Текст книги "Маленькие"
Автор книги: Елена Некрасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
µ
Вот и воскресенье. Теплынь, настоящее лето на дворе. Можно и плащ не надевать, пожалуй. В три часа она должна встречать женишка на центральной остановке, на радость местным кумушкам. У сестры хватило ума договориться… Давно пора купить новый телефон, старый сломался еще зимой, и всё денег жалко. Позвонила бы ему сама, передоговорилась. Да хоть в Дубровке, там ее никто не знает, и ресторан недорогой. Вообще сегодня отличная погода, погуляли бы… В Каменке попробуй погуляй, разговоров на десять лет хватит. А ничего у них не получится, сердце чует. Неспокойно, тревожно как-то… Понятно, перед свиданием положено волноваться. Но бывает радостное волнение, окрыляющее, а у нее тяжелое. Да, надо еще зайти к лилипутам, занести молока. Что-то Иван Денисович уже четвертый день не появляется. Одно из двух – или она его испугала своими дурацкими снами, или заболел, заразился от брата. Хотя наверняка заболел, он и уходил-то нехороший… Оба там страдают, бедняжки, им бы горячего молочка с медом попить… Ведь собиралась еще в пятницу заглянуть, но конференция затянулась, пока доехала, уже стемнело, неудобно было тревожить людей. Вчера тоже не зашла, закрутилась с хозяйством, так что сегодня обязательно. Тем более что их дом рядом с остановкой… Можно было еще поспать часок-другой, зачем она поднялась в такую рань? Дел много, только они не ладятся. Разбила банку, пока собирала осколки, сильно ударилась ногой об угол сундука, теперь синяк обеспечен надолго, хоть прикладывай медь, хоть не прикладывай. Уже второе утро ее Зорьку доит Люда Осипова, так они договорились с соседкой. Доит и литр молока себе забирает, а Марья Ивановна может еще поспать. Но привычка-то вставать в шесть утра осталась.
Вот же беда какая приключилась с Осиповыми – корова как в воду канула! Сутки искали, милицию подключили, а что милиция? Только посмеиваются – смотреть, мол, надо за своими коровами. Первый раз такое приключилось в Каменке, коровы сами возвращаются, особенно молочные. Скорее всего, украли, конечно. Проезжал кто-то на подходящем грузовичке и загнал в кузов. Теперь и выпускать всем боязно без присмотра. Федор-то совсем разленился в последнее время, выгонит стадо и сразу по своим делам, а дела известные – набраться побыстрее с Гришкой и компанией. Что поразительно – у Осиповых пропала, у самой несчастной семьи. Сначала сын погиб, потом мужу трактором ноги переехало, теперь корова. Закон притяжения, что ли, такой? У Алексея язва к тому же, он без парного молока и дня прожить не может – во всяком случае, свято верит в его целебную силу. Люда так убивалась, прибежала вечером, рыдает: пропала кормилица, теперь хоть в петлю… Марья Ивановна говорит: да забирай весь утренний удой, мне много не надо. Хотя надо, конечно – творог делать, сыворотку… но соседка ни в какую – буду доить и литр забирать, а больше ни капли, ты, Маша, святая… Сегодня вроде праздник какой-то религиозный, Мила с Нюрой пойдут поправлять могилки, она тоже собиралась, а тут женишок подвернулся. Свинство это, давно пора уже покрасить мамину оградку; а в компании веселей – может, сходить? А что такого? До трех еще полно времени. К часу вернется, приведет себя в порядок. Обед она принципиально решила не делать, незачем баловать мужика. Неизвестно кому стол накрывать… Он тоже мог бы пригласить ее в ресторан, между прочим. А теперь ославит на всю деревню, еще с букетом припрется наверняка… Хотя что с него взять? Физик, голытьба научная, лишь бы человек приятный… Ни в какую особенную любовь Марья Ивановна не верит – ну, в своем случае. Откуда? Жизнь проходит на пятачке диаметром в километр, даже в Мирославль не вдруг поедешь, сперва хорошо подумаешь, потому как хроническая нищета. Нет, черт, слишком! Она сдернула с полки пакет, он так некрасиво торчал, думала, что пустой. А оказалось, что в нем блюдо! Вдребезги. Так она всю посуду перебьет, хватит. Надо идти на кладбище, даже символично – проведать маму перед свиданием…
Ужас, до чего бурьян разросся, никто не очищает тропинки, летом вообще будет не пройти. Да, запустение, ограды проржавели, даты на памятниках почти не различимы, фотографии тем более. И никого нет, пусто на кладбище… наверное, напутала она с праздником. Только Нюрка орудует, издалека видать. Марья Ивановна задержалась у могилки бабы Тони – надо же, совсем недавно похоронили, а памятник весь облупился. Дожди теперь такие химические, что ли? Или краска некачественная. Надо будет у физика спросить про дожди, надо же с ним о чем-то говорить. А Нюра уже заканчивает покраску, Милки что-то не видно…
– Привет, Нюр, дела идут?
– А то! Вишь, сколько стеблей повыдергала. Только у меня краски полно остается, две банки сразу открыла. Я на Милку рассчитывала, а она пришла, покурила и сразу домой – голова разболелась, магнитная буря у нее, видите ли. Возьмешь мою? Всё равно пропадет.
Вот черт, Марья Ивановна забыла взять наждачку, надо же сначала пошкурить, иначе выйдет сплошное уродство.
– А наждачка у тебя есть?
– М-м-м, сейчас… нет, Маш, я всю использовала, лысая только осталась, хочешь шпатель?
– Давай, попробую. Как твои поживают?
– Катюха за учебники наконец-то взялась, забоялась экзаменов. Колька гоняет с утра до ночи, а Костя за шифером в Мирославль уехал, звал меня с собой, но мы ж договорились на кладбище пойти. Мы веранду теперь новую строим, в три раза больше будет.
– Вот видишь, нет худа без добра. А Гришка как?
– А чё Гришка? Пьет беспробудно, где только деньги на водку берет… Я его с пожара не видала, баба Алена сказала, что он под магазином ошивается. И спит там же, на ящиках. Ничего, не замерзнет… Костя его уже не пускает, хватит. Спалит всё хозяйство, так и по миру пойдем.
– А где ж ему жить, Нюр? Это же его дом, куда ему деваться?
– Вот только не начинай мне! Хорошо быть добренькой, а вот поживи с таким, что запоешь? Жалко его тебе, да? Ну так забирай, мне не жалко!
– Ты чего так разошлась? Ты на меня не ори, на своих привыкла орать… У самой совесть нечиста, вот скажи? Гришка твой нормальный был мужик и работящий и пил не больше других, пока Костя у вас не поселился. Скажешь, нет? Сама хвасталась – два мужика, два мужика… Может, он потому и спился, что не выдержал. Хорошенькое дело устроили – выгнали из дому человека, а дети? Хорошо им видеть, что с отцом хуже собаки обращаются?
– Ой, Маша, ладно, не трави… Мне его жаль, конечно, но я же не виновата, так вышло.
– Вы бы в мамин домик его поселили, а то пропадет мужик.
– Да он же развалился весь, одна кухня осталась.
– Вот и пусть, всё лучше, чем на ящиках у магазина.
– Да придумаем что-то, не бери в голову. Сил уже никаких от твоей доброты. Смотри-ка, кого я тут обнаружила, Лёньку-подкидыша. Пошли, покажу!
– Кого?
– Его Гусевым подкинули, он со мной в классе учился, а потом сжегся. Видишь, памятник весь проржавел насквозь, труха одна. И фотки не было, я когда маму хоронила, точно не было. А сегодня прихожу – вот это номер! Лёнька, оказывается, наш сосед. Представляешь, он влюбился в одну девицу ленинградскую. Она в санатории отдыхала, у нас же санаторий был раньше в Дубровке, вот… а она ему мозги запудрила, чтоб на лошадях давал ей покататься. А девица эта, лошадница колченогая, тьфу вообще, ни кожи ни рожи, а он к ней присох, месяц ходил такой весь влюбленный, потом за ней поехал, в Ленинград. А через пару дней вернулся и сжегся. Ничё никому не рассказывал, но и так понятно, турнула она его… бензином себя облил и сжегся. Гусевы чуть умом не тронулись, а через год переехали жить в Мирославль. Видать, приезжали проведать, и фотку приделали… А пойдем, пойдем, я тебе еще одного покажу, Толика Сухова! Он меня девичества лишил, между прочим. А после в армию ушел, а я считай сразу с Гришкой познакомилась на танцах, в Махеровке. Тут вообще тьма моих ухажеров, если разобраться. Вон, видишь, свежая? Это Борька Тюрин, в том году со стройки упал и насмерть расшибся. Вообще он в Низинах жил, не знаю, почему его тут похоронили… я ему по мордасам давала, чтоб руки не протягивал, наглый был, ну вообще! А там дальше…
– Подожди, Нюр, ты мне про Толика доскажи. Он тебя девичества, так сказать, потом в армию ушел… а ты с Гришей стала встречаться, так?
– Да я Тольку не любила совсем, по дурости всё произошло. А в Гришку втюрилась с первого взгляда. А парень мне письма из армии писал, аж неудобно было…
– Он не от безответной любви умер, надеюсь? В Каменке страсти кипели, я смотрю.
– Можно подумать, сейчас не кипят! Только нам уже не пятнадцать. Короче, он из армии пришел облученный, потерял мужскую силу. Не говорил никому, конечно, позже выяснилось. Ну, запил, ясное дело, но лет пять еще протянул, потом умер.
– Да, Нюра… может, напишешь летопись Каменки?
– Спасибочки, я к славе равнодушная. Помочь тебе красить? А то провозишься, какая-то квёлая ты сегодня…
χ
Завтра у Ку день рождения, хороший праздничек получается. В лучшем случае они избавятся от коровы. Даже если переход пройдет нормально, недели две придется полежать в растворе, потом восстановить и корректировать все опции – к сожалению, интенсивная реабилитация возможна только в Центре. Бедняга Куи, измучался он за эти дни. Ездит за травой, доит его утром и вечером, убирает. Запах, говорит, в доме ужасающий. Если участковый зайдет, то сразу сообразит, где пропажа. Тогда придется стирать память, а Ку никогда этого не делал, распереживался, в окно выглядывал. Смешной, пытался поставить защитный барьер вокруг дома, но ему это не по силам. Молока у коровы уже немного, потому что Хоми старается, практически голодает. От еды одни проблемы – и молоко, и экскременты, но кушать надо, иначе энергия на нуле. Ку спросил: а если ты вдоволь наешься, хватит сил перейти в промежуточное тело? Тебе же в Центре будет комфортнее, восстановишься, всех повидаешь… Поразительно. Триста лет, и не знает элементарных Правил! Хоми прямо расстроился, что партнер такой дремучий, даже вспылил. И корова тоже возбудилась, так густо замычала, что Хоми испугался – не хватало еще, чтоб соседи услышали. Было потом что послушать, и Куи прав, надо держать себя… хотя Ку бездельник и неуч, даже школьную программу забыл. Ведь ребенку известно, что дальние каналы связи работают только в атских телах, в других организмах и опции-то не всегда подключаются, как вышло с этой коровой. Только скан с маячком и работают, даже на простую связь с Центром он сейчас не способен. Сегодня воскресенье, это плохо. По выходным приезжают китайские торговцы, народ будет толпиться на площади, а что делать? Глупо просить Бауи подождать до вечера, он уже скоро будет в Каменке, судя по маячку. А Куи каждая минута в тягость, да и Хоми тоже… «Куи! Ку! Можешь спуститься?» Не отвечает, может быть, заснул. Понятно, и встает раньше обычного, и общение в режиме HY отнимает силы… «Ку!!! Ты мне нужен, ты дома?» Куда же он подевался? Хоми вспомнил, что за пару часов до перехода в новое тело надо разместить на лбу коррелятор W-1, чтоб не просочилось что-нибудь от коровы. Можно даже часов на пять поставить, долговато он пробыл в гостях. Хрестоматийный пример: Ниму Биаму неделю использовал дятла и перешел без коррелятора, поспешил. А через год снова пришлось менять тело, потому что он не смог избавиться от непреодолимого желания обкусывать кору – как увидит дерево, становится сам не свой, мысли меркнут, только одно желание – поскорее впиться в нее зубами. А Хоми уже пристрастился к траве, особенно к одуванчикам, не хватало стать травоядным атом… «Ку!!! Сколько можно тебя вызывать? Спускайся вниз!»
– Ты чего разорался? У меня мозг уже опух, пять минут не можешь подождать?
– А почему не отвечаешь?
– Не мог, Бауи был на связи. Они под Дубровкой шину прокололи, напоролись на какую-то дрянь, а запасной у водителя не было.
– И что?
– Да ничего, всё уже в порядке. Просто я с ним общался, я же не могу одновременно… Хо! Звонят! Это точно милиция! Я их в дом не буду пускать, а ты сиди тихо, чтоб ни звука, на ключ тебя закрою…
Вот досада, как не вовремя пожаловали! И Бауи скоро подъедет, начнет саркофаг выгружать, надо бы его задержать… связь свыше ста метров Хоми не тянет, ай-ай… а Ку сейчас лучше не тревожить, и так весь на нервах. Как же нескладно! Что в голове у местных пинкертонов? Нешуточно взялись за розыск, кто бы мог подумать… Увидят, например, странный футляр и заставят открыть – заподозрят, что там говядина на продажу. Мол, лилипутская шайка орудует в Каменке. Значит, придется стирать память. А если Куи перестарается сгоряча? Милиционеры эти станут как овощи, и куда их? На улице полно народа, сразу поймут – заходили в дом нормальные, а вышли… ужас, что может быть… Ку получит Выговор и Запрет на три опции, он хоть и оболтус, а жалко…
Хоми так разволновался, что не услышал поворот ключа, и, когда дверь распахнулась, чуть не хлопнула его по морде.
– Фу-у-у… опять уделался… ну почему не в поддон?! Ты издеваешься?
– Ну, извини. Я потерял над ней контроль, расстроился, понимаешь… Там как, всё нормально? Они ушли?
– А это не милиция, это невеста твоя приходила, молочка тебе парного принесла. Будешь пить?
– Марья Ивановна приходила?!
– Вку-у-усное, смотри…
– Перестань кривляться! Что ты ей сказал?
– Что ты уехал в командировку на месяц, срочно вызвали.
– А молоко зачем взял?
– Так не хотел брать, она всучила. Я, говорит, по делам еще пойду, с молоком тяжело… А что? Пусть скиснет, кислое я люблю.
µ
Иван Денисович гораздо приятнее своего брата, как его… Олега. У этого Олега злые глаза. Улыбался и был с ней радушен, но даже как-то слишком, переигрывал. Интересно, он старше или младше Ивана? По виду чуть старше, хотя и волосы густые, и одевается по-молодежному… Вчера ей захотелось побольше узнать о лилипутах – ну мало ли, тронет в разговоре запретную тему, наступит на больную мозоль. Порылась в энциклопедиях, и оказалось, что слово «лилипут» буквально переводится как «маленький развратник», это ж надо! Она всегда знала, что слово заимствовано из сказки Свифта, но чтобы такое значение… понятно, что лилипутов это раздражает, но думать-то всё равно не переучишься. Главное, не сболтнуть.
Марья Ивановна вышла пораньше, чтобы занести молоко, но это заняло не больше пяти минут, до трех часов остается еще двадцать. Ярмарки почему-то нет сегодня, магазин уже не работает, не стоять же на остановке… и автобус может опоздать на полчаса, когда он вообще приходил вовремя? Остановившись в нерешительности, Марья Ивановна вдруг разозлилась – какого черта она согласилась? Легче было съездить в Дубну, чем принимать дома этого мужика. Вон, на перекрестке три кумушки расставили соленья, самые языкастые бабки… Разнесут теперь по всей деревне, что к ней жених приезжал. А что им еще? Стоят целыми днями, бизнес аховый, только языки и чесать. Ужасная глупость… и передумывать поздно. Ну как начнет расспрашивать всех подряд, где она живет?
– Здрасьте, Марьванна!
– Здравствуй, Митя…
Ага, и ученички. Главное, экзамены со дня на день, а она… вот зачем пошла в эту сторону? Там Нюрка живет, лучше бы к дому, сделать круг и вернуться. О боже, Нюрка с Костей на мотоцикле…
– Маш, ты к нам? А мы в Быковку едем.
– Нет, я просто… автобус встречаю, Зойкин деверь должен приехать, рассаду ему обещала и семена кой-какие…
Это ж надо как соврала с перепугу! Ну и ладно, если начнут болтать, Нюрка скажет, что родственник. Марья Ивановна посмотрела на часы – ровно три, можно двигаться в сторону остановки. А коллеги успевают читать современных писателей, как же она отстала от жизни! Стыдно, вон на конференции фамилии разные называли, обменивались впечатлениями, а она как из дремучего леса… Почему как? Зорька, куры, огород, домашняя толкотня… только две премиальные книжки прочла за последний год, и те не понравились. Наверное, время поменялось, восприятие… всё можно оправдать, а не понравилось. Как ни крути, жить одной тоскливо: ни поговорить, ни обсудить прочитанное, не говоря уже о прочем… А на площади прибавилось народа, неужели китайцы объявились? Машина дорогая, вроде джип… ты смотри, к лилипутам кто-то приехал! Надо же, еще один малыш, а с ним двое нормальных, выгружают шкаф, нет… комод старинный. Красивый, весь в завитушках…. И что такого? Привезли мебель, а зеваки уже тут как тут, как мухи на мед. Такой элегантный малыш, в белом костюме… а вдруг и он будет здесь жить? Прямо терем-теремок, лилипутская коммуна получается. Ой, автобус! Вот это удача – пока все глазеют, можно проскользнуть незаметно… Марья Ивановна видит, что автобус почти пустой, так… дочка Уваровых выходит, продавщица Катя… а вот и он! Без вариантов, с букетом. Марья Ивановна подходит деловитой походкой и сухо произносит:
– Здравствуйте, вы Владимир? А я Мария, будем знакомы.
– Очень приятно, а это вам!
– Спасибо, только не надо было… – Марья Ивановна кладет розы в сумку, которую специально для букета и прихватила, – так удобнее нести.
– Давайте я понесу!
– Владимир, здесь село, понимаете? И все друг друга знают… так что пойдемте быстрее, дома уже поговорим…
А быстро не получается, Владимир прихрамывает, ему тяжело. Говорит, нога была сломана. Почему она сразу взяла такой тон? Он не виноват, это Зоя сглупила – позвала человека в Каменку, и теперь получается, Марья Ивановна сама его пригласила и недовольна. На фотографии он выглядит мужественнее, но и в жизни ничего себе, вполне интеллигентное лицо. Разве что подбородок чуть скошен и губы тонковаты, а она писаного красавца, что ли, дожидалась? Перезрелая Ассоль, подавайте ей принца… Хорошо еще, по дороге никто не встретился, хотя наверняка их заприметили, ну да ладно.
– Вот здесь я и живу, не пугайтесь. Кругом убожество и деревенщина. Проходите…
– Что вы, Маша… можно вас так называть?
– Да пожалуйста, называйте.
– Я как раз мечтаю жить на природе, в деревне… вставать с петухами и рано ложиться.
– А что мешает вашей мечте? Продайте квартиру, такие дома дешево стоят. Еще на корову останется, да и вообще обзавестись хозяйством… У нас тут каждый второй дом продается, только никто не берет.
– Даже не знаю, что мешает. Инерция мышления… да и боязно – не знаю, с какой стороны к этой корове подступиться.
– Ну, я тоже не знала, жизнь заставила. Проходите в комнату, садитесь… не надо обувь снимать, больших тапочек у меня нет, а пол холодный.
– Сколько книг у вас! Наверняка больше, чем в местной библиотеке. А я в последние годы маловато читаю. Классика поднадоела уже… нельзя так говорить, особенно при педагоге, но что есть, то есть. Может быть, вы мне что-то интересное посоветуете?
– Вы думаете, у меня время есть книжки читать? Это звучит романтично – вставать с петухами… А на самом деле никакой романтики в деревенской жизни нет, для меня уж точно. Одна грязь и пьянь вокруг, а если дожди зарядят, и до магазина не дойдешь, вы видели дорогу.
– Женщине одной тяжело вести хозяйство, это я понимаю.
– А вдвоем легче, думаете? Да хоть впятером, результат примерно тот же. Особенно когда такие нищенские зарплаты. Вы посидите, Владимир, я чай заварю…
Да, она точно взбесилась! Приехал нормальный мужчина, про книги спрашивает, на совместную жизнь намекает, зачем его пинать? Затравила прямо мужика. Да и не в характере это у Марьи Ивановны. Обычно каждое слово взвешивает, чтобы не обидеть. И вдруг как с цепи сорвалась… Но с другой стороны – она говорит то, что думает. Даже веселее становится на душе, как будто в пинг-понг играет – ага, ты так? А я вот так вот! Может быть, недавнее вранье про деверя так странно на нее подействовало? Лгать и выкручиваться Марья Ивановна не умеет, а пришлось. Пришлось?! Вот это и раздражает, почему «пришлось»? Перед Нюркой ей неудобно? Перед бабульками? И так никакой жизни нет, еще и комплексы полезли. Сумку для букета взяла, деверя сочинила. А теперь за свою слабость отыгрывается на Владимире, режет правду-матку. А ему каково? Приехал знакомиться, приличный человек… А, букет надо поставить в вазу…
– Ну вот, чай будем пить. Угощайтесь яблочным пирогом, конфеты берите… Значит, вас в деревню жить потянуло… Дубна ведь тоже практически село, воздуха и природы достаточно, у меня дядя там живет, заядлый рыбак… вы любите рыбалку?
– Ну, если иногда, в хорошей компании… вообще-то не очень люблю.
– Мне кажется, можно любить или не любить, а любить не очень… ладно, я придираюсь к словам. Это профессиональное. Может быть, расскажете о себе, а то я болтаю, и всё не то…
– Почему не то? Вы искренний человек, Маша. Что думаете, то и говорите, всё правильно. Это я женихаюсь, хочу вам понравиться… я немного волнуюсь, так что вы меня извините, если глупости говорю. А о себе… я работал в лаборатории нейтронной физики, сейчас вышел на пенсию. Рановато, мог бы еще потрудиться на благо науки, конечно, но наука во мне не нуждается. Молодежь прозябает, есть очень талантливые ребята, и те сидят без дела, кроссворды разгадывают. Вот такая история… Просидел всю жизнь в институте, теперь надо научиться жить заново.
– Неужели этот ваш знаменитый институт, как же его… он же во всем мире известен…
– Институт ядерных исследований.
– Да, точно. Неужели его государство не поддерживает? Беда у нас с наукой, выходит.
– Да не то слово… Так с девяностых и покатилось – то самоуправление придумали, то хозрасчет, горбачевские идеи внедряли. Потом вроде и одумались, а толку? Всё равно ни опытных испытаний, ни мало-мальски значимых проектов не ведется. Похоже, всем плевать на науку – и академии, и министерству… вот, сел на своего конька… Разве вам это интересно?
– А почему нет? У меня свое, у вас свое… знакомимся. Вы писали, что у вас дочь в институт поступила в прошлом году, а в какой?
– Да в тот же самый, прямо династия получается. Отец был ученым, мама научным сотрудником, и жена покойная… теперь вот Лиза пошла по их стопам, и жених ее будущий физик. А какое у них будущее – это вопрос. Без дотаций наука не развивается, вот такие пироги. Пирог, кстати, замечательный у вас получился.
Видать, переживает мужик из-за своей науки. Как заговорил о ней, сразу сделался каким-то обиженным. Глаза потухли, и губы подрагивают. Решил кардинально всё поменять, в деревню перебраться, жениться… а здесь еще хуже заскучает. Жена у него умерла, значит. А Зойка сказала, что развелись…
– Ну, не знаю… Можно ведь преподавать студентам, не все это любят, конечно… но мне кажется, что деревенская жизнь вас разочарует. Физик-ядерщик пропалывает грядки? Не знаю…
– Да я читал пару лет. Часов было очень мало, зато отчетности много… ну, а потом и эти часы забрали. Так что буду нянчить внуков – самое милое дело.
– Эко вы! Сначала женихались, а теперь в дедушки записываетесь. Вы же молодой человек, до внуков еще далеко.
– Три месяца мне до дедушки осталось… Улыбаетесь? А я не шучу. У молодых свои принципы, раз уж случилось, то случилось, будут рожать. Они, конечно, на меня не рассчитывают, даже бабушек не хотят подпускать, говорят, что сами знают, как правильно развивать ребенка с пеленок. Но это они сейчас говорят, книжек начитались… Если честно, мне и самому не хочется жить вместе с молодыми, я подумывал к маме переехать, но там еще сестра живет, квартирка маленькая, будем толкаться. А у меня сбережений на домик хватает, детям квартиру оставлю…
Марья Ивановна не понимает, как дальше поддерживать этот разговор, ну пусть он сам его и поддерживает. Понятное дело, в основе лежит квартирный вопрос, а остальное – благие намерения… что тут сказать? Приличный мужчина без вредных привычек, и она женщина одинокая… Он не напрашивается, просто излагает ситуацию. Хочет купить дом, встретить подругу жизни, оставшейся… Да, вот такое сквозит настроение – карьера закончена, но жить-то надо. И при удачном стечении обстоятельств почему не жить вместе, в ее доме? Так было бы разумнее, экономичнее. Деньгам всегда можно найти применение: теплицу соорудить, поставить новый забор. Он этого не говорит, но ясно же… и что в этом дурного? «Просто встретились два одиночества…» – чтобы дожить безо всякой романтики. Романтика в книжках, будут читать и обсуждать прочитанное… Он и в молодости вряд ли был романтиком, видно же, что ученый сухарь. Всё научно рассчитал – в деревне жить здоровее, но лучше с интеллигентной женщиной, чтобы поговорить о том о сём, завел анкету на сайте знакомств, отобрал претенденток, наверняка еще у него есть в запасе… Это всё понятно, только на что она рассчитывала? На нечаянную любовь? Нищая сельская училка под сорок… Владимир понимает, что не могла она на такое рассчитывать, не имела никаких оснований. В лучшем случае – на порядочного и непьющего. Как же много у него родственников, так и сыплются тети какие-то, брат Виталий, племянники…
– …Вот такие пироги.
И что эти пироги прицепились сегодня? Прямо слово-паразит. А дочка часто «блин» употребляет.
– Владимир, а вы с другими женщинами уже встречались или пока только со мной? Вам же надо поскорее определяться.
– Ну, зачем вы так, Маша.
– Как?
– Ну, как будто я из меркантильных соображений… Я и один могу прожить, и жил почти десять лет, привык к одиночеству… но мы оба ищем спутника, разве нет?
– Тогда у меня вопрос: а почему раньше не искали? Вообще-то людям, привыкшим к одиночеству, тяжело перестраиваться, это и меня касается… Не обижайтесь, я вижу, что вы человек порядочный, и меркантильность ни при чем, вы ж не богачку разыскиваете, наоборот… просто я… ну да, видимо, я дура с претензиями, начиталась классики, размечталась. А любовь или дается человеку, или не судьба… так, наверное? А на сайтах искать любовь глупее всего, давно надо было уничтожить страницу.
– Странная логика, очень прямолинейная. Я думаю, если люди симпатизируют друг другу, со временем и чувства развиваются… тем более когда речь идет о взрослых людях.
– Давайте не будем обсуждать мою логику, зачем терять время? Чувства или сразу возникают, или уже никогда. Извините, что так… но через двадцать минут будет автобус на Дубровку, а следующий только в восемь вечера.
