Текст книги "Эльфийка. Часть 3"

Автор книги: Елена Негласная

Глава 11. Возвращение в Лес

 
  – Туман плывёт над морем,
В душе моей туман,
Всё кажется так просто и непросто…
 

– продекламировала я, зорко осматриваясь.

Вот уже почти полстражи, как мы выехали на поле травы, что раньше была, видимо, зелёной. Сейчас передо мной расстилалась пёстрая холмистая местность весьма мрачного вида – салатовые, жёлтые и рыжие клочья травы перемежались бурыми участками сгнивших на корню растений. Вот вам и «безопасный для обычной природы» яд!

Наверно, это аукается влияние эльфийского Леса – он уже близко, я чувствую. И, хотя вместо привычного ощущения света и радости в душе словно засела заноза, даря тоску и боль, – но это чувство присутствия рядом чего-то большого и живого ни с чем не спутаешь.

– Осталось немножко, мой хороший, – погладила я морду Тумана. Последний день он шёл понурый, клоня голову к земле и вздрагивая от каждого шороха. Мы оба устали от этой бешеной скачки, но если меня спасал от переутомления мой мэллорн, то конь, несмотря на всю свою выносливость, уже почти падал с ног. Вернее, с копыт. Ещё бы – ведь за неполные два дня мы преодолели шесть дневных переходов!

Потому-то я и шла сейчас рядом, положив руку ему на холку и пытаясь хоть как-то подбодрить четвероногого друга.

Лес уже виднелся туманно-серой полосой далеко впереди. Раньше мы бы добрались за четвертьстражи, но пешком топать, думаю, будем стражи две – а солнце уже клонится к закату. Прикинув наши шансы добраться до Леса затемно, я махнула на всё рукой.

– Найди нам стоянку. Лучше завтра с утра, отдохнув, придём в Лес, чем я завалюсь туда впотьмах и буду полночи объяснять Страже, кто я такая…

Туман, видимо, согласился с моим видением ситуации и послушно свернул к ближайшей рощице каких-то кустов.

На ночёвку устроились быстро. Освободив коня от сумок и напоив его из своих запасов, я расстелила на земле плащ и укуталась в него поплотнее. По опыту знаю, стоит прикрыться неплотно, и утром я проснусь вся в мокрой одежде посреди туманного моря. Никакого душа не надо. И умывания. Альбион местного розлива, блин!

   Во сне оказался Раэн.

– Доброй ночи! – радостно поприветствовала. Как же я соскучилась по обществу, оказывается, за эти два дня!

– И тебе, – тепло улыбнулся эльф, из глаз которого сразу пропала тревога. Он подошёл ближе и осторожно обнял, уткнувшись лицом мне в волосы. – Как же я волновался!

Ну и как это понимать?

– А, собственно, что случилось? – растерянно уточнила я.

– Ничего, – мотнул головой друг. – Просто мы давно не виделись, а потом пришли эти новости из Диндаэрона, но от твоего имени… Я пытаюсь до тебя достучаться уже пятую ночь, ты не отвечаешь, а места рядом с Краем Мира теперь опасные… Я боялся, вдруг с тобой что-то случилось, а мы даже не знаем…

– Прости. Просто мне как-то… не очень хорошо спится последнее время, – ага, особенно в мокрой одежде без палатки. – Да ещё Лес этот… Его чувства спокойствия не добавляют.

– Я знаю, – кивнул Раэн. – Ты всё-таки поехала в Диндаэрон?

– Я уже почти на месте. А ты приедешь?

– Я уже здесь, вместе с подмогой из Аманхиля. Совет уломал Аллеара, и нас прибыло почти три десятка. Маги и Золотые Стрелы. Вроде Тени тоже должны прибыть… Не знаю зачем только – они же мастера тихой войны, а против кого тут воевать?

– А Вильварэна ты видел? Сможешь передать ему, чтоб меня встретили? А то боязно как-то… Вдруг не признают?

– Скажу, – заулыбался эльф. – Но у тебя же титул Гостя Диндаэрона, а это Страж сразу почувствует. Да и сейчас они любому эльфу обрадуются.

– Как Лес? – тут же вспомнила я. – Если ты там, ты должен быть в курсе… Яд пропал, или река всё ещё отравлена?

– Это ты?!! – Раэн неэстетично уронил челюсть вместо ответа.

– Значит, пропал? – просияла я.

– Почти, – кивнул друг, как-то по-новому меня рассматривая. – Яд вдруг резко пошёл на убыль, и сейчас его успевают убрать до того, как он втекает в Лес. Но как тебе удалось?

– Это не я. Когда я уезжала из Последнего Рога, камни искала Дарина. Ей помогала почти вся деревня, неудивительно, что они справились… – вопреки своим словам, я понимала, что сияю, как будто сделала всё самолично. – Значит, Лес поправился?

– Нет, – покачал головой Раэн, резко погрустнев. Будто опомнившись. – Диндаэрон уже пострадал, и, боюсь, необратимо. Даже мне с моей силой Жизни сделать почти ничего не удалось. Сердце Леса тускнеет, жизнь в нём почти иссякла. Боюсь, оно скоро погибнет. Хранители уже предлагают спасать мэллорны – те, которые ещё могут пережить переселение в другой Лес. Но местные эльфы отказываются. Диндаэрон всегда привечал лихачей и авантюристов всех мастей, но в этот раз, боюсь, они доиграются…

Он помрачнел и уставился на меня. Тем же странным, навязчивым взглядом, каким смотрели Виль и Тагир, предлагая мне поехать. Каким провожала меня Дарина.

Я поёжилась. Чувствовать себя помесью музейного экспоната и атомной бомбы – то ещё удовольствие, на любителя.

– Ну и чего вы все от меня…

Свет померк. В лицо дохнуло холодом и знакомой опасностью.

– …ждёте, – машинально договорила я и с места кувыркнулась в сторону, путаясь в плаще.

Рядом что-то зашипело. Спешно включенное ночное зрение застало только бледные всполохи на том месте, где я недавно спала. И несло от них Смертью и магией Воздуха.

«Твою дивизию!» – мысленно взвыв, я буквально выпрыгнула из плаща, вызывая свой «джентльменский набор» – крылья, аркан и воздушные стрелы. Огонь в ночи будет виден за версту – значит, сейчас он мне не помощник.

Слава моим неутомимым тренерам – нужные действия выходили сами собой, словно я всю жизнь только и делала, что развлекалась магическими поединками.

Отступить. Затаиться. Защититься от прилетевшего со спины заклинания. Запустить в ответ стрелы, сменить позицию…

Не сразу, но скоро до меня стало доходить, что что-то нечисто. Такое чувство, будто эльф Смерти (а в том, что это он, у меня нет ни малейших сомнений) видит насквозь все мои манёвры и намерения. Либо он экстрасенс, что вряд ли – не помню я упоминаний о таких способностях тёмных, – либо я редкостный тормоз.

Сейчас ночь, и он наверняка тоже пользуется ночным зрением. А в этих магических сумерках любое заклинание светится как фейерверк. Как уже запущенное, так и заготовка, что я держу в руках. О крыльях за моей спиной лучше и не вспоминать…

Странно только, почему тогда я его не вижу. Заклинания в полёте – да, сразу, потому и защищаться от них успеваю. Потому и пытается маг Смерти напасть на меня со спины и застать врасплох. Но самого эльфа как будто нет. Или заготовок на нём нет?..

Решив проверить, я отпустила всю магию, целясь туда, откуда по моим подсчётам в последний раз в меня прилетело что-то смертоносное. Заодно убрала крылья и рванула в сторону на своих двоих, стараясь двигаться как можно тише.

Споткнулась, упала в какой-то овражек (и всё это бесшумно! Ну я даю… Эльфийская наследственность, не иначе) и замерла там, будто мышь под веником. Только голову приподняла немного, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть.

Ничего. Тишина и темнота. То есть сумерки. Постепенно зрение поняло, чего от него хотят, и взгляд стал цепляться за отдельные детали: где-то далеко, почти на границе видимости, светится знакомый силуэт Тумана – хорошо, что конь догадался отбежать подальше и не мешаться; чуть поближе мерцает на траве что-то странное, вроде светлой дымки, только слишком уж неподвижное и отдающее Воздухом; если приглядеться, дальше видны такие же кляксы… и справа, и слева…

Обложили меня, похоже, по всем правилам. И если я правильно поняла принцип действия, то атаковал меня не эльф, а вот эти непонятные ловушки. Тогда неудивительно, что заклинания всегда оказывались так близко. Но гораздо опаснее воздушной сила Смерти, и вот её-то в окрестностях не видать.

А если внутренним зрением?..

Поля, поля, поля… Крупнее. Редкие кусты, овраги… Ещё крупнее!

Есть. Мой светящийся Жизнью огонёк, кляксы Воздуха вокруг. Тумана только почему-то не видно… Впрочем, мне нужна Смерть. Ну же, где ты, враждебная сила, покажись!

Вот он. Чёрный комок, застывший всего в нескольких метрах от меня. Магии Смерти больше нигде нет – похоже, ловушек с использованием этой силы эльф не знает.

«Или просто разбазаривать не хочет на такие пустяки…» – мелькнула мысль, когда огонёк противника смазался, оказавшись внезапно рядом. Выныривая в реальный мир, я уже вскидывала руку с зажатым в ней мёртвой хваткой кинжалом. Откуда-то я знала, что тёмный сейчас атакует знакомым мне жертвенным клинком, и никакая защита меня не спасёт. Оттого-то и впились пальцы в тёплую кожаную рукоять, как утопающий в свою соломинку. Оттого-то и устремилась я вперёд, всеми силами, что имелись, щедро делясь с полупрозрачным лезвием. На него вся надежда…

Кинжал словно оценил мою готовность поддержать его. Засветился белым, засиял в ночи, как звезда, указывающая путь, и с яростью берсерка набросился на такое же, только чёрное, сияние.

Магии сплелись. Рука дрожала и дёргалась, будто кто-то пытался вырвать у меня оружие. Хищные чёрные жгуты оплели сияющее лезвие, потянулись рукояти и моим пальцам… На мгновение шелохнувшийся капюшон противника отвлёк меня мелькнувшим видением – на тёмной, матовой коже, горящие алым глаза и оскаленные в торжествующей ухмылке клыки в обрамлении черных губ, – и эта ошибка оказалась роковой.

Руку обожгло, словно кислотой, когда жгуты Смерти впились в запястье. Мой кинжал уже не сиял – быстро мерк, из последних сил разбрасывая вокруг себя искры в попытке разорвать хищные путы.

По телу побежали ледяные мурашки, меня бросало то в жар, то в холод. Рука онемела уже по плечо, мысли замедлились, и магическая дуэль внезапно потеряла своё значение. Всё, что оказалось важным – это странное спокойствие внутри, и лёгкая песня на полузнакомом языке, так и просившаяся наружу:

 
    Над обугленным рвом
Между ночью и днём
Переброшены сходни.
Если б я был пророк,
Я сказал бы вам:
Будьте свободны!
Хуже Адовых Врат
Называть свои цепи наградой —
В этом страх виноват,
Но не стоит бояться, не надо.
 
 
    Этот мир состоит из любви
Между Небом и Твердью.
Этот мир состоит из любви
Между Жизнью и Смертью.
Пей вино ветров
В мареве лугов
И слушай сердца зов —
Пока ещё не поздно… [2]2
  Песня Лоры Провансаль (Ларисы Бочаровой) «Манифест».


[Закрыть]
 

   Меня вынесло в реальный мир словно на гребне огромной волны, обрывая все неприятные чувства и даря ощущение немыслимой мощи. Кинжал в руке полыхал так, что глазам было больно даже сквозь закрытые веки. Напротив раздался болезненный возглас – похоже, для тёмного это было ещё неприятнее. Лёгкость в теле дала понять, что я свободна, – и прежде, чем поняла, что делаю, я ударила доступной мне мощью по разлитой вокруг Смерти.

Мир взорвался бурлящими потоками Сил и опал, невесомым пеплом укрывая траву. Глаза открылись сами, с неверием всматриваясь в сюрреалистический пейзаж, совсем недавно бывший обычным полем. Прежде, чем сияние кинжала потухло, я ещё успела увидеть упавшую на землю фигуру в глухом плаще.

И рухнула сама, едва темнота воцарилась перед глазами.

   Проснулась (или очнулась?) я под стремительно приближающийся топот копыт. Не Тумана, если только он, конечно, не размножился почкованием, превратившись в целый табун.

Голова гудела, как колокол, и была на редкость пустой и умиротворённой. Тело двигаться не хотело категорически, но я всё же уговорила его собрать конечности в кучку и сесть, приготовившись к встрече гостей. Ночное зрение показало светящееся пятно десятка лошадиных силуэтов, ещё довольно далеко, в полукилометре, а внутреннее – что сидят на этих чудо-конях эльфы Жизни. Союзники, то бишь.

На чём голова посчитала свою задачу выполненной и отключилась обратно.

Чем, видимо, изрядно напугала Раэна, подлетевшего ко мне одним из первых и тут начавшего изучать мою тушку на предмет опасных повреждений. Пришлось опять просыпаться.

– Да в порядке я… – проворчала, вывернувшись из его цепких рук, и свернулась калачиком на неизвестно откуда взявшемся плаще. – …буду. Когда высплюсь… Спокойной ночи.

На этот раз мне всё же удалось уснуть до утра.

   Проснулась я, по появившейся в последние дни привычке, с первыми лучами солнца. Едва выглянувшее из-за горизонта светило выглядело радостно и бодро, что ни капли не добавило мне хорошего настроения. Впрочем, настроение настроением, а ехать надо. К тому же до Леса осталось всего ничего.

Интересно, а если б я вчера не стала останавливаться, напал бы на меня маг Смерти или не рискнул? Или вообще не пересёкся бы со мной?

Внезапно вспомнив всё произошедшее, я подскочила, как на пружине. Судорожные дёрганья в попытке бежать во все стороны сразу и столь же нервно мечущийся взгляд только добавили каши в голове. Тпру, стоп! Стоять, я сказала!

На секунду закрыв глаза, я приказала себе успокоиться. Если б меня кто-то хотел убить, уже б давно это сделал. Значит, всё в порядке, осталось только выяснить подробности. Например, у Раэна, появившегося ночью с отрядом – если мне это, конечно, не пригрезилось. Вот с этого и начнём…

Не пригрезилось. Но неизвестно, что хуже, – осознала я всего через ход, заново осмотрев окрестности. Вчерашнее более-менее нормальное поле (ну, со скидкой на разноцветную траву и бурые пятна) теперь разнообразилось кругами чёрной иссушенной земли и ветками от поломанных кустов, и всё это великолепие было перерыто воронками вывороченной будто взрывами почвы, диаметром от полуметра до двух. Ах да, и ещё припорошено сверху слоем тёмной пыли и неравномерно взрыто копытами игривых лошадей, небольшой табун коих виднелся на соседнем холме. Не иначе, нашли более приличное место, чтобы попастись.

Для полноты контраста вокруг моего спального места красовалось что-то вроде небольшого верёвочного ограждения на воткнутых в землю цветных колышках, а чуть дальше виднелось второе – диаметром метров пятьдесят, стоящее на полноценных столбиках и свитое из цветной верёвки. По внешнему периметру ограды стояли статуями остроухие воины в золотых плащах и шлемах, повернувшись к моей особе задним местом, а ещё дальше мерили шагами взрытую землю посты обычных с виду эльфов. И довершали картину два небольших шатра в стороне, рядом с которыми развели костёр и теперь, похоже, активно кашеварили.

Открыв рот, чтоб кого-нибудь окликнуть, я внезапно обнаружила полное отсутствие на языке цензурных слов. Захлопнула челюсть от греха подальше и пошла знакомиться лично.

Не придумав, что лучше – перешагнуть через ограждение или снять его, я осторожно коснулась верёвки рукой. И подпрыгнула – по полю прокатился беззвучный вой, давя на психику не хуже ультразвука.

Эльфы обернулись все. Окатили внимательными взглядами меня и окрестности и так же дружно отвернулись обратно, выискивая источник опасности.

Что-то мне нехорошо. Прямо даже скажем, дурно от такого количества внимания. Хочется куда-нибудь испариться и поскорее…

Помешал Вильварэн, выкатившийся из одного из шатров. В спешке, видимо, и.о. Главы Совета накинул на себя лишь простого покроя штаны и рубашку, и его вид – босой, растрёпанный, едва одетый, но уже во всеоружии – внезапно примирил меня с этим дурдомом. В конце концов, эльфы так стараются ради нашей же общей безопасности.

О том, что охраняют, похоже, меня лично, думать не хотелось. Не нравились мне вытекающие из этого последствия…

Синеволосый мигом оценил обстановку и вернулся обратно в шатёр. Правда, ненадолго – не прошло и хода, как он вышел на люди снова, уже одетый и при параде: поверх рубашки поблескивает кольчуга, на ногах высокие сапоги с отворотами, на руках очень широкие металлические браслеты – видимо, наручи, на поясе меч и кинжал. Даже волосы успел заплести замысловатой косой. Вот это скорость одевания! Земные военные обзавидовались бы!

– Вильварэн! – не сдержала я радости от лицезрения одного из редких экземпляров подвида «эльф разумный». Не зря всё-таки этот молодой эльф заделался и. о. Главы Совета Диндаэрона.

Махнув рукой ближайшим воинам и о чём-то вполголоса распорядившись, синеволосый направился ко мне. Оба «ограждения» эльф беспрепятственно перепыгнул, и, уже ожидавшая мерзкого воя я, была приятно удивлена молчанием «сигналки».

– Доброе утро, Эленсиль, – легко поклонился Вильварэн. – Вы не представляете, как я счастлив видеть Вас целой и невредимой. Вам стоило сразу сказать мне, что едете в Лес, я бы выслал Вам сопровождающих и охрану…

– И я бы прождала их дня три, – нахмурилась я. И вообще, что за подобострастный тон? Раньше он вроде разговаривал со мной вполне по-человечески, что изменилось? – А сейчас каждая минута на счету, и не мне Вам это говорить.

– Но сила гнилостного камня почти иссякла…

– Благодаря помощи людей князя и деревенских, – оборвала я.

– Так это правда? Люди помогли убрать из реки отраву?

– Правда. А это правда, что Лес отказался помочь людям справиться с порождениями Гор? И магами Смерти?

– Но… Мы не можем сейчас оставить Лес… У нас нет лишних воинов…

– Не было, – мне уже хотелось шипеть и плеваться. Что за отношение? Они нам помогли, а мы ничего не обязаны? И вообще, смертные – деревушкой больше, деревушкой меньше?! – Сейчас в Диндаэроне есть отряды из Аманхиля. Они всё равно не связаны с этим Лесом, их помощь в восстановлении минимальна, почему бы не отправить их на зачистку территории? Тем более, здесь-то вы как-то оказались? Или просто погулять вышли?!

– Арондил передал мне, что Вас нужно встретить. Мы собирались приехать к рассвету, но затем Лес почувствовал магию Смерти… Мы выехали сразу же, но всё равно опоздали. Нам нет прощения, – эльф склонился. И так и остался стоять.

Да что за?.. Что тут творится, мне кто-нибудь объяснит наконец?!

Судя по ошарашенным взглядам копошащихся в стороне Золотых Стрел – вспомнила, наконец, как назывался отряд в столь приметных плащах! – и остальных эльфов, они понимали в этой трагикомедии не больше моего.

– Выпрямьтесь, Вильварэн, – скомандовала я. – А теперь объясните мне по новой. С самого начала и поподробнее… С чего вдруг такое отношение к людям?.. А ко мне? И с какой радости Вы посчитали себя ответственным за мою безопасность?

Спустя всего несколько ходов я кипела, как чайник с открытой крышкой – заволакивая всё вокруг паром от ярости и прекращать явно не собираясь. Ну, сволочь малолетняя, Хранитель недоделанный, помидор недозревший, чтоб тебя самого так заколбасило!!! Чтоб тебе икалось ещё сто лет и три года! Интриган доморощенный!

Да, как оказалось, ко всему этому бардаку приложил свою мстительную лапку не кто иной, как свежепомазанный Хранитель Аманхиля, тудыть его через пень-колоду!

С неожиданной для него осторожностью он там бросил пару слов, тут высказался, там предположил… И вышло, что не просто так я свалила из Леса, сбежав аж в человеческие земли. Дескать, эльфы Диндаэрона провинились передо мной – не обеспечили должную встречу и охрану, не отнеслись соответственно положению, не вняли моим словам (словам Серебряного мага!) – вот и вызвали на себя мой праведный гнев. Оттого-то и отказалась я иметь с ними дело, оттого и встала на сторону людей в случившемся конфликте. Оттого и стелился сейчас передо мной молодой и гордый эльф, готовый взять на себя любую вину, лишь бы я вернула Лесу своё расположение. Слишком дорого теперь обойдётся Диндаэрону немилость со стороны полноценного мага Жизни.

О последнем я переспросила. Оказалось, что не только я чувствую Лес, даже на расстоянии – вот как сейчас, но и он чувствует меня. В обычном состоянии моё присутствие рядом уже оказывало бы поддержку, но плохое отношение переносило негатив и на связь с Лесом.

«Вот почему Раэн отказался быть Хранителем Аманхиля, – дошло до меня. – Он же просто не хотел причинять Лесу ещё больше боли своей обидой и равнодушием…»

Кое как продравшись сквозь тернии недопонимания и неверия, мне всё же удалось убедить Вильварэна в своём хорошем расположении. После чего меня пригласили к уже накрытому столу, принять участие в скромном завтраке. Дальнейшее обсуждение ситуации отложили до отъезда – поговорить можно и в пути. Но насчет Раэна я всё-таки спросила – не привиделся же он мне, на самом деле?..

Оказалось, нет. Просто Страж отбыл в Аманхиль в числе сопровождающих пленника. Моего пленника – того самого мага Смерти, который оказался на редкость везучим. От того удара, что я на него обрушила, мало кто смог бы защититься, даже частично. А этот не только прикрылся, но и очухался потом самостоятельно. В окружении Золотых Стрел, однако… Везение тоже не бывает безграничным.

   По пути – верхом на отдохнувшем Тумане до Леса осталось всего ничего, – Вильварэн кратко ввёл меня в курс дела. Кто, где, сколько и как. Всё время сбиваясь на напыщенную речь и кося на меня лиловым глазом. Шучу – всего лишь бледно-розовым. Кстати, мне кажется, или раньше цвет его глаз был ярче? И кожа была весьма загорелой, а сейчас будто выцвела…

Мои неуместные вопросы прервал приступ неконтролируемого смеха. А что делать, если мы наконец подъехали к Лесу, и до меня дошло, как до жирафа, что именно мне показалось непривычным в этом пейзаже.

Вокруг всего Леса, куда хватало глаз, стояли цветные столбики. Угу, те самые. С провисшей между ними цветной верёвочкой. И охраной на равном расстоянии – опять же Золотыми Стрелами, похожими в этим антураже больше на шутов, чем на воинов.

У них что, других сигналок не водится?!

– Водятся, – поморщился Вильварэн.

Упс. Кажется, забывшись, я всё озвучила… Мельком глянула на сопровождающих – точно, судя по кислым рожам золотых плащей, меня сейчас будут убивать.

– Магические связи сейчас долго не живут – почва пропитана ядом. Любое заклятие, охватывающее территорию, приходится скреплять материальным носителем. И всё время его подновлять. Золотые Стрелы обеспечивают защиту Диндаэрона от угрозы извне, ведь сам Лес сейчас неспособен оберегать свои границы…

– Эээ… Простите, – чуть поклонилась я, обращаясь к плащеносцам. С такими серьёзными дядями лучше дружить. – Я не хотела вас обидеть…

– Обидеть может равный. На зелёных юнцов не обижаются, – небрежно ответил ближний воин. Салатовые волосы, янтарные глаза, которые здорово оттеняют золото плаща. Кстати, расшитого чёрной и белой нитью – похоже, этот спесивец ещё и Ведущий.

– Таварэн, – оборвал его и.о. Главы.

– А что не так? Мы сюда прибыли помочь Лесу, а не отбивать у тёмных шальную молодёжь, решившую прогуляться в такое время!

– Не стоит судить то, о чём не знаете, – мотнула головой я, избавляясь от иллюзии синего цвета и позволяя волосам расплестись и рассыпаться по плечам, как они того желают. – Иначе потом придётся извиняться.

– Эленсиль, – опять поморщился Вильварэн.

– Да ладно вам. Всё равно обо мне уже знают все, кому не лень. Да и опасаться теперь вроде нечего. А выслушивать от каждого встречного-поперечного то, что им взбредёт в голову… Надоело, – я вздохнула и больше не смотрела в сторону эльфов. У меня и без них есть о чём подумать.

Если отбросить всю мишуру и хождение вокруг да около, выходило, что Лесу уже не помочь. Эльфы Диндаэрона наполовину слегли, на вторую – обессилели. Эльфы из других Лесов способны помочь только «внешне» – поддержать местных, убрать отраву, организовать охрану… Пациенту же требовалось «внутреннее» вмешательство, но эльфов Жизни слишком мало, к тому же, один из нас уже потерпел поражение. Раэн не раскрыл мне подробности, всё, что я поняла – что Лес уже давно прошёл «точку невозвращения». Хотелось бы вздохнуть, успокоить свою совесть и махнуть на всё рукой – ну что тут сделаю я, без году неделя как ставшая магом?! – но засевшая в груди боль не давала.

Лесу было плохо, безумно страшно и одиноко. «Он ведь юный ещё, – вспомнилось мне предыдущее посещение. – Немного безбашенный, открытый и весёлый… Был». А теперь – погибающий и сам не верящий в то, что с ним это может происходить.

И это было настолько неправильно… Всё моё существо кричало об этой неправильности. Ноги сами несли – туда, откуда разливалась боль. Я даже не смотрела по сторонам, я уже вообще никуда не смотрела, видя перед собой только единственно возможную тропу.

Кажется, вокруг кто-то говорил. Меня даже пытались остановить – я вывернулась из захвата, как угорь, и, не обращая ни на что внимания, продолжила путь.

Эльфы отстали. То ли махнули на меня рукой, то ли Лес скрыл меня от чужих взлядов – почему-то казалось правильным, что мы остались вдвоём: я и замерзающий тоскливый комок боли внутри.

– Дин-даэ-ро-он… – позвала я, когда остановилась, внезапно осознав, что не знаю, куда дальше идти.

Лес будто этого и ждал. Засветилась поляна, на которой я стояла; растения по её краям стали вытягиваться – трава сплелась с кустами, кусты – с деревьями, – образуя плотный, ничем не рушимый полог… Хотя нет. Даже здесь – уже здесь, – зелень перекрыли жёлтые и рыжие оттенки, и мёртвые пятна бордово-коричневого цвета казались метками проказы на некогда здоровом теле. И дневной свет, вместо памятного серебристо-солнечного, полного жизни, стал блёкло-жёлтым и каким-то неживым, словно с трудом проникая в образованный зеленью живой колодец.

Я глянула вверх – небо было спокойным, синим, кажущимся бессердечным на фоне творившейся внизу несправедливости. Словно небу не было дела до того, как тянется к нему обессилевшими голыми ветками небольшое деревце, покрытое бурыми кляксами, похожими на лишайник и так же высасывающими жизнь.

По щекам скользнули солёные дорожки. Комок в груди словно стал разворачиваться, охватывая всё вокруг, сливаясь с миром, и вскоре от боли звенела каждая травинка, каждая веточка на поляне. От боли, тоски и одиночества…

Я неловко шагнула вперёд, почти падая на колени рядом с деревцем. Прижаться к тонкому стволу, обнять его, уткнуться лицом – казалось правильным. Таким же правильным, как и предложить ему всю себя – свои чувства, свои силы. И магию, и жизнь… Если бы было что-то ещё, что я могла отдать для него, оставить ему вместо своих слёз – я бы сделала это, не задумываясь.

Боль утекала. Вместе с силами уходила вглубь, в ствол, налившийся твёрдостью, в землю, шипевшую и шевелящуюся под ногами так, как будто там идёт бурная химическая реакция. Хотя, наверно, это недалеко от истины…

Секунды тянулись бесконечно. Сердце билось раз в тысячи лет. Заледеневшие руки упали неловко, тяжело, не в силах больше держаться и держать, и я сползла вниз по стволу, приваливаясь к нему боком и закрывая глаза.

Вот и всё. Я отдала всё, что могла. Я чувствовала сейчас биение двух сердец – своего, сбивающегося с затухающего ритма, и Леса – умиротворённо и спокойно прекращающего борьбу.

Кажется, он устал. Смертельно устал и безумно счастлив. Он успел всё же это почувствовать, как и я. И сдался, поняв, что на большее нас двоих не хватит.

Да, именно двоих. Потому что единение наших сердец означало одно – мы вместе. Мы оба обрели смысл жизни. Он – познав моё счастье и любовь Хранителя, я – почувствовав себя наконец-то на своём месте. Именно там, где я нужна. Только я – и меня не заменит целый мир.

В груди зародилась мелодия. Знакомая, она мне о чём-то старательно напоминала, звуча и изнутри, и будто снаружи. Я неловко дёрнула рукой, и с удивлением воззрилась на выпавший из складок одежды кинжал.

Он сиял, как маленькое солнышко. Он так и просился в руки, обещая несбыточное и даря знакомое чувство эйфории. И слова – как тогда, наполовину незнакомые и такие близкие слова:

 
    Hа зеркальный мираж,
В даль, за облачный кряж
Все идут пилигримы.
Если б я был пророк,
Я сказал бы вам:
Будьте любимы…
Это так же легко,
Как смеяться, и, кто бы ты не был,
Жизнь похожа на фарс
С эпилогом в безоблачном небе.
 
 
    Этот мир состоит из любви —
Боль придумали люди.
Этот мир состоит из любви —
И иначе не будет!
Пей вино ветров
В мареве лугов
И слушай сердца зов —
Пока еще не поздно.
 

   Знакомая волна Силы затмила всё вокруг. Кажется, мы вместе затаили дыхание – я и Лес, не веря счастью и боясь прикоснуться к чуду.

Но Силу это не остановило. Она хлынула на нас, как океанский прибой на помирающего от жажды посреди пустыни. Захватила, закружила, мешая все пять чувств в одну кучу. Выплеснула на поверхность – поддерживая мягко, ласково, как мать держит своё дитя. И так же нежно пожурила, сетуя на нашу несамостоятельность и недогадливость.

Казалось бы, чего проще: всего лишь попросить помощи?!

И искрящиеся токи Жизни устремились из сияющего лезвия. Сначала ко мне, от меня – к Диндаэрону (ведь именно так звали поддерживающее меня деревце – Сердце Леса, его душу и исток, отныне ставшее и моим собственным сердцем…), затем – дальше, шире, разбегаясь во все стороны, словно радужная плёнка бензина по тёмной поверхности лужи… Только эту «плёнку» ничто не могло остановить. Она спешила – стелилась, очищая землю от въевшейся отравы, напитывая энергией Жизни каждый росток, каждый листик и травинку, стряхивая с зелени неестественные цвета, как исполненный грации зверь стряхивает воду с блестящей шкуры.

…И это было самым прекрасным зрелищем на свете.

 
    Все отмерено впрок
По веленью надежд
В круговерти извечной.
Если б я был пророк,
Я сказал бы вам:
Будьте беспечны.
Hе бывает потерь,
Hе бывает путей без возврата.
Hаша жизнь – это дар,
А за дар невозможна расплата.
 
 
    Этот мир – словно свадебный пир
Между Небом и Твердью,
Этот мир словно свадебный пир
Между Жизнью и Смертью.
Пей вино ветров
В мареве лугов
И слушай сердца зов,
Сердца зов!
 

   Я почувствовала, что всё закончилось, только осознав, что я лежу на траве, раскинув руки, в одной из которых зажат поблёкший кинжал. Лежу и смеюсь – звонко, радостно и искренне, как новорожденный младенец. И с таким же восторгом и любопытством смотрю на окружающий мир – столь же новый для меня сейчас, как и целую жизнь назад… Только теперь не я одна буду открывать его заново. Мы будем вместе – я и Лес: как брат и сестра, как близнецы, как единое целое…

   С поляны я почти выползала. Нет, силы были, и даже ничего не болело, просто тело вдруг отказалось и дальше поддерживать мои эскапады. Из Сердца Леса я выбиралась, цепляясь за предупредительно вытянувшиеся в мою сторону ветки соседних деревьев и жмурясь, как довольный котёнок. За моей спиной пряталась от чужих взглядов приметная полянка, растворяясь в чаще Леса; впереди ждали неоконченные дела и друзья, ждущие помощи; требовали внимания неизвестные, но уже взваленные на себя обязанности Хранительницы Диндаэрона; ощущались знакомые и незнакомые эльфы из моего Леса и из других – и всем что-то надо: кто ждёт команды на выступление к деревням, кто поддержки в болезни, кто просто хороших новостей… Отдыхать мне, похоже, не придётся ещё до-олго…

Но настроение от этого не менее радужное.