Текст книги "Проклятая статуя"

Автор книги: Елена Казакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Отчего же, позвольте узнать? – улыбнулся Велкан.

Взглянув ему в глаза, Тия подошла ближе и произнесла:

– Стоит ли просить Творца за человека, не ценящего даров небес?

Брови принца приподнялись от удивления.

– Стоит ли мне молиться за того, кто не желает ответить добром, приняв бескрайний мир другого создания?

Лицо девушки светилось изнутри, и принц не мог и подумать о том, что бы остановить её или покарать.

– Стоит ли желать долголетия тому, кто убивает своим безразличием?

Задав эти вопросы, Тилия покачала головой и сама на них ответила:

– Нет, не стоит.

Придворные Велкана от ужаса оцепенели, а принц грустно улыбнувшись, признал:

– Вы правы и все молитвы мне достаются только за то, что я сын короля. Увы, никто здесь искренне не любит меня, кроме моей семьи, и признания и пожелания придворных я не считаю идущими от сердца. Благодарю за то, что сказали правду и позвольте быть с вами настолько же искренним. Вы очаровательны в негодовании и должны быть прекрасны в гневе. Надеюсь когда-нибудь испытать его на себе.

Поклонившись незнакомке, принц покинул особняк Фейкуса. Выйдя на лестницу, Велкан приказал одному из придворных вернуться и узнать имя девушки. Когда ему сообщили, что она племянница Кармола, принц крайне удивился, посчитав, как и Надэльиль, что их родства совсем не видно.

Фердин поражённо смотрел на Тимилию, пока она не спросила:

– Полагаете ему нельзя сказать правду, потому что он принц?

– Часто вы говорите то, о чём думаете? – не ответив, задал вопрос Песинг.

– Почти всегда.

– А мне вы лгали? – уточнил Фердин.

– В чём?

– Хоть в какой-то малости?

Тилия опустила глаза, считая недосказанность такой же ложью, но она не могла рассказать о проклятии и своём возрождении спустя почти триста лет. Поэтому, дочь Хардока, вздохнув, произнесла:

– Я не сказала вам того, чего вы не сможете понять.

– Я не глуп, – промолвил брат Эмиль, вглядываясь в её лицо.

– Этого я не говорила.

– Тогда что же останавливает вас рассказать мне всё, как Велкану? Мне кажется, вас что-то гнетёт. Вам кто-то угрожает? Вас хотят выдать замуж без вашего согласия? – вопрошал Фердин.

– Нет.

– Не верю.

– Давайте выйдем в парк, и я попытаюсь вам всё объяснить.

Когда они оказались среди тенистой аллеи, Тия сказала:

– Не стану утверждать того, что помолвка была мной горячо желанна, но она стала моим спасением и избавлением от тяжкой муки, и я благодарна тому, кто пожелал стать моим избранником. Он протянул мне руку, и жизнь влилась в меня, как спасительные тёплые солнечные лучи, обогревающие весной промёрзшую землю. Он занимает все мои мысли, и я стремлюсь, как можно быстрее объединиться с ним, так как разлука меня тяготит и пугает. Я хочу заботиться о нём, стать другом и опорой. Мечтаю открыть свою душу и, окружив теплом, подарить ему нежность моего сердца, что хранилась в нём долгие годы. Он моя жизнь, моя мечта, моё счастье и нет никого для меня на этой земле дороже него.

Замолчав, Тимилия не знала, как ещё объяснить Фердину, что чувствует к Эмирейку, избавившему её от оков смертельного сна.

– Его счастью можно позавидовать. Вы так любите его, а он вас оставил, заставив тосковать в одиночестве, – печально улыбнувшись, произнёс сын Фейкуса.

Тия не стала разуверять его, посчитав, что принимая её благодарность за любовь, потомок Радексны быстрее забудет красивую незнакомку, когда она уедет.

– Достоин ли я вашего доверия? – вдруг спросил Фердин.

– Конечно, я вам верю.

– Могу ли я узнать имя того, кто завладел вашим сердцем?

– Для чего вам оно?

– Хочу при встрече пожать ему руку и просить беречь вас и любить так же сильно, как я. Буду рад стать его другом.

Тимилия засомневалась в том, как ей стоит поступить. Не зная о ком, она говорила в первый раз, сын Фейкуса, признавшись в своих чувствах, хотел убить соперника. Теперь готов протянуть руку дружбы, но сдержит ли слово, когда узнает правду? Не обозлится ли граф оттого, что его друг так ей дорог? Как Песинг поступит? Если при встрече Фердин расскажет о ней, а Эмирейк всё отрицая, откажется от своих слов. Что если несчастный влюблённый уже позабыл, что клялся в верности статуе? Вдруг он потребует вернуть перстень? Конечно, Тилия его отдаст, но сама исчезнуть не сможет. Проклятие Январи привязало её к Мирантону на этот век, и Тия будет следовать за ним, хочет он того или нет.

Наблюдая за печалью, укрывшей чело девушки, Песинг с горечью думал о том, что Тилия ему не доверяет и боится открыться. Но, почему?! Неужели Тимилия не верит его словам или страшится того, что он причинит вред её возлюбленному? Если бы только она знала о том, что он чувствует, ведь его душа поёт и ликует, когда Тилия рядом. Если бы Фердин мог сделать её хотя бы на немного счастливее, то от осознания этого сам допрыгнул бы до небес. Безопасность и спокойствие Тимилии стали для графа важнее собственных привычек и желаний, и теперь ей нечего страшиться.

Ночью Фердин не смог уснуть и с рассвета стоял под окнами особняка Кармола в надежде увидеть ту, которой принадлежала его душа. Дважды за окном мелькнула стройная фигура и глаза, наполнялись нежностью, а губы шептали имя любимой. Жизнь девушки внезапно стала для Фердина дороже собственной, и он обещал себе, пока Тия не станет счастливой, не покидать, защищать и передать тому, к кому рвётся её душа.

– Вы уже его друг, – нарушив молчание, сказала Тилия.

– Чей друг?

– Вы друг того, с кем я обручена, – желая быть честной, ответила она.

– Мы друзья? О, Тимилия, молю не мучайте меня, скажите, кто он.

Тия подала Песингу руку, на которой блестел золотой перстень, сказав:

– Недавно вы обратили на него внимание.

– Он показался мне знакомым, и я подумал, что мне его кто-то показывал.

– Ваш друг.

Вновь взглянув на перстень, Фердин припомнил, что Эмирейк Мирантон, приехав в его поместье, не сводил влюблённых глаз с Эмиль. Выйдя в парк и держа в руках перстень, сын Бергтака рассказал, что ему его отдала бабушка.

– Она очень тебя любила, – заметил Песинг.

– Да и я её тоже. Она попросила меня быть искренним и добрым, а когда придёт время, избирая спутницу, не смотреть на красоту лица, а заглянуть в душу. Бабушка уверяла, что истинные сокровища хранятся в ней.

– И почему ты об этом вспомнил? – спросил Фердин.

– Твоя сестра, она чудесное неземное создание.

– И ты влюбился.

– Да, мой друг.

– Мм, а повеление бабушки исполнил? – с улыбкой поинтересовался сын Фейкуса.

– Эмиль совершенство.

– Да, все так говорят, – согласился Фердин.

– Эмирейк?! – поразившись, вскричал граф, отступая от Тилии.

– Да, мы обручены.

– Но, как?! Он ведь любит мою сестру!

– Любил и был отвергнут, – возразила Тимилия.

– Он не какой-то там пустоголовый франт, влюбляющийся каждый день в красивых женщин! – рассердился Песинг.

– Вы тоже.

– Что, я тоже?!

– Вы умный и благородный человек. Вам хватило нескольких минут, что бы влюбиться в девушку, проскакавшую мимо на коне, – спокойно ответила дочь Хардока.

Фердин согласился с Тилией, понимая, что красота и нежность небесного цвета её глаз могла свести с ума кого угодно.

– И вы подадите ему руку? – уточнила Тия.

– Да, Эмирейк мой друг и брат, я люблю его, и пусть простят меня боги, но я восхищаюсь им и дорожу больше, чем своей семьёй.

Тимилия облегчённо вздохнула, но вопрос Фердина завёл её в тупик.

– Однако, где же он, почему оставил вас?

– Не знаю, Эмирейк уехал после обручения, взяв половину моего браслета, – честно ответила Тимилия.

Посмотрев на медную полоску на руке Тилии, которую должны украшать бриллианты и изумруды, граф уточнил:

– Вы поссорились?

– Нет.

– Нужно его найти. Странно, что он не сказал вам, куда едет.

– Вы поможете мне? – спросила Тия.

– Да, конечно. Думаю, мой друг вернулся к родителям, что бы рассказать о том, что скоро приведёт в дом жену, – предположил сын Фейкуса.

– Я не могу уехать из столицы до свадьбы дяди, – огорчилась Тимилия.

– Она состоится через две недели. Никуда за это время Эмирейк не денется. Мирантон занимается делами в поместье, пока старшие братья развлекаются в столице. Не переживайте за него Тилия, я отвезу вас к жениху, – пообещал Фердин.

После помолвки Падос и Тимилия никуда не выезжали, однако правитель решил отпраздновать день рождения наследника до того, как он отправится в поход. Зьюф не послушал возражений знати и объявил о том, что за день до отъезда принца из столицы, подданные должны прийти и поздравить его. Тем же утром знатные вельможи устремились на поиски подарка для наследника трона, стараясь перещеголять друг друга. В назначенный вечер они принесли мраморные статуи и украшения с драгоценными камнями, мечи и кинжалы, привели лошадей в золочёных сбруях, покрытых бархатными попонами, но придворные старались в первую очередь угодить королю, а не Велкану.

Кармол, до свадьбы которого оставалось всего семь дней, выбрал из своих скакунов лучшего и передал в конюшню правителя Духчара. Тимилия идти во дворец не собиралась, но Падос неожиданно стал на этом настаивать.

– Не понимаю, зачем мне там появляться? – удивилась она.

– Неразумный вопрос от разумной девушки, – буркнул старик.

Тия удивлённо посмотрела на советника короля.

– А и правда, разве вас там кто-то ждёт?! Кто-то желает видеть?! – спросил он, поднимаясь из-за стола и покидая гостиную.

Ювик, убедившись в том, что хозяин ушёл, сказал:

– Из дворца правителя посыльный приходил и передал письмо. Прочитав его, Падос спросил дома ли вы.

Посчитав, что на приём Кармола пригласили вместе с племянницей, и не привести её для государственного мужа было бы неуважением к королю, Тия, понимая, что это обстоятельство раздражает Падоса, решилась поехать. Она чувствовала, что принц добрый и умный человек, к тому же смелый, так как отправляется с войском, а не прячется за спинами подданных. Ей захотелось пожелать ему победы и это так же стало поводом к тому, что бы согласиться и отправиться во дворец с Кармол ом.

Ливари утром принёс от портного платья и Тимилия, выбрав коралловое с белоснежными кружевами и жемчужными нитями, идущими по шлейфу и рукавам, надела его. Лекарь, перестав пить, теперь заботился о своих детях. Прислуживая в доме Кармола, он стал давать разумные советы по лечению болезней, ведь отец обучал Амстоса лекарскому мастерству. Видя, что знания его рода приносят плоды, исцеляя людей, он воспрял духом и благодарил за это девушку, имени которой боялись все Ливари.

Присев в кресло, Тимилия задумалась о том, что подарка для принца у неё нет, да и монет для покупки достойного дара не осталось. Прийти с пустыми руками нехорошо, а просить взаймы у Падоса Тилия не станет. Придётся ей обойтись тем, что имеет. А что же у неё есть? Золотая цепочка с хрустальной каплей, серёжки с жемчугом и ожерелье с семью ярко-розовыми камнями в форме сердца, окружёнными рубиновыми россыпями.

– Да, это украшение ни королю, ни принцу не подойдёт, – проговорила Тия огорчённо, показывая ожерелье Отми.

– Зато такое украсило бы любую женщину, – со вздохом сказала кухарка, разглядывая сверкающие камни в золотой оправе.

– Да, очень красивое, – согласилась Тилия.

Подняв его и улыбнувшись, дочь Хардока добавила:

– И будет к лицу брюнетке.

Мать Ювика удивилась и ушла, а Тимилия, сжав ожерелье двумя руками, всем сердцем пожелала, что бы оно принесло исполнения заветной мечты и наполнило жизнь счастьем для той женщины, кому она его подарит. Потом спустившись вниз, Тимилия попросила сына кухарки сбегать к ювелиру и купить красивую шкатулку. Юноша быстро исполнил её просьбу и принёс серебрянную шкатулку, заплетённую золотыми нитями с изображённым на крышке сердцем. Тия похвалила его, сказав, что именно такую и нужно было найти. Потом одевшись и набросив на плечи плащ Ливари, Тилия попросила Альфа остаться в особняке. Недовольно заворчав, пёс лёг около кресла, а она произнесла:

– Прости, сегодня я не могу взять тебя с собой. Зьюф не поймёт нас, а его стражники не впустят во дворец. Потерпи немного, скоро мы уедем из этого города.

У массивных пятиметровых золотых ворот, украшенных гербом короля, дорога расширялась, пропуская по четыре кареты на площадь, усыпанную мелкими камешками серого цвета. За ней широкая зелёная аллея вела сквозь огромный парк до самого дворца, где стоявшие по обеим сторонам слуги в длинных жёлтых ливреях, освещали факелами путь прибывающим гостям, но Тимилия ничего не замечала из-за внезапно охватившей её сердца печали и тревоги. Браслет, крепко сжимая руку, ждал, так же, как и Тилия того дня, когда свершив возмездие, проклятая статуя сможет устремиться за тем, кто вернул её к жизни.

Когда двери распахнулись перед ними, Тимилия была ослеплена блеском золота, изумрудов и серебра, отражающегося в хрустальных подсвечниках, спускающихся с потолка на изящных завитых прутах. Подвески шириной в один и длиной в восемнадцать и двадцать сантиметров, окаймляющие сотни свечей, покачиваясь от дуновения ветерка, наполняли залы дворца нежным переливчатым звоном и разноцветными искорками. В отражении блестящих полов можно было рассмотреть подсвечники и наряды танцующих гостей, а на стенах оживающие портреты и пейзажи, закованные в массивные золотые рамы.

Одни из слуг, принимая у двери шляпы, плащи и трости разодетых в шелка и бархат подданных короля, быстро исчезали за белокаменными колоннами. Другие провожали гостей Зьюфа к толстому невысокому мужчине, который, выкрикивая имена и титулы, пропускал их в сияющий от золота тронный зал. Пройдя вперёд ни на кого не глядя, Падос остановился неподалёку от трона, где уже стояли самые уважаемые семьи Духчара со своими детьми. Они по очереди вручали наследнику Зьюфа подарки, а Велкан с натянутой улыбкой принимал поздравления, поглядывая на неуменыпающуюся толпу вельмож, тянущуюся от самых дверей зала.

Падос пожелал принцу здравия, и ни словом не обмолвившись о подарке, поклонился и удалился, оставив племянницу одну. Склонив голову, Тимилия хотела поздравить Велкана, но тут услышала его голос:

– Не ожидал увидеть вас сегодня.

Подняв глаза, Тилия посмотрела на принца, а он добавил:

– Знаю, что вы не цените меня в качестве будущего правителя. Почему же пришли? Не потому ли, что от вас этого потребовали?

– Нет, мне хотелось пожелать вам скорейшего возвращения с победой.

– Это правда? – удивился сын Зьюфа.

– И ещё преподнести подарок её высочеству.

Брови принца изогнулись и он, взглянув на жену, переспросил:

– Подарок Жаните?

– Да, если позволите, – ответила, улыбнувшись, голубоглазая девушка.

Удивлённая тем, что её муж ни с кем не разговаривавший за этот вечер, беседует с красивой незнакомкой, принцесса прислушалась к их разговору.

– Жани, подойдите, – позвал наследник трона свою жену.

Принцесса приблизилась к мужу и Тимилия поклонившись, протянула ей шкатулку. Жаните открыла её и ахнула, так как малиновые сердечки заиграли в отсветах пламени, а ограняющие их рубины, рассыпались алыми искрами по стенкам шкатулки.

– Красивое, – заметил Велкан.

– Но, не такое, как ваша жена, – возразила ему Тилия, вызвав удивление и принцессы и рядом стоящих подданных Зьюфа.

– Прошу, ваше высочество, примите ожерелье с искренними пожеланиями счастья, – добавила дочь Хардока, и снова поклонившись, отступила.

Жаните изумлённо посмотрела на Велкана, не сводящего восхищённого взгляда с незнакомки, а когда он улыбнулся, то она помрачнела, подумав, что девушка понравилась принцу. Вернувшись и сев в золотое кресло, принцесса встревожено наблюдала за Велканом, продолжающим принимать подарки. Устав, принц попросил Зьюфа заменить его и присел на трон. Посмотрев на шкатулку, небрежно поставленную женой на столике, он открыл её и, достав ожерелье, некоторое время любовался камнями, затем повернулся к Жаните и предложил:

– Надень. Хочу посмотреть, правда ли ты красивее.

Захлопав длинными чёрными ресницами, принцесса покраснела, и глаза её наполнились слезами. Заметив это, сестра короля сказала:

– Ты сам мог бы его надеть жене.

Поднявшись, сын Зьюфа снял с шеи Жаните цепочку с изумрудами, надел ожерелье и несколько секунд, молча, смотрел на жену, а потом улыбнулся. Сдерживая слёзы, принцесса спросила:

– Тебе смешно?

– Знаешь, а Тилия права. Когда смотришь на ожерелье в шкатулке, то оно кажется великолепным, но глядя на украшение сейчас, я бы сказал, что ты восхитительна, а оно лишь оттеняет твою красоту.

Никогда не слышавшая от мужа комплиментов, Жаните растерялась, а он, подняв её руку, поцеловал.

Тимилия верила, что сила Январи исполнит желание принцессы и подарит любовь мужа. Увидев, как Велкан надел на жену ожерелье, она улыбнулась и услышала:

– Чему вы так радуетесь?

– Этот вечер станет для кого-то началом новой жизни, – ответила Тия.

– Но, не для вас, – печально заметил Фердин.

– Я довольна своей судьбой. А вы?

– Ищу другие идеалы, – вздохнув, сказал граф.

– Как ваша сестра? – спросила Тилия.

– Прекрасно себя чувствует, она занята заказом платьев и драгоценностей. Часами описывает подругам свою счастливую жизнь с Падосом, – ответил сын Фейкуса, глядя на танцующих придворных.

– Я виновата в том, что предложила Кармолу жениться на Эмиль, – честно сказала Тимилия.

– Не думайте об этом.

– Я хотела ей отомстить за то, что она жестоко отвергла Эмирейка.

Фердин поражённо посмотрел на Тилию.

– Узнав о том, как я поступила, ваш друг возненавидит меня, – печально проговорила Тия.

Сын Фейкуса, подумав, как бы отреагировал на такое признание Мирантон, сказал:

– Он не поймёт поступка своей невесты.

– О чьей невесте вы говорите? – спросил, подходя к ним Велкан.

Фердин поклонился и, указав на собеседницу, ответил:

– О невесте моего друга.

– Вы обручены? С кем? – огорчение явно слышалось в голосе принца.

– С моим другом Эмирейком Мирантоном, – продолжил отвечать граф.

– Хм. Вы только что появились при дворе, а уже помолвлены. И когда же состоялась ваша помолвка? – уточнил сын короля, посмотрев на Тимилию.

– До того, как я приехала в столицу, – уклончиво ответила она.

– А где ваш жених? – настойчиво расспрашивал принц.

– Он уехал в поместье к родителям, – промолвила дочь Хардока, огорчаясь оттого, что ей приходится лгать.

– Тогда сегодня по праву защитника королевства, я заменю его, – произнёс Велкан, подавая ей руку, что бы отвести к танцующим парам.

– Благодарю, но я вынуждена отказать вам, – улыбнулась Тимилия.

– Почему? – спросил наследник трона.

– Я выросла вдали от дворцов и меня не учили танцевать, – ответила она, ведь современные танцы сильно отличались от тех, которые Тилия танцевала в своём поместье много лет назад.

– А чему же вас обучали? Вышивать или готовить пищу?

– Многие блюда я приготовить сумею, да и вышивать тоже люблю. Мой отец посвящал дочерям много времени, и я научилась скакать на лошадях, стрелять из лука, планировать наступление и отход войск.

Слушая четырнадцатилетнюю златовласую красавицу, принц несколько раз взглянул на Фердина, а потом, улыбнувшись, сказал:

– Да, такой оруженосец мне бы не помешал.

Тимилия не поняла, шутит он или серьёзен, и Велкан проговорил:

– Я искренен. Многие из придворных, отправляясь со мной на границу, не умеют того, о чём вы говорили. Жаль, что у меня мало времени, и я не успел узнать вас.

Сын Фейкуса побледнел, так как ему показалось, что принц с нежностью посмотрел на Тилию.

– Я бы хотел снова вас увидеть, – тихо добавил сын короля.

– Дороги судьбы запутаны и никому неизвестны, и всё может случиться, – улыбнулась Тимилия.

– Рад был увидеть и познакомиться с такой удивительной девушкой, как вы, – промолвил Велкан, смутив Тию и заставив Фердина ревновать.

Повернувшись, принц столкнулся с Надэльиль Пунсар.

– О, простите, ваше высочество, я вас не узнала, – проговорила женщина, кланяясь наследнику трона.

– Да, вы так торопились, что чуть меня с ног не свалили. Но, постойте, где же ваша трость? – изумился Велкан.

– Выбросила, – улыбнулась мать Рарека Пунсара.

Удивившись, принц пропустил графиню, а Надэльиль, подойдя к Тимилии, обняла девушку.

– Вы знакомы? – спросил Велкан.

– Да, это чудный ребёнок. Спасибо тебе, – сказала женщина, смущая Тию.

– Не успев узнать вас, подданные этого королевства проникаются доверием и нежными чувствами к вам, – заметил принц.

– Она добрая и искренняя, как же её не любить, – улыбнулась Надэльиль, за эти дни ни разу не вспомнившая о боли, что мучила её долгие годы.

– О, да, как же не полюбить, – повторил Велкан и вздохнул.

В отличие от Фердина, Тимилия не поняла, что поразила принца и, запав в душу, заставила Велкана сожалеть о состоявшейся помолвке с Мирантоном. Вернувшись и проведя вечер с отцом и женой, принц больше их не оставлял. Однако Жаните заметила, что настроение у Велкана испортилось.

Тия обрадовалась встрече с Надэльиль и долго с графиней разговаривала, успокоив интересом к женщине, взбудораженное сознание Фердина. Песинг, нервно поглядывая на Велкана, посчитал, что принц хочет назначить девушке тайное свидание, от которого Тимилия не сможет отказаться, ведь он потомок короля и будущий правитель Духчара. Спустя час Кармол уехал, увезя Тилию, но принц даже не встал, что бы проститься с советником отца, окончательно убеждая Фердина в том, что он ошибся.

Утром Велкан уехал из столицы, сопровождаемый тремя сотнями воинов. Принц направился на северо-запад к границе королевства, которую перешли войска племени Ийфанков, захватив города и поместья его подданных. Узнав о нападении, Велкан приказал старейшинам снарядить войско, после чего не задерживаясь в столице, отправился к захваченным Ийфанками землям.

По дороге к войску присоединялись его подданные: крестьяне, свободные воины, знатные вельможи, торговцы и владельцы поместий с гарнизонами. Спустя почти месяц, когда принц прибыл к крепости Пикерон, он возглавлял уже семьсот воинов, готовых сразиться за свою свободу и короля.

Тимилию всю неделю беспокоили тревожные сны. Чаще всего она бродила по поместью Песинг в парке, смотрела на часовню и заросший бурьяном лес, видела серую тину на поверхности озера и тени в его глубине. Это печалило девушку, так как она помнила эти места совсем иными. Тия пыталась подойти ближе к часовне, и лишь однажды девушке это удалось, но вид разрушенных стен и вырубленных деревьев поверг её в ужас.

Разбитые ступени и надгробные плиты на могилах Хардока, его жены и бабушки, с разбросанными по ним костями, заставили сердце Тилии сжаться от боли, ведь кто-то разграбил и уничтожил её поместье. Из-за обрушившейся стены виднелись развалины замка, а над туманом, поднимающимся от озера, крича, летали вороны, вынуждая Тимилию просыпаться в слезах.

Браслет Январи горел и обжигал её руку. Осознавая, что это он показывает родное поместье, Тия спрашивала:

– Чего ты от меня хочешь?! Чего?! Я же покорна, не спорю с судьбой и не мешаю возмездию. Оставь души моих предков в покое! Эфтиан наложил на меня проклятие, так пусть оно не касается никого из моих близких.

– Только когда исполнишь его мечту, – скрипело закрывающееся окно.

– Уверена, что Эмирейк не желал такой участи для Эмиль. Его душа добра и она уже простила её. Я отыщу Мирантона и сделаю всё, что бы граф стал счастливым, но что потом? Что мне делать потом? Это не мой мир, я не хочу здесь оставаться. Я мечтаю вернуться к тем, кто дорог моей душе и прожить свою жизнь рядом с ними. Если бы я только знала, чего сестра по глупости и жестокости задумала потребовать у Милиарка, я остановила бы её и убедила в том, что бессердечие Радексны причинит столько боли нашей семье и ей самой. Я бы не позволила Тимироллу убить родных и загубить его молодую жизнь. Всем бы рискнула, что бы никогда не случилось того, что произошло в поместье. И мой отец, и матушка, прожили бы долгую счастливую жизнь, окружённые дочерьми и внуками.

Посмотрев в окно, и увидев розовые полоски на небе, девушка, одеваясь, каждый день выходила в парк, ожидая прихода Фердина. Пробыв не более получаса в особняке Кармола, сын Фейкуса уходил, что бы ни стать скучным и назойливым собеседником. В беседах с ним, Тимилия обретала покой и снова улыбалась, вызывая гнев советника короля, который после того, как Песинг уходил, кричал:

– Не желаю его видеть в своём доме!

– Фердин вскоре станет вашим родственником, – напоминала ему Тия.

– Жил без него столько лет и дальше проживу… не желаю видеть! Незачем приманивать Фердина!

– Я не приманиваю.

– Как же! Всё улыбаешься ему, беседы ведёшь, а он оторваться от тебя не может!

– Не стоит вымещать своё недовольство на других только потому, что они молодые и добрые. Скоро я уеду, и тишину вашего дома ничто не нарушит.

– Скорее бы! – ворчал старик, растирая больную руку.

В один из дней, поднявшись и умывшись, Тилия спустилась вниз. Проходя мимо неё, Кармол не ответил на приветствие и девушка, войдя в гостиную, попросила Ювика принести завтрак. Альф присел рядом, ожидая куска мяса, который выделяла ему кухарка, и тут дверь в коридоре хлопнула и юноша, вернувшись, рассказал, что пришёл Январи и просит Тилию выйти из дома. Удивившись, Тимилия поднялась в свою комнату, накинула плащ и вышла в парк, где переминаясь с ноги на ногу, её ждал потомок мага.

– Не губите! – вскричал он.

– Что случилось? – спросила Тилия.

– Я убил… убил.

– Кого убил? – испугалась Тия.

– Он пришёл ко мне, в надежде на помощь, а я ему отказал и тогда старик попросил воды. Я вышел из комнаты, а когда вернулся, то, подставив к стене стул, он снял несколько пузырьков с верхней полки и, перемешав порошки, проглотил щепотку. Потом, взяв у меня воду, старик выпил её.

– И?

– Потом он закричал и упал на ковёр.

– А вы?

– Мои дети, испугавшись, заплакали, я подхватил их и отнёс к соседке, а затем бросился к вам. Спасите старика, умоляю!

– Идём, – согласилась Тимилия, однако войдя в дом лекаря, они не нашли никого ни в кабинете, ни в других комнатах.

– Он лежал здесь, – показал на ковёр Амстос.

– Возможно, вам показалось, и никто не приходил.

– Нет… это был седой дряхлый старик с длинным крючковатым носом. Он постоянно кашлял, когда глаза его слезились, и вытирал лицо краем плаща с золотыми пуговицами.

– Значит, он богат, – предположила Тия.

– Нет, по виду нищий.

– А пуговицы?

– Я и сам удивился. У него не было монет, и старик обещал расплатиться, отдав мне одну из них.

– Может, он ростовщик и живёт в другой части города?

– Нет, никогда его не встречал, а уж у кого только я не занимал за последние годы. Странно то, что старик называл меня по имени, а когда я открыл дверь, то прошёл сразу в кабинет, хотя в коридоре у меня три двери и все они были закрытыми, – произнёс, успокоившийся мужчина.

– А какие порошки он смешал? – поинтересовалась Тилия.

– Не знаю. На верхней полке стояли несколько ящиков, что достались мне от деда, но я, не зная их назначения, не трогал.

– А старик взял и проглотил, – вслух размышляла Тия.

Достав пузырьки, Ливари показал их девушке и сказал:

– Их было двенадцать, а сейчас осталось восемь. Наверное, он их унёс. Я его в дом впустил, а он меня обокрал!

Посмотрев на пузырьки, одни из которых были заполнены кристалликами разного цвета и размера, а другие порошкам, и не найдя ни одной надписи, Тимилия решила:

– Счастливый вор. Войдя в чужой дом и приняв неизвестное лекарство, он выздоровел и убежал. Видимо, старик понимал, что делал.

– Понимал? – удивился Амстос.

– Да. Мы бы этого никогда не сделали, потому что не знаем, что внутри. Уберите их подальше, что бы дети ни нашли, – посоветовала дочь Хардока.

– А может, выбросить?

– Не стоит. Если старик вернётся, расспросите его, возможно, он лекарь и расскажет какие болезни, они могут излечить. Не зря же ваш дед хранил их.

Ливари спрятал пузырьки с цветными порошками и проводил Тию в дом Кармола. Войдя в гостиную, что бы позавтракать, Тилия вздохнула и хотела присесть за стол, но видимо, ей не суждено было этого сделать. В кресле у камина её ждала женщина, которая смотрела на огонь, пляшущий на дровах. Услышав голоса в коридоре и шаги, гостья повернула голову и, увидев её, Тимилия забыла о том, что голодна.

– Это вы, госпожа? – удивилась она.

Вздохнув, женщина поднялась и сказала:

– Мне нужно поговорить с тобой без свидетелей.

– Пройдёмте в сад, – предложила дочь Хард ока, снова надевая плащ.

Присев на скамью, и подняв на девушку чёрные крупные глаза, гостья в тревоге и отчаянии не знала с чего начать разговор, поэтому попросила:

– Присядь рядом.

Тилия послушно села и женщина, решив не ходить вокруг да около, тихо проговорила:

– Я не знаю тебя и тех причин, по которым ты приехала в столицу, но твоё появление вскружило головы многим мужчинам.

Взгляд синих глаз, прямо смотрящих на собеседницу, ясно говорил о том, что она не поняла её и гостья добавила:

– Ты молода и красива, мужчины тянутся к тебе, и ты смела в разговорах с ними.

– Считаете это дурным поведением? – спросила Тия.

– Не важно, что я считаю.

– Важнее то, что думают обо мне мужчины. Я правильно вас поняла?

– Да.

– И что же они думают? – задала вопрос Тимилия.

– Что ты не такая, как другие, это их привлекает. Ты нравишься им, и они хотят встретиться с тобой вновь.

– Что в этом плохого, госпожа?

– Всё зависит оттого, кому ты понравилась.

– Я привлекла внимание, на которое не имею права? – поразилась Тилия.

Печальные глаза женщины коснулись лица девушки, огорчённой таким замечанием. Покачав головой, Тия произнесла:

– Вы, наверное, посчитали, что я специально так разговариваю, что бы в центре внимания мужчин быть? Нет, нет, я не стремлюсь к этому.

– Однако в итоге, получается наоборот. Ты вошла в мой дом, как гостья, а ушла, как вор, забрав моё счастье, – тихо сказала Жаните.

– Я не искала внимания вашего мужа, клянусь! – воскликнула Тилия.

Принцесса печально посмотрела на неё и проговорила:

– Все стремятся угодить принцу, завладеть мыслями Велкана, привязать к себе, и я смирилась, но когда появилась ты, он стал улыбаться, говорить со мной.

– А раньше этого не было? – удивилась синеглазая девушка.

– Уже несколько месяцев. В тот вечер, после того, как гости разошлись, Велкан проводил меня до спальни и остался. До рассвета он мне рассказывал о своём детстве и юности. Я узнала столько, сколько не слышала от него за два с половиной года. Велкан даже дочь обнял и поцеловал.

– У вас есть дочь? – обрадовалась Тия.

– Да, ей одиннадцать месяцев, – печально промолвила Жаните.

– Я не знала.

– Об этом мало говорят, вернее совсем не вспоминают.

– Почему?

– После свадьбы маг предсказал королю появление одного внука, сказав, что жена его сына не сможет родить второе дитя. С тех пор интерес Зьюфа к невестке был исчерпан, – вздохнув, объяснила принцесса.

– Вы молоды и родите ещё сына.