Текст книги "Внешний мир"

Автор книги: Елена Негласная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Я попыталась сглотнуть вставший в горле комок. Ну чего он так тянет?!

– Совет надеется, что Вы скоро поправитесь, и просит Вас дождаться магического Вестника, – поймав мой недоумевающий взгляд, эльф пояснил: – Сегодня утром должен был собраться Совет, чтобы обсудить Вашу ситуацию, как только они придут к какому-то решению – сразу же пошлют Вам Вестника. А он долетит досюда за две стражи, не раньше…

– Ага, жди я тут, пока они мне смертный приговор подпишут… – пробормотала я себе под нос, но эльф услышал, остроухая морда!

– Светлана! – А сколько возмущения в голосе, сколько патетики! – Никто Вас не будет убивать, да и наказывать вряд ли будут… Но из этой запутанной ситуации надо как-то выбраться – вот это Совет Аманхиля и обсуждает.

– Какой ситуации?!! – не выдержала я. – Мне-то хоть объясните, что это всё значит?!!

Эльф остолбенел. Потом аккуратно присел на один из стульев, пододвинув его к кровати, и тихо уточнил:

– А Вы сами-то знаете, что сделали?..

– Нет, – прошептала я. – Объясните?..

– Вы появились в Лесу из другого мира, так? Это уже само по себе было странно. Но Вы с ходу начали пользоваться эльфийской магией и узнали эльфийский язык. Совет Аманхиля решил, что Вас безопаснее будет держать на виду, и дал Вам титул Гостя Аманхиля… Не успели улечься страсти по поводу Вашего появления, как Вы… напарываетесь на умирающего юного эльфа и забираете себе его мэллорн!!! Поймите, Светлана, мой мэллорн – это часть моей души, часть меня самого!.. Это как если бы… Вы взяли и отрезали руку у другого человека, чтобы взять её себе!!! Ну, пускай у мёртвого или умирающего человека. Это… это… отвратительно и ужасно! Это мерзко!!! Такого не было никогда за всё время существования эльфов, и никто не мог такое предположить…

Эльф смолк. Он тяжело дышал, уставившись взглядом в пол. Тёмно-синие с фиолетовым отливом волосы не давали увидеть выражение его лица. Тонкие изящные пальцы нервно дрожали…

– Но Вы сделали это по незнанию, что частично оправдывает Вас. Да и эльф… предыдущий хозяин мэллорна… кажется, не возражал…

– Он сказал: "Ты исполнила мою мечту, пусть он живёт"… – тихо ответила я. По щекам потекли слёзы. И – показалось, или нет? – ласковый детский голос шепнул мне: "Не плачь!". "Где ты?" – потянулась за ним я, но он уже исчез.

– Тогда… тем более… не волнуйтесь. Думаю, Совет Аманхиля догадается спросить душу юного эльфа, и они всё поймут. Вашей вины в случившемся нет…

– Да?! Тогда почему на меня сразу же натравили эти их… Золотые Стрелы?! Да так быстро, что мне пришлось прямо с места бросаться в этот чёртов портал, чтобы смыться из Леса?!! Да ещё Ниирэ говорила: "Быстрей, а то её убьют сейчас!"?

Эльф чуть приподнял голову и робко улыбнулся:

– Потому что все эльфы – очень вспыльчивы по своей природе. Мы сначала делаем, а потом думаем… Исключение – это те, кому уже перевалило за тысячу лет, и те, кто сидят в Совете – они не имеют права на обычные чувства. По крайней мере, когда от них зависит чужая жизнь. Именно поэтому решения по всем серьёзным вопросам эльфы принимают не раньше, чем через пару дней, когда первые страсти улягутся и сквозь чувства станет слышен голос разума. Поэтому любой провинившийся эльф имеет право сразу уйти… смыться от греха подальше, – снова улыбка, озорная и удивительно добрая, отчего эльф стал казаться всего лишь мальчишкой, недавно высунувшим нос во взрослый мир, – а вернуться позже, чтобы ответить за свою провинность. Иногда нарушители уходили из Лесов на многие годы, чтобы вернуться тогда, когда они готовы принять справедливое наказание…

– Значит, это всё были только… так, мимолётные чувства? И никто не собирается меня… убивать? – Мне верилось… И не верилось. Хотелось верить, но я боялась, что поверю – а это окажется сном или ложью…

– Да, Вы очень правильно сказали – "мимолётные чувства".

– Уф-ф-ф, – я впервые за разговор позволила себе расслабиться. Сразу же появилась (или раньше я её не замечала?) пульсирующая боль в плече. Я повернула голову, чтобы посмотреть, что там, неловко дёрнула рукой и поморщилась. На плече красовалась ровная, аккуратная повязка.

– Болит? – участливо спросил эльф.

– Угу.

– А Вы яд сожгли?

– Что я сделала?..

– Э… – эльф замялся и вдруг рассмеялся: – Я как-то не подумал, что у Вас мэллорн появился недавно и Вы ещё многого не знаете…

Оказалось, мэллорн – очень полезное приобретение. Он не просто дерево, а что-то вроде накопителя. Резервуар, из которого можно черпать по необходимости. В нём копятся силы – и обычные, и магические. Именно поэтому такие хрупкие с виду эльфы на деле очень сильны и выносливы. Они могут десять дней не спать вообще и быть работоспособными, или же каждую ночь спать не больше одной стражи* (это, оказывается, примерно три часа) и чувствовать себя вполне нормально. Конечно, потом придётся отсыпаться, восстанавливая силы свои и мэллорна, но дело того стоит.

Кроме этого, я могла контролировать своё тело – ну, там, сердцебиение замедлить-ускорить, забыть на время про голод или бросить все силы организма и мэллорна на восстановление повреждённых тканей… Что-то типа того. Вот эльф мне и предложил проверить свой организм на наличие яда – и, с его подсказками, я кое-как справилась. Боль почти сразу утихла, а эльф сообщил:

– Если бы не Ваша эльфийская выносливость, Вы бы не дожили до того момента, как Вас принесли к Тагиру… А он, дав Вам кое-какие снадобья, послал в Лес – понял, что сам не сможет выходить эльфийку. Вот так мы и узнали, где Вы находитесь. До этого Вас искали всё больше в районе Закрытых гор и северного побережья, к гномам даже посольство успели направить… Ведь единственное, что мы знали – это что вы оказались среди скал или гор. Никто даже не предположил, что Вас закинет на ту сторону Края Мира…

– А тролли считают, что этот хребет делит мир пополам, – хмыкнула я. – Хотя, в каком-то смысле, для этой половины он действительно является Краем.

– Так Вы правда разговаривали с троллями?

– Точнее, один из них разговаривал со мной.

– Это так любопытно! – зажглись интересом глаза эльфа. Они оказались светло-золотистыми, а когда ловили свет солнца, вспыхивали живым золотом.

– Любопытно-то любопытно, – прозвучал насмешливый голос Тагира от порога, – вот только, господин эльф, боюсь, Вы совсем уболтали мою подопечную… Думаю, на сегодня разговоров достаточно. А завтра приходите ещё с утра пораньше, я как раз собираюсь пойти за травами в дальние овраги, вот и посидите вместо меня. Хорошо?

– Тагир…

– Виль, имей совесть. Ты совсем замучил Светлану.

– Да подожди! Я больше не буду надоедать вам всем разговорами, – знахарь скептически хмыкнул, – просто Светлана ждёт магического Вестника… да и я тоже. Так что я побуду рядом, – и эльф умоляюще посмотрел на человека.

– Ну…

– Ну хочешь, я тебе помогу с чем-нибудь?..

Тагир тряхнул головой и рассмеялся:

– Ладно, вымогатель ты этакий!

Я сидела и обалдело следила за этой перепалкой. Или я чего-то не догоняю, или они давно знакомы, а Виль – это личное имя Олорина как-его-там-дальше… Вот только, почему они так церемониально-серьёзны со мной, и чего эльф испугался, когда только-только меня увидел?

– Олорин! – робко позвала я.

– Всё нормально, Светлана, я просто помогу немного Лесовику, да и рядом побуду.

– Олорин, почему ты… вздрогнул, когда меня увидел? – я специально "сбилась" на "ты", чтобы посмотреть на его реакцию. Но эльф как будто не заметил оговорки. Или принял такое обращение, как должное?..

– Эмм… – Олорин замялся, стрельнул глазками в Тагира и предложил: – Давайте я Вам потом об этом расскажу, ладно? Это долгая история…

– Хорошо, – кивнула я, нахмурившись. Везде какие-то секреты, недомолвки… Надоело!

* * *

Горш пришёл меня навестить после обеда.

Я лежала, совершенно разомлев от сытной еды, и пыталась себя развлечь, вычисляя, когда по здешнему календарю у меня день рождения – и всё время запинаясь из-за разного количества дней в месяцах моего мира и не укладывающегося в голове местного календаря. Казалось бы, чего проще – восемь месяцев в году, по 20 дней. Вот только после каждого месяца есть 5 выходных "ярмарочных" дней, а после Первой Весенней Луны их и вовсе 10, потому что на это время падает празднование местного Нового Года. Я уже решила, что буду праздновать день своего появления здесь – так проще, – когда снаружи послышался шум, голоса и знакомое шепелявое ворчание:

– Светлана ссдесь?..

– Здесь я! – радостно крикнула я, вскакивая с кровати и накидывая тёмно-зелёный, оставленный специально для меня, плащ. – Сейчас выйду!

Через минуту, обутая и одетая, я выскочила на крыльцо, как чёртик из табакерки. И замерла живописной статуей.

Почему-то раньше не придавала никакого значения словам Тагира, что меня принесли ТРИ тролля. Сейчас я об этом вспомнила, глядя на знакомую маленькую серую фигуру и две серых же махины позади и чуть в стороне… Действительно, с чего я взяла, что Горш сможет транспортировать меня в одиночку?

– Света, я хочу тебе представить моих родителей, – радостно сообщил Горш, подходя и беря меня за руку. – Ш-шррасс, мой отец и Глава клана, и Хош-ши-ит, моя мать. Мама, папа, посснакомьтесь, это Светлана.

– Очень приятно, – всё ещё в ступоре, выдавила я. Эльф и травник, стоящие чуть в стороне, прыснули. Я метнула в их сторону гневный взгляд и с улыбкой повернулась к троллям: – Честно говоря, я уже устала отдыхать. Давайте немного погуляем и поговорим заодно?

– Хорошшо, – тоже шепеляво, только на свой лад, ответил мне отец Горша.

– Светлана, Вам не стоит гулять одной! – всполошился Тагир.

– Сам-то понял, что сказал? – хмыкнула я.

– Не бойтессь, – ответил ему тролль. – Мы приглядим сса Ссветланой…

Знахарю, понявшему, что именно он ляпнул, ничего не оставалось, кроме как согласиться и отпустить меня погулять. Одну, с троллями.

Горш оказался ещё совсем ребёнком, по меркам троллей – ему всего-то чуть больше сотни лет (что за жизнь пошла, сплошные долгожители вокруг…). Он сбежал из-под родительской опёки, погулять. И наткнулся на лохматиков. Тролли никогда не выручают своих сородичей, попавшихся врагам, ведь так ещё большее число троллей подвергнется опасности. Я проглотила гневную фразу – всё-таки, обычаи разных народов тем и отличаются, что у каждого народа своя правда и свои реалии жизни… Кто знает, может, это правило тоже имеет под собой веское основание?

Родители уже и не ожидали увидеть своего сына снова, когда тот вывалился из Тёмной тропы прямо посреди стойбища клана (вроде бы, так делать запрещено, и только в крайнем случае…), держа на руках бессознательную эльфийку. Меня сразу понесли к "сснающему человеку", по ходу дела выясняя, что же произошло. В итоге, к Тагиру я попала всего через несколько часов после того, как меня ранили, и это спасло мне жизнь… В ответ на мои слова благодарности тролли только добродушно усмехались, и говорили, что им это было нетрудно. Я замяла эту тему, решив, что ещё вернусь к ней попозже, когда совсем поправлюсь.

Нагулялась я быстро – уже меньше чем через час (хотя нет, четверть стражи, пора привыкать к местному времени…) я вернулась в охотничий домик, договорившись с троллями, что они вернутся завтра. Точнее, вернётся Горш, которого родители с большим скрипом (громким таким, сосредоточенным) всё же согласились отпустить одного – при условии, что я за ним прослежу, на что я с улыбкой согласилась.

Улёгшись обратно на кровать, я стала издеваться над эльфом, изнывающим от любопытства – корчила загадочно-серьёзные рожи, делая вид, что обдумываю кучу информации, вываленную на меня троллями, – до тех пор, пока Олорин не обиделся и не ушёл. В домике стало так тихо и спокойно, что я сама не заметила, как уснула.

Глава 3. Магический Вестник и другие звери

Разбудила меня возня и чей-то яростный шёпот над ухом:

– Ну дай посмотреть!!! Да не обижу я тебя!!! И Светлана будет не против, точно тебе говорю!!! Чтоб тебя, птица неразумная!!!

– Против чего я не буду против?.. – пробормотала я спросонок, изо всех сил пытаясь разлепить глаза. Кое-как мне это удалось, хотя и не сразу.

– Разбудил-таки, – фыркнул над самым ухом голос Тагира. – А я предупреждал!

– Если бы я не помешал, Вестник бы сам её разбудил, как только прилетел… – тоном никем не понятого героя ответил эльф.

– Ну-ну, – хмыкнул Тагир, переглянулся с Олорином и вышел из домика. Так, опять начинаются тайны Мадридского Двора…

– Вот! – эльф гордо продемонстрировал мне сидящую у него на запястье птицу. Казалось, её оперение горит алым пламенем, но не сгорает.

– Ах ты мой ясный сокол! – умилилась я.

Птица повернулась ко мне большим чёрным глазом, поморгала и перелетела на кровать. Удивительно, но ткань под ней не загорелась и даже не обуглилась.

– Это и есть магический Вестник от Совета? – уточнила я у Олорина.

– Да. Этот Вестник – огненный, обычный. Из земли или воды Вестников не делают, они получаются очень медленные. А самый быстрый – воздушный, – используется только в очень важных и серьёзных случаях.

– Угу, – кивнула я. – И как мне его прочесть?

– Посмотрите ему в глаза. В упор. Он проверит, Вы ли его адресат, и покажет своё сообщение.

– Сейчас попробую…

Я робко посмотрела на птицу. Птица как птица. Красивая, огненная. Чёрными глазками лупает. Вдруг маленькие кружочки глаз стали расти, сливаясь в большой чёрный круг. Экран? Точно, экран – на нём появилось изображение знакомого Зала в Доме Совета. На этот раз все кресла были заняты, и в центральном почему-то сидел молодой эльф со светло-красными волосами. А, точно, Лориэн же собирался оставить пост Хранителя Леса – и, похоже, так и сделал… "Светло-красный" эльф моргнул и мягким, мелодичным голосом произнёс:

– Меня зовут Аллеар Карнэ'Валнаурон, я новый Хранитель Аманхиля. Надеюсь, что Вы уже почти поправились, риллэ Светлана. Сегодня Совет Аманхиля принял решение: ни коим образом не наказывать Вас за Ваш проступок, поскольку он был совершён из-за незнания Вами наших обычаев. Кроме того, чтобы уладить возникшее недоразумение, мы пошли навстречу Арондилу Турин'Сулиону, выразившему желание удочерить Вас. Таким образом, сообщаем Вам, что Вы теперь принадлежите древнейшему роду эльфов и имеете все права на имя Эленсиль Турин'Сулион, что подтверждено официальным решением Совета эльфов Аманхиля. Будем рады увидеть Вас в Лесу в скором времени…

"Экран" погас – сообщение закончилось.

Минуты три в домике царило молчание.

Прервал его мой злой голос:

– Ну уж нет! Чтоб я в этом Лесу появилась ещё раз!!! – А дальше последовала длинная, возмущённо-горькая, непереводимая тирада на великом и могучем…

Ну вот скажите, на что я так сильно обиделась?!

На то, что у эльфов любимое развлечение – решать мою участь самим, никак не поинтересовавшись моим мнением? Это у Совета клиническое, топором не вырубишь. И я это прекрасно поняла сразу. Почему же так обидно?!

Или потому, что… единственный в этом мире, кому, как мне казалось, я небезразлична – относится ко мне, как к случайно появившемуся в его жизни недоразумению? И, наверное, удочерить он меня захотел из тех же побуждений, что и Совет, давая мне громкий титул Гостя Леса – а именно, чтобы я была рядом и всегда на виду! Мало ли, натворю ещё чего-нибудь?!!

Не знаю, что больнее и обиднее… Сама не знаю. Но, правильно говорят, обида душит – и выворачивает все добрые порывы наизнанку не хуже хорошего психоаналитика.

– Пойду к троллям, – мрачно буркнула я.

– Что?.. – эльф ещё не переварил сообщение, о чём ясно говорили его разбегающиеся в разные стороны глаза и отрешённый вид.

– Пойду к троллям. Они меня в гости приглашали. Да и надо же их как-то отблагодарить, а у меня появилась идея…

– Нет-нет, подожди! Ты же не прямо сейчас пойдёшь? – эльф через силу собрал глазки в кучку и уставился на меня, как на привидение своей прабабушки. Кстати, не смотря на все усилия Тагира и Олорина, голубая краска с меня смыться отказывалась категорически. Как сказал эльф, для разных составов краски подразумеваются разные растворители. Но чем надо смывать именно этот состав, Олорин не знал – наверное потому, что это было эксклюзивное творение Ниирэ. Удружила, что называется…

– Нет. Думаю, завтра с утра. А что?

– А то… – начал эльф. Выглядел он как-то странно – глазки всё ещё бегали, губы тряслись, лицо никак не хотело принять нормальное выражение… – А то, что Совет, сам того не зная, подложил себе очень жи-и-ирную свинью! – И замолчал, с блуждающей на лице ехидной улыбкой и плещущимся в глазах смехом.

– И в чём сие непарнокопытное заключается? – поинтересовалась я. Нет, ну любопытно же, в чём прокололся этот всезнающий Совет!

– А в том… хи-хи… что они не знали, что ты теперь Серебряный маг… хи-хи… и что, раз ты считаешься эльфом… ой, не могу!.. ты должна возглавить Совет вместо Арондила! Уй-юй-юй…

Ещё минуту или две я просидела в очередном ступоре. Потом переглянулась с Олорином и мы расхохотались в голос. Эльф хрипел и задыхался, чудом не падая со стула – не иначе, эльфийская порода помогла удержать равновесие. Я дрыгала ногами, заливаясь яростно-весёлыми слезами и всё никак не желая успокоиться…

Прервал наше веселье возмущённый голос Тагира от двери:

– Я тут, понимаешь ли, тактично даю им наедине обсудить серьёзные вопросы, а они…

На этой ноте мы с Олорином не выдержали и снова зашлись смехом.

– …а они тут хохочут, даже не поделившись причиной веселья!

Смех перешёл в всхлипы. Я схватилась за живот, а эльф сполз со стула на пол.

Тагир задумчиво созерцал нашу истерику, пока это ему не надоело. А потом сложил руки "ковшиком", набрал воды в стоящем в углу чане и выплеснул эту воду на эльфа, отчего тот заткнулся. Я от своей порции воды увернулась, так что пострадали только кровать и мои нервы. Но, надо признать, смех знахарь перебил качественно и со знанием дела!

– Так что случилось? – спросил Тагир и нахмурился, увидев наши попытки улыбнуться.

– Эмм… ну… – опять замялся Олорин.

– Думаю, можно ему всё рассказать? – я задумчиво посмотрела на эльфа.

– Конечно, – облегчённо согласился тот, как будто я ему это разрешила. – Только подробно всё объяснять долго, вы ведь не знаете магического деления эльфов… Но, если коротко, то Совет эльфов Аманхиля принял Светлану… эээ, простите, Эленсиль, в полноправные жители Леса, но они не знали, что Эленсиль стала Серебряным магом, и теперь из их решения вытекает то, что Эленсиль становится Главой Совета и вообще Хранительницей Аманхиля! – Выпалив на одном дыхании эту тираду, эльф смолк, выжидательно уставившись на Тагира.

Травник меланхолично пожал плечами и посмотрел на меня:

– Может быть, Вы мне сможете что-нибудь объяснить?..

– Да я, собственно, сама половины не понимаю, – тоже пожала плечами я и просветила Тагира насчёт того, что я не из этого мира.

Олорин попереводил взгляд с меня на Тагира и обратно, потом обиженно выпятил губу и произнёс:

– Скучные вы. Ничего-то не понимаете… – и тут же испуганно смолк, кося на меня потемневшими глазами.

– А ты объясни, раз такой умный! – огрызнулась я.

– Но… – эльф в замешательстве посмотрел на знахаря.

Опять!!!

– Запомни раз и навсегда: при Тагире можешь говорить обо всём! – рявкнула я и поймала благодарный взгляд последнего. Ишь, скалится, два сапога – пара, с этим эльфом!!!

Эльф снова вздохнул (и почему мне показалось, что радостно?..) и выдал двухчасовую лекцию о магии эльфов и их иерархии.

Все расы этого мира имеют Силы. Эльфы, люди, гномы, тролли, орки (да, и они тут есть!) и прочие – все в той или иной степени владеют четырьмя Стихиями: Воды, Земли, Огня и Воздуха. Цвет волос эльфа означает, какая из этих Стихий у него самая сильная. Соответственно, красная шевелюра означает Огонь, зелёная – Землю, сине-зелёная – Воду и сине-фиолетовая – Воздух (при этих словах мы с Тагиром многозначительно покосились на сине-фиолетовую причёску Олорина – тот только фыркнул). Эльфы, кроме того, все без исключения обладают Силой Жизни. Она даётся любому эльфу с рождения – и именно поэтому, пока эльф не подрастёт и не разберётся со своими пристрастиями в магии, его волосы всегда молочно-белого цвета. Но очень редко бывает так, что самой сильной оказывается Стихия Жизни, и тогда белёсая шевелюра меняет цвет на искристо-серебристый…

Издревле Совет Леса составляли самые сильные маги. Это либо те, кто хорошо владеет всеми природными Стихиями (так называемые "радужные" маги), либо те, в ком сильна Стихия Жизни. И, опять же традиционно, именно кто-то из последних занимает пост Главы Совета и Хранителя Леса.

Я ещё долго ошеломлённо молчала, переваривая очередную свалившуюся на меня информацию и рассеянно крутя на пальце прядь своих, действительно ставших ярко-серебристыми, волос.

"А в какой момент они цвет поменяли?" – хмуро подумала я. – "Ведь получается, что из Леса я исчезла ещё с белёсой шевелюрой, а с тех пор я ничего такого и не делала…" Но тут мне вспомнилась "сладкая погибель", бодро вылезающая из голого каменного пола пещеры (интересно, у неё корни вообще были? Или атрофировались, за ненадобностью?). Блин, хоть бы раз я что хорошее намагичила!

Наконец всеобщее молчание мне надоело, и я спросила первое, что мне пришло в голову:

– Олорин, а у тебя… эээ… музыкального инструмента нет? – я сделала вид, что играю на гитаре, чтобы эльф понял, о чём речь. А я ведь даже не знаю, как здешняя "гитара" называется!

– Есть, – кивнул эльф и, не сходя с места, жестом фокусника откуда-то достал большой футляр. – А Вы откуда знаете?

– А я не знала, – ответила я.

Потом одела сапоги, накинула плащ и, взяв инструмент, вышла на улицу.

Ноги сами меня принесли к небольшому ручейку, который я видела во время прогулки с троллями. Удобно пристроившись на поваленном дереве на берегу, я достала "гитару" и попыталась на ней поиграть. Ничего, более-менее получалось, хотя мои излюбленные мелодии звучали незнакомо, тягуче-переливчато, но красиво…

Свой старый дом оставлю за воротами,

Пока мечты объяты ярким пламенем,

И жизнь пойдет чужими поворотами,

А смерть мелькнет простым и черным знаменем.

И уходить – покуда небо звездное,

И оставлять – покуда мысли мрачные,

И не жалеть – что рано, а что поздно ли,

И не молчать – пусть время неудачное.

И не забыть. Хотя страницы старые

И не на сто – на двести раз исписаны —

Не разобрать Судьбы листы дырявые

И ложь в словах одной забытой истины.

Дорог и троп пройди хоть раз и тысячу —

Миражных лет покров не приоткроется,

А на душе потеря молча высечет:

"Один. Не тот. Не вовремя. Не скроется".

И не уйдет от сумерек сомнения,

А жизнь мелькнет чужой и пестрой ласточкой…

И улетит. Пускай. Теперь уж вам меня

Не обмануть продажно-лживой сказочкой

О чудесах, что редко, но случаются,

Когда в пути мечта змеится лентами…

…А на краю привычно ждать останутся

Лишь жизнь да смерть разменными монетами.**

Когда отзвучал последний аккорд, я оглянулась на Олорина с вопросительно-удивлённым видом. Эльфа я почувствовала сразу, как он пришёл, но прерывать уже начатую песню не захотела.

– Эленсиль…

– Зови меня Лаир.

– Э… кхм… Почту за честь. А я – Виль… Лаир, я понимаю, тебе сейчас грустно и горько…

– К чему ты это говоришь? – когда мне не дают спокойно похандрить, я становлюсь излишне резкой.

– Я хочу рассказать тебе одну историю.

– Расскажи, – кивнула я. Сползла с поваленного дерева, опёрлась о него спиной и прикрыла глаза. – Расскажи. А я послушаю…

– Довольно давно (по крайней мере, по людским меркам) один совсем молодой эльф, которому прочили судьбу Хранителя Леса, влюбился в человеческую девушку, Нешелу. Он был любим и счастлив, и ради любимой ушёл из Леса и поселился среди людей. Вскоре у них родился сын, а потом и красавица-дочь. Но человеческий век не сравнить со временем, отпущенным эльфам, и наступил момент, когда всё ещё юному эльфу пришлось хоронить свою любимую. Эльф боролся с печалью и болью утраты и как мог помогал своим детям, продолжая жить среди людей. Но однажды его дочь погибла – нелепый несчастный случай, что так часто бывает у людей. Эльф похоронил и дочь и, попрощавшись с сыном, вернулся под сень родного Леса, пообещав себе больше никогда не общаться с людьми… А его сын женился, и у него уже тоже есть дети – девочка и мальчик. Только эльф больше не хочет ничего знать о своих внуках… а может, и не знает вообще…

– Раэн? – тихо спросила я, уже зная ответ.

– Да, Арондил Турин'Сулион, наша надежда и опора, как считали многие. Ведь до твоего появления у эльфов было всего два Серебряных мага: Сандариэль Мирэндиль, Хранительница Таурэстэля, и Арондил. Но он не захотел занять полагающийся ему пост, даже когда вернулся обратно в Лес…

– Но… разве Совет не мог настоять на своём? Разве ему не могли приказать? Нынешний Хранитель, например?..

– Мог. Но никто не стал бы. Дело в том, что Серебряные маги – ставленники самой Жизни, и если такой маг принимает решение, значит, оно в этой ситуации самое верное. Редко, очень редко Серебряный маг настаивает на своём – и его решение всегда оказывается единственно верным…

– Бедный Раэн, – вздохнула я. – Наверняка, никто никогда не упрекал его вслух, но все в душе думали, что он делает не то, что нужно, и не так, как нужно…

– Да… наверное, – кивнул Виль.

Я снова вздохнула, слушая журчание ручейка – такое же радостное, каким оно было сегодня утром, и каким будет завтра… Грусть и обида отступили, оставив только желание ни за что больше не появляться в Лесу.

– Виль… а почему у тебя такое имя?

– "Небо"? – эльф улыбнулся. – Я Воздушный, небо – моя стихия, бескрайняя и вольная… А у тебя почему?

– Потому что Лаир – это буквальный перевод "Светланы"… Слушай, а когда у вас нет на примете подходящего Серебряного мага, кто становится Хранителем Леса?

– Тот, у кого сильнее будет Сила Жизни.

– А голубые волосы Лориэна… то есть бывшего Хранителя?..

– Хранителя Аманхиля? Означают, что он одинаково предрасположен к Стихиям Жизни и Воздуха.

– Подожди! В Лесу сейчас новый Хранитель, так? А ты упоминал ещё какую-то Хранительницу… – я, похоже, окончательно запуталась в той куче информации, которую на меня сегодня вывалили.

– Ну как же?.. Новый Хранитель появился в Аманхиле, вместо Аллориэнтарэля. А Сандариэль – Хранительница Таурэстэля. А мой Лес – Диндаэрон, – вообще сейчас без Хранителя.

– Стоп-стоп-стоп!!! А сколько всего эльфийских Лесов?..

– Сейчас – три. Раньше, говорят, был только один, и он находился очень далеко отсюда, аж за морем…

– Та-а-ак… Брейк! На сегодня информации достаточно! Вон, темнеет уже, да и кушать хочется… – прервала эльфа я, про себя добавив: "Ещё чуть-чуть, и у меня крыша поедет. Или черепица расплавится…"

Глава 4. В гостях у троллей и не только

Я лежала на кровати, задумчиво глядя в распахнутое окно. Мягкие голубоватые предрассветные сумерки дышали прохладой. Тагир ещё спал, пристроившись в углу на полу. Эльф ушёл спать к себе в Лес, который оказался в двух часах ходьбы от охотничьего домика. Я же, похоже, за прошедшие двое суток выспалась на неделю вперёд, и теперь задумчиво вспоминала вчерашний вечер, прошедший будто в тумане. Помню, были разговоры, споры и даже обсуждение моей дальшейшей судьбы, из чего я смогла вспомнить только своё «В Лесу больше никогда не появлюсь!!!» и Виля «В любом Лесу? Или только в Аманхиле?», причём голос эльфа был ехидный, а глаза – донельзя серьёзные…

Ах да, Тагир с Вилем собирались послезавтра (вернее, уже завтра) ехать в какой-то там город, на ярмарку, и звали меня с собой. Ехать, или нет? Наверное, ехать. Что я тут буду делать, если останусь одна? Разве что приду на поклон к отцу Горша и попрошусь навеки поселиться. Нет, такой вариант меня не устраивает… Значит, решено, еду. Себя посмотреть, мир показать. Только перед отъездом надо бы всё же сходить в гости к троллям, а то невежливо получается – они меня приглашают, приглашают…

Горш ждал, где мы и договаривались. Я с ходу сообщила ему, что завтра уезжаю, и пришла попрощаться. Тролль загрустил. Но когда я добавила, что на это у меня есть целый день, он повеселел и предложил погулять немного, а потом сходить к нему в гости. Конечно, я согласилась, иначе зачем весь этот спектакль устраивала?

Мы гуляли, почти не разговаривая, и понимали, что видимся, скорее всего, в последний раз. Я подарила Горшу бусы из цветных камушков, которое мне вручил шаман лохматиков-тильяньви. Они ему пришлись в самый раз – одевались всего лишь в четыре ряда. Горш долго мялся, а потом всё-таки вручил мне небольшой (с мой кулак), самый обычный с виду серый камень.

– Это мой Камень Души, – застенчиво сказал тролль. – Прими?

– А что он значит? – наученная горьким опытом, я теперь опасалась принимать подарки, имеющие большую ценность. А судя по голосу Горша, этот камень – из таких…

– Сснак присснательности и доверия…

– А… извини, конечно, но чем он отличается от обычных камней?

– Смотри, – Горш приложил камень к плечу, и стало заметно, что кожа тролля и камень полностью идентичны и цветом, и узором поверхности.

– Ничего себе! – присвистнула я.

– Двух одинаковых ггшарри не бывает, – пояснил Горш. – А Камень Души – это что-то вроде моего опосснавательного сснака. Никто исс нашего народа не обидит тебя, если увидит этот Камень…

Отец Горша встретил нас в небольшом ущелье – это были ещё не горы, но уже предгорья. Ущелье, заросшее высоким кустарником, оказалось идеальным местом для тайного входа, охраняемого аж двумя троллями… Я сначала подумала, что тут вход в их жилище. Но оказалось, нет – всего лишь на Тёмную тропу.

– Прешшде чем мы пойдем к нам в лагерь, – сказал мне Глава клана, – я хотел бы покассать кое-что вам, Ссветлана.

– Да, конечно, – согласилась я, понимая, что мы уже почти полчаса идём к этому чему-то и отказываться уже поздно.

– Вот, – тролль довольно резко остановился и стал водить руками по стене. Кстати, хотя я не использовала ночное зрение и освещения у нас не было с собой никакого, на тропе царил приятный полумрак, в котором прекрасно всё видели и тролли, и я. Стена подалась под пальцами Главы и вдруг стала… прозрачной. Этакое стекло толщиной метра четыре…

За стеной была пещера. Довольно большая, чисто подметённая, с охапками какой-то соломы по углам и аккуратно выложенным очагом. В смысле – кострищем. Вот только, глядя на неё, у меня возникли кое-какие ассоциации… Я вопросительно посмотрела на старшего тролля.

– Да, – кивнул тот, – это та пещера, в которой были вы с Ггорршшем… Шшаман тильяньви два дня думал, пытаяссь понять посступок Духа Гор. И решшил, что понял… Он подумал, что эту пещеру ты предлошшила тильяньви, как новое мессто шшительсства. Дашше "ссладкую погибель" вырасстила внутри!

– А причём тут "сладкая погибель"? – неприятно удивилась я.