Текст книги "Избранница Хозяина холмов (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Но разве это не гиблое дело? Весь наш путь в Глиннхайн. Разве в разговорах с руэльцами вообще есть прок? – Я так и почувствовала, как плечи сами опускаются под невидимой тяжестью. – Война закончилась не так уж давно. Да и вряд ли это можно назвать “закончилась”. Они могут принять нас и в тот же день отравить.
– Да, ты права, моя умница, – усмехнулся Лисварх. – Скорее наш мир с Глиннхайном похож на временно утихшую лихорадку. Но такие слова тебе лучше держать при себе. Женщина не должна показывать мужчинам, что понимает в их делах не так мало, как им кажется. Особенно красивая женщина.
– Хочешь сказать, я должна оставаться просто пустой статуэткой в руках мужчин, которые будут передвигать меня, куда им хочется? Когда нужно – выставлять на свет, когда нужно – убирать в тень?
Теперь отец, кажется, вновь разозлился.
– Тебе может это не нравиться, Тави, но так оно и есть. Во всех королевствах Длинного моря я не могу припомнить ни одной женщины-правительницы за многие и многие десятилетия. И такая смышлёная, как ты, может только вызвать раздражение некоторых. Особенно у замшелых в самом наидревнейшем патриархате руэльцев. Но у тебя ещё много различных достоинств, которые могут их подкупить.
Я подскочила с места, словно меня иглой кольнули.
– Неужели, кроме меня, и правда некем было пожертвовать? Почему бы, например, королю Джинарии не отдать замуж за принца Атайра свою дочь? Он тоже заинтересован в прекращении нападений аранов.
Пока варвары-из-за-моря беспокоили их больше всего.
– Варайя ещё в детстве была сосватана за среднего сына короля Валерио. Изменить это никак не возможно.
– Мне повезло, – я коротко рассмеялась.
– Может быть, – оборвал моё показное веселье советник. – Принц Атайр в самой силе, он умелый воин и военачальник своего отца. К тому же женщины говорят – а в таких делах им, думаю, стоит верить, – он очень хорош собой.
– Если медведей можно назвать красивыми…
Лисварх смолк, покривив губами.
– Ты предвзята.
– Это неудивительно. – Я остановилась у окна и глянула в залитый тёплым светом двор, посреди которого мелкими брызгами переливался на солнце фонтан с круглой, заполненной зеленоватой водой чашей. – Тебя послушать, так он прямо мечта. Этот принц Ста Холмов Атайр. Смотри, не доплыву до Глиннхайна, так и помру от счастья осознания – по дороге…
Отец дёрнул желваками, когда я замолчала. Но стоило встретиться с ним взглядом, как он тут же спохватился и встал. В груди сделалось напряжённо и нехорошо от подозрения.
– С ним что-то не так, да? – надавила я. – Лучше сейчас скажи!
– Прекрати накручивать себя! – вновь повысил голос отец. – Всё решено. И больше объясняться с тобой я не намерен. – Он поправил рукава лёгкой рубашки и повернулся к двери. – Ещё одна подобная выходка, и я вынужден буду поступить гораздо жёстче. Не только с тобой, но и с Илари.
– Что будет с ним сейчас? – Я подбежала к нему и остановила, взяв за локоть. – Он ни в чём не виноват! Это я уговорила его… Прошу!
– Он виноват в том, что согласился. Для такого решения ему хватило и своего ума. А значит, и ответ нести ему, – не поворачивая головы ко мне, ответил отец и вышел, забрав с собой слуг.
Меня же попросту заперли вместе с Лелией, которая вернулась после его ухода. А ещё чуть позже, незадолго до того ужина, на который мне непременно надлежало явиться, пришёл лекарь в белой, подпоясанной красным поясом хламиде. Он осмотрел меня, удовлетворённо хмыкнул после, вытирая руки.
– Всё в порядке, – отчитался, будто я и сама этого не знала.
Из-за этой постыдной проверки злость на всех мужчин вокруг разобрала меня ещё больше. А особенно на того Шассера, который помог людям короля перехватить нас. Сейчас мы уже встретились бы с помощниками Илари, и нас уже вряд ли сумели бы поймать.
Мысли о молодом стражнике наполнили голову горячим свинцом. Какой ужин? Мне вообще ничего не хотелось, а особенно видеть отца и короля Кранмана. Но чтобы ещё раз попробовать отменить наказание Илари, придётся спуститься.
Услужливый молчаливый слуга проводил меня в столовую, как только начало смеркаться. Я поклонилась его величеству, который восседал во главе небольшого овального стола и с интересом наблюдал за мной. Тут же была и его дочь Варайя – с ней мы виделись, кажется, лишь в детстве. Сейчас она уже превратилась в чуть полноватую, но вполне себе фигуристую и привлекательную девушку. Как можно было бы сказать, “вся в отца” – жгучего, словно амранский перец, брюнета, сохранившего в свои годы стать, которая недоступна порой и некоторым гораздо более молодым мужчинам. Его роскошная грива, что вполне эффектно сочеталась с королевским венцом, была рассыпана по плечам и блестела, явно сдобренная какими-то особыми маслами. Одеяние цвета дикой фиалки поражало сложностью отделки и слепило роскошью…
– Рад снова видеть вас здесь, – проговорил Кранман, когда я села рядом с отцом. – До побега я не успел насладиться вашим обществом.
Отец заметно скривился, поглядывая на его громогласное величество искоса. Но королю было всё равно. Он открыто разглядывал меня, при этом отрывая пальцами от утиной ножки масляные кусочки мяса. И от этого чудилось, что на месте этой несчастной дичи вполне могу оказаться я.
– Боюсь, нам недолго наслаждаться вашим гостеприимством, ваше величество, – ответила я, не скрывая колкости в голосе. – Отец так торопится в дорогу, что даже это промедление, что случилось, наверняка весьма его расстроило.
– Тавиана… – с укором протянул Лисварх. – Думаю, его величеству нет до того большого дела. Но я благодарен ему за помощь в поисках. Иначе задержка вышла бы гораздо более досадной.
– О, не стоит благодарностей, – улыбнулся Кранман, щуря бездонно-зелёные глаза. – Я сам отец чудесной, незамужней пока дочери и прекрасно понимаю ваши чувства, герцог. Было бы жаль, если бы милая донья пострадала на неспокойных сейчас дорогах Джинарии.
Честное слово, если бы я не знала, что его величество – вполне давний приятель отца и союзник короля Валерио, я посчитала бы его слова за угрозу.
– Это было очень опрометчиво, донья Тавиана, – вставила Варайя, морща вздёрнутый носик. – Из-за вас пострадает неповинный человек.
Она с опаской глянула на отца, но тот всё так же следил за мной, потому лёгкий румянец, что тронул щёки дочери, ускользнул от его внимания.
– Я уверена, отец может отложить наказание Илари, – предложила я как бы невзначай, разбирая мясо утки в своей тарелке на волокна. Есть совершенно не хотелось. – А то и вовсе взглянуть по-другому на это происшествие.
– Наказание имеет смысл только сейчас, – холодно процедил отец. – Или ты рассчитываешь, что за время отсрочки сумеешь меня переубедить? Что я забуду сам, что тот, кого я пригрел в своем доме, так подвёл меня? Хватит.
Я уже открыла было рот, чтобы продолжить пререкания, но взгляд отца наполнял такой гнев, что разумнее было просто смолчать. Как бы встретиться с Илари? Или, может, лучше пока отстраниться, чтобы уберечь от новых бед… Хорошо уже то, что отец не отсылает его обратно. Не оставляет в замке Кранмана на растерзание принцессе, которая, похоже, уже пленилась его красотой.
Удовлетворившись моим покладистым молчанием, мужчины завели вполне себе спокойный разговор о том, как в этом году идёт торговля с севером из-за участившихся на море и суше нападений аранов. Будто в этом не было ничего тревожного. Мне же долго не хотелось ничего говорить и ни на кого смотреть. Под то и дело обращающимся ко мне взглядом зелёных, словно патина, глаз короля было откровенно не по себе.
– Так отчего же на дорогах Джинарии вдруг стало так опасно? – всё же заговорила я, когда мужчины смолкли. – Не оттого ли, что аранам, что высадились на ваших землях на северной стороне мыса Лонгриф, дозволено беспрепятственно по ним передвигаться?
– Не дозволено. Но, к сожалению, не все их отряды нам удаётся перехватить сразу, – спокойно развёл руками Кранман. – Однако дозоры усилены – и варвары так или иначе постепенно попадаются нам в руки.
– Когда успевают разграбить пару деревень? А как же крепость Дойт? – Я проигнорировала напряжённое покашливание отца. – Я слышала, им удалось захватить её…
– Всего на неделю, – уточнил король со снисходительной улыбкой.
– На целую неделю! Мне кажется, они прощупывают ваши пограничные и прибрежные силы и…
– Лора, – прервал наш неудобный разговор отец. – Не суди о том, о чём имеешь мало представления.
Я сильнее сжала пальцами расстеленную на коленях салфетку. Поймала укоризненный взгляд Варайи, которая от моей смелости, кажется, пришла в священный ужас.
– Тогда прошу прощения. Пожалуй, я сыта. Ваше величество. – Я встала и почтительно поклонилась королю, кивнула его дочери. – Ваше высочество.
А затем повернулась и ушла.
– Никогда не прощу этого отцу! – Я буквально ворвалась в свои покои, изрядно напугав задремавшую в кресле Лелию. Да, день был трудный, особенно после дороги. Помощница растерянно всхлипнула, выпрямляя спину. – Не прощу, если он тронет Илари! Он пытается на меня давить! Пока Илари в его руках...
Лелия только поморгала, не решаясь, видно, спорить, потому что в такой момент можно было запросто попасть под разрушительный шквал моего гнева. Она, искоса наблюдая за тем, как я шагаю по комнате от окна к столу и обратно, молча и невозмутимо приготовила мне чай с мятой. Усадив меня пить его, вынула из сундука свежую сорочку и принялась готовить постель ко сну.
От её спокойствия и уверенности мне вдруг тоже стало чуть легче. Завтра я ещё раз поговорю с отцом. Наверняка он больше пугает меня и грозится…
Но едва я собралась пройти в спальню, как створки арочной двери, украшенные изящной резьбой и позолотой, открылись, наполнив комнату пахнувшей из окна свежестью.
– Его величество король Кранман, – доложил упитанный, но вполне проворный слуга, остановившись в проходе.
Лелия даже вздрогнула от звука его голоса. И не успела я ничего толком понять, как высоченный и широкоплечий, словно древний исполин, король появился в комнате, мгновенно заслонив собой едва не половину её.
Кажется, перед встречей со мной он попытался придать себе более располагающий вид: его тёмные волнистые волосы были собраны от лица в аккуратный хвост, одежда и теперь не отличалась ни богатой вышивкой, ни особо вычурными тканями.
Я поклонилась, весьма озадаченная его неожиданным появлением, Лелия присела в глубоком реверансе. Король, смерив её взглядом, взмахом руки велел ей выйти.
– Не ожидала увидеть вас здесь, ваше величество, – проговорила я на чистейшем джинарийском. И добавила с лёгким укором: – В столь поздний час.
Быть дочерью советника и посла – та ещё забота. Я должна знать много языков и уметь вести себя с самыми высокими людьми любого из соседних королевств. Сейчас же передо мной стоял один из самых высоких – в прямом и переносном смысле.
– Я решил, что мне просто необходимо навестить вас, – с задумчивым видом обходя комнату, проговорил Кранман.
Совершенно незаметно он вдруг оказался рядом со мной, словно хищник из засады, и мне резко захотелось выпрыгнуть прямо в окно, у которого я и стояла всё это время.
– Хотите пожурить меня за порывистый поступок? Или за то, что я вмешалась в ваш разговор с отцом?
– К счастью, я вам не родитель, чтобы журить. – Король растянул вполне себе чувственные губы в двусмысленной улыбке.
– Тогда позвольте спросить…
– Я хочу попросить вас кое-что обдумать, – прервал мои расшаркивания король. Терпеливость – явно не его сильная черта. – Я овдовел уже довольно давно и до сих пор не мог найти себе достойную жену. – Он подошёл ещё чуть ближе. – Но вот встретил вас снова – сколько же прошло лет? – и подумал, что, кажется, нашёл ту, кто могла бы ею стать.
Признаться, очень неожиданно. За всё то время, что мы в Джинарии, с его величеством рядом я находилась едва ли час.
– Простите, ваше величество, но я обещана другому. – Я развела руками, уже понемногу паникуя от того, как тесно ко мне придвинулся Кранман.
И сейчас я была даже благодарна принцу Атайру за то, что могу прибегнуть к его незримой помощи в такой непростой миг.
– Что политические обещания, Тавиана, – вздохнул король и, подняв руку, ухватил пальцами мой локон. – Они ненадёжны и часто меняются. Вы не знаете того сопляка, за которого Лисварх задумал отдать вас. Многое не знаете о нём. Зато я знаю, что крепкий союз со мной вашему отцу и даже королю выгоден не меньше, чем с руэльцами.
Вот тут он хватил лишнего, конечно! Всем давно известно, что джинарийскому монарху всё сложнее удержать морские границы от вторжения аранов. Их прибрежные земли почти разорены. И многие поговаривают о том, что джинарийцы даже готовы заключить союз с наступающими на них варварами. Хоть перед отцом Кранман это яростно отрицал.
– Думаю, вряд ли мой отец согласится с вами. Он, кажется, уже давно всё решил.
– Я умею настаивать и уговаривать, моя дорогая.
Что ж, если он это и умеет, то работает это не со всеми. Мне вот захотелось сбежать подальше от этой скалы, которая так и норовила сейчас раздавить меня своей волей и даже своей тенью. Я только отвернулась, выискивая пути отступления, как огромной ручищей Кранман сгрёб меня за талию и прижал к себе.
– Ваше величество! – Я толкнула его в широченную грудь так яростно, как сумела.
Но он даже не покачнулся!
Я дёрнулась назад, буквально выворачиваясь из сомкнувшихся объятий короля – до ломоты в рёбрах. Огляделась в поисках помощи, но слуги, что стояли у двери, и так всё прекрасно видели. А в следующий миг они просто развернулись и вышли. Вот это уже совсем плохо!
– Лисварх не может не понимать, что король Глиннхайна прогонит его взашей, – склоняясь ко мне, ровно и быстро проговорил Кранман. Его дыхание коснулось кожи. Губы скользнули вверх чередой коротких поцелуев. – Слишком велики давние обиды. Возможно, вас даже попытаются убить. Всё ваше посольство. Потому я намереваюсь убедить Лисварха, что лучше строить крепкие союзы на большой земле. И не соваться на дикий остров. Хочу, чтобы вы знали и помогли мне. Тогда я помогу вам в поисках матери. И ваш отец избежит множества опасностей, что ждут его на пути в Глиннхайн и там тоже.
Его дыхание становилось чаще и жарче, руки блуждали по моей спине.
– Благодарю за заботу. Но всё это мне хотя бы нужно обдумать... – Я, в попытке остановить яростный напор короля, упёрлась ладонью ему в лицо.
Сейчас, простите, не до деликатности. Никто мне не поможет отбиться от него, никто не придёт на помощь: здесь все на стороне правителя. Даже стража у дверей – его. А отец далеко – в мужской части замка.
Король недовольно рыкнул, освобождаясь. Кажется, я его только раззадорила! И, осознав, что его напор сейчас станет ещё безудержнее, всё же закричала:
– Пустите! Остановитесь!
И в тот же миг король смял в кулаке мои обрезанные до лопаток волосы, потянул – и я задохнулась от неожиданности.
– Прекратите верещать! – прошипел он, буквально выдавливая из меня силы своей огромной ручищей.
– Вы слишком много на себя берёте, ваше величество! – выплюнула я, выдирая свои волосы из его кулака.
– Больше я возьму на себя, когда останусь в вашей спальне на ночь. И тогда вы точно станете не нужны никому из высокородных женихов. А уж тем более принцу Атайру, этому заносчивому гадёнышу. Но я всё же хочу, чтобы всё было по доброй воле.
– В этом никогда не будет моей доброй воли! – Я, толкаясь, вцепилась ногтями в оголённую часть шеи короля, заставив его глухо взвыть и отшатнуться.
– Тогда с вашего ручного мальчишки – Илари, кажется? – Лисварх собственноручно спустит шкуру, когда узнает, что тот обесчестил вас, – зло прорычал его величество. – И сам Илари признает это – под пытками. И даже расскажет подробности.
– Это неправда! Меня уже осмотрел лекарь! – Я замотала головой.
Стыдно признать, но сейчас не до стыда.
– Это был мой лекарь, – хмыкнул Кранман. – И перед вашим отцом он не отчитывался. Лисварх слишком доверяет вам – порой зря. Вы уже предали его, когда сбежали.
Страшно запекло щёки. Будто Кранман осматривал меня лично. А может, ещё и от некоторой вины перед отцом.
– Вы с ума сошли!
– Знаете, вы правы, – не стал спорить король. – Я давно уже не сходил с ума так. Но я всё же предлагаю вам подумать. Либо вы соглашаетесь добром. Либо всё обернётся для вас и ваших самых близких людей очень скверными последствиями. Нужно только ваше согласие. А вашего отца, когда всё свершится, я возьму на себя. Вот увидите, на вашей репутации не останется и пятнышка. К тому же вы станете королевой.
Он примирительно вскинул ладони, словно бы ещё мгновение назад не лапал меня, не пытался завалить в постель, чтобы немедленно воплотить свой замысел. Насчёт меня… и союза с Вархассией, конечно.
– У меня нет времени…
– Решайте сейчас! Ночь длинная. Я готов подождать. – Его величество прошёл к небольшому диванчику, где мы ещё недавно сидели с отцом за разговором, и расположился на нём так, что никому больше не хватило бы места.
Я невольно отшатнулась, чувствуя, что тот поцелуй Шассера на постоялом дворе был такой мелочью по сравнению с тем, во что я влипла сейчас. И там… это было даже приятно. А от одной мысли о том, чтобы лечь в постель с Кранманом, меня ощутимо наизнанку выворачивало. Казалось бы, чем это хуже свадьбы и брачной ночи с принцем Атайром, которого я знать не знала? Я даже портрета его не видела!
Но Кранман…
В голове сделалось опасно легко и пусто. Я перестала слышать любые звуки вокруг, кроме грохота собственной крови – словно реки по перекатам. Но тут сквозь него пробился другой звук – возмущённых голосов за дверью. Король напрягся, вскинув голову, а я уже готова была расцеловать того, кто сейчас явился и так настойчиво пытался попасть внутрь.
Створка распахнулась – и в покои едва не ввалился отец. А из-за его плеча высунулась голова напуганной Лелии. Какое счастье, что она заподозрила неладное и пошла докладывать господину о визите ко мне Кранмана!
– Что тут происходит? – зло сощурился советник. – Ваше величество… Прошу вас объясниться! Чтобы избежать недоразумений.
Я коротко посмотрела на короля – и поняла в тот же миг, что, если расскажу всё, кто-то из важных мне людей точно пострадает. Может, даже Лелия – за то, что привела сюда отца.
– Мы просто разговаривали, ваша светлость, – беспечно улыбнулся Кранман, как бы невзначай поправляя ворот и скрывая под ним оставленные мной на его шее царапины. – Я просто поражаюсь, как выросла ваша дочь. Какой стала смышлёной и образованной. Наш короткий разговор за ужином был достоин того, чтобы его продолжить. Боюсь, принц Ста холмов не достоин такой жены. Вы отдаёте Глиннхайну слишком роскошный подарок.
Отец сжал быстро побелевшие губы. Но обращение с королём Джинарии всё же требовало от него определённой сдержанности, потому он только холодно улыбнулся.
– Достойны ли они такого подарка, я и хочу выяснить в ходе своего посольства. Ваше величество… А для разговоров любого рода сейчас всё же слишком поздний час. Не находите?
– Вы правы! – бодро согласился Кранман, вставая. – Я и правда позабыл о времени. Думаю, нам всем стоит отправиться отдыхать.
Он взмахом руки указал отцу на дверь – и тот, бросив на меня ещё один тяжёлый взгляд, вышел за ним следом.
– Доброй ночи, – всё же выдавила я.
Мы с Лелией переглянулись, когда мужчины и сопровождавшие их слуги покинули мои покои.
– Донья… – начала было помощница.
– Ничего не говори, – я остановила её взмахом руки, – мне нужно подумать.
Глава 3
Не знаю, о чём отец говорил с Кранманом накануне вечером, а некоторый разговор между ними точно состоялся. Но наутро нам с Лелией и всем, кто прибыл в Джинарию вместе с советником, было велено срочно собирать вещи и к полудню быть готовыми отплывать. Хоть, кажется, ещё вчера мы собирались погостить в королевском замке ещё день – как дань вежливости за помощь в поисках меня. Но, похоже, отец решил, что всякой вежливости наступает конец, когда стороны не сходятся во мнениях.
В каких именно – тут и гадать не приходилось. Надежды Кранмана на то, что советник вдруг согласится отдать единственную дочь, то есть меня, замуж за овдовевшего правителя и тем самым нарушить собственные планы, явно не оправдались. И хоть те настроения, в которых расстались отец и его давний добрый знакомый, мне не нравились, я всё же не могла удержать облегчения. Даже и сказать сложно, что хуже: стать женой полудикого принца или совсем уже зрелого – если не сказать больше – короля. Да ещё после всего того, что он мне вчера устроил.
Да с таким жить – проще повеситься.
Да, в замке шептались, что он ещё полон сил и – чего скрывать – имеет множество любовниц, среди которых даже жёны приближенных к нему аристократов. Но это служило бы для меня небольшим утешением, если бы довелось попасть к нему в руки.
Ожидаемо всё утро до отплытия из бухты Леверра отец пробыл в скверном расположении духа. И я хотела было вновь узнать, где и как Илари, а то и попросить увидеть его, но не решилась. Его ответ предугадать можно было и так.
Признаться, в какой-то миг я начала опасаться, что Илари просто избили до полусмерти ещё по дороге в Леверр, а его тело бросили в каком-нибудь лесу. Ведь мне отец об этом мог сказать всё что угодно – допытаться правды я всё равно не смогла бы. Но уже перед самым отплытием стало известно, какую такую участь подготовил отец для молодого стражника.
Когда все вещи были уложены на дно дромона, а гребцы сели на вёсла, я вышла из шатра, что был натянут у кормы корабля, чтобы напоследок глянуть на зелёный берег Джинарии, прежде чем мы покинем его надолго.
Оказалось, его величество Кранман всё же прибыл нас проводить – с солидным сопровождением из замка. Была тут и Варайя, которая то и дело встревоженно вытягивала шею, словно кого-то высматривала. Были и скучающие придворные, которым, в общем-то, не было дела до того, кто прибывал в Леверр, а кто уезжал. Путь это даже сам советник правителя из соседнего королевства.
Прежде чем по сходням подняться на борт, отец всё же приостановился перед его величеством и кивнул, что-то коротко ему сказав. Лицо короля тут же помрачнело, но он всё же нашёл в себе силы улыбнуться.
– Зря, Лисварх, – донёс до слуха его слова ветер. – …было бы лучше.
И Кранман поднял на меня многозначительный взгляд. Отец покачал головой, затем в сопровождении оруженосца и слуг всё же поднялся на корабль. Следом за ним носильщики притащили некоторые его личные вещи, и только тогда самым последним на борт взошёл Илари.
Я даже не сразу его узнала: в простой рубахе и штанах – без единого знака принадлежности к герцогскому дому де ла Исла. На лице несколько ссадин и хороший кровоподтёк у виска – уже густо посиневший, а значит, он получил его ещё по дороге в Леверр. Похоже, за сопротивление от посыльных короля ему хорошенько досталось.
Мне захотелось махнуть рукой, чтобы привлечь его внимание, но он даже не смотрел в мою сторону. Думается, стану настаивать – и будет совсем плохо.
– Ох, что же будет, – прошептала рядом незаметно подкравшаяся Лелия. – Вы же посмотрите, как его разукрасили!
– Проклятый Шассер, – буркнула я в ответ. – Это из-за него мы вернулись.
«А из-за меня ввязались во всё это», – сама собой всплыла в голове подленькая мысль. Да, Охотник виноват в том, что не упустил случая проучить меня и доложил о нас королевским посланникам. Но началось-то всё из-за меня!
Илари прошёл мимо в стороне. Его подвели к мачте и, усадив на дно корабля, привязали к ней, заломив руки за спину. Другой верёвкой перехватили шею и чуть прижали к древку – чтобы не мог опустить голову.
Расслабится – и грубая пенька сразу начнёт натирать влажную от пота кожу. А за весь день – это просто страшное мучение. Ни поспать толком, ни дать отдыха напряжённым мышцам. Даже и не скажешь сразу, что хуже: получить пару десятков плетей или сидеть вот так, мучаясь, до самого заката, а может, даже до утра!
Я подобрала подол и кинулась к стоящему у носа корабля отцу.
Лелия попыталась меня удержать:
– Донья, не надо! – но едва успела прихватить пальцами локоть.
Но я вырвалась, а затем проскочила мимо охраняющей покой советника стражи. Те только озадаченно глазами хлопнули. Порой казалось, что после истории с Илари они и вовсе будут опасаться того, чтобы коснуться меня. Мало ли.
– Что ты задумал? – Я дёрнула отца за рукав.
– Ты вообще или о чём-то конкретно? – с нарочитым безразличием отозвался отец.
– Ты хочешь завялить Илари на солнце? – Я махнула рукой в сторону мачты. – Сегодня же ни облачка на небе! Он просто поджарится.
– Не поджарится, – беспечно ответил отец. – Но, может, солнце выжжет у него из головы все крамольные мысли приближаться к тебе, а уж тем более касаться тебя. Каково будет его отцу, уважаемому вархассцу, узнать, что его сын променял всю свою жизнь только на возможность залезть тебе под юбку? Или он думал, что я смирюсь с вашей связью и приму его в мужья для своей дочери, а то и возвышу? Это не поведение воина! Это поведение мальчишки, который вдруг осознал, что у него находится в штанах и для чего предназначено.
– Разве защищать девушку – это не по-воински? Ради её безопасности сопроводить в дороге. – Я остановилась рядом с отцом, и в лицо пахнуло разогретой морской солью.
Ударился в уши шум портовой набережной, где, кажется, даже ночью не стихала суета. Только после заката она, верно, приобретала другое настроение.
– Не нужно пытаться подменить понятия, Тави. Ломать жизнь и себе, и ей, пусть даже из желания угодить, – это далеко не защита!
Наши дромоны почти одновременно отошли от берега Леверра под отрывистый плеск вёсел. Через несколько дней плавания галечные берега Джинарии сменятся дикими скалами севера. И чем дальше, тем они будут становиться всё выше и мрачнее. Мне не хотелось отплывать, но хотелось оказаться от короля Кранмана как можно дальше. Однако все его слова, пусть и сказанные вчера в пылу, так и не давали покоя. Что, если и правда нас на землях Глиннхайна ждут только опасности?
И остановится ли сам джинарийский король? Или попытается дотянуться из-за моря?
Отец и правда не стал больше слушать ни слова моего возмущения тем, как он поступил с Илари. Я пыталась поймать его, но он постоянно находил какое-то невероятно важное дело, чтобы избежать нового разговора.
А Илари просидел на солнце – с короткими перерывами на то, чтобы справить нужду, – до самой ночи. Я лишь с наступлением темноты, договорившись с дозорными, смогла приблизиться к нему. А после того, как дала напиться из собственной фляги, обтёрла ему лицо и шею приготовленным Лелией по особому маринийскому рецепту отваром – от ожогов. Кожа Илари, даже закалённая загаром в Вархассии, страшно покраснела под солнцем, завтра начнёт покрываться мелкими волдырями. Его губы растрескались, волосы слиплись от пота. Но никакого распоряжения от отца, чтобы прекратить пытку, никто сегодня не слышал.
– Прости меня, – единственное, что я могла повторять Илари снова и снова, пока оттирала тёмные разводы с его щёк.
Потому что другие, более значительные слова на ум если и приходили, то всё равно казались вздорными и пустыми.
Я не должна была это допустить. Наверное, Илари тоже так думал, потому что молчал. Только смотрел пристально сквозь рыжеватый от мачтового огня сумрак в моё лицо. Кажется, он не винил меня ни в чём, но в его глазах я всё же видела упрёк. Или просто хотела увидеть.
Закончив с умыванием Илари, так и не дождавшись от него хоть слова в ответ, я уже собралась было уходить – уязвлённая и раздосадованная. Невольно я коснулась кончиками пальцев висящего на поясе ножа. Взять бы и просто разрезать верёвки, что пленяют Илари! Но вряд ли после этого отец не вернёт его на место. А то ещё и придумает, как ужесточить наказание. К тому же пострадают пропустившие меня к нему дозорные… Кажется, я могу всё! Ведь я дочь герцога. И в то же время я могу ничтожно мало.
– Поцелуй меня, Тави, – вдруг донеслось до слуха сквозь тихий плеск волн и поскрипывание мачты. – Тогда я хотя бы буду знать, что это всё не зря.
Я быстро зыркнула на стражей, что сидели неподалёку на скамьях, кажется не слишком усердно глядя в нашу сторону. Если отец узнает… Нет, всё же это слишком большая опасность вызвать ещё больший его гнев.
И пока я раздумывала, Илари смотрел на меня, хмуря тёмные брови и явно чувствуя мои сомнения.
Нельзя сказать, что ни разу я не задумывалась над тем, чтобы позволить ему поцеловать себя. И даже порой представляла, как это будет. Однако для такой просьбы Илари выбрал ну совсем неподходящее время.
Я вновь присела перед ним, осторожно провела ладонью вниз по скуле, по заросшей гораздо сильнее, чем обычно, щеке.
– Давай сейчас ты постараешься забыть, о чём попросил меня, – улыбнулась, стараясь смягчить его разочарование. – И вспомнишь, когда мы доберёмся до Глиннхайна.
– Боюсь, там ты станешь от меня ещё дальше, чем теперь. – Он покачал головой. – И это остров, Тави. Большой остров, с которого тебе некуда будет бежать. И я не смогу помочь.
– Ты не прав. – Я разобрала пальцами вьющиеся пряди у его виска. – Даже с острова всегда можно найти выход. Глиннхайн торгует со многими королевствами. А значит, там всегда можно встретить купцов. Сейчас подходит к концу высокий сезон, но Феамонское море открыто даже зимой, и там ходят корабли на большую землю. Редко, но ходят. А королевский двор – самое лучшее место для заведения полезных знакомств.
Ну вот, проговорила всё вслух – и самой как будто бы стало немного легче. Первые разумные мысли после того сумбура, что творился у меня в голове из-за неудачного побега.
Ещё посмотрим, ваше высочество, принц Атайр, стану ли я вашей женой. Даже при вашем на то согласии!
– Ты всегда представляешь всё это лучше меня, – усмехнулся Илари.
– Просто я думаю об этом постоянно. Сейчас я всё дальше от матери. Но мне нужно вернуться.
Я вздрогнула, когда на мачту, закрыв лицо Илари, наползла огромная тень неслышно подошедшего со спины дозорного. Он ничего мне не сказал, но и так стало понятно, что разговор пора заканчивать. Интересно, много ли он слышал и о многом ли доложит отцу?
Я поднялась на ноги, стараясь сохранить невозмутимое достоинство, и скоро скрылась в кормовом шатре, где меня поджидала Лелия.
К счастью, на другой день Илари отпустили по приказу отца. Но его сразу отправили на другой корабль – тот, что следовал за главным. Теперь до самого Глиннхайна нам вряд ли удастся обмолвиться хоть парой слов.
Через сутки после того, как мы отплыли от берегов Джинарии, корабли подхватило сильным, но прохладным в этой части Феамонского моря течением. Гребцы подняли вёсла из воды, оставив управление дромонами самым опытным, наверное, во всей Вархассии кормчим. Мне нравилось присаживаться рядом с широкоплечим, лысым, как торчащий из земли валун, Эшту, чтобы понаблюдать за тем, как он управляет огромным деревянным чудовищем. Кормчий не прогонял меня, а отец не препятствовал моему интересу: наверное, такое моё занятие казалось ему наиболее безобидным. А что? Может, мне и умение управлять кораблём когда-то пригодится! Никогда не знаешь, каких знаний потребует жизнь.
