Текст книги "Кот, который построил всех"

Автор книги: Елена Каштанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Елена Каштанова
Кот, который построил всех

Читателям

Если возникнет желание выразить мнение по поводу происходящего на страницах книги или задать вопрос, сделать это можно в отзывах на ЛитРес или же в моем блоге на Яндекс.Дзен. Буду рада, если поделитесь впечатлениями от прочитанного. В том же блоге можно связаться со мной через мессенджер по вопросу приобретения печатных книг.

https://zen.yandex.ru/castagna

Приятного прочтения!

Елена Каштанова, автор

Глава 1. Явление кота

Эту историю я начну рассказывать с мусорного бака. Хотя на самом деле началась она чуть больше четырех лет назад с моего десятого класса. Но об этом позже. Я шел из универа мерзким ноябрьским вечером. Встречный ветер пробирал до печенок несмотря на зимнюю куртку, а на голову то ли сыпался колючий дождь, то ли лился жидкий снег. Любой житель Северной столицы России может себе представить состояние души случайного прохожего, попавшего в это атмосферное явление, когда дорога от остановки до дома распухает примерно раза в три, а то и больше. Задувает и в глаза, и в рукава, и за шиворот, и даже под куртку и под брюки, никакая одежда не спасает. Хотя скафандр бы, наверное, спас. Вот из-за таких гадких дней и слагаются мифы о нашей якобы непригодной для жизни питерской погоде. Можно подумать, в остальных городах всегда тепло и ясно! А на самом деле все не так, лето у нас тоже бывает, просто обычно эти два дня выпадают рабочими. И, конечно, именно в этот вечер спокойно дойти до дома мне было не суждено.

Я набрал цифры на решетке одной подворотни. Сейчас многие дворы перегородили воротами, так что наши знаменитые проходные скоро вообще станут историей. Там, где раньше можно было сэкономить несколько минут, пройдя через двор, теперь приходится обходить весь квартал. Но именно от этого двора код я знал, тут до недавнего времени жил мой бывший одноклассник, один из немногих, с кем я поддерживаю отношения с тех времен. Как и ожидалось, в это позднее время, да еще и в такую мерзкую погоду, двор был пуст, и ничто, так сказать, не предвещало. Однако случилось.

Еще на подходе к воротам я каким-то краем сознания отметил мерзкие визжащие звуки, похожие одновременно на плач ребенка, таймер телефона и визг бензопилы, которой по осени в городе обрезают тополя. Звуки становились громче по мере моего продвижения вглубь двора, но когда я уже совсем было уверился, что их источник – живое существо, и даже остановился, чтобы понять, как оно их создает, все вдруг стихло. Подождав несколько секунд, я двинулся дальше, чтобы снова остановиться через пару шагов и начать прислушиваться. Визг бензопилы раздался снова, хотя тут и тополей-то никаких нет.

Я направился к пухте, откуда доносился этот звук, как мне показалось. Эти зеленые гробики на колесиках некоторое время назад расставили по всему городу, уж не знаю, каким образом они должны были усовершенствовать уличный дизайн, но спотыкаешься о них теперь на каждом шагу. Перегораживают то двор, то тротуар, а иногда и на проезжую часть вылезают. Как только я приблизился, саундтрек смолк. Я подождал немного в полной тишине и решительно двинулся в сторону противоположного выхода. Конечно же, бензопила заработала снова. "Тишина атакует", – подумал я и понял, что мне не уйти из этого двора, пока не выяснятся подробности. Я подошел и чуть-чуть приподнял зеленую крышку мусорного бака. Всмотрелся в темноту.

– Ну и что там? – услышал я заинтересованный шепот за спиной.

Я подпрыгнул, выпустив крышку из рук и чуть не попав ей по пальцам. Почему-то вместо "Блядь!" заорал:

– О господи!

– Да нет, это всего лишь я, – насмешливо сообщил стоящий за спиной парень и откинул надвинутый на лоб капюшон.

Я с облегчением узнал в нем своего бывшего одноклассника. Не того, который… А другого, в которого… Да блин!

– Ты что здесь делаешь? – сурово спросил я. Ну да, лучшая защита – это нападение.

– Я здесь живу.

Правда, что ли? Не знал. Хотя… Что удивительного? Мы учились в одном классе когда-то, вполне логично, что он живет где-то недалеко от меня.

– А… – понятливо покивал я. – А я шел вот… домой… тоже…

Дальше как-то застопорилось, я не знал, как объяснить свой внезапный интерес к мусорному баку. На некоторых из них хотя бы граффити рисуют, этот же был совершенно ничем не примечательный.

– Котенка-то нашел? – вывел меня из речевого ступора Ян.

– Какого котенка? – почему-то испугался я. Возникло ощущение, что меня застукали на месте преступления, и теперь приходится оправдываться.

– Блин, Влад, ну не тупи. Я же тоже из-за мява из дома вышел. Где-то орал котенок и, судя по всему, именно в помойке, потому что молчит сейчас и нас слушает.

– Так это котенок был? А я думал – сирена скорой помощи. Двух. Честно говоря, я не разглядел. Там темно, а потом ты меня напугал.

– Так разгляди! – велел он. – Мобильником посвети.

"А что все это время будешь делать ты?" – мрачно подумал я, ишь – раскомандовался тут, но почему-то послушно пошел разглядывать и светить.

Сначала ничего не увидел, мусор, судя по всему, недавно вывозили, контейнер был почти пустой, только пара черных завязанных мешков валялась на дне. Но внезапно в свете фонарика сверкнули два желтых прожектора, и я чуть не выронил внутрь телефон.

– Есть! – сообщил я. – По крайней мере, глаза точно есть. Чуть не обделался от них. Только как его достать? Он на самом дне.

– Может, просто крышку открыть? Сам выпрыгнет.

Не сработало. Когда мы откинули крышку и как следует разглядели содержимое бака, выяснилось, что котенок слишком маленький, чтобы так высоко подпрыгнуть. Некоторое время мы спорили, кому и как лезть внутрь. Я победил. Полез Ян как более мелкий, а я держал бак с другой стороны, чтобы не перевернулся под его тяжестью. Уже потом мне пришло в голову, что можно было просто положить контейнер на бок. Но такие простые решения – не для нас.

Котенок оказался не совсем уж мелким. Такой кошачий подросток, месяца три, может. Это Ян так сказал, сам я в животных плохо разбираюсь. Весь взъерошенный, шерсть какими-то колтунами. Больше всего это чучело было похоже на всякие мемчики из Интернета типа "купание кота", особенно если глаза ему в фотошопе ликвифаем каким-нибудь подправить. Нашему и подправлять было не нужно, они у него и без того из орбит вылезали. А лапы молотили по воздуху так, что казалось, что их все шестнадцать, а не традиционных четыре. Исчадие ада. Теперь я знаю, как ты выглядишь. Исчадие – это же от слова "чадо", да? То есть дитя ада? У ада есть дети? Черти, что ли? А что, очень похоже, такой же чернявенький и с хвостом, а уши как рога. Я поделился своими размышлениями с Яном. Он неопределенно хмыкнул и спросил:

– Ты в семинарии, что ли, учишься? То Господа зовешь, то исчадия какие-то. Держи вот лучше.

И он сунул мне кота. Я аж отпрыгнул.

– Убери это от меня!

– Я че-то не понял, нафига ты его спасал тогда?

– Спасал? Я?! Мне просто интересно стало, что может издавать такие мерзкие звуки! Нашел блин спасателя МЧС!

– И что, ты его так вот и бросишь здесь? Дождь же идет… Или снег?

– Ну… давай его обратно посадим. Там, по крайней мере, сухо.

Ян посмотрел на меня каким-то тяжелым взглядом.

– А ты гад, оказывается.

– Ты этот вывод сделал на основании того, что я бездомных котят не подбираю? Ну тогда, видимо, да. Но, судя по всему, ты мне полная противоположность, да? Вот и забирай его тогда. Всего хорошего. Совет вам да любовь!

Я не мог понять, отчего так разозлился. Гадом обозвал? Ну так меня еще и не так называли. И мнение его мне не особо интересно, я его и не знал почти. Учились вместе всего год, он к нам в десятом перевелся, приехал из Украины, когда там в 2014-м беспорядки начались, а в одиннадцатом уже я в тридцатку перешел. Мы даже не разговаривали ни разу до сегодняшнего дня. И лучше бы и сегодня не разговаривали. Взялся же откуда-то этот кот на мою голову! Не мог молча посидеть в своем склепике?

Настроение, и без того не лучшее, испортилось окончательно. Бывают такие моменты, когда вроде и не был мудаком, а чувствуешь себя именно им. А тут еще и Светочка позвонила – выгуливаться ей приспичило. "Посидим где-нибудь" у нее это называется. Это означает весь вечер пить пиво или вино, перекрикивать бухающую по ушам попсу и минус пять тыщ денег на карте. А утром с тяжелой головой и красными глазами в универ. Я сказал, что лучше поработаю. И понеслось. "А я тогда Олега Фролова позову". – "Да-да, еще зови его, когда надо будет бутылку на кулере поменять или лампочку вкрутить". – "Ты такой мелочный, Владик". – "Это ты белоручка, маникюр боишься испортить, с такими проблемами даже моя младшая сестра справляется". – "А у нее выбора нет с таким-то братом". В общем, слово за слово, разосрались еще и с ней. Какая-то аномалия сегодня в опасной близости от меня обретается. Кстати, никто не знает в нашем городе какой-нибудь кабак без музыки? А хоть бы и не в нашем, но вот чтобы совсем – тишина. Нет? Скажите мне, если встретите такой. Я даже однажды в котокафе на Фонтанке зашел сгоряча, так и там музыка, мать ее. Коты слушают, наверное.

Кстати, о котах. Вспомнился сегодняшний чертенок. А я ведь действительно оставил бы его в том ящике, не стал бы доставать и, тем более, брать с собой. Малодушно подумал бы, что он просто потерялся, что хозяин его скоро найдет, не может не найти с таким-то звуковым сопровождением. Удивительно устроена психика человека – сам себе солгал, сам себе поверил и сам с собой в гармонии. Наверное, так и в семьях бывает – муж врет жене, она знает, что он врет, но делает вид, что верит, потому что иначе придется что-то с этим делать, а делать ничего не хочется, всем удобно так, как есть. А Ян так не захотел. Трудно с ним, наверное, мало кому понравится, если рядом будет жить Совесть и разговаривать человеческим языком. Мне вот, например, сразу не понравилось.

Интересно, а я так смогу? Вот прямо сейчас смогу перестать себе врать, прямо сейчас смогу признать, что повел себя как… ну как большинство людей, наверное. И не то чтобы это скотство или мудачество – оставить котенка на улице, я ведь не свернул ему шею собственными руками, всего лишь не взял к себе, и если бы не Ян, даже не задумался бы об этом. А что если бы взял? Вот что бы такого страшного произошло в моей жизни, если бы в моем доме завелся кот? У меня, конечно, никогда не было домашних животных, но я не думаю, что это слишком сложно, другие же как-то с этим справляются, заводят не только животных, но и детей, а это ответственность посерьезнее будет. Вот и ответ – ответственность, простите за тавтологию. Просто не хотел брать на себя ответственность за другое существо. И не то чтобы я боюсь, скорее, это лень, нежелание лишних забот для себя. Именно для себя. То есть, попросту говоря, эгоизм. Ну и как, Владик, продолжишь со всем этим жить или попытаешься прямо сейчас стать лучше?

Я набрал номер Игоря, своего одноклассника, который… в которых я уже запутался, но он сбросил звонок и тут же прислал вслед смс:

«Не могу говорить, я в театре, ты что хотел?»

Вот идиот, в театре телефоном отсвечивает, представляю, как на него на всю голову театралы сейчас косятся.

«Можешь дать адрес Яника?» – набрал я в надежде, что друг знает наизусть адреса всех, с кем жил в одном дворе.

«У вас с ним роман?» – получил я в ответ и десяток смайликов в придачу.

«Ты дебил?» – написал я очередной вопрос, пора уже прекращать это что-где-когда.

"Ладно, лови, – смилостивился он. – Но с условием, что ты мне все вечером расскажешь".

Я уже оделся и даже обулся, когда раздался звонок домофона.

– Привет. Это Ян, – сказала трубка, и я застыл в ступоре.

– Твой одноклассник, – терпеливо пояснила она.

– Мы с тобой спасали котенка час назад, – начала раздражаться трубка, так и не дождавшись ответа.

Я отмер и нажал, наконец, на кнопку, так ничего и не сказав. Пока он поднимался, я почти пришел в себя.

– У меня только один знакомый Ян, ни к чему было столько пояснений.

– Я вообще не был уверен, что ты помнишь мое имя.

– Я, кстати, тоже удивлен, что ты помнишь мое.

Я посторонился, пропуская его в прихожую, и только теперь заметил оттопыривающуюся на груди куртку. Подтверждая мои подозрения, горб зашевелился, и из него высунулась любопытная черная мордочка.

– Влад… – начал было Ян, но вдруг посмотрел на меня внимательнее. – Ты куда-то собирался?

– Проходи, – я кивнул в сторону кухни и тоже начал раздеваться.

Его история оказалась краткой и простой. Кошка, которая жила у него дома, альфа-кошка, как охарактеризовал ее хозяин, отнюдь не обрадовалась появлению нового постояльца, набросилась на него, наорала, нашипела, выдрала с десяток клоков шерсти, в конце концов загнала под тумбочку, а доставать перепуганного чертенка пришлось всей семьей под вопли кошки "выбирай – или я, или этот кот". В общем, кончилось, как и в "Простоквашино", – кота не выбрали.

– Пожалуйста, Влад, пусть он у тебя только переночует, – попросил Ян. – Мне некуда деть его в десять вечера, завтра я найду ему какого-нибудь хозяина или хотя бы приют. Я принес корм и лоток. И наполнитель. Я все сам сделаю, хочешь, всю ночь буду не спать и следить за ним.

Я скептически оглядел их трогательную композицию с висящим на руках и отчаянно мурлычущим котенком. Все четыре лапы болтались в свободном полете, голова моталась из стороны в сторону, стараясь как можно тщательнее подставляться под поглаживающую ладонь, глаза жмурились и закатывались от удовольствия, усы двигались вперед-назад, всем своим видом чертенок символизировал безграничное счастье.

– От него воняет, – скривился я.

– Я помою! – с готовностью вызвался Ян. – Я бы еще дома помыл, но кошка…

Кот на удивление стойко перенес гигиенические издевательства. Я было начал снимать мероприятие на телефон, вдруг мемасик какой получится, но кот не вырывался, не царапался, не орал "Я БЫК!", только умоляюще сверкал желтыми глазищами. А потом дрожал крупной дрожью на руках у Яна, завернутый в полотенце, но все равно смирно сидел и не мешал приводить его в порядок.

– Да, но от него по-прежнему воняет… кажется… – принюхался я.

Ян сунул нос в кота.

– Не. От него пахнет шампунем. Это уже от меня, наверное. Я же его на себе носил долго.

– Так тебя тоже помыть?

– Ну… – он смутился. – Я бы от душа не отказался, если ты не возражаешь. И одежду еще…

– Ты же видел, шланг сильно подтекает. Кота помыть еще можно, а если повыше поднять, то до лейки вода совсем не доходит. Могу налить ванну.

Я намывал ванну губкой и сам себя не узнавал – нисколько не чувствовал себя эксплуатируемым или ущемленным, удивительно. Ян вертелся рядом и рвался помогать, но я ему велел сушить кота и не путаться под ногами. Я прислушивался к себе и чувствовал, что в моей жизни стало все правильно. Исчез тот весь вечер меня изводивший раздрай, от которого хотелось то ли морду кому набить, то ли наоборот извиниться и покаяться. Хорошо, что он пришел с этим котом именно ко мне, ведь мог к кому-то другому обратиться за помощью, и я бы тогда уже не смог ничего исправить, так и жил бы, зная о том, что в соседнем дворе живет мальчик по имени Ян и плохо думает обо мне. Мальчик, которого я не видел уже больше трех лет. Мальчик, мнение которого почему-то оказалось важным.

– Попробуй воду, – предложил я ему. – Не горячая?

Он долго держал руку под струей и молчал.

– А ты знаешь, – выдал он наконец, – что женщины раньше, когда купали младенцев, проверяли температуру воды локтем? Если локоть терпит, значит и ребенку норм. Я несколько раз пробовал, но так и не понял, как это работает. У меня почему-то самая чувствительная часть – это задница. Всякие локти или ноги терпят, а когда попой сажусь, иногда аж подскакиваю, так горячо кажется… Что ты ржешь?

Я действительно сидел на полу и смеялся, представив эту картину выскакивающего из ванны голожопого Яна.

– Представил мамашу, садящуюся жопой в детскую ванночку, чтобы воду протестировать, – соврал я.

Мыться они пошли вместе с котом, по официальной версии – чтобы лоток все время был рядом (вдруг приспичит), но на самом деле у меня было ощущение, что они просто расцепиться не могут, как сиамские близнецы. Как сплелись тогда, на улице, так я их с тех пор по отдельности и не видел. Наверное, и в ванну так же вместе влезли, по крайней мере, какое-то ласковое воркование поначалу оттуда доносилось, но потом у меня зазвонил телефон, и я ушел в кухню разговаривать с Игорем, который потребовал немедленного отчета, зачем нам обоим так срочно понадобились адреса друг друга. Так вот откуда Ян у меня взялся, а я-то все вспомнить не мог, когда он успел у меня побывать и адрес узнать.

– В общем, мы с ним встретились сегодня вечером у пухты… – замямлил я.

– В смысле, у помойки?

– Ну да, в вашем дворе которая…

– Ах ну да, да, я слышал… Эти новые тренды – свидание на крыше, свидание у пухты, свидание на коммунальной кухне с тараканами… Это так по-диссидентски! Говорят, даже свидание в Крестах придумали.

– Придурок! Какое свидание? Мы случайно встретились.

– Да, да, я понимаю. Был обычный серый питерский вечер. Ты случайно вдруг стоял у помойки.

– Я сейчас вообще ничего рассказывать не буду, – разозлился я.

– Ты мне главное скажи – уже начинать волноваться за твою ориентацию?

– И что, если так? В рожу мне плюнешь?

– С чего бы вдруг? Ему же не плюнул.

– В смысле? Он что?.. То есть у него… Он по мальчикам, что ли?

– А ты разве не знал? Он и не скрывает особо. Я его иногда встречаю с парнями где-нибудь.

Черт. Только этого мне не хватало! Вот это поворот. Теперь стали понятны эти непристойные намеки. Я быстренько пересказал события сегодняшнего вечера и свернул разговор, сославшись на то, что мне теперь за котом надо ухаживать. Так и представляю морду кота, возмущенного этой наглой ложью, я еще и секунды за ним не поухаживал.

– Я только одного не понимаю, – спросил Игорь напоследок. – Он просил твой адрес, чтобы отнести котенка к тебе. А ты-то с какой целью?

Хотел бы и я это понять, Игорек!

Глава 2. Родинка

Вы представляете, эта наглая морда улеглась спать на моем диване! Обе. Морды. Наглые. Я сел с ноутом на кухне, поработать хотел уже наконец, а то уж полночь близится, а конь еще не валялся. Возвращаюсь – а там шерочка с машерочкой в совершенно одинаковых позах скукожились рядышком. А кто-то, между прочим, обещал не спать всю ночь и с котиком нянчиться. И вот что мне с этим, прости господи, натюрмортом делать? Будить было жалко, очень уж трогательно эта парочка смотрелась, я даже не удержался и запечатлел для истории. А потом достал из шкафа одеяло и использовал по назначению – накрыл обоих. Потолки в доме высокие, даже новые батареи не справляются, зимой всегда прохладно. Кот от моих манипуляций проснулся, вытянул передние лапы и довольно прищурил свои желтые глазищи – мол, продолжай, хозяин, все правильно делаешь. А я вдруг заметил, что он не черный, а темно-серый, дымчатый, просто, видимо, всю дорогу был то грязный, то мокрый, то освещение плохое, а теперь распушился весь, похорошел. Я почесал его между ушами. Понятия не имею, как с котами обращаться, ни у нас в семье, ни у близких друзей их не было. Однако он благодарно ткнулся мне в ладонь теплым носом и затарахтел. Мне отчего-то стало хорошо. Уходить не хотелось, и я присел на корточки рядом с диваном, продолжая чесать кота. Тому это явно нравилось. Но тут вдруг завозился Ян. Я уж было обрадовался, что мой диванчик освободят, но он только перевернулся на живот и голову к стене отвернул. И тут я встретился лицом к лицу с кошмаром моего десятого класса, мысли о котором я успешно не пропускал в голову весь вечер. Просто блокировал и все – мол, извини, кошмар, некогда мне сейчас тебя думать. И вообще я о тебе забыл давно. А вот нихрена я не забыл.

Родинка. Это была родинка. Маленькое такое темное пятнышко прямо в центре выпирающего шейного позвонка. Мне почему-то всегда казалось, что это седьмой позвонок. А какой он на самом деле – понятия не имею. Ну вы, наверное, видели такое – все позвонки как позвонки, а этот торчит из шеи, острый такой бугорок. И вот точно в середине – родинка. Он сидел тогда прямо передо мной, и шесть уроков в день я залипал взглядом на этой маячившей впереди отметине. Хотелось ее потрогать. Погладить. Почувствовать пальцами, какая она, – плоская или выпуклая, гладкая или шершавая. Сдвинуть ее с бугорка вместе с кожей, провернуть вокруг и поставить на место. Вообще много чего хотелось, особенно под конец года, когда фантазия вконец распоясалась. И лизнуть, и укусить, и вообще засосать… И это при том, что мы за весь год двух слов друг другу не сказали! Да какие там слова, мы и не смотрели друг на друга. Ну то есть он не смотрел, я-то, понятное дело, только этим и занимался.

Хотя нет, однажды он все же посмотрел, и я после этого совсем покой потерял. Шел октябрь, я точно помню, что деревья в школьном дворе желтые стояли, но было тепло и солнечно. По крайней мере, мне так запомнилось. Может, на самом деле солнечно было из-за него. Я тогда подходил к школьным воротам, а он, наоборот, выходил в компании наших девчонок. Они трещали вокруг него, кокетничая, а Ян шел и добродушно смеялся. И был он такой красивый с этой своей сияющей улыбкой, что я засмотрелся невольно, завис, залип и очнулся только когда Марина мне перед носом рукой помахала, проверяя мою реакцию. И вот тогда он единственный раз и взглянул на меня из-под своей шикарной пшеничной челки, не успев погасить улыбки, сверкнул глазами всего лишь на мгновение, но мне этого хватило, чтобы до конца года потом перед глазами прокручивать.

Впервые я понял, что со мной что-то не так, когда поймал себя за чтением статьи о строении шейного отдела позвоночника. Было уже заполночь, и я был совершенно уверен, что уже часа два как пишу сочинение по "Войне и миру". Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что в сочинении написано ровно две строчки, зато вкладок про позвонки открыто штук шестнадцать. Школьный психолог называла это модным словом "прокрастинация", это когда не просто ленишься, но ленишься со смыслом. Она проводила нам целые мастер-классы по борьбе с этим затягивающим явлением. Правда, я всегда считал, что это не про меня. Я никогда не имел проблем с откладыванием уроков на последний момент. До этого вечера не имел.

Потом… Потом было много всего. В моем бурном воображении. Нет, в буйном. Мое воображение буйствовало. Я мучился с эрекцией практически на каждом уроке, эта будоражащая родинка не давала мне остыть и сосредоточиться. Думаю, довольно большая часть моих одноклассников имела те же проблемы, только в нормальном смысле, в шестнадцать лет много не нужно, чтобы возбудиться. Родителей девочек даже убедительно просили на собраниях следить за их одеждой, потому что, видите ли, просвечивающие сиськи и короткие юбки отвлекают мальчиков от учебы. А вот что делать с родинками, почему-то оставалось за кадром. Скудная все же фантазия у наших училок, только о сиськах и думают, как будто мальчики в период полового созревания не найдут себе возбуждающих факторов, если им коленки не покажут. Иногда завучей кто-то покусывал, и они устраивали репрессии тем, кто игнорировал школьную форму. Надо сказать, что игнорировали ее почти все, эти пиджаки и галстуки – реально неудобные штуки для нашего поколения, привыкшего к джинсам и футболкам. Ей-богу, доспехи какие-то, а не одежда, руки не поднимаются и ноги не гнутся. Но для меня эти волны репрессий бывали спасением. Когда Ян надевал рубашку и пиджак, мое наваждение переставало меня изводить, и хотя воображение никуда не девалось, все равно становилось легче, потому что представлять в своей голове – это не то же самое, что видеть перед собой ежесекундно. Вот почему все люди как люди, на лицо смотрят или там в глаза, а я запал на позвонки и родинку?

Позже оказалось, что родинка – это еще полбеды. К середине учебного года, когда я с помощью Интернета немного прошарился в вопросах однополого секса, я вдруг обратил внимание на его бедра. Господи, какими же узкими они были! Ни у одной девчонки в классе таких не было, честное слово! Это, в общем, понятно – им детей рожать. Я чуть не взвыл, когда обнаружил себя за рассматриванием на экране различий строения мужского и женского таза. Навязчивой идеей стало заглянуть ему под брюки и заценить, насколько маленькая у него задница, иногда мне казалось, что его бедра можно обхватить кругом двумя ладонями. Слава всем, кто к этому хоть немного причастен, что в тот год шел ремонт в спортивном зале и вместо физры мы занимались всякой общественно-полезной деятельностью типа уборки или помощи в столовой и библиотеке. Понятия не имею, как бы я смог переодеваться, если бы он передо мной полуголый маячил, я прекрасно понимал, что ненормально рассматривать задницы и ширинки других мальчиков, это вам не какие-нибудь позвонки и родинки. Только поделать с собой ничего не мог, это происходило непроизвольно.

Я, конечно, понимал, что со мной происходит. Наше поколение, выросшее на "Бесстыжих", "Glee" и "Скаме", не падает в обморок при слове "гей", все мои одноклассники в обеих школах, а потом и однокурсники, совершенно спокойно относились к людям нетрадиционной ориентации, высказывания в стиле "ужас-ужас" я слышал только от всяких альтернативно одаренных политиков типа Милонова. Но одно дело – сопереживать каким-то вымышленным героям сериалов, и совсем другое – примерить этот костюмчик на себя. В сериалах-то все хорошо кончается, а в реальной жизни нарвешься на каких-нибудь реальных скинхедов, и вся реальная жизнь кончится. Да даже если и не нарвешься, одни проблемы от этого. Как, например, себе парня искать? Я сомневался, что Ян бы обрадовался, если бы узнал, чего я от него хочу. А с семьей как объясняться? Сестры-то ладно, поймут, особенно старшая, у них в артистической среде такое даже не замалчивается, а родители? С них вполне станется решить, что я их позорю. А мне вот непонятно, как один человек может позорить другого. Сам себя не опозоришь, никто не опозорит, я так считаю.

Я и сам это все передумал не один десяток раз, а потом еще в летней языковой школе разговор по этому поводу случился, уж даже и не помню, как мы на эту тему вышли, только одна девушка из Выборга целую речь задвинула, что, мол, мало иметь одну нетрадиционную ориентацию, нужно еще и о партнере подумать. У тебя камин-аут может гладко пройти, а его из семьи выгонят, с работы уволят, одноклассники до смерти забьют, и никакая великая любовь не спасет. И типа если ты вступаешь в такие сложные отношения, то берешь на себя ответственность и за другого человека тоже. Если с ним что-то случится, в этом будет и твоя вина. И я бы лично, сказала та девушка, сто раз подумала, прежде чем кого-либо втягивать в гомосексуальные отношения. Я вернулся из этого летнего лагеря и документы из школы забрал, меня родители еще с девятого класса уговаривали перейти в тридцатку, они с директором лично знакомы, так что проблем не возникло.

Я боялся, что и в новой школе меня нечто подобное настигнет. Но нет. Ни один из одноклассников не заинтересовал меня в этом плане. Зато я практически сразу начал встречаться с девочкой, она сама инициировала наши отношения, новенькие в классе всегда вызывают интерес, вот и с Яном в старой школе так было. Со временем впечатления от той волнительной родинки померкли, перестали доставать, и вспомнил я о ней лишь однажды, когда Юля неожиданно подстриглась под мальчика. Когда я это увидел, мне сразу вспомнился другой коротко стриженный, почти выбритый затылок. При этом роскошной челкой он занавешивался так, что глаз было не видно. Серьезно, я так и не узнал, какого цвета у него были глаза. Но это тогда было и не важно. Я ласкал девушку сзади, выцеловывал шею, и вспоминал ту другую, с родинкой, которую я так вожделел и так и не попробовал. Дурацкая идея пришла мне в голову, и к следующему сексу я приготовил черный маркер. Нарисовал незаметно точку на Юлькиной шее, прямо на том самом выступающем позвонке. И… ничего не почувствовал. Вот смотрел на нее и не понимал, что в этом может быть привлекательного, ну шея, ну пятнышко, но вот вагина, в которой мой член, в сто раз круче.

Я забыл его. Я смог. Я сменил за три года с десяток девчонок. И вот одно неловкое движение, один бессознательный поворот головы, один взгляд… На чем все держится в человеческой психике, если так легко ломается то, что выстраивалось годами? Я ведь не знаю этого человека, совсем не знаю! Отчего же тогда внутри все так замирает и пальцы дрожат от желания прикоснуться к проклятой отметине? "Коснись", – шептал мне демон внутри. Я молчал и не двигался. "Он же все равно спит, он не заметит, коснись", – настаивал он. "Он-то, может, и не заметит, зато для меня будет овердофига, – огрызнулся я. – Уйди". "Ты же помнишь, что Игорь сказал? Он любит парней. Ему будет даже приятно. Просто прикоснись и погладь. Ты же давно хотел. Никто не узнает. Просто сделай это", – настаивал искуситель. Я нерешительно протянул руку, и тут же в нее ткнулось что-то мягкое и приятное. Черт. То есть кот. Морда наглая. "Погладь, погладь, я тоже давно хотел", – было написано на ней.

Первым моим желанием (ну то есть вторым после этой ебучей родинки) было немедленно разбудить его и выкинуть из квартиры. Пусть катится нахрен из моей жизни вместе со своими позвонками и метками на них! Потом одумался, мне почему-то показалось, что он тут же прочтет по моему безумному выражению лица всю исповедь, прямо начиная с того десятого класса. Кроме того, я неожиданно (ну ладно, не так уж неожиданно) обнаружил небольшую проблему чуть ниже живота, которую я вовсе не хотел демонстрировать кому бы то ни было, даже коту. Небольшую не в смысле размера, а в том смысле, что устранение ее вполне доступно любому половозрелому мужчине. Черт, если я снова начну на него дрочить, сколько лет мне еще потом от этого избавляться? Ну я и не стал. Часов до двух ночи продержался. Потом все же сдался, спать-то нужно хоть когда-нибудь.

А утром еще и семи часов не случилось, как на кухню, где я приютился на жестком и неудобном гостевом диванчике, заявился злой как черт Ян и совершенно бесцеремонно рассказал, какой я нехороший человек, потому что позволил ему дрыхнуть всю ночь, хотя ему нужно было тридцать восемь вопросов к коллоквиуму учить, и теперь если его не допустят к экзамену, то он останется без стипендии, а виноват в этом будет догадайтесь кто. У меня сил не было огрызаться в ответ, спать уж очень хотелось. Я даже на суету на кухне внимания не обращал, подумал, что, вероятно, она связана с кошачьим завтраком. Ровно до того момента, когда под нос мне подсунули ароматную чашку. Я не столько проснулся, сколько удивился.