Текст книги "Основания взаимодействия ментальностей (на примере христианской и мусульманской цивилизаций)"
Автор книги: Елена Крупская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Как отмечает Е. М. Скворцова, ранние цивилизации – это первые по времени возникновения человеческие цивилизации в собственном смысле этого слова. “Они рождались на основе хозяйственной, этнической и религиозной общности и оформлялись государственными рамками. Они не отличались устойчивостью. Их стабильность определялась силой государства (древнеегипетская, шумеро-аккадская, ассиро-вавилонская, древнееврейская, хеттская, персидская, древнекитайская цивилизации) либо зависела от духовно-религиозной спаянности родственных народов, проживающих в непосредственной близости друг от друга, но не объединенных рамками государства (античная греко-римская цивилизация, средневековая индусская).” [1, c.98] Отмечу, что происходило некоторое взаимодействие этих цивилизаций, в основном, в области религиозных представлений. Рассмотрение этих взаимодействий в современное время не столь актуально, поэтому пока не будем касаться этого вопроса, хотя его рассмотрение – неплохая задача для отдельного исследования.
Мировые цивилизацииТермин «мировые цивилизации» применяется к большим сообществам. Как отмечает Е. М. Скворцова, мировая цивилизация – это наиболее устойчивый тип культурной всеобщности, связанной с распространением и утверждением мировых религий в районах проживания самых разных народов земного шара. К ним относятся буддийская, христианская и исламская цивилизации. Стабильность сформированных на их базе цивилизационных сообществ, с точки зрения Е. М. Скворцовой, объясняется условиями возникновения и качеством доктрин. «Так, буддизм соединил в себе представления протоиндийских цивилизаций с ведической духовностью арийских народов, христианство вобрало в себя античное и древневосточное мировоззрение, ислам можно представить образцом синтеза иудеохристианства с арабской культурой средневекового Востока». [1, с.98].
Это спорный момент, но действительно то, что общей отличительной мировоззренческой чертой глобальных религиозных объединений стал универсализм. Мировые религиозные доктрины не признают ни политических, ни экономических, ни культурных границ и напрямую обращаются к человеку независимо от его кастовой и социальной принадлежности с призывом личного совершенствования. Этот универсализм, вероятнее всего, и объясняет широкое распространение мировых религий.
Универсальные цивилизацииК универсальным обычно относят восточную и западную цивилизации. Они сложились как широкий полиэтнический синтез культур и религий под влиянием фактора природной обусловленности. [1]
Цивилизации Востока“Восток суммарно представляет собой ряд классических и североафриканских цивилизаций, сложившихся в Древности и Средневековье и оказывающих влияние на развитие культуры народов до сих пор”. [1, c.98] К ним причисляют: древнеегипетскую, индо-буддийскую, тибетско-ламаисткую, древнекитайскую, конфуцианско-даосскую, синтоистско-буддийскую, арабскую исламскую, персидскую исламо-зороастрийскую и некоторые другие культуры. Столь пестрое этно-лингвистическое и религиозно-культурное сообщество имело изначально сходные условия существования. Народы Востока осваивали район в основном субтропического климата с очень жарким сухим летом и мягкой зимой. Исключительную роль в их жизни играли великие реки, относящиеся к числу самых крупных на земном шаре (Нил, Хуанхэ, Инд, Тигр, Евфрат). Общества и государства складывались здесь под влиянием необходимости организации коллективного труда для освоения бассейнов рек. Государственная власть – а только ей под силу было решить эту задачу – выступала устроителем общественных работ, осуществляла монополию внешней торговли, сосредоточивая в своих руках обмен продуктами и сырьевыми ресурсами с населением горных районов и пустынь. Наличие «верховной» государственной собственности породило отсутствие частной собственности на землю. Этот тип развития восточных (неевропейских) обществ обозначают термином «азиатский способ производства». [1]
Восточные общества за колоссальную роль, которую играло в их жизни государство, называют этатистскими (государственными). Им присущ вертикальный характер связей, замкнутых на властные структуры, на слой управляющей бюрократии, которая в свою очередь замыкалась на монарха, имеющего абсолютные возможности. Независимые от власти общественные связи не развивались. Это было предопределено также многофункциональным характером первичной социальной ячейки – общины. Она охватывала все стороны жизни человека и, как самодостаточная, тяготела к замкнутости (автаркии), сведению внешних связей до минимума. [1]
Социальная стабильность восточных обществ достигалась за счет их неглубокой дифференцированности, отсутствия четких юридических гарантий на права частных лиц любого ранга, за счет повиновения вышестоящим лицам. Власть приобретала сверхъестественный характер, монарх часто обожествлялся, достоинство чиновников определялось степенью их повиновения монарху. Безоговорочно признавалась ценность власти; устройство общества, как считалось, отражает сокровенный дух Вселенной. Религиозно-философское обоснование этого мировоззрения нашло наиболее яркое воплощение в конфуцианстве, отождествляющем государство с большой семьей, разумно управляемой мудрым отцом-государем и его послушными сыновьями, подданными чиновниками. Такой тип сознания называют социоцентричным. [1]
Как отмечает Е. М. Скворцова, восточные общества при нескольких поколениях могли существовать в неизменных условиях. Поэтому тип их исторического развития называют медленным. Это проявляется в экономике: слабое развитие товарного производства, медленное совершенствование техники и технологии, неглубокое разделение труда. На уровне социокультурных отношений это выражается в традиционализме сознания. Традиция, выраставшая из опыта многих поколений, становилась высшей ценностью. Уважение к опыту старших создавало им высокий авторитет, поэтому разрыва преемственности поколений не происходило, а проблема отцов и детей здесь не складывалась.
Традиционализм сознания обусловливался циклическим восприятием времени. С этим представлением связана поэтизация прошлого, предание о "золотом веке", в котором заключено все лучшее, достойное подражанию. Отмечу, что для мусульман таким "золотым веком" стал период раннего ислама.
Из этого вытекает еще одна важнейшая черта восточной ментальности – харизматический характер сознания (от греческого charisma – милость, дар божий). В соответствии с ним действительность воспринимается не столько через чувственный опыт, сколько через веру и мистическое постижение. Главная ценность бытия заключена не в реализации прагматических целей, а в поиске высшего идеала, стяжания сверхъестественного откровения. Признаками такого рода сознания является сильная сосредоточенность на духовном и интровертивный (направленный внутрь себя) склад психики.
В то же время жизнь и значимость человека определялись его местом в обществе. Вера в предопределенность судьбы и событий порождала особый тип личности. Необходимо подчеркнуть также, что духовная власть часто имела значительную роль в обществе. (Индия; мусульманский мир, регулируемый правилами шариата, нарушать которые не в праве даже монарх [17, с.12]). Поэтому многие люди искали самореализации на духовном поприще, тем более, что продвижение в духовной иерархии меньше зависело от социального происхождения человека.
Западная цивилизацияКак отмечает Е. М. Скворцова, «тип прогрессивного развития наиболее ярко представлен греко-латинской античной и европейской христианской цивилизациями, объединяемыми в понятие Запад.» [1,с.101] К этому типу также относят такие страны, как США, Канада и Австралия. Е. М. Скворцова считает, что с распространением христианства этот тип стал общим для многих стран.
Она обращает внимание на то, что западная античная цивилизация в отличие от восточной развивалась как торговая средиземноморская. Торговое судоходство связало народы, не было архаичной замкнутости, как в восточных культурах. Появление частнособственнических отношений, господство товарного производства, растущее самоуправление городов-государств при отсутствии сильной централизованной власти – все это породило специфическую социальную структуру. Было введено демократическое самоуправление в городах-государствах. Родилось представление о политических свободах и гражданских правах. Человек обратил пристальное внимание на самого себя, попытался найти универсальный ключ к себе и через себя – к миру. Мировоззренческая установка была провозглашена: "Человек – мерило сущего" (Homo mensura). Это положило начало развитию классических наук, искусства, философии. Этот подход унаследовала и эпоха Возрождения.
С развитием христианства произошло выпрямление дуги времени. Христианство начинало историю с момента грехопадения человека, низвержения его в поток времени и смертное состояние, которое должно быть преодолено к концу времен. Приход на землю Христа был признан началом летоисчисления в Европе. Таким образом, в прошлое помещалось все свершившееся, неизменное, служащее для извлечения уроков. В настоящем человек может и должен самосовершенствоваться на пользу себе и окружению, предуготавливая будущее. [1]. До некоторой степени это также повлияло на подход ко времени в эпоху Возрождения.
Повышенный динамизм жизни в период античности привел человека к убеждению в первостепенной ценности прогресса, непрерывного быстрого движения вперед. Е. М. Скворцова считает, что идея прогресса нашла развитие в период христианского средневековья. Это спорный вопрос. В христианстве преобразования были обращены в первую очередь на внутренний мир человека. Лишь возникновение капитализма привело к развитию науки и техники. Как пишет Е. М. Скворцова: "Капитализм – детище города и эпохи Ренессанса".
Необходимо также вспомнить, что наследство античности вернулось в Европу к эпохе Возрождения через мусульманский мир, где труды мыслителей античности были глубоко проработаны. Но отличие влияния античности на Восток и Запад заключается в том, что в мире ислама наследие античности было вписано в религиозную философию и даже в богословие. В Европе же Ренессанс совпал с возникновением буржуазных отношений, которые способствовали секуляризации общества. На базу этих отношений легко легло развитие рационализма, который считал, что разуму под силу все познать и изменить. В конце концов рационализм приобрел узкопрагматический характер, сориентировав человека на извлечение конкретной материальной пользы. Отсюда технократическое развитие Европы.
Сделаем небольшое отступление. Можно заметить, что упомянуты уже 2 черты, могущие позволить сближать мусульманскую и европейскую культуру. Во-первых, это использование рационального познания, во-вторых, защита психологии «маленького» человека. Первая черта присуща и западному христианству, а вторая – всем направлениям христианства. И именно христианство, как я предполагаю, может быть возможной точкой соприкосновения с мусульманской культурой. К этому выводу можно прийти, изучая литературу о мусульманском Востоке, например, о мировоззрении в Саудовской Аравии [6; 7; 8] и о развитии ислама [9].
Дело в том, что мусульманские мыслители и политические деятели выступают резко против секуляризации, которую, как они считают, навязывает им Запад. Кратко выразить их убеждения можно фразой: "Только верующий человек может понять верующего". Стоит напомнить также, что в Коране иудеи и христиане характеризуются с положительной стороны, а по отношению к язычникам и неверующим (атеистам) предписывается самое жесткое отношение. Объективно мусульмане в ближайшее время не собираются менять эти установки. Это упоминается и в статье Е. М. Примакова [2].
Даже в такой либеральной стране, как Турция, мусульманские установки очень сильны. Как пишет Г. Ирджик в статье "Философия науки и радикальный интеллектуальный ислам в Турции", "исламистские интеллектуалы доказывают, что наука и технология секуляризировали социальную жизнь, но совершенно не смогли установить хоть какой-то моральный порядок; с началом эры Просвещения наука стала новой религией, но без этики". [10, с.73].
Со слов Ирджика, многие турецкие мыслители считают, что западная современность разрушила традиционные обычаи людей, их жизненный стиль и характеры, а также и окружающую среду. Али Булач (его Ирджик характеризует как одного из наиболее заметных и плодовитых мусульманских интеллектуалов) так пишет в книге "Религия и модернизм": "Модернизм, который обещал рай на Земле, превратил в ад всю планету. Невозможно объединить религию и модернизм, найдя для них общий знаменатель". [10, с.73].
Насколько я понимаю, модернизм здесь рассматривается как отрицание традиций, религиозных и социальных, что наиболее ярко проявилось в Новое время в Европе и в начале XX века в России.
И еще один взгляд на Европу.
Поляк К. Занусси в своей статье "Что будет с Европой?" пишет, что, путешествуя по миру, он порой задумывается: откуда берется его привязанность к старой Европе и вера в то, что этот континент еще должен сыграть какую-то роль в истории? Отвечает К. Занусси, что он тоскует по той Европе, которая любит свою разнородность. Занусси пишет: "Европейскость зиждется на том, что каждый, даже самый малочисленный народ, также как и каждая отдельная личность, являются для нас отражением Космоса."[11, с.165]. Вторая черта европейской ментальности, по Занусси, – четкое осознание истории, глубокая коллективная память (чуждая, по мнению Занусси, обеим Америкам). Также Европа "всегда немного скептична и с иронией смотрит на себя и других". Но сразу же Занусси оговаривается: "Но имею ли я право так писать, коль скоро в нынешнем столетии Европа строила концлагеря и ГУЛАГи, воспитала Пол Пота? (Пол Пот получил образование в Сорбонне)." [11, с.65].
Региональные цивилизацииКак отмечает Е. М. Скворцова, можно выделить также региональные цивилизации, к ним можно отнести «крупные многонациональные культурные сообщества народов, совместно проживающих в пределах больших географических регионов, отделенных естественными границами». [1, с.104]. Яркими образцами такого типа цивилизаций Е. М. Скворцова считает российскую – срединную евразийскую цивилизацию, дальневосточную и латиноамериканскую цивилизации, а также африканскую протоцивилизацию.
Как отмечает Е. М. Скворцова, формировались они сходным образом как результат культурного синтеза многочисленных малых народов под влиянием доминирующего начала одного-двух великих народов, либо какого-то мощного культурного фактора. "Так, цементирующим началом евразийской цивилизации выступали русский народ и его государство, дальневосточная оформилась под влиянием китайской культуры и буддизма, на африканское сообщество определяющее влияние оказывают христианство и ислам, а латиноамериканская родилась с приходом конкистодоров". [1, с.104]. Возможно, это слишком сильное утверждение, так как очевидно воздействие и малых народов на доминирующую культуру.
Интересны рассуждения Е. М. Скворцовой по поводу культуры Северной Америки. Культурное сообщество народов Северной Америки все более приобретает черты самостоятельности. “С начала Нового времени континент осваивался наиболее предприимчивыми европейцами из самых разных стран, исповедовавшими, как правило, крайне радикальные формы протестантизма. Замешанная на религиозной этническая нетерпимость привела к практическому уничтожению местного населения и его культуры. Оказавшись в максимально выгодных условиях, европейские переселенцы сумели придать небывалый динамизм развитию Нового Света, так что к XX в. США вырвались на место мирового лидера, "законодателя мод" во всех сферах жизни. Дистанцировавшись от Европы и претерпев глубокую деформацию европейских социальных и духовных структур, цивилизация Северной Америки стала принципиально отличаться от всех остальных и все дальше отодвигалась от материнской, западно-европейской. Она превратилась в источник модернизационных влияний в мире, оставив далеко позади Западную Европу. Так что налицо все основания причислять ее к новому типу мировой цивилизации, стремящейся широко распространить себя в мире". [1, с.105].
Несмотря на то, что США превратились в источник модернизационных влияний в мире, вызывая этим крайнее недовольство внутри мусульманской цивилизации, но и в цивилизации Северной Америки есть положительные моменты. Они проявляются в любви к природе простых людей США, в уважительном, доброжелательном отношении и к своим согражданам, и к людям других национальностей (не на уровне большой политики, а в жизни простых людей). Американцы умеют быть собранными в экстремальной ситуации; если человек попадает в беду, особенно в районе боевых действий, то вся техника направляется на его поиски. Даже ради одного человека многие готовы пожертвовать своей безопасностью и жизнью. Все эти положительные моменты отражены в таких кинофильмах, как “Спасти рядового Района”, “Операция “Слон””, “Доброе утро, Вьетнам”. Эти фильмы созданы на основе реальных событий.
В американских фильмах о полицейских также отражены высокие идеалы. Непримиримая борьба с наркотиками, высокопрофессиональное освобождение заложников, гордость за свою профессию, честность и порядочность, помощь простых людей – все это мы находим в этих фильмах. Возможно, не всегда это так в реальности, но радует идея стремления к высоким идеалам.
Необходимость обзора проблем диалога цивилизацийЦелесообразность включения третьего и четвертого раздела в первой главе нашей работы объясняется следующими причинами. В этих разделах разбираются отличия модернистского и постмодернистского подходов к социально-культурной жизни человечества. В четвертом разделе выявлены особенности российской ментальности, показано, что наша ментальность может помочь лучше понять особенности Востока.
В третьем разделе рассматриваются примеры поиска оснований взаимодействия ментальностей – то, как это происходит на международных философских конференциях и симпозиумах, когда высказываются точки зрения представителей разных цивилизаций. Это задает общую схему такого поиска. В последующих главах будет затронут фактический материал, иллюстрирующий возможность или невозможность взаимодействия христианской и исламской цивилизаций.
3. Диалог цивилизаций: Восток-Запад
VI конференция философов на ГавайяхКак отмечает М. Т. Степанянц в статье «Восток-Запад: диалог философов», на Гавайских островах, где произошла демографическая, экономико-политическая и культурная «встреча» Востока и Запада (полинезийцы, переселенцы из Китая, Кореи, Японии, Филиппин, а также из Европы и Северной Америки), возникла задача долгосрочного диалога, который способствовал бы взаимопониманию представителей различных миров. С 1939 г. Регулярно, практически раз в десять лет, в Гонолулу, столице Гавайев, проходили международные философские форумы.
М. Т. Степанянц разбирает проблемы VI конференции философов Восток-Запад с темой "Культура и современность: авторитет прошлого".
Аласдер Макинтайр (бывший президент Американской философской ассоциации) на этой конференции указал, что не нужно торопиться соединить западные и восточные моральные доктрины. Так, в конфуцианстве отсутствует развернутое теоретизирование внутри моральной жизни, в то время как в аристотелизме знание того, что есть добро, считается способным содействовать исправлению поведения. Вторит Макинтайру Шу-сиен Лиу (Китайский университет Гонконга), подчеркивая, что конфуцианство знает, что "истина в сердце человека", а западный мир исходит лишь из теоретических установок, делая невозможным понимание Востока.
Нужно отметить, что VI конференция была реакцией на попытки Запада подключить к западным ценностям то, что хоть в какой-то мере созвучно в культуре Востока, отринув, перечеркнув иные традиции как устаревшие, отжившие свое время. Восток был обеспокоен таким подходом, не желая утрачивать традиции, которые поддерживали в том числе и национально-освободительные движения. Это проявилось в упорстве молодых суверенных государств придерживаться своей линии в мировой политике (движение неприсоединения в первую очередь) и в событиях 80-х годов, получивших условное название «фундаменталистского» взрыва, самыми сильными и неожиданными из которых были события 1978–1979 гг. в Иране. Традиции прошлого угрожающе напоминали о себе, предостерегая о невозможности прогресса на путях произвольного синтезирования. С методической точки зрения участники VI конференции пытались доказать это.
Ричард Бернстайн (также бывший президент Американской философской ассоциации) выступил с характерных, с его точки зрения, для философии XX в. позиций сопротивления всем формам абстрактной тотальности, универсальности и рационализма. Р. Бернстайн призвал "учиться принимать и учитывать радикальный плюрализм, полностью признающий в то же время единичность". [12, с.154].
Профессор Южного Методистского университета Далласа Фредерик Стренч также предупреждает, что всякая унификация чревата насилием, но если синтез-идентификация и невозможна, то по словам Ф. Стренча, вполне допустимо, что реален и продуктивен диалог-адаптация. В своем докладе "Трансцендентное в сравнительном контексте" он пытается показать, что понимание и выражение трансцендентного обусловлено одновременно историческими и социально-психологическими факторами: такие понятия, как Бог, Дао, Брахман, Дух не есть нечто просто «скрытое» или «запредельное» опыту; эти понятия, представляющие знаки, символы онтологически запредельного, в то же время включают в себя индивидуальный психический и социальный опыт. Изучая этот опыт, мы можем встать на путь диалога-адаптации, по крайней мере, в религиозных системах.
Профессор Джайпурского университета (Индия) Дая Кришнан сразу же подчеркнул, что такой диалог не должен вестись лишь на языке и в рамках западной культуры. Восток непримирим в этом плане. Ни о каком реальном сближении, взаимопонимании не может быть и речи, пока в указанном процессе не участвуют подлинные носители традиции, какими в Индии, как подчеркнул докладчик, являются пандиты. Эту озабоченность также высказали Рамчандра Ганди (внук Махатмы), Дебипрасад Чаттопадхьяя и другие.
Другие участники конференции отмечали, что сегодня диалог Востока и Запада приобрел поистине общечеловеческую значимость. Осознание кризисной ситуации, которая угрожает жизни планеты в целом, побуждает философов искать через диалог выход к общей моральной платформе, к своеобразной макроэтике.
Доклад Карла-Отто Апеля (Германия) так и был озаглавлен – "Необходимость, очевидная сложность и конечная возможность планетарной макроэтики для человечества." Философ Франкфуртской школы обратил внимание, что в современном мире микро– и мезо– этические системы (отожествляемые соответственно с клановой и государственной моралью) уже не выполняют своей роли. Новая ситуация диктует необходимость осознания "коллективной ответственности", выработки "универсально значимой этики, для всего человечества", которая бы признавала и защищала многоликость образов жизни (т. е. культурный плюрализм) в той мере, в какой она не противоречит интересам человечества в целом. К. О. Апель не предложил на конференции каких-либо конкретных путей выработки макроэтики, кроме одного – постоянный диалог, аргументированное обсуждение проблем.
В поддержку идеи "планетарной этики" выступил также Святозар Стоянович (Югославия). По его словам, с 1945 г., т. е. со времени Хиросимы и Нагасаки, человечество оказалось "в абсолютно новой с точки зрения онтологии, истории, политики, антропологии и морали ситуации", в силу вступил "новый календарь". [12, с.155]. Изобретение ядерного оружия и возможность его применения поставило человечество на грань выживания. В этих условиях коренным образом должна измениться целенаправленность политики. Если раньше она сводилась к вопросу власти, то теперь "не может быть законной политики, не занятой проблемой выживания человечества". [12, с.156]. Нынешняя ситуация диктует разработку планетарной этики, которая включила бы в себя "принцип активной надежды", воплощенный в "сверхкатегорическом императиве", определяющем в качестве высшего долга и высшей ценности выживание человечества.
Более конкретен в понимании макроэтики индийский философ (ныне преподающий в Оксфорде) Бимал Матилал. Он считает, что, несмотря на различия в образе жизни, существует тем не менее минимум общих для всего человечества моральных стандартов, к которым он причислил: уважение человеческой жизни, т. е. ненасилие; отказ от лжи; непосягательство на чужую собственность (не только частную, но и государственную, общественную); супружеская верность; уважение прав другого, справедливость.
М. Т. Степанянц отмечает, что вышеперечисленные ценности формально признаются в качестве нормы морального общежития, но тем не менее мы имеем примеры неоднозначной их интерпретации в истории и особенно сложности претворения их в жизнь. Проблема заключается именно в том, как добиться единого мнения относительно подобного рода макроэтических норм, а главное, их соблюдения. Степанянц считает, что современный диалог философов Востока и Запада преследует цель разрешения этой проблемы. Диалог такого рода, с точки зрения М. Т. Степанянца, не может иметь концовки: "он – постоянный процесс, который может позволить человечеству избежать «самоубийства», сохранив жизнь во всем ее многообразии". [12, с.157].
Таким образом, на VI конференции философов на Гавайях рассматривалось одно из оснований для взаимодействия ментальностей – этические представления человечества.
