Текст книги "Не жди меня на рассвете"
Автор книги: Елена Лакруа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Ты веришь в красоту уродства?
– Если рассматривать картины Босха – это одно. Но видеть вживую… Кто способен разглядеть и осознать красоту в уродстве – несомненно велик. Думаю, мне это неподвластно.
Тут мне вспомнились строчки английского писателя Уилки Коллинза, который в одном из своих романов упоминал это безрадостное природное явление: «Начался прилив, и страшный песок стал содрогаться. Коричневая масса его медленно поднималась, а потом вся она задрожала… Это похоже на то, будто сотня людей задыхается под этим песком – люди силятся выйти на поверхность и погружаются все глубже в его страшную пучину».
– Губительная сила и красота, – констатировал Терри. – Смерть и выпавший второй шанс. Как думаешь, возможно ли сочетать в мире столько противоречий?
– Не знаю… Но меня пугает, что я не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Чем больше всматриваюсь в морское побережье, тем сильнее оно притягивает.
Погибшие люди, пропавшие животные, предметы, навсегда сгинувшие с поверхности земли… Мне вдруг показалось, что я слышу их крики. Они в неволе, в мучениях и скорби. И я не могу помочь, даже если бы разделила их участь.
– Зачем мы здесь, Терри?
– Я хочу, чтобы ты поняла, что, какой бы безобидной ни была картина, ты не можешь знать всего, что она таит, как не все феномены природы стоят того, чтобы раскрыть их тайны. Когда ты подойдешь слишком близко к своей цели – осмотрись, может быть, это опаснее, чем ты думаешь. И тогда прошу – остановись.
От всех этих путешествий по необычным английским местам могло показаться, что я отвлекаюсь от главной причины моего приезда. Однако это не так. Пользуясь случаем, я изо всех сил пыталась разгадать секрет двух братьев, особенно на фоне сделанного мной открытия насчет Дэниэла. Однако Терри с мастерством ювелира уворачивался от опасных тем и острых углов. И все же каждый раз я надеялась приблизиться к тайне хоть немного. В этом был мой резон. Но вот зачем Терри проявлял участие к моему пребыванию в Лондоне, я понять не могла.
* * *
Настойчивый дверной звонок донимал меня все утро, выполняя неблагодарную роль будильника. Нехотя закутавшись в старый махровый халат, я прокралась на цыпочках к двери. Пол оказался весьма прохладным для того, кто только выпорхнул из-под теплого одеяла.
Опрометчивая была поспешность – перед моим взглядом предстали трое незнакомых мужчин. Двое из них имели окладистые бороды и двухметровый рост, а один был коренастый и низкий.
– Чем могу помочь? – удивилась я нежданным гостям, протирая заспанные глаза и наспех приглаживая ладонью непослушные волосы.
Таинственная троица выглядела так разношерстно, что могла бы вызвать сдавленный смешок, однако выражения их лиц охладили мою развеселившуюся натуру. Все трое были при дорогих костюмах, которые обычно носят бухгалтера, юристы или еще бог знает кто. Но по ощущениям гости были похожи на посланников из криминального мира. Может быть, у Шарлот есть проблемы и я зря открыла дверь незнакомцам?
– Вы – Лорен, не так ли? – поинтересовался глубоким басом невысокий господин.
От внезапности я не придумала ничего умнее, как просто ответить кивком. Неужели мне уже удалось обзавестись проблемами?
– Мы – племянники мистера Тэлбота, – представился он. – Наш визит может показаться странным, однако все же выслушайте нас. Мы знаем, что после вашего разговора дядюшка совсем расстроился. Поймите, он уже в возрасте почтенной старости и волноваться ему совсем ни к чему. Мы уверены, что вы не хотели произвести такой эффект, но нам все же придется попросить вас впредь больше не беспокоить его.
– Прошу прощения за это недоразумение. Вовсе не хотела расстроить мистера Тэлбота своими расспросами, – постаралась как-то оправдаться я.
– Мы понимаем. И надеемся, что вы нас тоже. Мы лишь беспокоимся о его здоровье, – с немигающим взглядом произнес один из бородачей.
– Всего доброго! Надеюсь, вы прислушаетесь к нашей просьбе, – снова заговорил коренастый мужчина.
Не дожидаясь моего ответа, все трое двинулись к выходу, оставив меня одну стоять в дверном проеме.
У этого утра был прекрасный потенциал оказаться добрым, однако эта надежда осталась видеть сны на незаправленной кровати. Мне была необходима щедрая доза кофеина, чтобы позволить себе запустить процесс переваривания услышанного.
* * *
Чистый лист моего блокнота до середины вечера не обогатился ни одним предложением. Откуда мне было черпать вдохновение, если все пути, по которым я пытаюсь следовать, приводят в безмолвную пустоту? Я не сыщик и не репортер, специализирующийся на журналистских расследованиях. И все же задача кажется во много раз труднее, даже будь я одной из оных. Пока я не пойму, что мне предстоит найти, то не смогу выстроить победную лестницу к заданной цели. Ведь сама цель сейчас кажется несколько эфемерной. Как мне отыскать то, чего не вижу?
Что есть у меня, кроме молчаливого кладбища, которое не спешит расстаться со своими секретами? Кроме загадочного и обаятельного Терри Лонгфорда, настойчиво ограждающего меня от пут правды? И мистер Тэлбота, конечно… Который просто не помнит о предмете, что меня интересует. Три источника информации – и ноль перспектив. Не так много козырей, чтобы надеяться на успешное выполнение данной мне задачи. Мистер Анконен явно переоценил мои способности, когда просил сделать это.
Сейчас важно определиться, к какому же источнику вновь обратить свой взор. Кладбище отпадает сразу за невменяемостью самого источника – хотя бы за его неодушевленностью. Терри выстроил слишком прочную защиту, да и существует вероятность, что он ничего не скрывает, а лишь наводит на себя ореол таинственности. Единственное, что подогревает мой интерес к нему, – это поведение мистера Тэлбота.
Опираясь на подобные рассуждения и выбирая между трех зол, я осмелилась снова прогневить старость.
Затянувшиеся гудки я уже могла расценить как хорошую работу определителя номера, но трубку все же взяли.
– Слушаю, – ответил мне скрипучий дамский голос, даже при всем желании едва ли похожий на Тэлбота.
– Могу я услышать мистера Тэлбота, пожалуйста? – взмолилась я, надеясь не усугубить свое положение. В сущности, я не нарушала запрета родственной троицы, ведь ничего им не обещала.
– Мистер Тэлбот скончался, – ответила мне женщина в трубке.
Такого поворота событий я не ожидала. У меня едва ли не опустились руки. Страшное подозрение закралось в глубину моего сердца: неужели моя настойчивость могла быть причиной его смерти?
– Когда это произошло? – только и нашлась спросить я.
– Вчерашним вечером, – вымолвила дама, явно спешившая закончить разговор.
Либо в моей голове окончательно все перепуталось, либо…
– Но как же это возможно? Ко мне сегодня утром заходили его племянники, и они словом не обмолвились о кончине дядюшки. Даже напротив – выказывали свое беспокойство о его здоровье.
– Милочка, о чем вы говорите? Я домоправительница мистера Тэлбота уже с десяток лет и ни разу не слышала ни о каких племянниках. Из родственников у него никого не осталось – точно знаю.
Слишком затянувшееся молчание с моей стороны вызвало разрыв связи с другого конца провода. Чересчур любезная домоправительница решила не церемониться со мной и моим негодованием.
Рука непроизвольно потянулась к кофейной банке, сосредоточенно лавируя между соусницей с вишневым джемом и пакетом дешевого сока. Под конец этого дня в моей голове укоренились две мысли: во-первых, нужно сказать Шарлот, чтобы она впредь покупала кофе другого производителя, во-вторых, что смерть мистера Тэлбота обросла необъяснимыми фактами.
* * *
Ранним утром (ранним ровно настолько, чтобы это выглядело приличным) я позвонила в дверь дома Лонгфордов. Пожалуй, мое появление застало врасплох нас обоих. Терри открыл мне в одном полотенце, плотно обвивающем его талию. Капли воды еще не высохли на раскрасневшемся теле и тонкими струйками стекали по груди. Волосы были влажными и взъерошенными. Однако тени под глазами подсказали мне, что проснулся он уже давно или же вовсе не ложился в кровать.
Ситуация могла показаться пикантной, поэтому оставалось надеяться, что мои щеки не зальются предательски краской.
– Проезжала тут неподалеку и решила завезти любезно данные взаймы бумаги, – протараторила я. – Все необходимое уже переписала, а в долгу быть не люблю.
Терри не обратил внимания на смущение непрошеной гостьи. Мой приход привел его в замешательство, и он выглядел растерянным. Казалось, я приехала некстати. Он постарался принять менее серьезный вид, но было заметно, что удается это ему с трудом.
– Заходи, налью тебе кофе, – пригласил Терри, но мысли его были где-то очень далеко.
Я прошла на кухню и села на высокий стул за барной стойкой. Чувствуя неловкость, я медлила с истинной причиной моего визита – сообщением о кончине мистера Тэлбота. Но видя, что Терри явно не готов сейчас обсуждать чью-то смерть, я заняла выжидательную позицию в надежде на более подходящее время.
Он молчаливо поставил передо мной кружку и занес над ней турку, от которой исходил манящий превосходный аромат. В глаза бросились его тонкие худые пальцы – они немного дрожали. Или мне показалось? Внезапно его рука дернулась и часть кофе расплескалась по столу.
– Черт, – в сердцах процедил он, рассердившись на себя за оплошность.
– Да ничего страшного, у меня часто так бывает, – постаралась я разрядить обстановку.
– Сейчас переоденусь и спущусь к тебе через пару минут, – бросил он мне и растворился в коридоре.
Оставшись одна в незнакомой обстановке, я решила оглядеться. Кухня занимала небольшую часть дома и, на мой взгляд, была тесноватой. Однако в ней с легкостью разместился массивный кухонный гарнитур в классическом стиле и обеденная группа, рассчитанная на четверых человек. Я обратила внимание, что на кухне царит порядок: раковина и варочная панель блестят чистотой, а немногочисленная посуда витринно занимает строго отведенные ей места. Что было либо признаком чистоплотности и трудолюбия двух живущих в этом доме мужчин (что, замечу, встречается редко), либо частым отсутствием на ней хозяев как таковых.
Чего в этой комнате не было, так это уюта. Обделенный вниманием роскошный чайный сервис за ненадобностью сиротливо размещался на верхней полке серванта, задвинутый наспех другой ненужной посудой. На обеденных тарелках громоздился керамический кувшин. Ни один из двух подоконников не был облагорожен цветами. Ни милых занавесок, ни корзинки с фруктами или печеньем, ни одной вазы. Как видно, здесь не хватало женской руки, которая бы наполнила жизнью это подобие кухонного храма, и изредка заглядывающих гостей, вносящих очаровательную сумятицу в любой порядок.
Появление Терри прервало созерцание нового для меня помещения. Теперь он был одет в черные брюки и безупречно белоснежную рубашку, но по мокрым волосам, хотя и наспех приглаженным расческой, можно было угадать утренний конфуз, который, по всей видимости, не оставил равнодушной лишь меня.
– Присоединишься? – любезно указала я на кофе.
– Пожалуй, откажусь, – ответил Терри, не глядя на меня.
Он подошел в раковине, открыл кран и стал мыть руки. Терри делал это с такой тщательностью, словно пытался что-то оттереть. Однако, насколько я могла заметить, руки были чистыми, да и он сам недавно вышел из душа. К чему все это? Это показалось мне странным.
Я продолжала внимательно следить за его действиями – учитывая, что беседы у нас не завязалось, другого мне не оставалось вовсе. Хозяин дома снял с подвесного держателя пузатый бокал и извлек из домашнего мини-бара, таившегося за одной из дверей шкафа, бутылку коньяка. Плеснув себе немного золотисто-коричневой жидкости, он залпом выпил отмеренную порцию. Мне оставалось только дивиться привычкам Терри, отдавая себе отчет, что еще недавно минуло всего десять часов утра.
Словно читая мои мысли, Терри посмотрел на висевшие на стене часы. Рухнув рядом со мной, он зажмурился и начал растирать себе лоб, словно пытаясь избавиться от нахлынувшей мигрени. Затем его взгляд растворился в глубине моей кружки. Было заметно, что он желает моего скорейшего ухода.
– Вижу, мой визит некстати, поэтому лучше пойду домой, – сконфуженно произнесла я.
Внезапно Терри окликнул голос брата, доносившийся из глубины дома.
– Секунду, – произнес он одними губами и снова оставил меня одну.
В голове я прикидывала, как бы незамеченной покинуть этот дом, но Терри снова оказался в дверном проеме. Еще более мрачный и задумчивый.
– Лорен, ты права. Думаю, сейчас неподходящее время, – бегло сказал он.
Еще больше раздосадованная его ответом, я поспешила в прихожую, оставив недопитый кофе нарушать заведенный порядок вещей. Наспех застегивая ботинки, я желала одного – побыстрее покинуть этот дом. Уже открывая дверь, Терри спохватился.
– Извини, мой прием мог показаться грубым. Просто сейчас навалилось столько проблем, и они настойчиво требуют внимания. Как только все уляжется, я сам тебе позвоню.
Прикрывая за собой дверь, я четко понимала, что Терри явно что-то скрывает. Но касалось ли это затеянного мной предприятия?
* * *
Ночью я проснулась от ярких и наглых отблесков на своем лице. Осознавая, что за окном еще бодрствует ночь, тут же захотела снова погрузиться в надежный и прочный мир грез, который сейчас стал единственным местом, где мне не нужно сомневаться в происходящем. Исходя хотя бы из того, что в царстве сна все вымышлено. Но осуществить этого мне не удалось: из окна так и разливался свет, запуская свои лапы в комнату.
Шелковые шторы колыхались на ветру, несмотря на то, что перед сном я прочно закрыла окно. Только из нежелания холодных плясок ветра в комнате пришлось заставить себя подняться с кровати. Через несколько шагов я уже была у окна, которое и вправду оказалось приоткрытым. На черной ленточке по ту сторону стекла висел какой-то листок. Свет, разбудивший меня, исчез, и я решила воспользоваться тусклым свечением от сотового телефона.
«Уезжай отсюда немедленно» – гласила надпись на подвешенном клочке бумаги.
Я распахнула окно и сдернула листок, что успел напугать меня.
Чья-то шутка или навязчивое предупреждение – это было не так важно. Я понимала лишь одно: этой ночью мне сна больше не будет.
* * *
Как только рассвет начал прорывать дремавшие тучи, я по законному праву вырвалась из комнаты. Сегодня был черед субботы, так что Шарлот и Тобби могли проснуться не раньше десяти. Еще несколько часов быть запертой в этой комнате представлялось мне жестоким испытанием, я и так полночи находилась там, в плену своего страха.
Ночная записка никак не вытравлялась из моих мыслей. Кто мог написать ее? Уверена, что у меня нет никакой нужной информации. Я словно стою на перепутье в темном лесу, и каждая ветвь, что приближает меня к интересующему объекту, ломается, а я даже не успеваю ухватиться за нее. Но, как принято говорить, если на твоем пути встречаются бесы – значит, ты идешь в правильном направлении. Мне сделали намек не лезть в это дело, что лишь доказывает, что я свернула на нужном повороте.
Первым желанием после прочтения наводящего страх послания было собрать вещи и улететь в Финляндию. Вторым – рассказать о произошедшем хоть одной недремлющей душе.
Но кому? Явно не Шарлот – она лишь испугается. Больше друзей у меня не было. К тому же я активно начинаю обзаводиться кругом недругов, стоит только вспомнить таинственный визит троицы. Кем они являлись, если не приходились Тэлботу родственниками? И почему они настаивали на прекращении нашего общения, если их не беспокоило его здоровье? Что мистер Тэлбот мог рассказать мне такого, что я не должна была знать? Я ведь хотела только спросить насчет личности Терри Лонгфорда…
Терри – единственный человек, к кому вели все нити, и единственный, к кому я могла бы обратиться. Друг он мне или притаившийся злоумышленник?
Внезапно вспышка озарения прошлась по моему лицу – не только Терри являлся Лонгфордом, способным стать источником информации. Дэниэл был в силах его заменить. Однако Терри мог служить тем препятствием, что не допустило бы меня к брату, ломая едва наметившиеся планы. Ну не могу же я шпионить у их дома, лелея надежду на его спонтанное отлучение.
Рассудив, что единственный шанс убедиться в том, что Терри точно не будет дома – это назначить ему встречу самой, я смело набрала знакомый номер. В конце концов, прошла неделя с моего неудачного визита – этого должно было хватить, чтобы он мог разобраться с делами и уделить мне немного своего времени и внимания. Как по велению волшебной палочки, на этот раз Терри был вежлив и согласился со мной встретиться.
Лишь на подходе к дому Лонгфордов меня посетила мысль, что пути назад нет: как только Терри поймет, что я его обманула, он потеряет ко мне всякое доверие. Но рискнуть стоило.
Дверь отворил необходимый мне Лонгфорд, и в его взгляде читалось что-то среднее между удивлением и рассерженностью.
– Его нет дома, – первое, что произнес незнакомец, до сих пор пожелавший остаться для меня таковым.
Он чуть было не захлопнул дверь, но я остановила его:
– Это мне известно.
– Что тебе нужно? – насупился брат Терри.
– Я бы хотела поговорить с тобой.
Распахнув дверь, он небрежным жестом правой руки пригласил меня в дом. Первый уровень сложности был преодолен.
– В твоем распоряжении не больше десяти минут. К его приходу тебя здесь быть не должно, – холодно бросил он и поспешил представиться, хотя его имя было уже мне известно:
– Я Дэниэл.
– Лорен, – бросила я и заметила, что он меня и не спрашивал.
– Тогда сразу к делу. Что ты знаешь о задуманном проекте реставрации, в котором планировал участвовать твой брат?
Если у меня количество минут, равных горстке семечек, то лучше не растрачивать их попусту, пускаясь в любезности.
– Я не имею к этому никакого отношения. Почему ты не спросишь у него сама?
– Потому что хочу получить другой ответ. Сегодня ночью я нашла записку – в ней мне советовали уехать из города. Хочу понять, что из найденного мной вызвало такую реакцию.
– С чего ты взяла, что я могу тебе помочь?
Вопрос был резонным и опасным тем, что ответ мне неизвестен.
– Потому что не так давно видела тебя в Бруквуде, – бросила последний козырь я, признавая риск, что если за этим не последует никакой реакции, то партия будет проиграна.
Дэниэл замер в нерешительности. Наживка нашла свою рыбку.
Пока он молча смотрел на паркетный пол, я успела отметить, что его лицо мне знакомо. Конечно, мы виделись пару раз, но этого было недостаточно, чтобы заметить каждую черточку. Дэниэл обладал спокойной, некричащей внешностью, но во мне он будил отнюдь не умиротворение. В нем было что-то такое, что заставляло мое сердце перевернуться с ног на голову. Вокруг него была какая-то тяжелая аура, что стягивала его улыбку. Дэниэл словно находился под куполом уничтожающего его горя. Таких людей стразу видно – из них боль просто хлещет фонтаном. Обычно нормальные люди стараются избегать контактов с такими субъектами, но я не могла уйти сейчас только потому, что на меня давило его горе. Было видно, что в сердце Дэниэла бушевали душераздирающие страсти. Наверное, на его долю выпало немало бессонных ночей.
Только сейчас я осознала, что за показной неприветливостью и отрешенностью гнездилось обычное человеческое одиночество. И, как только я это поняла, доверие к моему собеседнику резко побежало в гору. Терри все умел красиво скрывать, а вот Дэниэл был сдержан в своих выражениях, но более искренен.
– Думаю, что ты ошиблась, – произнес Дэниэл, просто пытаясь закрыть книгу нашего разговора. Не стараясь мне лгать в лицо, не закрываясь маской любезности.
Что-то прорвалось в моих чувствах, и я не вытерпела:
– Пожалуйста, только не отворачивайся от меня. В Лондоне нет ни одной души, кому бы я могла довериться. То странный визит троих незнакомцев, то записка. Мне кажется, я приближаюсь к чему-то стоящему, но так страшно идти одной и без оружия. Ты и твой брат, вы единственные, кого я знаю здесь. Может быть, знаю очень мало, но это все, что имеется в моем арсенале. Знаешь, так нестерпимо думать об этом и осознавать, что мне не с кем посоветоваться. Я просто хочу доверительного разговора. Пожалуйста, Дэниэл.
Моя речь заставила Дэниэла на мгновение стряхнуть с себя налет неприступности и скорби. Так Дэниэл впервые посмотрел именно на меня, а не внутрь себя.
– Если что-то пугает тебя, уехать будет верным решением. В глупых фильмах ужасов жертве делают добрый десяток подсказок, призывающих отступить. Как правило, это не действует – и история всегда заканчивается плохо. Сейчас ситуация другая – ты не на съемочной площадке. Если тебя что-то насторожило, то лучше отступи, пока не станет слишком поздно. Мне нечем тебе помочь, только этим советом. Пусть он окажется не пустым сотрясанием воздуха.
Опять же, я не заметила ни одной фальшивой нотки в его речи. Дэниэл не лукавит со мной, но и не говорит того, что я хочу услышать.
– Поверь, будь дело только в работе или в недалеком любопытстве, то я сегодня бы села в самолет и запретила себе навсегда посещать Лондон. Но что-то заставляет меня не отпускать это. Словно это мой долг… перед ней, погибшей тетей Норой.
Правда, внезапно сорвавшаяся с уст, прозвучала для меня слишком неожиданно. Как бы я ни пыталась отбиться от этой мысли и запихать куда подальше – в самый дальний угол души, где ни за что ее не отыскать… Она все равно периодически всплывала в голове и наконец мне хватило сил признать это. Зачем же я тянула с этим решением три года? Наверное, потому, что, узнав о жуткой смерти тети Рид, была парализована первобытным страхом. Сейчас я даже мысленно заливаюсь краской за свою трусость. Как легко удавалось забывать об этом на протяжении трех лет. Непозволительно легко, учитывая наше кровное родство.
Что ж, я не была героем. И не лезла под открытый огонь самозабвенно и храбро. Но моя обнажившаяся суть подсказывает, что если я не сделаю все возможное, чтобы хотя бы попытаться приблизиться к разгадке, то просто не смогу с собой ужиться. Нам будет тесно вдвоем – племяннице и трусихе.
– Если подозреваешь, что у тебя могут быть серьезные неприятности и продолжаешь лезть все глубже и глубже, то это сродни тому, что идти по встречной полосе в час пик. Твоя тетя не захотела бы такой жертвы, – произнесли бледно-розовые губы моего собеседника.
Это замкнутый круг. Терри водит меня за нос вокруг собственной оси, а Дэниэл отгораживается благородством.
Бессильно воздев руки к потолку, я заскулила от безысходности. Дэниэл прошелся по мне сочувствующим взглядом, но выбранную тактику не изменил.
– Расскажи мне о Терри, пожалуйста. Хоть что-нибудь, что заставило бы меня научиться ему доверять.
– Что ты хочешь услышать? Он обычный человек – со своими странностями, миром мыслей и чувств. Как я и ты. Если он захочет рассказать что-то тебе – это его право. Но, пожалуйста, не заставляй меня копаться в прошлом и настоящем собственного брата.
– Может, я сейчас скажу кое-что весьма опрометчивое… Но у меня такое чувство, что тебе можно доверять, Дэниэл, – начала говорить я, стараясь установить прочный визуальный контакт. – И посему положусь на твое мнение. Ответь мне хоть на один вопрос, если он не покажется тебе чересчур тривиальным: я могу верить Терри?
Дэниэл смерил меня потухшим взглядом из-под пепельных ресниц.
– Да, – сипловатым голосом произнес он.
Резкий лязг тормозов послышался с улицы. Дэниэл едва уловимо занервничал. Он крепко сжал мою ладонь и повел вглубь дома.
– Это он, – осторожно прошептал Дэниэл, прижав свой палец к моим губам, словно накладывая печать молчания.
Я тоже не жаждала оправдываться сейчас перед Терри и послушно подчинилась.
Мои пальцы стали холодными и влажными. Я так разнервничалась, словно работала шпионом и как раз находилась во вражеском лагере, с секунды на секунду ожидая разоблачения.
Аккуратно выставив меня за порог через заднюю дверь, Дэниэл скрылся в доме. Мое сердце колотилось как у пойманного кролика.
* * *
Я писала, чеканя пальцами по клавиатуре так остервенело, что она словно горела под беглыми нажатиями подушечек. Если бы мне посчастливилось быть обладательницей длинных ногтей, то они были бы уже наполовину сточены. Руки едва поспевали за табуном мыслей.
За часами следить было некогда, так что трудно предстаить, сколько времени прошло с визита в недружелюбную резиденцию Лонгфордов. Сейчас это не имело особой важности, ведь моя мысль работала не хуже стрелки корабельного компаса. Я смело шла за ней по белоснежным дорогам страниц, то придерживая поводья, то слегка ослабляя их.
Однако пришлось резко прекратить свою деятельность, как только Шарлот сказала мне, что сегодня с Тобби они не будут ночевать дома. Это известие обезоружило меня, и весь боевой запал сразу испарился. Так герои смело сражаются на фронте, дерзко глядя в лицо своей смерти, а потом падают почти замертво от известия из родного дома.
