Текст книги "Жена напоказ 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Подушечками пальцев я всё же коснулась виска Ренельда – их вновь прострелило холодящим разрядом. Проклятье, а если герцог сейчас проснётся? Хорош же будет у меня вид! Я спустилась по его скуле, тронула уголок губ… Медленно отвела руку в сторону – и ощутила лёгкое натяжение – будто готовые оборваться ниточки. Тёмные дымные нити, что явственно источала моя кожа при соприкосновении с кожей де Ламьера. Это какой-то остаточный эффект заклинания?
Как бы узнать, насколько это вообще вредно для Ренельда… Или для меня самой. Возможно, другие секретные записи Эдгара дадут мне ответы?
Потому я не стала и дальше убеждаться во всех достоинствах выдающейся внешности месье укройте-меня-потеплее дознавателя. И собралась уже выпрямиться, как он зашевелился, вздохнул и вдруг поднял на меня наполненный вялым недоумением взгляд.
Молчание – миг, два...
– Боюсь, в этом кресле мало место для нас обоих. Но могу уступить, – проговорил его светлость, хмурясь.
Ну вот! А во сне так безобидно выглядел!
– Я только хотела проверить, дышите ли вы.
– А издалека было не заметно? – Ренельд вопросительно наморщил лоб.
– Ну, во-первых, вы напугали меня этой своей настойкой, – я помолчала, подбирая слова. – Во-вторых, своей усталостью. В-третьих, я…
– Вы всё ещё почти сидите на мне… – с лёгкой хрипотцой в голосе напомнил герцог. – И, похоже, знаете толк в том, как будить мужчину.
А ведь и правда! Я слегка вздрогнула и отклонилась, когда месье обнаглевший дознаватель опустил сразу обе ладони мне на талию. Нет, не на талию – а гораздо ниже.
– Что вы?... – я попыталась убрать от себя эти огромные загребущие руки, но они лишь впечатались в мои мягкости сильнее. – Себе позволяете…
Прохладные искры заплясали у меня в груди в захватывающем вихре, заставляя прислушаться и замереть. Это частички его ауры? Очень похоже...
Ренельд подтянул меня ближе, а когда я чуть навалилась – ткнулся тёплыми губами в шею. Вдохнул, словно не в себе, с умопомрачительным напором гладя мою спину. Я толкнула его сильнее, но помешало кресло – герцог никуда от меня не делся. А я – никуда из его объятий. Он как будто перестал меня слышать, перестал замечать отпор, с которым я встретила его внезапный порыв меня облапить.
– Да пустите же!
За моей спиной озадаченно заворчал Лабьет. Сунулся с одной стороны, с другой – но напарник и его как будто не видел. А высокие подлокотники кресла надёжно защищали его от посягательств пса.
– Я закричу! А-а-м-м!..
Мой предупреждающий вопль заглох в жадном поцелуе. Я смяла волосы Ренельда в кулаках, чувствуя, как меня начинает мелко потряхивать от нарастающего волнения. От острого предвкушения. И теперь лишь краем воспалённого привязкой разума я понимала, что надо бы всё это прекратить, пока не стало поздно.
Или уже стало?
А герцог не терял времени даром. С лёгкостью преодолевая мою гневную возню в его руках, он распустил завязки моего домашнего платья на груди, и его дыхание жарко скользнуло вдоль открывшейся тесной ложбинки.
– Почему я чувствую это? – прошептал он, стаскивая накидку с моих плеч.
И мне совершенно не хотелось уточнять, что именно. Я невероятно отчётливо ощущала силу Ренельда где-то внутри и неизвестно на каких осколках разума ещё продолжала сопротивляться. Но отрывистые, почти беспорядочные прикосновения его губ к моей коже заставляли сладко вздрагивать и замирать. Каждое – словно маленькая прохладная вспышка: на ключице, и чуть выше. На плече, шее, губах. И снова на груди.
– Да пустите же! – я вцепилась в одежду месье обезумевшего дознавателя и тряхнула его так, что у самой клацнули зубы.
Он шало моргнул, почти невидяще глядя в моё наверняка раскрасневшееся лицо.
– Очнитесь, ну! – рявкнула я, с возрастающей уверенностью сползая с его коленей. – Это из-за заклинания!
Я сильная! Я смогу! И никакая привязка не сумеет заморочить мне голову! Проклятье Первородных, как меня мажет-то...
– Какого заклинания? – ещё немного взбодрился Ренельд.
Он сразу убрал руки, теперь никак меня не задерживая. На миг показалось, и вовсе оттолкнёт. Это было бы неплохо, хоть и унизительно. Но гораздо унизительнее растекаться невразумительной массой по его груди.
– Заклинание, что было написано там, – на листе, – я наконец встала на подрагивающие ноги и даже отправила юбку – со всем возможным в такой ситуации достоинством. – Я нашла тайник.
– Так почему не разбудили сразу?!
Кабы это было так просто, месье уставший-вусмерть дознаватель! А вот нечего баловаться со всякими сомнительными настойками. Откат от них порой и правда тяжёлый. Это мне ещё бабуля рассказывала.
– Пожалела… Видимо, зря, – я фыркнула, отходя ещё на шаг.
“Да-а… Ты дал жару, Рен! – вдруг отчётливо прозвучало у меня в голове. – Я даже заволновался, что совсем крышей поехал. А заклинаньице любопытное. Граф д’Амран время зря не терял. Возможно, в этом что-то есть”.
Я застыла, вытянувшись и опасаясь, что тоже сошла с ума. Что мы с его светлостью взяли и рехнулись напару.
– И что, я был совсем плох, да? – уточнил у меня Ренельд. Кажется, ничуть не виновато.
Он встал, озадаченно озираясь кругом, а затем нагнулся за найденной мною папкой. Раскрыл её и наморщил лоб, заглянув под верхний пустой лист.
– Нет, вам, кажется, было очень хорошо, – едко отозвалась я, стараясь раньше времени не выдать, что слышу не только его. – В отличие от меня.
– Всё как в тумане… – герцог тряхнул головой.
“Ты был в ударе. Или угаре, – снова ехидно пророкотало со стороны Лабьета. – Так сразу и не поймёшь. Но Конфетка подтаяла – это точно”.
Так это, значит, я – Конфетка?!
Интересно, а каково мнение его светлости на этот счёт? Он поддерживает своего хвостатого напарника в таком определении меня?
Эта мысль, признаться, немало взволновала. На какое-то мгновение я даже вспомнила совсем свежие свои впечатления от пробуждения месье дознавателя – и поёжилась, пытаясь согнать хлестнувшую по груди горячую волну.
– Надеюсь, сейчас в вашей голове прояснилось, и вы поняли, что сделали? – надо бы немного отрешиться от мысли, что слышу шинакорна.
Лишь бы он моих не распознал. Пока что этот процесс я понимала весьма размыто.
– И что же я сделал? – герцог повернулся ко мне. – То, что невольно взбудоражил ваше заклятие – простите. Не хотел и не собирался. Но я правда… Как будто видел сон. Это было… не совсем контролируемо.
– И часто вам снятся такие сны? – я опасливо приблизилась.
А вдруг это собственническое буйство с него ещё не сошло? Ренельд возвёл очи горе, словно этот разговор доставлял ему страшные мучения.
– Я не вижу снов. Как правило. Особенности ауры.
“И оба сна, что ты видел, на моей памяти, были связаны с мадам Конфеткой”.
Я стиснула зубы, в последний миг поймав себя на том, что хочу посмотреть на Лабьета с укоризной. Нет, так он сразу поймёт, что раскрыт со всеми своими нахальными мыслишками. А я ещё не определилась, стоит ли об этом рассказывать.
Вообще-то, кондитерское прозвище, что дал мне пёс, немного возмущало. Почему Конфетка? Видно, не зря я подозревала его в желании меня сожрать.
– Надеюсь, подобные сны у вас повторяться не будут, ваша светлость, – я чуть неловким прикосновение проверила, не забыла ли вновь завязать накидку.
– Если вы не будете рассматривать меня, сидя на моих же коленях, пока я сплю – то вряд ли, – не остался в долгу месье дознаватель. – Я понимаю, что вы в затруднительном положении с этим заклятием, – он помолчал, сжав губы. – Но рядом с вами я тоже…
“О, твоё положение, Рен, хуже не придумаешь. Такие мучения...” – фальшиво посочувствовал шинакорн, деловито принюхиваясь вокруг.
Кажется, до него донеслись какие-то ароматы с кухни.
– Значит, виновата я, – прервала я герцога. – А может, нам стоит разобраться? Вы не видели, что тут было. На этих листах, вероятно, записаны формулы необычных заклинаний. Я проявила одно – и оно вдруг среагировало. Непонятно на что. Я даже прочитать его не попыталась.
“Да, тут были те ещё странные выверты магии, Рен, – неожиданно поддержал меня Лабьет, вновь подбегая ближе. – Мы ищем Собирателя, который похищает светлые ауры. А тут было как будто наоборот”.
Он зубами поднял с пола самый первый, побывавший в огне листок и подал напарнику. Тот забрал его и опустил короткий задумчивый взгляд на шинакорна. Но вот его ментальной реплики я не услышала. И, признаться, не уверена, что хотела бы слышать.
“Не злись на Конфетку. Она и правда не собиралась ничего активировать. А потом немало хлебнула твоего мрака. Хоть вряд ли это осознаёт. А значит, привязка в этот миг только усилилась”.
Я спохватилась, осознав, что слишком сосредоточенно прислушиваюсь к Лабьету в своей голове. Ренельд глянул на меня с лёгким подозрением и снисходительностью.
– На листах заклятие “холодного безмолвия”. Чтобы проявить то, что на нём написано, нужно бросить в огонь – на крайний случай – нагреть над свечой. Но её тепла может не хватить.
– Я так и сделала. Но знаки быстро пропали. Я только дотронулась – и оно… В общем, мне показалось, что я переняла часть вашей ауры.
– Неожиданно, – усмехнулся герцог. – Собиратель – наоборот?
Я тихо хмыкнула, даже не зная, что на это и ответить.
Ренельд подошёл к камину, где догорали брошенные туда дрова, и опустил один листок в огонь. Понаблюдал за тем, как на нём вновь проявляются знаки. Затем вынул – и дождался, пока они исчезнут.
– Хлопотно, – сделал неутешительный вывод. – Но всё это может оказаться полезным. Если подобное заклинание реагирует на тёмную энергию и вытягивает её. То на основе этой формулы можно попробовать воссоздать обратную. Ту, которая будет перекачивать светлую ауру к тёмной. А ещё, – он пытливо взглянул на меня, – довольно странно, что этот свиток – назовём его так – среагировал именно на соприкосновение с вашей аурой.
– Что это значит? – я невольно нахмурилась, начиная беспокоиться из-за холодности его рассуждений.
Когда месье дознаватель становился, собственно, дознавателем, он выглядел особенно опасным. Словно напряжённый перед броском хищник. Его взгляд щетинился гранями малахитовых осколков. Но вот аура – оставалась удивительно спокойной. И её невозможно было распознать. Оставалось только догадываться о том, как долго он учился так её контролировать.
– Это может означать, что формулы настроены именно на вашу энергию. Возможно, именно она активировала это заклинание. Но придётся выяснить. Однако стоит подумать, как это сделать, чтобы вы не угробили меня или себя.
– Вы собираетесь заняться этим прямо сейчас? – уточнила я, едва подавив стон усталости. – Я хочу предложить вам более полезное в данный миг времяпрепровождение.
– Дайте подумать, – герцог нарочито воздел глаза к потолку. – Поужинать?
– Вас послушать, так я только и делаю, что ем, – я усмехнулась.
“Так, я первый на кухню! – переполошился Лабьет. – Жак уже заждался меня, я знаю”.
– Хорошо, я согласен, – Ренельд неспешно приблизился и остановился напротив. звонко защёлкнув замочек на загадочной папке. – Но при одном условии.
Он слегка наклонился ко мне – и по его губам скользнула едва заметная улыбка.
– Только попробуйте! – предупредила я, выставив перед собой ладонь.
– Я не о том… Вы разрешите мне взять ещё образцы вашей крови? Для проверки реакции свитков на вашу ауру?
– Да ну? – я приподняла брови. – Вы спрашиваете моего разрешения? Я думала, для этого вы просто придёте ко мне в комнату, пока я сплю и возьмёте всё, что вам нужно, – Ренельд нахально усмехнулся. А я досадно стушевалась: – То есть… Вы поняли, о чём я.
– Конечно. Но я не настолько бесстрашен, чтобы соваться в вашу комнату. Да ещё и ночью.
– На всякий случай я всё же запру дверь сегодня.
“Ничего, я присмотрю за Конфетой, – сразу отозвался нетерпеливо гарцующий вокруг Лабьет. – А теперь пойдёмте ужинать, а?”
– Да, и своего напарника сегодня заберите, – добавила я. – Хотелось бы выспаться пару ночей перед помолвкой. А он… Слишком любит толкаться.
“Это неправда, Рен!” – возмутился пёс.
– Хорошо, – на удивление, сразу согласился герцог.
“Подхалим”, – фыркнул шинакорн.
– Орудия экзекуции для сбора крови у вас с собой? – уточнила я. – Если нет, то здесь найдётся всё необходимое.
В своё время Эдгар не раз брал у меня кровь для анализа ауры.
– Я так и подумал, – Ренельд сделал ещё полшага ко мне. – И ещё… Может, вы всё же позволите взглянуть на то, как на вас смотрится ожерелье из вайлетов?
– Обязательно, – проникновенно ответила я и продолжила: – Через день. На помолвке.
Глава 9
– Здесь тоже всё чисто! – донеслось от фонтана, и к Ренельду вышли двое сыскарей королевской охраны Марбра.
Его величество согласился выделить ещё несколько своих самых доверенных гвардейцев – теперь не только для того, чтобы они присматривали за домом графини д’Амран, но ещё следили за безопасностью на балу в честь помолвки племянника. Чутьём на вредоносные заклинания они тоже обладали – не все. На ауры – лишь немногие. И не таким сильным, как Ренельд или Лабьет. Но это и понятно.
К тому же они сами немало рисковали, ввязываясь в дело с Собирателем. В ловушку мог попасть любой из них.
– Пройдём к пруду, – велел Ренельд.
“Вот закончим осмотр, и ты меня больше не увидишь, – пропыхтел Лабьет, высовывая нос из очередных кустов, где долго шуршал и принюхивался. – Завалюсь где-нибудь на шкуре под окном и лапой больше не шевельну”.
– Ты хочешь, чтобы кто-то из гостей или Конфетка пострадали?
Пёс дёрнул ушами и повёл носом по воздуху, приподняв переднюю лапу.
“Вот ты знаешь, на что давить! Поэтому я не отправил тебя куда подальше сразу. Сегодня день твоей помолвки! Гвардейцы всё проверили до тебя. Если бы тут были ловушки…”
– Их могут установить в любой момент. Думаю, при значительном умении, дело это недолгое.
“О, ну да, давай будем шариться здесь без конца. Попомни моё слово: если ты всё время будешь где-то таскаться, в постели твоей жены появится кто-то другой”.
– Не отвлекайся!
Сейчас нужна полная сосредоточенность. Тот, кто охотится за Мариэттой, вполне может затеряться среди множества гостей и слуг. Здесь много аур, много их следов, что смешиваются в почти неразборчивый коктейль. Совсем как тот, остатки которого обнаружились в накопителе.
К тому же Ренельд ещё не закончил изучение тех записей, что отыскались в лаборатории графа д’Амрана. Это оказалось весьма утомительным делом. Заклятие “холодного безмолвия” – не снималось, сколько бы Гаспар над ним не корпел. А значит, чтобы перенести формулы и заметки на бумагу обычными чернилами, пришлось сидеть у огня постоянно.
С Ренельда сошло семь потов, прежде чем он сумел скопировать хотя бы треть тех документов. И только угрозой отхватить ему руку с пером, Лабьет заставил его отправиться спать чуть пораньше, чтобы утром поехать в Энесси.
Но и здесь им не пришлось прохлаждаться.
Сыскари тайной охраны тихо переговаривались где-то на соседних дорожках сада. Ренельд спустился к тому пруду, где первый раз встретил Мариэтту. Весьма необычное вышло знакомство… Неловкое. И в то же время волнующее. К этой яблоне Ренельд её прижал. Целовал, кажется, или просто вдыхал аромат её разгорячённой кожи, предвкушая, как вот-вот коснётся губами? Сейчас он уже не мог вспомнить толком.
“Рен! – оклик Лабьета заставил его вздрогнуть, – я что-то тут нашёл. Но поднять не могу. Проклятые лапы”.
Ренельд заторопился к напарнику. Но не сразу его увидел – только обойдя куст жасмина заметил торчащий из него зад с длинным шипастым хвостом. Судя по тому, как пританцовывали лапы шинакорна, он и правда обнаружил нечто интересное.
– Что там?
Ренельд склонился и, когда Лабьет отошёл в сторону заметил среди травы слегка влажную от росы записку. Поднял её и развернул. Чернила сильно расплылись: похоже, намокала она не раз – но слова ещё можно было разобрать.
“Я искренне восхищён... Но, к сожалению... много людей. Прорват… становится совершенно невозможно. Потому умоляю ...беседке у фонтана. Прошу ...просьбе предосудительно. Это всего лишь прогулка и попытка узнать вас...
Ксав... Ламьер”.
Похоже, здесь эту записку обронила та, кому она предназначалась. Конечно! Убегала Мариэтта в спешке, словно встретила у пруда чудовище. Казалось бы, в этом послании не было ничего необычного. Братец был склонен к подобным жестам, да и о своей симпатии к вдовушке рассказал сразу. Но вот один момент никак не укладывался в сложившуюся картину: записка была написана не почерком Ксавье.
“Ну! Ты так и будешь молчать?” – возмутился Лабьет.
– Похоже, кто-то хотел выманить Мариэтту в сад. В день бала в честь выпуска Ксавье из Санктура, – проговорил Ренельд, аккуратно сворачивая послание.
“Ты узнаёшь почерк?”
– Нет. Но придётся это выяснить. Может быть, тогда станет понятно, кому нужна была эта привязка. Кто-то орудует в моём фамильном имении. Как давно? И как он до сих пор скрывается?
“Рен… Может лучше спросить насчёт записки у мадам Конфетки?” – осторожно предложил шинакорн, вертясь у ног.
– Да, конечно спрошу.
Вместе с гвардейцами они обошли оставшуюся часть сада. Обратно к дому Ренельд вернулся, по колено испачканный в пыльце, какой-то трухе и прилипшим к ткани обрывкам травинок. Стряхивая со штанин следы долгих похождений, он остановился у заднего крыльца. Из-за предграды дверей и окон уже доносились голоса съехавшихся на бал гостей. Кто-то прибыл ещё накануне, чтобы насладиться прогулками по живописным окрестностям. Повсюду суетились слуги, кое-где в саду можно было встретить тех, кто вышел на променад.
Уже собираясь зайти в дом, Ренельд ещё раз огляделся, подозвал к себе Лабьета, который ещё бегал поблизости – и вдруг пробежавший по заднему двору ветерок донёс до него необычную прохладу чужой ауры – тёмной. Она всегда ощущается иначе.
“Чуешь?” – тоже насторожился Лабьет.
– Где-то близко.
И они, словно две охотничьи собаки, пошли вдоль тающего следа, который вёл в дом. Он то терялся среди аур гостей-магов, то вновь возникал, кажется, в самых неожиданных местах. Ренельд рассеянно кивал на приветствия, а матери, которая попалась навстречу, в ответ только махнул рукой – потом.
И как бы шлейф сумрачной силы ни петлял по дому – а в итоге вывел в женскую его часть. Дальше и дальше – пока не потерялся за дверью одной из комнат.
“Это же покои Конфетки!” – шинкорн удивлённо дёрнул ушами.
– Проклятье… – выдохнул Ренельд и резко, без стука, вошёл внутрь.
“Береги голову, Рен!”
– Ваша светлость! – окликнул его кто-то из служанок в небольшом будуаре.
Но Ренельд даже не повернул головы. Ведомый чутьём, миновал его напрямик и открыл дверь спальни.
Женский визг сразу вонзился в уши. Вот зачем, скажите на милость, визжать? Разве этим можно кого-то отпугнуть?
“У меня чуть голова не треснула!” – пожаловался Лабьет.
Но визжала, как ни странно, не Мариэтта, а служанка, которая как раз собиралась помочь ей одеться. На пуфике возле украшенного хитрыми завитками трюмо, облокотившись на столик, сидела Ивлина дю Пойр – она уставилась на вошедших со спокойным любопытством. Эту девицу тоже мало чем проймёшь.
И наконец графиня повернулась к Ренельду, ещё не понимая, видно, что за шум. Тонкая, изящная: в кружевных панталонах чуть выше колен, сорочке с короткими рукавчиками и корсете поверх. Её янтарные глаза возмущённо округлились. Она схватила с кресла халат и прикрылась им, но подол зацепился за спинку – и одна её стройная, обтянутая чулком ножка так и осталась на виду.
– Что происходит?! Кто так врывается? Вы с ума сошли?
“Сколько вопросов разом!”
– Месье де Ламьер! – с укором проговорила аспирантка.
Разве что головой не покачала. Ещё одна дуэнья – мало было мадам Хибоу!
– Выйдите! – велел Ренельд, никак не реагируя на осуждения в глазах женщин. – Мне нужно поговорить с невестой наедине.
– Это неподходящее место, – нахмурилась Мариэтта.
“Ещё скажи, нужно записаться на аудиенцию, – хмыкнул Лабьет, рысцой проходя дальше. – Ну, Конфетка…”
– Самое подходящее, – возразил Ренельд.
Ивлина переглянулась с графиней и всё же встала. Вместе со служанкой они покинули спальню. А Ренельд, убедившись, что женщины и правда ушли, вновь повернулся к Мари. Окинул её медленным взглядом, чувствуя, как в груди становится как-то слишком жарко. И этот жар медленно начинает сползать ниже.
И вместе с тем, как дышать становилось легче, шевелить ногами – гораздо тяжелее.
“Рен!” – бодрый оклик Лабьета воткнулся в слегка расплавившийся мозг, словно кол.
– Что?
“Ничего, – ответил ехидный пёс. – Просто проверяю, здесь ли ты ещё”.
Вопрос хороший и справедливый.
Ренельд поймал себя на том, что его мысли уже пару раз метнулись в сторону высокой кровати Мариэтты. А воображение нарисовало весьма ясную картину того, как графиня окунается в мягкую перину под весом его собственного тела. Прогибает спину, подставляет шею для поцелуев. А затем… Тянется к латунному кувшину, что стоит на тумбе рядом, и со всем пылом опускает его на голову незадачливого любовника. Искры из глаз, темнота, занавес...
Вот такой вот водевиль.
Но тут вдовушка, к сожалению, заметила, что халат не прикрывает её так надёжно, как должен был, и поспешила это исправить.
– Ваша светлость, – проговорила она, получше заворачиваясь в него. – Может, вы всё же отвернётесь? Или шея затекла?
Затекла… Только не шея.
Лабьет, будто бы в насмешку, тут же подбежал к ней и обнюхал всю, то и дело носом поддевая ткань. Мариэтта оттолкнула его нахальную морду раз и другой, но безуспешно. Шинакорн обежал её и принялся исследовать с другой стороны.
– Ой! – графиня подпрыгнула на месте, когда нос Лабета ткнулся ей в бок. – Что происходит?
“Фонит тёмной аурой страшно. Не пойму, в чём дело. Это не от Конфетки”, – шинакорн помотал башкой и пустился обнюхивать комнату.
– Одевайтесь, ради Первородных, – Ренельд закатил глаза и с превеликим трудом заставил себя отвернуться. – Теперь можно.
Судя по шороху ткани, Мариэтта сразу добежала до ширмы и спряталась за ней.
Но вот увиденное всё равно так и стояло перед внутренним взором. Кажется, ничего такого уж откровенного – подумаешь, ножки в чулках да открытые плечики – а внезапность этого явления оставила свой отпечаток. Мгновенно наросшее в теле вполне объяснимое напряжение, проходить не торопилось.
– Так что случилось? Зачем вы так нахально вломились сюда? – донёсся голос графини из-за ненадёжной преграды. – Что за срочные разговоры?
– Из вашей комнаты исходит чёткий след тёмной ауры, – пояснил Ренельд, обходя спальню и прислушиваясь к собственным ощущениям.
Повсюду витал шлейф чужого мрака, и потому очень сложно было понять, откуда он исходит. Он становился то сильнее, то прозрачнее. Закручивался невидимыми вихрями – и от него словно бы туманило голову. Полнейшая путаница.
– Откуда ей здесь взяться? – графиня выглянула из своего укрытия. – Ваша светлость. Может, вы всё же позволите мне одеться? Мне уже нужно спускаться к гостям, а я ещё не готова.
– Ничего страшного, – тот покачал головой. – Ваша безопасность важнее, чем необходимость появиться перед гостями вовремя. Правда?
– Тогда хотя бы помогите мне, если не хотите пускать сюда служанок! – чуть разгневалась Мари.
Потуже завязав халат, она прошествовала через комнату до стойки, на которой расправленное висело её платье. Пришлось помочь ей снять его и донести до той же ширмы. А только затем продолжить исследования комнаты.
И пока графиня рассерженно шелестела тяжелым нарядом, Ренельд прошарил почти всю спальню, даже постель разворошил.
– Скажите… К вам заходил кто-то посторонний?
– Только мои служанки. Ещё Ивлина дю Пойр – но вы же не думаете, что это от неё исходит след тёмной ауры?
– Нет, конечно.
Когда аспирантка проходила мимо вместе со служанкой, он успел считать фон от их аур – преобладания тьмы там точно не было. Да и Лабьет проводил их до дверей – и раз не переполошился, значит, всё в порядке.
– А! Ещё чуть раньше слуги принесли мой багаж из кареты, – чуть сбивчиво продолжила перечислять графиня, явно в этот миг воюя с платьем. – И приходила другая служанка. Принесла несколько писем с поздравлениями от партнёров и подарки из некоторых крупных лавок Жардина, где меня считают постоянной клиенткой.
Из-за ширмы на мгновение показалась изящная ручка Мари, махнула куда-то в сторону, а затем вновь пропала.
“Да, Рен! И правда, фонит отсюда, – радостно отозвался Лабьет, как раз обнюхивая небольшой столик у камина, на котором лежала небольшая стопка писем и несколько торжественно упакованных коробок.
– Надеюсь, вы ничего не открывали? – Ренельд поспешил к шинакорну.
– Нет… Я немного задержалась, поэтому приехала позже, чем планировала. Мне пока не до распаковки подарков. Но там всё подписано.
Ренельд перебрал конверты, на которых значились порой весьма известные имена. Затем перешёл к подаркам – и вторая коробка явственно обдала его лёгкой волной тьмы, стоило только слегка её шевельнуть. На ней висела небольшая бирка из лавки парфюмерных и косметических товаров “Тата Маргориана”.
“Внутри что-то есть... Тётушка Марго промышляет средствами на тёмной ауре?” – Лабьет задрал к Ренельду так и светящуюся сомнением морду.
– Это вряд ли… – ответил тот и повернулся в сторону Мариэтты. – Похоже, мы что-то нашли.
И на мгновение позабыл, что хотел сказать дальше. Из этого угла прекрасно просматривалась часть укрытия, где сейчас стояла графиня, расправляя пышную атласную юбку. Платье ещё было расстёгнуто на спине и висело на плечах чуть ниже, чем нужно.
– Что это? – она слегка разволновалась. Повернула голову и сразу заметила взгляд Ренельда, отчего вполне ожидаемо нахмурилась. – Вы чувствуете ауру Собирателя?
– Пока не знаю. Но лучше пока оставайтесь там.
Ренельд взял нож для писем и осторожно вскрыл коробку. Внутри оказалась весьма значительного размера бутылочка с какой-то розоватой жидкостью внутри.
– Это ароматная вода для ванны! – тут же отметила графиня. – Я люблю такую. Постоянно беру.
Ренельд приподнял бутыль за горлышко двумя пальцами и оглядел со всех сторон. Стеклянный бок был влажным, и на нём быстро обнаружилась длинная трещина, откуда, собственно, эта вода и сочилась – по капле.
Похоже, когда её везли, она повредилась – может, от тряски на дороге. И пока служанка несла её через весь дом до комнаты Мариэтты, содержимое оставляло за собой ощутимый след.
– А я-то думаю, откуда так навязчиво пахнет розами…
Ренельд опустил взгляд на графиню, которая подошла так незаметно, что он не сразу обнаружил её.
– Тут не только розами несёт, но и тёмной энергией. Похоже, на этой водице какое-то заклятие.
– Но зачем хозяйке “Тата Маргориана” отправлять мне такой подарок? Или это не от неё?
– Скорей всего, – Ренельд опустил бутыль обратно в коробку. – Пока я не могу понять, что она в себе таит. Но это не похоже на ловушку.
“Может, просто происки завистниц? – предположил Лабьет. – Ты хоть понимаешь, у скольких аристократок Конфетка увела потенциального жениха?”
– Может быть, это и не имеет отношения к Собирателю. Но этот подарочек пропитал тёмной аурой весь дом… Теперь даже если бы он тут был, я не смог бы его найти, – Ренельд помолчал, глядя перед собой. – Кто знал о том, что вы предпочитаете покупать подобные средства у “Тата Маргориана”?
– Я не делала из этого секрета, – Мари пожала плечами.
“В конце концов, за ней могли и проследить”.
Всё верно. След, как и всегда, размытый, ненадёжный и неизвестно, приведёт ли вообще куда-нибудь. Это и правда похоже просто на мелкую подлянку. Тёмную ауру Мари не распознала бы. Налила бы себе такой водички в ванну перед купанием, а потом чесалась бы месяц. Вполне возможно. Детальнее покажет более подробный анализ.
“Нет, ты что? Собираешься засесть в кабинете отца и разбираться, какое на этом подарочке заклятие? – Лабьет, похоже, уловил отголоски мыслей Ренельда. – Такой помолвки тебе мадам Конфетка не простит”.
– Ну а что прикажешь делать?
“Вернуться к этой бутылке хотя бы завтра”.
Ренельд только вздохнул, всё яснее осознавая, в какой затруднительной ситуации оказался.
– На будущее, – он вновь обратился к графине, что стояла рядом полуодетая в своё роскошное, но при том удивительно изящное платье. – Все такие подарки должны проходить через охрану.
Нет, это совершенно невозможно терпеть!
Ренельд взял Мариэтту за плечи и развернул к себе спиной. Графиня попыталась вырваться.
– Позовите служанку! Что вы…
Но он принялся один за другим застёгивать крючки на спинке платья, стараясь не думать о том, какой нежной выглядит кожа Мариэтты, и как хочется до неё дотронуться – медленно, вдумчиво, наблюдая, как она слегка проминается под пальцами и как сама графиня чуть вздрагивает от прикосновений.
Но сейчас она только затаила дыхание. По тонкой шее пробежали мурашки, и Мари, будто бы пытаясь их остановить, провела по ней ладонью.
– Готово, – проговорил Ренельд и прокашлялся: в горле стояла горячая сухость.
А графиня торопливо отошла, как только он застегнул последний крючок.
“Да ну, Рен. Зачем себя мучить? Правда, – вздохнул Лабьет, тихонько сидя позади и охраняя загадочную коробку, откуда всё так же струился флёр тёмной ауры. – Она твоя невеста”.
– Возможно, если бы не привязка, вдовушка уже проломила бы мне голову этой же бутылью с розовой водой, – Ренельд проследил, как Мари педантично поправила корсаж и рукава.
– Спасибо, – проговорила она наконец. – У вас, видно, большой опыт в таких делах.
– Какая разница, – Ренельд пожал плечами. – Разве вам не всё равно? Но… Думаю, я имею право первым увидеть вас во всей красе. Не считаете?
Графиня обернулась.
– А вы ничего не забываете, да? – по её губам пробежала улыбка. – Продолжаете настаивать на своём.
“Он так настаивает, что ему уже больно”.
– Наверное, я ещё никогда не был так упорен, как с вами, – ответил Ренельд колкостью.
Мариэтта покачала головой и, пройдя к трюмо, вынула из солидного сундучка, что запирался на хитрый замок, коробку с ожерельем. Открыла её и остановилась напротив огромного псише, что пряталось за ширмой.
– Поможете? – от звука её голоса Ренельд на мгновение забыл вдохнуть.
Захотелось обернуться: не стоит ли за спиной тот самый мужчина из сна. Хотя, если это был Собиратель, то он и правда как будто постоянно где-то рядом. И не известно, когда ударит в следующий миг.
– Надеюсь, это ожерелье надёжно спрячет вашу ауру от желающих в ней покопаться.
Ренельд приблизился и взял украшение с его бархатного ложа. Опустил нитку сиреневых камней на грудь Мариэтты, через отражение любуясь тем, как их прохладный оттенок играет не её коже.
– Я думала, что вы просто посчитали его красивым, – хитро усмехнулась графиня. – А оно вон как.
– Не лгите, вы так не думали, – Ренельд улыбнулся в ответ.
