Текст книги "Медвежья волхва (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
– Я не могу оставить его.
– Можешь, – покачал головой Видослав. – Пойми, так лучше будет. Спокойнее ему. И он скорее поправится. А как забудет тебя – и того пуще. Знаю я таких женщин. Которые жизни ломают.
– Никому я ещё жизни не поломала, – Ведана усмехнулась. – Да только вы всё пытаетесь мне навязать вину. Всё, что я делаю, поворачиваете так и эдак, чтобы зачернить. Не рады мне. И благодарности в вас и на горсть не наберётся. А забыть уж давно пора, что было. И кем я была – потому что сама не рада.
– Уезжай, – спокойно продолжил старейшина. – С утра уезжай. До Кирията тебя отвезём, а там сама, как знаешь. Забудь Медведя.
Видослав повернулся уж и уходить, скользнуло серебро ясно горящей на звёздном небоскате луны по его торчащим из-под шапки светлым волосам. И Ведана хотела спорить. Готова была даже у порога сесть и никуда не двигаться, пока Медведя не увидит – а поняла вдруг так ясно и холодно, как свет ночного Ока, что бесполезно это. Может, и впрямь, сейчас надо оставить, не тревожить? Так будет Медведю лучше?
Тяжко пришлось на пути этом. Но есть и то, что можно долго вспоминать – и тем жить дальше.
– Я уеду, – бросила Ведана Видославу в спину. – Только Медведю передайте, чтобы к миртам наведался, как оправится совсем. Иначе то, что со Жданом было, и с Руславом случится.
Старейшина обернулся коротко, но, ничего больше не сказав, скрылся в сенях.
Глава 10
– Ну, что ж, Медведь, – князь веско хлопнул его по плечу. – Жду тебя в скорости назад. Неверное то было решение оставить тебя старостой в Беглице. Теперь понимаю это. Так теперь исправить надо.
Медведь кивнул, улыбаясь. И на месте не стоялось спокойно, как хотелось ему уже отправиться в Верхнюю Мелинку к миртам. Узнать наконец все глубины своей крови, всю силу её, чтобы после отданного в отроки князю Руслава всему обучить.
Не хотел он такого, чтобы случилось с ним то же, что и со Жданом. Тот долго ещё в себя приходил, молчал едва не совсем целую луну. Ладейка боялась, что так и не станет прежним. Да вот помалу вернулось всё на свои места, будто ожил он снова. И приезжал недавно в Кирият – проведать.
А больше всего хотелось Медведю увидеть Ведану. Разлука с ней, в которой виноваты были те, кого он родичами своими считал, почти на части его разрывала. Не поверил он, конечно, словам Видослава, когда тот сказал, что сама она его бросила. Да и княжеский лекарь Лерх, который спешно прибыл в Беглицу двумя днями позже, только подтвердил всё. Не просто так Ведана умчалась к миртам, как прогнали её. Она к князю пошла и попросила его лучшего лекаря взяться за лечение Медведя. А Кирилл, конечно, не смог ей отказать. Да и, мало того, как сумел Медведь хотя бы в телегу сесть, его отвезли в Кирият. Хотел князь вернуть своего дружинника туда, где ему самое место – и понадобился для того, чтобы понять это, почти целый год.
– Здесь твой дом, – сказал князь при встрече. – Здесь и семья твоя. А коли захочешь её больше сделать, – рассмеялся, – я только рад буду.
И Медведь хотел. Потому что как будто не целым был без Веданы. На дочку Видослава и глядеть не хотел, сразу её от себя прогнал и слова не выслушав, чем старейшину рузозлил немало. Да что уже тот поделать мог…
Медведь погрузился на коня – самого крепкого, какой нашёлся в княжеских стойлах – и скоро выехал за ворота детинца, надеясь вернуться сюда уже не один. Никогда он не бывал у миртов – загадочных и мудрых, как говорили – и, признаться, побаивался. Что скажут ему? Может, Ведана не права оказалась, и не смогут они ему помочь? Да что гадать. Самому узнавать надо.
На дорогах начиналась самая распутица. Не дожидаясь Комоедиц, зима решила отступить, открывая дорогу сырой и ветреной весне. Однако снег таял от каждой вспышки Дажьбожьего ока на укрытом кучерявыми синеватыми тучами небе. То и дело принимался идти сонный дождик, который как будто помалу силы пробовал, решив, что рановато ещё поливать не совсем открывшуюся из-под сугробов землю.
В лесах же, между деревьями и в низинах, снег сходить не торопился. Лежал оплывшими кучами, усыпанными мелкой трухой и иголками. Пахло кругом прелой прошлогодней травой, влажной корой, под которой ещё не открылись древесные соки. Но повсюду чувствовалось это зыбкое предвкушение. Ещё денёк-другой – и совсем разгуляется весна.
Ветер носился вдоль дороги, трепал верхушки деревьев, гнал по небоскату тяжёлые облака – и они где-то на севере ещё сыпали, верно, мелким снегом. Медведь знал, куда ехать, но не знал, что ждёт его там. Может, Ведана и вовсе оставила всё, что было с ними, за спиной и решила забыть? Тогда ему не останется ничего другого, кроме как заставить её снова всё вспомнить и почувствовать. Через завесу чужой лжи, что привела к их расставанию, через людскую неблагодарность и страх перед тем, что они понять не в силах.
Дни за днями шли, открывая перед Медведем веси, в которых он ни разу не бывал и места, которых ни разу не видел. Надо же, всю жизнь в княжестве прожил, много куда бросался вместе с дружиной, а в эту сторону – никогда. А именно в этой стороне оказалось сейчас всё самое важное.
Минуло почти две пятерицы пути – и стало заметно теплее. Медведь сменил плотный кожух на суконную свиту – и как будто сошёл ещё один слой тяжёлых дум и тревог с него. Сменили могучие сосновые леса и ельники высокие, светлые липовые рощи и дубравы. Стояли кряжистые стражи, ещё безлистные целыми полчищами, раскинув узловатые ветви с блестящими камешками не опавших желудей, следили будто за каждым путником, что решил наведаться в эти заповедные земли, куда, как говорили, не каждый попасть может. Иные так и не находили верной дороги и возвращались домой ни с чем.
И представлялось отчего-то, как ехала этим путём Ведана ещё зимой, когда едва миновали Турицы. Как принимали её эти дубовые рощи? Смотрели ли на неё так же строго? Верно, нет. Она здесь стала почти родной.
Как показалась вдалеке на пологом холме Верхняя Мелинка – Медведь сразу узнал её. Защемило где-то в сердце, и он подогнал коня, чтобы скорее добраться туда. Проехал по широкому крепкому мосту через реку, ещё покрытую позеленевшим, пропитанным водой льдом. Но повсюду уже виднелись тёмные полыньи – вдоль берега – и казалось, что с каждым мигом под ярым Оком они становились больше.
Едва миновав околицу и оказавшись на улице, ещё сырой, но уже хорошо притоптанной местными, Медведь спешился. Поймал по пути дородную женщину в толстой зелёной свите, слегка преградив ей дорогу.
– Здрава будь, любезная, – улыбнулся, стараясь быть приветливым, хоть и терпения уже не хватало. – Подскажи, где я могу найти волхву Ведану?
Баба заправила под платок русые пряди, пристально оглядывая его, и, видно, убедившись, что ничего дурного он с собой не несёт, махнула рукой вдоль улицы.
– Там, через две избы от общинной – увидишь – будет стоять. Маленькая изба, новая. Нарочно для неё мужики наши срубили ещё летом.
Вот, значит, как. Ценили здесь Ведану, раз на отдельный дом для неё расстарались – пусть и маленький. Да то было похоже на волхву: никого она стеснять не хотела, ни к кому в соседки не навязывалась, теснясь под бок хозяевам. Медведь улыбнулся, зная теперь, что не ошибётся. Он повёл коня дальше по улице – широким шагом миновал весь до серёдки, то и дело перепрыгивая через лужи и кивая тем, кто попадался ему на пути. Люди посматривали, хоть и с любопытством, да без страха или злобы: верили, наверное, что заповедные дубравы не пустят к ним лиходеев.
Вот и вынырнул из-за огромной общинной избы маленький сруб – показалось издалека, что с ширинку для рук размером. Как только там кто-то уместиться может? Крышу её покрывал подтаявший снег. С козырьков свисали прозрачные, исходящие слезами сосульки. Двор был расчищен – явно мужскими руками: высокие сугробы были навалены по краям ровной тропинки. И отчего-то кольнуло в груди жгучей ревностью: кто это у Веданы тут хозяйничает? Кто заботится так… И встал, не дойдя и до середины тропки, как вышел ему навстречу из сеней Рогл. Медведь и не узнал его в первый миг: до того возмужал и в плечах раздался, будто в дружине уроки держал против мастеров. Только чёрные прямые пряди волос, разметанные по плечам, сразу в памяти вспышкой отразились: таких вороных до ночной синевы ни у кого из знакомых больше не было.
Вельдчонок поднял взгляд – да какой уж он теперь вельдчонок – глянул хмуро поначалу, а там признал Медведя тоже. Стряхнул с лопаты талый комок снега и прислонил её к стене.
– Здрав будь, Медведь! – улыбнулся, подошёл в несколько шагов. Да этот двор небольшой одним прыжком преодолеть можно.
Они пожали друг другу запястья. Медведь всё смотрел в лицо Рогла – и словно прошлое своё вдруг так ясно увидел, точно случилось всё вчера.
– Спасибо, – сказал. И добавил, когда вельд непонимающе вскинул брови. – Что Ведану в Беглицу отправил.
Рогл усмехнулся.
– Она ждёт тебя каждый день.
Больше ничего говорить не стал – пошёл прочь со двора: видно, к жене своей, которая, стало быть, недавно как раз разродилась. А Медведь в сени шагнул – и понял вдруг, откуда был присущ запах особенный коже Веданы, который он вдыхал жадно в мгновения их близости. Отсюда: трав и дерева. И сбитня яблочного – точно.
***
Ведана вздрогнула от тихого скрипа двери. Неужто Рогл забыл что-то? Думала, ушёл уже. Обернулась – и вдохнуть забыла. Медведь вошёл в избу чуть боком – проход для него казался узковат. Содрал с головы шапку, озираясь – и Ведана покачнулась даже, сбитая с ног его видом.
– Здравствуй, – он улыбнулся, проходя дальше, опуская шаги уверенные на ступеньки всхода.
– Здравствуй, Медведь, – Ведана вцепилась в него жадным взглядом. И найти боялась следы увечья, но он был как будто совсем таким, как раньше. Не зря Лерх свой хлеб при князе ест.
Тёмные глаза старосты с любопытством осматривали хоромину её тесноватую: одной много ли надо? И даже неловко становилось за то, что изба её так для него мала. Он словно всю её от стены до стены заполнил: после его-то, срубленной для большой семьи.
– Я сразу, как в себя пришёл, за тобой ехать хотел, – усмехнулся Медведь, останавливаясь напротив. Забрал из рук её горшок, который она хотела на печь поставить, да забыла. Убрал на стол и взял ладони в свои. – Только встать не смог. И ещё луну после почти не ходил. Только Лерх один меня на ноги и поставил.
Ведана замотала головой: так горько было слушать. Что она вынуждена была ради спокойствия его уехать в тот миг, как была ему нужнее всего.
– Прости. Я должна была.
– Тебя выгнали. Я знаю, – он провёл большими пальцами по её щекам. – А мне после даже страшно было к миртам собираться.
– Почему же? – Ведана вновь на него взгляд подняла – и утонула будто бы. Не выбраться никак из этих омутов тёплых: смотреть бы на него всегда.
– Думал, может, замуж вышла уже, пока я хвораю.
Она рассмеялась тихо, медленно скользя ладонями по широким запястьям.
– Кому я тут в жёнах нужна: с дитём от другого мужчины под сердцем? Миртам свою бы кровь не застаивать. А вовсе чужая им без надобности.
Медведь сжал её плечи и встряхнул чуть: чтобы перестала говорить так много от волнения.
– Мой, – не спросил. Только мысль в голове собственной утвердил.
Она кивнула, отчего-то заливаясь краской до самых ушей. Но Медведь поймал её лицо в ладони и тут же прижался губами к губам. Толкнулся в глубь языком, вмиг овладевая всеми мыслями и телом, что затрепетало и словно отяжелело от его ласки. Ведана повисла на его плечах, отвечая со всем пылом, что рвался из груди самой. Медведь ласково гладил её талию, спину и живот, будто сам прочувствовать хотел, найти в лоне её ту жизнь, что уже крепла в нём – Ведана же давно ощущала её возрастающую силу. Силу древней крови, что излилась из самого Хозяина леса.
– Учить будешь меня? – шепнул Медведь, едва поцелуй разрывая.
– Волхвы будут, – она засмеялась, сгребая его за ворот. – И всё будет хорошо.
Снова потянула его к себе, стаскивая с плеч свиту. И касалась его повсюду, раздевая – не хотела терпеть. Не хотела даже вечера дожидаться.
– Не наврежу? – задыхаясь в собственном вожделении, спросил Медведь.
Задрал понёву вместе с рубахой Веданы до бёдер, огладил, чуть царапая кожу мозолями.
– Он кровь от твоей крови... Не навредишь, – поспешила она его уверить.
Откинулась спиной на крепкую Божью ладонь, зная, что она простит то, что свершится на ней. Обхватила любимого лодыжками, принимая так полно, как могла. Он брал её осторожно, едва сдерживая жаркое нетерпение. Да всё ж боялся, видно. Сминал мягко отяжелевшую и разбухшую уже грудь, чуть сдавливая пальцами особо чувствительные теперь вершинки. Гладил разгорячённые бёдра и скользил внутри так невыносимо сладостно и тесно. И Ведана содрогалась мелко от этих невероятно ярких ощущений. Будто тело её перерождалось, принимая теперь того, кто в ней остался своей частицей – и снова целым становилось. Раскрывалось, как бутон, подставляясь под тепло и свет единственного Ока, что ему нужно.
– Ты поменялась, – улыбнулся Медведь ей в губы, склонившись.
– Поменяюсь ещё больше, – шепнула Ведана, ловя его рот своим. – И я рада, что ты это увидишь.
И Медведь остался в её избе – теперь ему придётся задержаться здесь, чтобы познать мудрость Велеса, уроки миртов, которые знали о нём больше, чем он сам. Они провели первую ночь вместе. Первую из всех после возвращения в Верхнюю Мелинку, когда Ведана чувствовала себя снова живой.
Теперь всё будет хорошо. Всё на своём месте. Ведана долго искала его – и кто знал, кто сказать мог, где доведётся найти. И жизнь прошлая будто отмерла за ненадобностью. Другая будет: рядом с мужчиной, которого она, сама того не ведая, ждала всё это время.
