Текст книги "Жена напоказ 2 (СИ)"

Автор книги: Елена Счастная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

“О! – выдал Лабьет. – Твоя матушка пожаловала”.

– Рени, – тут же раздался за спиной голос матери. – Я, конечно, всё понимаю, но ты хотя бы поздоровался, как приехал. У нас гости… Что ты делаешь?

Ренельд медленно обернулся. Мать стояла, хмуро его разглядывая. Тихо хрустнул веер, который она с неосознанной силой сжала обеими руками.

– Здравствуй, – Ренельд кивнул. – Знаешь, я не устаю удивляться тому, какие порой любопытные подробности открываются во время расследований. И одна из них привела меня сюда.

– Это очень странно, – герцогиня вскинула брови. – Ты говоришь о деле с похищением аур?

– Именно, – Ренельд вновь отвернулся и всё же открыл дверцу. Вынул две толстые папки, что лежали внутри. Пошарил рукой в тёмном шкафчике – но там ничего больше не оказалось. – Скажи… Насколько далеко отец был готов зайти, чтобы исправить мою ауру?

Он прошёл до стола и с грохотом опустил на него увесистые стопки бумаг. Мать вздохнула, наблюдая за ним. Её глаза потемнели, а плечи чуть опали. Похоже, воспоминания не из приятных.

– Довольно далеко. Но всё это в итоге оказалось бесполезным. Так что там, – она указала взглядом на старый архив, – ты вряд ли найдёшь что-то полезное. Всё это только теория вперемешку с мечтами.

– И всё же, – Ренельд потянул завязку верхней папки. – Я помню, что он был увлечён этими исследованиями. И одно время был почти уверен, что всё получится. Кто ещё, кроме вас с отцом, Ксавье и короля, был в курсе того, что с моей аурой что-то не так? Кто помогал ему искать решение?

– Рени, – герцогиня покачала головой. – Это давнее дело… И оно ничем не закончилось.

– Кто? – Ренельд повысил голос. – Ты понимаешь, что Мариэтта в опасности? Каждый маг, с которого Собиратель может что-то получить – в опасности! И в этом может быть замешан кто-то из нашей семьи.

– Что за чушь! – резко ответила мать. – Откуда ты вообще это взял? Со своим Собирателем ты скоро совсем сойдёшь с ума! Дома не появляешься, о своей невесте говоришь только в связи с расследованием. Она хоть как-то ещё тебя интересует?

“Ваша светлость, – ехидно пропел Лабьет, снизу вверх глядя на герцогиню, – наши интересы к мадам Конфетке настолько обширны, что вам лучше об этом не думать. Голова разболится”.

Ренельд только мысленно хмыкнул на его замечание.

– А должна? – он приблизился к матери на пару шагов. – Кажется, вас с его величеством, другие стороны моего интереса к Мари не волнуют. Только выгода. Говори! Всё, что знаешь.

Герцогиня вскинула было голову, собираясь упрямиться.

– Как ты вообще со мной разговариваешь? – она редко когда повышала голос. И обычно это означало самую высшую степень гнева. Но не дождавшись ещё хоть слова от Ренельда, всё же продолжила: – Очень многое Сельен мне не рассказывал. Говорил, мол, это не то, о чём мне стоит тревожиться. Ведь я ничем не могу помочь. Но одно я знала точно: в те времена, когда он был одержим идеей изменить твою ауру, он во многом советовался с Эдгаром д’Амраном.

И это не удивительно. Ещё до поступления старшего сына в Санктур отец был дружен с ректором Академии. Но в какой-то миг их отношения дали трещину – причину Ренельд так и не смог выяснить толком. Да и, признаться, не слишком-то ей интересовался.

– Это могло быть разработкой графа д’Амрана? – он поднял руку с висящим на цепочке накопителем прямо перед глазами герцогини.

Она вздрогнула было, но пригляделась внимательнее и чуть расслабилась.

– Эдгар, насколько я знаю, не был умелым артефактором. Его профиль – заклятия. Дочь пошла по его стопам – я так думаю. Но до отца так пока и не дотянулась, – она с сожалением поджала губы.

– Значит, должен был быть и артефактор? – Ренельд убрал амулет обратно в карман.

– Говорю же: Сельен многое от меня скрывал, – мать пожала плечами.

– Не доверял?

Герцогиня оскорблённо фыркнула.

– У нас были сложные времена. Каждый из нас хоть раз, но задумывался о том, как могло получится, что ты родился с тёмной аурой. От кого это передалось… – она помолчала и продолжила: – Сельен был подавлен. Ведь это ставило под удар право всего рода Таури занимать престол. Но в конце концов для недоверия между нами не осталось места. Просто… Я думаю, он считал, что это всё для меня слишком сложно.

“Или не хотел подвергать опасности, – вставил Лабьет, внимательно выслушав её. – Если твой отец, Рен, ввязался в какие-то игры с преобразованием аур, это могло обернуться скверными последствиями”.

– Вполне возможно, – согласился Ренельд, молча наблюдая за тем, как на лице матери разные эмоции сменяют друг друга.

Вспоминать о прошлом трудно. Особенно если в нём немало тёмных пятен.

– Хорошо, – проговорил он, так и не дождавшись от матери ещё хоть каких-то подробностей. – Значит, только Эдгар д’Амран?

– Это то, что я знаю, – герцогиня развела руками. – Рени… Всё это было давно. И тот, кто сейчас занялся этим, – она указала веером на лежащий в нагрудном кармане Ренельда амулет. – Он мог прийти к этому совсем другим путём.

– Может быть, ты права. Но слишком уж многое сходится.

– Тогда не буду тебе мешать, – мать натянуто улыбнулась. – Ты останешься на ужин? Или вновь помчишься в Марбр? Хоть о своей помолвке не забудь…

“Я тебе забуду! – буркнул Лабьет. – Будешь ходить за Конфеткой весь день. А как на шаг отойдёшь, буду кусать… Сам выбери, за что”.

– Кто у нас сегодня в гостях? – рассеянно уточнил Ренельд, перебирая документы отца. – Ты сказала, у нас гости.

Герцогиня, уже уходя, остановилась у двери.

– А! – взмахнула рукой. – Герцог Балленас с сыном решили приехать пораньше и провести пару дней до бала на природе. Они собираются поохотиться и устроить несколько прогулок верхом.

“Чудная жизнь… – вздохнул шинакорн. – Отчего я не посол? Гонял бы себе сейчас уток на пруду, а не мотался бы за тобой, не нюхал бы всякую дрянь. Брр. Как вспомню…”

– Я спущусь, чтобы поздороваться. Позже, – Ренельд взглянул на мать и та, ещё раз осуждающе скривив губы, всё же вышла.

Оказалось, в бумагах отца и правда не нашлось ничего особо полезного. Пара писем, не относящихся к делу, какие-то выписки из книг – по теории строения аур и взаимодействии тёмной и светлой частей. А ещё несколько странных чеков – на чьё имя – не указано. Да и в книге расходов, которую тоже пришлось поднять, потратив на это немало времени, они не числились. Их Ренельд отложил в сторону. Возможно, в банке Жардина что-то удастся выяснить.

Во второй папке документы оказались интереснее: более конкретные рассуждения по структуре ауры Ренельда. Подробный разбор, который делал, судя по всему, как раз Эдгар д’Амран. Заметки на полях оказались большей частью непонятными. Формулы, что были записаны на десятке скреплённых между собой листов, только иногда содержали символы древнемагического языка. Но никаких особо утешительных выводов из них не следовало.

“Ну? – наконец поинтересовался Лабьет, зевнув так широко, что можно было пересчитать все его зубы. – Что-то нашёл?”

На свою жизнь пёс жаловался зря: пока напарник перебирал бумаги, он совершенно спокойно дремал. Порой даже принимался постанывать во сне и дёргать лапами, изрядно его тем отвлекая.

– Почти ничего. Как будто здесь чего-то не хватает. Всё какое-то… бестолковое. Но я точно помню, что видел подобный амулет у отца, – Ренельд встал, разминая ноги. Пить хотелось ужасно, спину ломило. – Я как раз недавно поступил в Санктур. Приехал на каникулы и что-то искал у него в кабинете. И наткнулся на этот накопитель. Тогда не придал ему значения и вообще не понял, что это.

“Получается… – Лабьет тоже вскочил на лапы и встряхнулся. – Либо твоя матушка права, и твой отец был мечтателем. Без оснований. Либо искать нужно в другом месте”.

– И я, кажется, знаю, в каком, – Ренельд принялся складывать документы обратно в папку. Хоть толку от них мало, а взять с собой придётся.

“О-о, у меня прямо слюнки потекли от догадок”, – шинакорн завилял всем задом сразу.

Ренельд усмехнулся, покосившись на него.

– Поедем в Эйл.

“Вот же ты сухарь прогорклый”, – возмутился пёс.

– Поедем к мадам Конфетке, – пришлось сдаться.

“Так гораздо лучше!”

Глава 8

Мариэтта

– Я понимаю, что его светлость человек очень занятой и… – отец вздохнул, посмотрев на меня исподлобья. – Но всё же я надеялся, что он, как и положено в таких случаях, лично поставит меня в известность о своих намерениях относительно тебя.

Похоже, шок от новости о моей скорой свадьбе только недавно его отпустил. Он приехал с самого утра и теперь, похоже, готов был изрядно подпортить мне аппетит за обедом созревшими на этой почве нравоучениями.

Я подняла на него взгляд, а затем вновь опустила в тарелку.

– Скажи спасибо, что вы познакомитесь не на свадьбе.

Отец покачал головой.

– А почему Оли до сих пор не приехала? Что между вами случилось? – он ещё больше нахмурился.

Странно. Отчего-то сестрица не поторопилась жаловаться на меня отцу. Может, и к лучшему. Пусть лучше он пока не знает, что её давний жених теперь мой. За такие чудеса женской солидарности Оли, конечно, ещё долго будет на меня в обиде.

– Так, небольшая размолвка, – ответила я размыто.

– Это на вас не похоже, – с подозрением прищурился отец. – Вы всегда жили мирно.

Скорее это можно назвать безразличием. Сёстры – обстоятельство, на которое мы никак не могли повлиять, всегда находясь слегка на разных берегах. С разными стремлениями и разным отношением к жизни.

– Всё когда-то случается. Главное, что ты приехал, – решила я не продолжать щекотливый разговор.

Мы вновь вернулись к обеду, молчаливому и даже немного сосредоточенному. Но в какой-то миг тихой семейной трапезы мне почудился шум подъезжающего к парадному крыльцу экипажа. Но я ещё не успела окончательно признать это лишь обманом слуха, как в столовую степенно вплыла мадам Хибоу.

– Приехал месье де Ламьер, – проговорила она так, словно это уже стало самым обычным делом.

Порой мне казалось, что месье нечаянно-нагряну дознаватель носит за пазухой какой-то миниатюрный портал. Раз – и он уже у моего порога, чтобы, конечно же, чем-нибудь огорошить.

Несмотря на всё своё ворчливое негодование, отец тут же приосанился. А почтенный ведь человек и должен быть уже не так чувствителен к титулам и статусам!

Наконец вошёл сам герцог – собственной внушительной, чуть всрёпаной и удивительно диковатой персоной. Что это с ним? Лабьет протиснулся следом – между напарником и мадам Хибоу, которая попыталась прошмыгнуть мимо него бочком. Отец перевёл взгляд с Ренельда на шинакорна и заметно вздрогнул. Ах, да! Его он ещё не видел. Это нормальная реакция.

– Добрый день… – герцог осёкся и перевёл взгляд с меня на отца. – Месье Оурс, я полагаю?

– Да, – тот встал, одёргивая фрак. – Рад, что мы всё же встретились, ваша светлость.

Я чуть скривилась от явного упрёка в его тоне. Но месье дознаватель сделал вид, что ничего не заметил. Он подошёл и крепко пожал папеньке руку. Тот вперил в него довольно въедливый взгляд: как будто я прыщавого юнца привела с ним знакомиться, заявив, что вот именно он – любовь всей моей жизни.

– Жаль, что нам не удалось встретиться раньше, месье Оурс. Дела, – герцог растянул губы в улыбке, содержащей в себе точно выверенные доли вежливости, уважения и сожаления. – Потому позвольте сразу же высказать вам всю благодарность за то, что вы вырастили и воспитали такую исключительную во всех смыслах дочь.

Продолжая слегка потряхивать руку Ренельда своей, отец ответил ему со столь же сдержанной учтивостью:

– Я счастлив знать, что она окажется в надёжных руках. Со всеми этими ужасами, что творятся вокруг магов. Ума не приложу, как Ри вообще могла оказаться в такой ситуации.

– Неужели? – Ренельд вскинул тёмные брови.

Что-то в его тоне кольнуло меня, словно иглой. Я сразу перестала почёсывать макушку сладостно прильнувшего к моим коленями Лабьета – и он насторожился тоже.

– Мадам Хибоу! Велите подать приборы для месье де  Ламьера! – проговорила я торопливо.

– О, не стоит! – герцог наконец отпустил руку моего отца и повернулся ко мне. – Я приехал по важному делу. Хотел ещё вчера, но за всеми хлопотами задержался и решил, что появляться слишком поздно будет не вежливо.

Можно подумать, это когда-то его останавливало! Нечто в его облике подсказывало мне, что месье дознаватель попросту валился с ног под конец дня. И потому не смог доползти до кареты. Иначе непременно приехал бы. Ещё пара недель работы в таком напряжении – и фиктивность нашего брака будет обусловлена не столько договором, сколько полнейшей несостоятельностью супруга.

Гхм… о чём это я.

– Если не желаете обедать, можем пройти на террасу и поговорить там. Или прогуляться в саду, – пришлось усилием возвращать мысли в деловое русло.

– Я предпочёл бы пройти в кабинет Эдгара д’Амрана.

– Зачем?

– Чтобы обыскать его, разумеется.

– Что значит?..

– Месье Оурс, –  совершенно беспардонно прервал меня мой несносный жених. – Пользуясь случаем, спрошу… Вы знали причины, по которым месье д’Амран однажды взял в жёны вашу дочь? Или вы верили, что дело только в любви на старости лет?

Отец явно растерялся, а затем только разгневался. Причём резко и довольно заметно.

– К чему вы ведёте, ваша светлость? Месье д’Амран всегда с теплом относился к Мариэтте. И я уверен, что его намерение взять её в жёны было связано исключительно с желанием обрести помощницу и поддержку в нелёгкое время. Когда ранение мучило его всё сильнее. Не думайте, я не питал иллюзий о том, что это последняя его любовь. Но всегда знал, что его поступок не несёт в себе никакого подвоха.

– Возможно, зря, – вздохнул Ренельд. – Мари, – он вновь взглянул на меня. – Я могу осмотреть кабинет графа?

Лабьет тут же с готовностью подскочил с места у моих ног, где уже успел устроиться.

Что ж, пожалуй, лучше скорее закончить странный разговор герцога с отцом. Потому без особых возражений я повела его в обиталище своего почившего супруга. Раньше оно казалось мне просто подавляюще огромным и мрачным. Однако менять в нём я ничего не стала – привыкла со временем.

И как только мы вошли внутрь, я попыталась взять месье дознавателя за те места, что отвечают за сознательность. В иносказательном смысле, конечно.

– Что вы там устроили?! – шагнула к нему. – Едва познакомились с отцом, как уже начали его в чём-то обвинять?

Ренельд смерил меня каким-то отрешённым взглядом. И тут только я поняла, что некая тревога гложет его изнутри – и потому он едва держит себя в руках.

Впрочем, не сильно-то держит! Потому как через миг он почти прижал меня к толстой двери кабинета своей жаркой тушей. Ещё и Лабьет завертелся рядом, то ли поддерживая напарника, то ли осуждая.

– Знаете… – Ренельд упёрся ладонью в створку рядом с моим плечом. – Сейчас я склонен подозревать всех, кто был близок с моим отцом или месье д’Амраном.

– В чём?

– В связи с Собирателем. Ведь граф изучал вашу ауру, верно? – он помолчал, давая мне усвоить это заявление, как ложку горького снадобья. А затем вдруг слегка склонился к моему лицу. – М-м… У вас новые духи? Приятные…

Так! О чём он говорил до того, как я потеряла нить его рассуждений?

– Вы вообще спали сегодня? – в горле стало как-то сухо. – Похоже, вам не документы надо изучать, а отправиться в постель.

– Это совет или предложение? – Ренельд усмехнулся. – Я не отказался бы от любого развития событий в том направлении. Но… Прежде всё же хочу взглянуть на архив графа д’Амрана. Поможете?

Я, прижимаясь спиной к двери, проскочила мимо герцога. Успела только краем глаза заметить, как он опустил голову и искоса посмотрел мне вслед. И выражение его лица в этот миг было таким, что жаром плеснуло по спине.

– Здесь хранятся только документы по делам Фонда и виноделен. А ещё именных винных лавок, которые я собираюсь открывать в самых крупных городах Гриффанружа.

– Какие у вас серьёзные планы, – скептически отозвался Ренельд.

– Надеюсь, вы не собираетесь мне мешать? Или прикажете сидеть дома, изображать смиренную супругу, которая только и ждёт, когда же придёт срок народить вам детишек?

– Детишки в нашем с вами положении – довольно сомнительная перспектива, – герцог тоже подошёл к огромному дубовому столу с резными дверцами шкафчиков и ящичков. – Потому мешать вам я не буду. Не беспокойтесь.

– Это обнадёживает, – я улыбнулась.

Вынула из небольшой поясной сумочки связку ключей и одним из них открыла боковую дверцу стола. За внутренней его стенкой была скрытая ниша. Одно нажатие – и заслонка сдвинулась. Правда, то ли дерево чуть рассохлось, то ли механизм не мешало бы смазать – а мне пришлось попотеть, чтобы открыть её полностью. Усердно пыхтя, я не заметила, что склонилась так низко и неловко, что все мои филейные части уверенно упёрлись прямо в бедро стоящего рядом Ренельда.

А он хоть бы на шаг отодвинулся, гад! Нет – стоял и с явным интересом разглядывал мою спину и всё, что ниже неё. Как будто на мне вовсе не было никакого платья. Похоже, фантазия у него работает, как надо! Даже когда я выпрямилась, герцог не сразу отреагировал. Может, задремал стоя?

– Вот. – Стянутая кожаным переплётом папка громко хлопнулась на стол. – Это все заметки Эдгара по моей ауре. Он изучил её вдоль и поперёк. Но решения, как избавить меня от опасности быть сожжённой собственными силами, так и не отыскал.

– Есть что-то ещё? – Ренельд приподнял уголок папки без видимого энтузиазма.

– Это всё, что может вас заинтересовать в этом кабинете, – я пожала плечами. – Все бумаги и книги, что здесь хранятся, я просматривала лично.

Герцог досадливо покривил губами.

– Я знаю, что граф како-то время пытался помочь отцу “исправить” мою ауру. Поэтому рассчитывал, что здесь найдётся что-то связанное с этим, – Ренельд достал из нагрудного кармана небольшой амулет. – Это дал мне Рауль Донжон. Миниатюрный накопитель, который может принимать в себя светлую ауру сразу. Или  из другого сосуда – побольше.

Он качнул его на цепочке. Я поймала кулон пальцами и пригляделась.

– Чертежи, – выдала, прежде чем успела подумать. – Я видела мельком что-то похожее среди бумаг Эдгара. Даже хотела расспросить его подробнее. Но он сказал, что там нет ничего важного для меня.

– Ну конечно! – усмехнулся герцог. – Они все так говорят, когда не хотят, чтобы в их дела лезли.

Он сразу раскрыл папку и принялся перебирать листы. В полнейшей задумчивости опустился в кресло у стола и, кажется, совсем обо мне позабыл.

Зато Лабьет уставился на меня с явственной мольбой во взгляде. Я посмотрела на него в ответ – и пёс завилял хвостом. Поскулил, глухо ухнул, как будто хотел гавкнуть, но постеснялся. Я развела руками, совершенно не понимая, чего он от меня хочет. Шинакорн страдальчески вздохнул, будто в моём лице столкнулся с редкостной бестолковщиной.

Однако стоило мне вновь взглянуть на Ренельда, который сосредоточенно читал записи Эдгара, как до меня начало доходить беспокойство Лабьета.

– Ваша светлость! – окликнула я его. – Может, хотя бы выпьете чаю? Или вина?

– Нет, я сегодня уже выпил настойку равигоранта. Если залью её вином, у меня может отказать сердце, – герцог улыбнулся, словно это было шуткой.

Равигорант или “бодрящий корень” – весьма своеобразный ингредиент. Говорят, настойки на нём, сдобренные необходимыми добавками, заставляют голову работать быстрее даже при большой усталости. И не позволяют заснуть. Но передозировка весьма чревата. Как и сочетание с хмельными напитками.

– Вы с ума сошли?! – сразу возмутилась я. Лабьет поддержал меня согласным рыком. – Вы и так достаточно умны! Зачем стимулировать свои способности опасными средствами?

– Это очень лестно, спасибо, – Ренельд нахмурился и выпрямился, хлопнув по стопке документов ладонью. – Здесь ничего нет! Ничего, о чём вы говорили. Ни схем, ни чертежей. Даже намёка! Не, если вы позволите, я заберу эту папку с собой. Чтобы изучить детальнее.

Вместо ответа я задумалась, где ещё могли бы храниться исследования Эдгара. То, что было связано со мной, он скрывал от остальных, но держал поближе к себе. Но, судя по всему, и от меня он мог что-то утаивать. А значит, держал некоторые документы там, где я не слишком часто появляюсь.

– Ваша светлость, – я  вновь отвлекла герцога от чтения. – Можно посмотреть в лаборатории.

– Лаборатория! – Ренельд тут же встал. – Что же вы молчали!

Лабьет сокрушённо тряхнул головой, видно, потеряв надежду на то, что его напарник ближайшее время отправиться отдыхать. Всё же мой язык – мой самый злейший враг! Пришлось вести нездорово взбудораженного месье дознавателя на полуподвальный этаж – в лабораторию графа д’Амрана.

Только одна загвоздка… Чтобы среди всех записей Эдгара, что хранились там на полках тяжёлых стеллажей отыскать – возможно! – что-то нужное, придётся потратить оставшиеся полдня.

Как только Ренельд ступил на порог вытянутого зала, наполненного самыми разнообразными инструментами и средствами для магических изысканий, он уважительно цыкнул.

– Ректора Санктура всегда видно по тому, что он не перестаёт быть им даже на пенсии.

Я хмыкнула, не скрывая гордости.

– Если позволите, я схожу переоденусь. А вы пока можете приступать к поискам иголки в этом огромном стоге сена.

– Переоденетесь? – озадачился Ренельд. – Уезжаете?

– Нет, наоборот. Я надену что-то более удобное и помогу. Так будет быстрее. В конце концов, я  уже имею представление, что искать.

Когда я вернулась, то не сразу нашла самого Ренельда. Тот уже успел завалить стол и почти всего себя высокими стопками подшитых в папки документов. И это была лишь малая часть того, что ещё нужно было просмотреть.

– Похоже, вы совсем не интересовались магнаукой, – проворчал герцог. – Тут бездный зьют ногу сломит.

– А вы и зьютов видели? – я осторожно приблизилась, опасаясь, что от любого движения воздуха весь этот завал сдвинется, поедет и придавит месье дознавателя насмерть.

– Видел. У них очень крепкие кости.

Вдохновившись, я тоже отхватила себе с полки с десяток папок. И всё равно, как они подписаны. Если Эдгару было важно сохранить какие-то исследования, чтобы при этом они не бросались в глаза, он мог отвлечь внимание от них не относящейся к сути надписью.

– Лабьет! – не отвлекаясь, окликнул шинакорна герцог. – Обыщи лабораторию на следы заклинаний. Возможно, есть тайники.

Пёс сразу принялся за дело, размеренно и не торопясь исследуя пол, стены и полки кабинета.

А я, устроившись неподалёку от Ренельда, увлеклась перебиранием бумаг.

Но скоро выяснилось, что они хоть и связаны с самыми разными областями магии – да всё не теми, что нужно. Через некоторое время строчки начали расплываться перед глазами, а голова отяжелела. Столы оказались все завалены папками: мы не сразу возвращали их на полки, чтобы не запутаться.

Я отсидела себе весь зад – и перебралась на ковёр к огромному очагу-камину, устроенному в одной из стен лаборатории. Порой Эдгар готовил здесь какие-то алхимические составы. Ренельд уже давно уселся в более удобное кресло с высокой спинкой. Уместил у себя на коленях очередную папку, а рядом с собой нагромоздил высокую стопку других – чтобы сто раз не бегать.

Мы почти не разговаривали. Только иногда в кабинете раздавались наши радостные или разочарованные возгласы:

– Вот! Что-то есть. Похоже?

– Нет, не то.

Лабьет закончил исследование комнаты и, вздохнув, улёгся рядом со мной. То и дело он косился в записи, что я перекладывала, отметая ненужное. А порой – опускал голову на лапы и как будто засыпал. Кажется, в животе у него тоскливо урчало.

– Нашла! – едва не взвизгнула я – и сама же испугалась.

За очередным отодвинутым в сторону рядом кожаных папок – в самом низу ближнего к окну стеллажа, внезапно обнаружилась скрытая в стене ниша. Улов был небольшим: на вид, всего несколько листов. На корешке – ни единого знака, слова или хотя бы намёка на то, что там хранится. Но это наполнило меня такой невероятной надеждой, что я, резко вскочив на ноги, тут же стукнулась теменем о верхнюю полку.

– Проклятье!

Однако на моё восклицание месье дознаватель ответил подозрительным молчанием.

– Ваша светлость! – окликнула я его ещё раз.

Сердце соскочило с места и, неистово колотясь, начало падать куда-то в желудок. Кто его знает, этого месье дознавателя! Сколько он вообще выпил этой настойки? Лабьет, который страстно обнюхивал найденную мной нишу, навострил уши. Сильно не обеспокоился – судя по тому, что не бросился к напарнику со всех своих четырёх лап.

Зато я швырнула обнаруженную папку на стол и бегом подошла к креслу, из-за спинки которого виднелись только закинутые одна на другую длинные ноги Ренельда.

Он сидел, привалившись виском к изогнутому подголовнику, и спал здоровым сном мужчины в самом расцвете сил. Самонадеянный упрямый гордец! Нет чтобы пойти отдохнуть, поесть – и тогда уж браться за работу! Как вообще теперь прикажете доставлять это тело до кровати?

Я критически осмотрела его. Потом ещё раз – и ещё, не в силах остановить этот порочный процесс. Он даже спал как-то… брутально. Совершенно возмутительно волнующе. И вот эти прядки, что упали ему на лоб – явно лишние. Убрать бы их самыми кончиками пальцев и между делом…

Нет, хватит! Пусть пока посидит так. Слегка вздремнёт, а я как раз велю накрывать на стол к ужину и готовить ему комнату на ночь. Не отпускать же их с Лабьетом обратно в Марбр по темноте. Тем более чем-то наши поиски всё же увенчались!

Кстати, а чем?

С неким трепетом в душе я отщёлкнула замочек, что скреплял папку, и заглянула внутрь. Только одним глазком!

Подождите! Что?!

Я полистала совершенно пустые, словно только что вышедшие из-под пресса листы бумаги. Это что, шутка такая? Даже перевернула каждый – но и на обратной стороне ничего не нашлось. Хороша задачка! Что же теперь сказать месье спящий-красавец дознавателю? Больше тут искать нечего. Если только обшаривать каждый угол в поисках ещё какого-то тайника. Но сегодня я на это уже не способна: шея затекла, пальцы еле шевелятся от постоянного листания бумаг. А глаза, кажется, уже скоро начнут кровоточить. Да и в желудке пусто, как в вылизанной Лабьетом миске.

– Вот так вот, малыш, – я вздохнула, усаживаясь обратно на ковёр, и подманила к себе шинакорна. – Но не мог же Эдгар спрятать просто пустые листы? Что-то это должно значить. Или, может, этот тайник нашёл кто-то другой? А обратно подсунул просто бумагу…

Пёс подбежал, пригибая голову. Обнюхал верхний лист, поддел его носом и громко чихнул. Ничем не закреплённые бумажки от этого сразу разлетелись в стороны.

А пока я собирала их, мысленно ворча на неуклюжего помощника, тот приблизился к камину и красноречиво уставил в него морду. Посмотрел на меня – и снова туда.

– Ты уверен? – я нахмурилась.

Шинакорн закатил глаза и тряхнул опущенными ушами. Ну, что ж… Я уложила в вычишенную топку несколько поленьев и развела огонь.

– Надеюсь, ты не ошибся…

Я взяла первый попавшийся лист из стопки и бросила его в пламя, держа наготове кочергу.

Но бумага, к моему немалому удивлению, гореть не стала. Она слегка свернулась по краям, да так и осталась лежать. Показалось, что этим всё и окончится. Просто несгораемая бумага – это, конечно, очень удобно, хоть патент проси в Королевском Бюро. Но мы ведь ждали совсем не этого!

Я уже хотела было вытащить листок обратно, как на нём вдруг начали проступать тёмные символы. А вот это уже гораздо интереснее!

Их становилось всё больше, постепенно они складывались в упорядоченные формулы неких заклинаний. Правда, исключительно на древнемагическом языке. К счастью, Эдгар обучал меня ему. Прямо несказанное облегчение! Потому я, едва дождавшись, как все знаки появятся на листе – сразу подгребла его к себе и взялась за уголок. Странно – совсем не нагрелся!

Лабьет тоже заинтересованно присмотрелся к символам, уложенным в весьма сложную вязь заклинания. Что оно означает? Но мне даже не удалось толком вникнуть в суть написанного, как строчки начали бледнеть.

Эй, куда?!

Невольно я коснулась символов кончиками пальцев, провела вдоль них, словно пытаясь удержать – и мою руку до самого запястья пронзило тончайшими иглами. Перед глазами вновь вспыхнуло всё, что я увидела.

Лабьет предупреждающе рыкнул и, кажется, дёрнул меня за подол. А я взмахнула рукой, ощущая, как под моей ладонью рождается плотное магическое переплетение. Словно мост. Даже его сияние, золотистое, мерцающее, можно было разглядеть – если сосредоточиться чуть лучше.

Нити заклинания кружевом протянулись через комнату и вдруг – я такого не хотела, правда! – вонзились в тело Ренельда. Рассыпались искрами, чудом не прожигая ему одежду. По ним, точно по мелким каналам ко мне потекла тёмная энергия. Да так стремительно, что я совершенно не успела сообразить, что делать дальше и как это остановить.

Чернильная сеть мгновенно оплела руку. Герцог вздрогнул, но не проснулся, только напрягся, хватаясь за подлокотники кресла. И показалось вдруг, что меня до самого плеча сковало толстой коркой льда. Я тихо вскрикнула и выронила листок с заклинанием. Он ещё миг светился бледным сиянием и погас. И вместе с этим оборвалась наша невероятная связь с Ренельдом.

Месье дознаватель снова обмяк, и я, окончательно перепугавшись, бросилась к нему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Гнев Первородных! Что это вообще было? Перед глазами заплясали серые пятна, потому я даже не смогла разглядеть, дышит ли герцог. Если я его убила? Или умудрилась ещё как-то навредить? Например, сожгла ему что-то в его тёмной-претёмной ауре?

– Ренельд! – я хорошенько тряхнула его, схватив за лацканы жилета.

Безрезультатно!

Лабьет суетливо крутился рядом, то и дело задевая меня своим шипастым хвостом и толкая носом в спину. Он досадливо поскуливал, ухал; его острые уши были так напряжены, что напоминали два паруса под ветром. Похоже, теперь даже он разволновался.

Оперевшись на подлокотник ладонью, я приложила ухо к груди Ренельда. Как бы ещё унять шум собственной крови в голове? И ещё какой-то – посторонний. Словно кто-то пытался докричаться до меня издалека. Наверное, это паника во мне верещит.

К счастью, сердце месье дознавателя билось ровно и сильно. Дыхание было глубоким и спокойным. Похоже, он всё так же спит! Словно ничего и не заметил. Ах ты ж, махина непробиваемая! Напугал-то меня как!

От досады на саму себя захотелось толкнуть его посильнее. А то и шлёпнуть по щеке – может, это приведет его в чувство? Но вместо этого я в отрешённой задумчивости нависла над Ренельдом – просто не в силах удержаться от того, чтобы разглядеть его лицо. Да, видела уже не раз – почти вплотную. Но, похоже, именно в самый неподходящий момент магическая привязка решила взбунтоваться.

И казалось, что в голове у меня качается тёплый жиденький сироп вместо мозга. От того, насколько близко я была к герцогу. От колотящего меня испуга, что никак не хотел проходить. И от запаха этого проклятого лосьона – совершенно необъяснимо привлекательного. Найду и выброшу, честное слово! Чтобы лишний раз не смущал мой ум.