Текст книги "Сбылась мечта идиота (СИ)"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Гладышева Елена Николаевна
Сбылась мечта идиота

ГЛАДЫШЕВА ЕЛЕНА

СБЫЛАСЬ МЕЧТА ИДИОТА

РОМАН

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ОТ АВТОРА: ВСЕ ПЕРСОНАЖИ РОМАНА ВЫМОШЛЕНЫ. ВОЗМОЖНЫЕ СОВПАДЕНИЯ ПРОШУ СЧИТАТЬ СЛУЧАЙНЫМИ.

О чем мечтают идиоты?

Обычно – бабы, вино и казино!

Иван мечтал глобальнее: бабу хотел самую красивую, не модель конечно, а чтоб с фигурой, чтоб реально было за что ухватить; вино – марочное, суррогат он пил каждый день; а казино, так, чтоб собственное. И чтобы всё и сразу и без лишних телодвижений.

И вот однажды...

В один слякотный мартовский вечер Иван вывалился из магазина, держа в руках две бутылки пива. Очередной запой был в процессе. События последних дней вспоминались туго, но судя по разорванному рукаву его куртки, он не скучал. В той запущенной стадии пьянства, в которой он проживал последние полгода исключительно ради фана и на грани фола, эпизодически возникали непредвиденные ситуации, в которых не удавалось обойтись без побочных эффектов. Возникали и проблемы. Но, приняв на грудь очередную порцию спиртного, он легко приподнимался над проблемой и шуршал дальше, уносимый ветром.

И всякий раз, переживая финансовые невзгоды, он, либо тупо пытался подворовывать, или привычно садился на хвост куму – то из знакомых. Откуда у тех были деньги на бухло, его интересовало мало: меньше знаешь, дольше живёшь.

Его сегодняшний собутыльник – бывший сосед одноклассник Бориска безнадёжно отстал. Стеклянная магазинная дверь с яркой надписью "выход" ему упорно не поддавалась. А следовавшая за ним группа наглых подростков угорала, снимая его исполнение на камеру мобильного телефона.

Путая ступени, Иван с трудом спустился вниз и, хромая, поплёлся за маячившей перед его носом необъятной тёткой, восхищаясь её пышными формами. Тётка постоянно оборачивалась на своего преследователя, которой просто не мог её обойти, и искренне желала, чтобы ему было так же голимо, как и ей на данный момент. Будучи джентльменом, Иван старательно поддерживал общение с дамой на том наречии, которым владел лучше всего. Наконец, тётка куда – то свалила, а он нетвёрдой походкой потрусил дальше вдоль по тротуару.

В лицо веяло холодной сыростью и жутковатой неизвестностью. Мутный фонарь, слабо освещавший дальнейший путь, вдруг заморгал и умер. На Ивана внезапно обрушилась ночь.

– А куда шагнуть? – застыл, было, Иван с немым вопросом в глазах. И, как обычно понадеявшись на бога, шагнул в темноту, сулившую массу приключений.

Несколько впереди в тусклых полосах света, падавшего из окон окрестных домов, он разглядел группу парней, шлявшихся по улице без определённой цели, но по понятными причинам и ясными намерениями. И им явно что – то не нравилось.

Находясь в состоянии "да пошёл ты!" и даже не пытаясь вникнуть в суть проблемы, Иван грубо попытался отстранить одного из них, чтобы пройти дальше. Послышались отборные матюги. Парни окружили его плотно, активно пытаясь завести знакомство. Бутылки с пивом были мгновенно отобраны. Иван шмыгнул носом и набычился.

Выбравшийся на свободу Бориска решил принять непосредственное участие в быстро развивавшихся событиях. Но толчок в спину бросил его на колени. Бориска решительно попытался встать, но выпитое за день дало о себе знать и он вновь оказался в унизительной позе. Такого его чуткая натура снести не смогла. Он быстро просёк ситуацию и не пожелал погибнуть, приняв на себя основной удар превосходящего по численности противника.

Бориска вцепился взором в проход между враждующими телами и резко рванул меж ними, предоставив Ивану возможность самому разбираться с этой мутной историей.

Навязываемая ему манера общения, Ивану не пришлась по вкусу, а парни не отступали. Они что – то упорно пытались донести до его замутнённого алкоголем сознания. Но он их не слышал и не потому, что доходило слабо, а чтобы сильно не засорять мозг. Голова и так гудела от двухдневного запоя, да и с самого утра он отпивался водкой. Но достигшие его слуха некоторые обидные слова, он воспринял слишком близко к сердцу и сошёл с резьбы, решив предметно порвать каждого, нагло оскорблявшего его мужскую честь и достоинство.

С самого раннего дворового детства он усвоил, что в уличной драке необходимо бить первым и до победного. И теперь, в основном на мышечной памяти, он постарался красиво встать в сойку и выкинул вперёд кулак. И тут же получил в торец. Потом дёрнулся, с трудом вывернулся из недружественного захвата и случайно саданул кому – то ногой по коленке. Обиженный им взвыл. И Иван печёнкой почувствовал, что был не прав. Началось махалово. Охнув, он отлетел к стене ближайшего дома. Держался спиной о холодную стену, хватая ртом морозный воздух. Прошедшая по телу волна боли постепенно скатилась в ноги, когда он пропустил ещё один удар. Не смотря на это, прижатый противником к стене, он с удвоенной энергией принялся размахивать руками, словно буйно помешанный.

И пошёл замес. Вернее Иван отбивался, как и всё последнее время, когда он постоянно был не в форме, и все бои без правил для него заканчивались позорными поражениями, или побегом.

– Я по жизни.., – попытался Иван донести до противников какую – то ценную информацию.

Но, недоговорив, он допустил непростительную оплошность и прилетело прямо в морду. Лицо Ивана исказилось в немом крике. В ушах раздался пронзительный звон, боль резанула по всему черепу, и всё вокруг внезапно окрасилось в какой – то неправдоподобный цвет.

Едва оклемавшись, он вновь бросился в бой, но, получив удар в нос чьим – то тупым затылком, потерял ориентацию в пространстве.

– По жизни! – взвизгнул Иван на автомате, уже не помня о чём это он?

А тут ещё кто – то подбил его под коленный сгиб. А опустившийся на его черепушку чужой кулак погрузил его в долгий полёт к звёздам. В его голове будто что – то взорвалось. Земля заходила у Ивана под ногами, мир вокруг задрожал и начал таять, постепенно становясь тусклым и приобретая кисловатый привкус. По его телу пробежала судорога, а потом оно сразу как – то обмякло.

Разъярённый противник в сердцах пару раз впечатал его отключившуюся морду в грязный асфальт, разбрызгивая кровь из его перебитого носа. Причём страдания Ивана не вызвали в нём ни малейшего сочувствия.

Затем, словившая изрядную порцию адреналина, стрёмная команда быстро обшмонала его пустые карманы и, искусно матерясь, свалила в ближайшую тёмную подворотню, бросив полуживого Ивана, лежать в мешанине из грязи и кровавого снега.

– Дайте человеку воды. Ему плохо, – через какое– то время услышал Иван голос с небес.

Приходил в себя урывками. Он осознавал, что лежит и дрожит от холода. Но сколько и почему он находился в "спящем режиме", понять не мог. Мокрая одежда местами неприятно липла к телу. Попробовал свернуться калачиком, но теплее не стало. Ощупал голову – на затылке приличная шишка, во рту привкус крови. Почувствовал, что кто – то в упор смотрит на него из темноты. С трудом разлепил глаза. Различил в полумраке несколько человеческих фигур, стоявших поблизости.

– Лучше бы пивка, – попросил Иван, повинуясь запросу своего переполненного сивушными маслами желудка, и снова сомкнул неподъёмные веки.

Потом понял, что его ставят на ноги. Но земная гравитация была решительно против. Она так и манила к себе растоптанной слякотью на асфальте. Голова кружилась, а внутренности резко запросились наружу, грозясь немедленно покинуть отравленный алкоголем организм. Иван пошарил вокруг себя по шаткому воздуху и, так и не найдя точку опоры, рухнул лицом в грязь.

– Зачем ты крутишь ему уши? – возмутился незнакомый женский голос.

– Затем, чтобы в чувство его привести, – ответил мужской бас, громыхнувший прямо над головой Ивана. – Иначе он вконец околеет.

– Может "Скорую" вызвать, – сочувственно предложила добрая женщина.

– "Скорая" его не возьмёт. Пьяный он и дюже грязный, – здраво рассудил мужик.

Затем Иван почувствовал, как его подхватили под мышки, проволокли задом по грязи, прислонили спиной к всё той же холодной стене и вложили в руку открытую бутылку пива. Иван, не открывая глаз, сделал несколько жадных глотков. Продукт работал. Заметно полегчало. Рвотный порыв отошёл.

– Вроде оклемался, – констатировал незнакомый мужик. – Пошли, – позвал он свою спутницу. – Сегодня по телевизору хоккей. Наши с америкосами играют. Может, успею второй тайм посмотреть.

Посидев ещё немного и основательно замёрзнув, Иван открыл глаза и навёл резкость. Смотреть было больно. Ещё больнее было думать.

Никаких трупов рядом с ним на тротуаре не было. Через дорогу в новом ресторане подавали омаров и черепаховый суп. Салат, правда, был непонятно из чего. Мимо прошла смеющаяся парочка. Симпатичная девушка окинула сидящего на снегу алкаша насмешливым взглядом, а парень его вовсе не заметил.

Иван встал и, пошатываясь, пошёл по улице. Слякотный вечер сильно давил на психику. Не в меру разошедшийся дождь со снегом неприятно колол лицо и норовил забиться за воротник куртки. Ноги промокли в дырявых ботинках, а озябшие пальцы рук плохо держали холодную бутылку. Содрогаясь от дубака, обиженный на весь свет Иван медленно брёл в своё неизвестное будущее, на ходу отхлёбывая дешёвое кислое пиво.

Подойдя к пешеходному переходу, он запрокинул голову, влил в себя остатки пива, оглянулся посмотреть, куда бы швырнуть пустую бутылку и едва не захлебнулся в матерной истерике. Проезжавший мимо крутой джип окатил его ледяной мутью из ближайшей лужи с проезжей части дороги, введя его в состояние крайнего возбуждения. Копившаяся весь вечер обида на жизнь нашла выход в сильном приступе злости. Иван размахнулся и запустил бутылкой в дорогое забугорное транспортное средство. В тот момент за него думал гормональный всплеск. К счастью Иван промахнулся. Но сбавившая скорость на пешеходном переходе машина остановилась, преградив ему путь. За ней резко тормознул, шедший сзади "Гелендваген".

От неожиданности Иван замолчал, предчувствуя ответку на свои деяния. Вряд ли тот, кто сидел за рулём внедорожника, пришёл в восторг от его безобразной выходки. И действительно, через мгновение из "Гелендвагена" проворно выскочил амбал и решительно направился в сторону Ивана.

Иван оглянулся ещё раз. Как назло на переходе он был один. В голове шумело, побитое тело болезненно ныло. А тут опять наклёвывалось очередное приключение. Совершить побег, не представлялось возможным. Повернуть назад в сторону улицы он не успевал. Он боязливо втянул голову в плечи и крепко зажмурился.

Амбал приподнял Ивана за ворот куртки. Прожившее с Иваном много лет текстильное изделие треснуло, а после встряски воротник охотно отделился от куртки и Иван едва не упал на тротуар. Вернув его в вертикальное положение, амбал ощупал карманы брюк и куртки, заглянул за молнию.

– Чисто! – отрапортовал он в сторону открывшейся двери джипа и брезгливо отряхнул свою руку.

– Подойди! – повелительно позвал Ивана из двери густой мужской баритон.

Иван растерялся. Не догоняя, что от него хотят, он переступал с ноги на ногу, боязливо озираясь. Амбал ухватил его за верхние остатки куртки и переставил поближе к крутому внедорожнику.

Ничего страшного не случилось. Гром не грянул, небеса не разверзлись. Лишь сидевший в крутом внедорожнике мужик недобро нахмурился. Замалчивать, или спускать на тормозах случившийся прецедент он не желал. Иначе эти быдла в конец страх потеряют! Вопрос был лишь в том, что будет лучше: наказать оборзевшего, или пусть отработает? Начистить ему морду? Так похоже ему и без того недавно нехило досталось.

– А что, если..? – подумал сидевший в машине.

– Звать как? – строго спросил он. – Страна должна знать своих героев не только в лицо!

У Ивана душа ушла в пятки.

– Иван, – признался он.

Из – за переживаемых волнений он вдруг почти протрезвел. Море, которое ему пьяному было по колено, теперь постепенно накрывало его с головой и грозилось утопить вовсе.

– Иван? – с насмешкой спросил голос из машины.– Прикинь, на ловца и зверь бежит.

Стоявший за Иваном амбал подхалимно хмыкнул.

– Слышь, Ванёк, а паспорт у тебя есть?

Высунувшийся из блестящего лаком, рычащего монстра брутальный мужик, вглядывался в одетого по бомжовой моде алкаша неопределённого возраста с признаками хронической асфальтовой болезни на лице. Над имиджем которого, похоже, потрудились не только гены, но и привычки приобретённые годами.

– Есть, – почти беззвучно сообщил Иван. – Только он у меня дома.

– А дом твой где? – продолжал интересоваться незнакомец.

Иван нехотя назвал адрес, понимая, что с этими ребятами шутить себе дороже.

– Это где? – не понял мужик из машины.

Иван беспомощно пожал плечами. Как доходчиво объяснить этому небожителю, где располагался его родной клоповник, он не знал.

– Коммуналки там, – уточнил его ответ амбал. – Это те самые гнилушки, где на прошлой неделе мужик вместе с унитазом с третьего этажа на второй провалился. Его потом в психушку увезли. Хорошо, что хоть цел остался.

Иван напрягся. Такого он не слышал, или не помнил. Или пропустил?

Мужик из машины чиркнул зажигалкой, прикурил и отгородился от Ивана облачком приятного табачного дыма.

– Денег хочешь, Ваня? – после пары затяжек вкрадчиво спросил он.

– Да, не помешало бы, – промямлил Иван, тщетно пытаясь осмыслить происходящее.

– Тогда садись в "Гелик" и поехали к тебе, – приказал ему густой баритон.

– Хорошо, что не на сеновал, – подумал Иван. – Хотя, похоже, что я допрыгался!

И поморщился, как от зубной боли. Делать вид, что ему весело, было крайне неуместно.

– Надо было бы этого козла по – лучше в луже повалять, – недовольно проворчал водитель "Гелендвагена", когда амбал запихнул Ивана на заднее сиденье. – Слышь, мужик, ты, когда – нибудь мылся?

– Моются те, кому чесаться в лом, – огрызнулся Иван.

– Вот, вот, я и говорю, что надо было его в багажник, – ехидно усмехнулся водитель, трогаясь с места.

На полутёмной лестничной площадке Иван долго не мог попасть ключом в замок. От напряжения мысли о том, что от него хотят, у него сводило мозг и руки тряслись мелкой дрожью. Да ещё и свет не зажёгся и по длиннющему коридору, плотно заставленному многочисленными жильцами ненужным барахлом, пришлось шагать почти на ощупь на путеводный тусклый свет, пробивавшийся из общей кухни. Прямо за ней и находилась комната Ивана.

– Опять собутыльников навёл, – привычно прошепелявила беззубым ртом соседка, не смотря на поздний час несшая в своё логово горячую кастрюльку с кухни. В шедшем из – под крышки пару, её сморщенное лицо таинственно колыхалось.

– Что за баба Яга? – косо взглянул на старуху амбал, даже не представляя, как был близок к истине.

Эта престарелая дама имела в роду польские корни и от соседей по коммуналке требовала, чтобы её величали не иначе как пани Ядвига. Но для детей такое обращение было сложновато и они окрестили бабку просто Ягой. А для взрослых она стала Паней.

– Здрасте, – отвесил соседке поклон Иван. – А, ты, всё бдишь, карга старая?

– А как же? Я ещё та бдунья, – ответила на комплимент детская страшилка. – А то шляются тут по ночам всякие, а потом тапки пропадают.

Амбал и водитель "Гелендвагена" угрожающе засопели, но смолчали. А бабка проворно скрылась за облезлой дверью своей комнатки.

Дверь в логово Ивана не закрывалась, а была лишь приткнута. Едкий смрад встретил гостей на пороге комнаты, которую трудно было назвать человечьим жильём. Когда Иван включил свет, компания здоровенных тараканов мгновенно рассыпалась по щелям, бойко преодолевая преграды из разнообразного мусора. А Иван, не замечая неловкости гостей, сосредоточенно углубился в поиски паспорта, хотя знал, что он лежит под скатертью на столе, потому как, сам недавно ткнул его туда. Думалось туго. Он никак не мог решить, какой найти выход из создавшейся ситуации и, что сейчас лучше – найти паспорт, или нет.

– Мать, твою! – взревел амбал, случайно взглянув на обшарпанный диван, стоявший за древней ширмой, напротив узкого окна с давно обходившейся без половины стекла форточкой.

На убогом диване, уставившись неподвижным взглядом в потрескавшийся потолок, смердела полу – высохшая мумия. Возле широко открытого рта хозяйки нестерпимых ароматов клубком вились мухи.

– Это мама моя, – извинился перед незваными гостями Иван. – Парализованная она.

– А, что ж ты, козлина, за матерью совсем не смотришь? Видок – то у неё совсем не товарный! Да и запашок! – помрачнел лицом водитель "Гелендвагена" и угрожающе сплюнул на пол.

– Не было меня, – оправдывался Иван. Он уже начинал бояться, что в сложившейся ситуации запросто может спланировать прямо через окно. Утишало одно, что этаж первый и лететь не далеко. – Я пятнадцать суток уважительно отсутствовал. Бывшая жена – сука ментов вызвала, когда я в прошлый раз хотел денег у ней занять.

– А, мать – то твоя не померла без тебя с голодухи? – покосился амбал в сторону дивана.

– Нет, – успокоил его Иван. – Живая она. Её соседка Паня навещает.

– Так, чо, ты, накидываешь? – засопел водитель, наступая на Ивана. – Тебе, что в ментовке ксиву не вернули?

Иван вдруг понял, что игры кончились и никаких чудес на самом деле не будет. Попятившись в страхе, он наткнулся задом на стол, как раз в тот край, где лежал паспорт.

– Голова с похмелья плохая, соображать нечем, – в который жизненно важный раз произнёс он неизменно действующую отмазку, протягивая амбалу документ.

Тот полистал паспорт.

– Иван Ветров, – усмехнулся он во всю харю и вызвал ухмылку на лице водителя "Гелика": – Прикинь, какая наследственность у клиента?

Потом он проверил прописку и уточнил про жену и детей.

– В разводе мы, – заверил его Иван. – А детишек хотели, но так и не нажили.

Амбал сунул паспорт в свой карман и подтолкнул Ивана к двери: – Пошли!

– Не пойду я, – запоздало заартачился Иван и получил такой подзатыльник, что искры из глаз у него перестали сыпаться лишь в быстро движущейся машине.

***

В просторном кабинете шикарного загородного дома Иван вновь услышал голос незнакомца из крутого джипа недавно тормознувшего возле него на переходе. Его хозяином оказался тучный ухоженный мужчина предпенсионного возраста со сдвинутыми к переносице бровями и с модной седой щетиной на сытом лице. В его взгляде читалось презрение, а в каждом движении – власть.

– Интеллигент утюженный, – поморщился Иван, косясь на крутого мужика.

– Чем по жизни занимаешься, Ваня, кроме того, что пьёшь? – заинтересованно спросил незнакомец. – Или ты всегда пьешь?

– Почему всегда пью? Я вообще пью редко и по праздникам, – скромно уточнил Иван.

– А хромаешь почему? – продолжал лощёный мужик без тени сочувствия в голосе.

– Душно было. Решил выйти на воздух кратчайшим путём – через окно, – врал Иван, чтобы не вдаваться в подробности своей вечно пьяной жизни. – Высоту не рассчитал. Вот теперь спица в ноге.

Интеллигент разочарованно вздохнул. На минуту его лицо исказилось фальшивой скорбью. Потом, ещё некоторое время он выбивал дробь по столу костяшками пальцев, задумчиво глядя в огромное окно, за которым робко занимался рассвет. Он тщательно обмозговывал некий, с некоторых пор волновавший его план. Сильные эмоции одна за другой сменялись на его лице, сопровождая ход его мыслей. Затем видимо решив, что наступавшее утро непременно будет добрым, он бодро долбанул ладонью и повернулся к Ивану.

– Работаешь где?

– Уже нет, – скромно потупил глаза Иван. – Таксовал я последнее время, да гальцы – суки права отобрали.

– За что? – осведомился интеллигент, картинно подняв бровь в крайнем изумлении.

– За превышение позитива, – быстро нашёлся Иван, помня лишь то, что тогда – в канун Нового года водка цепанула крепко и пошёл кураж, не понятый ни его припозднившимся пассажиром, ни сотрудниками ГАИ. – Но один друган обещал мне помочь их вернуть. За деньги, конечно. Даже сумму обозначил конкретную, но я её никак собрать не могу.

Он приложил максимум усилий, чтобы его голос звучал уверенно и невозмутимо. И намеренно скрыл правду о том, как его около месяца назад выперли за пьянку и прогулы из гаража, где он, таксовал. Просрал права, потому как с похмелья ездил так, что, вспоминая свои художества, потом сам боялся переходить на переходе и на зелёный свет. Пропив последнее, понял, что его жизнь – говно и всячески старался укоротить её максимально. И меньше всего ему сейчас хотелось угодить в какое – либо рабство.

– Так, понятно, работать – это не про тебя, но жрать ты хочешь? – продолжил допрос лощёный мужик.

– Я – нет, – поскромничал Иван, – но организм, знаете ли, просит, периодически.

– А жрёшь, ты, много Ваня? – издевался утюженный над проголодавшимся со страха алкашом.

Иван судорожно сглотнул слюну, зло взглянув на своего мучителя. Что происходит? Его активно унижают, или тупо навязывают чувство непонятной вины? За такое вообще – то в бубен бьют!

В том, что его пытались дожать, не оставалось сомнений. И ему было не до смеха. Иван с ужасом понял, что сейчас должно случиться что – то страшное. Он судорожно огляделся, желая понять: есть ли возможность стартануть обратно? Но её не было. Его ополоумевшее сердце намеревалось выскочить из груди.

– Слушай сюда, Ваня! Не кисни! Подпишешь бумаги и будешь вкусно жрать и сладко спать, а я тебя за это ещё и башлять буду, – пообещал Ивану собеседник, опустив остальные составляющие ситуации. – Ну и сможешь позволить себе некоторые другие удовольствия.

– Какие такие бумаги? – нерешительно спросил Иван, сглотнув застрявший в горле комок.

Он не удивился бы, если бы его стали склонять к убийству, или к каким другим противоправным действиям. Туда, где потерять его не жалко. Ведь он по жизни успел наделать столько глупостей, что сам удивлялся, как до сих пор живой?

Хотя убийца из него дерьмовый. Голова порой совсем не варит, да и руки постоянно дрожат.

Но подписать бумаги? Где Он и где Бумаги? И вообще это о чём?

– Может на меня хотят взять кредит в банке? – У Ивана взмок затылок. – Так не то пальто! Тогда под залог пустых бутылок! Ведь никаким другим имуществом он не владеет. Даже комната в коммуналке записана на мать.

– Вот эти, – прервал его мучительную мозговую деятельность настырный мужик. Порывшись в столе, он вытащил из верхнего ящика синюю кожаную папку и, бережно положив её перед собой, накрыл сверху своей ладонью.

– А у меня есть выбор? – осторожно поинтересовался Иван, испытывая всё возрастающее чувство тревоги. И по грозному сапу амбала за своей спиной понял, что нет.

– Ну, вот и договорились, – нервно выдохнул владелец загадочной папки и нажал кнопку селектора.

Вместо ожидаемой сексапильной секретарши в кабинет боком протиснулся толстячок явно еврейской наружности слабенького роста – полтора метра в прыжке, в дорогом костюме и на галстуке с отливом. По его хитрому взгляду было видно, что вошедший – чиновник.

– Везучий ты, однако, Ваня! – сказал лощёный интеллигент тоном полным презрения.

– Особо, когда меня и в костёр! – поёрзал на стуле Иван, вспомнив, как однажды его пьяного и амбициозно настроенного придорожный шашлычник брезгливо сунул мордой в горячий мангал.

– Приступим? – уточнил чиновник у хозяина кабинета и, получив утвердительный кивок, расположился на мягком стуле напротив Ивана.

– Давай, – не вдаваясь в тонкости, разрешил хозяин, промокнув нервно дёргавшиеся губы носовым платком.

Чиновник, как окрестил его про себя Иван, выудил из своего портфеля в тонкой золотой оправе очки, ловко взгромоздил их на, как бы специально отросший для них, нос, вооружился блестящей авторучкой и достал верхний лист из синей папки. Бросив взгляд поверх очков, он критически оглядел Ивана.

– Ваш паспорт позвольте, – обратился он к Ивану насмешливым тоном.

Стоявший чуть в стороне амбал положил на стол замызганный паспорт Ивана и откатил на задний план. Чиновник, молча, лишь чудно шевеля губами, сосредоточенно зашуршал бумажками. Иван следил за его движениями с нескрываемым ужасом в глазах. Тикали минуты ожидания неизвестного. По внутренним часам Ивана прошла целая вечность, прежде, чем на него опять обратили внимание. Наконец, заполнив в листах нужные реквизиты с паспорта, четырёхглазый положил документы перед притихшим Иваном.

– Подпишите здесь, вот здесь и тут, – велел он Ивану и, поставив галочки в нужных местах, протянул ему свою авторучку.

– А что я подписываю? – с запоздалой тревогой в голосе спросил у него Иван.

Чиновник недоумённо взглянул на задумчиво молчавшего хозяина папки и слащаво пояснил, что это договор купли – продажи, по которому дом Александра Петровича, в котором они сейчас и находятся, земля в периметре, огороженном забором и все постройки в нём теперь переходят в собственность Ивана.

– А так же магазин бытовой техники, ночной клуб "Феникс" и казино, – достал он из папки ещё несколько печатных листов.

– Господи милостивый, ты гонишь, что ли? Какое казино? – тихо офигевал Иван. Всё происходящее с ним за последние часы казалось ему страшным сном. Он даже ущипнул себя за руку, чтобы поскорее проснуться.– Какая купля – продажа? У меня даже на опохмелку денег нет!

– Подписывай и не рассуждай, и будут у тебя деньги! – резко оборвал его владелец всего – Александр Петрович. Вид у него был крайне недовольный. Он нервным движением вынул пачку сигарет, посмотрел на неё и убрал обратно в стол. – Авось не навсегда тебе "продаю"! Месяца через два, когда всё устаканится, всё перепишем взад! Решение тебя облагодетельствовать не с небес мне сошло! Если бы не обстоятельства, не вонял бы ты сейчас в моём кабинете! Прокурор – сука поздно предупредил! А я ведь его – падлу два года с руки кормил!

Александр Петрович уже прилагал героические усилия, чтобы держать себя в рамках приличия и не опускаться до ненормативной лексики. Достало всё! И ещё этот недоумок кочевряжится! А он устал и очень хотел спать.

Активно вырабатывая нервный пот, Иван дрожащей рукой поставил корявую подпись возле всех обозначенных галочек и стыдливо спрятал под массивным столом из красного дерева свои грязные руки.

– Олигарх хренов, – подначивал он сам себя, представляя, как стрёмно сейчас выглядит в натуре.

Под завязку набитый мозгами нотариус проштамповал все подписи печатью, аккуратно собрал документы двумя стопочками, одну убрал в свой портфель и замер в недоумении того, кому отдать вторую – Александру Петровичу, или омерзительно вонявшему покупателю?

Иван вдруг почувствовал, как мгновенно пошатнулось равновесие мира, и на него обрушилась непереносимая тяжесть Атланта, удерживавшего небесную твердь. Она же безжалостно размазала его по земле, когда на него недобро взглянул Александр Петрович.

– Сюда давай! – Александр Петрович вырвал драгоценные листки из руки нотариуса и сунул их обратно в синюю папку.

Хитрый еврей постарался нейтрализовать двойственную ситуацию лучезарной улыбкой и, эффектно подскочив, быстро шмыгнул за массивную дверь.

Иван понял, что то, что должно было случиться, уже случилось. А дальше будь, что будет! А сейчас можно сбросить стресс и расслабиться. Он отвалился на спинку стула, вдруг почувствовав себя усталым и разбитым.

– Щас бы пузырь накатить, – помечтал он вслух, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Успеешь ещё, – заверил Ивана его случайный благодетель – Александр Петрович.

Иван судорожно дёрнул кадыком, но постарался сказанному поверить. Ведь на что, на что, а на бутылку – он точно сегодня заработал.

– Макс, – не выпуская документы из рук, Александр Петрович обратился к амбалу. – За этого Иванушку – дурачка головой отвечаешь. Глаз с него не спускать!

– Я извиняюсь, – встрял в разговор Иван. – А спать мы тоже вместе будем?

Макс сердито сверкнул глазами в сторону Ивана и тот сразу понял, что ему лучше молчать в тряпочку.

А Александр Петрович продолжал: – Я сейчас уеду, а ты запрёшь Ванюшу в доме на пока. И следи за ним. А то я его знать не знаю и не могу предположить, каких фортелей от него можно ожидать. Если вдруг нагрянут какие – либо гости, его сразу под замок в тайную комнату. А интересующимся доходчиво объяснишь, что твой новый хозяин Иван – болван катается на лыжах где – то в Швейцарских Альпах, а в последующий месяц планирует загореть в Дубае. И мобильный его отключён, чтоб не беспокоили, значит. А со мною будь на со звоне.

Да и пусть Ванёк первым делом помоется, а то, неровен час, весь дом им провоняет!

При его последних словах у Ивана задёргался глаз.

– Ванёк? Ты, часом не заразный? – запоздало поинтересовался Александр Петрович. – Дезинфекцию вызывать не придётся?

– Я медкомиссию последний раз в военкомате проходил, когда в армию забирали, – зло процедил сквозь зубы Иван, хотя понимал, что вопрос задан правомерный и обижаться ему стоит только на самого себя.

Александр Петрович многозначительно вздохнул, позвонил ещё раз и порог кабинета переступил молодой качок с огромной клетчатой сумкой, в каких обычно "челноки" возили товар и ещё с одной – небольшой кожаной.

– Эту отнесёшь в потайную комнату. Тут всё посчитано. Головой отвечаешь! – продолжал наставлять Макса Александр Петрович, указывая на клетчатую сумку.– А этого вам на жизнь должно хватить, – ткнул он пальцем в сторону маленькой сумки. – Да, и Васо с вами остаётся!

"Геликом" можете пользоваться. Он теперь тоже Ванькин. Временно. Вот документы на машину.

И ещё: дом не засирайте! Я в нём ещё с семьёй пожить собираюсь. Я тут всех прислужников уволил, так, что за собой сами убирать будете. Живите чётко и не свинячьте!

С этими словами Александр Петрович достал из зеркального бара бутылку коньяка, проглотил полстакана и захорошел маленько. Потом по – хозяйски выключил в кабинете освещение, вздохнул ещё раз и ушёл. А его амбалы, суетясь в тусклом утреннем свете, сменившем темноту ночи, принялись усердно выполнять его указания.

А Иван понял, что в данный момент ему лучше не кипишить и подчиниться обстоятельствам. Потихоньку он воспрянул духом и начал вживаться в новую роль, корча из себя полного идиота и принося в каждый участок обживаемого пространства стойкий запах перегара. Он делал это с видимым удовольствием и немало в этом преуспел, потому как всё последнее время только этим и занимался.

***

Неделя заточения прошла для Ивана без особых событий. Её последний день выдался пасмурным и сырым. Дружно начавшаяся весенняя оттепель за несколько дней превратила толстый снежный покров в огромные лужи. Но потом опять захолодало. С утра небо хмурилось низкими клочковатыми облаками, периодически сыпавшими противным мокрым снегом. Он присыпал бетонную дорожку, ведущую к кованым воротам, голые ветки деревьев, клоками повисал на проводах и на растущих вдоль забора раскидистых лапах старых елей. А к вечеру смывался нудным, мелким дождём.