Текст книги "Не жди меня на рассвете"
Автор книги: Елена Лакруа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Поверь, Нора Рид не имела врагов, – убеждал меня мистер Тэлбот. – Это была воля случая. Пусть и роковая. Полиция долгое время прочесывала все кладбище, так что, думаю, почитатели дьявола оставили это место. В окрестностях Лондона немало кладбищ.
– Может быть, вы и правы, – уклончиво ответила я.
– Лучше бы тебе нафантазировать что-нибудь для твоего издания и оставить светлую память о тете. Я думаю, она бы этого хотела, – он положил мне на плечо свою руку.
– Мне и самой не очень приятно это делать, – созналась я. – Хочу поскорее покончить с этим и уехать домой.
После порции чудесного яблочного пирога с зеленым чаем мистер Тэлбот решил откланяться, ссылаясь на то, что большей информацией он не снабжен. Я выразила свою благодарность в рукопожатии и улыбке, спросив напоследок:
– Могу я узнать имя того человека, который хотел пожертвовать деньги на последний проект тети?
– Терренс Лонгфорд, – произнес мистер Тэлбот и откланялся.
* * *
Весь следующий день изучала телефонную книгу, пытаясь найти номер тетушкиного благодетеля. Несколько неудач, и я, наконец, дозвонилась.
– Здравствуйте! Меня зовут Лорен – племянница Норы Рид, которая была членом «Общества Бруквудского кладбища».
– Я вас внимательно слушаю, – ответил мне приятный мужской голос.
– Насколько мне известно, вы собирались пожертвовать деньги на реконструкцию одного фамильного склепа. У меня есть несколько вопросов к вам по этому поводу. Я была бы очень признательна, если бы вы смогли побеседовать со мной.
– Без проблем, – ответил Лонгфорд, – вас устроит сегодня вечером?
– Конечно, – обрадовалась я, даже не рассчитывая и на треть удачи, явно сопутствующей мне.
– Буду ждать вас в семь часов в «Кафе Бэлоу», Чипсайд. Столик будет заказан на мое имя.
– Договорились. Всего доброго! – любезно ответила я и положила трубку.
Все в этой маленькой победе радовало меня. Хотя нашлось и то, что смутило – слишком уж легка она оказалась. Или я просто придираюсь? Может быть, лондонцы по своей натуре очень отзывчивые и добрые. Мне не стоит заглядывать в рот дареному коню. В конце концов, чем быстрее пойдет дело, тем раньше я смогу закончить свою работу и вернуться в Хельсинки.
* * *
Не уверена, что я могла заранее предположить, как пройдет эта встреча. Конечно, у меня было какое-то общее представление, но такого развития событий даже моя голова не могла нафантазировать.
Будет нелишним, если я опишу место, в котором была назначена встреча. Как оказалось, «Кафе Бэлоу» являло собой весьма необычное заведение. Оно не было милой кофейней, пропахшей молотым зерном и всевозможными пряностями. Не было блинной, с широким ассортиментом джемов и сиропов. Ни шоколадной, ни мармеладной не было тоже. «Кафе Бэлоу» представляло собой неординарный ресторан, месторасположение которого повергло меня в шок. Как повергло бы любого, кто не привык вкушать блюда в крипте церкви Святой Мари ле-Боу! Той самой, на которой находятся знаменитые лондонские колокола Боу Бэллс.
Как только я зашла в ресторан, особенная атмосфера вызвала вихрь эмоций. Вековая история прошла через меня насквозь, пронзая невидимой стрелой, через которую в кровь попал дух очарования, шарма, высокой эстетики и культуры. То, что испытала при этом я, не поддалось бы руке самого именитого и признанного автора в попытке это описать. Иногда слова просто должны молчать. И единственное, что мы можем сделать, – позволить им это.
Белые стены, скрещенные с камнем, колонны, плавно переходящие в дивные своды. Стройные станы свечей. Мягкий, теплый свет довершал совершенство и величие этого места, как художник обрамлял свою картину рамой. Если бы сюда попали люди, что ценят сиюминутность прекрасного момента, то они остались бы здесь навсегда. Если бы сюда попали чопорные истуканы, от которых разит снобизмом за версту, то в этом месте их сердце превратилось бы в свежеиспеченную ароматную французскую булку.
Я прошла – нет! – проплыла к столику, указанному официантом. Меня ждал еще один сюрприз.
Вместо пожилого мистера Лонгфорда за столиком сидел молодой мужчина – красивый, элегантный и как нельзя более подходящий к атмосфере этого необычного ресторана. На месте главного управляющего я бы платила этому мужчине, лишь бы он сидел тут каждый вечер в роли предмета интерьера. И дело вовсе не в том, что привлекательный незнакомец обладал приятной наружностью. У него было гораздо более сильное достоинство: он словно сливался с той эпохой, с той внушительной статусностью и утонченной красотой прошлого, что безмолвно внушал ресторан. Они оба являлись как бы противовесом молодым фешенебельным заведениям и их гостям, что пытаются подкупить показной современной роскошью и помпезностью. Сильной стороной того, что предстало моему взору, была внутренняя глубина, история, которую непременно хотелось узнать, и небрежная элегантность. Такое место нельзя было забыть. Мимо такого мужчины нельзя было пройти.
– Здравствуйте! У меня была назначена встреча с мистером Лонгфордом, – быстро проговорила я, стараясь скрыть свою робость под пристальным взглядом незнакомца. Я все еще не была уверена в том, кем же является этот обладатель темно-зеленых глаз.
– Добрый вечер! Можете называть меня просто Терри, – любезно улыбнулся он, обнажая свои безупречные зубы. – Могу и я называть вас по имени?
– Конечно!
Едва приземлившись на стул, я вцепилась в меню, украдкой пытаясь разглядеть своего собеседника. Итак, передо мной сидел не кто иной, как Терри Лонгфорд. Я ожидала увидеть ровесника пожилого Тэлбота, а никак не тридцатилетнего мужчину.
У него были прекрасные черные волосы, челка игриво спадала на лоб, пробуждая желание прикоснуться к ней. Высокие скулы придавали его внешности мужественности и дерзости. Прямой нос говорил о непреклонности, гордости и прямолинейности. Тонкие упругие губы, я была уверена, соблазнили не один десяток женщин. При всем уважении у меня создавался образ демона-искусителя, а вовсе не человека с сердцем ангела. С таким мужчиной лестно сидеть вечером в ресторане, но едва ли решишься открыть ему душу. Дьявольская красота может пленить и ослепить многих, но того, кто способен разглядеть его хрустальный немигающий взгляд и ледяное сердце, она скорее отпугнет. Не могу сказать, что я была в смятении, но что-то словно подсказывало мне не доверять ему.
Пока я мысленно обрисовывала образ Терри, он заказал себе жареного цыпленка с чесноком, тмином и чили вкупе с коричневым рисом. Я же ограничилась капучино.
– Раньше этот ресторан открывался только на завтраки и обеды. И здесь было принято подавать исключительно вегетарианские блюда. Сейчас все изменилось, – отметил Терри.
– Это удивительное место! – воодушевленно произнесла я.
– Оно на многих производит сильное впечатление.
Я не знала, как подступиться к вопросу. В беседе со старичком Тэлботом можно было бы без церемоний перейти прямо к делу. Но передо мной в здании церкви, за ужином при свечах сидел дьявольски притягательный молодой Лонгфорд, и это скорее походило на романтическое свидание, чем на деловую встречу. Я была так рада, что меня выручило маленькое черное бархатное платье, под горячую руку захваченное в Хельсинки. Если бы я пришла в чем-то совершенно неподобающем обстановке, то чувствовала бы себя просто смешно. У Терри же было преимущество: он знал, куда шел, и мог эффектно подать себя. Его вельветовый черный пиджак и темно-синяя шелковая рубашка сидели на нем идеально. Никаких излишеств. Только золотые запонки поблескивали в тусклом свете.
Минуты растворялись в тишине, а у меня все никак не получалось сосредоточиться. Мне предстояло говорить о склепе, так что романтичный образ улетучится вмиг, стоит только поднять эту злосчастную тему. И, конечно, с моей стороны глупо полагать, что у нашего совместно проведенного вечера существует какая-то иная подоплека. Недаром он сам обронил, что это место производит впечатление «на многих». Значит, я никакого особого знака внимания не удостаиваюсь.
– Я бываю в этом ресторане довольно часто. Тут так спокойно и тихо, ничто не способно меня отвлечь. Правда, обычно я нахожусь здесь без сопровождения, – словно прочитал мои мысли Лонгфорд.
Вот что странно… Он говорил вещи, весьма приятные женскому слуху, но от его тона в голосе так веяло холодом, что всякий намек на флирт был исключен. Что ж, тем лучше.
– Я бы хотела перейти к интересующему меня вопросу. Вы близко были знакомы с моей тетей?
– На самом деле, едва ли, – уклончиво ответил Терри, – мы познакомились на каком-то благотворительном вечере. Она рассказала мне о своей деятельности, и я предложил помощь в реконструкции. На этом все.
– А какой именно склеп находился в процессе восстановления?
– Ремонт так и не был начат. Смерть вашей тети пришла раньше, и проект не запустили, – сухо ответил Лонгфорд.
Я была рада тому, что характер нашего разговора приобрел северное течение. Это успешно помогало остудить раскалившийся воздух. Или… только мои пунцовые щеки?
– Вы могли бы что-нибудь рассказать об «Обществе Бруквудского кладбища»? Я знаю меньше, чем того требует цель, к которой я иду. Была бы вам очень благодарна, Терри, за любую информацию, которой вы располагаете.
Невзначай упомянув о цели, жадно преследуемой мной, я и не рассчитывала встретить интерес со стороны загадочного Лонгфорда. Он так живо увлекся моим скромным рассказом о том, что заставило меня приехать в Лондон, что на какое-то время я даже забыла, что вопросы задавать сюда пришла именно я.
Вернувшись к изначальной теме, Терри ответил:
– Все, что я знаю об этом обществе, мне известно из рассказов самой Норы Рид. Но, поверьте, содержание ее речи ничуть не отличается от стопки буклетов и листовок, что были мне вручены. Если хотите, завтра же могу передать их вам!
– Это было бы весьма кстати!
– Но я не совсем понимаю, Лорен, что именно вы хотите найти? – посмотрел мне прямо в глаза Терри Лонгфорд. Нет, не просто посмотрел. А уперся взглядом, как минимум.
– Если бы мне самой было это известно, – кривя душой, ответила я.
– Вас интересует само кладбище? Мрачная история, проникнутая тайнами? Или же смерть вашей тети?
– Поверьте, я не собираюсь расследовать ее убийство. Этими полномочиями наделены соответствующие органы. Я лишь хочу убедиться, что в ее смерти не было ничего… необычного.
– Необычного? Вы хотели сказать – сверхъестественного? – с насмешливой улыбкой крутил в руке вилку Лонгфорд. – Я прошу вас встать на путь благоразумия! В двадцать пять лет уже стыдно верить в россказни недалеких туристов. Все эти легенды – это просто смешно!
«В двадцать пять лет?» – мелькнуло в моей голове.
– Смешно?
– Хотя я не совсем верно выразился. Легенды, слухи, сплетни – это весьма умно, Лорен. Смешны только туристы, что попадаются во все эти пиар-ловушки. Это просто реклама. «Общество Бруквудского кладбища» сгинуло бы уже давно, не будь у них громких сплетен вокруг. Вся эта шумиха предназначена только для того, чтобы они могли обеспечить свое существование. Вы думали, выручка от ежемесячных буклетов очень велика? Или же добрые благодетели стали бы вечно спонсировать очередные задумки и проекты членов общества? – Терри напирал на меня танком, пытаясь с жаром убедить в своей правоте.
– Но вы же собирались!
– Всего лишь хотел помочь старой женщине в деле, за которое она радела всем сердцем. Я мог позволить себе реконструкцию одного из фамильных склепов, но не собирался восстанавливать все кладбище. К тому же желающих «инвестировать» в склепы не так уж и много, скажу я вам.
– Понимаю, что вы пытаетесь до меня донести. Но в моем журнале такая постановка вопроса интереса со стороны читателей не вызовет. Мне просто необходимо узнать об этих слухах и пересудах.
– Даже если они как плесень в бакалейных лавках? Лорен, разве вашим читателям нужна та тина, которой кормит их интернет ежедневно и в любое удобное время? Могу дать вам одну из книг, изданных этим обществом как раз о том, что будто бы происходило на Бруквудском кладбище. Мой совет: прочитайте и напишите лучше.
– С готовностью прочитаю! Пока я и сама не знаю, как должна выглядеть моя полуправдивая история.
– Возможно, книга вдохновит вас на какие-то необычайные фантазии, и вы сможете написать великолепный рассказ без безумных прогулок по кладбищу, – с усмешкой посмотрел на меня Терри.
Говорить с ним было и так непросто. Но то, что я хотела рассказать, могло еще больше позабавить Лонгфорда.
– Вынуждена вас разочаровать. Я уже совершила такую прогулку.
Реакция Терри оказалась несколько неожиданной. Можно было предположить, что он позволит себе грубоватую иронию или хотя бы от души посмеется надо мной. Его рот половину нашей беседы был в кривой усмешке, так что я уже знала, чего могу ожидать. Но когда этого не последовало – насторожилась. Терри Лонгфорд как-то странно и неоднозначно взглянул на меня, словно взвешивая услышанное заявление. И нет, он совсем не улыбался. Даже уголками рта.
– Только не говорите, что побежали туда в первый же день своего прибытия в Лондон, – упавшим голосом безрадостно произнес Терри.
Как видно, смеяться ему не хотелось. Хотя неужто его стоит в этом винить? С моей стороны было чересчур неразумно бежать на кладбище сломя голову. Я еще должна с благодарностью отнестись к его реакции. Он мог вполне деликатно предложить мне обратиться к специалисту. У него были на то все основания. Тетушка, занимавшаяся реставрациями кладбища, племянница, ищущая тайны на кладбище, – более чем странная семейка, даже на первый взгляд.
– Если быть честной, то на следующий день после прибытия. Не в первый, – призналась я.
– И что, на вас обрушился долгожданный поток неизведанного и таинственного? – приподнял одну бровь Терри Лонгфорд, задумчиво глядя мне в глаза.
– Чего нет, того нет! Что ж, я должна была там побывать хотя бы для того, чтобы правдиво описать местность. Теперь мне остается только наделить факты потусторонней жизнью, вдохнуть в них мистический дух и покрыть слоем манящих загадок.
Теперь Терри вновь безразлично любезно заулыбался.
– Я рад, что разум все же главенствует в вашей голове! Уверен, у вас получится занимательное развлечение. Для того, чтобы талантливо написать, нужна только светлая голова. Юной леди стоит подальше держаться от кладбищ – это весьма странное и сомнительное занятие.
– С превеликой радостью! Я бы хотела поскорее покончить со всем этим. И чем дальше тот день, когда я снова буду вынуждена оказаться среди могил, – тем лучше!
Мы с Терри еще с полчаса побеседовали, но впредь пытались обходить такое слово, как «кладбище». Как знать, может быть, я бы вызвала его интерес, если бы не стала пугать его своими прогулками по этому злополучному месту. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Терри пригласил меня завтра днем зайти к нему за буклетами, так что мы еще увидимся. Возможно, его манеры перестанут быть такими натянутыми и подчеркнуто-вежливыми.
Уже провожая меня к такси, Терри спросил:
– Лорен, скажи, ты смогла бы жить в Лондоне? – он сделал это без привычной усмешки, а обычным, участливым тоном.
Трудно было не обратить внимание на то, что он перешел на «ты».
– Только если мне некуда было бы вернуться, – отшутилась я.
Внезапно в моей голове тоже созрел вопрос.
– Можно кое о чем спросить?
– Да, – посмотрел на меня Терри глубоким, чуть ожившим взглядом. Или я выдавала желаемое за действительное?
– Откуда ты узнал мой возраст? – выстрелила я, тоже перейдя на «ты».
– Об этом упоминала твоя тетя, – простодушно ответил Терри.
Забравшись в такси, я подумала, что вечер прошел весьма продуктивно. По крайней мере, в моей цепочке появились новые звенья. Все лучше, чем тупик.
* * *
Размышляя о странном знакомстве покойной тетушки и Терри Лонгфорда, вернувшись в квартиру Шарлот, я первым делом стала набирать номер мистера Тэлбота. Пока ждала ответа, в голове все никак не могли ужиться два утверждения: первое – что Лонгфорд был едва знаком с тетей, второе – что он знал мой возраст. Конечно, он был сказочно мил, будто рассказывая все, что знает. Но исчерпал ли он своим рассказом все, чем мог располагать? Чем легче добыча идет мне в руки, с тем большим недоверием я на нее смотрю. И на данный момент личность Лонгфорда буквально захватила мое всепоглощающее внимание.
– Слушаю, – прохрипел в трубке знакомый голос Тэлбота, поднявшего трубку.
– Добрый день! Вас беспокоит Лорен, племянница миссис Рид.
– Чем я могу быть вам полезен?
– Я бы хотела узнать, что вы знаете о знакомстве тети и Терри Лонгфорда? Она вам рассказывала что-нибудь?
Когда молчание в трубке стало неприличным, Тэлбот ответил:
– Я понятия не имею, кто этот человек, о котором вы меня спрашиваете.
Мое удивление перешло в негодование. То есть как не имеет понятия?!
– Простите, мистер Тэлбот, но вы мне сами рассказали о нем, – постаралась я вежливо указать на это странное недоразумение.
Ох уж эта старческая память!
– Еще раз вам повторяю, я не знаю и не знал никакого Лонгфорда! – уже более настойчиво сказал старичок, который перестал казаться мне милым.
– Снова извините. Но если вы вдруг вспомните, то не могли бы сообщить мне? Я была бы вам очень признательна.
– Ты совсем меня не слушаешь, противная девчонка! – закричал Тэлбот. – Я знаю, что стар. Но еще в своей памяти! Так что лучше оставь меня в покое!
Слушая раздавшиеся гудки, я поняла, что, наверное, переусердствовала в своем желании дознаться правды. Но неужели мой вопрос чем-то его оскорбил? Он так сильно рассвирепел, что едва ли захочет возобновить наше знакомство. Тонкая ниточка порвалась у меня в руках. И виновата была в этом только я сама. Почтенную старость нужно уважать, а не злить. Хотя рассуждать на эту тему теперь поздновато.
* * *
Комната, обитая деревом и кожей, создавала образ типичного рабочего помещения высшего класса. Широкий письменный стол, узкие стеллажи, доверху забитые книгами, и высокое кресло – не было сомнений, что я нахожусь в деловом кабинете Терри Лонгфорда. Столь чопорные интерьеры всегда наводили на меня уныние – слишком безжизненной казалась атмосфера.
Может быть, обстановка подобного рода и помогала сосредоточиться на важных делах и обзавестись рабочим настроем, но она никак не раскрывала самого владельца помещения. Не было ничего, что могло бы охарактеризовать человека, проводившего час за часом своей жизни в таком месте. Ни личных фотографий, ни заморских сувениров или памятных вещей. Лишь одна картина, выполненная в холодных тонах, одиноко висела напротив стола, обрамленная в массивный позолоченный багет. Но этого было недостаточно – такой кабинет могли иметь сотни тысяч людей по всему земному шару.
Пока я путешествовала взглядом по стенам, терпеливо ожидая, когда хозяин дома принесет необходимые мне брошюры, послышался скрип.
– Терри, рада, что… – начала говорить я, но остановилась на половине фразы.
Вместо Терри Лонгфорда в дверях кабинета стоял незнакомый молодой мужчина. Мне и не пришло в голову, что в доме может быть кто-то еще.
– Простите, мне показалось, что это Терри, – поспешно улыбнулась я, чувствуя какую-то потребность в оправдании.
Незнакомец остался безмолвным. Из-под каштановых прядей волос на меня сосредоточенно смотрели бледно-зеленые глаза. По сомкнутой в одну нить линии губ можно было предположить, что он не собирается затевать разговор. Наверное, он так же не ожидал встретить меня.
Расстояние между нами заполнила пустота. Так неловко было смотреть на незнакомца и ощущать, как он мрачно сверлит меня взглядом. При первой встрече чужие люди обычно оценивают внешний вид хотя бы мельком, окидывая взглядом. Но этот молодой мужчина просто смотрел мне в глаза, а не пытался разглядеть непрошеную гостью во всех деталях.
Терри ворвался ураганом, едва не рассыпав ворох брошюр, наткнувшись на мужчину в дверях. Для него, видно, этот человек не был незнакомцем – Терри бесцеремонно вцепился в его локоть и, не проронив ни слова, уволок вглубь дома.
Любопытство предательски пересилило чувство приличия, и я выглянула из кабинета и постаралась напрячь слух.
– Какого черта ты делаешь? – шепотом процедил незнакомый голос, но мне все же удалось разобрать его слова.
– Я все улажу. Не суйся! Предоставь все мне, – ответил ему Терри, явно раздосадованный внезапным появлением незнакомца.
– Ты не хочешь объяснить, что происходит?
– Я ни при чем. Это просто роковая случайность. Не советую тебе в это лезть. Тогда все закончится благополучно, – зло бросил ему Терри и, как мне послышалось, зашагал обратно в сторону кабинета.
Я быстро юркнула в комнату и сделала вид, что рассматривала картину. На ней был изображен какой-то ветхий дом с рассохшимися оконными рамами. Сама постройка была прорисована достаточно хорошо, но я не была уверена, что вижу в этой картине какую-то художественную ценность. Такие произведения обычно убирают в чулан, а не вывешивают в кабинете.
– Возьми, – протянул мне Терри брошюры, с которыми поспешил скрыться за пять минут до этого.
– У тебя гости? – постаралась как можно более небрежно спросить я.
– Не совсем, – уклончиво и кратко ответил Терри. – Это мой брат Дэниэл.
– Вы живете вместе?
– Да. Я не думал, что он будет сегодня дома, поэтому не предупредил тебя, что мы здесь не одни. Он, наверное, напугал тебя?
– Вовсе нет, – ответила я, несколько удивившись постановке вопроса.
– Он нелюдимый, – поспешил добавить Терри. – Его все находят весьма странным. Не приставал с расспросами?
– Лишь наградил меня молчанием.
– Тем лучше! – вскользь улыбнулся Терри и поспешил переменить тему. – Тебя заинтересовала картина?
– Довольно старая работа, не так ли?
– Более чем. На ней изображен дом наших предков. Ее написала одна молодая женщина из семейства Лонгфорд. Я не нахожу картину особо привлекательной, но это все, чем мы располагаем. На фамильную ценность, конечно, не тянет, но эта старая вещица – по сути, единственное, что у нас есть в память о прошлом.
– В старости есть свои преимущества. Однако располагают этим лишь произведения искусства.
– Тебя угнетает старость? – вздернул одну бровь Терри.
– Я бы сказала, что боюсь ее. Хотя это не столько страх старости, сколько боязнь потерять разум.
– Твоя тетя была в своем уме, однако ее это не спасло. Извини, конечно, за такое высказывание.
– Она бродила по кладбищам – не думаю, что это хороший показатель. Я бы не хотела так закончить.
Наступила пауза, которая угрожала перерасти в тишину. Опять мы вернулись к этой неприятной теме.
– По приезду мне один человек рассказал о тебе, но в силу возраста вчера уже успел тебя позабыть. Думаю, такие вещи настораживают, – я поспешила уйти от разговоров о кладбище.
– О ком ты говоришь? – внимательно посмотрел на меня Терри.
До этой минуты он словно избегал моего взгляда. Сегодня он казался мне менее едким и саркастичным. Что-то в нем переменилось, но я не могла понять, что же это. Быть может, первое впечатление было несколько обманчивым в силу необычной атмосферы?
Он все еще ждал моего ответа, а я медлила. Наверное, просто не хотела терять его сосредоточенный взгляд на мне. Только теперь я увидела явное сходство двух братьев. Их глаза были так похожи, что если бы мне пришлось распознавать их только по взгляду – я бы растерялась. Однако у Терри более яркий цвет глаз. Впрочем, как и его внешность: она колоритнее и насыщеннее. В то время как облик его брата мягкий, сдержанный, написанный пастельными тонами, а не построенный из контрастов. Терри выглядел дерзким, а незнакомец – безмятежным и уравновешенным.
– Это был мистер Тэлбот – друг моей тети. Он мне рассказал о том, что ты хотел финансировать реконструкцию одного склепа, – наконец ответила я.
– Лично мы не знакомы, – бросил Терри и опустился в кресло.
После получасового обсуждения щедро выданных мне брошюр я засобиралась домой.
Как только за мной закрылась дверь, я вздохнула с облегчением. Атмосфера этого дома стала напряженной и не позволяла вести непринужденную беседу. Мне так хотелось здесь немного задержаться, но еще больше – уйти. Как только второе пересилило, я сдалась.
Сейчас я стояла чуть поодаль от особняка Лонгфордов и старалась рассмотреть впечатляющую постройку. Их дом был очень красив, хоть и невелик. Серое двухэтажное здание с высокой и острой крышей из темной черепицы было выполнено в классическом стиле, которому присущи консерватизм, лаконичность и сдержанность. Фасад был украшен натуральным камнем, высокими фронтонами и колоннами. Массивные трехстворчатые окна позволяли проникнуть в дом большому количеству света. Элегантность и благородство. Простота и утонченность. Вот какими словами я бы описала это прекрасное здание.
Засмотревшись на дом, я не заметила, как на небе собрались хмурые тучи, которые уже начали кидаться первыми каплями, но даже это не смогло заставить меня уйти. Сейчас я отчетливо вспомнила, что родного брата Терри Лонгфорда видела среди бруквудских могильных плит.
* * *
Вскоре мы начали видеться с Терри Лонгфордом довольно часто. Сначала это была пара довольно сухих бесед, поверхностных разговоров и уклончивых ответов. Но постепенно характер наших встреч становился мягче и теплее.
Он организовал мне интересные и незаурядные экскурсии по одному из самых удивительных городов планеты. Мы гуляли по 18-метровому мосту королевского ботанического сада в Ричмонде и разглядывали дубы, пальмы и каштаны, возвышаясь над кронами деревьев. Побывали в доме Джона Китса – одного из моих любимых английских поэтов-романтиков, покинувшего этот мир в юном возрасте. Отведали рогаликов с лососем и сыром на Брик-лейн – одну из самых необычных местных закусок, от которой я получила неимоверное гастрономическое удовольствие. Набрали немало увесистых томов в плавучем букинистическом магазине, который провез нас через Кэиден-Лок, Энджел, Хэкни и Паддингтон.
Однажды Терри пригласил меня в необычную поездку. Он предупредил, что дорога может быть долгая, поэтому нужно выехать рано утром. Едва я успела выпить кофе, а солнце – расправить ото сна слежавшиеся лучи, Терри уже ожидал у дома. Я удобно устроилась на заднем сиденье его автомобиля и большую часть дороги проспала.
Терри осторожно потрепал меня за плечо, и мои глаза распахнулись.
– Мы на месте, – загадочно констатировал спутник.
Я с кошачьей грацией всласть потянулась и, потирая глаза, выбралась из салона автомобиля. Впереди ждал интересный день. Как оказалось, место, куда нас привез мой названный экскурсовод, находилось довольно далеко от Лондона – мы были в дороге часов пять. Но что значит время, если нам обоим некуда спешить?
Так мы очутились в Камбрии – на северо-западе Англии. Пока я не понимала, зачем нужно было ехать в такую даль, но тут же оценила прекрасный маленький город Арнсайд, в котором мы остановились. Это оказалось во всех отношениях прелестное поселение – живописное, гостеприимное, зеленое, цветочное. Скромные небольшие дома буквально утопали в растениях, которые плотной стеной украшали как сами постройки, так и прилегающие сады. Улицы гармонично перекликались между собой. Венчали город сказочные холмы и луга, на которых паслись козы и пробегали олени. По дороге мы встречали местных жителей, которые с улыбкой приветствовали друг друга и не без удовольствия – нас. Их всех отличала неподдельная искренность и радушие, которые не так-то легко повстречать в больших и шумных городах. Было видно, что они проявляют не простое участие к людям, а заботу. Я даже заметила дорожный знак «Пожилые люди», на котором изображены две согнутые под тяжестью лет фигуры, переходящие дорогу. Это показалось мне особенно милым.
Мы остановились на главной улице Арнсайда, которая шла вдоль залива Моркембе – как пояснил мой спутник, именно ради него мы сюда и приехали. Я и Терри огляделись по сторонам, рассматривая небольшие двух– и трехэтажные домики с местными кафе, библиотекой, почтовым отделением и магазинчиком древностей. Он предложил разместиться на одной из скамеек, расположенных перпендикулярно улице на внушительной возвышенности. Как только мы заняли одну из свободных лавок, я приметила на ней какую-то надпись.
– «Дорогому Джеку, коренному жителю и любителю прогулок. Любящие дети», – прочитала я вслух. – Что это значит?
Терри посмотрел на меня немигающим взглядом, от которого мурашки побежали по телу.
– Это своего рода памятник человеку, который когда-то, как ты и я, любил смотреть на залив – на рассветы и закаты, на синюю пучину воды, которая день за днем затопляет этот прекрасный берег. И на золотые пески – смертельные и неумолимые.
– Смертельные? – поперхнувшись, переспросила я.
– Да. Только с девяностых годов почти полторы сотни человек погибло на этом заливе. Если приглядишься, то заметишь, что здесь не одна скамейка рассказывает об умершем жителе.
От услышанного меня заметно передернуло. И… разве можно рассказывать о подобных вещах таким спокойным тоном?
– Но что с ними случилось? Они утонули?
– Можно и так сказать. Все дело в том, что это не простой залив, Лорен. Перед тобой убийца, кровожадный, но без клыков. Это не простой пляж, а зыбучие пески. Во время отлива море отступает очень далеко – до одиннадцати километров. Поверхность песка подсыхает и видится прочной и надежной. Но это лишь иллюзия, заблуждение. Образовавшееся песчаное дно так заманивает в свои сети новых жертв. И люди попадают в ловушку зыбучих песков без возможности выбраться самостоятельно.
Как рассказал Терри, в Англии есть и другие места, где пали люди в неравной битве с песчаным капканом. Например, Гудвинские мели на мысе Саут-Форленд – так называемое кладбище кораблей. Там, среди серо-желтого песка, нашли свой последний приют более 2000 покорителей морей. Часть полузасыпанных суден до сих можно обнаружить: виднеются остатки палуб, мачт и проржавевших труб.
Теперь, оглядывая вереницу кованых лавок, я больше не находила в них прежней прелести. Как и в бархатной песчаной отмели.
– Неужели нельзя спастись из песчаного болота?
– Если рядом есть тот, кто способен помочь, то возможно. Если нет… В Арнсайде прилив способен подняться до девяти метров. Он стремительно и беспощадно накрывает несчастных с головой.
– А мы не рискуем попасть в эту же ловушку? – с упавшим сердцем поинтересовалась я.
– Конечно, нет. Смотри, – протянул мне Терри забытую кем-то листовку. – Местные заботятся, чтобы приезжие были информированы о времени прилива и отлива.
– Какое жуткое место, – констатировала я.
Невозможно было поверить в то, что удивительный живописный берег, залитый солнцем, стал причиной многих жертв. Сейчас это место такое безобидное и безмятежное, а через несколько часов способно коварно расправиться с зазевавшимися отдыхающими. При взгляде на этот пляж меня раздирали разные чувства – ужас от природной мощи и беспощадности ее действий и немой восторг от красоты распростершегося пейзажа.
