Текст книги "Кот, который построил всех"
Автор книги: Елена Каштанова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Глава 6. Акелла и снова родинка
«Извини за вчерашнее»
Снова вместо основ (надо бы уже выучить, чего) строчу ответ в телефоне.
«Это ты извини. Я не знал, что все так серьезно».
Я не успел вчера закончить рассказ, за Яном очень скоро приехал отец и увез приводить в порядок. До его дома идти-то десять минут, но он не рискнул в таком состоянии, а я не решился предложить ему остаться. Да и страшно было, честно говоря, мало ли что еще он вытворит.
«Я сегодня наверно не приду ты сможеш покормить гагарина»
"Нет, – злорадно ответил я. – Гагарина больше нет".
"Как это??? – Я прямо так и представил, как он подпрыгнул и заорал. – Что ты с ним зделал???"
Ну надо же, портал со знаками препинания открылся.
«Переименовал в Акеллу».
«Фух поседеешь с тобой почему в акеллу то»
«Потому что хотел меня убить, но промахнулся».
«Убить он кажеться хотел меня вернее добить после тебя»
«Все равно промахнулся».
«Может тогда лутше кержаков»
«Кержаков, да будет тебе известно, – лучший бомбардир в истории российского футбола, и третий – в истории русского, это официальная статистика. То, что ему пару раз не повезло, – судьба такая. И растиражированный интернет-мем».
Я обиделся за кумира своего детства, мой отец, страстный фанат "Зенита", всегда пристально следил за судьбой любимого футболиста, и постоянно обсуждал со мной его успехи и неудачи и в испанской "Севилье", и в московском "Динамо", и в сборной, а уж когда тот вернулся в родной "Зенит", папиной радости не было предела. Они были даже немного знакомы, пересекались в каких-то компаниях. Злорадство россиян по поводу его промахов в 2012-м году у нас с папой вызывало недоумение, как будто все эти люди сами безупречные, что за радость – глумиться над чужими неудачами?
«Ладно ладно кержаков молодец акелла тоже молодец что промахнулся если бы не промахнулся ктобы его сегодня кормил»
Я не хотел кормить Акеллу. Точнее, не так. Я не хотел, чтобы его кормил не Ян. А еще точнее – не хотел, чтобы Ян не приходил. Вот вроде тот же смысл, как если сказать "хочу, чтобы он пришел", но первый вариант как-то лучше звучит, не так по-пидорски. А мне это после вчерашнего очень актуально. Я уже так привык к его ежедневному присутствию, что не представлял себе вечер без него. Ну покормлю я Акеллу, а кто мне будет над ухом зудеть, пока я очередной лэндинг рисую? Музыку слушать во время работы я не умею, она меня отвлекает, а болтовня вот почему-то наоборот помогает.
Болтал он обо всем на свете. В основном, приносил что-нибудь со своих лекций, они у него были в разы интереснее наших айтишных основ. Птица бананоед вовсе не ест бананы, а называется так из-за формы клюва. То, что уховертка залезает человеку в ухо и высасывает через него мозг, – миф. Кролики перестают размножаться, когда еды кругом становится слишком мало. А моллюски плохо размножаются в присутствии других моллюсков. Тут я прокомментировал, что их очень даже понимаю, еще не хватало, чтобы всякие там смотрели и не дай бог еще советы давали. Ученые втирали в глаза обезьянам жидкость с половых органов больных мужчин, а когда рассмотрели результат под микроскопом, выяснили, что больные клетки покрывают здоровые будто плащом, в честь чего их назвали хламидиями. Фигасе извращенцы эти ученые! Моногенеи – это черви, которые могут быть беременны червями, беременными другими червями, беременными следующими червями. Да уж, станешь тут извращенцами с таким материалом. Геведосе – это такие дети, которые рождаются девочками, а в двенадцать лет у них отрастают яйца и член. Дефицит чего-то там. Черт, если бы мне такие лекции читали, я бы с них не вылезал! Собственно, он и не вылезал, ни разу не замечал, чтобы он что-то прогулял.
– В целом, – однажды обобщил он, – биофак позволяет каждому найти себе занятие по душе. Если ты любишь, скажем, рисовать, или убивать животных, или ловить бабочек, или просто шляться по лесам и слушать птиц, ты можешь поступить на биофак и сублимировать там все четыре года совершенно легально.
Но дело ведь вовсе не в болтовне, кого я пытаюсь обмануть? Дело в том, где он и чем занят. Почему не рассказал об этом мне? И главное – с кем? В том, что у него нет парня, я был почти уверен, иначе он нашел бы занятие поинтереснее, чем каждый вечер развлекать нас с котом. Однако Игорь упоминал, что видел его с парнями раньше. И нет никакой гарантии, что в один прекрасный момент эти гипотетические парни не появятся снова. И почему-то я был уверен, что мне это не понравится. Конечно, теоретически я не хотел никаких физических контактов между нами, но на практике все было иначе. Например, вчера. Когда он поднялся, его так шатало, что мне страшно стало, пришлось придержать его за талию, пока до дивана тащил. Но даже через этот страх я чувствовал интимность своего прикосновения, все мое тело реагировало на эту близость, и я боролся с неуместными желаниями – прижать его к себе крепче или опустить руку чуть ниже на бедро. Я бы может так и сделал в других обстоятельствах, но именно в тот момент было вообще не до интимности.
– Может скорую вызвать? – предложил я, уложив его на диван и укрыв пледом.
– Пока не надо, – почти прошептал он. – Если только сознание потеряю или задыхаться начну.
– Еще и такое бывает? Как ты с этим живешь вообще? Ведь люди вокруг не знают, могут случайно как-нибудь спровоцировать.
– Ну я обычно контролирую в большинстве случаев. Сегодня просто тебя заслушался, все в красках представил, что ты рассказывал, и остановиться в нужный момент не смог, так и продолжил представлять то, что не надо было.
– И что теперь делать, когда ты уже не контролируешь? Скажи, я ведь никогда с этим не сталкивался.
– Ну… можешь обнять… – неуверенно проговорил он. – Иногда помогает.
Могу, говоришь? Ха! Да я мечтаю об этом уже который день! Я мечтал об этом и тогда, в десятом, и сейчас – с той самой нашей второй первой встречи. И то, что сейчас можно было совершенно официально его обнимать, прижимать, поглаживать по спине, успокаивая, – это было самым настоящим подарком. Спасибо за это неведомым тараканам. Сердце колотилось как бешеное, у него-то понятно – из-за приступа, а у меня чем объяснить? Он ведь тоже это чувствует, как и я его… Будем считать, что это я так за него испугался. Он затих в моих руках, совершенно невыносимо обдавая мою шею своим теплым дыханием. Если бы он был девчонкой, я бы его сейчас… Я бы чуть повернул голову, и я бы…
– Кажется, отпускает, – прошелестел он, и действительно я почувствовал, что жесткие, как будто сведенные судорогой мышцы спины начинают расслабляться. Ничего не знаю, что там у него отпускает, я не отпускаю, не так быстро.
– Слушай, – вдруг вспомнил я, – у меня пауки живут. Ну то есть встречаются иногда. Я их не убиваю. Ты ведь не всех насекомых боишься, я надеюсь?
– Не всех. Вообще никого больше не боюсь. К тому же пауки – не насекомые.
– Как это? – удивился я. – А кто тогда?
– Паукообразные, отдельный класс. Ты чем в школе учился? – Он щекотно хихикнул мне в шею.
– Да, но они же такие одинаковые! – возмутился я. – Не понимаю, как можно бояться одних и не бояться других, их отличить-то друг от друга не всегда возможно.
– Они не одинаковые, у них даже количество конечностей разное, но… Честно говоря, я тоже не понимаю, как это работает. Я на лабах чем только не занимался – резал червей, бил током лягушек, вскрывал птиц, делал чучело мышки. Но почему-то только на… этих… потерял сознание.
– Какая интересная у людей жизнь! Мне кажется, я бы его еще на червяках потерял.
– Да нет, такие слабаки отсеиваются еще на первом курсе, – снова засмеялся он, разгоняя стайку мурашек по моей многострадальной шее.
– Но ты не отсеялся.
– Ну мы же не каждый день с… ними работаем. Да и вообще я могу себя контролировать, когда заранее знаю, что меня ждет.
– А сознание терял?..
– Это как раз было очень внезапно. Я его из кофе выловил.
– Фигасе. Это где у нас такой кофе подают?
– У нас на биофаке и подают, в кофейном автомате. То есть сейчас уже не подают, конечно, после того случая. Я сначала не понял, смотрю – какая-то фигня в стаканчике, выловил ее ложкой и на салфетку положил. А рядом со мной староста наша сидела, она такая салфетку к себе подвинула и так по-деловому, как будто на семинаре каком отвечает, – это переднегрудь бляттэлля германика, обратите внимание на характерно расположенные темные полосы. Я как обратил, так мне сразу и поплохело, сознание потерял.
– Чего блят? – ужаснулся я.
– Blattella germanica – так на латыни рыжие тараканы называются. От этого и блаттофобия.
– А германика почему? Их из Германии завезли?
– Ну их пруссаками называют, но я понятия не имею почему. Я вообще стараюсь держаться подальше от такой информации.
– Но тебе очень "везет" на нее.
– Не только мне. Говорят, это не единичный случай, другим тоже доставалось. Только у нас совершенно бесстрашные девчонки, у кого змеи живут, у кого мыши. Одна привезла с практики из Крыма оотеку богомола, у нее вывелась сотня маленьких богомольчиков, она периодически смешные видосы с ними постит.
Он пересказывал смешные видосы, но его голос доносился до меня как в тумане, я продолжал тихонько гладить его спину, рука сама собой двигалась вверх, туда, где под воротником водолазки была спрятана заветная родинка, и я подозревал, что рано или поздно эта шаловливая конечность доберется-таки до неприкрытой одеждой кожи, чтобы дотронуться и уже попробовать ее на ощупь. Наверное, так бы и произошло, если бы у него не зазвонил телефон. И он тогда просто ушел. А я лег на то место, где он только что был, уткнулся в подушку и закрыл глаза. То, что показывали под моими веками, наверное, лучше не пересказывать, как и то, что творила моя собственная рука в моих собственных штанах. Что же ты со мной делаешь, родинка?
А потом он вообще взял и не пришел! Я и так не знал, как себя вести с ним после вчерашнего, а он еще и не дал мне никакой возможности это узнать! И это его "сегодня" растянулось на три дня. В результате, когда он наконец соизволил явиться, я уже так накрутил себя, что чуть ли не с порога поинтересовался, где он шлялся так долго, на что он жеманно прикрылся котом и кокетливо сообщил, что леди на такие вопросы не отвечают, потому что джентльмены их не задают. На это я чуть было не зарычал что-нибудь вроде "На блядки ходил?!", но вовремя взял себя в руки и все равно не очень спокойно поинтересовался:
– Встречался с кем-то?
– Что, если так? – вызывающе глядя мне в глаза спросил Ян.
Серые. Глаза у него были серые. Сейчас я впервые увидел их так близко и неприкрытые челкой.
– И кто он? – спросил я, неумело пытаясь скрыть злость.
– Ты даже знаешь, что это "он"? Гошик небось насвистел?
– А что? Он сказал, что ты не скрываешь, – по-прежнему зло ответил я.
– Я не скрываю от тех, кого это касается. Но и не хвастаюсь всем подряд.
– А меня это касается?
– Это ты мне скажи.
– А это я должен определить или все-таки ты?
– Ну… Я из-за тебя таким стал.
– При чем тут я? Я не гей.
– Нет?
Ян так многозначительно поднял брови, что я и сам чуть было не засомневался.
– Я никогда не спал с мужчинами, – исправил я формулировку на менее категоричную.
Ян фыркнул.
– Что? Это правда! – почему-то заоправдывался я.
– я никогда не спал с мужчиной
ну то есть нет конечно спал
но просто спал вообще без секса
ну то есть что считать за секс,
– насмешливо выдал он.
– Не было ничего, – открестился я и невольно улыбнулся. Если буквально вчера дрочил на парня, можно ли это считать за секс с ним?
– Да не бойся ты. Я не буду приставать.
"Я не боюсь", – хотел сказать я, но задумался над тем, чего именно не боюсь – что он будет приставать или что не будет. Может быть, я бы этого хотел? Реакция на его родинку была вполне недвусмысленной. И если он вдруг проявит инициативу, я, скорее всего, не удержусь и вляпаюсь в него снова. Уже вляпался. Но если он меня не подтолкнет, я и дальше смогу держать себя в руках. Пока все это думал, соображал, как выкрутиться, чтобы и не оттолкнуть, и не спровоцировать, упустил момент для ответа. Теперь он наверняка считает, что я его и правда боюсь, и никакой инициативы не проявит. Но он продолжил:
– Только ты на меня пялился весь десятый класс.
Вот тут ему удалось меня поймать. На том, что мне не удалось сохранить покер-фейс. Наивно, конечно, было думать, что он ничего не замечал тогда.
– Я не… – А что я, собственно, собирался сказать?
– Не пялился? – подсказал Ян.
– Не хотел…
– Ах ты еще и не хотел? Совратил невинного мальчика своими похотливыми взглядами, а сам, оказывается, не хотел!
– А что, ты был не против? – заинтересовался я.
– К тому времени, когда я был не против, ты уже свалил в туман. А тогда я тебя жутко боялся. Сначала боялся. Потом ты стал меня раздражать – смотришь, смотришь, но не подходишь. И даже не говоришь ничего. Со мной все общались. А ты делал вид, что меня не существует. Потом каникулы наступили, а ты так и не сделал ничего. Я все лето промаялся, понял, что скучаю. И понял, что скучаю не просто так, а с очень даже определенной целью. Я тогда разобрался со своей сексуальностью, определился с тем, что меня привлекает. И даже кто. Решил, что, если ты опять будешь тупить издалека, я сам тебя как-нибудь спровоцирую. Но вот чего я не ожидал, так это того, что ты трусливо сбежишь.
– А что мне было делать? – огрызнулся я, обидевшись на "трусливо". – Я как подумал, что еще целый год передо мной будет маячить эта родинка твоя… невыносимая…
– Родинка? – Он уставился на меня непонимающе.
– У тебя на шее родинка.
– Да?
Он вдруг вскочил с места и исчез в прихожей.
– Ну и где? – послышался через минуту его голос.
Я вышел за ним. Он стоял у зеркала и разглядывал свою шею. Я подошел и медленно поднял руку.
– Вот здесь. – Неужели я наконец-то дотронусь до нее? Да! Она была мягкая и чуть выпуклая. Такая… доступная… Я даже охрип внезапно. – Ты что, не знаешь, что у тебя здесь родинка?
– Откуда мне знать? Ты все свои родинки на спине знаешь? – Кажется, ему тоже слова давались с трудом.
– Если бы у меня была такая сексуальная родинка, я бы знал… – Неуклюжая попытка пошутить.
– Ты сам-то себя слышишь? Как родинка может быть сексуальной?
– Сам не знаю, – честно признался я. – Но других причин не было.
И все это время я не отнимал руки, продолжая средним пальцем поглаживать предмет нашего разговора, а Ян почему-то тоже не спешил это прекращать.
– Я правильно понимаю, из-за какой-то родинки ты перевелся в другую школу? – он смотрел на меня через зеркало как на идиота, но я как-то уже начал к этому привыкать. Ничто из того, что происходило во мне, не было нормальным с моей точки зрения. Ни тогда, ни сейчас.
– Скорее, из-за моей реакции на нее. Сначала на нее, а потом на всего тебя. Из-за того, что мне хотелось сделать с ней. И с тобой.
Остановите меня кто-нибудь, я сейчас до чего-нибудь лишнего договорюсь.
– А что тебе хотелось сделать?
Он меня провоцирует, или я принимаю желаемое за действительное?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
