Текст книги "Обещание любви (СИ)"

Автор книги: Елена Липкан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Не отвлекайся дорогая, – прошептал Костя и его шаловливая рука нырнула за вырез ее шелкового халатика.

Глава 7

Дом, который купил Константин Васильевич, находился в том же районе. Оле стало чуть дальше добираться до школы, но ее это не беспокоило. Бестужеву больше волновало, как она сможет жить вместе с так называемым «старшим братиком».

– Мама, когда вы его купили? – прямо в лоб спросила девушка, едва переступив порог нового дома.

Стильная мебель, блеск паркета и плитки – об уюте нового гнездышка.

Мама оставила без ответа ее вопрос и попыталась перевести разговор на другую тему. Велорий плюхнулся на диван в гостиной и включил телевизор, который занимал полстены. Он уже чувствовал себя здесь как дома.

– Лорик, ты уже был здесь? – спросила Оля, видя полное отсутствие эмоций на его лице.

– Естественно, – он даже не оторвал глаз от экрана. – Я помогал отцу с покупкой и ремонтом дома.

– Почему я все узнаю последней!

– Участь у тебя такая. Кстати, твоя комната рядом с моей.

– Ну, уж нет, моя комната будет как можно дальше от тебя, – буркнула Оля, сильно раздраженная.

– Ну-ну, – лениво потягиваясь на диване, улыбнулся он.

Оля стала с любопытством осматривать двухэтажный дом, в котором ей придется жить вместе с настоящим дьяволенком. Несмотря на обиду и раздражение, что она узнала все последней, Бестужева не могла не заметить оригинальный и безупречный вкус дизайнера. На первом этаже была огромная гостиная, где, собственно, и расселся Велорий, щелкая пультом от телевизора; через арку в полукруглом выступе разместилась современная кухня, а по коридору правее находились спальня, ванная и туалет.

Девушка резво взбежала по лестнице на второй этаж. Здесь было всего две комнаты, душ и туалет. Нетрудно было догадаться, чьи это спальни. Оля открыла первую дверь и попала в светлую, явно девичью комнату. Из нее можно было выйти на балкон, что она и сделала – из широкой террасы, выходящей во двор дома, открывался вид на зеленая лужайку, по краю которой возвышались стройные кипарисы. Оля подняла голову к солнцу и зажмурилась от удовольствия. Это, несомненно, станет ее самым любимым местом: она сможет здесь загорать, рисовать или просто пить чай.

– Ну, вылитая кошка, греющаяся на солнышке.

Девушка подскочила от неожиданности и пристально посмотрела на Велория.

– Кто тебе разрешил войти в мою комнату?

– А я и не заходил, – Велорий улегся в шезлонг, в котором уже мысленно загорала Оля.

Бестужева осмотрелась, и ей стало понятно, каким образом он попал на балкон. Из его комнаты также была дверь.

Неужели ей придется делить это место с ним? Девушка что-то пробормотала себе под нос, а Велорий, наблюдая за ее реакцией, понял, что мысль делить балкон вместе с ним ее нисколько не радовала.

– Мне нужно занести коробки с вещами, – недовольно произнесла она.

– Отец уже выгрузил и они ждут тебя внизу, так что быстрее освободи проход от своего хлама.

– И ты не собираешься мне помочь? – удивилась Оля.

Велорий снял футболку и закрыл глаза, развалившись в шезлонге. Оля зарделась, поняв, что целую минуту пожирает его взглядом и не может оторваться. Ее, без сомнений, привлекало его тело, оно завораживало и притягивало.

– Ты не можешь здесь загорать, пока я таскаю тяжелые коробки! – крикнула Оля раздраженно.

– Разве? – ехидно ответил парень. Даже не открывая глаз, он каждым миллиметром кожи чувствовал ее взгляд.

– Ну раз так… – Оля побежал за вещами.

Велорий усмехнулся и потянулся, почему-то полностью довольный жизнью. Чуть погодя он понял, что проголодался и спустился вниз в надежде перекусить.

Дружной компанией Оля, Любовь и Константин попивали чай с ароматными булочками. В животе Велория заурчало, а рот наполнился слюной.

– Спасибо что меня позвали, – зло пробубнил он.

– Но ты сам попросил тебя не будить, – ответил отец. – А Оленька сказала, что ты так сладко спал, что она не посмела потревожить твой сон.

Велорий зыркнул на «Оленьку». Та послала ему мстительную улыбочку и языком слизала капельку джема с губы.

– Это была булочка с вишневым вареньем? – убийственным тоном спросил он, пальцем указывая на надкушенную булочку в ее руке.

– Да, и она последняя, к сожалению, – даже не думая о сожалении, весело ответила Бестужева.

Оле было все равно, с чем булочка. Но едва она узнала от Константина Васильевича, что булочки с вишней Велорий любит больше всего ей ничего не оставалось, как съесть их все. И по гримасе Лорика она поняла, что он тоже догадался об этом.

– Ты их все съела! – угрожающе прошипел он, подходя к ней зловеще медленным шагом.

– Да, и они были очень вкусные! – продолжала провоцировать его Оля, думая, что при родителях это безопасно.

Но чем ближе он подходил к ней, тем больше она волновалась.

– Мама! – вскакивая из-за стола, вскрикнула девушка, едва успев отскочить от демона мести.

– Прости, милая, но ты сделала это специально, поэтому я полностью на стороне Велория, – спокойно возразила Любовь Валентиновна.

– Но ты же МОЯ мама и должна быть на МОЕЙ стороне, – пятясь от своего преследователя, кричала Бестужева.

– Я помню, как ты обиделась и съела все мои трюфеля, хоть совсем их не любила, поэтому ты заслужила трепку, – ехидно улыбнулась ей мать, даже не думая помогать ей.

– Я же искупила свою вину! – запротестовала она, не сводя глаз с Велория, угрожающе надвигающегося на нее.

– То, что тебе стало плохо после того, как ты съела килограмм моих любимых конфет, не искупает твоей вины.

– Предательница! – жалобно взвизгнула Оля и с надкусанной булочкой бросилась наутек в свою комнату.

Она успела захлопнуть дверь перед самым носом Велория и только тогда облегченно вздохнула.

– Вот так тебе! – рассмеялась девушка, показывая язык в закрытую дверь.

– Я же говорил, что ты тупица! – послышался насмешливый голос за ее спиной.

Оля медленно развернулась и увидела Велория, стоявшего в проеме балкона в расслабленной позе.

«Ну конечно, как же она могла забыть про террасу!»

Харламов хищной поступью стал приближаться к ней, а Оля, лихорадочно оглядываясь, словно загнанная лань, искала пути к спасению. Прижавшись спиной к двери, она так сильно сжала булочку, что джем потек по ее пальцам. Ее преследователь был в шаге от нее, шанса на спасение не было.

«Еще чуть-чуть, еще немножко. Сейчас!». Только он подошел ближе, как Оля нырнула под его руку и уже стала победно ликовать, как всего лишь маленький толчок – и она оказалась распластанной на спине посередине своей кровати, а Велорий сидел сверху, отрезая все пути для побега.

Оля замахнулась, пытаясь швырнуть несчастную булочку в него, но он успел перехватить ее руку.

– Не смей кидаться моей последней булочкой, – спокойно проговорил он и, наклонившись, откусил сразу половину. – Ммм, – зажмурившись от удовольствия, промычал он.

Оля не могла пошевелиться, нервы были натянуты до предела. Его губы касались пальцев девушки, когда он откусывал кусочек за кусочком прямо из ее ладони. Оля закусила губу, едва сдерживая стон от странного и неведомого ранее ощущения.

– Ты уже все съел, может, встанешь, – это должно было прозвучать уверенно, но получилось жалобно.

– Я еще не доел, – и он стал медленно облизывать ее пальцы, красные от джема.

Девушка чувствовала его язык, зубы, слегка покусывавшие пальцы и застонала, покраснев от смущения. Оля даже не предполагала, что Велорий, всего лишь прикасаясь к ее пальцам, может довести ее до подобного состояния.

– Ну, все, – Оля вырвала свою руку из сладостного плена.

– Я так не думаю, – таинственно глядя на нее, произнес он. – Я вижу, по крайней мере, еще две капельки джема.

Оля лихорадочно вертела головой, пока наконец не увидела багряно-красные капельки варенья чуть выше груди, прямо на майке в области правого соска, который стал четко выделялся под легкой материей.

Она судорожно попыталась прикрыться руками, но предвидя это, Велорий снова взял в плен обе ее руки, вытянув их над головой.

– Я не могу дать пропасть не единой капельке варенья.

И его голова медленно стала опускаться вниз. Оля могла лишь видеть его макушку и чувствовать легкое дыхание на коже. Велорий слизнул первую капельку, и девушка непроизвольно дернулась. Было ощущение, что его язык раскален: место, которого только что он коснулся, пылало огнем.

Харламов, приподняв голову, взглянул ей в лицо. Несомненно, он-то знал, как действуют его прикосновения.

– Не надо, – взмолилась Оля. – Я больше никогда не буду есть твои булочки, поверь мне.

Велорий печально покачал головой.

– Ну, конечно, я тебе верю, но ты просто не знаешь, как сильно я люблю эти булочки, а ты ...

– Я больше не буду, отпусти меня, пожалуйста.

– Хорошо, – Велорий улыбнулся ей, но что-то в его улыбке настораживало. – Как только съем последнюю капельку джема.

Велорий склонил голову к ее груди и никакие попытки увернуться не спасли Олю от его властных губ.

Он прикусил ее сосок прямо через майку и стал посасывать, а девушка непроизвольно выгнулась к нему навстречу. Столько ощущений сразу пронзили ее… Оля думала, что взорвется от неведомых ранее чувств.

Прекрати, – кричало в ее мозгу, – не останавливайся! – заглушали чувства ее разум.

– Вот теперь все, – довольно проговорил он, пристально глядя на нее. – Я не позволил ни одной капельки пропасть даром. Жаль, пятно осталось.

Велорий встал и посвистывая, как ни в чем не бывало, покинул комнату.

Оля, пылая от жара, еще некоторое время не могла пошевелиться, а на ее майке осталось влажное красноватое пятно. Нужно было переодеться и заняться вещами, но ноги были ватными и не хотели подчиняться хозяйке, поэтому Оля еще некоторое время неподвижно лежала в кровати. Ее мысли были поглощены новыми ощущениями. И в мыслях об этом незаметно для себя заснула.

Велорий был не прав, кое-какие капли варенья он все же упустил. Проснувшись в полдень, Оля обнаружила, что ее волосы намертво слиплись и торчали в разные стороны.

– Ох, – Оля застонала, запустив руки в волосы, и ее пальцы запутались в безнадежно склеенных кудряшках.

Девушка решила принять душ. Мама как всегда оказалась предусмотрительной: в ванной, совмещенной с туалетом, уже висели полотенца (розовое с рюшами для нее и темно-синее для «братика»). Оля скривилась. Вероятно, это чисто девчачье полотенечко станет причиной новых насмешек со стороны Лорика. Она тяжело вздохнула, несмотря на то, что ее трудно было назвать модницей, девушка безумно любила всякие кружева и оборочки. И мама тоже знала эту ее милую особенность, покупая все, что только можно с ними. Но взглянув на ее одежду, трудно было догадаться об этом увлечении, так как девушка предпочитала джинсы, шорты, футболки и регланы. И только под всей этой грудой одежды она носила кружевное нижнее белье, порой даже сексуальное и откровенно просвечивающееся.

Оля разделась и зашла в стеклянную душевую кабинку. Вода зажурчала и прохладной массой обрушилась на нее, освежая и расслабляя. Девушка тщательно вымыла голову. Выключив воду, она открыла дверь и потянулась за полотенцем, но так и замерла. Харламов, собственной персоной, развалившись на закрытой крышке унитаза, сверлил ее насмешливым взглядом.

Оля открыла рот, чтобы завизжать, но он опередил ее.

– Если ты закричишь, то сюда прибегут отец и твоя мать, – он покачал головой, назидательно пригрозив ей пальцем. – Придется долго объяснять, почему ты крутишься передо мной в таком виде, пугая до полусмерти.

Оля схватила полотенце и быстро завернулась в него.

– Интересно, кто еще кого пугает? – прошипела Оля, смущенная и покрасневшая.

– Ты бы тоже испугалась, если б застала в душе гладильную доску.

– Глади… чего? – взвизгнула она.

– Здесь столько пара, а ты такая же плоская, немудрено, что я перепутал, – невинно ответил он.

Олю затрясло от злости.

– Ты, ты… да я тебя… – она хотела прибить его на месте.

Сжав кулаки, она выскочила из душевой и бросилась на своего обидчика.

– Аааааа!

Оля удивилась тому, что ее падение не причинило ей боли.

– Какая же ты дура! – услышала она под собой.

Бестужева открыла глаза, которые она зажмурила при падении, и встретилась взглядом с разъяренным Велорием. Каким-то образом она удачно приземлилась прямо на него, и они оба рухнули на пол. Правда, в этот раз ей повезло оказаться сверху, в то время как он болезненно морщился, прочувствовав всю твердость пола.

– Боже, ну почему я встретил тебя, – Велорий схватился за голову.

Едва она выскочила из душевой, он уже знал, что должно произойти. Его тело само собой дернулось к ней навстречу, оберегая от падения. Но кто же мог знать, что она врежется в него с такой силой, что опрокинет. Парню было чертовски больно, а его одежда промокла из-за этой «ходячей неприятности».

Как бы часто он не дразнил ее, но не мог же он признаться, что находит ее очень сексуальной. Велорий также не сомневался, что всего года через два ее фигура преобразится и станет идеальной. И сейчас она ерзала на нем, испытывая грань его терпения.

– Лорик, – жалобно простонала Оля, заметив гримасу боли на его красивом лице.

– Может, ты уже уберешь свои косточки с меня, – рявкнул он и спихнул ее на пол.

Его грубость всегда переключали в Оле невидимый рычажок, заставлявший ее дерзить в ответ.

– Тебя сюда никто не звал, – гаркнула она.

– Да я бы никогда сам не согласился увидеть столь убогое зрелище, – зло крикнул он, распахивая дверь. – Тебя мать зовет.

И Велорий, громко хлопнув дверью, исчез.

– Чтоб тебя, Лорик! – без особого пыла прошептала девушка, как всегда после стычек с Харламовым, выбитая из колеи.

За что она могла полюбить такого хама и грубияна? Неужели он думает, что ей бы не хотелось стать чуточку красивей и женственней! Зачем же задевать ее своими колкостями, ведь ей и самой горько от несовершенства собственного тела. До встречи с Велорием она никогда не считала себя хуже остальных, но постоянные колкие замечания в ее адрес заставляли усомниться в этом. Неужели она такая уродина, что не удостоилась ни одного хорошего слова от своего любимого.

Она могла бы стерпеть это, но не тогда, когда ей приходилось сталкиваться с обворожительным демоном каждый день.

Девушка прогнала прочь грустные мысли. Разве она позволит какому-то Лорику растоптать свою самооценку. Да никогда в жизни!

На переезд понадобилось всего два дня. Квартиры Харламовых и Бестужевых были проданы, и за счет этого был куплен симпатичный двухэтажный особняк. Оле он действительно очень нравился, даже то, что за соседней стенкой громыхала музыка, не раздражало ее. Она отрывалась на Лорика как и прежде, только теперь она тарабанила в его дверь, пытаясь заставить замолчать. Прошло уже две недели их совместного проживания, и, к счастью, они больше не сталкивались в душе. Велорий давно забыл об этом и продолжал все так же насмехаться над Бестужевой, смеясь над ее неуклюжестью. И будто бы назло Оля то и дело спотыкалась, ударялась и падала, замечая, как он закатывает глаза и обреченно качает головой. И все же она была несказанно рада видеть его каждый день, ведь так и не отказалась от своего плана: он обязательно должен влюбиться в нее!

– Пап, мы с друзьями идем в клуб! – сказал как-то Велорий за обедом.

– Отлично, возьми с собой Олю, – спокойно ответил Константин Васильевич.

– Ни за что в жизни!

– Почему? – все также спокойно спросил старший Харламов.

– Она несовершеннолетняя, ее не пустят.

– Но тебе 17 и ты тоже несовершеннолетний, – вставила Оля.

Велорий бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не ответил.

– Доченька, Велорию еще весной исполнилось восемнадцать, – спокойно возразила ее мама.

– Как?

– Так ты даже не знаешь дня рождения своего любимого… старшего брата, – ехидно проговорил Лорик. – Ты не доросла до вечерних клубов, – вдруг резко отрезал он.

Нет, она знала, вернее, думала, что знает. Как-то ей сказали, что он родился 15 августа. И она тогда еще обрадовалась: ведь ее день рождения было на два дня раньше.

В тот вечер Оля никак не могла уснуть, пытаясь угадать, с кем он сейчас веселится, сколько девчонок вешаются ему на шею и кто прижимается к нему в медленном танце. Она ревновала как никогда прежде. Оля уснула далеко за полночь, но ее сон был коротким, потому что в комнате было душно, а она забыла включить кондиционер. Очень хотелось пить. Девушка спустилась на кухню и налила стакан воды. Тихо скрипнула входная дверь и слегка пошатываясь вошел Велорий. На часах было полшестого утра. Оля глотнула воды, из темноты наблюдая за ним, оставаясь пока незамеченной. Вдруг у него зазвонил телефон и он ответил.

– Да, доехал без приключений, – Велорий говорил тихо, чтобы никого не разбудить. – Мне тоже понравилось, – ответил он на вопрос собеседника.

Оля затаила дыхание, по интонации голоса она была уверена, что он говорил с девушкой. Собеседник что-то сказал и Харламов рассмеялся.

– Обязательно повторим. Нет, ты абсолютно права, это было незабываемо.

Оля прикусила губу и вздохнула. Велорий повернул голову в ее сторону, но в темноте ничего не было видно. Девушка не желала выдавать свое присутствие. Была б она чуть наблюдательней, то поняла по прищуренным глазам и напряженной позе, что ее давно раскрыли. Велорий откинулся на диван и промурлыкал в трубку.

– С нетерпением жду нашей встречи. Пока, дорогая.

Бестужева даже не сообразила, что он отключил телефон и уже минут десять молчит. Медленно выглянув из-за арки, она увидела, что Велорий откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Неужели он заснул?

Еще немного постояв для верности, Оля на цыпочках подошла к юноше. Во сне его лицо было очень красивым. Мерное движение груди, расслабленное тело, все так и манило дотронуться до него. Оля вздохнула и наклонилась ближе, ей так хотелось прикоснуться к нему, что рука сама собой потянулась к его губам. И они оказались безумно мягкими и нежными. Девушка смотрела только на его губы, желая целовать и ласкать его.

– И что ты будешь делать дальше? – неожиданно зашевелились его губы.

Оля отскочила, его глаза были открыты, а она так увлеклась его ртом, что не заметила, как он наблюдал за ней…

– Ты не спал? – он усмехнулся, подтверждая ее догадку. – Тогда зачем притворялся?

– Было весьма любопытно. А вот почему ты подслушивала и караулила меня?

– Я… я… не подсматривала, просто… спустилась попить и ты пришел, и мне… – Оля путалась в словах, не зная, как оправдаться. – Твой телефон зазвонил и я не хотела мешать.

– Понятно, – он язвительно хмыкнул. – И как ты находишь мои губы?

Оля вспыхнула, он снова дразнил ее. Нужно было быстро убираться от него подальше. Немедленно!

– Ну ладно, спокойной ночи! Вернее, доброе утро, – Оля попятилась назад. – Я пойду спать!

– Не так быстро, – Велорий схватил ее за руку и резко дернул к себе.

Оля покачнулась и оказалась на его коленях.

– Ты мне так и не ответила: тебе нравятся мои губы или, может, глаза? – потом он задумался. – Девушки постоянно спорят по этому поводу, а ты что думаешь?

– Ты… это… довольно привлекателен, – промямлила Оля, находясь в опасной близости от него.

Его дыхание, с едва уловимым ароматом алкоголя, смешалось с ее собственным. Он смотрел на нее слегка затуманенными глазами. Что-то, чего не могла объяснить, будоражило девушку. Близость его тела заставляла Олю трепетать и желать его со всей своей невинной, девственной страстью.

Что она могла знать о желании или страсти? Разве то, что описано в книгах, могло передать всю ту бурю чувств, которая взыгралась в ней? Ее раздирали противоречивые чувства: ей безумно хотелось прижаться ближе к нему и в то же время убежать без оглядки, боясь собственных эмоций. Что-то необъяснимое творилось с ее телом, дрожь, никак не связанная с холодом, тяжесть во всем теле и приятное покалывание в тех местах, где его пальцы прикасались к ней. Неужели это и есть желание?

– Но все без исключения в восторге от моего тела! – немного иронично сказал Велорий, прервав ее мысли. – А тебе тоже нравится моя внешность?

Почему Оле показалось, что за самым обычным вопросом скрывается грусть?

– Да… – Оле хотелось ответить более уверенно, но ее слова больше прозвучали как вопрос.

Конечно же, ему прекрасно было известно, что он привлекателен, но он был сыт по горло тем, что в нем видят только красивое лицо и мускулистое тело.

«Какие у тебя очаровательные ямочки! Ты такой красивый! – только и слышал он. – Тебе надо было стать моделью, твоя фигура идеальна!»

Как же это надоело! Девчонок только и волновало, как бы заарканить его в свои сети и хвастаться перед подругами красивым бойфрендом. Велорий давно для себя решил точно так же использовать их, как они его. Даже секс стал для него лишь физической потребностью, он уже не верил в то, что они шептали ему в исступлении. Одна девушка сменяла другую. Как только они отдавались ему и признавались в любви, интерес быстро угасал. Он не верил в их любовь и искренность, но эта девочка, ставшая по прихоти судьбы его сводной сестрой, волновала его. Ей всего пятнадцать, слишком юная, неопытная и невинная. Что, если она изменится, как только он позволит себе коснуться ее. Не исчезнет ли ее очаровательная откровенность, милый румянец смущения и эта непорочная любовь к нему, светящаяся в глазах. Может ли он так рисковать?

– Нашел кого спрашивать, безгрудую малолетку, – скривился Велорий.

– Я не малолетка, – дрожащим голосом ответила Оля. – Уже в августе мне исполнится шестнадцать. Всего через два месяца.

– Вряд ли через два месяца ты станешь взрослей, сексуальней и… – он намеренно сделал паузу, проведя пальцем по ее виску, – …умней!

Несмотря на то, что от его почти невесомого прикосновения по всему телу поползли предательские мурашки, Оля вскочила с его колен.

– Вот увидишь, я стану лучшей для тебя, – уверенно проговорила она, ее глаза сияли таинственным светом. – Ты полюбишь меня! Обещаю! Спокойной ночи!!

Велорий задумчиво смотрел перед собой, но видел лишь яркий блеск ее глаз.

«Мне не хочется, чтобы ты взрослела. Потому что ты обязательно изменишься! Пожалуйста, останься собой и продолжай любить меня. Меня, а не школьную звезду Велория Харламова».

Глава 8

Велорий поступил в университет и уехал на целых полтора месяца в Крым с друзьями. Оле тоже безумно хотелось с ним, но его отказ был безоговорочным. И даже наступивший день рожденья не радовал Бестужеву. Кому не хочется, чтобы любимый был рядом в такой день. Пусть как обычно дерзкий и насмехающийся, но такой родной. В те редкие минуты, когда его глаза становились серьезными, что-то скрывая, Оля тонула в их глубине и хотелось отдаться во власть его чар. И пусть через секунду Велорий становился снова язвительным и колким, но даже эти ничтожно малые мгновенья делали девушку счастливой.

Свой шестнадцатый день рожденья Оля мечтала провести именно так: с друзьями до самого утра, не думая ни о чем, кроме веселья. Если б не одно «но»! Когда она мечтала об этом дне, то в ее фантазиях рядом всегда был Велорий, а в реальности его, увы, не оказалось.

И, возможно, Оле не было бы так больно, если бы он позвонил и поздравил ее. И телефон то и дело звонил, только поздравления были не от него.

– Ну и черт с тобой! – подумала Оля.

Она заставила себя о нем не думать, танцуя без передышки и смеясь до слез. И хоть друзья видели слезы украдкой, но никто не догадывался, что они вызваны отнюдь не смехом, а скрытой печалью.

Мать и Константин Васильевич ко дню рождению Оли полностью обновили ей гардероб и она щеголяла в новеньких вещах. С Бестужевой что-то произошло, потому что вся одежда, купленная ею, была полной противоположностью старой. Теперь объемные свитера заменили стильные, обтягивающие кофточки, штаны она поменяла на юбки и джинсы в облипку. Единственное, чему она не изменила, так это своему белью, оно оставалось таким же женственным и кружевным.

Велорий вернулся 29 августа, загоревший и невероятно привлекательный. Оля не могла поверить, что до сих пор злилась на него, но это было именно так. Едва он переступил порог дома, уставший и голодный, Оля набросилась на него с обвинениями.

– Ты не поздравил меня с днем рожденья!

Велорий равнодушно снял с плеч необъятный рюкзак и поставил на пол.

– Тебе тоже привет, – холодно бросил он и прошел на кухню.

Оля не собиралась оставлять все так и последовала за ним.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Он медленно наполнил стакан водой и полностью игнорируя ее присутствие не спеша стал пить. Оля раздраженно постукивала ногой по полу, готовая выхватить несчастный стакан с водой из рук Харламова.

Велорий закончил пить и посмотрел на нее изучающим взглядом.

– Ты изменилась, – Велорий задумчиво потер подбородок. – Только не могу понять: в чем?

Девушка обрадовалась и сразу же забыла о своей обиде. Конечно же, он не мог не заметить, что теперь ее одежда отличалась своей женственностью и утонченностью. Она улыбнулась.

– Вроде ты не выросла, – Велорий рукой провел линию от ее макушки к своему плечу, измеряя рост. – И грудь такая же маленькая.

Оля все еще машинально продолжала улыбаться.

– И ума вряд ли прибавилось, – он снова внимательно на нее посмотрел. – Не могу понять, но точно в тебе что-то изменилось.

Оля стала постукивать ногой быстрее, поражаясь его несообразительности.

– Ты подстриглась?

– Нет, – на лице девушки появилась разочарованная мина.

– Ты поправилась?

– Нет.

– Тогда сдаюсь, я слишком устал, чтобы ломать голову над такой ерундой, – Велорий зевнул и прошел мимо нее.

Едва увидев ее, он сразу заметил, что мешковатые штаны сменили маленькие шортики, а футболку до колен – топ, открывающий пупок. Но он слишком соскучился за их перебранками, чтобы так просто сказать ей об этом.

Как же ему не хватало этого: дразнить ее и видеть, как выражение милого лица сменяется в считанные секунды.

– Новая одежда! – сквозь зубы проговорила Оля.

– Что?

– На мне новая одежда, – повторила она.

– Хм, правда? – Велорий еще раз внимательно на нее посмотрел. – А я и не заметил.

– Лорик, я …

– Ненавидишь меня? – перебил он ее с довольной улыбкой. – Или любишь?

– Ах ты… – зарычала взбешенная Оля, а потом внезапно замолчала, что-то вспомнив.

Велорий затаил дыхание, предвкушая продолжение.

– Ты так и не ответил мне, почему не позвонил в мой день рожденья?

Велорий промолчал. Он не собирался рассказывать, что пытался несколько дней подряд дозвониться, но они отдыхали в таком месте, где связь отсутствовала и они были полностью отрезаны от внешнего мира. Он даже забирался на гору, пытаясь поймать сигнал связи, подвергая тем самым себя опасности и заставляя переживать друзей.

– Ты забыл? – опечалилась Оля.

Велорий засунул руку в карман и кинул ей какую-то вещь. Бестужева успела ее поймать, чуть при этом не упав.

Оля посмотрела – в ее руке был браслет из ракушек. Каждая раковинка была идеальной, красивой и неповторимой.

– Это мне? – со светящимися от счастья глазами спросила она. – Он очень красивый, спасибо.

– Я привез его для своей девушки, но так как я забыл про твой день рожденья, то он твой, – снова решил подразнить ее Велорий.

Он очень долго искал для нее подарок и даже попросил сделать надпись на одной из ракушек, но увидеть ее можно, только внимательно рассмотрев каждую.

«Значит, не для меня, – Оля сжала браслет в руке. – И у него уже новая девушка. Впрочем, чего еще ожидать от Велория Харламова, который меняет их как перчатки».

Разочарование сменили злость и ярость. В последний раз взглянув на браслет, она швырнула его обратно хозяину.

– Мне не нужны чужие подарки, – прошипела она.

Велорий открыл от удивления рот. Он не думал, что Оля воспримет его шутку всерьез, но она просто полыхала от гнева.

– Я пошутил, это для тебя! – примирительно сказал Велорий. – Возьми!

– Ты думаешь, я поверю тебе, – Оля задыхалась от обиды.

– Я же сказал, что он для тебя.

– Не верю!

– Бери!

– Нет!

– Я сказал, бери эту чертову побрякушку! – разозлился Велорий.

– Мне не нужны твои подачки, мне просто хотелось, чтобы ты позвонил! – крикнула она.

– В последний раз спрашиваю, возьмешь? – Велорий стиснул зубы.

Оля отрицательно мотнула головой, и тогда он со всей силы бросил браслет об стену, схватил рюкзак и пошел в свою комнату.

Девушка наблюдала, как браслет разлетается на осколки. И вместе с ним будто ее сердце разбивалось так же. Оля расплакалась, ей так понравился этот браслет, так хотелось внимания от Велория. Всхлипывая, она села на пол и стала подбирать разбившиеся ракушки. Почти все были уничтожены, только несколько уцелели, хоть и от них откололись маленькие кусочки. Оля подобрала одну из уцелевших, самую большую и красивую. Она провела по гладкой поверхности пальцем и только тогда заметила надпись: «Рыжик».

Только один раз он называл ее так: в лифте, когда они застряли. И теперь Оля точно знала, что браслет был для нее, а не для какой-то мистической девушки Велория. Она так и не научилась понимать, когда он дразнил ее или говорил серьезно. И хоть подарок был испорчен, но то, что Лорик привез его для нее, сделало потерю не такой болезненной и девушка улыбнулась сквозь слезы.

«Нужно обязательно его поблагодарить!» – подумала она.

– Рыжик, – произнесла она, смакуя на вкус. – Мне нравится!

Оля остановилась возле его комнаты и, недолго думая, постучала.

– Уйди! – послышалось из-за двери.

– Лорик, я…

– Я сказал, уйди, – рявкнул он.

Оля повернула ручку – заперто.

– Лорик! – ответа не последовало.

Бестужева вошла к себе и вышла на терассу. Как она и думала, его дверь была открыта.

Он лежал на кровати лицом вниз, без футболки, но еще в шортах. Оля тихо вошла, но тут же спотыкнулась об рюкзак и с грохотом полетела на пол.

Велорий громко вздохнул.

– Какая же ты нескладная, – проворчал он и лег на бок, подперев голову рукой.

Оля, решив, раз она уже и так на полу, то незачем и вставать, поудобнее села, скрестив ноги.

– Прости, Лорик! – виновата сказала она. – Теперь я верю, что браслет был для меня.

– Я же тебе так и сказал.

– Нет, ты сказал, что не для меня.

Велорий с шумом выпустил воздух из легких.

– Просто неудачно пошутил.

– Ты испортил мой подарок, – надулась Оля.

– Я куплю тебе новый.

– Не надо, просто позвони мне в следующий раз, – попросила девушка. Уже в дверях она обернулась и с улыбкой произнесла. – С возвращением! Рада, что ты дома!

От ее улыбки Велорий растаял, но не съязвить не мог.

– Если ты всегда будешь так «радостно» набрасываться на меня с упреками, то я больше не переступлю порог этого дома.

– Злюка!

– Молчи, мелочь! – весело парировал он.

– Мне шестнадцать, – крикнула Оля, поддаваясь на его провокацию.

– Ума на двенадцать, тела на тринадцать, – дразнил он.

– Лорик, – Оля часто задышала. – Я тебя… – она остановилась, не договорив.

– Ну…– подталкивал Велорий ее. – Скажи это!