Текст книги "Практическая демонология"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Елена Малиновская
Практическая демонология

Часть первая
ЗАМОК НЕКРОМАНТА

Крыша замка протекала. Я лежал на постели и с ненавистью буравил взглядом темное пятно с безобразно рваными краями, которое расплывалось прямо над моей головой. Еще чуть-чуть – и первая капля упадет точно на кровать, которая к утру рискует превратиться в настоящее болото. Только заквакать для полного счастья осталось.

– Хозяин! – В углу маленькой комнатушки засеребрилось облако, очертаниями отдаленно напоминающее человеческую фигуру. Маленькую такую фигуру, ростом с десятилетнего ребенка.

Я не отозвался, обреченно уставившись на безнадежно загубленный потолок. Проклятые дожди! Уже целый месяц без остановки льют. Вчера к вечеру разъяснилось было, но едва я обрадовался, что непогоде пришел конец, как ночью дождь ливанул с утроенной силой. И вот итог. С такими темпами протечки скоро придется переехать в подземелье, находящееся под замком. Правда, там тоже есть опасность затопления. Призрак родового склепа Райчел вчера жаловался, что уровень грунтовых вод за неделю поднялся втрое. Как бы кости моих ненаглядных предков не всплыли. Их опасно тревожить. В прошлый раз два месяца пришлось нравоучения покойной матушки слушать, пока она не соизволила вновь в мир мертвых удалиться.

– Хозяин! – немного осмелев, двинулось вперед облако, обрывая мои невеселые раздумья. – Крыша течет.

– Сам вижу, – тяжело вздохнув, процедил я сквозь зубы, с неохотой переворачиваясь на бок. – Что делать будем?

Облако молчало, слегка удивленное вопросом. Потом заискрилось приятным неярким светом и приняло свою окончательную форму – невысокого старичка, абсолютно лысого, но с роскошной белой бородой, спускающейся ниже груди на вытертый бархатный камзол. Прошу любить и жаловать – Тоннис, фамильный призрак моего рода, который в свою очередь насчитывает не меньше тысячи лет истории. Как это обычно бывает, сейчас древнее семейство безвозвратно обеднело, от былой славы и могущества остался лишь этот ветхий, рассыпающийся замок и я, единственный законный владелец руин и наследного титула барона, великий и зловещий некромант Вулдиж.

– Быть может, из деревни подмогу кликнуть? – деловито осведомился Тоннис, робко приближаясь еще на шаг.

– А деньги на оплату где взять? – мрачно спросил я, морщась.

Самая крупная капля наконец-то не удержалась на потолке и с потрясающей точностью упала мне прямо в ухо.

Я вскочил на ноги, ошалело замотав головой, потом продолжил, не глядя на отпрянувшего от неожиданности призрака:

– Я и так всей округе должен. За молоко, мясо и зелень. Чую, соберутся как-нибудь все мои кредиторы и двинут на замок с вилами. Что тогда делать? Не колдовством же обороняться – еще зашибу кого-нибудь ненароком. За такие дела меня святая инквизиция мигом лет на двести в темницу усадит. Какая там у них любимая формулировка? «За неподобающее и неразумное использование силы, данной свыше, которое привело к гибели или причинению вреда обычному люду». На этом и прервется наш род. Наследника-то у меня нет, а в их поганых земляных ямах ни крупицы энергии не найдешь, чтобы весь срок без проблем отмотать. Или дряхлым старцем выйду, или вперед ногами вынесут и на ближайшем погосте быстренько закопают. А скорее всего – сожгут на всякий случай, чтобы из мертвых не вздумал восстать.

Тоннис огорченно потупился, замерцал всеми цветами радуги. Видать, сильно расстроился.

– Ладно, не переживай, – ощутив слабый укол раскаяния, попытался успокоить я старика. – Придумаю что-нибудь. Чай, и не из таких передряг выбирались.

– Райчел болтал, будто на кладбище в соседней деревне могила есть известного разбойника, – немного оживившись, затараторил призрак, таинственно округляя глаза.

– И что? – рассеянно спросил я.

Зябко передернул плечами и накинул поверх пижамы длинный теплый халат.

– Ну… – растерялся от такого вопроса Тоннис. Откашлялся и твердо произнес: – Вы бы того… наведались бы туда. Расспросили бы кости. Поди, у разбойника много тайников было. Враз бы все денежные дела поправили.

Я задумчиво почесал голову. Предложение казалось заманчивым, если бы не одно, точнее, два «но». Во-первых, я знал точно, что на том кладбище никогда не хоронили никаких разбойников. Было дело, однажды я наклюкался с тамошним охранителем, даром, что умертвие, а самогон хлебал за милую душу. И огурчиками солеными не брезговал, а поначалу все ныл, что лучше живой плоти закуски не бывает. Ну, и по пьяной лавочке охранитель мне все сплетни и слухи кладбищенские выболтал. Ничего интересного, если честно. Большая часть тамошнего населения от старости упокоилась, кто-то – по собственной дурости, и совсем уж единицы – из-за злого умысла. На каждом погосте таких историй сотню услышишь, если охранителя разговорить получится. А мне подобным не привыкать заниматься.

Впрочем, я что-то отвлекся. Так вот, никакими разбойниками там и не пахло. Из интересненького только душегубец был один, который свою жену от ревности со свету сжил, а потом и сам на себя руки наложил. До сих пор мается, покоя не находит, думает, что супруга и на том свете супругу дражайшему рога наставляет. Да и поделом ему. Нечего на себя роль судьи и палача брать.

Это было первое «но». А второе намного весомее. В прошлый раз мы с умертвием с пьяных глаз в деревню шалить отправились. Охранитель в печную трубу утробно завывал и ставнями хлопал, а я у входной двери дожидался. Только кто из избы испуганно ломанется – за шкирку ловил и на ухо со зловещим придыханием кричал: «Покайтесь, люди, скоро последняя битва богов!» Ох, сам знаю, что дурак. Но тогда это так весело казалось. Да и вообще, подумаешь, покуражился немного. Хоть чуть-чуть скуку развеял – ко мне ведь редко люди на разговор забредают. Если только прохожий заплутает, завернет дорогу спросить. И то, узнав род моей деятельности, бежит прочь от замка так, что пятки сверкают. Вот и приходится с призраками пить да душу им изливать.

Веселились мы так, веселились, пока на местного кузнеца не нарвались. Едва я его за шиворот схватил, как он, недолго думая, развернулся и мне кулаком прямо в глаз засветил. А на умертвие полное ведро святой воды опрокинул, чудо, что не попал. Словом, на этом наше развлечение и закончилось. Хорошо еще, что живыми ноги унесли. Точнее, что я живым ноги унес, умертвию это уже не актуально. И благо, что до инквизиции слухи про мои шалости не дошли. Такой бы штраф вломили – точно бы пришлось замок продавать.

Вот с той поры я в соседнюю деревню не ходок. Кузнец тогда обещал меня на узкой тропинке подстеречь и второй глаз подбить, чтобы неповадно было над добрыми людьми шутить. На мои-то земли он не сунется, чай, дурных нет в фамильное логово некроманта по своей воле идти. Но и я в те края теперь вовек не пойду. Дождусь, когда о моем позоре подзабудут.

– Нет, Тоннис, – качнул я головой, пытаясь не покраснеть, как всякий раз при воспоминании о той постыдной истории. – Это не выход. Нет там ничего – лично проверял.

Старик огорченно нахмурился и вдруг с тихим хлопком пропал. Я, нисколько не удивившись, подошел к окну и с усилием отдернул тяжелые плотные гардины. Тусклый дневной свет с трудом пробрался сквозь давно не мытое стекло, и скромная обстановка моей спальни предстала во всем великолепии. Весьма сомнительном великолепии, стоит признать честно, – потолок в темных влажных разводах, на ковре сальные пятна непонятного происхождения, письменный стол около окна полностью завален бумагами под толстым слоем пыли. И посередине комнаты – неубранная кровать. Настоящее логово черного колдуна, ничего не скажешь. Или закоренелого холостяка, что будет намного ближе к истине.

Я устало опустился в кресло, небрежно смахнув при этом кипу пожелтевших свитков, и едва не расчихался от поднявшихся клубов пыли. Интересно, куда Тоннис отправился? Неужели какая-нибудь неосторожная крыса на кухню забежала и он решил устроить срочную и показательную охоту на несчастного грызуна? Забавно будет посмотреть на это безобразие. Тоннис даже комара при всем горячем желании собственноручно не убьет, ибо не может до живого даже дотронуться. Так и вижу чудную картину: крыса забралась в кастрюлю и за обе щеки уплетает суп, а призрак висит над ней и словесно увещевает бросить сие недостойное занятие.

– Хозяин, – внезапно раздалось за спиной.

Я вздрогнул от неожиданности и недовольно обернулся, мысленно кляня Тонниса за его дурную привычку входить без предупреждения.

– Что? – сквозь зубы цыкнул я, заодно подмигнув своему отражению в старинном зеркале.

Долговязый молодой человек, лет двадцати пяти, с длинным аристократическим лицом и печальными серыми глазами подмигнул мне в ответ и тут же демонстративно повернулся спиной. Видать, зеркало еще обижается, что я на днях, придя в совершеннейшее уныние из-за вечного безденежья, едва не продал его старьевщику. Пришлось зеркалу самому бороться за свое спасение. Покупатель, лицезрев вместо своего отражения ходячего упыря с зеленой склизкой кожей, поспешил как можно быстрее удалиться из замка, оглашая окрестности истошными криками. И чего было так пугаться? Просто особенность у зеркала такая – по своему желанию отражать все, что оно когда-либо видело. Я как раз хотел об этом старьевщика предупредить, жаль, не успел немного.

– Там девушка у ворот замка, – тем временем растерянно произнес Тоннис. – Стучит, войти хочет.

– Девушка?! – не поверил я. Задумчиво пожевал губами и с некоторой опаской поинтересовался: – А чего ей надо?

– Не знаю, – почему-то шепотом ответил призрак. – Говорит, с вами встретиться желает. Хорошенькая такая, лет восемнадцати. Волосы темные, а глаза синие-синие, словно озера лесные.

Я закашлялся, пораженный неожиданной поэтичностью фамильного призрака. Не ожидал от старого Тонниса подобного романтического описания, если честно. Видать, девица и впрямь ничего.

– Тебя не испугалась? – через пару секунд продолжил я расспросы.

– Нет, – ощерился в беззубой улыбке призрак. – Я-то по дурости, едва услышал, как в ворота стучат, прямо перед ее носом материализовался. Думал, это привычный кто в гости заявился. Остальных-то к вам домой и за деньги не затащить. Она, правда, побледнела немного, но потом едва меня за грудки не взяла – веди к хозяину, и все.

– Ну что же, – медленно протянул я, пытаясь не сгореть от любопытства. – Желание дамы для меня закон. Пригласи в мой кабинет.

И едва ли не бегом рванул вон из спальни.

– Хозяин, – укоризненно произнес Тоннис мне в спину, – вы бы приоделись хоть чуть-чуть. Негоже гостью в халате встречать.

– Тьфу ты, – в сердцах сплюнул я, резко останавливаясь на пороге. – И то верно. Ладно, ты пока ее в кабинет веди и разговорами развлекай, а я на себя что-нибудь более подобающее случаю накину.

Призрак почтительно склонил голову и исчез с чуть слышным хлопком. Я тут же заметался по комнате, разыскивая какую-нибудь более-менее чистую и приличную одежду. Наконец остановил свой выбор на черной мантии, украшенной вышитыми серебром звездами, быстро накинул ее на себя, пригладил влажной от волнения рукой космы на голове и стремглав кинулся в кабинет. Давненько у меня гостей не было.

* * *

Гулкое эхо разговора далеко разносилось по пустому коридору замка, поэтому я еще на дальних подходах услышал голос Тонниса:

– А род моего хозяина идет от самого Сурина, изначального черного колдуна, который, как молвят легенды, был правой рукой Темного Бога, – с воодушевлением вещал он незваной гостье. – После первой битвы высших сил всей свите опального божества пришлось переселиться из небесных чертогов на землю. Тут Сурин женился на обычной крестьянской девушке и положил начало славному семейству. За бесстрашие и мужество, проявленные в бою, Темный Бог наградил своего верного соратника и всех его наследников мужского пола способностью разговаривать с умершими. Так и появился на свет род Сурина.

Я досадливо покачал головой. Вот ведь шельмец – врет и даже не запнется. На самом деле все обстояло совсем не так.

Если верить семейным легендам, Сурин и впрямь состоял в свите Темного Бога, только был не его правой рукой, а обычным слугой из разряда «подай-принеси». Читывал я в далеком детстве дневники, оставшиеся от знаменитого предка. Там он четко и недвусмысленно говорил, что сам до дрожи в коленках боялся зловещего господина, поэтому до безобразия обрадовался его свержению. Но вот беда – на исходе битвы, когда ее конец был, по сути, предопределен, Сурин умудрился опрокинуть на Темного Бога бокал горячего вина. Тот, и так удрученный скорым поражением, взъярился сверх меры и предал несчастного и весь его род жуткому проклятью: всегда и всюду видеть неупокоенных. Пошутить, наверное, так решил. Хотя, с другой стороны, хуже наказания нет, чем знать, что и после смерти покой тяжело обрести.

Сурин, правда, сперва не очень-то и расстроился. Напротив, счастлив был, что его живьем не сожрали или кожу на перчатки для господина не пустили. Потом, конечно, осознал, на что его обрекли, но и в этом нашел выгоду. Среди мертвых зачастую весьма интересные собеседники встречаются. Да и лучше собутыльника трудно представить: никогда не напьется, закуски сверх меры не съест, в конце концов – охранит безмятежно спящего перепившего товарища. Кто рискнет такого ограбить или другой вред причинить, ежели рядом умертвие или упырь какой-нибудь сидит, злобно глазами во все стороны зыркает. Из призраков вышли неплохие слуги – всегда о приходе гостей заранее предупредят, последят за ними, чтобы те ничего лишнего из дома не прихватили. Словом, одни плюсы, с какой стороны ни погляди.

Построил мой предок маленький домик в первой попавшейся деревне и принялся жить себе в удовольствие. Говорят, жена Сурина сначала была не очень довольна особенностью мужа. Конечно, какой женщине понравится, что в собственном жилище нигде уединиться нельзя. Ты себя из лохани поливаешь, а рядом призрак какого-нибудь сластолюбца печально вздыхает об упущенных возможностях. Но ничего, потом привыкла. Даже удовольствие своеобразное от этого получать стала. Привидения же льстили на все голоса, боясь разгневать супругу новоявленного некроманта. Каждой женщине приятно будет, если в день столько комплиментов от известных в прошлом дамских угодников получаешь. И опасности для чести никакой нет. Призраки нематериальны и могут воздействовать только на предметы. То есть тарелки побить да дверьми постучать – за милую душу, а вот человеку вред причинить уже никак не получается. Максимум дымкой сквозь тело просочатся. Неприятно, конечно, по спине ледяные мурашки пробегут, но ничего смертельного.

Так и жили. Сурин с призраками выпивал, жена его – флиртовала напропалую. Когда с соседками ссорилась, пакостничать разрешала. Кумушки мигом мириться прибегали. Естественно, как тут не прибежишь, если из любого зеркала на тебя мертвец щерится в гнилозубой улыбке и среди ночи ставни сами хлопать начинают.

А потом война случилась. Наш тогдашний славный король Торий Первый не поделил что-то с соседним государством. То ли по торговым налогам не сошлись, то ли просто доспехами побренчать вздумалось. Мало ли. За все причуды правителей обычно простой люд отвечает. Наша деревушка-то на самой границе стоит. Вот она первой и должна была пасть. Жители даже в болота не успели уйти. Слухи о войне доходили, но им все не верили. До последнего надеялись, что уж их-то дом лихая участь минует. Донадеялись. Утром проснулись, а деревня в плотном кольце неприятеля. Во все времена с захваченными разговор был короткий: бабу на сеновал, мужика избить до бесчувствия, а лучше – насмерть, чтобы под ногами не путался да грабить не мешал. А потом огонька в деревушку подпустить, дотла все выжечь, чтобы на долгие годы память осталась.

Так бы, наверное, все и на этот раз случилось, если бы не Сурин. Зря он, что ли, столько лет в свите Темного Бога пробыл и жизнь сохранил. На такие бесчинства нагляделся, что до самой смерти кошмарами мучался. Наверное, потому и пил без меры.

Словом, поглядел на все это Сурин и стремглав на кладбище кинулся. Уж не знаю, о чем он там с мертвецами толковал, только пополз с болота странный зеленоватый туман, плотным саваном и деревню укрыл, и неприятельский отряд. Моя пра-пра-пра-и-так-далее-бабушка мигом сообразила, что к чему. Разослала домовых призраков по соседям со строгим наказом запереться на все засовы и ни двери, ни окна ни в коем случае не открывать. Крестьяне, мысленно уже простившиеся с жизнью и имуществом, с радостью повиновались. Тут-то и началось. Из тумана каких только звуков не раздавалось. И чавканье голодное, и шебуршанье непонятное, будто полчища крыс бесчинствуют, и стоны, от которых кровь в жилах стыла. В ставни мертвецы стучались, впустить их просили. Ничего, местные жители стойкими оказались – перетерпели. Уши заткнули, под кроватями попрятались и носа наружу не казали. Даже домашняя скотина по амбарам не мычала, опасалась к себе лишнее внимание привлечь. Только местный священник, который давно уже на «отродье Темного Бога», как он Сурина называл, зуб затаил, прильнул поначалу к окну, все силился разглядеть, кого давний недруг на помощь кликнул. Не знаю, что он там увидел, но за один день седым как лунь стал и до скончания дней своих заикался. Любопытство никогда и никого до добра не доводило.

Неприятелю хлеще досталось. Когда через сутки туман развеялся без следа, около деревни только гнутые доспехи валялись, насквозь ржавые, будто год в воде пролежали. Никто живым не ушел.

Соседи, ранее недолюбливающие Сурина, чествовать его за спасение хотели, все выспрашивали, как ему удалось деревню спасти. Но тот лишь отмалчивался, глаза виновато отводил. Жене запретил даже упоминать об этом подвиге. Говорят, неделю спать не мог от кошмаров, кричал так, будто его заживо резали. В итоге запил по-черному и вскорости от винной горячки умер. Так никто и не знает, какие силы он тогда на помощь призвал.

У меня на это свои соображения имеются, но мне лишний раз о них подумать страшно. Удивительно только одно: Сурин был единственным из нашего рода, кто ни разу после смерти не восставал. У моего семейства особенность такая – много веков должно пройти, пока душа окончательный покой обретет. То и дело в коридорах замка можно встретить призраки давно усопших родственников. Но никто и никогда Сурина не видел, будто он с душой намного раньше смерти простился. Наверное, жуткую плату потребовали мертвецы за спасение деревни.

Король, узнав про подвиг простого сельского жителя, даровал безутешной вдове и малолетнему сыну героя наследный титул барона. И не поскупился денег щедрой рукой из казны отсыпать на возведение замка. Вот такой была в действительности история возникновения моего рода.

Постаравшись придать себе как можно более грозный вид, я нахмурил брови и решительно распахнул дверь. Потом, не глядя по сторонам, быстрым шагом подошел к креслу и уселся в него, постаравшись как можно более эффектно откинуть полы мантии. И только после этого осмелился взглянуть на незваную гостью.

Старый Тоннис был! прав, девушка действительно оказалась весьма и весьма привлекательной. Фигурка стройная, волосы темные, убранные в длинную косу, глаза пронзительно-синие, личико достаточно миловидное, с трогательными ямочками на пухлых щеках. Но первоначальное впечатление наивности портила достаточно тяжелая линия подбородка и упрямо сжатые губы. Видать, девица поспорить не промах.

Я внушительно кашлянул, пытаясь не обращать чрезмерного внимания на откровенно низкое декольте простого ситцевого платья незнакомки, и выжидающе приподнял бровь. Ну, красавица, ты ко мне в гости пришла, тебе разговор и начинать.

Девушка неожиданно улыбнулась и окинула меня столь же изучающим взглядом. Я кашлянул еще раз и гордо приподнял голову, пытаясь придать себе как можно более неприступный и зловещий вид. В конце концов некромант я или нет? Зря, что ли, люди меня боятся?

– Таша, – внезапно прервала затянувшуюся паузу девушка и протянула мне узкую ладошку тыльной стороной вверх, словно намекая на то, что я должен припасть к ее руке.

– Вулдиж, – в свою очередь представился я, откровенно игнорируя этот жест. Улыбнулся и небрежно обронил титул: – Барон.

– Очень приятно. – Поняв, что я не собираюсь целовать ей запястье, девушка тут же смущенно отдернула руку.

Кокетливо склонила голову набок и резко подалась вперед, давая мне чудную возможность без проблем заглянуть в вырез ее платья. Я лениво почесал кончик носа, чудовищным усилием воли продолжая глядеть девушке прямо в глаза. Очень занимательно, уж не соблазнить ли меня явилась эта юная леди?

– Я слышала, вы увлекаетесь черным колдовством, – произнесла Таша, с некоторым разочарованием наблюдая за моей реакцией.

– Я потомственный некромант, – поправил я, с интересом ожидая дальнейшего развития событий.

Еще никто и никогда не пытался так явно затащить меня в постель. Хотелось бы знать, зачем это понадобилось незнакомке.

– Разве это не одно и то же? – с волнующей хрипотцой в голосе поинтересовалась девушка, словно случайно проведя ладонью по своей шее.

Я невольно проследил за этим движением, потом хмыкнул и принялся в мельчайших подробностях представлять на месте милого создания старого приятеля упыря, который прочно обосновался в подвалах моего замка. Давно и не мной замечено: хочешь совладать с неуемным желанием, вспомни что-нибудь мерзкое и отвратительное – мигом всю охоту отобьет.

– Нет, – через пару секунд спокойно ответил я, с омерзением рассматривая гостью.

Уж больно ярким и тошнотворным вышел в моих мыслях упырь. Склизкая бородавчатая кожа, гнилостный аромат из черного провала рта, мутные, затянутые бельмами глаза. Так что ничего удивительного в такой реакции не было. Для меня, по крайней мере.

– А в чем разница? – спросила Таша, оторопело взирая на гримасу отвращения, которая исказила мое лицо.

– Во многом, – пожал я плечами. Подумал немного и пустился в длинное путаное объяснение: – Черное колдовство базируемся на подчинении живых людей чужой воле, что запрещено всеми законами святой инквизиции. Поэтому тот, кто занимается этим, сразу же становится преступником. Некромант же работает только с упокоенными, которые, согласно положениям Всеобщей Хартии Магов, считаются предметами неодушевленными. Только из-за этого святая инквизиция мирится с нашим существованием. Если когда-нибудь некромант обратит свое искусство во вред живому человеку, то он будет вынужден отвечать перед судом по всей строгости закона.

– А если речь идет о самозащите? – с каким-то нехорошим воодушевлением перебила меня Таша.

– Самозащита тоже разная бывает, – протянул я. – Ты же не будешь обороняться мечом против маленького ребенка, который, балуясь, кинул в тебя яблочным огрызком. Некромант имеет право воспользоваться своей силой только в двух случаях. Во-первых, если против него стоит такой же маг. Во-вторых, если в противном случае гибель грозит множеству людей.

– Вон оно как, – с явным разочарованием произнесла Таша, откидываясь на спинку кресла.

Я в свою очередь с облегчением вздохнул, поскольку соблазнительное декольте отодвинулось от меня на достаточное расстояние.

Девушка немного помолчала, задумчиво теребя выбившуюся из косы прядь темных волос, потом негромко спросила:

– А если на тебя нападут разбойники? Имеешь ли ты право защитить Себя колдовством или должен полагаться только на свое умение обращаться с мечом?

Я удивленно изогнул бровь, услышав, с какой легкостью гостья перешла на «ты», но решил не заострять на этом внимание. Давненько со мной живые не фамильярничали, тем более – женского пола.

– Если разбойник вызовет меня на поединок, то я ни в коем случае не должен пользоваться магией, – с неохотой принялся я втолковывать девушке основы кодекса некромантов. – Это будет нечестно. Все равно что отнять у несмышленого малыша игрушку, пользуясь силой взрослого. Но если разбойник нападет на меня исподтишка, то тем самым он покажет, что правила честного боя созданы не для него. Следовательно, и я не обязан их соблюдать по отношению к разбойнику в этом поединке.

– Другими словами, колдовством ты воспользуешься, – поморщившись, перебила меня Таша.

– Да, – кивнул я. – Только, наверное, постараюсь не убивать неразумного. Чтобы потом не получить судебного разбирательства. Пока святой инквизиции докажешь, что имел полное право так поступить… Словом, кучу времени потеряешь.

Девушка молча смотрела на меня с непонятным выражением непроницаемых синих глаз. Будто хотела меня еще о чем-то спросить, но стеснялась. Когда пауза затянулась до неприличия, я улыбнулся и задал самый волнующий меня вопрос:

– А почему, собственно, вы… ты об этом меня расспрашиваешь? Неужели собираешь сведения о жизни некромантов? Не думал, что подобная тема может заинтересовать молодую симпатичную девушку.

Таша на миг скривилась, словно от сильной боли, но тут же вновь вернула на лицо равнодушную маску. Но этой секундной потери самообладания мне вполне хватило, чтобы разглядеть на дне зрачков девушки настоящее отчаяние. Чем дальше, тем все занимательнее. Сдается, Таша ко мне явилась далеко не по доброй воле.

– Я хотела… – запинаясь, начала собеседница.

Замолчала и неожиданно сгорбилась, спрятав лицо в ладонях. Я не вмешивался, терпеливо дожидаясь продолжения. Давно прошли те времена, когда жалобные вздохи могли вывести меня из состояния равновесия. Да и потом, не доверяю я как-то подобным тщательно разыгранным спектаклям.

– Моей жизни угрожают, – наконец глухо призналась Таша, следя за моей реакцией через растопыренные пальцы.

– Вот как? – с вежливым безразличием переспросил я. – Сочувствую.

Глаза девушки яростно и зло блеснули, и она напряженно выпрямилась в кресле, одарив меня полным ненависти взглядом. Я ответил отстраненной улыбкой, заставив собеседницу побледнеть от тщательно сдерживаемого бешенства. Замечательно, а какой реакции она от меня ожидала? Что я, прельстившись ее фигуркой и смазливым личиком, схвачу меч и побегу убивать неведомых обидчиков? Милая девочка, я не был бы некромантом, если бы с малых лет не научился ставить разум превыше сиюминутных порывов и телесных желаний.

Естественно, вслух я ничего не стал говорить. Лишь вальяжно развалился в кресле, с искренним любопытством ожидая продолжения представления.

– Люди говорили, что у вас сейчас тяжелое финансовое положение, – вновь перешла на сухой официальный тон Таша, с демонстративным презрением окидывая взглядом довольно бедную обстановку кабинета. Я задумчиво почесал подбородок, только сейчас заметив влажные разводы на стенах. Надо же, и тут крыша протекает. Этим летом дожди превратились в настоящее стихийное бедствие.

– Возможно, – не стал отрицать я очевидного.

Гостья перевела взор на меня и фыркнула, будто недоумевая, что она делает встоль жалком месте. Я в свою очередь нахмурился. Еще чуть-чуть, и несносная девчонка с треском вылетит из замка. У каждой наглости и нахальства должны быть определенные пределы.

– Я бы хотела нанять вас, – продолжила тем временем Таша, словно не замечая моего недовольства. – Для моей охраны.

– Нанять? – не сумел сдержать я изумленного восклицания.

Окинул придирчивым взглядом простенькое платьице неожиданной работодательницы, про себя отметил полное отсутствие украшений. Забавно, очень забавно. Как-то не тянет нежданная гостья на знатную или богатую даму.

– Да, нанять, – подтвердила девушка, несколько обиженная невежливым осмотром. Горделиво задрала подбородок и процедила сквозь зубы: – Люди говаривали, что вы иногда беретесь за выполнение подобной работы. Я хорошо заплачу, не сомневайтесь.

– В таком случае позвольте ознакомить вас с моими условиями, – сказал я и, не дожидаясь ответа, монотонно забубнил: – Во-первых, я должен еще до заключения договора узнать все особенности предстоящей работы: кто вам угрожает, почему, как давно. Словом, до мельчайших подробностей. Во-вторых, поскольку вы нанимаете меня в качестве телохранителя, то обещаете беспрекословно выполнять все мои требования. Иначе я не могу гарантировать сохранность вашей жизни и здоровья. И в-последних, вы платите аванс в половину стоимости договора. Остальное – после завершения дела.

– Аванс? – внезапно сильно смутилась девушка. – А каким он обычно бывает?

Я склонил голову, безуспешно пряча язвительную ухмылку. Похоже, мои предположения оправдываются. Девица бедна, словно церковная мышь. Иначе она даже не подумала бы отправиться за помощью к некроманту, а наняла бы человека, занимающегося подобными делами профессионально. Обычно к нам обращаются совсем уж в крайних случаях.

– Мой гонорар обычно лежит в пределах от тридцати до пятидесяти золотых, – произнес я, пристально наблюдая за реакцией собеседницы. – Все зависит от сложности дела. Полагаю, в вашем случае аванс будет не меньше двадцати монет.

Девушка сначала вспыхнула как маков цвет, потом так же стремительно залилась мертвенной бледностью. Любой неупокоенный сейчас бы позавидовал ее цвету лица. Ну-с, дорогая, и что вы скажете мне в ответ? Могу поклясться родовыми склепами, что таких денег у вас в помине нет и никогда не было.

– Двадцать монет, – прошептала Таша. – Я… Я не думала, что это будет так дорого.

– Я могу сделать скидку, – пожал я плечами и тут же жестокосердно продолжил, словно не заметив, какой безумной надеждой загорелись глаза девушки: – Пятнадцать золотых, и ни грошиком меньше. И то только из-за вашего очаровательного личика.

На самом деле у меня на языке вертелось название совсем другой части тела прекрасной незнакомки, которую практически не скрывал лиф платья. Но я благоразумно смягчил выражение. Наш род всегда отличался галантным отношением к женщинам. Не будем позорить добрую честь семейства только во имя красного словца.

Таша неожиданно всхлипнула, словно прочитав мою недостойную мысль, и с отчаянием утопающего схватилась за шнуровку лифа. Путаясь в петельках, принялась ее распускать, даже не глядя в мою сторону. Я какой-то миг оторопело взирал на это действие, потом закашлялся и густо покраснел. Вот оно как. Неужели дело обстоит настолько серьезно, что девица решила расплатиться натурой? Интересно, кто или что ее так напугало? Ведь сразу видно, что никогда ранее ничем подобным не занималась.

И внезапно мне стало стыдно за свое поведение. А еще потомственный некромант, драконьего помета мне на могилу! Что бы сказала моя матушка, если бы узнала, что ее ненаглядный единственный сынок, пользуясь положением, запугивает беззащитную девицу, попавшую в безвыходную ситуацию, и заставляет ее торговать телом? Даже представить страшно. Боюсь, столь бурного выяснения отношений родовой замок точно бы не перенес, в прах рассыпавшись от темперамента несравненной леди Аглаи.