла. Зато приятнее стало и, вытеревшись полотенцем, я бесстыдно поинтересовалась у мага:

– У меня нет грязи на лбу?

Он глянул аккуратно, словно подозревая недобрые намерения, но всё же поизучал секунды три. Затем мотнул головой:

– Нет.

– Хорошо.

– Тут... овощи, – попытался вернуться к делу маг.

Я с радостью приняла тарелку с ложкой и вдохнула ещё сохранившийся жареный аромат. Потеребила сначала красную полоску перца, а затем – мелкий зелёный кругляш.

– О, огурцы! Спасибо.

– Не любишь?

– Нет, почему же? – усмехнулась я. Все любят жареные огурцы.

Ещё несколько секунд я увлечённо наливала новой воды в чашку, вдохновенно бралась за ложку и вдыхала запах... чтобы уложить медный прибор обратно, так и не донеся до рта.

Обхватила тарелку крепче. Чуть развернулась.

Подняла глаза на мага.

– Арел, что со мной хотят сделать?

Вопрос, кажется, действительно сумел застать его врасплох. Хоть и было непросто. О чём ещё может думать пленница, ящер меня грызи? Но внезапность была на руку: маг замялся, шевельнул пальцами и непроизвольно посмотрел в стену, на лучи.

– Кела, послушай... знаю, сейчас это прозвучит глупо, но... ничего плохого.

– Да неужели? – скривилась я.

– Я не могу...

– Ты улыбался мне вчера, – обвинила я твёрдо, повышая тон. – Обещал, что договоришься с коллегами. Убеждался в моей невинности! Зачем – чтобы засадить меня в камеру и допрашивать, а потом виновато носить овощи? Ты так знакомишься со своими девушками?