Текст книги "Дневник пикапера (СИ)"
Автор книги: Елена Савская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 10
«Закончился адский вечер. Я только что бросил Лизу.
На самом деле, с тех пор, как это решение было озвучено в разговоре с Колькой, я всё больше понимал, что оно – правильное.
Страх ушел. Он преследовал меня все то время, пока я был рядом с Лизой. Я боялся выглядеть ослом, расстроить ее. Боялся, что кто-то может ее у меня отнять, ведь она постоянно тусуется в разнополых компаниях. А самое главное, доверие так и не вернулось. Я всё время был начеку. Ждал, что вот-вот она меня обманет.
Диане я доверяю безоговорочно. И дело не в том, что она еще ни разу не была поймана на лжи. Просто у нее на лице написано – приличная девушка. Хотя я уже знаю, что не девушка. Но об этом позднее.
Лиза… Как я и думал, отпустить меня с миром она не захочет. И можно было порвать с ней сотней способов, так, чтобы избежать скандала на свою голову. Да хоть смс отправить. Но это было бы не честно. А я, требующий от нее честности и настаивающий на доверии, должен был показать хороший пример.
Я пришел к ней домой вечером и честно признался, что хочу расстаться. И был долгий и выматывающий разговор – оно и понятно, в такие минуты девушкам надо дать возможность выговориться. А у меня в голове флеш-беком звучал голос Ивана, который рассказывал, что главное, как мантру, повторять три фразы.
Нам нужно расстаться.
Так будет лучше.
Ты будешь счастлива с другим мужчиной.
Так я и делал, но с некоторыми дополнениями, например, предложил ей рассказать всем, будто это она меня бросила. Дело ведь только в ее эго. Честно, вряд ли Лиза на самом деле любит меня, скорее ей нравилась моя собачья преданность.
Но нет. Она была не согласна!
А я не мог сказать ей, что дело в Диане. Голос Ивана пульсировал в голове: «Никогда не называйте истинной причины расставания! Особенно, если эта причина женского пола».
В какой-то момент она легла на диван и начала плакать в подушки. «И не вздумайте подходить к ней, если она заплачет и уляжется на диван или кровать! Это будет большой ошибкой». Но я уже сел рядом и гладил ее по голове и по спине. А она вдруг повернулась и впилась в меня мокрыми губами.
Никогда не забуду, как с усилием отрывал от себя ее тонкие руки. И ее заплаканное лицо с распухшим носом и губами. Иван был прав, следовало уйти сразу же, как только она упала в подушки. Но я промедлил и, закрыв за собой входную дверь, услышал, как в нее влетело и разбилось что-то стеклянное.
Вопреки кошмару, это не Лиза украла мое сердце.
Это я выдрал ее сердце прямо из груди».
«Нет, я догадывался, что просто не будет, но что дойдет до такого…
Ближе к вечеру мне позвонила Белла и уставшим голосом попросила приехать к Лизе домой. Я попытался отговориться множеством работы, но она сказала, что речь идет о жизни и смерти.
Я скрепя сердце быстро раздал указания и отправился в дом на сопке. У подъезда стояло две незнакомые машины, бордовый джип, видимо, родителей Лизы и машина скорой помощи с бирюзовыми логотипами частной клиники «Здравица». Я влетел на второй этаж, дверь мне открыли сразу.
Ее мать выглядела спокойной, только подол серого платья изредка сминала рукой. Отец и фельдшер скорой помощи о чем-то тихо переговаривались в кухонной зоне. Белла предложила присесть на диван в гостиной, закинула светлый локон на плечо и начала рассказывать:
– Мы позвонили вам, потому что вы были особенно близки с нашей дочерью в последнее время.
– А что с ней?
Белла глубоко вздохнула:
– Вот это мы и хотим выяснить. Знаем только, что она в своей комнате. Уже долго. Возможно, несколько дней. – В уголке глаза влажно блеснуло. – Лиза два дня не брала трубку. А когда мы приехали, не открывала. Пришлось взламывать входную дверь. И тут же менять замки. Но ее мы так и не увидели. Она закрылась в своей комнате. Как давно, мы не знаем. Ее слышно иногда. Но взламывать двери еще и туда мы не стали. Неловко. Поймите правильно, мы же не знаем, в каком она там состоянии… и посторонние люди… Может быть, вы сможете с ней поговорить. Возможно, ей нужна помощь врача. Мы вызвали знакомого фельдшера.
Выслушивая ее лепет, я раздражался. Решали бы свои семейные проблемы самостоятельно… Да что с ними, вообще, такое! Дочь днями не открывает дверь, а они деликатничают, замок ломать видите ли неловко. Я подскочил и в два шага очутился у закрытой комнаты Лизы.
– Лиза, это я, открой, пожалуйста. Надо поговорить!
– Уходи – глухим голосом ответила затворница, но я отлично расслышал ее из-за тонкой двери.
– Лиза, тут твои родители. Мы все беспокоимся. Открой, пожалуйста.
– Уходите. Я всё решила. – Сквозняк по ногам, возникший вдруг, стал последним доводом.
Я мгновенно повернулся боком и обрушился всем своим весом на дверь. Хлипкая, она со второго раза просто упала внутрь комнатки, а перед моими глазами открылась картина, достойная музыкального клипа на душевыщивывающую композицию.
В лучах закатного солнца, овеваемая сквозным апрельским ветром, на подоконнике в длинной белой сорочке стояла Лиза. Обе оконные створки по законам жанра были открыты настежь, а ветер полоскал газовые занавески, мешая их со складками лизиного одеяния. Лиза стояла спиной ко мне, а потом обернулась и прошила циничным взглядом сухих глаз.
За моей спиной послышались голоса. Тревожные ее родителей и профессиональный фельдшера. Лицо потенциальной жертвы суицида стало жалобным, губы задрожали, а по щекам полились крупные с горошину слезы.
– Я так любила тебя… А ты меня… бросаешь…
Этот спектакль нужно было кончать как можно скорее. Но позади меня ахала Белла, Александр Петрович зло ругался на тему «предупреждал ее не связываться с этим сукиным сыном», а фельдшер только сказал Лизе:
– Вы тут постойте еще немного, а мы отойдем поговорить, ладно? – И схватив меня под локоть рукой-клешней, потащил подальше от двери. – Хотя, можете, в общем-то, и слезть, – опомнившись, крикнул врач. – Апрель всё-таки, еще простудитесь.
Мне же он прошипел в лицо следующее:
– Что хочешь ей говори, а с окна пусть слезет. Там склон сто-метровый, если неудачно вывалится и укатится, костей не соберем.
Я помнил, что за окном ее спальни и ванной начинался склон, но мне казалось, что до него от дома метров пять не меньше, под окнами спокойно проезжали машины. Но Лизу действительно надо было с окна снимать. Жаль было смотреть, как убивается Белла Романовна, веря в намерения дочери.
Я вернулся к двери и зашел в комнату. Сначала Лиза дернулась было наружу, а потом вздрогнула от нового порыва холодного ветра. И я заметил, что губы у нее посинели, а сама она мелко дрожит. Наверное, и сама уже хотела, чтобы ее поскорее сняли с подоконника.
– Милая, иди ко мне, – сказал я как можно более ласково.
Хотя так и подмывало столкнуть ее с подоконника. Пусть даже в доме и высокие потолки – со второго этажа улетела б недалеко. Зато были бы квиты. Мои потрепанные нервы – ее синяки и ободранные колени. Я злился!
И, тем не менее, притушил в глазах свою ярость. А она доверчиво подалась вперед, позволила подхватить на руки и уложить на диван под два пледа.
Пока ее мать на кухне разливала по кружкам какао и коньяк желающим, я сидел на краю дивана и старался не смотреть на Лизу. Чтобы ненароком не придушить счастливо спасенную. Ну и чтобы не разговаривать с ее отцом, который сейчас вместе фельдшером осматривал двери и прочие разрушения в комнате. А еще, не стесняясь, вслух винил в произошедшем меня.
Наконец, я понял, что больше всего сейчас хочу выйти из этого помещения. И больше никогда не встречаться с этими людьми. Но в гостиную вошла Белла с подносом, и Лиза картинно схватив меня за руку, заглянула в мои глаза и надтреснутым голосом буквально выдохнула:
– Не уходи… Алекс, пожалуйста, побудь еще со мной…
Мама Лизы со значением посмотрела на меня и громко, так чтобы муж услышал, сказала:
– Ну что ж, кажется, нам пора. Саша, ты скоро?
Я понял, что если прямо сейчас не испарюсь отсюда, они вежливо попрощаются и оставят меня разгребать всё это… гхм… Даже сейчас мне хочется материться! А тогда тем более. В общем, я не хотел оставаться один на один с эмоциональными проблемами их дочери, которые она сама себе придумала и преувеличила в своем молодом и всё еще склонном к максимализму мозгу.
– Нет, уйти должен я. Тем более что мы с Лизой расстались. И я не вижу смысла тянуть кота за хвост. Это было бы лицемерно и не правильно.
– Алексей, а вы точно уже все решили? – В голосе Беллы было столько надежды.
– А я говорил тебе! – Александр Петрович сейчас обращался в Лизе.
Лиза же отвернулась к спинке дивана. Фельдшер начал суетиться, доставать из саквояжа тонометр, фонендоскоп и даже какие-то ампулы со шприцами на журнальный столик выложил.
– Пшел вон отсюда, щ-щенок. – Это уже было мне.
Именитый художник манеры, видимо, берег исключительно для заказчиков.
– Всего хорошего. – Ответил я.
Кроме папашки-грубияна и дочери-истерички в комнате еще были Белла и врач скорой помощи, а они ответной грубости не заслужили.
На улице я полной грудью вдохнул свежий воздух…
Наконец-то я был свободен!»
«Как я ошибался! Она, как кошка. Большая хищная кошка. Играла всё это время со мной, как с грызуном. Сначала позволила отбежать на расстояние. И даже позволила считать себя свободным. А потом нанесла сокрушительный удар и буквально раздавила своей когтистой лапой.
Раздавленный… Именно таким я себя сейчас и чувствую…
Две недели счастья. Это были две недели счастья с Дианой. Мы встречались все так же пару раз в неделю – оба много работаем. И с ней мне реально было хорошо. Легко. И дышалось свободно.
Это мне наказание за то, что скрыл от нее правду. За то, что не разглядел сразу. И за то, что встречался с Лизой, но всё равно познакомился с Ди.
Лиза пришла ко мне на работу. Постучала твердым кулачком в перегородку опен-спейса. Действовала она очень решительно, и я понимаю, почему Вера Павловна не смогла ее остановить. Секретарь по селектору извинялась, а я только сказал, что ничего страшного, это моя давняя знакомая, и предложил Лизе присесть.
Выглядела она, как всегда, сногсшибательно, но по-деловому. И разговор завела деловой. Для начала положила на стол небольшой зип-пакет с какой-то светлой планкой внутри.
– Что это?
– А ты посмотри внимательно. – Она торжествующе улыбалась.
Я взял пакет в руки. Белая планка, толщиной в два миллиметра с углублениями внутри. Если бы не реклама по ТВ, то никогда бы догадался, что именно лежит передо мной.
– Ну? – Нетерпеливо спросила Лиза. – Ты что-то там говорил про ответственность. – Она начала дробно постукивать пальчиками по столешнице. Каждый стук – удар под дых. Каждое слово – гвоздь в голову. – Две полоски. Я беременна, Алекс. От тебя.
Далее последовала театральная пауза. И я молчал. Просто не знал, что сказать. Макет будущего, который я так любовно выстраивал в последние дни, рушился сейчас, как карточный домик от ледяного дыхания этой Снежной королевы. И меня всего будто инеем подернуло. Хотя какой иней в начале мая?..
Наконец я пошевелил пальцами. Не было никакого инея. Просто ступор. Который постепенно отпускал меня. А потом сразу же накатило отрицание. Сначала неверие во все происходящее, секундная мысль о том, что это всё сон. Но сладкий запах духов уже затопил каждый уголок моего кабинета, а во сне не бывает запахов.
Однако мозг всё равно искал лазейку и нашел ее в сомнении. Конечно! Это не мой ребенок! Мы с Лизой расстались. Когда? Давно! И теплая надежда захлестнула и согрела изнутри, подливая массу аргументов, обоснованно доказывающих, что нет у нас с Лизой ребенка. Нет, и не может быть.
– Ты ничего не путаешь?
– Что? – Спохватился я, и понял, что уже не сижу в своем кресле, а меряю шагами кабинет.
– Ты вслух говорил. Сам с собой, видимо…
Она явно хотела разыграть карту обиженной судьбой женщины, но вдруг сменила тактику. Улыбнулась по-доброму и сделала голос нежным:
– Сошел с ума от счастья? Да? – Она хихикала хрустальными колокольчиками, а потом поднялась и потянулась ко мне всем телом.
Если бы я не перехватил ее, так и повалилась бы на меня. Но я удержал. Двумя руками за тонкую еще талию.
– Алекс, и я так счастлива! Ты даже не представляешь! Подумать только, что мы с тобой чуть своими руками всё не разрушили!
Понимание происходящего отрезвило меня. Я понимал, что она сейчас старается как можно сильнее опутать меня липкой паутиной сладких обещаний. Но я в сладкий кокон не хотел.
– Лиза! Это надо прекратить!
– Да что прекратить?
– Весь этот фарс! Это не может быть мой ребенок! Мы давно с тобой расстались!
– Алекс, глупенький, какое сейчас число?
Я посмотрел на настенный календарь. Красный квадратик был сдвинут на пятое мая. Ошибки быть не могло, так как Вера Павловна каждое утро сама устанавливала мой календарь, а еще поливала цветы и протирала пыль, если уборщицы, по ее мнению, не справлялись. Всё правильно, коллектив второй день, как усиленно работал, стараясь наверстать пропущенное за майские праздники. На этих праздниках мы встречали с Диной каждый день, а до этого каждый вечер созванивались. И столько друг про друга узнали, что, казалось, прошла пара месяцев, со дня расставания с Лизой, а не две недели.
– Пятое же? Да. Ну, вот и считай. У меня задержка семь дней. А ты бро… эээ, поторопился с выводами две недели назад. То есть, через неделю после овуляции. Тогда зачатие и произошло.
Последней спасительной мыслью было то, что мы с ней всегда предохранялись. Но Лиза разбила все мои доводы:
– А ты разве никогда не слышал о разрывах презервативов? Или об их производственном браке? Достаточно дырочки размером с кончик иглы… Алекс. Я тебе не изменяла.
Я всегда думал, что наш офис – не скучный, яркий, в отличие от всех других, в которых я бывал. Но в тот день обстановка вдруг показалась какой-то серой, невзрачной. А когда вышел на улицу, понял: весь мир для меня стал черно-белым».
Глава 11
Слезы застилали глаза Дианы так, что последние строки она разбирала с трудом. Наконец, запись закончилась. Она уронила тетрадь и упала сама лицом в подушки. «Ребенок… ребенок… ребенок… ребе-… -нок… – нок… – ок,» – пульсировало разболевшейся в голове. У него ребенок… ребенок… а у нее нет никого… никого… никого… Его тоже нет… Больше не будет… не должно быть…
Она плакала, как дитя. А чем, в сущности, взрослый отличается от ребенка, когда у него отняли что-то дорогое, важное – близкого человека?
Но она, Дина – взрослая. А Лешин ребенок – совсем малыш. И она – взрослая Дина – не может забрать Лешу у малыша. Она и игрушку у него отобрать не сможет. Тем более, папу.
Но отобрала.
У Леши есть ребенок. А он его бросил. Бросил Лизу с ребенком.
Но скоро он к ним вернется.
Через несколько часов Диана скажет ему собирать свои вещи и уходить туда, где без него растет его малыш. Маленький человек не виноват в том, что его отец и мать не смогли договориться.
Теплый комочек с розовыми пяточками и наивной улыбкой…
Поздно вечером ее муж постучится в дом к Лизе, она откроет дверь и впустит его с радостью. Она же хотела быть с ним. Столько усилий приложила. Значит, обрадуется. А маленькое чудо скажет: «Папа…», и протянет к нему нежные ручки…
Диванная подушка намокла от слез, щекам было мокро и тепло… А дыхание никак не выравнивалось. И дышать глубоко, чтобы успокоиться, сейчас не получалось, что-то сдавливало грудь.
Интересно, сколько ему сейчас месяцев? Диана пыталась сосчитать: апрель, май, июнь, июль, июнь… месяцы путались и разбегались. Сначала надо было посчитать дату рождения, 9 месяцев беременности… Жаль, что она сама не беременна… Хорошо, что не беременна…
Она снова начала считать: апрель, май, июнь…
И заснула.
Проснулась оттого, что дзинькнул воцап.
Диана с трудом разлепила глаза и ощутила головную боль. Она машинально протянула руку к телефону и прочитала сообщение от мужа: «Привет, Ди! Садимся на борт в Китае. Будем дома часов через пять. Я с Колькой. Ужасно по тебе соскучился!» Второе сообщение пришло вслед за первым: «Колька передает тебе привет и спрашивает, какие конфеты ты хочешь?» Третье сообщение: «А может быть торт? Один кусочек на ночь впервые за год – не ужасное преступление против фигуры, соглашайся» и смайлик.
Диана снова упала на подушки. Какой торт? Ну, какой еще торт, когда он сейчас будет свои вещи собирать??
И Колька приедет. В другой ситуации она бы обрадовалась – они столько раз общались в скайпе, и теперь предстояло увидеться вживую, познакомиться поближе с этим хохмачом и диванным философом. А она в таком состоянии… Их брак с мужем оказался построенным на лжи и принес несчастье ни в чем не повинному малышу. В каком состоянии она может быть??
Диана усилием воли заставила себя принять сидячее положение. Глубоко вдохнула и выдохнула… Ребё-ё-ё-нок… Этот секретик по моральному ущербу обошел всё вместе взятое, что она прочитала в дневниках мужа! И не поможет тут ни торт, ни шоколадка, ни капли успокоительные.
Хотя где-то у нее были хорошие таблетки. Ими в свое время поделилась Вика – коллега, брюнетка с короткой стрижкой. Нервная баба. Принципиальная. Скандальная. Но профессионал.
Год назад к ним в фирму москвичи приезжали для организации слияния. И отчетность всю ночь проверяли, по московскому, наверное, времени. Вика ей блистер этих таблеток и дала. Вкупе с сильным успокаивающим действием они не вызывали сонливости и головной боли, а скорее собирали организм и мысли в кучу в прямом смысле этого слова. Она тогда съела одну волшебную пилюлю, и через полчаса ушли нервозность, потливость рук и дрожь в теле.
Диана отправилась в кухню и выпила там одну штучку. Противопоказаний у них нет, а значит, лишим точно не будет.
Заодно проверила холодильник, убедилась, что еды на ужин хватит на троих. Хотя мужа, конечно, хотелось не накормить, а стукнуть тяжелым по голове. Она даже глянула на стену, на три висящие сковороды, как бы примеряясь, какую лучше выбрать. А потом передумала. Голова у мужа умная и крепкая, погнется кухонный инвентарь, а она так долго нормальные сковороды по магазинам искала… Да и Колька не виноват в том, что у них в семье назрел скандал.
В животе заурчало. Диана включила кофе-машину, загрузила в тостер пару кусков хлеба. Часы на микроволновке показывали 17:25. Значит, у нее буквально 4 часа на то, чтобы дочитать оставшиеся записи. Тостер громко щелкнул, хлебцы подпрыгнули, но остались в плоских отверстиях. Она их вытащила и намазала ореховую пасту.
Выгнать мужа всегда успеет. А вот шанс узнать всю правду в следующий раз у нее появится нескоро.
Жизнь налаживалась. Вот она сидит на диване, на столике рядом исходит паром чашка кофе, а в тарелке ее дожидаются тосты. Сердце бьется ровно-ровно, а дыхание больше не становится прерывистым при мысли о Лизином ребенке.
Хорошие, однако, таблетки.
А Вику надо с Колькой познакомить. Ей в Китае понравится.
«Возможно, я хватаюсь за соломинку, но чем больше думаю, тем больше мне не нравится эта история с порванным кондомом. Рвался у меня презерватив, знаю, как это бывает – не заметить невозможно. И много баек по этому поводу среди народа ходит. А про микро-разрывы вообще ни одной истории вспомнить не могу. Хотя, случаи производственного брака, конечно, не исключены.
Но меня не покидает паранойя. Лиза приложила немало усилий, чтобы привязать меня к себе. Для нее то, что я ее бросил – проигрыш. Хотя непонятно, кто судьи.
Но факт остается фактом. Она готова на всё, лишь бы вернуть меня. Даже на подложную беременность. А что я видел? Только тест с двумя полосками, который она могла позаимствовать у любой беременной подруги».
«Она беременна. Это точно.
Я был у нее почти две недели назад. Ворвался вечером без предупреждения, сказал, что не верю в сказку про презерватив. Мне показалось, или она ждала, что я приду? Показала справку о беременности, с указанием уровня ХГЧ, который получают при анализе крови, и который подтверждает беременность.
Я всё равно не поверил. Справку ей дали в «Здравице», а владелец этой клиники – поклонник творчества ее отца. Написать могли всё, что угодно.
Она рассмеялась, сказала, что через две недели на УЗИ пойдет, пригласила с собой.
И я был с ней там сегодня.
УЗИ не может врать. Лиза на восьмой неделе.
Я видел внутри ее маленького человечка. С большой головкой, ручками и ножками. Я слышал стук его сердца. На какую-то секунду даже почувствовал себя счастливым, причастным к этому чуду природы! Допустил мысль, что мы сможем быть счастливы вместе.
А потом мы вышли на улицу, и меня отпустило.
Она не выглядела счастливой матерью или будущей женой. От нежности не осталось и следа. Я понимаю ее обиду. Но и она должна меня понять – этот ребенок случился неожиданно! Как раз тогда, когда я понял, что нам не следует быть вместе!
Но вместо того, чтобы радоваться нашему воссоединению, она же видела мою улыбку в кабинете УЗИ, Лиза торжествовала! И это было во всем сказанном, после того, как мы вышли в коридор, а потом на улицу до такси, в которое я ее усаживал.
Она мстила! Наслаждалась моим бессилием!
Почему Лиза не понимает простую вещь: то, что она загнала меня в угол, не может быть основанием для нашего счастья!!!
Мы все проиграем в итоге. И я. И она. И ребенок».
«На меня навалилась депрессия. Работаю на автопилоте, не встречаюсь ни с Лизой, ни с Дианой. Вечерами дома лежу на диване с банкой пива и размышляю о том, как докатился до жизни такой.
Ребенок…
Сам по себе он меня не расстраивает. Я, как и всякий нормальный человек, всегда хотел иметь потомство. В будущем. И от любимой жены.
Но Лиза. Она, конечно замечательная. Умная, красивая, любит роскошь, любит внимание. Без заботы вянет, как цветочек. Плотоядный такой… Если у меня за 4 месяца свиданий пропало всякое желание видеться с ней, то что же она со мной сделает за годы совместной жизни?
А в том, что придется жить вместе, сомневаться не приходится – я не собираюсь бросать своего собственного ребенка и отдавать его воспитание полностью на откуп Лизе и ее родителям.
Мама будет рада. Моя мама. Белла в роли бабушки представляется с трудом. Может оно и к лучшему, что у нее времени свободного мало между походами в салоны красоты и спа. На Лизу, как я понял, времени у нее всегда не хватало.
Я тоже хорош. Буду работать иногда допоздна. Приходить домой уставший. А дети, по слухам, очень шумные и неуправляемые в первые годы своей жизни. Надо вообще разобраться, с особенностями воспитания.
Я отставил в сторону очередную банку с пивом и загуглил «Воспитание детей». Побродил по ссылкам и собрал список литературы наименований в тридцать. Некоторые названия книг настолько интриговали, что я приступил к поиску их текстов в онлайне и приготовился читать. А что? Хорошее занятие долгими летними вечерами. С Дианой-то теперь встречаться совесть не позволит, а с Лизой – просто не хочется.
Диане придется всё рассказать… Но я сейчас не могу».
«За последнюю неделю мало что изменилось. Пива больше не пью, читаю психологов и педиатров. Скоро стану экспертом в младенческих газах и грудном вскармливании по требованию.
Диану пригласил в кафе. Хотел всё рассказать и сдрейфил. У нее скоро день рождения. Хорош был бы подарочек. Кстати, надо будет хорошо подумать, что подарить. Потому что этот подарок, так или иначе, будет напоминать о нашем расставании.
Решил пока дождаться ее дня рождения, потом выждать некоторое время. И потом уже всё рассказать».
«Отпраздновали день рождения Дианы в паназиатском ресторане. Ей понравился подарок, хотя на мой вкус он был ужасен. Я мог подарить ей тысячу и один вариант чего-то полезного, радующего, того, что служило бы годами. А пришлось дарить набор гелей для душа.
Она была счастлива. А я всеми силами пытался расслабиться и не мог. Совесть пожирала. Последние недели я тщательно выбираю слова, чтобы не дай бог не позволить ей надеяться на наше совместное светлое будущее. Я все время начеку и только успеваю менять темы разговора.
Но и не быть с ней я не могу. Меня не то что тянет, а прямо тащит к ней какой-то неведомой силой! Честное слово, или это синдром Ромео и Джульетты, или молния ударила дважды в одно и то же место, и я снова полюбил.
Причем, как и в случае с Лизой, мне кажется, что это на всю жизнь. Бывает ли вообще любовь на всю жизнь?
Я этого уже не узнаю, потому что скоро мы с Ди расстанемся».
«Только что разговаривал по скайпу с Колькой. Он озвучил мысль об анализе ДНК на определение отцовство. Я и так собирался сделать его сразу после рождения малыша. Сомнения мои никуда не делись. Но Колька сказал, что есть технологии, позволяющие взять образец прямо из утробы матери. Надо поискать информацию.
Нашел в интернете, что внутриутробные методы связаны со значительными рисками. Но с 10 недели беременности можно сделать неинвазивный метод теста, самый безопасный. Всего-то надо взять из вены 10 мл моей крови и 20 мл Лизкиной.
Пытался дозвониться ей, трубку не взяла. Написал всё в смс. Жду ответа. Подбираю аргументы на случай, если она не согласится. Может быть, поговорить с ее родителями? Ее отец плохо ко мне относится, и сейчас это мне на руку.
Фух, она согласна! Написала, что пойдем на 11 неделе, чтобы наверняка. Пишет, что даже современная медицина иногда не точно определяет срок беременности. Господи, неужели к ней вернулась адекватность??
Я счастлив, ведь это значит, что мне не нужно сейчас бросать Диану.
Приглашу ее завтра на свидание, давно не виделись. Я соскучился…
Лиза написала, что соскучилась. Приглашает на свидание».
