Текст книги "На острие (СИ)"

Автор книги: Елена Кутузова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

16

Ларс долго не мог подобрать слов и тишина сгустилась напряжением. Я не выдержала:

– Да говори уж скорее!

– Помнишь, я предлагал тебе пойти в нашу художку натурщицей?

– Да, и что? Завтра вроде собирались все решить?

– Отменяется. Сдадут.

– Но ты же говорил, что будут молчать, чтобы не остаться при толстых бабах и стариках?

– Если бы речь шла о полиции, то да. Но когда вмешивается Клан… Директор первый тебя заложит.

– И что делать?

Я растерялась. Все рушилось. Весь тщательно выстроенный план. Возвращаться в Логово нельзя, оставаться у Ларса – тем более. И если пока тепло, можно помыкаться по подвалам, что делать осенью? А зимой? Без работы я сдохну быстрее, чем попадусь!

– Есть вариант, – голос Ларса звучал глухо. – Правда, я надеялся, что о нем не придется даже рассказывать.

Выражение лица показало: даже очень, просто мечтал, и если бы имелся хоть призрачный шанс избежать этого… В общем, я испугалась.

– Не тяни кота за яйца, – Ларс вздрогнул от этих слов, но быстро понял: я на пределе и заговорил быстро-быстро, как будто боялся передумать.

– В городе есть Клуб Эстетствующих Художников…

– От слова «худо» – не удержалась от древней и плоской шутки. Наверное, все– таки сдали нервы.

От недовольного взгляда Ларса смешок застрял в горле, а он продолжал:

– Да, звучит пафосно, но Клуб этот закрытый, попасть туда нереально. Моделям, кстати, тоже.

– Почему? Извращенцы?

– Хуже! Эстеты!

Я ничего не понимала, пришлось Ларсу объяснять:

– Члены Клуба любят рисовать… порок. С натуры. Обнаженные девушки и парни в откровенных позах, очень провокационных. Связывания там всякие… Ну, и… В общем, если рисуют любовь, то натурщики на самом деле…

– Трахаются? – нахмурилась я. – Ты действительно хочешь, чтобы твою девушку…

– Вот потому я и надеялся, что до этого не дойдет. И, кстати, там правило, возведенное в закон: к натурщикам не прикасаться. Взглядом можно все, но руками

– ни-ни, сразу лишаешься членства. И потом… они хорошо платят. Или берут на полный пансион, с жильем и едой. Тогда, конечно, платят меньше.

– Я лучше курьером…

– Чтобы первый же заказчик сдал тебя Клану? – Ларс сразу понял, о какой работе я говорю.

– А эти… не сдадут?

– Нет. У них запрещено в клубе знакомиться. Все носят маски. И художники, и модели. Только некоторым гостям дозволяется являться с открытыми лицами.

Это было уже что-то. Но все-таки…

– Я могу попробовать договориться, – продолжал Ларс. – Если они согласятся, что не будет совокуплений…

– А что тогда будет?

Вместо ответа он достал планшетник. Древняя машина долго гудела прежде, чем допустить владельца до своих тайн.

– Вот, – курсор на иконке папки, пара кликов… – Решай сама.

На экран взглянула с опаской.

Первый порыв – возмущение. Он мне ВОТ ЭТО предлагает? Второй… А ведь красиво!

Тела переплелись в объятиях. Чувственно, живо… Маски скрывают верхнюю часть лиц, но двое тянутся друг к другу чуть дрожащими губами. Его рука мягко ласкает грудь с острым торчащим соском…

Паутина из темных веревок опутывает девушку. Невесомая юбка задралась, зацепившись за узел. Белья нет, все видно в подробностях. Но как тянется нога к поперечной веревке в попытке опереться, как изгибается бедро… И эта улыбка ярко-алых губ. И кто здесь жертва?

Темные соски островами выглядывают из белой пены. Она разошлась кое-где и прозрачная вода не скрывает ни аккуратную дорожку кудрявых волос, ни алую плоть, ни изящный пальчик, что погрузился в нежные складочки… Верхней части лица не видно, а рот приоткрыт. Губы вздрагивают, чтобы выпустить сладкий стон…

Да что же это такое? Какой стон? Какие дрожания веревки? Какие ласки? Это рисунки! Неподвижные, статичные… живые.

– Ну и как?

Я не знаю, что ответить. Сердце снова сладко замирает, в а животе тугой клубок и хочется в душ.

– Не знаю…

Вру! Знаю! И плевать, что это откровенное порно.

А, может, все-таки эротика? Рисунки прекрасны, натурщицы – восхитительны! Но признаться Ларсу, что это понравилось? Да ни за что на свете! Я еще от стыда после подвальной выходки не отошла!

– Думай. Тут тебе никто не посоветует.

Я спрятала лицо в ладонях. Раньше все было просто: решение принимали родители, теперь же… даже Ларс не мог этого сделать. Все решения – мои собственные, а верные или нет, кто знает.

– Говоришь, не выдают даже Клану?

– Даже. Настоящее имена известны только владельцу Клуба. Раскрывать инкогнито запрещено как членам, так и моделям.

– И платят хорошо?

– Сначала не очень. Но если придешься ко двору, будешь обеспечена всем необходимым. Это даст тебе возможность подготовиться к Экзамену.

Экзамен! Совсем забыла, что решила его сдавать! И что для новых документов нужны деньги.

Тогда… чего тут думать? И мне даже неинтересно, откуда Ларс знает о Клубе так много.

Выслушав, он кивнул:

– Ложись спать в моей комнате. Я схожу в прачечную, надо твои вещи постирать. Ну, и мои тоже.

Стиральные машины в таких домах не предусматривались. Для нужд жильцов в подвале оборудовались прачечные, где за символическую плату можно было постирать и посушить белье.

Белье! Я покраснела: – Может, я сама? Ночь же, глядишь, никто и не узнает?

– В таком виде? – Ларс окинул меня скептическим взглядом, прерывисто вздохнул и отвернулся: – Нет уж! Тем более что ночной тариф дешевле и там полно народу.

Оставалось только молча смотреть, как он сгребает в корзину мою одежду.

– Это на бережной? – ткнул пальцем в лифчик.

Наверное, после того как я позировала только в белье, а потом устроила невесть что в подвале, стесняться было глупо. И я молча кивнула, подтверждая.

– Ложись спать, вернусь поздно – надо насчет Клуба договориться.

Спрашивать ни о чем не стала. Послушно скользнула под одеяло и закрыла глаза.

Кровать. Чистое белье. Душ. Сытный ужин. Много ли человеку надо, чтобы почувствовать себя счастливым?

Много. Потому что главное – чтобы близкие оставались рядом.

Я закрыла глаза в надежде, что засну и не буду думать. В этот раз усталость оказалась союзником: она позволила отключиться прежде, чем пришли воспоминания.

17

Проснулась от настойчивого писка будильника. И чуть не завизжала, услышав невнятное бормотание.

На полу, на самовязанном коврике спал Ларс. Подмял под себя подушку, укутался в плед, спасаясь от утренней прохлады, и сладко сопел. Зуммер заставил его выругаться и перевернуться на другой бок.

– Ларс, – позвала я, а когда не услышала ответа, дотянулась и потрясла за плечо:

– Ларс!

Он подскочил, дико оглядываясь по сторонам:

– Что? Облава?

И успокоился, увидев меня, сжавшуюся на кровати.

– Что такое? Что-то случилось? А, будильник… Вставай, нужно слинять до прихода родителей.

Я понимала такую спешку. Но отказаться от душа не смогла – за эти дни научилась ценить возможность помыться. Тем более что шла на собеседование. Наверняка попросят раздеться!

От волнения меня потряхивало, не спасала даже горячая вода.

Из ступора вывел настойчивый стук в дверь:

– Ты там не утонула?

– Иду! – выключила воду и завернулась в полотенце. На тумбочке лежала чистая одежда.

При мысли, что Ларс стирал мое белье, пусть и в машинке, стало не по себе. Вчера я стыдилась куда меньше! Но, наверное, от этого чувства придется избавляться. В Клубе оно может только помешать.

– Давай скорей! – на столе уже ждал омлет из сублимата. Специи и парочка поджаренных помидорок делали его вполне съедобным. Вот бы такое в Логово! Но хорошие сублимированные продукты стоили дороже лапши, которую почему-то называли бич-пакетами. Тайна названия терялась в веках, но прикипело оно намертво.

– Давай-ка я тебя загримирую, – Ларс со вздохом кинул взгляд на часы. – Не хочется пешком тащиться. Далеко и долго, а мне еще на работу.

Я подчинилась. Хоть какое-то время не решать самой!

А Ларс принес коробку из-под обуви, полную всяких теней, пудры, карандашей для век…

– Я, конечно, не визажист, так что… что получится.

Получилось великолепно! Из зеркала смотрела молодая женщина, лет на пять старше меня настоящей, причем Ларс не накладывал ни тональник, ни пудру. Просто нанес где-то линию, где-то мазок… Он не наносил макияж – рисовал, используя вместо холста лицо.

– Главное, руками не трогай! – он убрал следы «преступления» и настучал на домашнем компьютере записку для родителей. – Все, до вечера меня искать не будут, сказал, что на работе. Готова? Тогда – вперед!

Идти по улице было странно. Спокойно влиться в людской поток, втиснуться в вагон монорельса. За проезд заплатил Ларс, но вышли мы на две остановки раньше, на случай, если решат отследить его передвижения.

– Сюда! – указал он на дверь самого обычного офисного здания. Лифт поднял на тридцать первый этаж и распахнул створки с легким звоном.

Дверь кабинета открыл невысокий подтянутый мужчина в идеально сидящем костюме. Посторонился, пропуская внутрь, и нажал кнопку автоматического замка.

– Нам же не нужны свидетели, не так ли?

От этих тайн стало не по себе и чтобы скрыть волнение, я огляделась.

Обычный офис со стандартной модульной мебелью. Столы, стулья, шкафы… Не вписывался только диван: большой, из черной кожи. А может, заменителя, кто его разберет.

– Это она? – я насторожилась. Все же неприятно, когда о тебе говорят в третьем лице.

Ларс только кивнул в ответ и подтолкнул в спину, заставляя сделать небольшой шаг.

Мужчина наклонил голову:

– Интересный мейкап. Может, умоетесь? – он кивнул на шкаф.

Я послушно распахнула створки и ахнула: за дешевым пластиком, замаскированным под дерево, скрывался шикарный салон красоты!

Большое зеркало с подсветкой, маленькое – увеличивающее. Полочки забиты пробниками брендовой косметики, я о такой даже мечтать не могла!

– Не стесняйтесь, – подбодрил меня мужчина. А я вытащила из стопки ватный диск и застыла, глядя на россыпь сокровищ.

– Попробуйте вот это, – хозяин офиса тут же понял, в чем дело, – а после смойте этим.

Я послушно нанесла средство на диск, провела по лицу… Разве бывают такие чудесные вещи? Словно прикосновение облака! Я физически ощущала, как растворяется жир и грязь, налипшая на лицо, пока мы добирали. Как впитывается увлажняющее средство, и кожа буквально расправляется, становясь сияющей и гладкой.

Через десять минут я любовалась собственным отражением. Какая хорошенькая! И ведь даже без макияжа!

– Прекрасно! – мужчина тоже выглядел довольным. – Так… сколько вам лет, говорите?

– Скоро будет восемнадцать.

– А точнее? – мягкий, сочувственный взгляд проникал в самую душу. Хотелось расплакаться и рассказать этому человеку все, с того страшного момента в кафе и по сегодняшний день.

Но я уже научилась помалкивать.

– В ноябре будет восемнадцать.

Тщательно уложенные брови на миг сошлись к переносице, но через мгновение лицо снова разгладилось:

– Думаю, это не проблема. Вы можете раздеться?

Вот оно! To, чего я боялась больше всего. Даже больше саро!

На помощь, как всегда, пришел Ларс:

– Подожди! Послушайте, прежде, чем вы примете решение, да и, вообще, станете ее осматривать, у нас есть… условие.

– Какое же? – мужчина выглядел заинтересованным.

– Никакого секса.

– Молодой человек, у меня Клуб, а не публичный дом!

– Но это не мешает вашим членам рисовать с натуры некоторые моменты! А она

– девственница!

Взгляд карих глаз стал заинтересованным:

– Вот даже как? Весьма… необычно. А, знаете, что! – он щелкнул пальцами, словно нашел какой-то потрясающий выход из положения, – а пожалуй, в таком случае я внесу в договор пункт о сохранении этой самой девственности. Это так… пикантно!

18

Ничего себе определение!

– Это… странно?

– Понимаете, я же уже говорил, у нас закрытый клуб по интересам, а не публичный дом. Наши гости рисуют с натуры и получают от этого эстетическое удовольствие. Конечно, о моделях ничего не известно, но куда деться от слухов? И кто знает, возможно, кому-то это покажется интересным. Вам ведь рассказывали, что зарплата натурщиков зависит от их популярности? Конечно, какой-то минимум, чтобы не умереть с голоду, получают все, но основной доход зависит от востребованности. Так что ваша милая особенность может привлечь внимание и даже сделать популярной. Увы, невинность в наших кругах нынче так редка! Ну а теперь снимайте с себя одежду.

Я зажмурилась. Одно дело скинуть одежду перед Ларсом, хотя до сих пор не знаю, что на меня нашло, и совсем другое – оказаться голой в присутствии чужого человека. Хотя… в этом моя работа и будет заключаться: раздеваться, чтобы богатенькие эстеты могли лапать меня взглядами. А значит, здесь, считай, и нет никого!

Мужчина терпеливо ждал, а когда я потянула завязки толстовки, одобрительно кивнул.

– Прекрасно! – сообщил он, когда одежда оказалась на стуле. – А теперь повернитесь!

Я послушалась.

– Очаровательно! Какая мускулатура, тонкая, гибкая… Приятно, когда молодые люди следят за своей физической формой. Вы спортсменка?

Вспомнились крыши, балконы, балки, сумасшедший бег, ощущение полета.

– Да.

– Великолепно! Будьте добры прилечь на диван, я должен убедиться, что…

– Стой! – выполнить указание не позволил Ларс. Схватила за руку так, что я вскрикнула от боли. А он моментально снял рубашку и накинул мне на плечи, и повернулся к мужчине.

Не надо быть ясновидящей, чтобы понять: что-то пошло не так. Ласт напружинился, как зверь перед броском, ноздри трепетали от сдерживаемого гнева.

– Какие-то проблемы? – владелец клуба выглядел удивленным.

– Что. Это. Такое? – палец Ларса указал ка дверь, вернее, на угол дверного проема.

Я пригляделась. Там, в щели, замаскированной под естественный изъян, едва заметно блестел глазок видеокамеры.

– Издержки профессии, – пожал плечами хозяин офиса. – Анонимность – альфа и омега нашего сообщества и мне нужны гарантии, что девочки и мальчики не будут болтать лишнего.

– Одевайся, – рыкнул Ларс.

Я замешкалась: снова неудача. За что не возьмусь, хоть в петлю лезь! Но потом натянула трусики. Делать это под взглядами двух мужчин было неуютно, а еще эта камера…

– Вот что, молодой человек, – владелец клуба потерял ко мне интерес и переключился на Ларса, – Вижу, честь подруги для такого, как вы не пустой звук. А как вам предложение стать членом клуба, чтобы вы могли приглядывать за всем самостоятельно?

Желваки на лице Ларса заиграли. Он упрямо мотнул головой, но мне привиделось, что в глубине серых глаз мелькнул интерес.

– Отчего же? – удивление мужчины казалось искренним. – Вероятно, дело в ежегодном взносе?

Ларс уставился на него в упор, но тот не замолкал.

– В виде исключения я могу предоставить вам бессрочное членство без взносов со всеми привилегиями и правами. Скажем, до того момента, как эта особа, – он указал на меня, – не уволится или не потеряет девственность. Ну как, согласны?

Ларс помотал головой. А потом прямо спросил:

– Она вам так приглянулась?

Ответом было легкое пожатие плечами:

– Девственность – штучный товар, тем более в богемной среде. Ей гордятся, ее вставляют напоказ, ей торгуют, в конце концов. Ну а уж натурщица… нет, мне даже не поверят, что такое бывает!

– Вы что, считаете девушек из обычных семей шлюхами? – не выдержала я.

– Упаси боги! – мужчина очень экспрессивно замахал руками. – Просто дело в том, что на эту работу идут, как правило, особы не самого тяжелого поведения. Нет, в обычные художественные студии или школы вполне, но у нас специфика! Так что, естественно, что я хочу удержать найденную жемчужину. И даже готов нанять ей охрану. Да-да, молодой человек, я о вас говорю. Считайте членство в клубе платой за труды, ведь строго приглядывать за своей девушкой та еще задача.

Ларс молчал. Я видела, как ему тяжело. С одной стороны, сменить нищую студию на шикарный клуб, где преподают мастера своего дела. С другой – страх за меня и нежелание быть обязанным.

– Ларс, – позвала тихо.

Он вздрогнул:

– Оделась? Пойдем?

– Соглашайся. Мне будет спокойнее, если ты останешься.

– Уверена? А может?

– Уверена! И хочу, чтобы ты меня защищал!

– Тогда… Я согласен, – обратился Ларс к владельцу клуба. – При условии, что буду подписаны договора!

– Разумеется! – тот чуть не потирал руки в предвкушении. – Как без этого… Кстати, можете звать меня господин Би. А вы… Лара, кажется? Лара, у вас пластика кошки. Думаю, мы сможем на этом сыграть. Если…

– Договора! – Ларс бросил взгляд на коммуникатор и поморщился. Похоже, опаздывает на работу. После вчерашнего выходного это было опасно.

– Пожалуйста! – господин Би вытащил из стола пачку листов. – Это госпоже Ларе, а ваш, господин Ларс, нуждается в доработке. Если вы подождете несколько минут…

С этими словами он достал планшет и начал сосредоточенно печатать. Вскоре принтер мигнул зеленым огоньком и в бумагоприемник выползли несколько листов индивидуального договора.

– Предпочитаете бумагу? – не удержался Ларс.

Я тоже удивилась: традиционно, соглашения заключались в электронном виде, бумага считалась роскошью.

– Разумеется, – не смутился господин Би. – Это – он коснулся пачки договоров,

– не взломать, не нарушить анонимность. И легко уничтожить без следа. Одна спичка, и останется лишь развеять пепел. Никакой мастер не восстановит! К тому же… Госпожа Лара, вы же находитесь в розыске?

Я замерла, не веря своим ушам. Хотя, чего еще можно было ожидать? Вряд ли господин Би не выяснил, кто просится к нему на работу.

– В розыске, – не стала отпираться. Даже дернула за рукав Ларса, чтобы не вмешивался. – Но для вас это вроде бы не помеха?

Господин Би несколько минут смотрел на меня, как на заморскую диковинку, а потом рассмеялся:

– А вам, юная леди, палец в рот не клади! И, знаете, что? Мне это нравится!

– Очень рада! – даже обманывать не пришлось. С плеч словно камень свалился.

– Но вы должны понимать… секреты, да еще такие… они дорогого стоят!

Я оглянулась на Ларса. О чем это он?

– Несомненно, – вмешался тот. – Осталось выяснить, сколько именно.

Пока они торговались, мне оставалось только взгляд с одного на другого переводить. Ларс и так может? Гордость за парня согрела душу.

Наконец, спорщики пришли к единому мнению. В договор вписали цифры и Ларс объяснил:

– Смотри, Лара. Ты работаешь в Клубе на этих условиях только пока девственна. Так что о личной жизни на какое-то время придется… забыть, – тут он запнулся, а я с трудом сдержала желание закрыть лицо руками. – Оплата приличная, грузчики зарабатывают меньше, плюс жилье. Питаешься за свой счет, личные хотелки – тоже, но это справедливо. Сценические костюмы предоставляет клуб, как и салон красоты раз в неделю. Взамен ты сама продумываешь образ, твоя забота, чтобы посетители не заскучали и хотели рисовать.

– И маленькое уточнение, – вмешался господин Би. – В первые два месяца Ларе придется работать бесплатно. Это компенсация за новые документы. Они, как вы сами понимаете, нынче дороги! Конечно, на это время я оплачу питание и гардероб, тебе же понадобится одежда. Но это не благотворительность! Позже вычтется из зарплаты, так что в твоих интересах сделать все правильно.

Спорить было трудно.

– Я согласна. Единственное… я не знаю, что значит «составить образ», никогда этого не делала.

– Ну, милая, на первых порах я помогу! Да и молодой человек не откажется, не так ли? – он сверкнул темным глазом в сторону Ларса. – А пока… Я уже говорил, что у тебя прекрасные мышцы и необычная пластика? И внешность… В роду были представители Азии? Вряд ли ближе прадеда… Внебрачный потомок какого-нибудь сумасшедшего саро?

– Ага, и судя по тому, как меня разыскивают, этот саро глава Клана, не меньше!

Господин Би рассмеялся, потирая руки. А потом протянул с восхищением:

– Вот это характер! Да, я не ошибся, этот образ будет тебе впору.

Он распахнул очередной шкаф и достал коробку. В ней, на темном шелке лежала фарфоровая маска.

– Ну, как тебе?

Я приложила ее к лицу и повернулась к зеркалу.

Плевать на джинсы и толстовку, плевать на современную прическу, вернее, ее отсутствие. Из-за прозрачного стекла на меня смотрело нечеловеческое существо.

Глаза в чуть раскосых прорезях казались бездонными и черными. Белый фарфор рассекали волнистые линии и спирали, алые, как чистая кровь.

Нижний край прихотливо изгибался, оставляя открытой губы и часть лица. Но маска села так хорошо, что не сразу можно было сказать, где заканчивается она, и начинаюсь я.

Кицуне?

Нет, совсем непохоже на легендарную лису. И точно не оками-оборотень. Тогда…

– Кошка? – я не сдержала гримасу отвращения. Надо же, какая банальность!

Отражение повторило движение губ. Я замерла, не веря, что это я, настолько все было изящно и даже аристократично.

Ларка-аристократка. Несовместимость казалась такой сильной, что расхохоталась, от души, обхватив руками живот.

Отражение сделало то же самое, но с такой непередаваемой грацией, что я застыла, не веря уже ничему.

– Вот видишь? Господин Би плохого не посоветует, – он отобрал маску и положил обратно в коробку. – А теперь, раз все документы подписаны, пора заняться делами. Молодой человек, более не задерживаю, понимаю, что у вас свои заботы… У нас с Ларой они тоже есть. Всего хорошего. И не забудьте пропуск! – на стол легла черная с золотым тиснением карточка. – Жду в Клубе в любое время! И да, поскольку вы с Ларой изначально знакомы, нет никакого смысла запрещать ваше общение вне его стен. Но в договоре есть пункт о неразглашении, так что никаких бесед в неположенном месте, даже наедине!

– Разумеется, – Ларс спешил, но оставить меня одну опасался. Мне тоже было не по себе: о каких делах говорил господин Би? Кстати, странное имя. Интересно, это фамилия или прозвище?

– Да не беспокойтесь вы так! Я просто отвезу Лару в салон красоты, нельзя же ее выпускать к художникам в таком виде?

И чем ему мой вид не понравился? Вроде чистая, не прыщавая, даже лицо не обветрено, хотя провожу на улице большую часть дня.

А господин Би продолжал:

– Ну а потом по магазинам, негоже девочку бросать без самого необходимого: шампуней, зубных щеток, пеньюаров.

Упс! А это что за зверь такой? И слово какое… забавное. Иностранное, что ли?

– Так что дел у нас с Ларой невпроворот, а времени мало. Так что прошу вас его не отнимать.

Ларс обнял меня и неуклюже ткнулся губами в щеку: – Вечером увидимся.

– Обязательно! – я изо всех сил старалась скрыть страх. Ларс и так волнуется, а вчера пропустил работу. Как бы не уволили!

Едва за ним закрылась дверь, господин Би улыбнулся так, что зубы сверкнули: – Ну что, милая, за работу?