Текст книги "Обещание любви (СИ)"

Автор книги: Елена Липкан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Звук пощечины оглушил ее. Оля широко раскрыла глаза и прижала ладонь к щеке. Она не могла поверить, что Виктория ее ударила.

– Если хочешь остаться невредимой, забудь его – он мой!

Ее злобное шипение прервал голос учителя, доносившийся из-за угла.

– Не переходи мне дорогу, – рыкнула она. – Или…– остальное она предоставила додумывать Ольге самостоятельно.

«Да что со мной такое? Почему я не ответила ей тем же? Кто она такая, чтобы мне угрожать? Как же можно забыть того, кем переполнено сердце?»

Оля брела домой, не глядя по сторонам. Почему она не дала сдачи этой расфуфыренной кукле, ведь могла же. Быстрее бы добраться, чтобы все обдумать.

Девушка вошла в подъезд и тяжело вздохнула – возле лифта, облокотившись на стенку, в непринужденной позе стоял ее «личный мучитель».

– Сегодня не мой день, – пробормотала Оля и еще раз тяжело вздохнула. Дверь лифта распахнулась. – Лорик, давай все разборки отложим на завтра.

Но не успела она закончить фразу, как Велорий затащил ее в лифт и нажал кнопку.

– Я тебя предупреждал, не так ли, мисс тупица? – нарочито сладким голосом проговорил он.

Оля вжалась в стенку лифта.

Он поднял руку и Оля, вспомнив об уже полученной пощечине, зажмурилась. Но, к ее удивлению, ничего не произошло. Открыв глаза, девушка увидела, что Велорий внимательно ее рассматривает.

– Ты думала, я тебя ударю?

– Еще чего, – дерзко ответила она и добавила. – Лорик!

И тогда в наказание за дерзость, Велорий грубо поцеловал ее. Но как только дверь лифта отворилась, он резко оттолкнул девушку от себя.

– Не забывай о последствиях, – предупредил он и вышел, нажав кнопку седьмого этажа.

Оля дрожала, во рту она почувствовала привкус крови. Маленькая ранка на внутренней стороне губы – словно предупреждение и метка Велория Харламова. И в этот момент девушка поняла, что он может быть на самом деле злым и жестоким.

– Ну, Лорик, погоди!

Оля вошла в квартиру и хлопнула дверью. Затем выбежала на балкон и крикнула, что есть силы:

– Я тебя не боюсь! Ненавижу тебя, Лорик!

«Вот упрямая!» – подумал Харламов, но ему уже давно не было так занятно.

Велорий в ответ врубил на всю мощность музыку. Его настроение быстро улучшалось.

В школе Харламов продолжал игнорировать ее, но это не расстраивало Олю, потому что обоюдные мелкие пакости продолжались, и она снова и снова могла слышать его смех. И грело душу то, что при Виктории он так никогда не веселился.

Да, у Оли было маленькое оружие против Велория, но и у него противнее тоже. Правда, на нее это действовало как оружие массового уничтожения ее нервных клеток. Казалось, завидев Олю, он сразу начинал целовать Вику, но девушка ни разу не показала, как это на нее действует. И с легкой улыбкой уходила, стараясь идти в том же темпе, хотя хотелось убежать. Исчезнуть! Чтобы только не видеть, как он целует другую, чтобы только не видеть блаженства на лице «королевы». Чтобы не было так тоскливо и мучительно больно. После таких сцен Бестужева довольно долго приходила в себя, но ни разу не показала Харламову своей ревности.

Начались майские праздники, и Оля нашла для себя новое занятие. Она часами могла смотрела с балкона на стадион перед домом. Там чаще всего можно было увидеть Велория, играющего с ребятами в футбол.

Многие девчонки приходили, чтобы посмотреть на ребят, но именно он оставался причиной всеобщих охов и вздохов.

Уже несколько дней они не встречались, и хоть она тайком наблюдала за ним с балкона, ей стало не хватать его подколов и смеха.

Вот Велорий вскинул голову и посмотрел прямо на ее балкон, а она неожиданно для себя спряталась.

– Не хватало еще, чтобы он подумал, что я слежу за ним, – прошептала она и снова взяла в руки карандаш.

В последнее время она рисовала только его одного. Вот Велорий улыбается кому-то, вот он бежит по полю, обходя противников, вот лежит на траве, а кто-то льет на него воду и он смеется, закрываясь. Все рисунки были о нем. Она могла изобразить все с детальной четкостью. Больше всего она любила рисовать людей и умела передать самое главное. И сейчас ее вдохновением стал Харламов.

Телефонный звонок заставил ее прерваться и отложить карандаш.

– Алло.

– Ты, извращенка, тайно наблюдаешь за мной? – послышался веселый голос Харламова.

Оля швырнула трубку на рычаг, и выбежав на балкон, выкрикнула:

– Ненавижу тебя, Лорик!

Велорий засмеялся и спрятал мобильник в карман. Все ребята начали оглядываться, ища ненормальную, орущую на всю улицу, а Оля, поняв, что выдала себя, спряталась в комнате.

***

Незаметно настало время выпускных экзаменов. Многие ребята из ее класса после девятого собирались в училища, но она, твердо решив заканчивать одиннадцать классов и поступать в университет, просиживала сутки напролет над учебниками.

Наверняка Велорий тоже готовился к экзаменам – ведь он был выпускником. Оля старалась не думать о нем и сосредоточиться на учебе, но его лицо постоянно всплывало в памяти, словно продолжая дразнить.

Даже не видя Велория, Оля ощущала его присутствие. Ей хотелось найти любой предлог, чтобы хоть мельком его увидеть. Но живя рядом, она ничего не могла придумать, чтобы заглянуть к ним домой. Вот ее мама часто ходила к соседям, обсуждала что-то по работе, и дочь тайком завидовала ей.

Но благодаря этому, она хотя бы могла услышать про любимого от матери.

– Велорий сдал первый экзамен на «отлично», – сообщила ей мама. – А твой уже через два дня. Постарайся, дорогая. Когда все сдадите, устроим праздник!

Старшая Бестужева всегда была такой оживленной и веселой, что Оля порой даже завидовала, но именно от нее она переняла неподдельный оптимизм и неуемную энергию.

– Мама, мне еще три экзамена сдавать, а ты уже о праздниках думаешь, – но мать, казалось, не слышала ее, продолжая говорить.

– Надо еще купить тебе красивое платье на выпускной…

– Я иду заниматься… – но мама уже подбирала в уме платье для дочери.

Два первых экзамена Бестужева сдала с легкостью, хоть и на четверки, а вот третий обещал быть сложным. Геометрия – этот предмет для нее был просто недосягаем, а на подготовку – всего неделя. Оля старалась изо всех сил. Все, что можно было выучить, она вызубрила, но вот практические задания были для нее непосильными. К тому же жара была столь сильной, что с нее градом катился пот.

Пить! Как же хочется пить! Но шевелиться не хотелось. Завтра будет решающий день – последний экзамен! Оля нехотя поплелась на кухню, открыла холодильник, и из него повеяло приятной прохладой, рука сама потянулась к минералке.

Взяв запотевшую бутылочку, девушка приложила ее к горячей щеке и блаженно улыбнулась, прищурив глаза.

– Прости, милая, но сейчас я покончу с тобой, – сказала Оля, обращаясь к минералке.

Она пила с таким упоением, будто это был последний глоток воды в ее жизни. Ледяная жидкость охлаждала пересохшее горло, скатывалась по подбородку и капала на грудь, доставляя несказанное удовольствие.

– Как же хорошо!

Оля рукой вытерла подбородок и глубоко вдохнула.

– Немного полистаю и спать, – подумала она. – Мама опять задерживается. Странно, это стало повторяться все чаще. Бедная, работает не покладая рук.

Казалось, Бестужева только уснула, когда резко зазвучал будильник. Глаза не разлипались, а голова раскалывалась на части.

Оля еле встала с кровати, пересиливая себя. Горло болело, а кости ломило, словно ее вчера поколотила футбольная команда. Эти признаки она могла узнать всегда – начиналась ангина. Самая гадкая болезнь, которая мучила ее с детства, стоило съесть мороженого или выпить что-нибудь холодное.

– Только не сегодня, – попыталась произнести она, но раздался лишь едва слышный хрип.

Сегодня устный экзамен выльется для нее в полную утрату голоса на несколько дней.

Мать упорхнула ни свет ни заря, а приготовленный для дочери завтрак так и остался не тронутым.

Расстояние до остановки словно увеличивалось с каждым шагом. Первым, кого она там увидела, конечно же, был Велорий Харламов. У него тоже был экзамен. Естественно, сил на обычные издевательские реплики не было, и она просто кивнула ему.

Автобус остановился и толпа ринулась вовнутрь. Оля даже не пыталась занять хорошее место, а влезла последней, опасно балансируя на ступеньке. Оставалось всего две остановки до школы, когда дверь открылась, и люди стали выходить. Под напором толпы Оля не удержалась и упала, приземлившись на коленки, которые моментально стали кровоточить. Было так больно, что слезы затуманили воспаленные глаза. Она встала и отряхнула одежду, не оглядываясь, чтобы не видеть улыбки людей, которым это могло показаться забавным или, не дай Бог, издевательскую ухмылку Велория.

Оля не вошла больше в переполненный автобус, не посмотрела, чтобы удостовериться, видел ли Харламов ее унижение, она просто развернулась и пошла пешком, едва передвигая ноги.

Коленки саднили, голова трещала, каждый шаг давался с трудом, словно к ногам привязали гири. Когда показались ворота школы, девушка вздохнула с облегчением.

– Еще чуть-чуть, а потом можно немного передохнуть, – уговаривала она себя.

Хотя пот мелким бисером блестел на лбу, Бестужеву трясло от холода. И к тому же совсем некстати на пороге школы стояла «королева» во главе своей свиты. Было нетрудно догадаться, кого они окружают. Велорий возвышался над всеми. Он разговаривал и улыбался, но в его позе чувствовалось какое-то напряжение.

Оле очень хотелось что-нибудь съязвить по поводу его «слуг», но она решила сегодня взять выходной: просто была не в состоянии с ним тягаться. Девушка не смотрела на них, но они загораживали ей дорогу. Ей бы следовало гордо пройти мимо, но ступеньки не дали ей такой возможности: на первой же она споткнулась и полетела, только не вверх, а вниз. И расшибла бы себе лоб, если бы кто-то не подхватил ее под мышки.

Оля стояла на своих двух, а вокруг воцарилась тишина.

– Спасибо, – резко обернувшись, сказала она своему спасителю, но неожиданно снова потеряла равновесии и уткнулась в твердую грудь.

– О, Боже, какая же ты неуклюжая, – разозлился Велорий.

– Спасибо, что помог, – Оля робко улыбнулась.

Велорий всегда игнорировал ее, а сейчас буквально спас ее перед всеми. И его грудь была такой теплой, даже сквозь одежду. Такое тяжелое утро, столько неудач, и вот тот, от кого она меньше всего ждала помощи, помог. Оле вдруг захотелось плакать и смеяться одновременно, а еще она очень хотела его поблагодарить. Не зная как это сделать, она просто обняла его и прошептала:

– Спасибо, Ло…– договорить она не успела. Велорий оттолкнул ее от себя и скрылся в здании школы.

Оля продолжала с улыбкой смотреть ему вслед, потом она засмеялась и побежала на экзамен. Виктория Кот и другие девушки переглянулись. Их вовсе не радовало, что какая-то нахалка посмела прикоснуться к их идолу. Такого они простить не могли.

***

«Не помню! Ничего не помню!»

Оля запаниковала, она ничего не могла вспомнить, голова была абсолютно пустой.

– Это несправедливо, я так усердно учила, а в голове – пусто. Ну зачем, зачем я выпила ту холодненькую, вкусненькую минералочку!!» – Оля с отчаяньем смотрела на вопросы в билете, но ни одной умной мысли не возникло.

– Бестужева, ты не заболела? – спросила учительница. – Выглядишь ты не очень здоровой.

– И чувствую себя примерно так же, – просипела Оля.

– Возьми себе немного дополнительного времени, сосредоточься и вспоминай, – учительница отошла.

Оля постаралась сделать все, что было в ее силах, но этого хватило только на троечку с большой натяжкой. У нее оставалось еще немного сил, чтобы добраться домой и не грохнуться по пути в обморок.

За воротами школы стоял Харламов со скучающим видом. Увидев Олю он пошел вперед, но так медленно, словно поджидал, пока она его догонит.

– Ты ждал меня? – удивленно просипела девушка.

– С чего ради? – буркнул тот.

– Лорик, не ври, ты же меня ждал!!!

– Не называй меня так, – огрызнулся он и быстро пошел вперед.

Расстояние между ними увеличивалось.

– Пожалуйста, не спеши так, – взмолилась девушка, хватая ртом воздух.

Оля была почти уверена, что он не остановится, но Велорий снова ее удивил – его шаги замедлились.

«Снова автобус», – обреченно подумала Оля.

Велорий стоял в двух метрах от нее, но она все равно была счастлива. Правда, до того момента, пока толпа не начала «атаковать» транспорт. Бестужева уже не могла видеть парня из-за огромного количества людей, которые обступили ее плотным кольцом.

Трудно дышать! Воздуха не хватало. Перед глазами все поплыло.

Пока она пыталась вдохнуть, чтобы не упасть в обморок, кто-то поддержал ее. И когда она подумала, что ей пришел конец, то оказалась прижатой к стенке автобуса между рук Велория. Он сдерживал спиной натиск, ограждая девушку от толпы. В открытое окошко дул ветерок, охлаждая пылающее от температуры лицо.

– Спасибо, – прошептала она, но тот, как всегда, не ответил.

И тогда набравшись смелости, она на одном дыхании прошептала:

– Я тебя люблю…

Стыдливо подняв глаза, Оля заглянула в лицо Велорию, но он смотрел в окно, а в его ушах были наушники.

– Я тут распинаюсь, а он музыку слушает, – Оля уткнулась лбом ему в грудь. – Ненавижу тебя, Лорик!

На его губах скользнула улыбка, впрочем, оставшаяся никем незамеченной.

Глава 4

Оля впервые шла рядом с Велорием. Девушка видела, что он старается идти медленно, подстраиваясь под ее шаги. Несмотря на то, что они молчали, Бестужева чувствовала себя счастливой.

Очень хотелось поговорить, но голос у Бестужевой почти пропал. Целую неделю ей придется каждые два часа полоскать горло и глотать лекарства, чтобы выздороветь к выпускному. Но она постарается, ведь на церемонии вручения аттестатов будут все выпускные классы, а, значит, и Велорий. Оля уже купила красивое платье кофейного цвета с ручной вышивкой. Она даже придумала себе прическу и макияж.

Как же ей хотелось потанцевать с Велорием, но это было невозможно. Оля разочарованно вздохнула, Харламов покосился на нее.

– Ты ведь не собираешься падать в обморок? – настороженно спросил он.

Ей бы хотелось громко и уверенно ответить, что она никогда не падает в обморок, но все, что она сейчас могла, это лишь покачать головой.

– Хорошо, ты слишком тяжелая, чтобы тащить тебя.

Оля уже открыла рот, готовясь возразить, но сдержалась, сжав кулаки и стиснув зубы. В ней всего-то было 47 килограммов. Она надула губы, а Велорий рассмеялся.

– Смотри не лопни, – они подошли к лифту. – Знаешь, а ты мне сейчас стала больше нравиться.

Оля радостно посмотрела на него. Он сказал, что она ему нравится, это же невероятно!

– Когда ты молчишь, ты милая, словно домашняя зверюшка. Если бы у тебя был хвост, ты бы им завиляла от радости. – Велорий зашел в лифт, посмеиваясь. – Всегда хотел иметь собачонку.

«Собачонку? Я – домашняя зверюшка? Ненавижу!!!»

Оля зашла в лифт и демонстративно отвернулась. За спиной она услышала смешок.

– Забавная, и не тявкаешь, – Велорий подул ей в ухо, и Оля, подскочив, повернулась к нему, готовясь дать отпор.

Внезапно свет погас и лифт остановился.

– Этого только не хватало! – недовольно буркнул Харламов.

«Только не это! Она не хочет снова сидеть в темноте! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите».

Первое, что услышал Велорий, было громкое учащенное дыхание, а потом Оля стала изо всех сил стучать по дверцам лифта, надрывая и так больное горло.

– Выпустите меня! – захлебываясь, кричала она. – Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

– Эй, эй, успокойся! – Велорий схватил ее за плечи.

Оля, обезумев, не слышала его.

– Здесь темно, пожалуйста, кто-нибудь, мне страшно, пожалуйста, заберите меня отсюда…

Этот кошмар снова повторялся. Несмотря на духоту, ее трясло от холода, а тело покрылось липким потом.

– Страшно, я не хочу быть одна, – прошептала она, обхватив себя руками, словно вновь очутилась в том страшном месте как десять лет назад. Оля даже чувствовала скользкие, мокрые камни и страх, безумный страх. Но вдруг все исчезло, чьи-то теплые руки нежно обняли ее.

– Ты не одна, я с тобой, – прошептал Велорий.

– Не отпускай меня, – Оля вцепилась в него мертвой хваткой. – Только не исчезай.

– Я рядом и не отпущу тебя, Рыжик, – пообещал он.

– Вытащи меня отсюда.

Велорий нажал на кнопку вызова лифтера, из динамиков сразу же раздался голос:

– Вы застряли? Не волнуйтесь, через минуту лифт поедет.

– Видишь, скоро мы отсюда выберемся, – уверенно сказал юноша.

Как он и обещал, свет в лифте зажегся, и он стал подниматься. Но Оля так и не отпустила Велория, уткнувшись ему в грудь.

Харламов не стал разжимать ее задеревеневших пальцев, а вместе с ней вышел из злополучного лифта. Не произнеся ни слова, он повел ее к себе домой и усадил на стул.

– Я сделаю тебе чай, отпусти меня, – Оля не реагировала, она просто забыла, что до сих пор крепко сжимает его руку.

– Я не уйду, – Велорий медленно начал разгибать ее пальцы. – Я всего лишь приготовлю чай.

Ему удалось освободиться и он, стал заваривать чай. Когда чай был готов, она, сделав несколько глотков, немного пришла в себя. Дрожь постепенно начала утихать, и Оля стала согреваться.

– Извини меня, – прохрипела она.

– Не говори пока, – Велорий набрал мед в чайную ложку. – Открой рот, – приказал он.

Мед словно обволакивал горло, а горячий чай помог на время восстановить голос. Оля уже полностью пришла в себя, и причиной стала неожиданная забота Харламова. Это было так же невероятно как гром среди ясного неба. Постоянно игнорирующий или грубивший, немилосердно дразнящий парень вдруг стал нежным и заботливым. Возможно ли, что она начала нравиться? Оля улыбнулась. Ее неожиданная улыбка привела Велория в замешательство. Несколько минут назад ее трясло от страха и она была бледной до синевы, а сейчас Бестужева улыбается. И, самое главное, ее улыбка была искренней, можно сказать, даже счастливой.

– Смотрю, тебе стало лучше, – хмыкнул Харламов, скрестив руки на груди. – И чем вызвана такая радостная улыбка?

– Я думаю, что стала тебе нравиться, – кокетливо потупила она глаза. – И скоро ты взгляд отвести от меня не сможешь. Ты влюбишься в меня по уши.

Велорий быстро взглянул на девушку и кухню огласил его безудержный хохот. Он так сильно смеялся, что на глазах появились слезы.

– Ей Богу, ты – это нечто, – еле выговорил он сквозь смех.

– Зря смеешься, – важно сказала Бестужева. – Чтобы ты не говорил, но я тебе нравлюсь. Ты сам сказал, что я милая.

– Конечно, пудели все довольно милые.

Оля неосознанно пригладила свои кудряшки. Ее часто дразнили пуделем из-за непокорных волос, но услышать это от него было неприятно.

– Ненавижу тебя, – буркнула она в ответ.

– А недавно говорила, что любишь.

Оля хотела запротестовать, но …

Оля сильнее сжала чашку руками.

– В лифте ты так нежно меня обнимал и утешал, – мечтательно произнесла она.

– Конечно, ведь если бы ты грохнулась в обморок, мне пришлось бы тащить тебя на руках, а ты не пушинка.

– Лорик, во мне даже пятидесяти килограммов нет, – вспылила девушка. – Просто признай, что я тебе нравлюсь.

– Нет!

– Неправда! Не верю! Ты все врешь! – Оля вскочила, пролив на себя горячий чай, громко ойкнула и поставила чашку на стол.

Харламов закатил глаза, в очередной раз поражаясь ее неуклюжести.

– Все говорят, что я довольно симпатичная, – начала Оля уверенно, правда, под конец тирады ее голос подкачал, и последнее слова она прошептала. Была ощущение, что девушка сомневалась в собственных словах, хотя в этом виновато было больное горло.

– Тебе соврали!

– Да что тебе во мне не нравится?

– Давай посмотрим, – Велорий, облокотился на стол. – Во-первых, ты малолетка, – Он загнул палец, – во-вторых, ты не красавица. Плоская, прямая и худая – твоя фигура не тянет даже на «троечку». И, ко всему прочему, я терпеть не могу неуклюжих, тупых девиц.

– Почему ты такой жестокий?

– А я на самом деле такой, – твердо ответил он.

– Но в школе ты совсем не такой.

– Я хорошо притворяюсь, а перед тобой мне это ни к чему.

– Тогда я всем расскажу, что ты двуличный, самовлюбленный…

– И ты наивно полагаешь, что тебе поверят… ха… не смеши! А таких наивных дурочек как ты, я вообще не переношу.

Губы Оли задрожали. Неужели она так в нем ошиблась? Но чтобы он ей не наговорил, она не заплачет. Девушка резко развернулась, чтобы как можно скорее уйти, но, будто сегодня неприятностей было недостаточно, споткнулась о коврик, едва устояв на ногах. Бестужева, стиснув зубы, подошла к двери, но проклятый замок никак не поддавался. Велорий, язвительно улыбаясь, с легкостью открыл дверь. Не говоря ни слова, она выскочила оттуда как ужаленная.

Дверь за ней тихо закрылась.

«Правильно! Беги отсюда, наивная, доверчивая дурочка», – Велорий устало потер переносицу, – «Тебе давно пора снять розовые очки, а то кто-то невзначай растопчет твое доброе сердечко».

Оля полоскала горло водой с солью, содой и йодом. Это гадкая смесь вызывала рвотные позывы, но была лучшим средством от ангины. Всего неделя оставалась до церемонии вручения аттестатов, и девушка была решительно настроена там присутствовать.

– Ну, Лорик, – прошипела Оля. – Ты обязательно влюбишься в меня. Я просто так не сдамся.

Благодаря упорству Оля сумела победить болезнь за четыре дня.

– Пусть и малолетка, но я скоро повзрослею, – твердила она себе. – Моя грудь вырастет, а фигура станет женственной. И я вовсе не тупая! Правда, с неуклюжестью не поспоришь, здесь придется поработать. Но я не сдамся!

– Ты что там бормочешь?

Оля подпрыгнула от неожиданности и схватилась за сердце.

– И давно ты здесь стоишь? – настороженно спросила она. – «Интересно, сколько он успел услышать из того, что я тут наговорила?»

– Не особенно.

– Дети, идите сюда, – услышали они голос матери.

«Слова тебе, Господи, он ничего не слышал», – облегченно вздохнула девушка.

– Но, знаешь, вряд ли у тебя там… – Велорий кивнул на ее грудь, – что-то вырастет.

Оля кинулась на него с кулаками, он легко уклонился, при этом посмеиваясь, что заводило ее еще сильнее.

Как же ее бесили его подначки. Из комнаты снова послышался голос матери, и Оле пришлось отложить месть. Велорий пошел первым и вдруг получил ощутимый толчок в спину. Он остановился и посмотрел на нее, Оля хитро улыбалась, ведь они стояли перед открытой дверью, и мама с Константином уже видели их, а значит, Велорий ничего не мог предпринять.

– Прошу, – приторно улыбаясь, сказал он, пропуская ее вперед.

Но едва Оля с победным выражением лица прошла мимо, как тут же, споткнувшись через его, ловко подставленную ногу, кубарем влетела в комнату.

– Оля, ну будь же осторожней! – попросила мать, вовсе не удивляясь привычному явлению.

Оля зыркнула на Велория, но его лицо оставалось невозмутимым.

– Дети, – Константин нетерпеливо поднялся со стула. – Мы с Любочкой хотели бы сказать вам кое-что важное.

– Мы с Костей давно знакомы, – продолжила старшая Бестужева. – И в общем… мы любим друг друга и собираемся пожениться.

Оля не мигая посмотрела на мать, потом перевела взгляд на Константина Васильевича. Велорий оставался абсолютно равнодушным, будто его вовсе не удивила эта новость.

– Мам? – испуганно протянула Оля. – Я… мы… как…

– Милая, я знаю, что ты взволнованна, но после выпускного мы переезжаем в новый дом и будем жить все вместе, поэтому у тебя будет немного времени привыкнуть к этой мысли, – Любовь Бестужева быстро взглянула на жениха. – Оставляем вас с Велорием обсудить эту новость, если что, мы внизу.

Константин и Любовь поспешно ретировались. Оля еще не успела сообразить, как их уже и след простыл.

– Мама!

– Не ори, они уже сбежали.

– Надо что-то делать, – Оля лихорадочно ходила по комнате.

– Ты уже ничего не сделаешь, – возразил Велорий.

– Почему ты такой спокойный? Ты знал все, да? Но когда они начали встречаться?

Он хмыкнул.

– Уже года два. Это только такая святая невинность, как ты, до сих пор уверена, что твоя мама и мой старик такие трудоголики, что после работы допоздна засиживаются у нас дома. Не хотелось бы тебя огорчать, моя милая, но у них начался медовый месяц до свадьбы, – он усмехнулся. – Батя и твоя мама так расшатали кровать, что она уже скрипит. И к тому же твоя мама очень шумная во время …

– Хватит! – Оля заткнула уши. – Все, не говори ничего.

– А ты покраснела, – Велорий наслаждался, донимая ее. – Очень мило, ты похожа на помидорчик. Люблю помидорчики.

– Хватит надо мной издеваться! – Оля снова заходила по комнате. – Ведь если они поженятся, мы будем жить вместе.

– Это будет весело.

– К тому же ты станешь моим… нет! – в ужасе проговорила она.

– Именно, ты будешь моей маленькой сестренкой, а я…

– Этого со мной просто не может происходить!

– Не волнуйся, я буду очень хорошим старшим братом, – с улыбкой, обещающей превратить ее жизнь в кошмар, медленно проговорил он.

– Мамочка!!!

Глава 5

Выпускной. Именно сегодня Оля решила показать Велорию, что она тоже может быть красивой.

Еще накануне девушка посетила салон красоты и сделала изысканный маникюр бежевого цвета, на кончиках ногтей из камней были выложены причудливые узоры.

Оле не нужно было делать маску для лица, ведь кожа у нее была нежная и бархатистая от природы. Возможно, она казалась бы немного бледной, но с красивыми рыжеватыми волосами девушка выглядела роскошно. Глаза цвета янтаря и копна непослушных волос удивительно гармонировали. Бестужева не особенно подчеркивала свою внешность, и поэтому нередко ее считали просто миленькой, и этого ей было вполне достаточно. Но не сегодня. Она была творческой натурой. И глядя на себя в зеркало видела объект, который можно сделать совершенным. Ее волосы было сложно уложить даже профессиональным парикмахерам, но кому как не ей лучше знать капризы своих кудряшек. Оля выровнял волосы от корней до половины длины, а затем закрепила их невидимками. И если спереди волосы оказались гладко зачесаны, то ниже, кудряшки составляли невообразимо затейливую композицию. А границей между ними была красивая диадема, которая заставляла рыжие волосы пламенеть.

Черная тушь сразу сделала ее глаза выразительными, а вот помадой она не воспользовалась, боясь стать ярко крикливой. Но бесцветный блеск был в самый раз, поскольку не отвлекал внимания от глаз, которые Оля хотела наиболее подчеркнуть. Но как бы она ни старалась не подчеркивать губы, у нее ничего не получилось. От природы они были нежно-розового цвета и вдобавок – пухленькими. Вряд ли сегодня кто-то не обратит внимания на ее губки!

Платье Оля выбирала вместе с мамой. Едва примерив, они тут же, не сговариваясь, купили его. Оно было достаточно скромным: никаких блесток и украшений. Просто кусок эластичной ткани, сшитый вместе с искусной вышивкой на груди. Но бежевый, нет, скорее нежно-кофейный цвет идеально гармонировал с волосами и кожей Ольги. Платье без бретелек открывало плечи девушки и она сама не могла поверить, но казалась очень сексуальной в нем.

Платье, плотно обхватив маленькую Олину грудь, подчеркивая, насколько та была красивой. И талия оказалась на удивление тонкая.

Длина платья доходила до колен, выделяя стройность бедер и ног, а босоножки на высоком каблуке сделали их еще длиннее. Теперь она была готова. Никаких украшений подсознательно Оля не надела, посчитав это излишним. Ведь все было при ней: ее волосы, глаза и фигура.

– Неужели это моя дочь? – ахнула Любовь Валентиновна. – Красавица!

– Мама, ты такси вызвала?

– Нет, нас повезет Костя.

– Велорий, наверное, уже уехал. – Оля очень ждала его оценки.

– Почему же, мы едем все вместе, – ответила мать.

Константин расхваливал Олю, пока они спускались. Но она ждала встречи с Велорием и почти ничего не слышала.

Он стоял около машины, когда Бестужевы с отцом вышли из подъезда. Однако, увидев Олю, остался все таким же спокойно-безразличным. Родители сели в машину, а Оля расплылась в улыбке, рассматривая Велория. Он был в черном костюме, белоснежной рубашке и бежевом галстуке, его волосы, зачесанные назад, блестели.

Девушка крутнулась перед ним, показывая себя со всех сторон.

– Лорик, ну как я тебе?

– Я ошибался, когда считал тебя маленьким пуделем, – Велорий улыбнулся, и сердце девушки застучало быстрее. – Теперь ты больше похожа на болонку.

Оля стиснула губы. Она так старалась, чтобы понравиться ему, а он…

Она обошла машину не сказав больше ни слова, и сев, громко хлопнула дверью. Если бы сейчас она открыла рот, то взорвалась от злости.

– Ты даже не скажешь, что ненавидишь меня? – поддразнивал он, садясь рядом. – Наверное ты действительно повзрослела.

Сидеть рядом с Велорием было невыносимо из-за постоянно возникающего желания его стукнуть. Она отвернулась и уставилась в окно. Харламов же наклонился к самому ее уху, от его дыхания пошли мурашки, и Оля затаила дыхание.

– Знаешь, – прошептал он. – Твоя грудь не выросла ни на миллиметр.

– Ненавижу тебя! – закричала Оля.

Константин удивленно уставился на них, в глазах мамы промелькнул ужас. Велорий же хохотал как сумасшедший. Оля пыталась поколотить наглого клоуна, но все ее попытки нанести не достигли цели, так как он ловко перехватил ее руки и сжал в своих больших ладонях.

Любовь Валентиновна улыбнулась, посчитав, что дети дурачатся. Костя ласково взглянул на нее.

– Наши дети подружились, – прошептал он.

И хоть Оля продолжала бессмысленные попытки нанести телесные повреждения своему обидчику, Велорий лишь веселился над ее тщетными усилиями, а потом внезапно резко притянул к себе и поцеловал.

В машине неожиданно стало тихо, родители оглянулись, но, к их удивлению, Велорий беззаботно смотрел в окно с легкой улыбкой на лице, а Оля широко распахнутыми глазами смотрела на него.

– Оля, ты в порядке? – озадаченно спросила мать. – Ты покраснела.

Девушка смущенно отвернулась, а Велорий хмыкнул.

– Румянец тебе очень идет, – задумчиво проговорила Люба, а потом обратилась к жениху. – Правда, она стала еще красивее?

– Безусловно, – подтвердил тот.

Оля прижала ладони к щекам, это чувство после короткого поцелуя Велория невозможно было передать. Жар от кончиков пальцев ног стремительно поднимался по всему телу и ударил прямо в голову, заставляя ее кружиться.

Харламов застиг ее врасплох, и хоть поцелуй был быстрым, его язык прошелся по губам девушки. Она почувствовала, как их дыхание смешалось и ощутила легкий аромат. Оля внимательно посмотрела на него: возможно, это был вкус жевательной резинки?

Они приехали немного раньше, и Велорий удрал от них, как только машина остановилась. Оля знала, что он не хотел идти с ней. И ей не стоило обижаться, ведь он ее предупреждал, но все же это немного задело девушку. Он не оценил ее стараний и впереди девушку ждала лишь нудная церемония вручения аттестатов. И все же, когда Оля увидела, какие все красивые и нарядные, настроение улучшилась.

На нее так странно смотрели, что она даже слегка заволновалась и спросила подруг, в чем причина.