Текст книги "Ба (СИ)"
Автор книги: Елена Рудакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
"Ты неправильно нарисовала элероны!" – возмущённо подумала Алёна.
"Я не знаю, что это", – спокойно ответила я, привыкая к характеру родственницы.
"Мы же вместе лекцию смотрим! Это мобильные панели на задней части крыла, они управляют креном самолёта. Помнишь, мы сидели у иллюминатора прямо над крылом, и во время посадки часть крыла поднималась, тормозя о воздух?"
"А, точно..." – вспомнила я и исправила неровные линии на чертеже.
Закончив к вечеру курс лекций по введению в устройство современных пассажирских воздушных судов, я надеялась наконец расслабиться и посмотреть новую серию Игры Престолов под пиццу, когда Алёна возмутилась:
"Ты потратила зря шестнадцать лет своей никчёмной жизни, и я не дам тебе потерять ещё полтора часа! Мы должны повторить алгебру до начала занятий в школе!"
"Да пошла ты! – возмутилась я, выключая компьютер и выходя на кухню за едой. – Я соглашалась на помощь, а не на рабство!"
"Ты собираешься отравлять организм отбросами? – ухмыльнулась Алёна, наблюдая, как я достаю пиццу из морозилки. – Минуточку, но теперь это и моё тело! В холодильнике есть отварные овощи, будь добра съесть их".
Никак не комментируя нравоучения, я засунула пиццу в микроволновку и стала наблюдать, как та вращается внутри. Мозг после нескольких часов научных лекций скукожился как курага, и теперь от взгляда на мирно крутящуюся пиццу он приходил в себя.
– Разбудить тебя завтра утром? – мама зашла на кухню, спасая меня от вопросов Алёны.
– Да, спасибо, – улыбнулась я.
– Кстати, Илона... – вздохнула мама, садясь за стол и складывая руки перед собой. – Тебе не жаль, что мы продали дом в деревне? Знаешь, ты ведь могла бы туда съездить летом...
Я почувствовала волну неприятных воспоминаний Алёны и усилием воли представила вместо них поющего Лунтика.
– В этом захолустье даже нет продуктового, – развела руками я, – я бы не нашла, чем себя занять в такой глуши.
– Ну и славно, – хлопнула в ладоши мама. – Позови нас с папой на пиццу.
"Только попробуй включить свой тупой сериал", – угрожающе подумала Алёна, когда я вернулась в свою комнату с куском пиццы.
"Во-первых, он не тупой. Во-второй, откуда такой лексикон, Ба? Где деревенский говор?"
"Я тебе не "Ба"", – хмыкнула Алёна.
"Как ещё звать прапрапрабабку", – беззвучно засмеялась я, включая комп.
"Ты не посмеешь!" – говорила та, пока я искала новую серию.
"О, посмею".
"Положи мышку!" – кипела она, когда я включила фильм, развалившись в кресле.
"Нафиг пошла", – я врубила звук в наушниках на полную и перестала слушать возмущённые крики Алёны.
***
– Ты сегодня опять с домашкой? – искренне удивилась Саша, когда мы встретились на уроке геометрии.
– Представь себе, – я показала ей пять решённых задач и широко зевнула. – Не знала, чем ещё себя занять в два ночи.
"Мы бы управились до ужина, если бы ты не решила поиграть в Скайрим", – зло напомнила Алёна.
– Ты реально решила поступить в МГУ, что ли? – Саша кинула в рот жвачку и протянула пачку мне, но я отказалась, вспомнив фильм про аппендицит, который смотрела Алёна в прошлом месяце.
– Видимо, да, – печально вздохнула я.
– И на какую специальность? – засмеялась Саша.
– Хотела бы я знать...
Интересы Алёны менялись так же резко, как погода в начале учебного года. Если всё началось с самолётов, то через три дня внимание Алёны переместилось на иммунологию человека, ещё через три – на звёзды-квазары, и через неделю – на технологию производства целлофана.
– Не на гуманитария, – поняла я.
– Серьёзно? – саркастично улыбнулась она. – А на кого, на инженера? У тебя же тройки по всем предметам, кроме литературы и чего-там ещё... обществознания?
– Ты вообще-то не лучше, – обиделась я. – Кто смог получить двойку по музыке?
– Это было за прогулы. И я хотя бы не прикидываюсь гением, как ты. Что, предки отдали тебя на двадцать дополнительных курсов?
– На семь. Всё-таки мы в одиннадцатом классе...
– Не напоминай... – вздохнула Саша и выплюнула жвачку на пол.
На этом уроке меня впервые в году вызвали к доске, и я морально приготовилась позориться. Мел наощупь казался, как свежевыкопанная немытая картошка, хоть я никогда и не рыла её на огороде. Но мелкая белая пудра ощущалась на пальцах, как сухая земля. За окном желтели деревья, а где-то далеко от города фермеры убирали картофель с полей.
– Задача номер тридцать пять, – произнесла приговор учительница.
"Расслабься, – сказала Алёна. – Просто перерисуй этот октаэдр и обозначь вершины цифрами".
– Что тебе требуется найти? – как у маленького ребёнка спросила учительница, увидев, как я колеблюсь в графе "Дано".
"Так, угол между гранью CD и пересечением высот этой пирамиды... – услышала я размышления Алёны. – Пиши: угол CFG".
– Хорошо, – сказала учительница. – Какие ты хочешь использовать формулы?
"Скажи, что сначала нужно найти объём пирамиды ABCD, а потом вычислить высоту HF", – подсказывала Алёна.
– О, неплохо, – искренне удивилась учительница, когда я озвучила слова Алёны.
Под диктовку я писала каждую букву и цифру, до чёртиков боясь, что голос Алёны исчезнет, и я останусь стоять с наполовину законченным решением перед классом – всё равно что наполовину раздетая.
"Здесь большая H, большая!" – недовольно ворчала Алёна, когда я ошибалась.
– Покажи, площадь какой грани ты сейчас нашла, – попросила учительница.
"Нет, выше! Верхняя грань, верхняя!" – кричала Алёна, когда я ткнула в неправильную часть фигуры.
Закончив все вычисления и написав ответ, я с опаской посмотрела на учительницу. Та открыла мой дневник и поставила жирную 5, заняв три строки.
– Я впечатлена, Илона, – округлила глаза она. – Рада, что ты занималась летом.
Возвращаясь за парту, я пребывала в глубоком шоке. Я видела длинное, аккуратное решение на доске, написанное моим почерком, но я не понимала ровным счётом ничего из начерченного.
– Уау, – шепнула Саша. – Ты реально зубрила летом?
Я лишь кивнула, стараясь не вызывать подозрений.
***
Похожие истории происходили и на химии, и на русском, и на биологии, и на истории и просто везде. Я не представляла, как информация укладывалась в голове Алёны (хотя нет, в моей голове) так быстро и в таком объёме. Конечно, та постоянно заставляла меня что-то читать, решать и искать, но я запоминала лишь малую часть из проделанного, а Алёна вообще всё, как суперкомпьютер. Иногда я чувствовала, что мозг разбухает, как сухая губка под тёплым душем.
Пожалуй, страннее всего звучали мои устные ответы.
– Илона, опиши вкратце причины падения численности населения на территории России до введения НЭПа? – спросила у меня однажды учительница истории.
Я в ужасе поднялась с места, понимая, что даже не знаю, о каких годах идёт речь. Более того, мы с Алёной посмотрели лишь пару фильмов про двадцатый век, так что я была уверена, что та не могла быть хорошим помощником.
"От Российской империи отошли многие территории", – подсказала Алёна.
– От Российской империи... отошли многие территории, – повторила я вслух.
– Какие именно? – спросила учительница.
"Хм, сложный вопрос... – думала Алёна. – Точно Польша, Финляндия, Латвия, Эстония, Литва".
"Разве после империи они сразу не вошли в СССР?" – удивилась я.
"Отвечай быстрее!" – скомандовала Алёна.
– Польша, Финляндия, Латвия, Эстония, Литва... – быстро вслух сказала я.
– Ты подглядываешь? – нахмурилась учительница. – Какие ещё?
"Скажи, что части Белоруссии и Армении", – сказала Алёна.
– Частично Белоруссия и Армения... кажется.
– И как это повлияло на введение НЭПа? – спросила учительница.
"Уменьшение численности населения повлекло за собой критичное снижение объёмов промышленного производства, – уверенно подсказывала Алёна, будто читая, – и правительство решило вести жёсткую плановую экономику".
Я повторила всё слово в слово и заработала плюсик за ответ.
– Уау, – снова удивилась Саша.
"Откуда ты это знаешь? – обеспокоенно спрашивала я Алёну. – Мы про это не читали!"
"НЭП была темой последнего урока по истории в прошлом году", – ответила та.
"Но как ты могла слышать тот урок? Ведь в прошлом году я вспоминала о тебе, не знаю... раз в месяц".
"Это не значит, что я не вспоминала о тебе чаще".
В тот день я впервые ощутила настоящее беспокойство от присутствия Алёны. Гостья в голове ощущалась как надоедливая песчинка, залезшая глубоко под ноготь. Поняв, что родственница знает мои мысли из прошлого, я хотела спрятать самые личные переживания поглубже в сознание, но, пытаясь дотянуться до дальних уголков памяти, поняла, что не знаю, чья она. Мы с Алёной смешивались как желтая и синяя краска, образовывая зелёный цвет, который никогда не разделится на старые два.
***
Наступила зима, и жизнь превратилась в нескончаемую рутину из холода и зубрёжки. Родители не могли нарадоваться на прилежность дочки, а Алёна выносила мозг придирками и приказами. Я перестала заниматься чем-либо, кроме учёбы, даже Саша не могла вытащить меня погулять, не говоря о менее близких друзьях.
В тот день я шла по Новому Арбату, возвращалась с допов по физике, на которые попросила родителей меня записать. Вернее, попросила, конечно, Алёны, но моими устами. Шёл густой снег, но ветра не было, и холодный воздух стоял неподвижно, как кисель в заиндевевшем стакане.
Я остановилась у витрины книжного магазина и взглянула в стекло, как в зеркало. Из-под бесформенной шерстяной шапки торчал нечёсаный чёрный хвост. Впалые щёки прикрывал грязный шарф, а запотевшие закрывали очки круги под глазами. Я выглядела не на семнадцать, а на тридцать пять.
– Хватит издеваться надо мной, я больше не могу... – вслух шёпотом сказала я. – Зачем ты заставляешь меня столько учиться, у меня же не осталось жизни! Просто зачем, объясни?..
Я посмотрела в глаза своему отражению и в сотый раз задумалась над тем, что не знаю, как выглядела Алёна. Почему-то мне казалось, что она была худой миниатюрной девушкой с пушистыми рыжими волосами и колючими серыми глазами.
"Ты добровольно согласилась на мою помощь, – в мыслях напомнила мне Алёна, – и теперь я получила шанс исполнить мечты. В прошлой жизни я не узнала ничего о мире, в котором жила, но теперь хочу понять всё!"
– Но это же невозможно... – прошептала я отражению. Заметив удивлённого прохожего, я приложила к уху телефон и продолжила увереннее. – Ты ничего не говорила о своих намерениях, когда я согласилась жить за тебя! Я думала, ты была несчастлива, потому что вышла замуж за мерзкого типа, и всё!
"То есть ты считала, что я буду работать для тебя свахой? – едко рассмеялась Алёна. – Милая, я была замужем, и мне не понравилось. Я не допущу, чтобы ты повторяла мои ошибки"
– Чего?! – не выдержав, вскрикнула я и перешла на полный голос. – А меня ты спросила? Я вообще-то хочу семью, а не нервный срыв от бесполезных курсов!
"Ты никогда не знала, чего ты хочешь, – уверенно сказала Алёна, – а я знала всегда, что хочу учиться и с каждый новым рассветом знать всё больше и больше. Но крепостной девке должно было быть достаточно рассказов сельского батюшки о Марии и Исусе! Ты представляешь, каково жить в мире, когда ты думаешь, что небо голубое, потому что это любимый цвет ангелов? Я терпеть не могла надменную морду священника, который рассказывал о жизни и смерти так, будто всё знал! А я не умела даже читать! Единственная книга, что была у нас в доме – молитвенник отца, который тоже знал не все буквы алфавита!"
Зажав со всей силы телефон в руке, я едва сдержала порыв разбить им витрину.
– Невозможно узнать всё, – зло сказала я в телефон. – Ты сведёшь меня в могилу, пытаясь учить термодинамику параллельно с генетикой!
"Но именно эти дисциплины могут открыть происхождение жизни и материи!"
– Оу, – неловко замолчала я. – Серьёзно? Происхождение жизни и материи? Ты нацелилась на это? Тогда почему мы не учим философию?
"Это давно мёртвая наука, – отмахнулась Алёна. – За три тысячи лет никакого прогресса. У меня есть свой план, и тебе придётся в нём участвовать".
– Знаешь, что я думаю? – горько вздохнула я. – Что эти научные штуки попросту бесполезны. Если хочешь узнать мир, нужно путешествовать, общаться с людьми...
"У тебя нет для этого денег", – едко заметила Алёна.
– Ну давай тогда я пойду работать после школы!
"Вот видишь, ты не знаешь, как поступить... – вздохнула Алёна. – Поэтому прошу, успокойся и доверься мне".
– Да какого чёрта я должна тебе верить? – снова закричала я. – Ты хочешь разрушить мою жизнь!
"Посмотри на себя со стороны, кем ты была до меня? Троечницей, спускающей карманные деньги на косметику и шмотки. Сериальным задротом, тратящим сутки на просмотр чуши? А посмотри теперь! Одна четвёрка за триместр, и та по дурацкой литературе. Мы сдали пробный ЕГЭ по математике на восемьдесят шесть баллов! Но я уверена, мы продвинемся минимум на десять баллов вверх! Мы поступим в Бауманку, и я считаю, займёмся теоретической физикой для начала".
– Для начала? Это не то, чего я хотела... – тихо сказала я, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Я никогда... не чувствовала себя настолько одинокой...
Рядом бегала бродячая собака, скуля от мороза и поджимая лапы. Я села на корточки, прижимаясь к витрине, и моя сумка упала на замёрзшую лужу. Собака спокойно обнюхала её и, не найдя ничего вкусного, убежала. Я вдыхала полной грудью промозглый воздух и оранжевый свет от фонарей, чувствуя себя, как на другой планете.
"Тихо-тихо, – прошептала в моей голове Алёна, таким редким для неё добрым голосом. – Я ведь рядом с тобой, и всегда буду рядом. Ты всё сможешь преодолеть, я обещаю".
Я хлюпнула носом и почувствовала, как ледяные слёзы стекают по щекам и впитываются в шарф.
"Всё будет хорошо, – продолжала Алёна, и я сжала ладони, представляя, что одна из них принадлежит не мне, а ей. – Ты очень сильная и со всем справишься. Потерпи, пожалуйста, до экзаменов, а потом станет легче, я обещаю"
***
Легче не стало: я почти не спала, ела, только когда мне об этом напоминали, и круглосуточно зубрила-зубрила-зубрила. Однажды я проснулась в два часа ночи, потому что Алёне захотелось написать статью о шестеричной системе исчисления у шумер, и на следующей день в школе мне приходили уведомления о лайках, которые ставили статье на незнакомом сайте.
– Мы сегодня с Серёжей в кино идём, – сказала мне на уроке Саша, – хочешь с нами?
– С каким Серёжей? – я держалась за виски, пытаясь унять головную боль.
– Алё, с парнем моим! – удивилась Саша. – Это, конечно, свидание, но ты так хреново выглядишь последние дни, что тебе стоит развеяться.
Я помнила, что Серёжа учится с нами в одном классе, но обводя кабинет глазами, я не могла понять, кто здесь Серёжа. Пальцы похолодели от осознания, что со мной что-то не так. Кажется, Серёжа учился с нами с первого класса и встречался с моей подругой уже года три, как возможно забыть его? Или он перевёлся к нам в прошлом году?.. Как будто мозг превращался в медузу и жалил сам себя.
– Что ты имеешь в виду, – спросила я Сашу на перемене, – когда говоришь, что я хреново выгляжу?
– Ну, с чего начать? – критично осмотрела меня подруга. – Ты истощала, не мылась как будто месяц, иногда разговариваешь сама с собой и окончательно сдвинулась на учёбе.
– Разговариваю сама с собой? – ужаснулась я.
– Да, регулярно, – нахмурилась Саша. – Сидишь и бурчишь себе что-то под нос.
– А что именно?
– Сложно понять, я не знаю...
После школы я гуляла по парку, оттаивающему после зимы, и была рада возможности впервые в году расстегнуть пальто на улице. Слабые лучи мартовского солнца напекали чёрные волосы, и я сделала глубокий вдох влажного воздуха.
"У меня проблемы с памятью, – сказала я Алёне. – Я, блин, забываю знакомых, и это из-за тебя! Меня позвали в кино, а я даже не поняла с кем!"
"Увы, твои способности ограничены, – недовольно ответила та. – Чтобы запоминать больше полезной информации, нужно чем-то жертвовать".
"Если это не прекратится, я пойду к психиатру, – пригрозила я. – Мне нужна собственная жизнь! Без тебя. Дай мне хотя бы полдня".
"В неделю?"
"В день!" – громко подумала я, а возможно и крикнула вслух.
"Ну уж нет! – строго сказала Алёна. – Не больше часа перед сном на дурацкие фильмы".
"Мне не на фильмы время нужно, а на жизнь! Я совсем не общаюсь с друзьями..."
"Наверно, потому что у тебя их нет", – усмехнулась Алёна.
"Да, из-за тебя, – я села на скамейку рядом с заснеженной клумбой и пыталась разглядеть, прорезаются ли ростки из-под снега. – Три часа в день, в любое время, когда я попрошу".
"Два часа".
"Чёрт, ладно!"
"Но у меня есть условие".
Рядом со скамейкой гулял голубь, и я завидовала птичке, бездумно клюющей мусор на асфальте.
"Какое?" – со вздохом спросила я.
"Когда мы поступим в университет, мне нужны будут деньги. Сможешь найти подработку на пару часов в день? И за рабочее время я не скажу ни слова".
"Отлично, оставишь меня, чтобы не заниматься поджаркой котлет в Маке?" – искренне обиделась я.
"Да, мне противна неинтеллектуальная работа, – честно ответила Алёна, – а для тебя она как раз подойдёт. На самом деле мне всё равно, где ты будешь работать, лишь бы деньги были"
"Ладно, я согласна", – меня уже нельзя было удивить мысленными оскорблениями.
***
Не знаю как, но я закончила школу. Не знаю как, но я сдала три экзамена на 298 баллов из 300 возможных. Не знаю почему, но даже таких баллов не хватило на Бауманку, и Алёна решила идти в МИФИ, то есть в Московский Инженерно-Физический Институт на направление физики атомного ядра, и это её мнению оказалось даже круче Бауманки.
– Если тебе это интересно, то иди, конечно, – говорил тем летом обалдевший папа. – К тому же с настолько высокими баллами тебе будут платить стипендию.
– У тебя внезапно проснулся талант, – удивлялась мама, – а талант обязательно нужно использовать!
Знала бы мама, что это талант её дальней родственницы...
Даже не помню, как прошло лето между школой и универом. Кажется, я снова училась с утра до ночи, решая неразрешимые математические задачи и учась проектированию 3d-моделей, чтобы построить трёхмерную схему кровоснабжения человека. Зачем-то.
Алёна держала слово и покидала меня каждый день на два часа, но обычно я просто лежала на кровати, отдыхая. Пульс стучал в висках, а голова кружилась так сильно, что я чувствовала, как крутится вокруг своей оси Земля, как она оборачивается вокруг Солнца, и как оно вертится вокруг центра Млечного Путь. Алёна, наверно, могла бы сказать вокруг чего крутится Млечный Путь, но и моих скудных знаний оказалось достаточно, чтобы меня стошнило на ковёр. Для таких случаев у меня были запасены пачки влажных салфеток и чистящее средство под кроватью.
Перед началом учёбы в вузе мне позвонила Саша и обиженным тоном сказала:
– Тебе, конечно, всё равно, но я поступила на маркетинг...
– О, поздравляю, – сказала я, пытаясь вспомнить, как выглядит подруга.
– Попала в МГУ, как хотела?
– Ага, почти. В МИФИ.
– Я не знаю, что это. Знаешь, мы с Серёжей поженимся через два месяца, ты... хочешь вообще, чтобы я тебя приглашала?
– Неа, – честно ответила я, даже без подсказки Алёны.
– Понятно, – грустно вздохнула Саша. – Что ж, прощай.
Гудки в трубке болью отдавались в голове. Я отбросила телефона и почувствовала, как волны боли перетекали от одного уха к другому, задерживаясь в центре мозга. Я представляла, что внутри головы стоят огромные серверы, но их провода намокли и стали коротить, руша систему и стирая рандомные данные. В одной части серверной был мороз, в другой – адское пекло, одни чипы замерзали, другие – плавились, и всё ломалось-ломалось-ломалось...
Оглядываясь назад, я понимаю, что последние месяцы школы оказались самым трудным временем для меня. Мой организм не мог привыкнуть к Алёне и отторгал её, как новый имплант. Но, как и с имплантом, время всё меняет. Сначала тебе хочется вырвать из тела инородный объект, потом ты привыкаешь, перестаёшь замечать и осознаёшь, что с высокотехническим имплантом намного удобнее, чем без него, а в итоге и вовсе не представляешь, как жил раньше. Алёна оказалась для меня таким имплантом, всё равно, что кардиостимулятором: вытащи – и я умру. Я попросту разучилась жить самостоятельно.
Глава 3
Университет с подработкой быстро стали рутиной. Полдня занимали пары по предметам, даже название которых я могла запомнить с трудом. К счастью, единственной моей задачей стало тупо списывать формулы с доски и срисовывать графики, в которых Алёна, в отличие от меня, разбиралась, как пчела в цветах. А я пыталась просто не обращать внимание на часы, проведённые в институте.
Взамен я стала экспертом по приготовлению блинов в торговом центре по соседству с универом. Каждый будний день я работала в фастфуде, то дежуря на кухне, то стоя у кассы. Работа оказалась тяжелой, но радостной, потому что два-три часа я наслаждалась вакуумом в голове, не слушая сумбурные мысли Алёны.
Но после подработки приходилось возвращаться домой, с маньячным усердием Алёны делать домашнюю работу и начинать изучать новую бесполезную фигню, вроде узоров на панцирях тихоокеанских двустворчатых моллюсков. Со временем я решила просто не спрашивать у Алёны, по какому принципу выбираются темы всенощных исследований, потому что она лишь злилась и говорила, что мне, дуре, всё равно не понять.
В тот день на подработке случилось два ненужных события: сломался один холодильник и пришёл новенький работник. В фаст-фуде ты считаешься матёрым профессионалом после двух месяцев работы, поэтому меня обязали показать ему кухню.
– Готовая блинная смесь стоит в холодильнике, не забывай убирать каждый раз обратно, – спокойно объясняла я новичку. – Нет, не в этот, он сейчас сломан. Опять крысы перегрызли провода, наверно... Из этих контейнеров берёшь овощи, из этих – мясо.
Новенький Вадим воодушевлённо кивал, а, задавая вопросы, задумчиво чесал короткостриженую, почти лысую голову. Мне хотелось поскорее с ним расправиться, чтобы до возвращения Алёны успеть посидеть в интернете. Дома родственница не давала даже початиться с друзьями в Контакте, и я урывала свободные минуты на работе.
– Можно на "ты"? – улыбнулся Вадим.
– Без проблем, – ответила замученной улыбкой я. – Ты будешь работать тоже по вечерам?
– Нет, я на полный день пришёл.
– Мне показалось, ты тоже студент, – удивилась я.
– В том году учился, не понравилось, – театрально нахмурился Вадим. – К тому же после сессии выперли. А ты на кого учишься?
– На физика.
– Ого! – Вадим даже присвистнул. – Не тяжело? В смысле... Я не видел, чтобы девушки учились на такой специальности, хотя сам учился на инженера. Первый курс?
– Ага. Пока что всё нормально, – ответила я. Новенький оказался дружелюбным болтливым парнем, а с тех пор, как появилась Алёна, я перестала общаться с кем-либо оффлайн, потому что в универе та сторонилась одногруппников, как огня.
– Надеюсь, ты переживёшь первую сессию. Это самое страшное, что случалось в моей жизни, честно.
Пока я учила Вадима готовить блины, тот рассказал, что из универа его отчислили не столько за плохие оценки, сколько за прогулы. Вадим оказался страстным путешественником и при любой возможности брал рюкзак и шёл на трассу автостопить. Между путешествиями он подрабатывал в Москве, живя с родителями, а потом снова рвался то в Крым, то на Алтай, то на Сахалин. Изъездив всю Россию, он теперь готовился к большому турне по Азии, желая проехать её от Монголии до Индонезии автостопом.
– Ты даже никогда не спала в палатке? – ужаснулся Вадим, услышав, что я ездила лишь в отели Турции и Египта.
– Не было повода, – призналась я. – Это экстремальный отдых всё-таки...
– Да брось! – рассмеялся Вадим. – В этом нет ничего страшного. Стоит один раз съездить, и потом за уши не оттянешь!
Новый коллега долго и подробно рассказывал о своих приключениях, хвастаясь фотографиями. Кажется, он чувствовал себя новым Конюховым и был уверен, что обогнёт земной шар по крайней мере двадцать раз. Но стоило признать, что рассказывать у Вадима получалось намного лучше, чем печь блины, потому что за всю смену он не приготовил ни одной сносной оладьи.
Я с приятным послевкусием плодотворного рабочего дня шла к метро и насвистывала, когда услышала пробудившийся голос Алёны:
"Ты могла меньше болтать с тем придурком? Раздражает".
"В личное время делаю что хочу" – спокойно ответила я, спускаясь в метро.
"Он выглядит подозрительным, держись подальше".
"Да для тебя все выглядят подозрительными, – начала раздражаться я, впихиваясь в тесный вагон. – Ты могла бы позволить мне подружиться хоть с кем-нибудь из группы в универе".
"Не понимаю, почему тебя так тянет на бесплодные разговоры... – тоже бесилась Алёна. – Какой смысл обсуждать способ передвижения? Вы час говорили про автостоп, это же бессмысленно! Всё равно что час обсуждать процесс ходьбы. Понимаю, если поставить вопрос о феномене прямохождения в целом..."
"Ой, заткнись! Неужели ты ни с кем не общалась, когда в прошлом жила в деревне? Я думала, в сёлах все – одна семья и нельзя пройти мимо соседа, чтобы не обсудить деревенские сплетни".
"Проклятье, так и было, – чуть ли не скрежетала зубами Алёна, – и я это ненавидела".
"Неужели никогда не было человека, которого ты могла назвать другом?"
"Хм..., – задумалась Алёна, но потом равнодушно ответила, – никогда".
"Теперь понятно, почему ты такая злая... – сочувственно вздохнула я. – Послушай, я понимаю, что у тебя была непростая, горькая жизнь. Ты и голодала, наверное. Хотя я до сих пор так мало знаю о тебе... Но пойми, теперь всё иначе. Не знаю насчёт твоего века, а у нас люди нормальные по большей части. К тому же в университете мы сможем найти тебе интересного собеседника, я уверена!"
Алёна замолчала на минутку, а я обратила внимание на лицо странно смотрящей на меня женщины. Та хмурила брови и куталась в цветастый шарф, смотря мне в область рта. Я приложила руку, боясь почувствовать, что непроизвольно шевелю губами, снова болтая сама с собой. Но нет, на этот раз обошлось.
На пересадке люди плелись к эскалатору медленно, как караван беременных верблюдов по пустыне, и я думала, что не попаду домой, застряну под землёй в центре города, так и не найдя оазис.
"Ладно, поговорим завтра с кем-нибудь", – неожиданно согласилась Алёна.
***
Я с опаской зашла в огромную амфитеатрную аудиторию на поточную лекцию по математическому анализу, где уже сидела сотня человек и ещё столько же могло прийти. Сегодня я опасалась, что Алёна может оставить меня в самый неподходящий момент в отместку за упрямство, хотя раньше она контролировала каждый мой шаг в стенах универа, не исчезая ни на мгновение.
"Так, надо к кому-нибудь подсесть, – думала я, обращаясь к родственнице, – вон тот рыжий парень выглядит дружелюбным. По-моему, я на каждой лекции слышу, как он шутит с одногруппниками и смеётся".
"Ну нет! – возмутилась Алёна. – Будь добра подсесть к девушке".
"Тебе стоило поступать на педагога, если хотела сидеть с девушками, – я остановилась в проходе, делая вид, что не могу достать тетрадь из сумки, – а здесь их штук пять на аудиторию".
"Вон на первой парте одна! Иди к ней!"
"Я взрослый восемнадцатилетний человек и хочу поговорить с мужиком!" – твёрдо сказала я и отправилась к рыжему.
"О, боже, да ты хоть представляешь на что они способны! – паниковала Алёна. – Иди на первую парту, смотри какая там красавица сидит!"
"Шикарно, ты ещё и лесбиянка, что ли?"
Не желая слушать ответ Алёны, я громко поставила сумку на парту рыжего парня и села рядом с ним. Тот не прекратил скучающе перелистывать записи в тетради.
– Привет! – быстро сказала я, пока Алёна не начала панику.
– Угу, – буркнул тот, а повернувшись ко мне удивился, – мы знакомы?
– Илона, – улыбнулась я. – Мы в одной группе учимся на физике. Кажется... А ты?
– Петя, – кивнул тот. – Да, мы одногруппники, ты забыла? Просто ты обычно сидишь одна и...
Он как будто хотел покрутить пальцем у виска, но на полпути передумал и просто помахал рукой над головой.
– Я не всегда такая, – напряжённо рассмеялась я, мысленно проклиная Алёну. – Как тебе эта... математика?
– Нормально в принципе... – видно было, как ему неуютно на меня смотреть. Должно быть во время пар мы с Алёной действительно производили пугающее впечатление. – Хотя я учился в обычной школе, и у меня не было супер-репетиторов. Я из Тулы вообще...
– Понятно... – я от неловкости перекатывала ручку по столу, – Так ты... в общежитии живёшь?
– Ну да.
Неуклюжая пауза затянулась и не смогла закончиться, когда пришёл преподаватель и стал картаво рассказывать про какие-то распределения.
"Довольна?" – ехидно спросила Алёна.
"Это всё из-за тебя, – обозлилась я. – Для окружающих я выгляжу психом!"
"Заткнись и записывай лекцию".
Рука уже автоматически срисовывала со слайдов презентации волнообразные графики и переписывала бессмысленные буквы формул. В такие моменты я чувствовала, как засыпаю, и с ужасом ощущала, как Алёна начинает контролировать не только разум, но и тело.
– Полагаю, вы без труда ответите, каким окажется математическое ожидание дисперсии, если её величина конечна? – спрашивал препод.
"Подними руку, – приказала Алёна, и я тут же подчинилась. – И скажи, что оно тоже будет конечным".
– Да, молодой человек? – не глядя в мою сторону, спросил преподаватель.
– Оно тоже будет конечное, – повторила я.
– А если мат. ожидание равно нулю? – препод заинтересованно посмотрел в мою сторону.
"Это очевидно", – хмыкнула Алёна.
"Эй, так сколько?" – заволновалась я, понимая, что ответа ждут именно от меня.
"Да ты же такая умная, – саркастически говорила Алёна, – всё знаешь лучше меня..."
– Ноль будет, – наобум ляпнула я.
– Хорошо, – кивнул препод. – Но не рассчитывайте на автомат, мадемуазель, я их никому не ставлю.
"Ты что творишь? – кричала я внутри Алёне. – Кому из нас нужна эта долбанная учёба?"
"Меня бесит, как ты себя ведёшь" – зло сказала Алёна и замолчала.
Вдруг я увидела на своей тетради руку Пети, которая оставила маленькую записку на клочке тетрадной бумаги. Развернув её, я увидела надпись "Молодец :)". Посмотрев на парня, я широко улыбнулась, и тот то ли скривился, то ли улыбнулся в ответ. Алёна обеспокоенно ругалась в моей голове.
***
В столовой я снова упрямо подсела к Пете, несмотря на возмущённые мыслекрики Алёны. Я ожидала увидеть парня в окружении шумной компании, но он обедал один. И когда я собиралась спросить, где его друзья, рядом прошла компания наших одногруппников, и послышался знакомый весёлый смех.
Случился облом: я приняла Петю за другого, вечно смеющегося на парах парня, но тот прошёл мимо. А теперь я связалась с самым угрюмым студентом универа. Возможно, с самым угрюмым после меня. Или после Алёны.
– Другие места заняты? – подозрительно спросил парень, глядя как я размещаю поднос на узком столе.
