Текст книги "Незримого Начала Тень"

Автор книги: Елена Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Уходя, он задул единственную свечу, комната погрузилась во мрак. Князь молчал, у него не было сил даже позвать слугу. Пришлось мне позаботиться об освещении в комнате, поскольку в темноте я совсем ничего не видел.

Когда слуга вновь зажег свечу, Вышегородцев тяжело опустился в кресло.

– Не верю, что Странник пришел лишь затем, чтобы посмотреть на меня, – прошептал он, – злодей жаждет моей крови!

– Странник одержим лишь местью за гибель Сайхана. Зачем ему ваша жизнь? – возразил я, с трудом уняв раздражение от трусости моего собеседника. – Он подозревает турка…

Князь молчал, напряженно сжав губы, в его глазах мелькнула злость от ненависти и бессилия к надменному сильному врагу.

– Я понял намерения дикаря по взгляду, – наконец, произнес князь, – а зачем ему убивать меня? – передразнил он мой вопрос. – Кто этих злодеев разберет! Он сроднился с дикарскими обычаями! Уж вам-то не знать об этом, любезнейший!

В голосе Вышегородцева звучало отчаяние ужаса, которое он не сумел скрыть даже ироничной фразой.

Дале, не удержавшись от насмешливого замечания, что не могу себе позволить остаться с ним на ночь, я покинул князя Вышегородцева, мысленно браня его срамными словами.

Глава 11 Сомненья вечную печать

Из журнала Константина Вербина

Ламанский, понимая, что беседы со мною не избежать, сам прислал приглашение на кофе. Разумеется, я не посмел отказаться от столь заманчивого предложения. Вновь предчувствие сыщика подсказывало, что таинственная персона соизволила уделить мне внимание не только для того, чтобы отделаться от моих вопросов. Он явно намерен предложить некую сделку, об условиях которой я могу лишь догадываться.

– Примите мои соболезнования о смерти вашего черкесского друга, – произнес Ламанский с печальной улыбкой.

Его голос звучал в привычной ироничной манере.

– Благодарю, – в тон ему ответил я, – воистину, слухи о вашей чуткости не преувеличены…

На этом наш обмен насмешливыми замечаниями завершился.

Мой собеседник хитро прищурил глаза, склонив голову на бок. Он вновь взял длительную паузу, дабы подогреть мое скрытое волнение. Наконец, неспешно отпив кофе, Ламанский произнес:

– Любопытно, Вербин, как вы собираетесь выкручиваться, – голос его звучал без тени насмешки, – граф Апраксин не любит ждать, нетерпеливый старик…

Ламанский вновь взял паузу, вопросительно глядя на меня, будто пытаясь предугадать, сумею ли я понять его намек. Разумеется, я не посмел разочаровать моего дорого подозреваемого.

– Осмелюсь предположить, что вы собираетесь предложить мне помощь? – поинтересовался я.

Похоже, Ламанскому понравилось мое умение держать удар. Он одобрительно кивнул, вновь сделав глоток своего восхитительного кофе.

– Вас интересует имя убийцы, – произнес он, резко посерьезнев, – я знаю, виновника преступления. Мои люди отыскали горца-убийцу раньше ищеек Апраксина. Они сумели разговорить его за небольшую плату…

Проныра смотрел на меня, высоко подняв брови. Мне не особо верилось в истинность слов старого жулика, и он почувствовал мое плохо скрываемое недоверие.

– В обмен на небольшую услугу я бы смог вам помочь, – продолжал Ламанский.

– Что вам угодно? – кратко спросил я.

– Дабы узнать мои условия, вам необходимо дать свое согласие, – улыбнулся Ламанский, – в противном случае я, вдоволь насмеявшись над вашими жалкими потугами, сам разоблачу убийцу, чем опозорю Апраксина и вас, разумеется…

– А я могу пустить слух на водах, что вы знаете имя убийцы, которое скрываете ради тщеславия, – ответил я, – тогда, возможно, вы не успеете разоблачить его…

Мой намек был легко понятен. Ламанский вздрогнул. Убийца, страшащийся разоблачения, может заставить замолчать навсегда любого ловкого дельца. Насмешливая улыбка исчезла со спокойного лица, которое тут же помрачнело. Он резко шумно отодвинул изящную фарфоровую чашечку.

– А вы не так уж просты! – воскликнул он, постукивая пальцами по столу. – Не знаю, гневаться или восхищаться…

– Рассказать мне правду, – ответил я.

В ответ я поймал взор, полный холодного бешенства.

– Не забывайтесь, мой друг! – перебил меня Ламанский. – Я легко могу уничтожить вас… Пока вы лишь забавляете меня, но если осмелитесь встать на моем пути – берегитесь!

В холодном бесстрастном голосе прозвучала злость. Мой собеседник не шутил, давая понять, что в его лице я могу заполучить жестокого беспощадного врага. Ламанский понимал, что за годы службы я привык к угрозам. Собеседник не собирался меня запугивать, он говорил правду. Ламанский знал, что не испугает меня, и этот факт вызывал у него неприкрытое раздражение.

– Я не намерен вставать на вашем пути, – устало заверил я Ламанского, – мне надобно всего лишь отыскать убийцу Кравцова, нанявшего абрека…

Ламанский кивнул. Его холеное лицо вновь разгладилось, обретя прежнюю насмешливую улыбку.

– Что вам мешает заключить со мною договор? – спросил он. – Неужто вы принимаете меня за Дьявола?

Он принужденно рассмеялся.

– Первая причина в том, что мне не известны условия договора, – ответил я учтиво, – разумеется, я не смею настаивать…

Мой собеседник всерьез задумался.

– Значит, вы просите условия, – произнес он, – Предлагаю поразмыслить, мой друг… Не беспокойтесь, смею вас заверить, вам не придется предавать графа Апраксина… Мне нужна ваша помощь по личному для меня делу…

Необъяснимое волнение охватило меня, по задумчивости собеседника я догадался, что он уже примеряет возможности, способные заставить меня исполнить свою волю. Понимая, что Ламанский ради желаемого готов пойти на любые дурные поступки, я с трудом сдерживал беспокойство за судьбы близких.

Собеседник поймал мой взор и вновь улыбнулся, угадав мои мысли.

– Право, не стоит полагать, будто я собираюсь причинить вред вашей семье, – произнес он с насмешкой. – Мне ни к чему сей напрасный труд.

В гостиную вошел лакей, тем самым Ламанский давал мне понять, что мой визит закончен. Мне не хотелось задерживаться в его обществе, и я с радостью покинул обитель неприятного субъекта.

* * *

Удивительно, но в парке мне удалось стать свидетелем весьма личного разговора Северина и Вышегородцева, тема которого весьма заинтересовала меня.

– Мне очень неприятно появление некоего Странника, – произнес Северин, его голос звучал удивительно твердо, я впервые услышал подобный тон от романтического мечтателя. Выходит, искатель приключений не так уж прост, – осмелюсь предположить, сей визит и вам доставил немало волнений…

Князь был явно не расположен беседе с человеком, которого недолюбливал, а в моменты особых переживаний, такие люди вызывают особое раздражение.

– Мое беспокойство вполне объяснимо, – ответил Вышегородцев недоверчиво, – но чем вам не угодил уродливый гость гор?

Он принужденно усмехнулся. Князь давал понять, что не настроен для длительного разговора с собеседником, которого откровенно призирает.

– Дело касается моей былой дружбы с Ламанским, – нехотя ответил корнет, – Странник многое прознал, но пока он не осмелился шантажировать меня… Пока…

Вышегородцев молчал. Северин молча ждал ответа. Меня поразило хладнокровие молодого господина, всегда казавшегося столь неспокойным в выражении чувств.

– Чем обязан вашей откровенностью, – наконец, спросил князь.

– А ведь вы все понимаете, – усмехнулся корнет, – мы с вами могли бы избавиться от этой беды…

– Нет, – перебил его Вышегородцев, – как вы смеете?!

Князь задыхался от негодования.

– При всех моих дурных качествах, я никогда не осмелюсь на подобное злодейство! – возмутился он.

– Выходит, вы не настолько опасаетесь за свою жизнь, – изумился собеседник. – Значит, я ошибся…

В натянутом разговоре вновь возникла пауза. Вышегородцев явно боролся с противоречивыми чувствами. Северин, казавшийся недалеким романтиком, подчинил себе надменного князя.

– Если вы передумаете, – продолжил корнет, – буду рад поделиться с вами своими соображениями… Спешу заметить, не тешьте себя надеждами, будто я решусь поквитаться с «черкесом» в одиночку… Для осуществления моего замысла, надобен помощник… Ради такого дела я готов позабыть наши былые разногласия… Надеюсь, теперь вы не считаете меня глупцом?

Удаляясь, Северин насмешливо поклонился. Через несколько мгновений мы встретились. Удивительно, но любитель приключений не выказал никакого беспокойства, что я мог услышать их разговор. Невозможно было не заметить, что романтически добродушные черты лица корнета обрели некоторую хищность. Северин учтиво поприветствовал меня. Постепенно его лицо вновь обрело прежнее благодушие.

– Князь вновь в дурном расположении духа, – произнес он весело, – боится убийцы… Признаться, я и сам опасаюсь кинжала в спину, но безумие ужаса еще не охватило мой разум.

Попросив передать самые наилучшие пожелания моим милым родным, Северин покинул меня.

Немного переждав, я подошел к Вышегородцеву.

– Я встретил корнета Северина, – мой голос звучал задумчиво, – вы говорили с ним?

Князь на мгновения замешкался, но, сообразив, что, возможно, Северин не станет отрицать факта беседы, утвердительно кивнул.

– Мы поболтали по-приятельски, – спешно ответил он, отведя взор.

На пальце князя красовался недавно приобретенный перстень, украшенный бирюзою. Простое украшение? Бирюза давно снискала славу талисмана, хранящего от насильственной смерти. Различные талисманы, обереги – на мой взгляд бессмысленная мода, полученная от французов, которые весьма трепетно относятся к амулетам.

Помню, частенько ссыльные «охотники» хвались своими талисманами, уверяя меня, что теперь их ни одна пуля не зацепит. Каких только оберегов я не повидал, даже мусульманские и еврейские символы. Мне оставалось только смолчать. Несчастные глупцы погибали независимо от своих безделушек, но выжившие объясняли свое спасение силой амулета. Какой вздор!

Любопытно, откуда взялось поверье, будто бирюза хранит от насильственной смерти? Здесь не европейская традиция. Французы в России с живым интересом узнают о подобных «свойствах» бирюзы.

Да, Вышегородцев панически боится убийцы, и это не игра.

Мои размышления пронеслись за мгновения.

– Не предполагал, что вы приятели, – с удивлением произнес я, – обычно вы посмеивались над корнетом Севериным…

Мои слова вызвали у юного князя нескрываемое беспокойство. Он поднял на меня усталый взор, загнанного зверька.

– Все в прошлом, – перебил меня Вышегородцев, – тогда я вел себя возмутительно по отношению ко многим, говоря о них нелицеприятные вещи… Поверьте, я успел сотню раз раскаяться в своем поведении! Находясь в шаге от гибели, многие вещи воспринимаются совсем иначе.

Я не мог не согласиться с последней фразой, неужто бывалый повеса сумел уяснить столь сложные философские особенности скоротечной людской жизни.

Не дожидаясь моего очередного вопроса, князь спешно удалился.

Разумеется, предложение Северина испуганному князю не могло не заинтересовать, но логика сыщика подсказывала мне – все не так уж просто. Любопытно, почему Северин рисковал, заведя подобный разговор в парке средь бела дня?

Из журнала Александры Каховской

Константин вновь получил письмо от Ламанского, назначившему ему срочную встречу, настоятельно попросив не опаздывать. Постскриптум Ламанский написал, что был бы весьма счастлив увидеть «Мадемуазель Каховскую».

– Не ожидала, что старый проныра охотник до сверхъестественного, – усмехнулась Ольга, – любопытно, чего ему надобно от нашей Аликс? Неужто Ламанский вдруг унял свою гордыню и опасается за свою жизнь?

– Ты позволишь мне отправиться на встречу с Ламанским? – робко спросила я.

Сестра, склонив голову на бок, молча задумчиво смотрела на меня. Я перевела умоляющий взор на Константина, но он не произнес ни слова, считая себя не вправе распоряжаться моими чувствами.

– Милая Аликс, разумеется, я не испытываю особого восторга от твоей беседы со старым плутом, поскольку понимаю, что ему надобны твои таланты, но, – Ольга с улыбкой вздохнула, – во-первых, вряд ли ты станешь меня слушать… А, во-вторых, возможно, для тебя это следствие удивительная возможность проявить себя, утерев нос всем насмешникам! Да, ведь теперь видения в моде!

В словах сестры я почувствовала гордость за себя и даже немножко смутилась.

С большим трудом я дождалась часа, когда мы должны были выехать. Казалось, будто время тянется невыносимо медленно. Я заперлась в своей комнате, дабы не видеть сдержанной улыбки сестры, и расхаживала из угла в угол. Понимая мое волнение, Ольга не пыталась заговорить со мною.

Мне вдруг вновь вспомнились ночные кошмары, преследующие меня с раннего детства. Очень часто во сне ко мне приходит странный человек, неопределенного возраста. Он молча смотрит в глаза, улыбаясь пугающей улыбкой, от которой кровь стынет в жилах. Даже проснувшись, я несколько мгновений вижу его размытые черты. Да, мне никак не удавалось в точности запомнить его лицо, только улыбку. В этой улыбке никогда не бывает ни насмешки, ни злобы, только жестокое утверждение своего превосходства… Своей власти… Человек кошмара ни разу не произнес ни слова, но его молчание и улыбка всегда красноречивее любых фраз…

Когда солнце начало клониться к закату, мы отправились к господину Ламанскому. Я задумчиво взирала на красноватый диск, опускающийся к горным хребтам. Чем ближе мы подъезжали к съемной усадьбе Ламанского, тем сильнее волнение охватывало меня.

Наконец мы поднялись на веранду, где нас встретил сам хозяин вечера.

Солнце уже скрылось за неровным горизонтом гор, но темнота еще не наступила.

– Краткие минуты между светом и тьмою, ваше любимое время, мадемуазель, – произнес Ламанский с улыбкой.

Я вздрогнула, не понимая, откуда этот человек может знать о том, что я люблю зыбкие минуты сумерек. Особенно предрассветное время, когда первые лучи солнца только начинают пробиваться сквозь серебристый полумрак. Именно в эти мгновения человек может увидеть призрак, даже не обладая моими талантами. Очень часто люди видят расплывчатые очертания блуждающих душ, исчезающих под солнечным светом, что спешно объясняют игрою живого воображения.

Ламанский пристально смотрел на меня. На мгновение мне показалось, что за его спиною стоит тот самый человек из моих кошмаров, с жуткой улыбкой, наблюдая за нашей встречей. Я отпрянула столь резко, что едва не упала со ступенек террасы, только поддержка Константина спасла меня от падения.

– Не беспокойтесь, мадемуазель, – произнес Ламанский, явно понимая причину моего внезапного испуга, – вас никто не посмеет принуждать…

Он почтительно склонил голову, улыбнувшись той самой улыбкой гостя моих страшных снов. Господин Ламанский во власти человека из моих кошмаров, он стал его частью… От внезапных догадок мне сделалось дурно, возникло непреодолимое желание поскорее убежать. Однако чувство собственного достоинства смогло побороть страх. Ведь предо мною не гость моих снов, а всего лишь человек, оказавшийся в его власти. Ламанский с улыбкой наблюдал за мною, от него не укроются истинные переживания.

Крепкая рука Константина, на которую я опиралась, придала мне сил. С гордо поднятой головой я последовала за хозяином вечера. Темнота ночи сменила сумерки.

«Ваше время истекло!» – чудился мне приглушенный шепот.

Мы вошли в гостиную, освещенную тусклым светом свечей. За круглым столом сидели наши старые знакомые: Юлия Кравцова, Василий Северин, Кира Северина и Сергей Вышегородцев. Мне сразу же вспомнились слова Константина о трех семействах, оказавшихся замешанными в одном следствии. Они молоды и горды, имеют множество схожих качеств, но настолько различны по складу характера, что готовы возненавидеть друг друга.

Похоже, господа подозреваемые были заранее предупреждены о нашем визите, поэтому встретили нас безразличными взорами. Гости смотрели друг на друга с нескрываемым недоверием, если раньше им удавалось скрывать свою неприязнь в светских салонах, то теперь никто не сдерживал истинных чувств. Ламанский наслаждался напряжением своих визитеров.

– Приглашаю вас примкнуть к нашему скромному вечеру, – обратился он к нам с иронией, – весьма благодарен, что не заставили себя долго ждать…

Мы молча присоединились к знакомой компании.

– Надеюсь, теперь вы соизволите объяснить нам, зачем мы собрались в вашей обители на ночь глядя? – поинтересовалась Северина в своей любимой надменно-язвительной манере.

Однако сейчас ее голос дрожал.

– Разумеется, сударыня, – учтиво ответил Ламанский.

Меня охватило жгучее любопытство, позабыв о страхе, я ждала услышать нечто необыкновенное, наверняка, мистическое. Любопытно, зачем Ламанскому три семейства? Я не знала, что предположить.

– Вышло весьма забавно, что ваши семьи оказались замешаны в одном трагичном событии, – произнес Ламанский печально, – вы никогда не задумывались о подобном стечении обстоятельств?

Его голос звучал таинственно, успокаивающе, даже Северина не сумела съязвить в ответ. Собравшиеся ждали развязки истории, начатую хозяином вечера. Тени свечей скользили по их озадаченным лицам.

– Очень жаль, что двоих из ваших семейств уже нет с нами, – печально вздохнул Ламанский, – мои соболезнования потерявшим братьев…

Он печально склонил голову, прикрыв глаза.

– Благодарю вас, – одновременно произнесли Кравцова и Вышегородцев.

– Ваши братья пытались раздобыть один любопытный предмет, который принадлежал каждому из них по праву наследования… Впрочем, как и каждому из вас… – голос рассказчика звучал неспешно и таинственно.

– Что вы хотите этим сказать? – сурово спросила Кравцова.

– Я говорю о Софии Милянской, – кратко ответил он. – Вы молоды и поэтому не особо увлечены изучением собственного генеалогического древа… Она была предком каждого из вас…

– Неужто наши браться подрались за наследство? – попытался иронизировать осмелевший Вышегородцев.

– Нет-нет, – спешно возразил Ламанский, не обращая внимания на его насмешку, – они всего лишь занялись его поиском… Право, сейчас в моде мистические искания, не так ли?

– Я ничего не знала о подобном, ни брат, ни жених ничего не говорили мне! – воскликнула Юлия.

Она с возмущением смотрела на Ламанского. Меня удивило, что Кравцова оказалась смелее Севериной.

– Позвольте господину Ламанскому завершить свой рассказ, – прервала ее возмущение насмешливая мадемуазель Кира.

Барышни обменялись взглядами полными взаимной неприязни. Ламанского забавляло столь недостойное проявление чувств его гостей.

– Разумеется, господа ввязались в весьма опасное предприятие. Право, господин Вербин, я не смею навязывать вам свою версию, – обратился он к Константину, – но спешу заметить, что Кравцов и Вышегородцев весьма серьезно относились к явлениям сверхъестественным…

Константин промолчал, его лицо оставалось бесстрастным, а я не могла сдержать волнения. Ламанский заметил мое нетерпение и снисходительно улыбнулся.

– Позвольте узнать, что за наследство сгубило несчастных родственников наших друзей? – взволнованно спросил Северин.

Он весьма серьезно отнесся к речам рассказчика.

– Я бы не стал столь спешно винить наследство в их гибели, – повторился Ламанский, – возможно виною всему иные обстоятельства. – Он снова взглянул на Константина. – Гибель двух друзей меня мало занимает. Меня интересует сей мистический предмет, зеркало, через которое София Милянская могла видеть многое, – мистический искатель мечтательно прикрыл глаза. – Мне надобно добыть это зеркало.

Последние слова прозвучали жестко.

– София Милянская, позвольте узнать, кто она? – поинтересовалась я.

– Малоизвестная особа, обладающая талантами вашей двоюродной бабки и тезки Александры Каховской[6]6
  Александра Каховская – историческая личность времен Александра I, видела события, происходящие за несколько миль, при помощи зеркала.


[Закрыть], – пояснил Ламанский.

Да, мне много рассказывали про тетушку-бабушку Александру, иногда сравнивая меня с нею. Она обладала иным даром, Александра видела не смерть, и не будущее, а настоящее – глядя в зеркало, она могла увидеть события на расстоянии за много миль. Однажды, сидя в гостиной, она увидела встречу императора Александра и Наполеона. Увы, судьба моей родственницы оказалась коротка, она умерла совсем молоденькой. Я вздрогнула, подумав об этом несчастии… Неужто и меня ждет подобная участь? Горячий спор собравшихся вырвал меня из печальных раздумий.

– Какой вздор! – воскликнул Вышегородцев. – Вы полагаете, что мы поверим в ваши россказни?! При всей моде на мистические вещицы, ваша история слишком… слишком…

Под маской недоверия он пытался скрыть страх. Его пальцы нервно теребили перстень с бирюзою.

– Слишком невероятна! – закончил Ламанский.

– Если вам надобно зеркало, какого дьявола вы собрали нас у себя? – спросил корнет, не скрывая раздражения. – Искали бы его сами…

– Дабы заполучить право владеть вашим мистическим предметом, вам надобно продать мне свое право на наследство, – произнес Ламанский, – поскольку подобная вещь имеет силу только в руках наследников…

– А сколько вы нам заплатите? – принужденно рассмеялся Вышегородцев.

Я недоумевала, князь столь суеверен в мелочах, а столь легкомысленно отнесся к серьезным мистическим вещам.

– Потом, лично поторгуемся, – зловеще ответил Ламанский, князь опустил взор. – Сначала мне надобно отыскать зеркало… Для сего предприятия необходима ваша помощь… Замечу сразу, зеркало ныне находится у жены одного из черкесских князей…

– Достаточно! – перебила Кира Северина. – На меня не рассчитываете! Боле того, я немедля напишу вам дарственную…

– Как я понимаю, милые барышни не желают рисковать, – произнес Ламанский, переведя взор на Кравцову.

Юлия спешно покачала головой, ее плечи дрожали.

– Нет-нет, – прошептала она, закрывая лицо рукою.

Пожалуй только такая авантюристка как моя сестра Ольга немедля согласилась бы отправиться в опасное путешествие.

– Разумеется, не пристало принуждать барышень пускаться в столь тяжкий путь, в котором не каждый мужчина сумеет выжить! – воскликнул Северин.

– Я тоже отказываюсь! – воскликнул Вышегородцев. – Не стану с вами торговаться, можете предаваться своим безумствам сколько угодно…

Князь, не отличавшийся смелостью, не прельстился даже на щедрую награду.

Ламанский смотрел на корнета Северина, который поставив локти на стол, обхватил голову руками.

– Не слушай его! – воскликнула кузина. – Разве ты готов рискнуть жизнью ради безумств первого встречного?!

– Дайте мне время подумать, – произнес Северин.

– Один день, – ответил Ламанский кратко. – Я уверен, что вы согласитесь.

Кира, усмехнувшись, пожала плечами. Она привыкла к безрассудству кузена.

– Благодарю всех за визит, – произнес Ламанский, – не беспокойтесь, мои люди проводят вас по домам…

Никто не желал задерживаться. Я удивилась, что гости даже не поинтересовались, зачем Ламанский пригласил Константина и меня.

– Думаю, вы сразу догадались, о причине моего желания видеть вас, – произнес он, когда гости покинули гостиную.

– Вы полагаете, что мы поможем вам раздобыть зеркало, – ответил Константин, – выходит, вы коллекционер мистических вещиц… Такие люди идут на все, дабы пополнить коллекцию, вы не останавливаетесь не перед чем! Понятно, почему вас беспокоило внимание графа Апраксина…

– Я так и полагал, что вы все верно поймете, – улыбнулся Ламанский, – я одержимый коллекционер…

– Позвольте узнать, какой смысл отправляться нам в опасное путешествие? – спросил Константин. – Неужто вы полагаете, что пристало предлагать подобное юной барышне?

– Разумеется, ведь барышня сама желает отправиться в путь, не так ли? – произнес он, глядя мне в глаза. – Как заманчиво отправиться в странствие, таящее опасность…

Я промолчала, но Константин понял, что Ламанский оказался прав.

– Вы нужны как проводник, – сказал он Константину, – барышня и наследник как медиумы…

Ламанский не ошибался, потомок может оказаться сильнее меня, предок поможет ему отыскать и заполучить наследство.

– Удивительно, что вы решились посвятить меня в свою тайну, не получив заранее согласия на ваше предприятие, – произнес Константин с ироничным изумлением.

– У меня возникла некоторая уверенность, что вы мне не откажете, – ответил Ламанский.

Оставалось только гадать, что подкрепило уверенность старого плута. Я испытала беспокойство за Константина, который, как обычно, оставался невозмутим. Он всегда умел держать удар.

– Но вы забыли про другого наследника, – напомнил Константин. – Алексей Вышегородцев, возможно, он жив…

– Возможно, – хитро улыбнулся Ламанский. – Позвольте узнать, вы согласны? Взамен я назову вам имя убийцы… Вербин, вы сами жаждете отправиться в этот путь! Ведь вы так соскучились по опасным горным тропам… Вас следует посоветоваться с вашей супругой, я не стану возражать, если она решиться составить вам компанию в столь опасном странствии…

Из журнала Константина Вербина

Поразмыслив, я решился немедля отказаться от затеи Ламанского. Возможно, все его россказни о мистических вещицах всего лишь прекрасный план отослать меня подальше от Кислых Вод. Я уже намеревался передать Ламанскому письмо с отказом, как вдруг ко мне лично явился сам граф Апраксин.

– Мне сообщили, будто Ламанский предложил вам отправиться в опасное странствие за неким мистическим зеркалом, – произнес он сурово.

Апраксин выглядел раздраженным и взволнованным. По лихорадочному блеску в глазах, казалось, что в эти мгновения решается его судьба. Я почти не ошибся в своем впечатлении.

– Вы правы, граф, – ответил я, – но я намерен отказать…

– Отказать? – перебил меня Апраксин. – И даже не вздумайте! Вы немедля отправитесь в путь, если, конечно, вам дорога служба! Вы отыщите это зеркало, будь оно хоть в сакле самого имама Шамиля[7]7
  Имам Шамиль – предводитель горцев времен завоевания Кавказа во второй четверти XIX века.


[Закрыть], хоть в лапах самого Шайтана!

Не дожидаясь моего ответа, граф спешно покинул меня. Через мгновения я услышал цокот копыт и скрип колес его брички. Выходит, Ламанский подозревал о моем отказе, поэтому спешно отыскал способ уговорить меня. Наверняка, у него накопилось немало добра для шантажа.

Ламанский затеял опасную игру со сверхъестественным, коллекция мистических предметов поглотила его. Разумеется, он всячески пытался отвлечь внимание Апраксина от своей персоны. Уверен, нередко Ламанскому приходилось идти на государственные преступления ради вожделенного предмета для своего собрания.

Он сказал, что мистическое зеркало обретает свою силу лишь в руках наследников… Наследников? Значит, Ламанский должен получить его по наследству… Кравцов! Неужто он согласился завещать зеркало Ламанскому? В обмен на какую-то тайну? Какую именно? Тут уж невозможно догадаться! Или Алексей Вышегородцев? Кравцов мертв – Ламанский его наследник. Значит, теперь дабы стать владельцем мистической вещи, Ламанскому надобно лишь получить у других наследников отказ от наследства… Любопытный мотив… Вздорный мотив для человека материалистических взглядов, но для субъекта, увлеченного поиском таинственных предметов, вполне весомый!

В комнату вошли Ольга и Аликс, недавно вернувшиеся с прогулки.

– Граф Апраксин встретился нам по дороге, – сказала Ольга, поправляя смятые шляпкой локоны, как очаровательно ей удается этот жест, – он несся так, будто за ним гнались черти, желающие утащить прямо в Ад!

Мне вдруг стало смешно от столь точного замечания.

– Что с тобою? – спросила супруга, видя мое замешательство. – Неужто Апраксин вынудил тебя отправиться в странствие ради Ламанского? Какая наглость!

– Увы, моя милая, – я с раздражением разорвал письмо с отказом, которое так и не успел передать с посыльным.

Александра скромно молча наблюдала за нами, будто произошедшее совсем не имело к ней никакого отношения.

– Я отправлюсь с вами! – воскликнула Ольга. – Неужто ты оставишь мне одну?

В ее огромных темных глазах было столько мольбы, что я невольно отвел взор.

– Ты скажешь, что сие путешествие опасно, – продолжала она печально, – но разве не опаснее бросить меня одну? Вдруг убийца решиться поквитаться с тобою, лишив самого дорогого…

В чарующем голосе моей милой женушки не было ни тени волнения за свою жизнь, она всего лишь разыгрывала страх остаться одной. Не зная обо всех уловках Ольги, я бы с легкостью поддался на ее хитрость.

Маленькая Аликс, пряча улыбку, спешно скользнула к себе.

– Самое безопасное для меня быть вместе с тобою! – воскликнула она, опускаясь рядом со мною в кресла.

Ее тонкие пальцы ерошили мне волосы.

В ответ я расхохотался. Моя Ольга обиженно надула губки. Мне так и не удалось понять, действительно ли она обиделась, или милая гримаска стала всего лишь продолжением спектакля.

Мы поцеловались. Я подхватил женушку на руки и увлек в нашу комнату.

Откинувшись на подушках, Ольга задумчиво произнесла:

– Мне вспомнилось, как два года назад ты согласился взять меня с собою спасти Аликс… помню, как мы пробирались через горы. Тогда, несмотря на опасность, я была счастлива, что нахожусь наедине с человеком, которого полюбила… Меня волновала только жизнь моей сестры, но я, к своему стыду, признавалась себе, что наслаждаюсь нашим опасным странствием… Если бы не переживания за судьбу Александры, это были бы самые счастливые дни в моей жизни…

Она прикрыла глаза, придаваясь приятным воспоминаниям.

– Это странствие окажется опаснее, – произнес я. – И нас будет четверо, вчетвером труднее укрыться от глаз «хищника»… Еще пятый проводник из местных, без кунака нельзя оправляться в путь.

Женушка рассмеялась.

– Ты же знаешь, какая страсть к приключениям живет в моем сердце, – ответила Ольга, целуя меня. – Ах, как мне наскучило однообразие светскости!

Вновь я не смог думать ни о чем, кроме очаровательной соблазнительницы. Никто не сумел бы отвлечь меня от моей страстной женушки, обожающей опасные приключения.