Текст книги "Любовь вопреки (СИ)"
Автор книги: Елена Прибыльцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Устинья! Устинья! – позвала она служанку.
Немолодая женщина, появившаяся в дверях, испуганно ахнула, взглянув на свою барышню.
– Ну, чего уставилась?! – прикрикнула Катерина. – Принеси воды холодной да блузу найди переодеть с длинным рукавом! Живо!
Вскоре служанка помогла ей стянуть с себя блузку. Катерина поморщилась от боли. На белой ткани была кровь.
– Кто вас так, Катерина Алексеевна? Неужто свёкор?
– Молчи, дура! И держи язык за зубами, чтобы ни одна живая душа об этом не узнала! Не то вылетишь на улицу в два счёта! Ясно тебе?!
– Ясно, барышня....
Устинья молча обработала ей раны, принесла блузу и гребень. Катерина дрожащей рукой причёсывала растрёпанные волосы.
– Кто дома есть? – спросила она.
– Фёдор Алексеевич только...
– Батьки с мамкой, значит, нету? Хорошо! Позови мне брата сюда! Да пошевеливайся!
– Катюша, здравствуй! Ты чего бледная такая? – спросил сестру вошедший в комнату Фёдор. – Али случилось чего?
– Случилось! Вот погляди! – Катя задрала рукав блузки, показывая ему горевшие на коже длинные полосы.
– О, Господи, – ахнул Фёдор. – Кто посмел?
– Дружок твой Прохор!
– Да я убью его! – вспыхнул Фёдор, сжимая кулаки. – На коленях у тебя прощения вымаливать будет!
– Охолонись, Федя! Сядь, говорю! – прикрикнула Катерина. – И послушай меня, если вправду помочь хочешь! От махания кулаками толку никакого не будет! Силой тут ничего не решишь... Да и тебя из ресторана погонят. Зачем тебе это надо? К тому же я сама виновата... В коляску к нему села на глазах у Соньки...
– Ты совсем с ума сошла! Тогда я вступаться за тебя не намерен! Позор-то какой! Мужняя жена! Вот батька узнает, он сам с тебя шкуру спустит! А если до Рязанова дойдёт, выгонят тебя взашей!
– Да никто ничего не узнает! Вроде не видал никто! Федя, не могу я жить без Прохора! Хоть ты меня пожалей! – девушка разрыдалась, закрыв лицо руками. – Свет белый не мил! Не могу видеть его с ней! Сердце кровью обливается! Или её убью, или на себя руки наложу!
– Катя, замолчи, что ты мелешь! – Фёдор подошёл к сестре и обнял её. – Сама ведь за Женьку пошла, кто тебя заставлял?
– Он её любит, понимаешь, её! Что мне до этих царапин, когда сердце он мне напополам разорвал! Федя, ну ты поможешь мне? Поможешь? Поклянись! Мне кроме тебя не к кому обратиться!
– Хорошо, помогу! Клянусь! Не плачь только! Но как?
– Спасибо тебе, дорогой братик! – вмиг перестала рыдать Катерина. – Есть у меня одна задумка, придёт время – скажу. А пока забудь обо всём и не вздумай Волгину про этот случай напоминать!
Оставшись одна, Катерина улыбнулась странной холодной улыбкой.
– Ну что ж, Прошенька, ты не оставляешь мне выбора! Думаешь, всё будет по твоей воле – ан нет, всё будет так, как я захочу!
*** *** ***
Наверное, в каждом городе и в каждой деревне есть своя знахарка или колдунья. Была и в Рябининске такая. Анфиса Кузнецова жила на самом выезде из города, возле начинавшегося леса, в старом, наполовину вросшем в землю доме. Сейчас уже бабка Кузнечиха, как называли её все, никого не принимала, сказываясь на свой почтенный возраст и хвори. Но упорно ходили слухи, что иногда кто-нибудь да обращается к ней за помощью, причём не только безграмотные крестьяне, но и богатые господа. Ведь в былые годы Кузнечиха занималась ворожбой и, как поговаривали, чёрной магией. Каких только сплетен про неё не выдумывали: и что с самим дьяволом она знается, и что порчу навести может и на скотину, и на человека одним своим взглядом. А ещё, будто старые люди видали, что огненный змий к ней в печную трубу залетал. Не любили Кузнечиху, не иначе как старой ведьмой называли, да ребятишек малых ею пугали. Анфиса, тем не менее, частенько появлялась в городе, лишь посмеиваясь над косыми взглядами в свою сторону.
Вот к ней-то и отправилась Катерина. Чтобы не привлекать к себе внимания, девушка проделала неблизкий путь пешком и уже в вечерних сумерках проскользнула в старую скрипучую калитку бабки Кузнечихи. Быстро пройдя через двор, сплошь заросший высокой травой, она поднялась на старое, с облупившейся краской крылечко, и толкнула дверь. Она тут же со скрипом отворилась, и Катерина смело вошла внутрь:
– Бабка Анфиса! Ты здесь?! – громко позвала она.
Гулко стуча каблучками по деревянному полу, она прошла в глубь избы, состоящей из одной просторной комнаты, и огляделась по сторонам. Большую часть избы занимала огромная печь. У маленького окна, которое едва пропускало скупой свет внутрь, стоял деревянный стол. В углу находилась лежанка, её и кроватью-то трудно было назвать. Все стены оказались увешены всевозможными полочками, на которых ютились многочисленные горшки, бутылки, склянки. Пучки высушенной травы были повсюду: они лежали на лавке, свисали с потолка и со стен. Хозяйки нигде не было видно.
Катерина подошла к одной из полок и взяла с неё небольшой пузырёк, заполненный какой-то тёмной жидкостью.
– А ну-ка, поставь на место! – вдруг раздался позади неё скрипучий старческий голос.
Катерина вздрогнула и чуть не выронила скляночку из рук. Торопливо вернув её на полку, она обернулась и увидела стоящую в дверях Кузнечиху, одетую в тёмно-синюю юбку и такого же цвета кофту; на голове её был повязан чёрный платок, из-под которого выбивались седые пряди волос. Смуглое лицо старухи было сплошь испещрено глубокими морщинами, но тёмные колючие глаза цепко смотрели на девушку, и выражение их казалось недобрым. Внимательно смерив незваную гостью взглядом с головы до ног, Анфиса прошла мимо неё к столу и поставила на него корзину, прикрытую белой тканью. Несмотря на преклонные лета, походка её была быстрой и лёгкой, словно у молодой.
– Чего тебе здесь понадобилось?! – проворчала она, поворачиваясь лицом к девушке, и вновь буравя её пронизывающим взглядом.
– Бабка Анфиса, за помощью я к тебе пришла, – тихо сказала Катерина, у которой внезапно перехватило горло.
– Я уже давно ничем таким не занимаюсь! – оборвала её старуха. – Ступай, девка, откуда пришла! Нечего тебе здесь делать!
– Не ври! Прекрасно знаю, что сила у тебя есть ещё! Люди говаривали...
– Мало ли что люди балакают! – криво усмехнулась Анфиса. – Их послушать, так сам чёрт ко мне летает в образе змия огненного!
– А ты меня не пугай! Не из пугливых я! – осмелев, Катерина вплотную подошла к Кузнечихе. – Не думай, я ведь щедро отблагодарю тебя!
– И с чем ты ко мне пожаловала? Что за помощь тебе понадобилась от ведьмы, как меня все кличут?
– Анфиса, приворотное зелье мне нужно срочно! Самое сильное, чтоб надёжно было! – сказала девушка, твёрдо взглянув в глаза старухи.
– Зелье, говоришь, понадобилось? А кого привораживать-то собралась? У такой красивой молодой девицы чёрные косы да синие очи получше любого зелья должны молодцев очаровывать!
– Прохора Волгина... Хочу, чтобы он мой навеки был!
– Да что на вашем Волгине свет клином сошёлся? – всплеснула руками Кузнечиха. – Не первая ты, девка, ко мне приходишь о нём просить!
– А кто ещё был?! – удивлённо приподняла брови Катерина.
– Калугина Дуняшка прибегала, правда, когда он ещё холостой ходил. Слезами горючими обливалась, говорила, что жить без него не может! И вот совсем недавно Настя, служанка Григорьевых пришла, умоляла помочь. Но я им обеим отказала. И тебе то же самое скажу...
Катерина молча вытащила из кармана небольшой свёрток, развернула его и протянула Анфисе пачку ассигнаций.
– Вот держи! Мало будет, ещё принесу!
Старуха покачала головой:
– Я же сказала тебе – нет, и не проси! Прохор счастлив со своей женой. У них крепкая семья, любовь настоящая... Да и у тебя муж есть, богатый, надёжный, чего тебе ещё надо?!
– Не люб он мне... Сама уже сто раз покаялась, что пошла за него! А ведь была у нас с Прохором сильная любовь, с ума он по мне сходил, пока эта Сонька проклятая не вмешалась!
– Ни при чём здесь она! – усмехнулась Анфиса. – Признайся, что сама своё счастье проворонила. В руках твоих было, да не удержала!
– Но ведь не поздно всё вернуть! – воскликнула Катерина. – Прошу тебя, помоги мне! На, возьми! – она принялась впихивать деньги в морщинистые руки старухи, но та молча бросила их на стол.
– Уходи, Катерина! На чужом несчастье своего счастья не построишь! Уж поверь мне! Забудь его! В тебе не любовь сейчас говорит, а желание мести... Гнев в глазах твоих и злоба...
– Люблю я его! Люблю! Не поможешь мне, сживу Софью со свету, а всё равно своего добьюсь! Ни за что не отступлю! Он мой был и всегда моим будет! Ты не представляешь, как это безумно больно, видеть его с ней! Она украла его у меня! Она, а не я! – лицо Катерины стало смертельно бледным, синие глаза потемнели и в них пылал такой сокрушительный огонь, что Анфиса удивлённо отступила от неё.
– Совсем с ума сошла, девка! – пробормотала она.
Девушка сорвала с пальцев все кольца, вынула из ушей золотые серьги и бросила на стол. Затем упала на колени перед старухой, судорожно цепляясь за подол её юбки дрожащими руками.
– Проси, чего хочешь, Анфиса! Всё принесу! Только помоги мне!
Несколько мгновений Кузнечиха вглядывалась в глаза девушки, затем вырвала подол своей юбки из её рук и отошла к окну. Долгое время стояла она там, о чём-то глубоко задумавшись. Катерина, совершенно обессилев, так и стояла на коленях на полу, в отчаянии закрыв лицо руками.
– Хорошо, будь по-твоему, – глухо прозвучал скрипучий голос Анфисы. – Вижу я, что ты всей душой этого хочешь! Только бы пожалеть потом не пришлось!
– Не пожалею! – мгновенно вскочила на ноги Катерина, вся вспыхнув от радости. – Клянусь, никогда не пожалею! Верни мне его любовь...
– Да пойми ты, девка, что ненастоящая уж эта любовь будет! И не тот Прохор, которого ты знала! Зелье разум его задурманит, но не сердце! Принадлежать он тебе будет плотью, а душа его мучиться, метаться станет, словно в клетке. Заново воспылает он к тебе страстью, но всё существо его воспротивится и возненавидит тебя!
– Пускай! Со временем всё наладится! Только убери от него Софью, чтоб и думать про неё забыл!
– Сильный приворот тут нужен, ведь узы между ними крепкие. Сначала разорвать их надобно...
– Но ты ведь сможешь? Тебе это по силам? – спросила Катерина.
– Зачем пришла, раз сомневаешься? – раздражённо промолвила Анфиса, поворачиваясь к ней. – Ладно, если не передумаешь, явишься ко мне через три дня и принесёшь с собой любые вещи, принадлежащие Прохору и Софье. Поняла меня?
– Поняла! Достану, можешь быть уверена!
– А бумажки свои и цацки забери! Мне они без надобности, – махнула рукой Анфиса в сторону стола. – А вместо них купи мне лучше снеди какой-нибудь, да винца хорошего, – усмехнулась она.
– Как скажешь, – Катерина торопливо собрала со стола деньги и драгоценности. – Спасибо тебе, Анфиса! Век за тебя Бога молить буду!
– Думай, что говоришь-то! – расхохоталась старуха неожиданно громко и весело. – С нечистым связываешься, душу невинную погубить хочешь. О Боге и поминать забудь!
– Да я согласна и душу дьяволу продать, лишь бы милый вновь со мной рядом был! – твёрдо произнесла Катерина и пошла к выходу.
– Через три дня, не ранее! – крикнула ей вслед старуха. – И подумай ещё раз хорошенько!
Глава 29
– Ну, наконец-то ты пришёл! – Катерина вскочила с крылечка и кинулась навстречу брату. – Федя, помнишь, ты мне обещал помочь?! Мне очень нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня!
– Ох, Катя, ты всё никак не успокоишься! – проворчал Фёдор. – Да оставь ты уже Прохора в покое! Не твоя он судьба!
– А это уж не тебе решать! Так ты поможешь или нет? Говори скорее, у меня мало времени...
– Я же поклялся, – вздохнул Фёдор. – Давай, рассказывай, что я должен сделать, от тебя ведь не отвяжешься! Но учти, ни во что серьёзное я впутываться не буду и тебе не позволю!
– Ничего страшного, так детские шалости, – лукаво улыбнулась Катерина и увлекла брата за собой в дом.
На другой день вечером, когда Прохора ещё не было дома, к Волгиным ввалился пьяненький Фёдор. Акулина сказала ему, что хозяина нет, и Воронов попросился подождать его. В гостиную он пройти отказался и прилёг на диванчике в прихожей, где и задремал. Вскоре приехал Прохор, он попытался было растолкать сопевшего во сне Федьку, но убедившись, что это бесполезно, оставил его в покое. Когда семья Волгиных собралась за ужином в столовой, Фёдор быстро вскочил со своего места и осторожно выглянул в коридор. Осматриваясь, словно вор, он торопливо проскользнул по коридору мимо гостиной, заглянул в одну комнату, в другую, и наконец, найдя то, что искал, вошёл в спальню Прохора и Софьи и плотно прикрыл за собой дверь. Его движения были чёткими и точными. Это говорило о том, что Фёдор вовсе не был так пьян, как ему хотелось казаться.
Стремительно подойдя к комоду, Воронов распахнул стоящую на нём шкатулку и забрал из неё гребень Софьи. Затем оглядел комнату. На спинке стула висел сюртук, только что снятый Прохором. Фёдор торопливо обшарил его карманы и довольно улыбнулся, вытащив из одного кружевной платок, с вышитыми на нём Софьей вензелями Прохора. Фёдор засунул гребень и платок в карман и также осторожно покинул спальню. Ему удалось незамеченным вернуться в прихожую и обратно завалиться на диван. Полежав ещё чуток, Воронов покинул дом Волгиных, так и не поговорив с Прохором. Проходя через двор, он пошатывался из стороны в сторону, старательно продолжая изображать из себя сильно пьяного человека.
Едва Фёдор вошёл в свой двор, Катерина, метавшаяся вдоль ограды, кинулась к нему навстречу.
– Принёс?! – нетерпеливо спросила она, ухватив его за руку.
– А то! – усмехнулся в усы Фёдор. – Это оказалось не так уж и сложно. На, держи! – он достал из кармана гребень и платок и протянул их сестре.
На губах девушки заиграла холодная улыбка. Она крепко обняла брата и поцеловала его в щёку.
– Федя, ты самый лучший брат на свете! – воскликнула она.
– Не подлизывайся! – рассмеялся он. – Только не говори, что ты теперь пойдёшь с этим к Кузнечихе! Всё равно не поможет она тебе. Привороты и любовные зелья – просто глупые бабьи сплетни!
– А вот мы и посмотрим, сплетни это или нет! – тряхнула головой Катерина, и весело крутанувшись на каблучках, забежала в дом.
*** *** ***
Через три дня, как и говорила Кузнечиха, Катерина вновь нанесла ей визит. На этот раз её привёз брат. Он затащил в избу старухи несколько мешков с мукой, разными крупами, свёртки, в которых были чай, сахарные головы, копчёный окорок и даже сладости. Анфиса, лукаво посмеиваясь, велела Фёдору отнести мешки в кладовую, указав на маленькую дверцу, ведущую в пристрой. Когда он выполнил её просьбу, она молча кивнула ему в знак благодарности и сказала:
– А теперь оставь нас одних!
Лишь за братом закрылась дверь, Катерина подошла к Кузнечихе и протянула ей гребень и платок.
– Подойдёт? – спросила она тихо.
– Вполне, – ответила Анфиса. – А ты настырная, девка! Не передумала, значит? Не замучает совесть, что в чужую семью влезла? Софья ведь не переживёт этого! А если руки на себя наложит? Сможешь с таким камнем на шее жить?
– Хватит уже из неё невинную жертву делать! – поморщилась Катя. – Ненавижу её, и мне плевать, что с ней будет!
– Жестокая ты... А я вот так не смогла поступить и теперь, глядючи на тебя, жалею об этом...
– Что ты в виду имеешь?
– А ты думаешь, я решилась помочь тебе просто так? – вздохнула Кузнечиха. – Эх, Катерина, уж больно ты мне напомнила саму себя... Чего усмехаешься-то? Ведь не всю жизнь я старухой дряхлой была... Присядь, расскажу я тебе свою историю!
Девушка нехотя села на низенький табурет. Не очень-то ей хотелось выслушивать откровения Анфисы. На что они ей? Но чтобы не обидеть старую ведьму, придётся потерпеть, а то ещё обидится ненароком и откажется помогать.
– В твои лета я тоже красавицей писаной была, – начала Кузнечиха с грустью в голосе. – И такой же горделивой и уверенной в себе. Ухажёров у меня хватало, верёвки я из них вила, всем от ворот поворот давала... Но пришла и ко мне любовь проклятая. Приглянулся мне один молодец, да так сильно, что солнышко красное собой заслонил. Ох, и красив же он был, куда твоему Прохору. Чёрные кудри до плеч, очи зелёные, словно молодая трава, а взглядом случайно брошенным, с ума свести мог... Высок, статен. Все девки по нему сохли. А звали его Иван Волгин...
– Дед Прохора?! – удивлённо воскликнула Катерина. – И отчего же у вас не сложилось?
– А почему ты от своей любви отказалась? Порой один поступок, одно неправильно сказанное слово способно всю жизнь поломать... Прохор твой кое-что от деда своего взял. И натурой вспыльчивой да горячей он как раз в него пошёл. Но Иван был настоящий огонь – и в слове, и в деле. Начал он ухаживать за мной, я в душе ликовала, а ему вида не показывала. Молодая, дурная была. Хотелось мне, чтобы он с ума по мне сходил, любовь свою ежечасно доказывал. Мучила его, как только могла, а он всё терпел. Бывало, до утра под окнами моими простаивал. Год целый он руки моей просил, а я то приголублю его, приласкаю... То на другой день прочь со двора гоню. Уверена была, что не денется он от меня никуда. Добивалась я, чтобы во всём он мне подчинялся, любое моё желание исполнял. Но, видать, нашла коса на камень... Гордость его оказалась куда сильней любви ко мне. И однажды так глянул он на меня, что мне страшно стало, и сказал, что забудет меня с этого самого дня. Умрёт лучше, но больше и близко ко мне не подойдёт. Я посмеялась ему вслед, крикнула, что обратно на коленях приползёт. А он уехал из Рябининска и через два месяца вернулся с молодой женой...
Старуха замолчала, глядя куда-то вдаль, и столько тоски смертельной было в её взгляде, что холодок пробежал по спине Катерины.
– Уж как только я не пыталась вернуть его, мигом позабыв про свою гордость, но всё без толку. Слово Ивана как кремень было, вырвал он меня из своего сердца, будто занозу, и думать позабыл... До того мне тошнёхонько стало смотреть на его счастье, что уехала я прочь из города. Бежала куда глаза глядят, да от себя не убежишь... Когда все слёзы выплакала, осталось во мне одно желание – отомстить. Судьба свела меня с одной бабкой-ведуньей, она уже слаба была, и некому ей было свои секреты раскрыть. Вот она меня и научила, чему успела... Вернулась я в родные места лишь через пять лет, с твёрдым намерением уничтожить жену Ивана, а его себе забрать. И всё уж у меня было придумано и приготовлено, но посмотрела я на их счастье, на ребёночка маленького, и руки у меня опустились. Не смогла я... Эх, вернуть бы то время, не дрогнула бы я, не поддалась бы слабости. Потому как мучилась я все эти годы, никому не пожелаю. Замуж вышла, но так и не сумела разлюбить Ивана. Очень многим я за свою долгую жизнь помогла своей силой тёмной, а самой себе не смогла...
– Как же похожи наши с тобой судьбы, – прошептала поражённая Катерина. – Будто история та давняя повторяется...
– Уж не знаю, злой рок это, али другое что, но я не могу отказать тебе, Катерина. Пускай Прохор поплатится за своего деда. Если уж второй раз судьба мне такой шанс предоставляет, значит ей так угодно. Надеюсь, у тебя хватит смелости довести задуманное до конца?
– У меня рука не дрогнет, не сомневайся! – твёрдо сказала Катерина.
– А сейчас выйди вон и жди, пока я не позову тебя! – приказала Анфиса, вставая со своего места, и резко встряхивая головой, словно отгоняя от себя былые воспоминания.
Девушка послушно вышла во двор. Фёдор, стоявший у плетня, насмешливо произнёс:
– Наконец-то! Я уж думал, она тебя там в жабу превратила! Чего так долго?
– Ну, Федя, теперь-то я уверена, что Кузнечиха мне поможет! У неё зуб имеется на Волгиных! Представляешь, она в молодости была влюблена в деда Прохора!
Усевшись на скамейку, девушка рассказала брату историю Анфисы. Фёдор задумчиво покачал головой.
– Даже страшно становится, до чего бывают судьбы схожие, – пробормотал он.
– Но я в отличие от Анфисы не собираюсь опускать руки и спокойно смотреть на их счастье! Я пойду до конца!
– А что потом? Ну, отомстишь ты Прохору, если ещё на него подействует это зелье... А дальше?
– Федя, ты так ничего и не понял! – улыбнулась Катерина. – Я не собираюсь ему мстить! Я всего лишь хочу вернуть его себе! И уж тогда я его ни за что больше не отпущу!
– Сумасшедшая! – посмотрел на неё Фёдор. – А как же Евгений? Ты ведь всегда мечтала о красивой, богатой жизни! И сейчас готова отказаться от неё... Ради чего?
– Если всё получится, я уйду от Женьки, не раздумывая! Гори всё огнём! Люблю я Прохора больше жизни, как ты этого не понимаешь?! Уедем с ним куда-нибудь подальше от пересудов...
– Катерина, пойди сюда! – громко позвала её Кузнечиха из окна.
Девушка забежала в избу, вся дрожа от предвкушения и волнения.
– Уже готово зелье?! – выдохнула она с порога.
– Ишь ты, какая прыткая! Я же тебе говорила, что связь между Прохором и Софьей очень крепкая. Сначала надобно её разрушить. Вот, держи! – старуха протянула ей какой-то продолговатый предмет, завёрнутый в чистый белый рушник.
Катерина взяла это в руки, и развернув ткань, увидела большие ржавые ножницы, от которых довольно странно и резко пахло. Тот же сильный запах гари, трав и ещё чего-то сладкого и терпкого витал в воздухе. Окно было распахнуто, а один угол избы оказался занавешен старой потрёпанной простынёй.
– Теперича ты должна сама своими руками подбросить эти ножницы под крыльцо Волгиных. Желательно сегодня же. Чем больше раз Прохор перешагнёт через них, тем слабее будет его привязанность к жене, тем меньше станет его тянуть к ней. Все чувства его и желания как отрежет. А за зельем приходи через неделю. Мне нужно дождаться новолуния, чтоб его приготовить...
– Ещё так долго, – вздохнула Катерина. – Хорошо, всё сделаю в точности, как ты сказала! До встречи, Анфиса!
Выйдя из дома старухи, девушка почувствовала, как у неё закружилась голова.
– С тобой всё в порядке? – заметив неладное, спросил Фёдор. – Что это у тебя за свёрток?
– Душно мне немного, – охрипшим голосом ответила Катерина. – Всё, поехали! Мне надо успеть ещё одно дело сделать!
– Не нравится мне, что ты с этой ведьмой связалась! – сердито сказал Фёдор. – Куда поедем-то?
– Домой. Мне надобно нашим соседям визит нанести! – усмехнулась Катерина.
– Вот голова твоя бедовая! А если Прохор тебя увидит? Давай уж я за тебя схожу! Чего там опять сделать нужно?
– Нет, Федя, тут я сама должна пойти! Не бойся за меня, я буду осторожна! Сейчас я ощущаю в себе силу как никогда! Всё у меня получится! – упрямо произнесла Катерина, сжав губы и гордо вскинув голову.
Глава 30
Катерина осторожно приоткрыла калитку во двор Волгиных. Быстро осмотревшись, и никого не увидев, она вошла внутрь.
«Похоже, мне везёт!» – с радостью подумала она и стремительно направилась к крыльцу, судорожно сжимая в руках ножницы, завёрнутые в рушник.
Внезапно к девушке с лаем бросился огненно-рыжий большой пёс. Катерина вздрогнула от неожиданности и отшатнулась. Но тут же взяла себя в руки.
– Яхонт! Ты не признал меня что ли? – зашептала она. – Тихо, Яхонт, тихо, мой хороший! Помнишь, как мы с твоим хозяином на речке гуляли?
Пёс узнал её, прекратил рычать, и вскоре уже дружелюбно вилял хвостом. Катерина погладила его по лохматой длинной шерсти и присела возле крыльца, как вдруг услышала, что открывается дверь. Девушка, пригнувшись, метнулась за угол дома и схоронилась в траве за яблонькой.
– Яхонт, ты чего зазря шум поднимаешь? – раздался весёлый и такой родной голос Прохора.
– Барин, баня готова, можете идти! – громко крикнул ему Мишка.
Катерина чертыхнулась про себя. Сколько теперь ей сидеть здесь? Но вскоре всё затихло. Наверное, Прохор ушёл в баню. А вот где этот негодник Мишка? Девушка осторожно выглянула из своего укрытия. Вроде никого. Она бегом кинулась к крыльцу, и развернув ткань, пропихнула ножницы в большую щель между досками. Распрямилась и огляделась вокруг. Радостная улыбка заиграла на её лице. Не иначе и правда сам чёрт ей помогает! Катерина тоскливо взглянула в сторону бани. И не в силах справиться с искушением пошла туда. Замерла возле дверей, прислушалась. Сердце было готово выпрыгнуть из груди от волнения.
– Проша, Проша, что же ты со мной делаешь? – прошептала она, покачав головой, и взялась за ручку.
– Барыня, вам лучше уйти отсюда! А то, боюсь, Софье Борисовне не понравится, что вы здесь шастаете! – насмешливо сказал Тихон, идущий с конюшни.
– Тебе-то какая забота, холоп?! – злобно прошипела Катерина, но от бани всё же отошла, а потом и вовсе вышла за ограду. Но уходить ей отчаянно не хотелось, словно какая-то неведомая сила держала её тут. Будто это Волгин её к себе приворожил, а не она его. Никогда ещё она так сильно его не любила, как сейчас, никогда не желала так страстно обладать им. Катерина присела на скамейку возле ворот и устало прикрыла глаза.
Тихон прошёл в дом и постучал в хозяйскую спальню.
– Войдите! – сказала Софья.
Она отложила вышивку и вопросительно взглянула на старого слугу.
– Барыня, там во дворе Катька Рязанова отирается. Я попытался прогнать её, но она не больно-то меня слушает. Вы бы лучше сами вышли…
– А Прохор где? – быстро спросила Софья, вся вспыхнув.
– Барин в баньке парится, – ответил Тихон. – Я уж не стал Анне Николаевне про Катьку говорить. Вы поостерегитесь её, Софья Борисовна, неспроста она здесь что-то вынюхивает. И глазищи у неё шибко злющие, как глянула на меня, аж мурашки по коже побежали…
– Спасибо тебе, Тихон, я пойду, – нетерпеливо прервала его Софья и выбежала из комнаты.
«Господи, до каких пор это продолжаться будет! Сколько ещё я смогу жить в постоянном страхе потерять его? Никогда она от нас не отстанет!» – в отчаянии думала девушка, выходя на крыльцо, и окидывая двор взглядом. Никого нет. Куда она подевалась? Гоня от себя прочь дурные ревнивые мысли, Софья вышла за ограду. Катерина сидела на лавочке возле дома и довольно улыбалась.
– Пошла прочь отсюда! – нервно сказала Софья, с ненавистью глядя на соперницу. – Тебе что мало в прошлый раз досталось? Ещё кнута захотела?
– Эх, Сонька, ты всё суетишься, бегаешь, – ухмыльнулась Катерина. – Значит, не уверена в его чувствах. Боишься, что не удержать тебе его. Оно и правильно, что боишься. Прохор – птица вольная, в клетке его не запрёшь!
– Мой муж любит меня! – голос Софьи прозвучал вовсе не так уверенно, как бы ей хотелось.
– Ну, это пока что он твой! Ненадолго! – засмеялась Катя, в упор глядя на неё.
Софья быстро вернулась за ограду, с силой захлопнув за собой калитку, чтобы не слышать больше ненавистный ей смех. Она опять сбежала с поля боя, так и не одержав победы. А Катерина и не думает уходить. Девушка кинулась в баню и закрыла дверь изнутри на крючок. Прижалась к ней спиной и перевела дыхание. Катька просто издевается над ней, пользуясь её слабостью и неопытностью. Она ничего не может сделать! Ничего! Постояв немного в предбаннике, Софья зашла в баню с всё ещё колотившимся сердцем и дрожащими руками.
– Софьюшка, что случилось? – удивлённо спросил Прохор, взглянув на жену.
Девушка молча кинулась к нему на шею, прильнула своими губами к его горячим губам. Затем осыпала его влажные шею, плечи и грудь страстными поцелуями.
– Ничего, – прошептала она. – Я люблю тебя, Прошенька, больше жизни люблю!
– И я тебя, – счастливо улыбнулся Волгин, целуя девушку в ответ, и торопливо расстёгивая её блузку.
Софья гладила его мокрые волосы, плечи и спину, испытующе всматривалась в его светлые глаза, горевшие страстью, и постепенно успокаивалась, тая от его нежных прикосновений. Напрасно она изводит себя глупыми страхами! Прохор только её и так будет всегда. Он подхватил её на руки и Софья, крепче прижимаясь к груди мужа, окончательно выбросила Катерину из головы.
*** *** ***
В положенный срок Катерина явилась к Кузнечихе, принеся с собой ещё кучу подарков для старухи.
– Ну что, девка, ты всё сделала, как я тебе велела? – спросила она, окидывая её пронзительным колючим взглядом. – А то какая-то ты невесёлая, даже на лицо осунулась.
– Всё я сделала как надо, – вздохнула Катерина. – Только проку никакого не видно! Прохор как не смотрел в мою сторону, так и не смотрит! Видать шито твоё колдовство белыми нитками, Анфиса! Нет больше сил моих, извелась я вся, свет белый не мил…
– Погоди печалиться, твоим будет Волгин уже очень скоро. Откуда ты знаешь, что за дверями их спальни происходит? Ещё ни разу я не ошибалась. А теперь пришла пора последний шаг сделать. Готова?
Катерина молча кивнула. Но в душе она уже почти не верила старухе. Прав Фёдор, обман это всё и людская молва глупая. Никто не властен над человеческими судьбами. Видать потеряла она Прохора навсегда. И так тошно ей на душе стало, так тоскливо, как никогда в жизни не было.
А Кузнечиха тем временем скрылась в дальнем углу избы за занавеской и вернулась с маленькой неглубокой чашечкой из глины.
– Помнишь, ты говорила, что готова и душу дьяволу продать, если понадобится? – хитро прищурилась она и протянула девушке большой острый нож. – Всего несколько капель твоей крови, коли не передумала!
Катерина молча взяла нож из её рук и без колебаний резанула себя по пальцу. В чашечку быстро начали падать ярко-алые капли крови.
– Молодец, девка, не из пугливых! Да и нечему тут пугаться. Твоя кровь нужна мне всего лишь для того, чтоб добавить её в уже готовое зелье. Жди, недолго осталось!
Старуха вновь исчезла за занавеской. А Катерина присела на табурет, и поднеся палец ко рту, слизнула сочившуюся кровь. Сгоряча она сильно надавила на нож, и порез получился довольно глубоким. Ну и хорошо, телесная боль хоть немного отвлекает её от боли душевной. Анфиса не выходила мучительно долго. Девушка уже вся извелась в ожидании, когда Кузнечиха наконец появилась из своего закутка. В руках у неё были три небольших пузырька с тёмной, почти чёрной жидкостью. Катерина торопливо вскочила на ноги, не сводя глаз с заветных скляночек.
– Держи! – протянула ей старуха один из бутыльков. – Выльешь его содержимое в чай или вино Прохору. Это может сделать любой, разницы никакой нет. И не сомневайся, на другой же день, а то и к вечеру, будет он тебе в любви клясться. И сделает всё, что ты пожелаешь. Про Софью свою вмиг думать забудет. Одна ты будешь у него перед глазами стоять и день и ночь. О последствиях я тебя предупреждала…
– А это зачем? – кивнула Катерина на два оставшихся пузырька.
– Будь добра, не перебивай меня, – раздражённо промолвила Анфиса. – Делай всё с холодной головой, не то твоя горячность тебя погубит. Учитывая силу воли Волгина и его любовь к Софье, всё его существо будет поначалу противиться чарам, но это ненадолго. Второй пузырёк выпоишь ему ровно через месяц, не раньше и не позже, день в день. Ты поняла меня, Катерина?
