Текст книги "Практика по фольклору (СИ)"

Автор книги: Елена Саринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Иван, я думаю, слова и причины будут лишними, кроме одной, – все сказала и сделала сама девушка. – И эта причина вполне очевидна, – скользнув рукой по голому мужскому торсу, решила она сей факт удостоверить.

– Надина, а как же…

– Молчи. Можешь закрыть глаза и представить себе…

– Кого?

– Кого? – замерла соблазнительница в дюйме от студенческих губ. – Лягушку с пруда… Жареную, – и, качнувшись назад, выдернула из волос гребень, – Если Я тебя не устраиваю, – обдал через мгновенье Ивана аромат дурманящих травяных благовоний.

Ну, студент Вичнюк, долго ты еще будешь позорить закаленный образ столичного ловеласа?..

– Ты – самая прекрасная из всех, кого я когда-то встречал, – запустил он руки в рыжую гриву девушки.

– А поворотись ко, чувырла!

– Мать же твою, альма матер. Фрош!

Подросток замер, сам, кажется, растерявшийся от полученного результата:

– Вот оно что… Я так и думал.

– Что ты… думал? – изумленно скосился Иван на прозрачную женскую сорочку, лежащую на его вытянутых ногах. – Фрош, она… где?

– На нижнем уровне, герой-полюбовник. А нам пора отсюда драпать.

– Да я с места не сойду, – сгреб ближе к бедрам Иван все, что осталось от «самой прекрасной». – С места… пока ты мне не объяснишь, что только что вытворил с Надиной.

– Да не Надина это вовсе, – нетерпеливо подскочил тот у кровати, а потом, бросив на нее собственную сумку, сунул туда круглое зеркальце. – Давай по дороге?

– Нет.

– Нет? Ну, хорошо, что такое «суккуб» знаешь?

– Суккуб?.. Читал и…

– Читал он, – скривился Фрош и, хлопнувшись рядом, затараторил. – Хорошо. В двух словах. Суккуб, женский демон сладострастья. Попутно выполняет роль «счастливого талисмана». Приходит, в основном, по требованию к тем, кто сильно скучает по ушедшим или умершим любимым. Может прожить с таким человеком всю его жизнь. Но, у них есть одно слабое место – зароки.

– Зароки? – успел вставить студент.

– Ага. Значит, запреты на что-то конкретное. В этом случае, – кинул он взгляд на дверь. – зарок на зеркала. Надине нельзя было в них смотреться. Поэтому в доме нет зеркал. Так я ее и вычислил. И так я ее убрал.

– Вычислил из-за зеркал?

– Нет, еще специфический запах: состав из корицы, мирры и чего-то там еще, не помню. И последнее, – спрыгнул на пол Фрош. – Пошли, покажу. Только, быстро.

– Хорошо, – хмуро выдохнул наш герой. – Нет, ну надо же. Опять драпать и опять в ночь.

– Тебя только это заботит? – воспитанно отвернувшись, уточнил у него подросток. – Ты, например, не переживаешь, что в любой момент в дом может вернуться ее покровитель и очень сильно озаботиться: где же его «счастливый талисман»?

– Ну-у, – замер Иван уже застегивая штаны. – Показывай, что хотел и уходим отсюда.

Бежать по темному коридору пришлось недолго. Первым следовал Фрош. Он и исчез тоже первым в гостеприимно (подозреваю, что им же самим) заранее распахнутую двустворчатую дверь и, добежав до камина, развернулся:

– Иван, спички дай. Тут надо подсветить. Я сам еле разглядел.

– Да возьми, – старательно прищурился тот в единственно сейчас возможный предмет для «разглядывания» – небольшой женский портрет, висящий на стене. А когда подросток поднес к нему зажженную спичку, недоуменно скривился. – И что? Надина. А спальня, видимо, их с… этим.

– И что? – по-змеиному прошипел Фрош и, бросив в нутро камина первую спичку, чиркнул второй. – Смотри внимательнее на ее глаза. – Иван прищурился с удвоенным старанием и теперь уже четко разглядел и, весь в мелкой патине времени, женский овал и знакомые пухлые губы и…

– Мать же твою…

– А что я тебе говорил?.. А-ай, – засунул Фрош в рот подпаленный палец.

– Глаза этой – голубые. А у Надины…

– Угольные. Еще один признак суккуба… Драпаем отсюда, герой-полюбовник? А то меня у крыльца Геша заждался.

– Еще как драпаем…

Глава 8

«…Взяла королевна лягушонка двумя пальцами, понесла его к себе в спаленку, посадила в углу, а сама улеглась в постельку. А он прыгнул и говорит:

– Я устал, мне тоже спать хочется. Возьми меня к себе.

Рассердилась тут королевна и ударила его изо всех сил об стену.

– Ну, уж теперь, мерзкий лягушонок, ты успокоишься!

Но только упал он наземь, как вдруг обернулся королевичем с прекрасными, ласковыми глазами. Он рассказал ей, что его околдовала злая ведьма. И никто бы не мог освободить его из колодца, кроме неё одной…»

отрывок из «Сказки о Короле-лягушонке или о Железном Генрихе».

– Иван…

– Да?

– Так, а мы что, его… полноценно увели? – в вопросе Фроша было, скорее, удивление, чем страх.

– Угу, мой кляйне лягушонок, – громко зевнул студент и перехватил веревку, заменяющую в данный момент поводья. – Еще как увели.

– Так, а мы что, теперь полноценные ко-но-крады?

– Ну, не совсем. Потому что это – кобыла, а не конь. Хотя… по уголовному кодексу, да. Но, ты ж у нас – малолетний. В крайнем случае, скажешь: силой тебя на лошадиный зад водрузил. Кстати, держись ко за меня ответственно. Не расслабляйся.

– Хорошо, – поддернул малец сумку, втиснутую между собою и теплой студенческой спиной, и снова обхватил Ивана руками. – Я тогда посплю пока. А ты управляй.

– Поспи, – шёркая «песочные» от недосыпа глаза, улыбнулся парень. – Но, родимая! Или как там дед всегда говорит? В общем, но!..

В общем, «приехали». Хотя, с места рванули еще пешком. Из утратившего свой «счастливый талисман» особняка, по дороге, ведущей обратно к столичному тракту. А как только справа, сразу за буковой рощей, сочно пахнуло лугом, решили через него свой маршрут сократить. И прошли мили две. Отчего не идти? В начале июня травы еще невысокие. К тому ж, ночную росу уже давно обдуло ветром, а на небе, бледно-голубым фонарем, висит предрассветное полнолуние. А вскоре и вовсе вынырнули на хорошо укатанную двухколейку, уводящую, видимо с тракта, как раз в нужную сторону. И, переглянувшись, двинули дальше по ней.

А примерно, еще через милю, наши путники вместе с дорогой уткнулись в низкие ворота с точно таким же забором, опоясавшим строения внутри. Вот тут и встал вопрос. Однако, сначала чисто просветительский:

– Это куда мы пришли? – в угасающем лунном свете, подростковая физиономия смотрелась как-то иначе. Взрослее, что ли? И Иван, внимательно в нее вглядываясь, даже с ответом промедлил. Фрош же, нервно потер сморщенный нос. – Это ферма какая-то? Воняет оттуда…

– Лошадьми.

– Что?

– Конная ферма графа Титкина. Известна на всю страну своими серыми джингарскими скакунами, – а потом, вытянув шею, прищурился. – Угу…

– Что, «угу»?

– Табун не внутри, а в открытом загоне ночует. А охраны и конюхов что-то не видно… А, вижу. И костерок у будки уже затух, – с этим же прищуром глянул он на мальца.

– И что с того? Предлагаешь перелезть и любезно подбросить поленьев?

– Да нет. Раз костерок затух, значит, дрыхнут, трудолюбцы.

– А, вдруг, нет? – сам не заметил, как вслед за студентом, свернул с просветительской темы, Фрош.

– А вот сейчас и проверим, – бросив в траву сумку, подошел тот вплотную к низкому заборчику.

– Иван, Иван, погоди, – видя такое дело, вскинул малец к груди руки.

– Ну, ты чего? Здесь в милях десяти, городок будет, Зимень – как раз на рассвете доедем. А там привяжем к коновязи у какой-нибудь конторы. Или ты…

– Я… только осторожнее. Если что, я Гешу вслед подтолкну… – ну что, студент Вичнюк, испортил внука ученой дамы? Нравственно разложил?

– Ладно, – ободряюще кивнув, подтянулся парень и закинул на доски ногу. А через пару секунд и вовсе исчез с другой, недоступной подростковому взору, стороны.

– Мать же твою, альма матер, Геша, – притянул к себе пса за металлический ошейник малец. – Если с ним что-нибудь случится, я себе никогда этого не прощу.

Пес, уткнувшись лбом в его коленки, оптимистично замахал хвостом…

– … и совсем стыд с совестью потеряли! Я кому сказала, морду отдвинь?!.. Эй, а, ну, отдай и морду отдвинь!

– Что?.. – Иван вскинул голову и удивленно уставился на орущую прямо у его левой ноги конопатую тетку. Тетка, с общипанным пучком зелени в одной руке, подбоченилась другой и набрала в могучую грудь воздуха:

– Лошадь свою от моей петрушки убери! И плати давай за ущерб, охальник! Она мне на два меденя товару сжевала!

– Иван, – обалдевшим шепотом выдохнул, прижавшийся к студенту Фрош. – Мы где?

Тот, скосясь на застывшую в ожидании торговку, таким же шепотом сообщил:

– В Зимени. Только я, кажется, того…

– Ага. И я тоже.

– Вы меня извините. Я нечаянно на ходу уснул, – пробежался наш герой глазами по пестрому ряду перегнувшихся через столы товарок «пострадавшей», а потом вернулся к ней самой. И даже попытался изобразить покаянную улыбку. Но, толи улыбка вышла кривой, толи у тетки к такого рода «аргументам» профиммунитет выработался:

– А чё ты мне скалишься? – зыркнув вдоль пустой улицы, применила она встречные «аргументы». – Плати, давай или я сейчас стражу городскую кликну! Нет, вы видали? – две ближние по ряду соседки, одна с пожухлой прошлогодней морковкой, другая – с шеренгой веселеньких полосатых носков, утвердительно поджали рты. – Нажрала мне тут петрушки, пока я корзину вытрясала, аж на три меденя!

– На сколько? – отозвались с прожорливой лошади Фрош с Иваном.

– А чего? – выкатила торговка глаза, сподвигнув последнего к срочному переходу на новый уровень переговоров.

Правда, из собственных «аргументов» у него остались лишь «шедевральные братья» в сумке. Но, данный артефакт сгодился бы сейчас разве как «ударная единица». Да к тому же, весьма сомнительная (и саму книгу жалко и, вдруг, знак сохранности на ней был одноразовым). Поэтому Иван решил начать издалека:

– Да вы не расстраивайтесь. У нас здесь родственник живет, в самом конце этой улицы. Так мы до его дома за деньгами сейчас…

– Да через час!

– Что?

– Самый умный что ли? Со мной такие побасенки не прошнырят, – под многознающие ухмылки товарок, оповестила пострадавшая. Иван же упрямо продолжил:

– Так мы же не просто так. Мы вам нашу лошадь в залог оставим. А как деньги принесем, ее заберем. А?

– Да два! Оставляйте в залог три меденя и скачите хоть до самой столицы.

– А какой же это залог? – удивленно пискнул из-за Ивановой спины Фрош, но тут рот открыло еще одно сильно заинтересованное лицо:

– Гутя, а ты глянь ко внимательно.

– Куда? – метнулась хозяйка элитной (судя по стоимости) петрушки к тоже элитной пасти кобылы. Но, не обнаружив торчащей из нее травы, развернулась к худощавой бабке. – Куда мне глядеть то?

Бабка, заинтересовав теперь всех без исключения, ткнула кривым пальцем в высокую лошадиную холку:

– Породу мышиную не признаешь? У тебя ж кум на такой же неделю назад к тебе ж и приезжал, только хромой, выбракованной по-ихнему. А кум у тебя где работает?

– Мать же твою… Фрош, медленно сползаем и быстро валим.

– Ага-а…

– Так это… А ведь точно, – распахнула потерпевшая рот, – А ну, стоять!!!

– Р-р-гаф! Р-р-гаф!

– Всем здравствуйте. Что за крик с утра пораньше?

– Господин стражный начальник, я воров поймала! Вот эти… э-э, вы куда?! А ну…

Дальше события пошли с завидной для любого нарушителя закона скоростью, но, к несчастию, наша криминальная пара, результатом блеснуть не смогла. И Иван, с сумкой в руке, уже обогнул двух стражников на подходе, когда сзади него раздался победный женский вопль:

– Поймала! Держу! – недавняя пострадавшая, ухватив распластанного на земле Фроша за штанину, явно метилась прижать оного для надежности еще и собой.

– Да мать же твою! – рванул студент обратно и бедный подросток чуть этой части гардероба вовсе не лишился. Но, тут в действо включилась городская стража. Правда, начальник ее сам в драку не полез, но студенту вполне хватило и двоих его подчиненных. И он только успел перебросить ношу мальцу, а потом ему страшным голосом проорать. – Уходи, давай!

– А ты?! – придерживая штаны, запрыгал Фрош на другой стороне улицы.

– Уходи, я сказал! – ныряя в сторону от прямого удара, выкрикнул Иван. А потом нашему герою уже стало не до упрямого подростка… Правда, минуты через две…

Вот если в жизни своей всегда искать хорошие стороны, то, по сравнению с последними днями, Ивану Вичнюку очень даже повезло. Во-первых, его в городской тюрьме накормили. Сначала завтраком, потом – обедом. А сейчас он предвкушал ужин. А, во-вторых, он, наконец, отоспался. В тишине и покое, никуда больше не спеша. Это – из хорошего. Теперь, из «остального»: Прокурату нашего конокрада не сдали. Да его и допросить толком не удосужились. Хотя, данный сценарий был вполне предсказуем, потому как в любом населенном пункте любой стражник желает есть и пить не хуже любого прокуратского приора. Но, в отличие от этого самого приора, он, бедолага, жалованьем не вышел. А, значит, приходится кое с кем «тесно дружить», компенсируя разницу в оном. В Зимени городская стража, по всей видимости, дружила с графом Титкиным. А значит, нашему студенту суда не видать. Точнее, он будет, но, не в привычном смысле этого слова (с обвинителем, защитником, тремя судьями и румяными от стыда родственниками). Все пройдет гораздо скромнее и интимнее. Хотя, если бы, например, Ивана Вичнюка судил тот самый, бывший покровитель недавно знакомого ему суккуба, приговор бы вышел не менее красочным… Да… А интересная у вас жизнь, студент Вичнюк. Насыщенная… И к чему она вас приведет?

Но, как ни странно, Иван, лёжа на тюремной лавке, думал сейчас не об этом. Он вспоминал тщедушного Фроша. Вспоминал, прикидывал и подсчитывал. В итоге выходило не так «хорошо», как у него самого сейчас. Ведь, оставшиеся до Куполграда около тридцати миль, подростку за день явно не пройти. Это, если пешком. Правда, когда он начинал представлять, кто и на чем может Фроша бесплатно подбросить, выходило совсем уж муторно. Ведь не всегда на пути попадаются такие, как почтарь с сыном – студентом. Да и опыт общения последних дней тоже наводил на определенные мысли. Не то о фатуме, над одним из них уж точно зависшем. Не то о какой-то «загадке» судьбы, где все величины до сих пор неизвестны… И Иван Вичнюк бы многое сейчас отдал, чтобы взглянуть хоть одним глазом на худого подростка, шагающего по обочине тракта в сопровождении черного лохматого пса. Взглянуть и удостовериться, что…

– И нечего так пихаться. Я ведь сам сюда…

– Мать же твою, лиственницу! Словили?

Усатый тюремщик, толкнувший в камеру Фроша, насмешливо раззявил рот:

– Ага, как же. Сам сдался. Камушки в окно пулял, идиот малой. Сказал, что, это он – главарь банды. Смешно, конечно, да таких идиотов на свободе держать… – уже закрывая дверь, физиономией изобразил он полную в том нецелесообразность. И громко задвинул внешний засов.

Бывшие же подельники уставились друг на друга. Хотя, сами ведь желание изъявляли, господин Вичнюк? Вот вам – «худой подросток». Хоть двумя глазами на него пяльтесь, хоть…

– Иван, как тебя избили и ты весь в…

– Я тебе что сказал? – сжав содранные кулаки, процедил студент.

– Ива…

– Я тебе что сказал делать?! – вовсе подскочил тот с лавки. – Какого хоба ты вытворяешь?! Ты хоть понимаешь, во что встрял? Ты понимаешь, что нас властям сдавать не станут? И поблажек по возрасту тебе не дадут, а лучшее, что тебя ждет – месяц бесплатной чистки элитных конюшен. Лучшее. Не говоря уж…

– Иван, я все понимаю, – храбро выкрикнул Фрош. Так храбро, что студент на миг даже удивился:

– Да, неужели?

– Ага, – кивнул малец. – Я все прекрасно понимаю. И поэтому так поступил. И так… поступлю! – и, с ходу обхватив студента за шею, повис на нем в неумелом, но очень убедительном поцелуе.

В первый момент наш герой, вместе со способностью дышать, потерял и все эмоции оптом, а уже через мгновенье, внезапное осознание случившегося так его потрясло, что он, взревев, с силой отбросил подростка к противоположной стене. Фрош звучно об нее приложившись, на подогнутых ногах сполз прямо на пол. И, не открывая глаз, там затих. А вот Иван, очнувшись вновь, испугался уже всерьез:

– Фрош! Да хобьи выкрутасы и что ты вообще… – подскочил он к мальцу и шлепнулся перед ним на колени. Потом осторожно потряс за плечи. – Фрош, ты живой? – худенькое тело, вдруг дернулось, и прямо под пальцами Ивана пошло мелкой дрожью. – Фрош! – сгреб его парень в охапку, прижав к себе. И в следующий миг своим собственным торсом ощутил наличие на груди Фроша того, что совсем не вписывалось в образ обычного пацана. В голове у студента, вдруг, будто прояснилось, как молочная пелена с глаз сошла, и наш «прозревший» герой ошарашено выдохнул. – Что здесь вообще происходит? Ты, вообще… кто?

– Хороший вопрос, – тихо хмыкнули ему в правое плечо. – И у меня обязательно будет время ответить. Но, я точно Фрош. Меня так, и в правду, зовут. Только лет мне не четырнадцать, а шестнадцать, – шевельнулся, да, тьфу ты, шевельнулась в руках парня девушка. – Иван?

– Что? – опомнившись, разжал тот руки, выпуская на свободу преображенного подельника.

– Погоди чуть-чуть. Мне надо проверить и мы отсюда с тобой…

– Куда?

– В столицу, мать твою альма матер. Через ближайшую канаву, где у меня сумка и Геша. Только, погоди, – подскочила Фрош и принялась разминать кисти рук. – Я три года этим не занималась. Надо вспомнить… Иван.

– Что?

– Отомри и… смотри, – маленький прозрачный шар со светящимися внутри него мотыльками завис прямо перед студенческим носом, и через миг рассыпался. – Мое любимое детское волшебство… Ну, пробую, – еще раз тряхнув правой рукой, сложила она пальцы в знак, и прямо посреди сумрачной камеры огненным канатом вспыхнула высокая полукруглая арка. – Иван, нам пора. Сюда в любой момент могут нагрянуть. Меня на входе проверили, но я тогда была еще «пустая». Да и мало ли где у них помимо дверей «оповещателей» натыкано. Иван, пошли.

– Пошли, – выдавил студент, поднимаясь на ноги…

– Нет, ты мне, друг, скажи: я сильно смахиваю на идиота?

– Ты? – Марат, уже давно клюющий за столом носом, приподнял из ладони подбородок и усердно прищурился. – Нет. За прошедшие три минуты значительных перемен в тебе не произошло.

Иван, даже с сожалением, вздохнул:

– А я вот не уверен, что, не идиот. Иначе бы точно заметил, – изобразил он руками сначала хлопающие ресницы, а потом некоторые выпуклости, скорректировал их по размеру и, наконец, остановившись на среднем, так и замер. – Ну как такое можно не заметить?

Марат терпеливо скривился:

– Она ж тебе сама сказала, что бабка ее ученая меры приняла – накинула на тебя кое-что. А иначе бы ты ее так и не шандарахнул об стену. Там бы, в этой камере, совсем другая развязка нарисовалась.

– Угу, – уставился в пустую чарку Иван. Он себе, честно сказать, подобный вариант представлял с огромным трудом. И вообще на «обновленного» Фроша смотреть лишний раз опасался. И тут ничего с собой не поделать. – Шандарахнул, не шандарахнул. Да как вообще можно отправляться в путь с тем, кто неминуемо должен тебя возненавидеть? Причем до такой степени, чтоб еще и… шандарахнуть. Мать же вашу, магию.

– Это… да. А, знаешь, что?

– Что? – вскинул наш герой на друга глаза.

– Иди ко ты спать. А завтра с утра – к нашему лекарю и потом, что?

– Потом – дописывать практику. Мне ее послезавтра с утра сдавать, – осторожно потрогал Иван свой свежеподбитый левый глаз. – И я, действительно, того… пойду ко на свою койку.

– Ну-ну, – со вздохом проводил его взглядом Марат. – Собиратель фольклора на рожу и другие части тела…

Весь следующий день наш герой провел в заботах (о собственном здоровье) и трудах (на собственное же благо). Обложившись в университетской библиотеке книгами по символике, кое-как накарябал отчет. Потом по памяти воспроизвел утерянное «Лягушачье счастье». В итоге оно получилось раза в полтора меньше, и вообще вышло каким-то сомнительным. Потому как на образ сказочной лягушки все время накладывался совершенно другой. Но, о нем Иван вовсе старался не думать (а то, мало ли – вдруг, опять накроет фатумом?). А ветреным и солнечным утром тринадцатого июня наш студент пошел «сдаваться».

Госпожа профессор встретила его настороженным прищуром. Хотя, это лишь в первый момент. Потом студент Вичнюк, качнувшись за стол напротив, отделился от слепящего прямоугольника окна…

– Бог мой! Logicas ex inconveniens condita! [11]11
  В переводе с латыни на общеладменский: «Логичный итог нелогичного существования!»


[Закрыть]

– И вам здравствуйте, госпожа Мефель, – совершенно искренне расплылся ей в улыбке Иван – наверное, впервые за все свои студенческие годы он, действительно, был рад видеть эту даму.

Дама же, ответными чувствами явно не воспылав, сцепила над столом длинные пальцы:

– Ну, чем вы меня не удивите, кроме своих новых «украшений»?

Иван подал куратору изрядно потертую папку. Госпожа Мефель ее брезгливо открыла и, подтянув двумя пальчиками верхний лист, погрузилась в чтение… Наш герой ей не мешал. Он наслаждался.

– Ага… Ага… Хм-м… Так-так. А это… Да нет… Хотя… – еще один взгляд с прищуром (будто синяки и ссадины студенческие считает). Потом вздох и… – Скажите мне правду, господин Вичнюк: вы дальше архива в Барщике выдвигались?

– Точно так, – предвкушая следующий вопрос, азартно замер Иван.

– Ага… Ага… А куда именно вы… выдвигались?

– Госпожа Мефель, вам большой привет от Примулы Брэмс со Скользкого пути, – не сдержался-таки, Иван. А то, что он сделал потом, поразило его же самого, в первую очередь. – И еще вот это, – легла на стол толстая книга в коричневых корочках, обрамленных в стертые золотые рамки.

Госпожа профессор в ответ явила чудеса анатомии, потому как до этого самого дня Иван очень сильно сомневался, что можно так увеличить собственные глаза (причем, без дамского декора):

– Это… они?

– Шедевральные братья Гримм, – не отрываясь от глаз дамы, кивнул студент. – Только, имейте в виду, на книге может быть знак сохранности.

– Да вы что, – каменным голосом произнесла Бонна Мефель. – Господин Вичнюк, вы, наверное, в этой поездке очень сильно пострадали?

– Госпожа профессор, если вы намекаете на возможные встряски мозга, то, да – не без них.

– Ага… В вашем отчете не хватает одной сказки. То есть, она там присутствует, но, лишь в очень приблизительном виде, – оторвалась, наконец, дама от книги. Студент в ответ скривился – вот делай после этого ей добро:

– Ну да. Так получилось. И что теперь? Вы мне практику не зачтете?

– Практику?.. Конечно, зачту, – отвернулась госпожа Мефель в окно. – А вы знаете, что вот в этой самой книге, что вы мне привезли, тоже есть сказка про лягушку? Точнее, про лягушонка. Самая первая из уникального цикла.

– Откуда мне это знать, если я исходным немецким не владею и вообще книгу не открывал? – праведно изумился студент.

– Это, конечно. Я вам сейчас ее перескажу, и будем считать – пятая сказка в вашем отчете тоже имеет место быть.

– Ну, хорошо, – сцепив собственные руки, приготовился к лекции наш герой. А что, у него другой выход есть?

– Сказка называется «Король-лягушонок». Хотя, есть и другие варианты заглавия, – вернувшись в аудиторию взглядом, встала госпожа профессор из-за стола…