Текст книги "Ты мой грех (СИ)"
Автор книги: Элена Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10
Кирилл
Претенциозно осматриваю бар. Рабочим нужно поставить памятник, ведь они справились в кратчайшие, практически нереальные сроки.
Новая барная стойка из светлого дерева сияет глянцем. Дубовые столы, роскошные кожаные диваны, новые панорамные окна… Сцена осталась старой, но на ней поменяли пол, добавили софитов и обновили ширму. Микрофон тоже новый. Ну и, конечно, вывеска. Она теперь притягательно светится, призывая посетителей заглянуть в бар и послушать голос Ассоль.
Как и обещал, я заказал выбранные ею костюмы. Новую мебель для гримёрки уже привезли. Зеркало, шкаф, всевозможные стеллажи, кресло и удобный диван, на случай если Ася захочет прилечь и расслабиться. Чёрт, возможно со мной…
Я создал для Аси комфортный новый мир… А взамен лишь хочу, чтобы она была со мной чуточку теплее. Долго размышляя о девушке, понял, что мне и самому приятны все эти хлопоты. Приятно ей угодить. И, конечно, сделать из неё звезду, как и обещал.
Вчера она сбежала, даже не попрощавшись. Я заметил её отсутствие не сразу, только когда мы с Ольгой закончили обсуждать проект. Она тоже заметила отсутствие Аси. Как-то заметно расслабилась и вновь начала меня обольщать, как делала всегда. Но именно вчера мне это было неинтересно.
Не буду скрывать, я часто трахал эту девчонку, потому что она всегда была не против. Иногда нам даже бывало весело. Однако вчера меня раздражала её назойливость. Цвет помады, томные взмахи ресниц и пошлые слова, которые слетали с её языка, вся её фальшивая и неестественная красота раздражали меня… И эта огромная ненатуральная грудь… И её рука, шарящая в моих брюках.
Ольга покинула бар, не получив желаемого. А я около часа поглядывал на экран айфона, с трудом сдерживая порыв позвонить Асе. Но так и не позвонил, намеренно зарывшись в дела и заботы. До глубокой ночи помогал рабочим. А уже ранним утром отдал распоряжение своему помощнику разослать приглашения на вечеринку в честь открытия обновлённого бара.
Мой статус обладал неоспоримым плюсом – у меня было много богатых и влиятельных знакомых, которым иногда нечем было себя занять. И они любили вечеринки.
Часы показывают восемь вечера, когда Ася неуверенно переступает порог гримёрки. Замечает меня – и её щеки вспыхивают. Не знаю, что смущает её сильнее: мои старания, моё присутствие или цветы в вазах, расставленные по всем горизонтальным поверхностям комнаты.
Это был какой-то неконтролируемый порыв – заставить здесь всё цветами. Я не знал, какие она любит, поэтому скупил почти всё, что было в цветочном магазине за углом. Продавец около часа пытался организовать доставку, но в итоге мне помог бармен Артём, и мы сами принесли сюда цветы.
Ася никак не комментирует обстановку и царящий здесь аромат. Наоборот, выглядит так, словно я обидел её таким вниманием. Конечно, она же, чёрт возьми, замужем! О чём я думал, вашу мать?
– Ты оценила вывеску? – спрашиваю, сведя брови к переносице. – Наверняка же заметила её, когда сбегала вчера через парадный вход. Я спросил у рабочих, они сказали, что ты буквально улепётывала. В чём дело, Ассоль? Ты хочешь отказаться? Передумала выполнять свою часть сделки?
Я и не думал, что меня так задел её молчаливый побег. Но, оказывается, задел.
– Если бы я передумала, то не пришла бы сегодня, – тихо выдавливает Ася. Ошарашенно смотрит на цветы, не решаясь пройти дальше порога.
– Я ценю в людях уравновешенность и надёжность. Так что, вот договор. Давай покончим с этим. Подпиши.
В моей руке документы и ручка. Второй рукой я похлопываю по светлой коже дивана, на котором восседаю уже больше часа в ожидании девушки.
Она двигается в мою сторону. Ставит сумочку на диван. Забрав договор и ручку из моих рук, не садится рядом, конечно же. Проходит к большому зеркалу, напротив которого стоит удобное кресло. Ася осторожно в него опускается и перелистывает страницы договора. Но мне совсем не нужно, чтобы она в него вчитывалась. Мои юристы умеют составлять грамотные документы, надо отдать им должное.
– Подписывай и начинай переодеваться, – резко говорю я командным тоном, заставляя Асю вздрогнуть. Поднимаюсь с дивана и приближаюсь к девушке. Встаю за её спиной, схватившись за спинку кресла. Девушка смотрит на меня через отражение в зеркале. – Сегодня там аншлаг, – шепчу, склонившись к её волосам, и шумно втягиваю носом аромат её парфюма.
Ася вытягивается в струночку. Её спина становится идеально прямой. Вижу, что она начинает дышать часто и поверхностно, вперив бездумный взгляд в документы. Потом быстро царапает ручкой свою подпись и протягивает мне бумаги через плечо.
Хорошая девочка.
Забрав бумаги, иду к двери, не разрывая зрительного контакта с ней.
– Твои костюмы в шкафу. За сценой теперь сидит ди-джей, у него есть весь твой репертуар. Перед выступлением согласуй с ним всё… Я буду в зале.
– Ты останешься на весь вечер? – неожиданно спрашивает Ася, всё ещё наблюдая за мной сквозь зеркало.
– Я буду здесь каждый вечер, – обещаю с ухмылкой.
Знаю, не это она ожидала услышать…
Под её тяжёлый вздох покидаю гримёрку. Прежде чем пойти в зал, выхожу на улицу через чёрный вход и сажусь в машину. Открыв договор, перечитываю. На самом деле один из его пунктов наверняка взбесит Асю. Помимо того, что я являюсь её работодателем, она передала мне права на свою сольную карьеру. Я стал её исполнительным продюсером. Могу распоряжаться её талантом, как только захочу. И уже сегодня в баре присутствуют люди, которые могут помочь мне сделать из Аси звезду. Музыкальные продюсеры, владельцы музыкальных студий… И теперь всё зависит от самой Аси. Но я уверен, что она их очарует.
Бережно убираю договор в папку. Папку прячу в бардачок. Покинув машину, вновь захожу в бар, пользуясь чёрным входом. Когда прохожу мимо гримёрки, мои ноги сами по себе прирастают к полу. Смотрю на закрытую дверь, потом бросаю взгляд на часы на запястье. У Аси ещё полчаса до выхода на сцену, и, возможно, сейчас она примеряет платья. И это чертовски заманчивая причина заглянуть сейчас в гримёрку. Чувствую себя извращенцем, всерьёз размышляя об этом…
Однако прежде, чем принимаю решение – уйти в зал или распахнуть дверь гримёрки (а я всерьёз хотел это сделать) – Ася сама появляется в дверях. Замирает, увидев меня. Не решаясь ни выйти, ни войти обратно. А я, остолбенев, пробегаю торопливым взглядом от её макушки до стройных щиколоток. А потом ещё и ещё, вверх и вниз, не в состоянии насмотреться…
Мой взгляд блуждает по её красивому лицу и вроде целомудренной линии декольте, но я пожираю эту линию глазами так, словно вижу не платье, а обнажённую грудь. Любуюсь её локонами, которые она собрала в весьма скромную причёску, но открыла при этом длинную шею. Смотрю на изгибы её тела, тонкую талию, обтянутую платьем.
Вроде наряды, выбранные Асей, были достаточно скромны! Я же видел их в журнале и даже разглядывал, когда сам лично вешал в шкаф. Но теперь она словно надела что-то другое. Что-то мегасексуальное! Такое, что не голос, а её тело вновь будет приковывать внимание окружающих.
Чёрт! Во что я должен нарядить её, чтобы не чувствовать этого жжения в груди от вдруг проснувшейся ревности? И чувства собственничества, которое раньше никогда не испытывал по отношению к женщине.
Платье целомудренно закрывает колени, но даже щиколотки девушки выглядят вызывающе. Или у меня крыша поехала?
Душевные стенания, видимо, отпечатываются на моём лице, потому что Ася бросает взгляд на своё платье и туфли, а потом испуганно спрашивает:
– Что-то не так?
– Всё не так, – не скрываю я раздражения, приближаясь к девушке. – Ты не могла бы надеть что-то другое?
Схватив её за кисть, почти волоком тащу обратно в гримёрку. Старательно игнорирую разряды молний, пробегающие там, где соприкасается наша кожа. Если перестану их игнорировать, не смогу отпустить её руку, буду удерживать в своей. Но скоро мне станет этого мало, и я захочу завладеть ещё какой-нибудь частью её тела.
Твою мать, что со мной происходит?
Ася сама выпутывается из захвата моих пальцев. Смотрит на меня с негодованием и толикой злости.
– Ты сам просил меня выбрать! – говорит с волнением и возмущением одновременно. – Я вообще не нуждалась в новых костюмах. А сейчас… прости, если не оправдала твоих ожиданий.
Смущённо одёргивает и без того длинное платье. Избегает моего взгляда.
– Всё не так, ты наоборот слишком стремительно оправдываешь мои ожидания, – всё ещё раздражённо выплёвываю я. Распахнув дверцы шкафа, перебираю платья, но они выглядят почти так же, как то, что на ней, когда оно ещё было не на ней… Чёрт!
Захлопываю шкаф. Вновь пробегаю взглядом по её телу. Никогда бы не подумал, что эта девушка – мама. Невозможно представить её в ещё более прекрасной форме, в какой она наверняка была до беременности.
– Так мне менять платье? – Ася ставит руки в бока и полностью копирует моё раздражение.
– Нет, – мой голос болезненно скрипит. – Ты прекрасно выглядишь. Прости…
Сначала она смотрит так, словно сомневается в моей вменяемости. Я и сам уже сомневаюсь, если честно. Потом Ася опускает взгляд в пол, и её щёки вмиг розовеют. Даже обычный комплимент от мужчины вгоняет эту девушку в краску. Или так на неё действуют только мои комплименты?
– Мне нужно познакомиться с ди-джеем. Обсудить репертуар… – словно оправдывается она, отступая к двери и хватаясь за ручку.
Я двигаюсь в сторону Аси. Сам открываю дверь, придерживаю, чтобы она вышла, и с жадностью вдыхаю запах её парфюма.
Хочется уткнуться носом в гладкую кожу на шее, припасть губами к тому месту, где еле заметно пульсирует венка. Втянуть запах не только её духов, но и кожи. Приблизиться к её губам своими губами. Подразнивая, завладеть нижней. Насладиться её дыханием, опаляющим мои губы, а потом завладеть её ртом – и будь что будет.
Если пошлёт, меня всё равно это не остановит. Не сегодня – значит, завтра. Она всё равно ответит мне взаимностью. Ведь ответит, чёрт возьми?
От жарких мыслей член моментально каменеет. Моё дыхание учащается, во рту пересыхает.
– Кирилл, – её тихий голос врывается в моё разгорячённое сознание. – Дай мне пройти.
Оказывается, я преграждаю Асе путь, заняв собой весь дверной проём.
Тело меня почти не слушается… С огромным трудом смещаюсь в сторону. Ася выходит, бросив на меня какой-то странный нечитаемый взгляд, и быстро удаляется по коридору в сторону сцены. Заворожённо смотрю ей вслед, и лишь одна мысль теперь бьётся в моей голове.
Я гнал эту мысль целый месяц, пока приходил сюда, чтобы послушать, как она пела. Закрывался от этой мысли, когда покупал бар и нанимал её мужа на работу. Но больше нет смысла лгать самому себе – я болен! Болен этой девчонкой. Попал в её сети, хотя она совершенно точно этого не хотела. Во всём большом городе она, наверное, единственная меня не хочет. И это не просто удручает. Это выводит из себя. Задевает самолюбие. И, увы, причиняет боль там, где вообще никогда не болело.
Блядь, попал ты, Соболев!
Моя болезнь, скорее всего, называется любовью. И лишь от этого недуга я не знаю лекарства.
Вашу ж мать…
Стремительно иду в зал. Окунаюсь в атмосферу приятного общения со старыми знакомыми. Здороваясь практически с каждым, время от времени поглядываю на сцену. С минуты на минуту она должна выйти. Наверняка будет шокирована публикой и её количеством. Надеюсь, это не помешает Асе хорошо выступить.
Когда ширма немного смещается в сторону, я занимаю столик, который заранее себе забронировал. Этот столик возле самой сцены. Я первый, на кого Ася посмотрит, когда выйдет.
Незатейливая музыка, которую крутил ди-джей, становится тише. Ассоль грациозно шагает по сцене, и я практически своей кожей чувствую все эти заинтересованные взгляды публики на её прекрасном теле.
Немного смутившись, она опускает глаза, и мы смотрим друг на друга. Я подбадривающе ей улыбаюсь. Ася негромко приветствует всех и желает хорошего вечера. Вновь смотрит мне в глаза, сжимая микрофон побелевшими пальцами, а потом начинает звучать музыка…
Но Ася так и не отводит взгляда, словно намереваясь петь только для меня.
Глава 11
Ася
Итак… у меня всё получится… Просто нужно расслабиться…
Я делаю частые глубокие вдохи и выдохи, заставляя лёгкие усиленно работать. Против воли мой взгляд фокусируется только на Кирилле, и я ловлю себя на мысли, что видеть его во время выступления уже вошло в привычку. На его губах расцветает подбадривающая улыбка, и я словно совсем забываю, где нахожусь. Перестаю ощущать липкие изучающие взгляды окружающих, и становится почти комфортно.
Мне и раньше приходилось выступать перед широкой публикой, но это было всего дважды. И я так же нервничала. Но, наверное, нервничала бы намного меньше, если бы кто-нибудь смотрел на меня из толпы незнакомых лиц так, как смотрит сейчас Соболев.
Сегодня мне совсем не хочется анализировать его взгляд и думать о том, что нас связывает. Сейчас я лишь хочу продлить это внутреннее спокойствие и отдать всю себя песне.
Рука, сжимающая микрофон, немного расслабляется. Музыка окутывает меня, и я с лёгкостью отдаюсь в её объятья.
Никогда не старалась петь правильнее, чище… Всё выходило само по себе… И теперь тоже не буду. Когда слишком стараешься, получается намного хуже. Поэтому просто остаюсь собой, растворяюсь в песне и в серых глазах, которые ни на секунду не отводят от меня взгляда.
Сегодня я решила начать своё выступление с песни Florence and The Machine "Never Let Me Go"*. Когда она заканчивается, и я вытягиваю последние ноты, происходит что-то совершенно необыкновенное. Бар заполняется громкими овациями и улюлюканьем. И они искренние, а не формальные. Мощнейший заряд эмоций от слушателей придаёт мне уверенности. С трудом, но всё-таки поднимаю взгляд и смотрю на собравшуюся публику.
Моё внимание привлекают сразу две вещи. Во-первых, сам бар – сейчас я впервые вижу его обновлённым и доведённым до ума. Он невероятно дорого обставлен. И во-вторых, я, конечно же, сразу подмечаю уровень приглашённых гостей. Наверняка это друзья Кирилла, потому что они явно не уступают ему во внешнем виде. Сегодня в этом баре только богатые и успешные. Не чета мне…
Несмотря на их одобрение, я вновь опускаю взгляд. Слегка присаживаюсь в реверансе, после чего покидаю сцену. Ди-джей вновь ставит фоновую музыку, но я продолжаю слышать восторженные аплодисменты за своей спиной.
Быстро скрываюсь за ширмой. Встречаюсь взглядом с ди-джеем, и он показывает мне большой палец. Робко улыбнувшись ему, ухожу в гримёрку. Сетую на то, что здесь нет замка, чтобы запереться изнутри, как было в прежней. Сейчас я меньше всего хочу говорить с Кириллом, но словно уже предчувствую его приближение.
Расхаживаю туда-сюда, ощущая, как дрожат руки. Сама не понимаю, чем вызвано такое волнение, но и успокоиться никак не получается.
Дело определённо в сегодняшней публике… Нет, я ничего не имею против богатых и успешных, особенно когда они самостоятельно добились того, что имеют. Но вот некоторые взгляды показались мне слишком маслянистыми. Такими, после которых хочется помыться. А ещё эти взгляды были самодовольными и чертовски порочными. Наверное, и сам Соболев всегда смотрел на всех девчонок так же. Будто достаточно лишь щёлкнуть пальцем, чтобы получить любую… Вот как на меня сейчас смотрели.
Проходит не меньше двадцати минут, когда я понимаю, что Кирилл не придёт. Испытываю странное разочарование от этого, а потом тут же пытаюсь избавиться от подобных мыслей и чувств.
Хорошо, что не придёт! Вот как я должна думать!
Чтобы немного отвлечься, присаживаюсь в кресло и поправляю макияж. Внимательно осматриваю себя в зеркале. Особенно платье, на которое так странно отреагировал Кирилл. Оно достаточно скромное, несмотря на яркий принт. Таким и должен быть сценический костюм. Но взгляд Соболева… Он смотрел так, словно на мне совсем не было одежды!
Невольно поёжившись, смотрю на расставленные тут и там вазы с цветами. Розы разнообразных оттенков и сортов. Тюльпаны, хризантемы, лилии… Красивые композиции, украшенные бантами и цветной бумагой. Гримёрка выглядит так, словно я звезда мирового уровня!
В груди зарождается тепло, руки вновь дрожат, но теперь эта дрожь вызвана совсем другими эмоциями. Никто и никогда не делал для меня столько, сколько умудрился сделать Кирилл за пару дней. И я чувствую признательность к нему. И гоню чувство влюблённости, которое когда-то испытывала.
Мне казалось, это чувство в далёком прошлом. Все эти годы я старательно училась жить без оглядки на него.
Неожиданный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть. До моего следующего выступления ещё пять минут, и, скорее всего, Кирилл пришёл меня проведать.
Старательно выкидывая из головы и сердца радость от его визита, поднимаюсь из кресла. Стук повторяется.
Странно, что Соболев вообще стучится.
Распахиваю дверь и тут же замираю как вкопанная. В коридоре стоят двое неизвестных мне мужчин. Одному на вид чуть больше пятидесяти. Второй, скорее всего, ровесник Кирилла. Оба одеты дорого и со вкусом.
– Добрый вечер, Ассоль, – обращается ко мне тот, что постарше. – Меня зовут Альберт Зиновьев, возможно, Вы обо мне слышали.
Я сначала неуверенно киваю, но тут же понимаю, кто стоит передо мной. О популярной студии звукозаписи Зиновьева уже слагают легенды. Мужчина работал с различными звёздами современной эстрады, но теперь всё больше сотрудничает с англоязычными артистами. А теперь он говорит со мной и мило улыбается тоже мне. Как такое возможно?
– Это мой сын Георгий, – указывает он на парня, стоящего рядом.
Тот протягивает мне руку и, ухмыльнувшись, подмигивает.
Я всё ещё чувствую неловкость, но заставляю себя пожать обоим мужчинам руки и отступаю от двери, чтобы впустить их в гримёрку.
– Вы прекрасно выступили, – без предисловий начинает Зиновьев. – И, пожалуй, я бы хотел с Вами поработать.
– Но я же спела всего одну песню, – отзываюсь ослабевшим голосом.
– Да, верно, – он вздыхает. – Но я боюсь упустить шанс, учитывая конкуренцию.
– Какую конкуренцию? – не понимаю я.
Мужчина не успевает ответить, потому что в гримёрку входит Соболев. Закатывает глаза, увидев моих неожиданных гостей, и тут же обращается к Зиновьеву:
– Хитрый жук ты, Альберт Викторович. Решил опередить всех, да?
– Я никогда не упускаю возможностей, Кирюш, – тепло улыбается мужчина. – В этом мы с тобой похожи.
– Но не сегодня, – отрубает Соболев достаточно резко. – Асе нужно на сцену. А вы заставляете её не только опаздывать, но и нервничать.
Всё это он говорит, глядя на меня в упор. Его взгляд вновь меня завораживает. А тепло, с каким смотрит, вселяет уверенность.
– Так что, Альберт Викторович, прошу немедленно покинуть гримёрку и насладиться выступлением Ассоль так же, как и все остальные, сидя в зале. А мы подумаем над вашим предложением.
– Мы ещё ничего не предлагали, – хмыкает Георгий.
– Но предложите же, – расплывается в улыбке Соболев.
Зиновьев окидывает меня взглядом, а потом вальяжно выходит из гримёрки. Его сын вновь мне подмигивает.
Я на грани обморока… Во-первых, потому что это всё похоже на сон. А во-вторых – что Кирилл позволяет себе так говорить с такой известной личностью.
– Ты поняла, что только что случилось? – Соболев очень быстро оказывается рядом и, схватив за плечи, заглядывает мне в глаза. – Дыши, Ась. Всё нормально.
Наверняка заметил моё полуобморочное состояние и то, как я с жадностью втягиваю носом воздух.
– Нет, не поняла, – признаюсь честно.
Кирилл улыбается. Успокаивающе проводит ладонями по моим плечам вверх-вниз, а потом склоняется так, что наши лица оказываются слишком близко.
– Как я и говорил – ты невероятно талантливая девушка, – заговорщицки шепчет он. – И своё обещание – сделать из тебя звезду – похоже, реализую слишком быстро.
Он делает порывистый вдох, а потом протяжно выдыхает, опаляя мои губы жаром своего дыхания. В его взгляде вспыхивает грусть.
– И мне впервые в жизни не хочется торопиться…
Что он имеет в виду? Не хочет торопиться? Что это значит?
– Ты станешь популярной, Ась, – объясняет Кирилл, словно прочитав мои мысли. – И это случится очень быстро. А я хочу подольше насладиться твоим обществом, пока ты просто Ася, а не популярная Ассоль. Вдруг ещё зазнаешься, – говорит он беззлобно и мягко улыбается.
Не сдержавшись, улыбаюсь в ответ. Зазнаюсь? Да уж, он определённо шутит!
Кирилл вновь гладит мои плечи и заворожённо смотрит в глаза. А я не могу отстраниться. Даже мысли не возникает это сделать, потому что его касания ощущаются совершенно естественными.
И это очень плохо. Очень, очень плохо… Боже, дай мне силы!
– Кирилл, – обращаюсь к нему, поборов спазм в горле. – Ты преувеличиваешь. Раздуваешь мои таланты, как из мухи слона.
– Хм… да, конечно… И именно поэтому Зиновьев прибежал к тебе после одного-единственного выступления. Поверь, я не имею к этому отношения. Ты заслуживаешь его внимания, Ась. Его и ещё многих, кто находится в зале. И ты сможешь выбирать, кому в итоге доверишь развитие своей карьеры. Мы сможем выбирать…
– Мы? – переспрашиваю, непроизвольно качнувшись вперёд. Так что наши носы на миг соприкасаются.
Осекаюсь, теряя нить разговора. Находясь к Кириллу так близко, не могу думать ни о его словах, ни о визите музыкального продюсера в свою гримёрку.
Мы оба дышим часто и неровно. Я сжимаю полы платья, чтобы не дать волю рукам. Взгляд Соболева неминуемо спускается к моим губам, которые я нервно прикусываю. Кирилл сжимает свои губы, стиснув челюсти. Болезненно морщится и медленно убирает ладони с моих плеч. Отступает.
– Тебе пора на сцену, – выдавливает хрипло.
Я слышу, как он громко сглатывает, вижу, как дёргается его кадык, как он всё ещё разглядывает мои губы.
Боже, мне нужно уносить ноги…
К счастью, дверь гримёрки открыта. Я стремительно проношусь по коридору и приближаюсь к ди-джею. Чувствую, как у меня горят щёки, потому что Кирилл идёт за мной следом, и его взгляд застыл на моей спине.
Заглянув в монитор, сверяюсь со списком репертуара, потому что из головы всё вылетело.
– Сейчас у нас Шер, – подсказывает Егор – так зовут ди-джея. – Сразу две песни.
Да, теперь мне придётся провести на сцене немного дольше. Не знаю, что страшнее: стоять там или быть в гримёрке с Кириллом наедине.
Бросаю взгляд через плечо, чтобы посмотреть в глаза Соболева, но оказывается, он уже ушёл. Наверное, вновь занял своё место рядом со сценой. Я тихо выдыхаю и зажмуриваюсь. Потом распахиваю глаза и расправляю плечи.
– Готова? – интересуется Егор, нажимая кнопки на компьютере.
– Да, – говорю решительно и шагаю на сцену.
На этот раз обвожу взглядом зал, заглядывая в каждое из лиц. Кирилл прав, нельзя упускать этот шанс. Возможно, я действительно смогу чего-то добиться. В этом будет заслуга Кирилла, и мне никогда с ним не расплатиться… Особенно теми способами, которые явно читаются в его глазах.
Сейчас он смотрит на меня так же. И я опять приковываю взгляд к его лицу, когда начинаю петь. Между нами вновь происходит магия. Словно мы одни в этом баре. И я пою лишь для него…
Кирилл комкает в руках салфетку. В пепельнице на столе тлеет недокуренная сигарета. Две верхних пуговицы его рубашки расстёгнуты, манжеты тоже, и рукава закатаны до локтей. Жилистые руки парня кажутся напряжёнными. И я знаю, какие они сильные. Кирилл, наверное, никогда в жизни не работал физически, зарабатывая деньги своим умом, смекалкой и умением рисковать по-крупному. Но я помню его руки на своём теле. И то, как они держали меня…
От этих воспоминаний мне почти не хватает воздуха на последних высоких нотах первой песни. С трудом их вытянув, быстро отвожу взгляд от рук Кирилла. Но смотреть в его лицо мне тоже становится проблематично. И вторую песню я пою, опустив веки.
В голове возникает образ сына. Как только это происходит, в уголках глаз начинают скапливаться слёзы.
Смог бы Олег меня простить, если бы узнал о моей лжи? Воспринимал бы Макса сыном и дальше? Или возненавидел бы нас обоих?..
А Кирилл? Как бы он отнёсся к тому, что я родила от него ребёнка?
Наверное, впервые в жизни я задаю этот опасный вопрос в своих мыслях. Никогда прежде не предполагала, что когда-нибудь смогу хотя бы думать об этом. Всегда считала, что Кириллу нет дела до таких вещей, как незапланированное потомство. Ведь у него определённо есть ещё дети. Сколько девчонок от него забеременнело? Ольга тогда долго загибала пальцы, перечисляя этих несчастных. Но прошло четыре года, и теперь я не помню, скольких она назвала…
Весь оставшийся вечер Кирилл меня больше не тревожит, позволяя побыть одной в гримёрке во время недолгих перерывов.
Я всё больше расслабляюсь, чувствуя при каждом выходе на сцену одобрение публики. Теперь я вижу, что здесь не только мужчины, как мне показалось вначале. Многие из них с жёнами… или любовницами, но это меня не касается. Однажды, набравшись храбрости, я даже встречаюсь глазами с Зиновьевым, и он смотрит на меня так, словно не ошибся с поспешными выводами. А взгляд его сына откровенно плотоядный, поэтому я быстро отвожу глаза от них обоих.
Когда мой репертуар на сегодня заканчивается, часы показывают глубоко заполночь. Присев в реверансе, благодарю всех присутствующих за внимание и поспешно ухожу со сцены.
Над уверенностью в себе мне ещё работать и работать, и Соболев в этом мог бы стать самым лучшим учителем. Ведь у него совсем нет проблем с самооценкой, и парень всегда знает себе цену.
Прежде чем переодеться, ненадолго вытягиваюсь на диване и прикрываю глаза. Скидываю туфли, издав тихий стон облегчения. И хотя физически я не устала, но вот морально выжата как лимон. Единственное желание, которое у меня сейчас имеется – это принять душ, чтобы смыть с себя взгляды окружающих. А потом забыться сном, чтобы не думать о Кирилле…
Лёгкий стук в дверь заставляет меня резко вскочить и принять сидячее положение.
– Войдите, – говорю негромко.
Никакой реакции. Встаю с дивана, на носочках подхожу к двери и распахиваю её. Встречаюсь взглядом с серыми глазами, которые, как и всегда, смотрят словно в самую глубь моего сознания.
– Ты одета? – спрашивает парень, хотя видит, что одета.
Пробегает по мне взглядом от макушки до босых ног, а потом вновь смотрит в глаза. Проходить внутрь, похоже, не собирается, продолжая подпирать плечом стену. Странно, что он больше не вламывается в гримёрку, как было раньше.
– У меня несколько предложений для тебя, Ась, – говорит Соболев, всё ещё стоя по ту сторону двери. – И не только от Зиновьева. Нам нужно обсудить некоторые детали. Собирайся, я жду тебя в машине.
– Какие детали? – немного отступаю в комнату, демонстрируя, что не против, если он зайдёт.
Однако Соболев не двигается с места.
– Мы обсудим это в машине, – отзывается он после секундной заминки. – Я отвезу тебя домой, ты не против?
Я неуверенно киваю. В его поведении что-то бесповоротно изменилось. И мне не по себе от этой перемены. Наглый, хамоватый и не терпящий отказов Кирилл был мне более-менее понятен. А вот уравновешенный и деликатный – совсем нет. Что от него ждать уже в следующую секунду?
– Я соберусь за пять минут, – обещаю ему, медленно закрывая дверь.
В его взгляде мелькает лёгкое разочарование. Серые глаза смотрят на меня до тех пор, пока зрительный контакт не обрывает захлопнувшаяся дверь. Но я чувствую, что Кирилл остаётся стоять на месте. И я тоже стою, словно вижу его сквозь дверное полотно. И мы будто смотрим друг на друга.
Вот такие у нас могут быть отношения. Он там, а я здесь. Между нами стена, дверь… неважно…
Тяжело вздохнув, отступаю и быстро переодеваюсь. Бегло осматриваю букеты с цветами. Мне хочется забрать их все, но я выбираю лишь скромный букет из девяти розовых тюльпанов и жадно втягиваю их аромат.
Выйдя из гримёрки, Кирилла там не застаю. По коридору проходит бармен Артём. Заметив меня, замирает и ухмыляется.
– Кто бы мог подумать, Ась, что нам так неслыханно повезёт! – восторженно заявляет он. – Все мечтают попасть на работу к Соболеву. Неважно, в какую из его компаний. Да и вообще плевать, чем заниматься. Лишь бы у него. А тут он сам пришёл в наш убогий бар и сделал из него конфетку. Сегодня я заработал столько, сколько за полгода здесь не зарабатывал! И это только чаевые.
Похоже, Артём, как и все остальные, очарован Кириллом. Соболев определённо заслуживает звание всенародного любимца.
Одариваю бармена улыбкой.
– Я очень за тебя рада, – говорю искренне.
Он подмигивает, бросает на прощание, что я очень хорошо выступила, и уходит в сторону зала. Артём сам его закрывает. А я всегда запираю запасной выход.
Погасив свет в гримёрке и коридоре, выхожу на улицу. Дважды поворачиваю ключ в замке и убираю его в сумочку. Обернувшись, вижу машину Кирилла и его самого рядом с ней. Неуверенно приближаюсь.
– Это твои любимые? – уточняет парень, глядя на букет в моей руке.
Непроизвольно подношу цветы к лицу, зарываясь носом в плотные бутоны. Ответ, наверное, не требуется, обожание тюльпанов написано в моём взгляде.
– Что ж… – протягивает Кирилл, распахивая пассажирскую дверь своей дорогущей машины. – Эти цветы на тебя похожи.
Я невольно улыбаюсь и неуверенно устраиваюсь на сиденье.
– И чем же? – спрашиваю, бросив быстрый взгляд в лицо Кирилла.
– Такие же нежные. И среди вычурности, к примеру, тех же роз, нужно внимательно присмотреться, чтобы понять, как они прекрасны. И что никакие розы даже в сравнение не идут. Ты как эти тюльпаны, Ась, – он наклоняется, помогая мне пристегнуться. – Твоя красота скромная, чистая, не порочная.
Сказав всё это, он закрывает дверь и обходит машину. У меня снова начинает кружиться голова, потому что от его слов я испытываю настоящее потрясение. Кирилл сейчас и Кирилл четыре года назад – это два разных человека. Раньше я никогда бы не подумала, что парень может быть романтиком.
Соболев опускается на своё кресло. С присущей ему вальяжностью заводит двигатель и плавно трогается с места. Я смотрю только вперёд, стараясь не разглядывать его профиль. Но всё равно время от времени кидаю искоса взгляд, потому что ничего не могу с собой поделать.
Кирилл кажется задумчивым. Он следит за дорогой, которая в этот поздний час абсолютно пустая. Или просто не хочет смотреть на меня. Но это даже к лучшему. Атмосфера между нами и так слишком напряжённая.
Спустя две минуты он всё-таки нарушает молчание.
– Нам нужно принять предложение Зиновьева, – говорит так, словно размышляет вслух. – Из всех остальных оно мне кажется самым реальным. К тому же Зиновьев известен своей целеустремлённостью. Всегда доводит до конца начатое.
– А он что-то предложил? – интересуюсь сдержанно, хотя внутри целый ураган эмоций.
