Текст книги "Дневник пикапера (СИ)"
Автор книги: Елена Савская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Часть II Практика. Глава 1
Летним вечером солнце, как ребенок, которого не загонишь в постель, долго-долго висит в небе, клонится к линии горизонта, но никак не желает укладываться в теплую постельку. Оно светит ярко и ему любопытно, что происходит в наземном мире. Вечерами начинается самое интересное: люди в основной массе уже завершили свои дневные дела и погружаются в размышления о высоком. Они отдыхают, читают и разговаривают, ходят на свидания, курят на балконе, приветливо щурясь оранжевым закатным лучам.
Тонкая фигурка в светлом платье медленно шла по брусчатке со стороны набережной и тоже о чем-то думала.
Неудачные отношения. Их может быть очень много на пути к истинному семейному счастью. Да и искомое счастье может оказаться вовсе не истинным. Штамп в паспорте – не гарантия счастливой семейной жизни.
Вот она, вроде бы и счастлива в своих отношениях, но и ее идеальный муж имеет секретики. И ладно бы те, что навсегда остались в прошлом. Такие есть у большинства мужчин старше 20-ти. Без прошлых отношений они бы не оформились в опытных обольстителей. Не набили бы шишек в общении с нежным полом. И не научились бы искусству компромисса.
Хотя, редкие люди осваивают компромисс до «уровня бог». Но к 25-ти они хотя бы понимают, как важно порой уступить. И стараются. Конечно, если есть мотивация.
Но муж ее солгал здесь и сейчас. И хотя ложь эта была на страже его тайного прошлого, в котором он вовсе не был рыцарем без страха и упрека… Во всём этом приятного было мало.
На остановке, заплеванной семечками, на удивление скопилось много людей. Девушки и юноши, родители с детьми и люди постарше – прямо-таки срез общества.
Блондинка исподволь рассматривала парочку, которые обнимались и целовались так, будто видятся в последний раз жизни. Они, несомненно, были счастливы и преставали улыбаться друг другу только во время затяжных поцелуев. И ведь не прощаются, так и поедут вместе в автобусе, единым телом с переплетенными конечностями.
Блондинка невольно сравнила молодых людей с их с мужем чинной парой, которой они были и оставались очень долго и на заре отношений и позднее. Может быть, дело было в их семилетней разнице в возрасте, но он никогда не стремился оплести ее руками и ногами, как осьминог, а она никогда не висела у него на шее, впившись губами в щеку.
Может быть, зря? Ну, с ней-то понятно. Ее воспитали приличной девушкой, а такие не бросаются на мужчин в общественных местах. А он? Скорее всего, дело в возрасте. В 30 лет чувства уже боле прохладные. Продуманные. Она никогда не видела 30-летнего мужчину, лапающего свою вторую половину на остановке.
Из размышлений ее вывел запах перегара, пахнувший откуда-то из-за левого плеча:
– Дзевушшкк-а, разршите поззнкоми-ик-ться.
Из-за спины вышел какой-то нетрезвый тип, в потной футболке и грязных кедах. Молодой, но вызывающей отвращение своим безобразным видом. В темных спутанных волосах застряла сухая травинка, так что можно было предположить, что день мужчины был насыщен приключениями.
Блондинка глянула в сторону дороги, откуда должен был приехать спасительный автобус, но его всё еще не было. Вступать в дискуссию с пьяным человеком – бессмысленно и чревато непредвиденными последствиями, поэтому она для начала попыталась просто проигнорировать его попытки пообщаться. Достала телефон из сумочки и отошла немного в сторону, делая вид, что читает с экрана что-то важное.
Липкая рука легла на ее плечо, а пьяный мачо попытался заглянуть в ее лицо:
– Дзевушка, прстите меня, пожалуйста, но ты такая кр-рссивая. Самая красивая женщина. На этой. Остановке.
От его смрадного дыханием лицо блондинки непроизвольно скривилось. А глаза бегали по сторонам в немом крике о помощи. Но никто не хотел спасать ее от нежеланного общества. Женщины смотрели на нее… с завистью?
– Эээ… мне конечно лестно, что я самая красивая, и всё такое… Но вы видите? – Она выставила перед собой правую ладонь. – У меня кольцо на пальце. Я замужем. – Квадратный бриллиант ярко сверкнул, отражая еще сильные солнечные лучи.
А мужчина, вперившись взглядом в явно недешевый камень, с обидой произнес:
– Богатый у ття муж? Ыыыы… Все вы бабы – продажные. Только на богатых ведетесь.
Разубеждать его не было ни сил, ни желания. Впереди показался такой долгожданный металлический желтый бок. Дверь в нем с шипением открылась. Блондинка быстро обошла нетрезвого гражданина, вскочила в затемненную внутренность автобуса и сразу же уселась у окна.
Пьяный тип, пошатывался на месте. Потом, будто что-то сообразив, медленно повернулся в сторону людей, толкущихся у входа в общественный транспорт, и двинулся в след. Но его оттолкнули. Последней внутрь протиснулась сцепленная в единый организм целующаяся парочка. Автобус сыто закрыл двери и тронулся. А блондинка с облегчением выдохнула.
Сначала она просто смотрела в окно. Город всегда был красив, а особенно летом, когда отовсюду росла трава и цвели клумбы, добавляя свежих ярких красок. Ехали медленно из-за вечерней пробки. Поэтому она снова открыла тетрадь.
Новая запись была сделана почему-то ручкой с зеленой пастой. А синей сверху значилась приписка «Вместо эпилога». Синие буквы, в отличие от зеленых были более мелкие и убористые. Складывалось впечатление, что дописали их гораздо позднее. Да и муж ли дописывал? Почерк немного отличался. Она начала читать.
«Прошло три недели с последней записи. Сейчас у нас вовсю идет практика в полях. Я понял, насколько кстати было расставание с Совушкой. У меня бы просто не получилось совместить практику и встречи с ней. Вышел бы некрасивый скандал. Конечно, то, как мы расстались, не было красивым. Но я честно старался причинить ей меньше боли.
А она всё-таки ушла из фирмы. На следующий день не явилась на работу, отправила заявление на увольнение курьером, что на нее вообще не похоже – экономная же. В конверте еще записка была для Сергея Петровича. Про нее кадровички насплетничали, и до нашего отдела тоже слухи дошли. В записке Нина просила никого не винить. «Как самоубийца», – шутканул Женька. «Слава богу, не придется искать новую работу», – подумал я.
Может быть, это эгоистично. Но честное пионерское, я на протяжении всей этой истории пекся только о Нине! Она замечательная! Умная, начитанная, спортивная. У нее отличная фигура. Особенно, некоторые ее части. Выдающиеся… Но если я в нее не влюбился, то зачем??
И зря она меня третировала по работе. Если б повела себя, как взрослый человек, а не как обиженная девочка, не случилось бы этого всего. Может быть, мне надо было потерпеть? Успокоилась бы со временем. Ладно, бессмысленно сейчас уже гадать. Ушла и дело с концом.
На ее место пришла тетя 35 лет с двумя детьми. Она пока еще тупит, но мы подсказываем. Делимся совушкиным опытом. У Елены Александровны на столе семейное фото. А это практически гарантия, что никаких лав-стори на рабочем месте не будет.
Но я тут про практику хотел рассказать.
Вводную лекцию перед практикой наставники закончили фразой: «Не пытайтесь быть с ними Джеймсами Бондами, если понимаете, что это вам не по силам. Вы все – очень разные, и девушки – тоже. Но всем девушкам нравится, когда их любят. Так любите их! Даже если это всего лишь на день. Даже если на час. Восхищайтесь ими искренне. Станьте их ангелами-хранителями. Заботьтесь о них. Все они хотят любви. Но даже особо скептичные не откажутся от порции заботы. Идите! И пусть ваши мечты станут реальностью».
В поля мы ходим практически каждый вечер. Наставники сказали, что четыре пары уикэндов не хватило бы. И они правы.
За первую неделю никто не сумел получить номера телефонов. По субботам у нас теперь что-то типа семинаров – занятия, но не теория, а разборы полетов. Вот и разбирали ошибки за всю неделю. Кого-то успели снять на сотовый, кого-то не успели – наставников всего 4, а учеников – 20 человек в группе. Но каждый, кого не засняли, рассказывает по-честному обо всех неудачах, потому что каждому хочется, чтобы нашлась ошибка именно в его случае. Мы с Колькой ржем, что если бы вся наша группа в универе с таким же рвением стремилась к знаниям, то каждый был бы уже профессором.
По итогам второй недели шестеро познакомились с девушками и двое получили вожделенные телефонные номера. Счастливчики должны назначить свидание и заснять, «как всё было» на камеру. Вопреки моим страхам, сказали, что секс можно не снимать, они тут не порно коллекционируют. Но если получится, то это будет означать, что парень настолько крут и уверен в себе, что может сам преподавать пикап. Ну, это они, конечно, пошутили, как я понял.
На третьей неделе Колька «взял» Аськин номер телефона и притащил на разбор полетов видео, на котором ничего нельзя было разобрать, из-за темноты. Но охи и вздохи были такие, что порнографический Оскар по-любому должен достаться этой фриковатой парочке. На немые вопросы сокурсников и хихиканье наставников Колька невозмутимо ответил, что вчера впервые ее увидел и не знал, насколько она страстная.
Не знаю, что подумала Аська, когда Колька предложил ей попробовать себя в роли порно-актрисы. Колька божился мне, что предлагать не пришлось, она всегда такая! А темно было, потому что он спрятал телефон с камерой в куче одежды, прикрыв его черной футболкой.
Что-то мне подсказывает, что Аська уже в курсе истории с курсами пикапа и ничего не имеет против. Я ж говорю – странная женщина. Как раз для Кольки.
Про себя могу сказать, что сачкую. Не стараюсь вообще. Прихожу в бар. Сажусь в дальний угол и пью 1 коктейль. Или чай. Выпивать каждый день вредно вообще-то!
Сегодня на разборе полетов мне прикрепили нового наставника. Завтра идем в новый ночной клуб с Кириллом. Не скажу, что рад безмерно. Терпеть не могу учет и контроль».
«О ееее!!! Но обо всем по порядку.
Было два вечера. В первый мы пошли в новый клуб. Кирилл как бы отдельно, его задача наблюдать со стороны и не лезть. Он кстати, вообще не красавчик. Средний рост, сухощавый, чуть сутулый. Серые волосы ежиком, темные глаза, обычное лицо – не урод, но и зацепиться взгляду не за что. Одел серую водолазку и джинсы – слился с толпой. Женщины его не то, чтобы игнорировали – не замечали вообще. На входе его вместе со мной фейс-контроль пропустил, как родного, мы прошли через холл и нырнули в темноту танцпола. Я начал оглядываться по сторонам, чтобы освоиться и найти бар, но когда решил предложить Кириллу заказать чего-нибудь выпить, оказалось, что он исчез. Сколько я ни всматривался в толпу, ни разу не нашел его взглядом.
Некоторое время я тупил, а потом… за столиком сидела яркая брюнетка в блестящем мини-платье. Вот она поправила волосы и повернулась в мою сторону. И это была Янка!
Я тут же сгенерировал гениальный план – сделать такой же финт ушами, как и Колька. И плюхнулся рядом с ней за столик. А вот ее реакции не ожидал. Никаких сюси-пуси – Янка была холодна, как Антарктида. И причиной был, конечно же, ее новый пингвин!
Он, кстати, тут же материализовался за столиком. Черные волосы, собранные в хвост, нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза и густые брови. Янка холодно представила нас друг другу: «Марк – мужчина моей мечты, а это мой кузен». Марк хищно улыбнулся тонкими губами и пожал мою «кузенью» руку своей холодной клешней. Был он больше похож на Дракулу. Мужчина непонятного возраста, и опытный гад, судя по всему. Я выразил надежду на то, что Янка будет с ним счастлива и отчалил к барной стойке.
Хотелось напиться, что я планомерно и делал, пока меня по плечу не хлопнул Кирилл. Пожурив для порядка: «Почему лажаешь? Не боишься ведь. Смотри, как это делается», – он отправил меня к столику на втором уровне.
Я поднялся по лестнице и прошел к третьему столику. Тут, видимо, мой наставник и прятался. С дивана на втором ярусе хорошо просматривались и танцпол, и барная стойка с небольшой сценой. Но мой активный интерес было сложно заметить, так как сверху на шевелящиеся руки и головы падали лучи клубного освещения.
Я не один пристально следил за толпой. Но высматривал не симпатичных девчонок, а во-он того симпатичного парня в серой водолазке, который распрямил спину и улыбался так широко и заразно, что казалось его улыбка была из светодиодов.
Вот он подходит к шатенке за барной стойкой и что-то шепчет ей. Шатенка смеется и поворачивается к Кириллу всем телом. Кирилл машет рукой бармену. Какое-то время идет обмен репликами, потом они выпивают. Еще немного болтают и идут танцевать. Не скажу, что я – великой танцор и претендую на роль критика. Но Кирилл – тоже не смотрится, как бог ночных клубов. И всё же. Во время танца он постоянно трогает ее, касается как бы невзначай. Но не за те места, о которых сразу подумает озабоченный подросток. Плечи, руки, талия. Носом в шею во время танца и немного прижаться всем телом. А потом отпрянуть.
Он дразнил ее. Это было похоже на игру с котенком. Только бантик все время держали на расстоянии. Вот они снова идут к барной стойке и выпивают. Всё это время он что-то говорит ей, и она смеется.
Еще один танец.
А после него сладкая парочка идет к выходу.
Через 15 минут пришла смс от Кирилла, что я могу идти домой, а телефон с камерой, чтобы завтра принес в бар «Квартирник» в 20:00.
Но домой не хотелось. То ли некоторая степень опьянения, то ли азарт, которым меня заразил наставник, сыграли значение.
Я распрямил спину. Это оказалось непросто, было ощущение, что все пялятся на меня. Спина напряглась, и ноги – тоже. Какой-то чеканной походкой я потопал к бару, надеясь только на то, что темнота и мелькающий свет скроют скованность тела. Чтобы не выглядеть, как придурок, улыбку в пол лица я включил уже за барной стойкой. И вышло даже похоже на правду, бармен тоже мне улыбнулся.
Взмах руки, и в ту же секунду бармен оказался рядом, протягивая заламинированное меню. Я ткнул пальцем в шот с текилой, бармен кивнул, извлек стаканчик из недр барной стойки и бутылку с прозрачной жидкостью. Текила с бульканьем потекла в стакан. А моя купюра спряталась в переднике бармена.
Я оглянулся – за длинной стойкой стояло много парней и девушек. И ни одной красавицы, выпивающей в одиночестве.
План дал сбой в самом начале.
Тогда я решил подождать. Не торопился выпивать текилу, просто стоял за стойкой, обернувшись к танцполу, и поджидал, когда от извивающегося тела толпы отколется одинокая фигурка.
Но удача пришла, откуда я и не ждал. Одна из танцовщиц гоу-гоу спустилась со специальной колонны, впрочем, ее место тут же заняла другая девушка, очень похожая, в таком же блестящем костюме, состоящем скорее из широких полос темной ткани и в высоченных сапогах до самых бедер.
Девушка, тяжело дыша, рухнула на высокий барный стул, и бармен, не говоря ни слова, поставил перед ней высокий стакан с минеральной водой. Я тут же осушил шот и направился к красотке. Девушка еще не допила, а я уже выражал ей свое восхищение танцем. Это не составляло труда, потому что было правдой. Одна допивала воду. Мелькающие лучи высвечивали испарину на шее и пудру на лице. Под ресницы осыпалась тушь, а помада в прямом смысле таяла на губах, оставляя жирные следы на стакане.
Девушка привычно холодно отреагировала на приставание клиента клуба. Она явно устала физически, и у нее просто не было сил строить из себя Мисс Вселенную или жеманную неприступную крепость. Смешить ее тоже – не вариант. Сейчас ей было даже не до смеха. И тут я интуитивно сменил тактику.
Притушив улыбку, я извинился и сказал, что такой профессиональный танец наверняка требует много сил. И если она не против, я бы мог проводить ее в гримерную и помочь переодеться во что-то более удобное, а потом угостить в этом баре или в каком-нибудь другом на ее выбор. А поддерживать умный разговор необязательно.
И тут она… улыбнулась. Это было, как подарок. И это было даже круче секса, которым мы потом занялись у нее дома».
Эта было последняя запись в тетради. Хотя в ней еще оставались чистые листы. Через некоторое время автобус доехал до нужной остановки. Блондинка вышла и не спеша побрела к дому.
По дороге она купила фруктов в маленьком киоске, полюбовалась на детскую площадку, которая была усыпана детьми разного возраста и их родителями и бабушками, поздоровалась со старушками у подъезда и услышала след «…такая хорошая девочка. Не то, что эта, как ее… из второго подъезда…»
Лифт оказался занят. Поднимаясь по лестнице на свой этаж, блондинка всё думала: «Вот так живешь, себе, живешь. Блюдешь свою честь. Потом выходишь замуж, а зачем?.. Чтобы старушки у подъезда вслед не осуждали». Наконец она открыла дверь своего дома. Пахнуло стиркой и тостами с кофе.
Глава 2
Пальмовый лист мерно покачивался перед глазами. Несмотря на открытое окно, густые ароматы спа не выветривались из массажной комнаты. Ну и пусть, они приятные. Мысли текли медленно, как густая масса со скрабирующими частичками, которую уже размазывали по ее спине чуткие мягкие руки.
Рядом на кушетке получала свою порцию наслаждения давняя подруга Маринка. Каждый раз они шли в спа вместе, чтобы можно было поболтать. Но во время массажных процедур разговаривать не получалось. Иногда они даже синхронно засыпали на кушетках. Правда, сейчас им предстоял скраб, и он оказывал скорее бодрящее действие. Но девушки всё равно сохраняли молчание, только улыбались друг другу, лежа на рядом стоящих кушетках.
Вчера ночью она окончила читать вторую тетрадь дневников мужа. Читала она их запоем, иногда дома, иногда на улице, в общепите и в транспорте. В отпуске было хорошо, можно было просыпаться позднее, поэтому и ложилась она только тогда, когда глаза слипалась, и голова сама клонилась к подушке.
Но чтение чтением, а про запланированные на отпуск дела она тоже не забывала. Пару дней назад ходила на день рождения Юлькиной дочери в детский развлекательный центр. Сегодня вот – в спа с Маринкой. До конца недели еще хотелось съездить к родителям и провести день в их загородном домике с бассейном и двумя собаками. В общем, затворницей она быть не собиралась.
И хотя мысли о дневнике все время будоражили, читала она его только в те моменты, когда гарантированно оставалась одна. Если предстояла вылазка к родным и знакомым, блондинка намерено оставляла тетради дома в сейфе. Это предохраняло ее от расспросов близких, которым она решила ничего не говорить. И страховало на случай, если муж вернется раньше, чем планировал – в бизнесе всякое бывает. По первоначальному плану она должна была успеть дочитать все тетради до его возвращения. Ну а там подумать, рассказывать ли ему что-то или нет, в зависимости от его слов и поступков.
Под действием рук, интенсивно массирующих тело вместе со скрабом, истома прошла. Кожа становилась горячей, а поры раскрытые до этого в хаммаме теперь очищались и напитывались всякими полезностями, которые содержал скраб. Массажистка рассказывала, какими именно, но мысли ускользали и никак не хотели сосредотачиваться на составе спа-средств.
Вторая тетрадь, судя по контексту, начиналась с осени 2007. И писал ее восторженный щеночек, познавший вкус свободы и вседозволенности.
Из этой тетради она узнала, что соседка Янка вышла замуж за Дракулу после полугода серьезных отношений. Он поселился в Янкиной квартире а ее мама переехала в пригород, в домик своих родителей, который пустовал после смерти Янкиной бабушки. Там она устроилась медсестрой в местную поликлинику и наконец-то избавилась от ночных дежурств. Тем более что зять помогал финансово, мог себе позволить, так как был высокооплачиваемым стоматологом.
Колька ржал, когда узнал про специальность Янкиного мужа. Он тоже отметил его сходство с Носферату и логичность выбора профессии – вампирским зубам нужен особо тщательный уход. Сама Янка сменила мини-юбки на джинсы и кроссовки, а потом вообще забеременела, перестала красить лицо и волосы, а родив, окончательно мимикрировала под стайку мамочек на детской площадке.
Колька разошелся с Аськой по непонятной причине. И ничего не сказал. Просто с какого-то момента Аська перестала приходить к ним ночевать, а ее муж, погруженный в работу, заметил это только через несколько недель. А когда заметил, попытался вспомнить, как расставание отразилось на Колькином поведении и настроении. Но выходило, что никак. Колька был вовсе не флегматик, однако в последний месяц оставался таким же спокойным, как сфинкс.
Значит, разошлись полюбовно.
Сам же ее муж после удачного эксперимента в клубе описывал бесконечную, казалось, череду знакомств в барах, клубах, кино и театрах и других публичных местах. Сначала это увлекло его так сильно, что, девушки в его жизни мелькали как минимум каждую неделю. Бывали в дневнике записи, посвященные сразу двум и даже трем встречам. Не все попытки познакомиться имели успех. Неудачи он расписывал особенно тщательно, будто разбирая на детали неисправный механизм. Как заправский механик, он осматривал каждую запчасть, выявлял неисправность или ряд таковых, а потом разрабатывал альтернативный план покорения очередной крепости. С изменениями и дополнениями.
На первый взгляд в этом было что-то от «знал бы прикуп – жил бы в Сочи». Но на самом деле, это были регулярные тренировки, работа исследователя-энтузиаста, который с дотошностью алхимика-самоучки искал философский камень.
Хотя самоучкой как раз таки ее муж не был. В своих записях он часто упоминал тезисы наставников. Сравнивал теорию с практикой, часто благодарил за науку, иногда признавал, что переосмыслил то или иное утверждение. Иногда оспаривал.
Пробудившаяся поначалу ревность, угасла от перенасыщения информацией о его бывших бабах. Как возбуждение, которое может быть в начале просмотра порно, к середине угасает совсем. Так и ее ревность. Легко было ревновать к одной, двум, пятерым женщинам. А потом те, о которых он писал, превратились в толпу, и толпа эта всё росла и росла, становилась серой, безликой.
И ревность практически исчезла.
Так же бессмысленно было ревновать его к каждой песчинке, которая на пляже прилипает к пяткам. Всё равно, они все уже отлепились и остались только в записях дневников.
За несколько дней мысль о том, что ее муж когда-то спал со множеством красивых женщин, стала привычной. Даже сама она со свойственной женщинам цепкой памятью на потенциальных разлучниц, начала забывать имена и особенности внешности бывших пассий мужа.
Что уж говорить о нем. Из рассказов знакомых мужчин о женщинах блондинка знала, что они редко запоминают случайных сексуальных партнерш надолго. Может быть, была в подобных мужских разговорах попытка защитить женскую психику, да и самих себя от разрушительной силы ревности. Но что-то ей подсказывало, что это – правда – для мужчин секс значит не так много, как для женщин.
Ни об одной девушке во второй тетради муж не упоминал дважды. Исключения составляли отношения, длящиеся больше недели. Но такие были редкостью. Муж выказывал опасения, что они могут перерасти во что-то большее для партнерши, и что разрыв будет неоправданно болезненным для обоих. А этакого «счастья» ему в истории с Совушкой хватило.
После скраба девушки отправились сначала в душ, а потом прямиком в расслабляющую ванную. В джакузи с горячей ароматной молочно-белой водой девушки сели вместе. Пар поднимался от воды и завивал золотые кудряшки Маринки, которая была блондинкой от природы. И если бы не длинноватые черты лица, она была бы очень похожа на ангелочка.
– Хорошоооо…. – наконец-то нарушила молчание подруга.
– Угу, – ответила блондинка, потому что это была сущая правда.
И вот не в первый раз в спа пришла, а до сих пор не привычно. Впечатления такие же волнующие, как и в первое посещение.
– Так, твой опять в Китай уехал? – Маринка не оставляла надежду на беседу.
– Ага.
– Скучаешь по нему?
– Наверное…
– Правильно, я бы не скучала. Ой, мой бы куда-нибудь уже уехал.
– Ты чего-о? Генка у тебя – золото. Ты ж сама говорила. И еще в любви ему была готова каждый день признаваться.
– Много ты знаешь, – проворчала Маринка. – Поживешь с моё, семь лет в браке, тогда я посмотрю на тебя.
– У вас что-то случилось?.. Марин… Всё хорошо?
– Ой, да хорошо, хорошо всё. Ничего не случилось. Просто скучно.
– Нуу, скука – это выбор каждого. В ваших же силах что-то придумать. Что-то сделать с этим.
– Ага. Только ему и дома в обнимку с телевизором нормально. Вот и сбегаю при малейшей возможности. То с тобой в спа. То с Танькой на шопинг… А мы, кстати, в ноябре в Тай лететь с девчонками хотим. Давай с нами, а?.. Будет такой девичник, без мужиков… В смысле, без наших мужиков! – Маринка счастливо засмеялась, видимо, в предвкушении свободы от обязательств.
– Да нет, давайте без меня.
– А, ну да, ты же у нас недавно замужем. Тебе твой еще не надоел.
– Марин… а что, мужья надоедают со временем?
Подруга на удивление задумалась:
– Знаешь… на самом деле, скучно с Генкой мне стало только недавно. А так-то ты права, я люблю его. И он не косячил у меня за семь лет ни разу. Во всяком, случае, я его никогда на изменах не ловила.
– Марин… а если бы ты узнала, что он тебе соврал?
– Ну, соврал и соврал. Я и так знаю, что он мне врет каждый день, да через день.
– В смысле?
– В смысле, по мелкому. То кусок зарплаты спрячет, то говорит, что на работе задержится, а сам в спортбар. Как будто я – дурочка глухая, не слышу на заднем фоне голос комментатора.
– А если бы по-крупному соврал?
– В смысле, изменил бы?
– Нуу… нет. Но, допустим… Да. Изменил бы.
– Я бы тогда собрала его вещи и выставила за дверь.
– И ничего, что ты любишь?.. Не ёкнуло бы?
– Это ему пусть ёкается! А я молодая и красивая… – Но от этих слов она почему-то погрустнела. – Знаешь, я же с 18 лет с ним… И вот сейчас мне 25. И такое чувство… что я могу еще найти кого-то другого… ну, знаешь. Как-то странно думать, что он останется единственным мужиком в моей жизни.
– Короче, ты еще не нагулялась.
– Наверное… Если бы дети были, возможно, всё было бы иначе. Но я этого не знаю.
– Я тоже не знаю. У нас тоже пока не получается.
– У нас не то, чтобы не получается. Сами не хотим, предохраняемся.
– Вы, вступили в стройные ряды чайл-фри? – Подколола блондинка подругу.
– В ряды кого-о? – Картинно выпучила глаза Маринка.
– Чайл-фри – это такие люди, которые идейно не заводят детей. По разным причинам. Некоторые считают, что без детей живут более свободно. А некоторые вообще говорят, что в мире и так много несчастных людей, зачем плодить? Представляешь?
– Неа, – Маринка улыбнулась во все свои ослепительно-белые 32 зуба, – Не представляю. Я сейчас такая счастливая… потому что скоро мы пойдем на массаж! – Маринка явно больше не хотела продолжать неприятную тему.
Она закатила глаза и откинула голову на мягкое изголовье джакузи. Потом подняла ее и серьезным голосом сказала:
– А про Тайланд ты подумай. – И снова откинулась, изображая разомлевшую на солнце кошку.
Блондинка хлопнула рукой по воде, обрызгивая подругу молочно-белой водой с розовым лепестками, и подумала, что вот она сейчас тоже вполне себе счастлива. А об остальном она подумает как-нибудь после.
