Текст книги "Статуя сексуальной свободы"

   Уже давно стемнело, на улицах зажглись фонари, стало заметно прохладнее, и я перестала жалеть, что спросонья и в спешке снова влезла в шубку. Долгий и утомительный день все не кончался, и от чередования в нем черных и белых полос начинало рябить в глазах. Мне повезло – я получила обратно мобильник, с которым по совету скептика Кулебякина успела было попрощаться, а вот бабуле нашей не посчастливилось. В больничном отделении, куда положили Раису Павловну, объявили карантин из-за гриппа, и бабуле не удалось повидать хворую подружку.

   – Как же нам теперь общаться? Ведь у Раечки даже сотового телефона нет! – сокрушалась бабуля по дороге домой.

   Я тихо улыбалась, радуясь, что у меня-то сотовый снова есть. Потом я вспомнила, что вернулся ко мне только один телефон, тогда как украдено их у меня было два! Радость моя потускнела и уступила место смутному беспокойству. Я чувствовала себя отчасти виноватой в том, как невесело сложилась судьба чужого мобильника. Сначала он потерялся, потом нашелся, но не успел с моей помощью вернуться к хозяину, как был украден троллейбусным воришкой…

   – А ведь мы в ответе за тех, кого приручили! – назидательно сказал мой внутренний голос.

   – И что я могу сделать? – с досадой спросила я. – Заявление о краже чужого мобильника у меня все равно не приняли бы, потому что не я его владелица.

   – Тебе следовало хотя бы поинтересоваться в отделении, сколько краденых мобильников нашли при воришке! Может, два? Тогда хозяин «раскладушки» тоже мог бы получить свой телефон обратно.

   – А что я? Пусть этим милиционеры занимаются, – отбрыкивалась я. – Это их прямая обязанность, возвращать краденые вещи законным владельцам!

   – Так ведь милиционеры знать не знают, кто этот владелец! – резонно напомнил внутренний. – И сам телефончик им ничего не подскажет, симка-то из него тю-тю!

   На это мне сказать было нечего. Троллейбусный воришка успел вытряхнуть сим-карту из моего собственного мобильника, и не было оснований надеяться, что он не сделал то же самое со вторым аппаратом. Не знаю, что в таком случае сможет сделать милиция. Пожалуй, ничем не поможет даже допрос с пристрастием, ведь вор, как и я сама, в глаза не видел настоящего владельца «раскладушки», он ее уже у меня стырил! Если вдуматься, у стражей порядка даже нет оснований считать этот мобильник краденым, раз на него никто не претендует.

   И тут вдруг я вспомнила, что есть у меня одна ниточка, за которую вполне можно результативно потянуть! Я торопливо проинспектировала шубные карманы и нашла то, что искала – бумажку с записанным на ней телефонным номером чужого Солнышка. В машине было достаточно тихо – угнетенная бабуля помалкивала, а папуля наш вообще не из болтливых, и я решила немедленно приступить к розыскной деятельности – позвонить этому самому Солнышку.

   Утрата сим-карты не стала помехой – у меня в кошельке, в практически не в используемом отделении для мелочи, лежала запасная «симка». Когда-то она была основной, но потом один нехороший человек скомпроментировал этот номер, написав его на визитке девицы по вызову.[1] Поскольку главным украшением той визитки было мое собственное фото в стиле «ню» (а этот стиль представляет мою внешность даже более выгодно, чем парадный дворцовый портрет), злосчастный телефончик возымел бешеную популярность, так что я предпочла его поменять. Однако «симку» выбрасывать не стала, рассудив, что запас карман не тянет. К сожалению, насмерть разряженный телефон в данный момент не позволял воспользоваться стратегическим запасом, поэтому я просто одолжила мобильник у бабули.

   У Солнышка оказался бесконечно усталый мужской голос. Короткое словечко «алло» он произнес с такой безнадежностью и смертной тоской, что я испугалась, как бы данное животворящее светило не угасло в самом начале нашего разговора.

   – Здравствуйте, сударь! – бодро сказала я, послав в трубку заряд позитивной ментальной энергии, которого хватило бы, чтобы наполнить до краев пару черных дыр.

   И сразу же перешла к делу:

   – Вы меня не знаете, но это неважно, гораздо важнее, что вы знаете, кто называет вас Солнышком. Ведь знаете же?

   Утомленное Солнце озадаченно помолчало, а затем с тяжелым подозрением вопросило:

   – Я не понял, в чем дело?

   – Дело в трубке, – по-прежнему бодро и любезно ответила я. – Понимаете, сегодня днем я нашла потерянный кем-то мобильный телефон. Трубка лежала на троллейбусном сиденье, а в салоне уже никого не было, вот я ее и подобрала.

   – Вы кто? – как мне показалось, испуганно спросил мужчина.

   Не пойму, за что только его Солнышком прозвали? Мрачнейший тип, и притом туповатый, ему гораздо больше подошло бы красивое индейское имя Полное Солнечное Затмение!

   – Я кто? Я-то добропорядочная гражданка, которая хочет вернуть законному владельцу утерянное им имущество! – ответила я, быстро раздражаясь. – Повторяю: сегодня днем я нашла в троллейбусе десятого маршрута бесхозный мобильник, «раскладушку», модель, извините, не запомнила. Да к бесу модель! Там в списке был ваш номер, обозначенный милым именем «Солнышко». Вас так родители окрестили? Нет? Я так и думала. Ну, и кто же та наделенная безграничной фантазией личность, которая называет вас Солнышком?

   – А-а-а, я понял, – в трубке послышался тяжкий вздох. Мне показалось, что Утомленное Солнце приготовилось закатиться. – Вы нашли сотовый телефон моей подруги. Он у вас?

   – Нет, не у меня. Он в милиции!

   Обрадовавшись, что разговор сдвинулся с мертвой точки, я вновь сделалась любезна и вкратце пересказала собеседнику приключения блудного мобильника. Мне показалось, что рассказ получился забавным, но тусклое Солнышко моего остроумия не оценило. Уяснив сложившуюся ситуацию, мужчина все так же уныло поблагодарил меня за проявленную гражданскую сознательность и пообещал все уладить. Я не стала выяснять, что под этим подразумевается, решив, что свою роль в истории сыграла, а дальше пусть подруга-растеряша и ее неласковое Солнышко разбираются сами.

   Мы подъехали к дому, и я первой забежала в подъезд, опередив бабулю и папулю. Они еще выгружались из машины, а я уже поднималась в лифте на пятый этаж, к Трошкиной. Алка сильно волновалась о состоянии здоровья Раисы Павловны, и мне захотелось порадовать ее хорошей вестью.

   – Ага! – возликовала Трошкина, узнав, что ей стало лучше. – Значит, моя карта желаний работает!

   Она на несколько секунд задумалась, глядя остановившимся взором на роговую пуговицу моей шубы, а потом подняла глаза к лампочке под потолком и спросила непосредственно у нее:

   – Кому бы оторвать голову для мужчины моей мечты?

   Это прозвучало весьма кровожадно.

   – Трошкина, прекращай собирать любимого из запчастей и неликвидов! – поежившись, попросила я. – А то получишь в супруги монстра Франкенштейна!

   Алка вздрогнула, очнулась и перевела взгляд с осветительного прибора на меня. На ее лице отразилось легкое удивление.

   – В чем дело? – спросила я. – Почему ты так смотришь? Что со мной не так?

   – Ты почему в шубе? – спросила Алка.

   – А что, мне голой по улицам ходить? – огрызнулась я.

   – Нет, голой уже будет холодно, но для шубы, по-моему, тоже не сезон, – рассудительно сказала подружка.

   – Утром срывался снег!

   – Ты что? – Трошкина вытаращила глаза. – Ночью было плюс шесть, я смотрела вчерашний прогноз по телевизору!

   – Не морочь мне голову, ладно? – устало попросила я, разворачиваясь спиной к Алке и берясь за ручку двери. – Мало ли, что скажут по телевизору!

   С этими словами я ушла от подружки, но дома тема сомнительной правдивости телевизионных передач получила продолжение.

   Мамуля в прихожей висела на телефоне и на повышенных тонах разговаривала с Максом Смеловским, телевизионным деятелем местного масштаба и другом нашей семьи. Собеседники орали в полный голос, так что я волей-неволей услышала их разговор.

   – Макс, я прошу тебя! Я тебя у-мо-ля-ю! – громогласно стенала мамуля, не видя, что я стою у нее за спиной. – Сними с показа сегодняшнюю программу! Что угодно для тебя сделаю! Хочешь, уговорю Дюшу пойти с тобой в кино?

   Я громко кашлянула и строго погрозила обернувшейся мамуле пальчиком. Макс Смеловский влюблен в меня с наших общих с ним студенческих лет, для мамули это не секрет, и она ничего не имеет против Макса, даже покровительствует ему. Но торговать собственной дочерью в корыстных интересах – это уже перебор!

   Мамуля покраснела, виновато развела руками и чуть не выронила трубку, из которой рокотал красивый дикторский голос Смеловского:

   – Да вы что, Варвара Петровна? Сегодняшняя программа пошла в эфир сразу же после записи! Она такая чистенькая получилась, резать ничего не надо было, а у нас в сетке вещания случайно дырка образовалась, вот мы ее этим вашим шоу и заткнули.

   – Кошмар! Ужас! Что же теперь будет! – заныла мамуля, свободной от трубки рукой обезображивая свою стильную прическу. – Максик, но ты хоть повтор сразу не ставь, сначала вырежи из записи мою пикировку с Пряниковым! Помнишь, он всячески намекал, что я психопатка, которая пишет свои ужастики с натуры?

   – Варварочка Петровна, дорогая, ну, кто же ему поверит? – ласково прожурчал Макс.

   – Поверят, Максик! Теперь поверят! – вздохнула мамуля. – Знаешь, что сегодня случилось? Я нашла труп в бассейне!

   – В воде?! – ахнул Макс.

   – Нет, в раздевалке, в шкафчике! Он сидел там, скрюченный, как жертва компрачикосов, голый, холодный и омерзительно мокрый! – гениальная писательница в нескольких словах мастерски описала картину. – Ты представляешь, как это выглядит?

   – Скрюченный и мерзкий… Представляю… – протянул слабеющий дикторский голос, уходя за пределы слышимости.

   – Да нет же! – гаркнула мамуля. – Ты не то представляешь! Ты представь, как теперь выгляжу я сама! Теперь все будут думать, что Пряников прав! Обыватели сочтут меня психически больной, а милиция вполне может записать меня в главные подозреваемые!

   Тут Смеловский ожил и восторженно взвыл:

   – Вау!

   – Что – вау?!

   – Вау…рвара Петровна, это же просто шикарно! – дикторский голос загромыхал во всю мощь. – Вы у нас теперь будете прямо как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»! Вот это супер! Вот это реклама!

   – Реклама, ты думаешь? – услышав волшебное слово, мамуля чудесным образом успокоилась.

   Про рекламу мне было ничуть не интересно, эта тема мне смертельно прискучила на работе, поэтому я обошла мамулю и хотела потихонечку нырнуть в свою комнату, но вывернувший из кухни папуля ухватил меня за шубный рукав:

   – Дюша! Мы ждали только тебя! Сейчас будем кушать куропатку с улитками.

   Он снова умчался в кухню и воодушевленно загремел там посудой.

   – Господи, что за день! – я подкатила глаза и по примеру Трошкиной пожаловалась потолочному светильнику: – Дела в упадке, шеф в больнице! Сайра в троллейбусе! Труп в бассейне! Потом дырка в сумке и вечер в милиции, а теперь еще и улитки в тарелке?!

   Не сдержавшись, я с силой пнула ближайшую дверь, она распахнулась, с грохотом ударилась о стену, и потревоженный Зяма, приподнявшись на софе, устремил на меня пасмурный дремотный взор.

   – Привет! – сонно пробормотал благовоспитанный братишка, приглаживая разлохматившиеся кудри. – Что, уже все дома? Как прошел день?

   – О-о-о! – дуэтом взвыли мы с мамулей, и понятливый Зяма временно воздержался от расспросов.

   Румяная куропатка, скрывающая в своем хорошо пропеченном нутре ненавистных мне улиток, уже была возложена на мою тарелку, когда в дверь постучали.

   – Неужели? – светлея лицом, с надеждой пробормотала я.

   Зяма сбегал в прихожую, открыл дверь и впустил гостей – Дениса Кулебякина и его бассета Барклая.

   – Барклашка! Иди сюда, мой любимый! – в полном восторге закричала я, шумно радуясь появлению супередока, который с готовностью сожрет всех моих улиток вместе со скорлупой.

   – Он любимый, а я? – ворчливо поинтересовался Денис, глубоким кивком поблагодарив папулю, который без промедления вручил ему тарелку с угощением.

   – Ты поешь сначала, потом будем отношения выяснять, – уклончиво сказала я, незаметно скармливая забравшемуся под стол бассету куропаткину начинку.

   – Я вообще-то не есть к вам пришел, – заявил Денис, в опровержение сказанного вонзая вилку в птичью тушку. – Я пришел успокоить Варвару Петровну и всех остальных по поводу ЧП в бассейне. История, конечно, скверная, но вы уже можете о ней забыть.

   – Забыть – это хорошо, – благостно кивнул Зяма, проспавший все последние новости. – Только прежде, чем забыть историю, мне лично хотелось бы ее узнать!

   Я, мамуля и бабуля присоединились к этому пожеланию. Папуля просил отложить неаппетитные разговоры «на после еды», но остался в меньшинстве.

   С пугающим вурдалачьим хрустом разгрызая мелкие птичьи косточки, капитан Кулебякин рассказал нам следующее.

   Молодая женщина, труп которой случайно обнаружила наша мамуля, была задушена после полудня. В это время в бассейне шло очередное занятие, раздевалка была пуста, дамы-физкультурницы плавали, а дежурная воспользовалась паузой, чтобы сбегать в ближайший ларек за пирожками к обеду.

   – Этой дежурной вечно нет на месте! – накляузничала я. – То она лестницу моет, то в ларек убежит, то к телефону, то на балкон – свежим воздухом дышать! В раздевалке постоянно самообслуживание, сама берешь ключик, сама его сдаешь, сама отвечаешь за сохранность своих вещей. Администрация, видите ли, не несет ответственности за наше имущество!

   – Ах, о чем ты, Дюша, говоришь! – вздохнула мамуля. – Они не несут ответственности даже за нашу жизнь! Это же надо, женщину задушили в раздевалке! Кстати, а кто она, узнали?

   – Узнали, но не сразу, – ответил Денис, профессионально внимательно рассматривая ушедшую в глухую несознанку улитку и прикидывая, как бы половчее ее расколоть. – Убитая пришла в бассейн не по именному абонементу, она заплатила за разовое посещение, и ни паспорт, ни просто фамилию у нее никто не спросил.

   – Что, и при себе у нее никаких документов не было? – недоверчиво спросила я.

   Мамуля и Денис взглянули на меня с одинаковым укоризненным выражением, и я прикусила язычок – вспомнила, что убитую нашли в голом виде.

   – Очевидно, в бассейне она плавала, как все нормальные люди, без вещей и документов! – съязвил Денис и посмотрел на меня так, словно думал, что я лично совершаю заплывы с чемоданами в руках.

   – Но она же не пришла в бассейн в одном купальнике? – рассердилась я, с трудом подавив порыв гавкнуть: «Сам ненормальный!».

   – Чай, не лето на дворе! – весело поддакнул беззаботный Зяма.

   Вредина Кулебякин объяснил, что вещи убитой оперативники обнаружили методом исключения, после того, как раздали всем другим гражданкам их барахлишко в обмен на ключики от шкафчиков. В единственном шкафчике с невостребованными вещами, помимо белья и одежды, нашлась также дамская сумка, в которой не было ничего такого, что указывало бы на личность ее владелицы.

   – Даже мобильного телефона не было? – усомнилась я.

   – Не у всех же есть мобильник! – напомнила бабуля, явно вспомнив свою не телефонизированную больную подружку.

   – Вот у тебя, например, его нет! – уколол меня Денис.

   Я изумленно округлила глаза, но потом вспомнила, что мой милый капитан думает, будто троллейбусный вор безвозвратно лишил меня сотового телефона. Рассказать Денису об ошеломляющем успехе совместных действий милиции и бравой кондукторши я еще не успела.

   – Зато в той сумочке был номерок из гардероба, – продолжил меж тем Денис, очевидно, вполне удовлетворенный моим изумлением, причину которого он понял неправильно. – В гардеробе висела шубка…

   – Бобровая? – зачем-то спросила я.

   Вот это уже был совершенно дурацкий вопрос, я сама поняла это и покраснела.

   – Не знаю, я в шубах не разбираюсь, – пробурчал Кулебякин и тоже покраснел.

   Наверное, застеснялся своей ментовской простоты. Папуля посмотрел на него с сочувствием. Он тоже совсем не разбирался в шубах, пока мамуля однажды не затащила его на полдня в меховой магазин – с просветительской целью и отчасти для покупки зимней одежды. Кстати, вернулись они именно с бобровой шубой для мамули, так что моя любовь к мохнатым строителям запруд и плотин явно не случайна. Наверное, бобры – наши с мамулей общие тотемные животные.

   – Но, Денис, я так понимаю, что эта шуба была упомянута тобой отнюдь не случайно? – проявила проницательность бабуля-кроссвордистка.

   Кулебякин кивнул:

   – Хозяйка шубы запомнилась гардеробщице, с которой эта дамочка малость повздорила. Гардеробщица женщина пожилая, неторопливая, она немного задержалась у окошка, поливая цветочек, а дамочка спешила сдать свои меха побыстрее.

   – Знакомая ситуация, – вставила я. – У меня тоже вечно времени в обрез, а гардеробщица эта то с книжкой сидит и не может от нее оторваться, пока не дочитает до точки, то холит свой фикус!

   – Не злобствуй, Инка, фикусу надо сказать отдельное спасибо, – окоротил меня Денис. – Из-за него гардеробщица торчала у окна и видела такси, которое привезло суетливую дамочку в шубе. На борту машины было написано название службы такси – «Мега».

   – А, такси для души! – вспомнила я.

   – Да, с диспетчером мы вполне душевно пообщались, – кивнул Кулебякин. – Выяснили, кто и откуда вез дамочку в бассейн. Оказалось, она вызывала машину к парикмахерскому салону «Чародейка». Штатных чародеек с ножницами опросили, и одна из них уверенно опознала в хозяйке шубы свою постоянную клиентку. Таким образом удалось установить личность убитой женщины. Ею оказалась гражданка… – он беспокойно заворочался на стуле, вытянул из заднего кармана джинсов помятую шпаргалку и прочитал с листа:

   – Петрачкова Мария Андреевна, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, русская, замужняя и так далее.

   – Такая молодая! – закручинилась бабуля.

   – Молодая, да ранняя! – с неодобрением сказал Денис. – Знаете, зачем она в бассейн ходила?

   – За здоровьем? – неуверенно предположила мамуля.

   – Можно сказать и так, – хмыкнул Кулебякин.

   – Она совершенно точно была больная, – высказалась я. – Нормальная женщина ни за что не полезла бы в воду со свежей прической!

   – Ты уловила суть, – похвалил меня милый. – Мария Андреевна в бассейне не плавала. Она там с любовником встречалась!

   – С любо-овником?! – папуля нахмурился и сурово воззрился на мамулю.

   – А я все время рядом с Дюшей! Дюша, подтверди! – быстро сказала мамуля, и я наконец-то поняла, за каким чертом она вытянула меня в бассейн: чтобы я в любой момент могла засвидетельствовать ревнивому папуле ее безупречное поведение!

   – Подтверждаю! – веско сказала я и с намеком заморгала Денису, призывая его от греха подальше закрыть скользкую тему внебрачных отношений.

   Однако эта самая скользкая тема не могла не заинтересовать неисправимого ловеласа Зяму.

   – Я не понял, а где же они там… э-э… сливались в экстазе? – спросил он с ревнивым интересом чемпиона, обнаружившего, что его рекорд жестоко побит. – Неужели прямо в воде, как дельфины?

   Эрудированная бабуля с полуслова уловила подсказку и игриво напела:

   – Дельфин и русалка, они ля-ля-ля-ля!

   – Да, убитая смахивала на русалку, волосы у нее были длинные, – подтвердил Денис.

   – Я не желаю слышать про ля-ля-ля-ля! – рассерженный папуля хлопнул ладонью по столу, и сотрясение до основания развалило курган птичьих косточек на блюде.

   – Ты поняла? Не надо ля-ля! – шепнула я мамуле.

   – Я давно поняла! – шепнула она в ответ и солнечно улыбнулась папуле.

   Кто ничего не понял, так это толстокожий капитан Кулебякин.

   – Нет, любовники сливались не в бассейне, – добросовестно объяснил он. – Сливались они в служебном помещении при тренажерном зале, где любовник Петрачковой работал инструктором.

   Мы с мамулей быстро переглянулись и сразу же потупились, чтобы никто не заметил блеска наших глаз.

   Тренажерный зал и коридорчик с фенами для сушки мокрых волос купальщиц разделяет стеклянная дверь. Сквозь нее хорошо видны и агрегаты, которые мамуля презрительно называет потовыжималками, и граждане, истязающие себя бодибилдингом. Как правило, это невысокие коренастые хлопцы с широченными плечами и маленькими, забритыми под машинку головами, очень похожие на крабов. Мамуля их так и называет: членистоногие. Я лично крабов ни в каком виде не жалую и на кубических атлетов не заглядываюсь. Другое дело – их инструктор. Инструктора из тренажерного зала мы с мамулей созерцали неоднократно и подолгу, ибо было на что посмотреть. Если бы Трошкина хоть раз увидела этого высокого поджарого брюнета с умопомрачительной фигурой финалиста конкурса «Мистер Вселенная», она сразу же отскребла бы с карты своих желаний безголового Бандераса!

   – Скажите, а есть ли в этом благоустроенном тренажерном зале инструктора женского пола? – вкрадчиво спросил Зяма и едва ли не облизнулся.

   – Теперь только женского и останутся, – ответил Денис. – Мужика того ребята забрали. Очень похоже, что это он задушил Петрачкову, любовницу свою. У него на мобильном сохранилось исходящее сообщение «Кисонька, жду в тринадцать, в зале, как обычно». Петрачкову убили чуть позже, алиби на это время у инструктора нет, получается, он вполне мог ее задушить.

   – Мог, мог! С такими-то роскошными мускулами! – не подумав, ляпнула мамуля.

   – Вар-рвар-ра! – страшно зарычал ревнивый папуля.

   – Про мускулы инструктора это я ей рассказала! – быстро соврала я, вызывая огонь на себя.

   – Индия! – гневно вскричал ревнивый капитан Кулебякин.

   – Не ори на меня, я тебе не жена пока еще! – хладнокровно осекла его я.

   – Ну, все, я сыт по горло! – прошипел мой милый.

   Он встал и сорвал с себя салфетку жестом, очень похожим на тот, каким революционный матрос в кино раздирал тельняшку, подставляя грудь под вражескую пулю.

   – Гау? – огорченно взлаял бассет, который никогда не бывает сыт настолько, чтобы отказаться от добавки.

   – Домой, Барклай! – не оборачиваясь, сурово скомандовал Денис уже с порога.

   Пес извиняюще повилял хвостом, вздохнул и потрусил за хозяином. В прихожей хлопнула дверь. Гости ушли.

   – Он такой славный! – неодобрительно взглянув на меня, сказала бабуля. – Не надо бы его обижать!

   – Если ты говоришь про Барклая, то я согласна с тобой на все сто! – нагло заявила я, тоже выбираясь из-за стола. – А что до Кулебякина, то в моей системе жизненных ценностей он занимает не самую высокую позицию!

   – То есть мужик для тебя хуже собаки, да, Дюха? – Зяма попытался изобразить обиду за весь мужеский пол.

   Я обернулась и обвела взглядом лица родных. Папуля смотрел на меня с мягким укором, бабуля с прискорбием, Зяма с насмешкой. Мамуля имела вид человека, вопреки своему желанию пробуждающегося от приятного летаргического сна.

   – Спасибо, все было очень вкусно! – как пай-девочка, сказала я и ушла к себе.

   Было только девять часов вечера. Я подозревала, что не смогу уснуть так рано, однако все-таки попыталась это сделать. Но и в самом деле не смогла – ко мне пришла мамуля.

   – Индюша, можно с тобой поговорить? – спросила она подозрительно тихо и жалобно.

   Я нащупала над головой шнурок бра, включила свет, села и заморгала, присматриваясь к мамулиному лицу. Его глубоко несчастное выражение мне очень не понравилось.

   – Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я. – Я имею в виду, еще что-то?

   – Нет, все то же самое, – тоскливо ответила мамуля, бочком присаживаясь на свободный край диванчика. – Прости, детка, я понимаю, что ты устала, но мне совершенно необходимо с кем-нибудь об этом поговорить.

   – Пряников не подойдет? – пошутила я, но тут же пожалела о сказанном.

   При упоминании имени психоаналитика мамуля скривила губы и закрыла лицо ладонями.

   – Пря-а-а-а… – донеслось до меня невнятное глухое рыдание.

   – Ты плачешь?! – я испугалась и вскочила с дивана. – Ты не плачь! Я сейчас папу позову!

   – Сидеть! – рявкнула мамуля с интонациями Кулебякина, дрессирующего Барклая.

   Я снова упала на диван.

   – Папу звать не будем, – немного более спокойно сказала мамуля. – Папа наш хорош, когда нужно оперативно развернуть танковое сражение, а сейчас совсем не тот случай. Хотелось бы обойтись без шума и массовых жертв.

   – Мама, не пугай меня! – попросила я.

   – Я сама напугана, – призналась мамуля. – Ты не представляешь, какой шок я испытала!

   – В раздевалке, когда нашла труп?

   – Тогда тоже, но сейчас мне еще хуже, – мамуля свела изящно прорисованные брови в одну сплошную линию и уставилась на меня взглядом Кашпировского, заряжающего полноводную стеклотару всему населению страны разом. – Дюша! Только что, когда вы с Зямой заспорили о том, кто лучше, мужчины или собаки, я вдруг поняла, что именно тайно терзало меня на протяжении всего Денисова рассказа!

   – Желудочные колики? – предположила я. – Не надо было нажимать на улитки!

   – К черту улиток!

   Я согласно кивнула.

   – Все время, пока я слушала Дениса, меня терзало одно небольшое, но чрезвычайно важное нес-с-соответствие! – зловеще подсвистывая, сообщила мамуля. – Видишь ли, проанализировав с-собственные ощущения и фрагментарно с-сохранившиеся воспоминания, я пришла к выводу, что тело, которое я обнаружила, принадлежало вовс-с-се не Марии Петрачковой!

   – То есть как это? – опешила я. – Неужели опера ошиблись и записали в покойницы совсем другую женщину?

   – Какую женщину, Дюша? Я нашла мужской труп!

   Я хлопнула глазами, и моя челюсть поехала вниз, как скоростной лифт.

   Глава 8

   – Это звучит дико, но я вам верю, – сказала добрая Трошкина мамуле, жадно наливающейся горячим кофе с коньяком. – Говорят же, что нет ничего более невероятного, чем правда!

   – Воистину, так! – гулко возвестила мамуля из глубины полулитрового фаянсового бокала.

   Трошкина спроворила для моей родительницы лошадиную дозу бодрящего пойла, предварительно выкачав из нее максимум информации. Теперь мы во всех подробностях знали, что произошло в бассейновой раздевалке.

   – Вы нашли в шкафчике мертвое тело, захлопнули дверцу, в панике выскочили из помещения и вернулись туда уже с охранником, но в раздевалку он вошел один, – Трошкина постаралась разложить все по полочкам. – Номер шкафчика с жуткой начинкой вы забыли, и охранник наугад дергал дверцы, пока не нашел ту, за которой скрывался труп. Но это была не та дверца и не тот труп. Так?

   – Мой труп…

   – Мама! – вскричала я.

   – Извини. Тот труп, который нашла я, помещался в узком шкафчике боком, и его первичных половых признаков я не видела, – обстоятельно начала мамуля.

   Трошкина заметно побледнела, я же, напротив, почувствовала, что успокаиваюсь. Мамулин голос звучал точно так же, как в часы громкой читки, которой она завершает работу над каждым своим новым произведением. Кошмарные истории в мамулином исполнении я давно уже слушаю без содрогания – привыкла.

   – Однако тот труп был весьма волосат, – продолжила наша сказительница.

   – Денис так и сказал, что у Петрачковой волосы были длинные, как у русалки! – напомнила я.

   – Если я что-то смыслю в мифологических существах, то у русалок длинные волосы имеются на голове, но никак не по всему телу! – желчно сказала мамуля. – А у того трупа была волосатая задница! А как раз на голове у него была короткая щетина, как трава после прохода газонокосилки! Я, конечно, знаю, что у покойников еще некоторое время после смерти растут волосы и ногти, но не с такой же скоростью!

   – Это аргумент, – согласилась я.

   – А вот тебе второй аргумент: у того трупа на предплечье была татуировка, синяя и как будто светящаяся! – сказала мамуля.

   Я машинально цапнула себя за карман, но вспомнила, что свой мобильник в суете так и не зарядила, а бабулин сотовый уже вернула законной владелице. Я поднялась, чтобы пройти к Алкиному домашнему телефону.

   – Ты куда? – спросила Трошкина.

   – Никуда, – я снова села. – Хотела позвонить Кулебякину, спросить, была ли у покойной русалки татуировка, но передумала. Денис обижен и не станет со мной разговаривать.

   – Ничего, обиженный Денис уже поговорил со мной, – сообщила мамуля. – Он сказал, что никаких татуировок у Петрачковой не было.

   – А он внимательно осмотрел тело? – спросила Трошкина.

   Я вообразила Кулебякина, внимательно осматривающего голое женское тело, и нахмурилась. Не то чтобы я ревновала милого к убитой Петрачковой… Просто предпочла бы, чтобы Денис, раз уж ему пришлось рассматривать чью-то мертвую натуру, одаривал своим вниманием не красивую покойницу, а тот волосатый мужской труп, о котором говорила мамуля.

   – Инка, ты чего молчишь? – обратилась ко мне Алка.

   – А что ты хочешь от меня услышать?

   Трошкина немного подумала, тряхнула косичками и с подкупающей искренностью ответила:

   – Я точно знаю, чего я НЕ хочу от тебя услышать: предложения под покровом ночи тайно проникнуть в раздевалку и поискать в шкафчиках затерявшийся труп!