Текст книги "Любовь вопреки (СИ)"
Автор книги: Елена Прибыльцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Да не боюсь я вовсе! – возмутился Волгин, вздёрнув голову. – Просто не верится мне как-то, уж простите...
– А ещё тётушка умеет кровь заговаривать и повитуха знатная, скольких младенцев спасла за свою жизнь! – сказала Лиза.
– Ладно, хватит балакать! – прервала её Марья Тимофеевна. – Прохор, сапоги сними и рукава рубахи закатай!
Парень послушно сделал, что она просила.
– А теперь постарайся расслабиться и не думать о ней!
Волгин прикрыл на минуту глаза, но тут же распахнул их:
– Не получается! – тряхнул он волосами. – Все мысли лишь о Катерине. Как наяву передо мной стоит! Тошнёхонько мне, Марья Тимофеевна! И кажется, чем дальше, тем хуже... Когда я с ней находился, ничего подобного я не чувствовал!
– Это потому, что она рядом была! А стоило тебе покинуть её надолго, сила тёмная тебя обратно к ней потянула! Борись с ней! Подумай о чём-то таком, что сильнее её! О большой радости или горе пережитом. Что может отвлечь тебя от мыслей о ней, заглушить их... Чего ты хочешь гораздо сильнее, чем снова быть с Катериной?!
– Да. Есть такое желание! – внезапно встрепенулся Прохор. – Я хочу отыскать убийц моего отца, которых так и не нашли! Я так виноват перед ним...
– Хорошо. Сосредоточься и думай об отце! Гони Катерину прочь из головы!
Марья Тимофеевна положила обе руки на голову парня и принялась что-то тихо шептать. Затем взяла сосуд с водой, и продолжая нашёптывать, умыла его лицо, руки и ноги водой. Лиза безмолвно стояла рядом, держа тазик, в который лилась вода. Израсходовав всю воду до капли, женщина насухо протёрла кожу Прохора, и снова обхватив его голову руками, продолжила то ли молиться, то ли читать какие-то заклятья.
Вскоре Волгина потянуло в сон, голова его склонилась на грудь, веки отяжелели, ресницы опустились, он уже больше ни о чём не мог думать. Хотелось одного – немедленно заснуть. Как будто он не спал целую вечность.
Сквозь дрёму он услышал, что Марья Тимофеевна велела Лизе выплеснуть воду из тазика за околицу, а полотенце, которым она его вытирала, сжечь. Потом он почувствовал, как его заботливо подхватили под руки, кажется Антон и Лиза, и отвели в другую комнату. В которой, на его счастье, была постель. С каким блаженством он опустился на мягкие прохладные подушки. И наконец позволил себе окончательно закрыть глаза. Кто-то провёл по его волосам ласковой рукой, но никакая сила не могла заставить его ни пошевелиться, ни даже приоткрыть глаза.
*** *** ***
– Долго он ещё проспит? – обеспокоенно спросил Антон у Марьи Тимофеевны.
Уже смеркалось. На небе появились хмурые серые тучи, предвещавшие скорый дождь. Антон, Лиза, кучер и хозяйка сидели за вечерним самоваром. Они успели пообедать, поужинать, и снова сесть за чай, а Волгин продолжал безмятежно спать.
– Скоро должен очнуться, – сказала Марья Тимофеевна. – Это очень хорошо, что он спит. Чем дольше – тем лучше. Не нужно тревожить его!
– Да всё я понимаю! Но нам надо как можно быстрее вернуться в Рябининск! – воскликнул Антон. – И так уже сколько времени потеряли!
– Подождут ваши дела! – отмахнулась от него женщина. – Дай ему в себя прийти!
– Бедный Прохор Андреевич, каково ему будет, если его жена постриг успела принять! Как он дальше жить будет? – горестно вздохнула Лизавета.
Антон уже рассказал своим новым знакомым всю историю Волгина, и теперь они пытались предугадать дальнейшее развитие событий. Сам Антон больше беспокоился за Митьку, оставшегося один на один с Рязановым, чем за судьбу Софьи.
– На всё воля Божья! – рассудила Марья Тимофеевна. – Как Он решит, так и будет! Нам остаётся только смириться с Его волей! – и она перекрестилась.
– Но ведь это несправедливо! – воскликнула Лизавета. – У них с Софьей такая любовь была, а Катерина всё разрушила! Неужели теперь и Прохор Андреевич, и жена его вечно страдать будут! Почему тогда эту злодейку Катерину Господь не покарает?!
– Не нам её судить! – женщина строго посмотрела на племянницу. – Думаю, она сейчас горько расплачивается за страсть свою безумную! Ничего нет на свете хуже неразделённой любви.
– А мне жаль Катерину, хоть и не знаю я её! – вмешался в разговор кучер, беря ещё один пирожок с тарелки. – Раз уж она на такой шаг отчаянный решилась, душу дьяволу продала, видать, невыносимо ей жить было без него. Вот это любовь, я понимаю! А в монастырь-то уйти, на это нехитрое дело каждая способна! Я бы на месте Прохора Андреевича Катерину выбрал!
– Потому что ты её не знаешь! – хмыкнул Антон. – Тоже мне нашлась жертва несчастная! Да она любого вокруг пальца обведёт! Ведьма!
– Я не понимаю, как её можно жалеть! – вторила ему Лизавета. – Как вспомню глаза её злющие, холодные да колючие, так до сих пор мурашки по коже! Такая ни перед чем не остановится!
– Любой, даже самый страшный грешник, коли раскается, в Царство Божие попадёт! И Господь прощение ему своё дарует! – вновь вмешалась Марья Тимофеевна.
– Ну, уж Катька-то не раскается, помяните моё слово! – хохотнул Антон. – Небось, уже домой вернулась, пока мы тут чаи распиваем, и дальнейшие козни строит!
– Ты, Антон, береги уж там Прохора Андреевича, – грустно произнесла Лиза, взглянув на парня. – Чтобы опять беды какой не случилось! Я тоже думаю, что она так просто от него не отступится, тем более, если его жены рядом не будет...
– А я теперь, Лизавета, и сам смогу за себя постоять! – на пороге появился улыбающийся Волгин.
Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что ему стало легче, и это снова тот самый Прохор Волгин, который старается никогда не унывать и способен найти выход из любой ситуации. На щеках его горел алый румянец, а глаза вновь светились озорством и лукавством. Лиза поспешно отвела взгляд от его красивого лица. Нельзя, ох, нельзя ей засматриваться на него! И так уже сердечко неспокойно трепыхается.
Прохор подошёл к Марье Тимофеевне и опустился перед ней на колени:
– Вы моя спасительница! – горячо произнёс он, целуя ей руку. – Простите, что не верил вам поначалу! Сомневался в вашем даре! Он поистине от Бога!
– Ну, будет тебе пол-то подметать! – усмехнулась женщина. – Как себя чувствуешь, голова твоя бедовая?
– Лучше не бывает! – улыбался Волгин. – Словно заново родился! Вроде всё помню, что со мной было, но в то же время, как в тумане всё, и словно там не я был, а другой человек! Будто от кошмара тяжкого пробудился! – парень тряхнул тёмно-русыми кудрями, прогоняя от себя воспоминания.
– Садись, чаю попей с пирогами! Голодный ведь!
– Нет, Марья Тимофеевна! Некогда мне чаи распивать! – Прохор поднялся на ноги, и в его светлых глазах появилась невыразимая грусть. – Надо постараться исправить ошибки, которые я допустил! Дорога каждая минута! Антон, ты вернёшься домой и объявишь, что я приеду со дня на день!
– А вы разве не со мной вместе, Прохор Андреевич? Не забывайте, что Рязанов...
– Да всё я помню! Но прежде я должен побывать в монастыре и забрать Софью оттуда! И мне плевать, приняла она постриг или нет, я не отдам её ни Богу, ни чёрту!
Все, включая Антона, набожно перекрестились.
– Бог с тобой, Прохор, не смей так говорить! Если Софья теперь Христова невеста, ты должен уважать её выбор! – строго сказала Марья Тимофеевна.
– Но это вовсе не её выбор! Это моя вина! Я во всём виноват! Один только я! Как подумаю, что весь этот месяц я даже не вспоминал о ней, так убить сам себя готов!
– Не вините себя, барин, в чём не следует! – взглянула на него Лиза полными слёз глазами. – Вы были под действием чар! Вы сами жертва!
– Как бы там ни было, я не позволю Софье расплачиваться за мои грехи! – твёрдо произнёс Прохор. – Живо запрягайте коляску!
Кучер с Антоном поспешно вскочили из-за стола и бросились выполнять его приказ. А Волгин протянул Марье Тимофеевне пачку ассигнаций.
– Это самое малое, что я могу для вас сделать! – промолвил он.
– Окстись, дорогой ты мой! Куда мне такие деньжищи?! – замахала на него руками женщина. – Вот двух бумажек мне будет вполне достаточно! А остальное лучше на церковь пожертвуй! Она у нас вот уж седьмой год строится... Как раз по пути заедешь, и отдашь батюшке нашему! И своей душе место в раю обеспечишь! Такова моя воля! – не терпящим возражений тоном сказала она, не дав Прохору и рта раскрыть.
– Ну что ж, будь по-вашему! Но я вам обещаю, что когда всё утрясётся, я ещё заеду к вам непременно!
– Буду ждать дорогого гостя, коли не забудешь! – Марья Тимофеевна обняла его на прощание. – Сердце доброе у тебя, Прохор, но постарайся усмирить гордыню свою и натуру пылкую, тогда всё хорошо у тебя в жизни будет! А не то наломаешь ещё дров, ох, наломаешь!
– Уж каков уродился! – улыбнулся Волгин. – Ну всё, прощайте! Лиза, ты с нами?
– С вами! Только с тётушкой попрощаюсь!
– Ну, давай поскорее, мы ждём тебя! – и Прохор вышел из дома.
– Всё-таки покидаешь ты меня? – женщина крепко обняла племянницу.
– Да я уж привыкла в городе-то! Мне там жизнь по душе! – твёрдо сказала Лиза.
– Что ж, поступай как знаешь! Умница ты у меня выросла! Только один совет позволь дать тебе! На Прохора не заглядывайся! Запомни, он случайный гость в твоей жизни! А не то будешь слёзы лить потом...
– Тётушка, да как вы могли такое подумать? – вспыхнула Лиза. – Вот доедем до столицы и простимся навеки.
– Так-то оно так! Но сколько таких вот случайных встреч людские судьбы коверкало! Вижу я, что неравнодушна ты к нему! Взор с него не сводишь!
– Отчего бы и не поглядеть напоследок? – тихо произнесла девушка.
Марья Тимофеевна лишь головой покачала и больше ничего ей не сказала.
– Возьми пирожков на дорожку! – она поспешно завернула их в полотенце и подала Лизе.
Ещё раз обняв тётушку, девушка стремглав выбежала из дома. Марья Тимофеевна только и успела перекрестить её вслед.
Глава 38
Проезжая мимо строящейся церквушки, Прохор велел кучеру остановиться. Рядом с ней притулился небольшой деревянный домик, где и жил местный батюшка, как ему объяснила Лиза. Парень постучал в дверь и быстро вошёл внутрь, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку. В полутёмной комнате, почти лишённой какой-либо мебели, он увидел немолодого мужчину в рясе, сидевшего за скромной трапезой, который поднялся ему навстречу.
– Здравствуйте, батюшка! – громко сказал Прохор.
– С чем пожаловал, сын мой?
– Вот хочу пожертвовать на строительство вашей церкви! – Волгин шагнул к нему и протянул ему деньги, от которых отказалась Марья Тимофеевна. И, не дожидаясь ответа от растерявшегося священника, развернулся, чтобы уйти.
– Погоди малость! – окликнул тот парня. – Скажи хоть, как звать-то тебя, благодетель, чтоб было кого в молитвах поминать?!
– А молитесь, батюшка, за раба Божьего Андрея, невинно убиенного! – обернувшись, тихо произнёс Прохор с горечью в голосе и стремительно покинул дом.
Усаживаясь обратно в коляску, он устало вздохнул:
– Как же на душе легко стало! Даже не хочу думать о том, что если бы не ты, Лиза, я так бы и продолжал жить с Катериной, не ведая, что все мои чувства к ней фальшивые! Тебя мне сам Бог послал! И сколько бы длилась такая жизнь? Пока я ей не надоем? Правда, а что бы со мной стало в конце концов, кабы принял я вторую порцию того проклятого зелья? – внезапно спросил он.
– Да ничего хорошего, Прохор Андреевич, – печально промолвила девушка. – Тётушка мне рассказывала в своё время про жертв приворота, что жизнь их всегда трагично обрывалась. Либо с ума сходили, либо руки на себя налаживали... Одни чувствовали, что проживают не свою судьбу, и ничего с этим поделать не могли, другие задыхались от безумной страсти и ревности к человеку их приворожившему. А некоторых просто бросали, когда пресыщались ими, как надоевшей игрушкой...
– Ненавижу её! – прошептал Волгин.
– Да не думайте вы о ней, барин! – вмешался в их разговор Антон. – Всё хорошо теперь! И у нас есть дела куда более важные!
– Это точно! – согласно кивнул Прохор и вновь тяжело вздохнул.
По крыше коляски забарабанили крупные капли дождя, и Волгин с отчаянием подумал о том, что он скажет Софье, как сумеет оправдаться перед ней, и простит ли она его когда-нибудь?
Антон с Лизой тоже притихли. Антон потому, что заснул, убаюканный шумом дождя, а девушка была слишком поглощена своими невесёлыми мыслями. Совсем скоро они приедут в город, и она больше никогда не увидит так запавшего в её сердечко молодого барина. Лиза очень жалела, что возвращались они опять ночью, и у неё не было возможности напоследок полюбоваться на Прохора. И сидела она сегодня рядом с Антоном, так что даже коснуться невзначай его не могла. Не то что в прошлую ночь, когда голова Волгина покоилась на её плече, а его шелковистые волосы ласкали её лицо.
С первыми лучами рассвета коляска въехала в столицу. Когда копыта лошадей застучали по брусчатке, Прохор разбудил спящего Антона.
– Послушай меня, Антон, – сказал он. – Ты останешься с Лизаветой до тех пор, пока не подыщешь ей приличное место для проживания и не убедишься, что она более ни в чём не нуждается!
– Конечно, барин! – кивнул Антон.
– Ну что вы, Прохор Андреевич, не стоит вам беспокоиться! И Антону не нужно задерживаться из-за меня! Чай, не маленькая, сама разберусь!
– Даже не спорь со мной! – перебил её Волгин. – Кем я буду, если брошу свою спасительницу на произвол судьбы? Слушай, Лиза... А не желаешь ли ты поехать с нами в Рябининск? Что тебя здесь держит? – внезапно спросил он, посмотрев на девушку.
Она на мгновение потеряла дар речи, взгляд Волгина словно огнём опалил её. Искушение ли его предложение или подарок судьбы, она никак не могла решить.
– И правда, Лиза, поехали с нами! – поддержал Антон своего барина.
– Коли не шутите, я с удовольствием! Так жаль с вами расставаться! – искренне произнесла девушка, с радостью взглянув сначала на Прохора, затем на Антона.
– Значит, решено! – улыбнулся Волгин.
До Царицына они добрались на поезде. А там их пути разошлись. Прохор нанял коляску и спешно направился в монастырь, находящийся в лесу, в нескольких десятках вёрст от города. А Лиза и Антон поехали в Рябининск.
*** *** ***
– Барин, на постоялый двор будем заезжать али нет? – крикнул кучер, обернувшись.
Волгин рассеянно махнул рукой и отрицательно покачал головой. Он возвращался из монастыря не солоно хлебавши. Софьи там не оказалось. Если, конечно, матушка Евдокия сказала ему правду. Прохор сначала не поверил ей и грозился обыскать каждую келью в монастыре. Но игуменья поклялась ему перед иконой, что её племянницы здесь нет и не было. Парню ничего не оставалось, как уехать. Он очень сомневался в правдивости матушки Евдокии, поэтому пригрозил ей напоследок, что если он узнает, что Софья скрывается всё-таки у них, то в следующий раз он перевернёт монастырь вверх дном, но непременно заберёт её с собой. Игуменья ответила ему невозмутимым взглядом, но к своим словам так ничего больше и не добавила.
Где теперь ему искать Софью? Если она не ушла в монастырь, то где же она? Внезапно Волгина осенила одна мысль, показавшаяся ему удачной.
– Эй, разворачивайся! – громко закричал он. – Я передумал! Заедем всё же на постоялый двор!
Антон рассказал ему, что Тихон довёз девушку до трактира. Значит, она наняла коляску здесь. Нужно разыскать того кучера и узнать все подробности. Также Антон говорил, что Моретти догнал её, но не смог уговорить вернуться домой. Потом надо обязательно поговорить и с ним, возможно Софья объяснила ему хоть что-нибудь.
Якова Петровича в трактире не оказалось. Он уехал в Переладов на базар за продуктами. Прохор попросил мальчишку полового позвать хозяйку.
– Ой, Прохор Андреевич, батюшка! Это вы из столицы уже вернулись?!
– Марфа Даниловна, мне нужно кое о чём тебя спросить! – оборвал её Волгин. – Моя супруга к вам заезжала где-то месяц назад...
– Это которая? Софья али Катерина? – не удержавшись, ехидно прищурилась трактирщица.
– У меня одна жена – Софья! – рявкнул Волгин, но тут же взял себя в руки. Сам виноват. Чего он хотел? Всем рот не заткнёшь...
– Простите, барин. Просто слухи разные ходят. А мы что, люди маленькие, не знаем, кого и слушать!
– Так была у вас Софья или нет?
– Была. Она ночь-то у нас скоротала, а поутру коляску наняла, чтоб до Царицына доехать. Говорила, что тётка там у неё захворала, вот она и едет проведать её!
– Зови кучера! Да побыстрее! – приказал Прохор, сунув деньги в руки трактирщице.
– Так нету его! Уехал на базар с хозяином! А я и сама слово в слово вам расскажу, что от него слыхала, не беспокойтесь, – заверила Марфа. – Дорогой нагнал их друг ваш, итальянец этот приезжий, и они с женой вашей долго о чём-то разговаривали в сторонке. Илюшка, ну кучер наш, уверяет, что итальянец Софью Борисовну упрашивал о чём-то, молил просто её. А она плакала всё сначала, а потом вроде как согласилась. Ну и отпустила нашего Илюшку восвояси, сказав, что дальше поедет с господином Морьетти, или как там его...
Прохор молча подал трактирщице ещё несколько золотых и быстро вышел на улицу. Значит, Моретти отвёз Софью не в монастырь! Болезненная ревность вмиг вспыхнула в сердце Волгина. Сразу припомнились ему и страстные взгляды Лоренцо, которые он бросал на его жену, и его плохо скрытое волнение в её присутствии. Раньше Прохор не обращал на это внимание, но теперь...
– В Рябининск! И как можно быстрее! – крикнул он кучеру, усаживаясь в коляску.
*** *** ***
В городе Волгин первым делом заскочил домой. Обнял заплакавшую матушку, улыбнулся смущённой Лизавете, и позвав Тихона, спросил его о Софье.
– Это я во всём виноват, барин! Я отвёз её на постоялый двор и оставил там. Гоните меня в шею.
– Да при чём ты-то здесь, Тихон?! – вздохнул Волгин. – Не с тобой, так с кем другим бы уехала...
Он несколько раз перечитал письмо, которое оставила Софья. Но там говорилось лишь о монастыре.
– Прошенька, мне Лиза всё рассказала и про зелье, и про то, что её тётка тебе помогла! Господи, какой ты бледный и осунувшийся, словно после болезни! Сейчас кушать будем, сынок! – хлопотала возле него Анна Николаевна.
– Некогда мне. Я должен срочно Лоренцо увидеть! Тихон, запрягай тройку! – парень быстро переодел сюртук, и поцеловав мать, направился к выходу. – Ах, да, матушка, надеюсь, ты не против, что Лиза будет у нас жить – тебе и Акулине с Лукерьей по хозяйству помогать?
– Конечно, Проша! Ведь только благодаря ей ты сейчас здесь!
– Это точно! – вновь улыбнулся Волгин девушке. – Ты, Лизавета, теперь мой ангел-хранитель!
– Ну что вы, барин, какой из меня ангел! Придумаете тоже! – ответила ему зардевшаяся девушка.
– Сынок, неужто совсем дома не побудешь? Поешь хотя бы! – уговаривала его Анна Николаевна.
– Нет. Я не успокоюсь, пока не узнаю, где Софья, и не привезу её домой! – твёрдо произнёс Прохор.
– Может, она в другом монастыре каком? – предположила Анна Николаевна. – Знала, что у тётки её в первую очередь искать будут.
– Может, и в другом, – тихо сказал Волгин.
Только про себя он уже был уверен, что Софья совсем не в монастыре. А где именно – знает лишь Лоренцо.
*** *** ***
Приехав в ресторан, Прохор влетел в кабинет Моретти. Его компаньон сидел за столом и при виде Волгина порывисто поднялся со своего места, удивлённо глядя на него.
– Прохор, ты уже вернулся? – не совсем дружелюбно произнёс он.
– А ты, как я вижу, особо не рад? – усмехнулся Волгин.
– Так чему радоваться то? Ресторан поджигали, если бы сторож вовремя панику не поднял, сгорел бы дотла!
– Ладно, ты меня разговорами про ресторан не отвлекай! А скажи-ка мне лучше, где Софья?!
– Так в монастырь же она ушла, – пожал плечами Лоренцо. – Я пытался отговорить её, но она и слушать меня не захотела...
– Вот только не надо мне лгать! – вспыхнул Прохор.
Он подошёл к столу и посмотрел в тёмные глаза Моретти. – Я был в монастыре, и Софьи там нет и не было! Она уехала с тобой! Куда ты её отвёз?!
– Я всё равно ничего не скажу тебе! Софья пожелала, чтобы никто не знал, где она сейчас находится...
– Я её муж и имею право знать!
– Ты, Прохор, в первую очередь не должен этого знать! Ты уже один раз предал её, растоптал её чувства. Чего же тебе теперь от неё понадобилось?
– Я не по своей воле так поступил! И не тебе меня судить! – глаза Волгина полыхали огнём, но он старался держать себя в руках.
– Ах, да! Я слышал про какое-то там зелье, которым тебя якобы опоила Катерина. Но, может быть, мне-то ты не будешь рассказывать эти сказки? – с издёвкой произнёс Лоренцо.
– Не лезь не в своё дело! Просто скажи мне, куда ты отвёз мою жену! Дальше мы сами разберёмся!
– А зачем тебе она? Ты не заслуживаешь Софьи. Неужели ты думаешь, что она простит тебя после всего, что было? Она хочет забыть тебя и всё, что с тобой связано, как страшный сон!
– Это она тебе так сказала?! – Прохор ударил кулаком по столу. – Не верю ни единому твоему слову! И знаешь, почему? Потому что я точно знаю, что Софья любит меня! А ты воспользовался ситуацией, ведь моя жена тебе давно небезразлична! Думаешь, я ничего не заметил? И ты ещё называешь себя моим другом!
– Неправда! Софья сама так решила! Она не хочет видеть тебя! – уже не столь уверенно произнёс Лоренцо и опустился обратно в кресло.
– Она любит меня и непременно простит, когда я ей всё объясню. Ты не имеешь права решать за неё! Моретти, даже не мечтай о том, что она когда-нибудь будет твоей! Выбрось эту мысль из головы! Ты понял меня?! – Прохор обогнул стол и вплотную подошёл к Лоренцо. – А теперь говори! Где Софья?
– Хорошо. Я скажу тебе! – вдруг воскликнул итальянец. – Но только учти, что ты зря потратишь время! Софья никогда к тебе не вернётся! Она у Ольги в Переладове.
Прохор почувствовал огромное облегчение. Она совсем рядом оказывается! Парень не смог сдержать счастливую улыбку. Он поедет к ней прямо сейчас. Не сказав Лоренцо больше ни слова, он быстро покинул его кабинет. Моретти с тоской посмотрел в окно. В одном Волгин был чертовски прав: Софи любит его, а значит, простит. Недаром Прохор так уверен в себе и ведёт себя как ни в чём не бывало. Словно и не уезжал он с Катериной в столицу... Лоренцо откинулся назад в кресле и закрыл глаза. И на что он только надеялся, наивный?
Услышав внезапный шум и громкие голоса в коридоре, он поспешно выбежал из кабинета. И увидел Прохора, державшего за ворот пиджака Фёдора Воронова.
– Клянусь тебе, я даже и не думал, что зелье подействует! Я никогда не верил во все эти ведьминские штучки! Да пусти ты, Прохор! Я просто пошутить хотел! Я не знал, что так выйдет!
– Врёшь ты всё! Никому нельзя верить! Кругом одни предатели! – Волгин с силой отшвырнул Фёдора от себя. – Больше ты у меня не работаешь. Чтоб духу твоего здесь не было! И сестре своей передай, чтоб за версту меня обходила и на глаза мне не попадалась!
Волгин, не оборачиваясь, стремительно зашагал прочь. Фёдор поправил пиджак с рубахой, и с ненавистью взглянув ему вслед, выругался.
– Фёдор, что происходит? – подошёл к нему Лоренцо. – И неужели эта история с зельем правда? Я ничего не понимаю...
Воронов лишь махнул рукой, и продолжая бормотать себе под нос проклятья, направился к выходу.
Волгин, не желая терять ни минуты, сразу же отправился в Переладов. Он отпустил Тихона домой, сам заняв место кучера. Просто спокойно сидеть в коляске у него не было сил. Надвинув картуз на самые глаза, он хлестнул лошадей вожжами и постарался не думать о предстоящей встрече с Софьей и о том, что он скажет ей. Парень полностью сосредоточился на убегающей вдаль дороге и ветре, бьющем в лицо. Как же он сейчас счастлив! Давно он не чувствовал себя таким свободным! Свободным, словно птица, летящая к своему счастью.
Глава 39
Переладов
сентябрь 1896 год
Софья уже почти месяц жила в Переладове в доме у Великасовых. Ольга и Павел Сергеевич очень тепло относились к девушке, временами заставляя её забывать о своих переживаниях. Здесь она чувствовала себя как дома. Лоренцо навещал её уже два раза и не скрывал трепетного и нежного отношения к Софье. Ей было безумно неловко перед Ольгой, ведь она знала, что подруге приглянулся итальянец ещё в их первую встречу, на открытии «Вероны». А Моретти продолжал твердить Софье о своей любви к ней и умолял уехать с ним в Италию. Девушка отвечала ему твёрдым отказом и просила больше не приезжать к ней.
Но больше всего Софью тревожило сейчас совсем другое. Поселившись в доме Великасовых, она каждый день чувствовала недомогание, лёгкое головокружение и с трудом заставляла себя съедать хоть что-нибудь. От одного запаха пищи ей становилось дурно. Девушка списывала такое состояние на пережитое потрясение, пока Авдотья – служанка Великасовых, усмехаясь, не предположила, что она беременна. Софья сначала нервно рассмеялась и покачала головой. Но потом с ужасом осознала, что женщина права. Проплакав целую ночь, она вдруг поняла, что безумно хочет этого ребёнка. И неважно с какими трудностями ей придётся столкнуться! Теперь ей есть ради кого жить! И как же она хочет, чтобы её сын или дочка были похожи на Прохора, которого Софья по-прежнему любила, так и не сумев возненавидеть.
Поделившись своими мыслями с подругой, Софья встретила с её стороны огромную поддержку. Ольга тут же предложила ей уехать с ними в Польшу и там родить ребёнка. Девушка долго раздумывала, что же ей делать дальше. Вернуться в Рябининск к отцу с матерью? Нет, только не это! Даже если случится чудо, и отец позволит ей жить в родительском доме, весь город будет смеяться над ней и презирать её. А там вернутся Прохор с Катериной. Софья не желала, чтобы он знал о ребёнке. Значит, ей остаётся одно – уехать с Великасовыми и начать новую жизнь. Приняв это непростое решение, девушка тайком от Ольги сходила к местному ростовщику и продала ему драгоценности, которые захватила с собой. Конечно, хитрый жид заплатил ей втрое меньше положенного, но Софье хотелось отдать приютившим её людям хоть какие-то деньги.
Ольга, узнав об этом, выкупила у ростовщика драгоценности, вернула их Софье, и с укором глядя на подругу, сказала, чтобы она больше не думала о таких глупостях. Отныне они – одна семья. Софья для неё как сестра, о которой она всю жизнь мечтала. Ну а Павел Сергеевич будет только рад, что она поедет с ними, и сделает всё возможное, чтобы Софья и её будущий ребёнок ни в чём не нуждались. Он давным-давно мечтает о внуках, и раз родная дочь пока не подарила ему такое счастье, он с удовольствием позаботится о младенце Софьи. Девушка со слезами кинулась на шею подруге. Она не уставала благодарить Бога за то, что Он послал на её пути этих великодушных и добрых людей. Ольга, казалось, была ещё счастливей Софьи. Она бесконечно хлопотала над девушкой, следила за тем, хорошо ли она покушала, гуляла ли сегодня в саду и уже принялась вязать приданое для младенца. Обе девушки страстно хотели, чтобы на свет появился именно мальчик.
О будущем Софья старалась не думать. Сейчас главное – её ребёнок. В Краков они должны были выехать в конце сентября и уже потихоньку начинали собираться в дорогу. Ещё немного – и Софья надолго покинет эти места, неизвестно когда увидится с родителями, с Анной Николаевной. О Прохоре она заставляла себя не вспоминать. Разлука с ним и так без конца мучительно терзала её сердце. Ей необходимо научиться жить без него. Он сам сделал свой выбор. Свыкнувшись с мыслью о беременности, Софья почувствовала, что и на душе у неё стало спокойней. Но всё равно хотелось, чтобы минуты бежали как можно медленнее, и предстоящий отъезд наступил ещё не скоро.
*** *** ***
– Сонечка, ты плакала? – обеспокоенно спросила Ольга, войдя в её комнату.
– Немного. Просто воспоминания нахлынули, – ответила девушка, вытирая непрошеные слёзы.
– Послушай, Соня, если ты не хочешь уезжать отсюда, давай останемся здесь! Отец один поедет в Польшу, он не будет против, уверяю тебя! А мы с Авдотьей сумеем позаботиться о тебе и здесь!
– Нет, ни коем случае! Я не хочу разлучать вас с отцом! Да и мне лучше будет уехать туда, где никто меня не осудит...
– Тебе обязательно там понравится! В Кракове у нас большой дом с садом. В Польше мы можем прожить года два, пока твой сыночек не подрастёт и не окрепнет. Отец будет отлучаться по делам и снова возвращаться к нам. И всё обязательно будет хорошо, Сонечка!
– Дорогая моя Ольга, что бы я без вас делала?! Какое счастье, что вы встретились мне!
– Соня, ты собираешься рассказать Лоренцо о нашем отъезде? Мне кажется, он должен знать, – осторожно сказала Ольга.
– Нет. Не говори ему ничего, Оля, прошу тебя!
– Хорошо. Значит, ты не хочешь даже думать о возможном браке с ним? А ведь Лоренцо любит тебя. Я уверена, он принял бы ребёнка как своего. Я видела, как он смотрит на тебя...
– Прости, Оля. Я знаю, что он небезразличен тебе, – виновато опустила глаза Софья.
– Соня, если ты из-за меня, то напрасно!
– Нет, дело во мне. Я не люблю Лоренцо. Он замечательный человек и, возможно, он прав, что его любви хватит на нас двоих. Я понимаю, что многие браки строятся лишь на уважении друг к другу...
– Почти все, – вздохнула Ольга.
– Но я так не могу! – воскликнула Софья. – Пусть я глупая и сама отказываюсь от своего счастья. Но я как любила одного-единственного человека, так и продолжаю любить.
– Я тебя не понимаю, Соня. Он предал тебя. Как ты можешь испытывать что-то, кроме ненависти или презрения к нему?
– Сердцу не прикажешь, – пожала она плечами.
– Ну ладно, довольно разговоров! Идём в гостиную, пить чай со свежей выпечкой! Авдотья сегодня балует нас сладкими булочками! – Ольга приобняла подругу за плечи и увлекла за собой.
Девушки пили чай, когда в прихожей раздались громкие голоса.
– Да обождите вы, барин! Сейчас я доложу о вас хозяйке! Ну, куда же вы?
В следующую секунду в гостиной появился растерянный слуга, а за ним вошёл Прохор Волгин.
– Ольга Павловна, я пытался его задержать, но...
Девушка жестом показала слуге уйти. Софья вскочила из-за стола, нервно поправляя волосы.
– Соня, нам нужно поговорить, – тихо произнёс Прохор, делая шаг по направлению к ней.
Но она покачала головой и отступила назад.
– Не о чем нам с тобой говорить! – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Позволь мне объяснить всё! Неужели ты не хочешь даже выслушать меня?!
– Нет! Не хочу! – голос Софьи предательски дрогнул. – Не хочу ни видеть тебя, ни слышать! Ты мне уже всё сказал! А если ты насчёт развода, то делай что пожелаешь! Я на всё согласна!
– Софьюшка, я не собираюсь с тобой разводиться, – мягко произнёс Прохор, подходя ещё ближе. – Я люблю тебя и только тебя! Поверь мне!
Девушка до боли прикусила губу. Его нежный бархатистый голос обволакивал её, а в родных лучистых глазах ей снова чудилась любовь. Но что он говорит? Неужели ему доставляет удовольствие смеяться над ней? Она почувствовала, как слёзы жгут ей глаза. Как он смеет являться сюда и говорить, что любит её после всего, что было? После того, что она видела собственными глазами? Ревность, злость и отчаяние захлестнули её.
