Текст книги "Сбылась мечта идиота (СИ)"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Упакованный в бронежилет и бронеколпак ОМОНовец ногой выбил пистолет из руки Черепа и отбросил его в сторону. Но вместо того, чтобы прижать бандита в пол, он прицельно выстрелил Черепу в лоб, выплеснув его мозги в мраморный камин.

На заплетающихся ногах Иван вошёл в развороченный холл многострадального дома. Кровь, разруха, куски отбитой штукатурки, мозаика из стреляных гильз на полу.

Если бы Александр Петрович узнал об этом, он бы перевернулся в гробу!

Иван подтвердил свою личность нужными бумажками из сейфа потайной комнаты и поблагодарил бога за то, что он не лежит во дворе среди трупов с лишним отверстием в теле. Посочувствовав хозяину дома, ОМОНовцы погрузились в автобус и уехали. А Иван остался в доме, заверив полицейского полковника, что утром напишет заявление на Макара, которого увезли в полицейской машине.

***

– Да не трясись ты! Скоро я тебя отпущу. Если бы мне нужен был твой труп, то ты был бы уже мёртвым.

Полицейский полковник – довольно неприятный тип, самолично снял с Ивана наручники. Тот непроизвольно принялся растирать натёртые железяками места.

– Рабочий момент, – примирительно усмехнулся полковник, глядя на, оставшиеся на руках, Ивана сильно саднившие красновато – синие полосы. – Ребята молодые горячие – перестарались. Я распорядился всего лишь доставить тебя для беседы.

– Хорошая формулировка – великая сила, – думал Иван.

В зарешёченное окно ментовки ласково пригревало солнышко. Тихо шелестел прохладный ветерок из системы кондиционирования. Иван словно смотрел сон про самого себя, всё происходящее казалось ему нереальным. Честно говоря, до этого момента он ни разу не утрудился, чтобы как следует обдумать свои дальнейшие действия. И теперь чувствовал себя совершенно беспомощным.

Полковник вызвал кого – то по селектору и отдал какие – то распоряжения. Цокая высоченными каблуками, в кабинет вошла подавалка в полицейской форме. Она кокетливо стрельнула глазками в полковника, поставила на стол несколько бутылок с боржоми и, виляя крутыми бёдрами, вышла. Пытаясь победить специфический сушняк во рту, полковник налил полный стакан минералки и опрокинул его в себя одним махом.

– Сейчас пойдёшь в кабинет к следователю и дашь показания на Макара. Ты у нас единственный свидетель его преступной деятельности. По другим эпизодам потерпевшие и свидетели – одни жмуры. Вот и экспертиза ничего не дала. Макар – хитрая сволочь. Его отпечатков пальцев нигде нет. Даже на квартире у его любовницы.

Снаружи раздался какой – то шум и голоса. Несколько ног с топотом пробежали по коридору. За дверью кабинета продолжались обычные полицейские будни.

– А ночной клуб и казино придётся отдать, – полковник до неприличия неожиданно предложил перейти к конструктивному диалогу. – Иначе мы его всё равно прикроем. Да и ты ещё виноватым будешь. Вот тогда точно закроем, или зароем, и тебе опять придётся привыкать к низкокалорийной диете.

Иван оторопел от перемены тона его голоса, вдруг ставшим сухим и официальным. Суровая действительность опять нагибала раком.

– А так можешь спокойно торговать в своём магазине, – продолжил полковник после недолгого молчания. – И платить ни кому не надо. Все твои проблемы будем решать по мере их поступления. А от тебя потребуется лишь молчать в тряпочку. Я понятно излагаю?

– Куда уж понятнее, – думал Иван, потирая ладонью разболевшийся висок. – Система действует безотказно. Наша полиция не только самозабвенно защищает криминал от народа, но и, когда дело касается историй с множеством нулей, часто бывает трудно отличить мусоров от бандитов. У них прямо счётчик в глазах начинает тикать.

– Смотри, тебе жить! – прервал молчание уполномоченный властью толстяк.

– Я согласен, – опустив глаза, пробурчал Иван, хотя это предложение его задело. Но многолетняя привычка гнать от себя заботы вновь сработала, или вспомнились методы отъёма Макара, когда эффект потом долго приходилось отмывать от штанов.

– Тогда по чайку?

Полковник вынул из несгораемого сейфа бутылку пятизвёздочного коньяка и тарелку с разложенными на ней дольками лимона. Но Иван от "чая" отказался. Полковник взглянул на него с любопытством.

– Как знаешь. Я просто хотел поднять тебе настроение, – усмехнулся полковник. Затем отправил Ивана в кабинет следователя.

– Слушай сюда! – раздражённый голос следователя вывел Ивана из оцепенения. – Тебе ничего писать не надо. Всё уже написано. Подпиши вот здесь и тут и пока можешь быть свободным.

Следователь протёр вспотевшую лысину мятым носовым платком.

– Да, не ссы ты! В твоих же интересах, чтобы Макар сел надолго, а по возможности вообще бы не вышел.

Иван взял протянутую ему авторучку, немного посидел, уставившись в одну точку. Потом решил, что пусть будет, как будет и, пока следователь отвечал кому – то по телефону, нарисовал на нескольких листах против проставленных галочек закорючки, отдалённо напоминавших его подпись. А после запросился домой.

– Слушай сюда! – напутствовал его следователь. – Лёг бы ты в платную больницу. Надеюсь, с твоими деньгами тебе там не слишком скучно будет. Или уехал бы куда – нибудь на время, пока мы Макара по этапу не отправим. Банду его мы ликвидировали почти полностью. Осталось пара, тройка отморозков, но они в розыске. А пока их не поймали, через них на тебя может быть оказано давление. А программа защиты свидетелей порой пробуксовывает.

***

– Ура! Дембель! Можно присесть на стакан и забыть все последние передряги и кошмары! – радовался Иван до дрожи в груди. – Сработала обычная реакция его организма: забыться в винном угаре, когда происходящие с ним события вдруг переставали ему нравиться.

Вернувшись домой, он метнулся в потайную комнату, вскрыл сейф, выщипнул из пакета часть американских денег и, прихватив свой настоящий паспорт, поспешил в обменник. В его голове во всю весело булькали мечты о предстоящей грандиозной тусовке на Зойкиной квартире. Его сознание от перемены места жительства с забытой богом, мэром и губернатором окраины города в загородный элитный особняк не изменилось, а так и осталось заспиртованным на уровне "погода шепчет!".

А день за окном действительно был не по – весеннему пасмурным и холодным. По небу ползали рваные тучи, так и норовившие прыснуть надоевшим за последнюю неделю дождём. Мир вокруг расползался слякотной, сопливой сыростью.

Несколько расстроившись от того, как низко пал рубль, он вознамерился разбавить эту неприятность водкой и полирнуть пивком. В ближайшем супермарките основательно затарился по привычке дешёвым бухлом, немного подумал и прихватил марочного вина, упакованного в шедевр бутылочного производства. Когда деньги есть, чего ж не понтонуться?

Не удержавшись, прямо возле магазина высадил из горла полбутылки водки. Алкоголь мгновенно зажёг желудок, пробежал по всем жилам, приятно согревая организм, и ударил по мозгам.

Словив кайф, Иван на время застыл в умиротворённой позе, потом поймал такси и поехал к Зойке. Там его ожидал великий русский расслабон – самый бессмысленный и беспощадный. Пили у Зойки круглосуточно. Местная пьянь шла косяками.

Измученные постоянным шумом попоек и драк соседи, напрасно взывали к Зойкиной совести.

– Тоталитаризм в прошлом! Демократия победила ещё в начале девяностых! – дышала на них винными парами Зойка. – Живу, как хочу! И клала я на вас всех!

Соседи пытались прибегнуть к помощи полиции, но им советовали быть толерантнее, потому, как вытрезвители закрыли и пьянчуг им забирать некуда. А иные меры последуют, если будет труп.

Сгрузив вино – водочные подарки на кухне, он велел Зойке накрыть поляну. Увидев столько счастья сразу, Зойка вновь полюбила Ивана и выложила на стол половину буханки чёрного хлеба и начатую банку солёных огурцов плававших в мутном рассоле. Не прошло и двести грамм, как на пороге гостеприимной Зойкиной квартиры возникли гости – местные алкаши с бутылкой самогона. И следующие два часа жизни протекли для Ивана быстро и весьма приятно. Вскоре он был совершенно невменяем, просто мясо.

Очнулся Иван под столом. Комната кружилась перед глазами, словно чёртово колесо. Иван пытался ухватиться взглядом за что – либо, чтобы остановить вращение. Наткнулся взглядом на стол. К стоящим на нём бутылкам его приковало, как магнитом. Опохмелился, его отпустило и опять уронило.

Ближе к вечеру снова пришли гости, потом, естественно, нагрянули менты.

– Ноги вытирайте! – приветствовала их пьяная в зюзю хозяйка нехорошей квартиры.

– Уже разуваемся, – отстранил Зойку с дороги строгий сержант.

Взболтнув алкоголем в голове, Иван пошёл договариваться с ментами, выгреб из кармана жалкие остатки денег и искренне побожился, что компания будет вести себя по – тише.

Но не получилось. Вслед за ментами нарисовался бывший Зойкин сожитель со своими дружками и очень злой. Первым делом он душевно отоварил Зойку по синюшной физиономии. Пока она изучала в зеркале причинённый её телу ущерб, своё получил Иван. За что ему прилетело, он так и не догнал. Ведь в этот раз к Зойке он пришёл не из – за сильного влечения к противоположному полу, а чтобы нажраться в хлам и выговориться. А тут опять начали бить его чахлое тело.

Пытаясь вырваться из негостеприимной квартиры, он суматошно принялся разыскивать входную дверь. Но она таинственным образом куда – то исчезла. На втором кругу метаний по комнатам у него получилось: он стукнулся о косяк, сразу взбодрился и выскочил в подъезд.

Иван впоследствии вспоминал, что бежали за ним трое и догнали, причём каждый. Он пробовал отбиваться, но быстро устал, пропустив не хилый удар в тыкву. Иван обхватил голову руками, закачался, упал и заснул.

Разбудил его дворник, словно ангел света одетый в солнечного цвета комбинезон, больно задев метлой по его израненной жизнью личности. Иван обиделся и, изловчившись, подполз сзади и куснул дворника немного выше пятки. Дворник замахнулся палкой от метлы и для Ивана вновь на время наступила ночь.

Потом вместе с друганами, случайно нашедшими его распластанное на асфальте тело, забрёл в какое – то питейное заведение. Глотнул пивка и снова понял, что жизнь не столь ужасна, как это казалось при пробуждении. Опять пил. Пил и спорил, причём громко. Выпил столько, что природа его вновь нашла, прямо за дверями забегаловки. От живительного напитка под названием "пиво" почувствовал себя крайне плохо и пошёл искать кусты. Кустов поблизости не оказалось, зато нарвался на чьё – то конкретное недовольство. И вновь едва не распрощался с жизнью. Самостоятельно поднялся с пятой точки. Почувствовал, что в кусты ему больше не надо.

Дальнейшие события вспоминались отрывками. Под сильным дождём он старательно куда – то грёб ботинками по нескончаемым лужам. Вместе с адреналином из него что – то пёрло и смердело. Пытаясь сделать мир веселее и красочнее, старался полюбить себя таким, каков он есть. Шёл и, громко орал какую – то песню, но не долго. Вдруг резко замолчал и целиком погрузился в свои мысли. Под их тяжестью рухнул мордой вниз. Затем он лежал в луже, добавлял в атмосферу вони и со злорадным удовольствием хлопал ладошкой, брызгая на прохожих грязной водой. В общем, развлекался, как мог.

Кому – то это сильно не понравилось и Ивану прилетело ботинком в нос. Было больно и обидно.

Похоже, что в этот вечер не было ни одной проблемы, которую он мог себе не создать. В результате он сильно устал и отрубился.

***

Ближе к вечеру в клочьях сизых облаков промелькнуло багровое солнце, но дождь не прекратился, а вскоре город погрузился в мокрый сумрак.

– Давайте ближе к телу, – торопил судмедэксперта, промокший под дождём, старший опер.

– К которому? – протёр запотевшие очки судмедэксперт. – У нас их два.

– Тут, похоже, заказное и исполнили в лучшем виде.

Опер отвернулся от лежащего ничком на мокром асфальте не эстетично выглядевшего женского трупа с кровавой дыркой во лбу.

– Два трупа сразу – это перебор. Оттащите – ка дамочку в соседний переулок, – приказал старший двум другим операм. – Там чужая земля. Сделаем соседям приятное. Пусть они тоже голову поломают. Сдаётся мне, что оттуда к нам её и транспортировали.

Да положите труп подальше от фонаря и не забудьте придать позе трупа некую отстранённость!

Дама не возражала.

– А мы перейдём к тому телу, которым пользовались ещё недавно, – пригласил старший опер судмедэксперта поближе ко второму трупу.

Они склонились над телом Ивана, плававшим без признаков жизни в огромной луже в нескольких шагах от подъезда жилого дома. Спешившая к контейнеру старушка с мусорным ведром, в вытянувшемся на асфальте грязном бомже жильца их дома не опознала. После беглого осмотра изрядно вонявшего тела, продрогший судмедэксперт назвал его трупом, а опер вызвал перевозку.

Потом Иван очнулся от холода, причём абсолютно голым. Было жестко и довольно темно. А ещё эта пронзительная тишина! Что – то было не так, вернее не там. Нутро горело, во рту пустыня жаждала влаги.

Он привстал на локте и заполошенно оглянулся, мучительно пытаясь сообразить, где, собственно говоря, он находиться. Чуть отсвечивавшие в мерцавшем лунном свете кафельные стены слегка шевелились. Это вселяло в сердце чувство тревоги. Вдоль стены стояло ещё несколько одинаковых кроватей. Иван был искренне заинтригован, а ещё больше он замёрз.

Подавив в себе приступ паталогической скромности, прилёг погреться к одиноко лежащей под простынёй голой бабе. Баба была в ноль, совершенно неподвижная, не ласковая и холодная. Возле неё он замёрз ещё больше. Встал, в сердцах отнял у неё простынь, закутался поверх своей, но не согрелся.

Наконец, добрался до двери. Она оказалась закрытой. Принялся неистово колотить в неё руками и ногами. Через какое – то время в замке заскрежетал ключ и в дверном проёме показался кто – то. Переговорив с мутной тенью снаружи, Иван выяснил, что его спасителем оказался ночной сторож морга.

– Дед у тебя выпить есть? – лягая зубами от холода, Иван попросил у него грамм двести для сугрева.

– Есть, сок берёзовый с мякотью, – охотно отозвался сторож.

– Сок так сок, – согласился Иван. – Можно и с мякотью, лишь бы на спирту.

Сторож пустил Ивана в свою каптёрку и придвинул ему расшатанную табуретку: – Садись к столу.

– Не могу, – ужом взвился Иван на табуретке, испытывая в своём сидалище нестерпимую боль – закономерное последствие недавнего загула.

– На живот садись, – посоветовал нетрезвый сторож нежданному гостю.

– Не, – отказался Иван. – Постою я. Да и так по больше влезет!

Во рту Ивана было сухо и ужасно мерзко, а тело напоминало сдувшуюся грелку. Но предложенная сторожем горькая жидкость весело растеклась по организму и опять наполнила жизнь смыслом.

Сторож оказался человеком отзывчивым и к утру Иван опять выпал в осадок.

– Мне бы вчерашнего жмура увидеть, – без приветствия попросил возникший на пороге малозаметный тусклый человек с кожаной папкой под мышкой.

– Простите, а вы ему собственно кто? – оглянулся на вошедшего патологоанатом.

– Я ему следователь.

– Что – то я вас не припомню. Вы, наверно, новенький? – задал не самый удачный вопрос муниципальный потрошитель трупцов, пристальней вглядевшись в представителя закона.

– Правильно заметили, – кивнул следователь. – У вас теперь все новенькие: и губернатор и прокурор и следственный отдел. Так, что привыкайте.

Патологоанатом долго искал исчезнувшего покойника, которого в своей каморке надёжно спрятал в стельку пьяный сторож. Он так проникся к вновь обращённому из мертвецов, что никак не хотел с ним расставаться. Сидели они молча, но смачный запах их выдал.

– Труп скорее жив, чем мёртв, – констатировал патологоанатом, бегло осмотрев Ивана, заботливо приваленного сторожем к стенке.

Сильно засомневавшись, что синюшный, завёрнутый в простынь мужик всё же живой, следователь попросил продемонстрировать его в виде действующего экземпляра. Патологоанатом оттопырил пальцем Иваново веко и вгляделся в открывшийся мутный глаз. От его пристального взгляда Иван почувствовал лёгкий дискомфорт, икнул и получил укол сосудорасширяющего.

Отчасти придя в себя, Иван попробовал сообразить, что опять с ним не так? Оказалось, что всё не так. Потом под ехидным взглядом следователя долго тужился, вспоминая кто он, когда родился и зачем?

Из его сбивчивого бреда следователь с большим трудом уяснил, что внезапно воскресший из мёртвых – Иван Ветров, не последний человек в городе, владелец магазина бытовой техники. Он ушёл проверять вновь открывшиеся обстоятельства и больше Иван его не видел.

Через несколько сумрачных дней заросший щетиной Иван нашёл себя на больничной койке на прокапывании. Голова страшно чесалась. Он провёл рукой по волосам и, пытаясь пальцами разодрать свои спутанные сальные патлы, внутренне содрогнулся. Слегка приподнялся, глянул на ноги и не понял. Собрал газа в фокус – грибковые образования вплоть до мухоморов! – Какой кошмар! – подумал Иван, понимая, что проблемы у него не только с причёской. И они серьёзные!

Впервые за много дней он вдруг осознал, что совсем потерял человеческий облик. Попробовал пошевелиться. Рёбра вроде целы, но больно. Всё указывало на то, что он совсем недавно снова пил и скорее всего с бомжами. Вот только на что? Возможно, пропил мобильник Александра Петровича, потому, как рядом с собой он его не наблюдал. Но вряд ли вырученных за него денег хватило на столь бурный и долгий сабантуй.

А не натворил ли он чего за это время? Чтобы он что – то порушил, он не помнил. Но не факт, что это было так.

На другой день в палату пришёл доктор.

– Еле тебя откачали, у тебя уже уши посинели, – обрадовал он Ивана. – В другой раз придётся правое лёгкое удалять, а то печень в тебя уже не помещается.

Домой его вёз здоровенный мужик в форме охранника, вооружённый электрошокером.

****

– Я в этих бумагах ничего не понимаю, – взмолился Иван, нарочно роняя авторучку на пол.

Ему не нравилась вся эта залипуха с магазином. Он и так взмок за те два часа, когда в банке оформлял свою подпись. Руки, привыкшие держать в основном стакан, выводить нужное количество одинаковых закорючек отказывались. Да ещё сильно мешали косые взгляды многочисленных клиентов, как нарочно припёршихся по своим делам в банк именно в это время. А особо впечатлительные дамочки к тому же корчили недовольные мины, старательно пряча свои сумочки глубоко подмышкой.

– Достаточно того, что в них разбираюсь я и получаю за это неплохую зарплату, – широкого размера бухгалтерша со следами многочисленных перетяжек лица, из – за которых её перестал узнавать собственный паспорт, была непреклонна.

В подтверждении своих слов она положила на стол пакет, полный пятитысячных купюр.

Увидев так нужные ему деньги, Иван судорожно сглотнул и покосился на охранника фиолетовым, затёкшим сгустком крови глазом, пытаясь оценить степень его заинтересованности накатить на халяву.

– А вот пить вам больше нельзя! – захлёбывалась от сочувствия Роза Львовна, убирая очки в красивый футляр. – Вам торпеду вшили. Так, что закатайте губу. Хотите вы, или не хотите, а придётся привыкать к здоровому образу жизни.

– Пить нельзя?

У Ивана помутилось сознание. Не веря в то, что он не спит, Иван ущипнул себя за почти истаявшую ляжку.

– А зачем тогда жить?

– В вашем случае пить – это уже не жить, – вздохнула Роза Львовна. – Или давайте сразу оформим завещание. Вот только на кого? Вы же одиноки, как в поле ветер!

Завещание Ивана не устраивало. Да и не на кого было.

– И что, вообще никакого алкоголя? – пытался найти спасительную лазейку Иван.

– Ну почему же, кефир можно и полезно даже.

Страдания Ивана не вызывали у Розы Львовны ни малейшего сочувствия. Похоже, что его стенания, как и искажённое ужасом лицо были ей смешны.

– Вы, что издеваетесь? – наехал Иван на заботливую бухгалтершу. – Послушайте, а может я как – нибудь сам? Вроде меня бог умом не обидел.

– Это просто вы такой не обидчивый.

Посрамлённому Ивану ничего не оставалось, как нырнуть под стол за авторучкой и потом старательно выводить свою замученную подпись там, куда Роза Львовна тыкала дорогим маникюром.

– Кстати, – вспомнила вдруг бухгалтерша. – Я слышала, что Макара на днях выпускают.

От её слов Иван почувствовал ещё одно сотрясение в своих многострадальных мозгах.

– Сегодня, что праздник подлостей и подстав?

Иван удручённо посмотрел на Розу Львовну. Его рот искривился, словно он собирался заплакать.

– У ментов на него ничего нет, – добивала его бухгалтерша. – Он всё делал чужими руками.

– А как же мои показания? – не переставал удивляться жизненным зигзагам Иван.

– Я не в курсе, – пожала могучими плечами Роза Львовна. – Возможно, что – то не срослось. Или прокуратура мзду отработала. А менты все его денежки уже прибрали в свой карман. И теперь он им мешает и, похоже, его выталкивают под пули.

– Хоть что – то радует, – горько усмехнулся Иван. – Этому хрену место только в аду, – лаконично сформулировал он свои претензии к бывшему тестю.

– И гори он долго и счастливо!

– Вот теперь с твоей головой всё в порядке и твоё лицо опять похоже на человеческое, – одобрительно сказала Роза Львовна приторным голосом.

Она собирала подписанные Иваном документы в сумку и уехала с молчаливым охранником, оставив Ивана переваривать скорбные новости.

***

Пить нельзя! По лицу Ивана прошла судорога.

Это сообщение ввело его в ступор. Дела плохи. Хуже не куда!

А так хотелось нажраться, прямо до поросячьего визга!

Всё пошло на сдвиг! Действительность оказалась куда хуже, чем он мог предположить. Его многострадальный организм, лишённый спиртового допинга, мучился и страдал. Иван раздражался по любому поводу, потом начал злиться на весь белый свет. Звенящая голова отказывалась думать о чем – то другом кроме похмелки. Перед глазами постоянно стоял стакан до краёв наполненный спиртосодержащим продуктом первой необходимости. Иван протягивал к нему дрожащую руку и ловил воздух. Он Ивану даже приснился, спросив его: да куда ты денешься с подводной лодки?

Словно сомнамбула он бессознательно нарезал круги по огромному дому и что – то искал. Потом понял что – самый лучший запах в мире – запах алкоголя!

Иван был из неукротимых и не мог оставить попытки вернуть всё в зад. Если нельзя пить, то может попробовать втирать водку куда – нибудь в кожу, или в нос закапывать, или в уши? Или пивом компот разбавлять? И в очередной раз подразнить свою смерть.

– Да пошло оно всё! – переходил он на крик, отодвигая сковороду с яичницей, которая на сухую не лезла в глотку.

В сердцах закурил. Голова затуманилась, но ненадолго. Понял, что это самообман. Но, пребывая в расстроенных чувствах, продолжал выкуривать по две пачки сигарет в день. Чего, чего, а этого добра от банды Макара осталось много.

– Пить нельзя! И это при том, что у него под ногами в винном погребе склад бухла!

Не выдержав искушения, Иван опрометью бросился в заветный погреб. Но он оказался закрытым, а местонахождение ключа оставалось тайной покрытой мраком. В бешенстве Иван принялся курёчить подлую дверь всеми подручными средствами, но она не поддалась. Либо всё в губернаторском доме было сделано на совесть, либо замок заклинило. Сбив пальцы рук в кровь, Иван в бессилии опустился на пол и заплакал.

Потом пару раз он срывался с места и пытался добраться до города. Машину брать не хотел, боясь не справиться с управлением. А вызвать такси – ума не хватило. Шёл пешком но, быстро устав, возвращался обратно. Последний раз не один. Он даже и не заметил, что за ним увязалась грязная тощая собачонка. Кабысдошка, как окрестил Иван собаку, виляя ободранным хвостом, преданно заглядывала ему в глаза и повизгивала и ни за что облаяла возникшую под вечер бухгалтершу.

– Как чувствуешь себя? – едва справившись с испугом, спросила Роза Львовна скукожившегося Ивана, вытаскивая его голову из морозилки холодильника.

Потрясённая невиданным раньше зрелищем, она не поняла, как перешла со своим работодателем на "ты"!

– Чувствую пока, – глухо отозвался Иван, пытаясь вновь оказаться в спасительном холоде.

– Уши отморозишь, – отпихнула его бухгалтерша. – Жёстко, конечно, но с тобой по – другому нельзя!

Роза Львовна осмотрела холодильник и ничего кроме упаковки просроченных сосисок в нём не обнаружила. Иван от своей порции отказался, а голодная Кабысдошка мгновенно проглотила предложенную жрачку прямо с остатками упаковки, которую бухгалтерша так и не смогла у неё отнять.

– Животное должно понимать, что ты человек, а уже потом, что не слишком хороший, – сделала бухгалтерша выговор Ивану за его наплевательское отношение к бездомной псине.

Потом, собрав документы с автографами Ивана, она уехала, но вскоре вернулась с полной сумкой продуктов для Ивана и большой пачкой собачьего корма.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – с наставлением цитировала Роза Львовна откровения Экзюпери.

Убирая в холодильник продукты, она терпеливо дождалась, пока Иван, представляя, что он зажёвывает холодное пиво, перестал хрустеть привезёнными ею чипсами.

– Собачка собачкой, но может тебе стоит завести друзей? – продолжала сочувствовать Роза Львовна, пытаясь хоть как – то помочь Ивану выйти из коматозного состояния.

– Да какие друзья без водки? – злился Иван. – Газировкой дружбу не скрепишь. От неё только пучит.

Иван упорно отказывался слушать мудрые советы Розы Львовны. Его одолевали совсем другие заботы. Он наткнулся взглядом на пачку сигарет, закурил и отгородился от вездесущей бухгалтерши облачком сигаретного дыма.

– А, может, стоит попробовать? – вновь сопротивлялась забитая до синяков душа Ивана. – Может начать с пива, а потом всё пойдёт по накатанной?

И тут, как наяву, перед ним возник его сосед по коммуналке, тоже подшитый, упавший замертво прямо из – за праздничного стола. А помирать тогда, когда ему вроде как, наконец, попёрло, Ивану никак не хотелось.

– Сигареты делу не помогут, – Роза Львовна снова вторглась в его личное пространство. – Это не панацея от всех бед, а только скромная дань отлаженной системе условных рефлексов.

– Но, как же тогда жить?

Старая система жизненных ценностей поломалась. А новой Иван себе просто не представлял! Он действительно не мог понять, как можно жить трезвым?

– Достойно, – пропела бухгалтерша. – Не вижу никакого повода для паники. Прежде всего, необходимо перестать себя жалеть. Ведь всё, что происходило с тобой, было результатом твоего осознанного выбора. Но теперь, когда всё плохое осталось позади, ты должен понять, что ты натворил со своей жизнью и всё исправить!

– Но ваши гестаповские методы – насилие над моей личностью! – негодовал Иван с яростью в голосе. – А не пошли бы вы со своей заботой!

Роза Львовна обиженно надула напомаженные губы и обернулась в поисках своего плаща. Такого откровенного хамства по отношению к ней давно никто не позволял.

– Извините, – опомнился Иван, понимая, что Роза Львовна всего лишь озвучивала то, в чём он боялся признаться самому себе.

– И ещё нужна воля, чтобы найти другой жизненный путь. И у тебя всё для этого есть. Осталось только найти какое – либо увлечение. Хобби, так сказать, – не отступала бухгалтерша. – Я почему – то верю, что ты выдержишь.

Корми животное и береги свои руки. В пятницу я снова буду у тебя с документами на подпись.

Проводив взглядом отъехавшую машину Розы Львовны, Иван вышел из дома и запер ворота. Потом уселся на влажную от вечерней росы траву, прислонился спиной к шершавому стволу старой берёзы и загрустил. Лёгкий ветерок ласкал лицо и доносил сладковатый запах цветов с клумбы. Стоял замечательный вечер, который Иван упорно не желал воспринимать.

Верная Кабысдошка улеглась рядом, положив голову на колени хозяина и вздохнула, словно человек, будто сочувствуя страданиям своего хозяина.

***

Ещё какое – то время Иван не ел, не спал и не жил, боясь элементарно тронуться умом. Разговаривая с периодически навещавшей его заботливой бухгалтершей, еле ворочал языком. А её, как назло, беспокоили всякие сущие пустяки типа, а завтракал ли он сегодня? На что Иван лишь равнодушно пожимал плечами. Роза Львовна готовила ему что – либо на скорую руку, подсовывала документы на подпись и исчезала. После её ухода он возвращался в спальню и, не раздеваясь, валился на кровать и долго лежал в странном забытье. Солнечные зайчики нахально сновали по его каменному лицу, но Иван их не замечал.

Предоставленная сама себе Кабыздошка прогрызла пакет и кормилась самостоятельно. Потом каким – то чудом выбиралась наружу и лакала дождевую воду из бассейна. И ни разу не нагадила в доме.

Но однажды "день сурка" закончился и Иван вдруг расслышал звук, непонятно сколько работавшего, телевизора. К тому же у него с голодухи свело желудок. Достал пачку пельменей, отварил, поделился с собачонкой, попробовал. Ничего, есть можно.

Постепенно приходил в непривычно трезвое состояние. Критическим взглядом окинул окружавшее пространство. Оно выглядело зловеще. С ужасом заметил срач, который развёл вокруг себя. Но веника в богатом доме не оказалось. Пришлось соорудить метлу. Мёл долго и с остервенением, особо развороченный холл на первом этаже. Вымел мусор во двор. Оказалась приличная куча.

Вернувшись в дом, обнаружил жуткую вонь. Подумал на Кабысдошку. Но оказалось, что прёт от него, а именно от его бессменных носок. Озадачился мыслью: почему раньше так не воняло? Понял, что смердит давно, просто нюх вернулся только что. Подумал, что неплохо было бы основательно привести себя в порядок.

Вспомнил, что пока подметал, где – то видел стиральную машину. Напряг память, нашёл в большой ванной комнате. Запихнул в машину носки, а затем и всю остальную свою одежду. Посмотрел на панель управления – много кнопок, а надписи на не русском. Потыкал, машина не заработала. И по – хорошему её уговаривал и оскорблял – стирать она не собиралась. Обиделся. Вот зараза. Он когда – то карбюратор в своём такси перебрал, а с этой стиралкой не справился. С досады хлопнул по панели кулаком – заработала. Выстирала бесшумно и быстро. Но отдавать чистое бельё не спешила. Иван решил действовать методом научного тыка. Не получилось. Оказалось, что вскрыть сейф Петровича было проще, чем это забугорное чудо техники.

Вопрос решился только тогда, когда его, полуголого, обёрнутого большим полотенцем, обнаружила вездесущая бухгалтерша.

– "Бренд продаж" твоего магазина, кивнула она на строптивую стиральную машину.

Она нажала какую – то кнопочку и загрузочный люк послушно открылся.

– Круто, – не сдержал восхищения Иван. – Я даже и не понял в чём фокус?

– Может тебе домработницу нанять? – подкинула мысль Роза Львовна. Правда дом далеко от города, придётся брать с проживанием.

Иван было за эту идею ухватился, но, подумав, как много вокруг аферистов и авантюристов, и что после следующего отжима у него вообще ничего не останется, обзаводиться помощниками не решился.