Текст книги "Хижина тети Томы"

Автор книги: Елена Логунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5
Я пришла дать вам волю!

Идти было недалеко. Поселок маленький, зимой здесь не больше трех тысяч жителей, это летом – в десятки раз больше. Старожилы вроде тети Люси рассказывают, что в былые времена одновременно с сезоном отдыха наступал период бескормицы, потому что район официально не считался курортным и снабжение единственного в поселке продовольственного магазина нисколько не улучшалось. Тогда с полок сметали и лапшу с жучками, и слипшиеся карамельки, и почерневшее тыквенное повидло в стеклянных банках. Сейчас другое дело, магазинов в поселке больше десяти, и продуктов в них полным-полно: покупай что хочешь, были бы деньги!

У меня лично этих денег не было. Стремительный развод лишил меня сбережений, которые полгода аккумулировались на счету мужа. А подкожных финансовых отложений я не делала из опасения показаться Сашке алчной и ненадежной женщиной, с которой нельзя строить прочные и долговременные отношения. Отсудить у бывшего супруга часть квартиры я постеснялась, поэтому осталась в чужом городе без жилья и, как следствие, без работы. Конечно, любящие родственники не отказались бы помочь своей милой деточке деньгами, но при этом вновь взялись бы опекать меня и воспитывать, чего мне совсем не хотелось. Не для того я заботливо растила в себе Тяпу и год за годом науськивала ее на Нюню, чтобы снова стать такой, какой была раньше – маменькиной-папенькиной-бабенькиной-и-деденькиной малышкой, не имеющей ни воли, ни права голоса! Я, может, затем и раскладываю свою партитуру на три голоса разом, чтобы доказать, что я сама себе голова!

– Даже три головы, как Змей Горыныч! – съязвила моя Тяпа.

– А змея – это древний символ мудрости! – поспешила утешить меня Нюня.

– Почему же в таком случае я чувствую себя полной дурой? – нервно хмыкнула я.

Нервозность моя была вызвана тем, что я быстро приближалась к «Чайке» и все острее чувствовала, что мне там не место. Территорию частного отеля окружала витая чугунная решетка, позволяющая беспрепятственно любоваться клумбочками, скамеечками, мостиками, фонариками, альпийской горкой, искусственным гротиком с водопадиком и прочими наружными роскошествами и излишествами. Я явственно ощущала, что неспособна украсить это шикарное заведение своим присутствием. Сердце сжалось, как в детстве, когда для меня не было большей пытки, чем задать простой вопрос продавщице в бельевом отделе универмага. Щеки разгорелись, ноги задрожали, походка стала неуверенной. В калитку, украшенную стилизованным изображением чайки, подозрительно похожим на австралийский бумеранг, я вошла, боязливо втянув голову в плечи и ожидая сердитого окрика: «Куда лезешь, босота?!» Однако никто меня не окликнул и не остановил.

– Ну, вот мы и в Хопре! – нарочито бодро молвила я, оглядываясь по сторонам.

– Хопрись дальше, отважная ты наша! – ехидно сказала Тяпа. – Да смотри с лесенки не свались, а то ножки у тебя ватные, а подъем крутой, на самую верхотуру. Если упадешь – полетишь так быстро, как чайке с бумерангом и не снилось!

– Не свалюсь! – сквозь зубы процедила я.

К новехонькому особняку вычурной архитектуры (жуткая помесь псевдоготики и русского купеческого стиля) вела довольно крутая лесенка с маршами разной протяженности. Поднимаясь по узким ступенькам, я крепко держалась за перила рукой, свободной от бейсбольной биты в подарочной упаковке.

Подъем закончился на крылечке, с которого открывался прекрасный вид на бухту и поселок на берегу. Я без труда нашла во второй линии домов уступчатую, как китайская пагода, крышу тети-Люсиного дома, однако наш курятник за стеной было не разглядеть. Вот из башенки отеля, наверное, видно будет даже то окошко, под которым я сплю!

Я встала на цыпочки и вытянула шею.

– Дзинь!

За моей спиной мелодично звякнул колокольчик. Я обернулась на звук. В приоткрывшуюся дверь выглянула женщина в абсолютно непляжном наряде, состоящем из узкой синей юбки до колена и белой пионерской рубашечки. Голубой галстучек под воротником был заколот булавкой с изображением бумерангообразной чайки, что выдавало в неуютном наряде униформу.

– Что вам угодно? – настороженно спросила женщина.

Наверное, заподозрила во мне амбициозную самоубийцу, вознамерившуюся рухнуть в пучину морскую не откуда попало, а непременно с крылечка респектабельного заведения.

– Я должна вручить посылку одному вашему постояльцу! – бодро ответила я, взмахнув интригующе задекорированной битой. – Иванову Роману Ивановичу! Есть у вас такой?

Взгляд служащей утратил цепкую настороженность.

– Да у нас тут, почитай, все Ивановы! – усмехнулась она. – Прямо шведская семья Ивановых!

– Вы не требуете у гостей паспорта и регистрируете постояльцев под теми именами, которые они сами назовут? – догадалась я.

– И фантазия большинства не идет дальше анекдотических фамилий Иванов-Петров-Сидоров! – кивнула моя собеседница. – Вот сейчас у нас гостят три супружеские пары Ивановых, две четы Сидоровых и один некомплектный Петров, которого мы окрестили Человеком-невидимкой, потому что он как позавчера ушел в загул, так до сих пор еще не возвращался.

Я задумалась. Возможно ли, что Рома живет не один, а с дамой? А почему нет? Если он шпионил за мной не из любви, а с какой-то иной целью, может жить с кем угодно, хоть с дамой, хоть с джентльменом, хоть с собакой Баскервилей!

– Мне нужен тот Иванов, который поселился в башенке! – объяснила я, воздев указующую биту вертикально и потыкав ею ввысь.

– В башенке у нас не Иванов, а как раз Петров! – покачала головой служащая. – Тот самый, который Человек-невидимка! Хотите, оставьте свою посылку на стойке регистрации, и, когда Петров появится, я ему передам все в лучшем виде. Или могу распорядиться, чтобы горничная занесла вашу посылку в номер. Только придется ее развернуть, чтобы я убедилась, что это не бомба!

– Это не бомба, но я должна вручить посылку лично в руки, – отказалась я от любезного предложения.

– Тогда придется вам наведаться сюда еще раз. – Женщина с любопытством посмотрела на мой сверток. – Вручите свою посылку позже, если только там не скоропортящийся продукт.

– О, не беспокойтесь, этот продукт может храниться веками! – заверила я.

Мне никогда не доводилось слышать о протухших бейсбольных битах.

– А где он может быть, этот ваш невидимка, не знаете? – на всякий случай спросила я. – Может, я поищу его по злачным местам?

И поскольку предполагалось, что я не знакома с гулящим Ивановым-Петровым, уместно было спросить еще:

– Как он выглядит?

– Наш Петров – молодой человек очень приятной наружности, черноглазый блондин спортивного телосложения! – сказала служащая отеля с такой гордостью, словно приятная наружность постояльца служила к чести заведения.

Услышанное поразило меня настолько, что я едва не нарушила данное Тяпе обещание не падать с лестницы: пошатнулась, не удержалась на верхней площадке и, чтобы не загреметь вниз кувырком, поскакала по ступенькам, как горная козочка. По ходу кое-как (спасибо бите!) выправила равновесие и вниз прибыла без увечий и повреждений, если не считать моральной травмы, вызванной осознанием того очевидного факта, что легендарный местный невидимка Петров – это вовсе не Рома.

– У Ромы рыжеватые волосы, допускаю, что с большой натяжкой его можно назвать блондином, – заговорила Тяпа, пока я переводила дух у декоративного водопада. – Но зеленые глаза никак не назовешь черными! И что из этого следует?

– Что за мной шпионили сразу двое и у них было разделение труда?! – ужаснулась я. – Черноокий Петров наблюдал мои перемещения из башни, а зеленоглазый Иванов вел шпионскую отчетность?

– Ах, если бы! – вздохнула Нюня.

– Нет, милая, все гораздо хуже! – мрачно сказала Тяпа.

– Хуже двух шпионов могут быть только три шпиона! – невесело пошутила я.

И тут до меня дошло, о чем они говорят! Три шпиона проассоциировались с тремя красавцами из моего женского пайка, и я поняла, что надолго запропастившимся черноглазым блондином из башенки «Чайки» мог быть отвергнутый мной маньяк Вася! Тот самый, которого насмерть задавил аквабайк!

– Выходит, он действительно был маньяком, раз следил за мной? – озадачилась я. – А Рома тогда кто же? Напарник маньяка? Такой маньяк-на-подхвате, стажер-подмастерье?

– Проходящий мастер-класс Джека Потрошителя! – безумно захохотала Тяпа.

– Нет-нет, маньяки всегда работают в одиночку! – возразила Нюня, на редкость мужественно выдержав этот приступ демонического веселья. – Боюсь, что секс тут ни при чем.

– Вот! Ты всегда боишься секса! – некстати укорила ее Тяпа.

– К черту секс! – гаркнула я. – Разве не понятно, что теперь под подозрение в убийстве Васи попадает Дима? Роме-то зачем было убивать товарища, с которым они действовали заодно? Хотя, возможно, они что-то не поделили… Боже, как можно строить версии, не имея достаточного количества проверенных фактов! Какое сложное и непонятное дело!

– Организовать это убийство тоже было очень непросто! – заметила Тяпа. – Вот подумайте: ночь, море, один пловец и один гонщик на аквабайке. То есть всего два человека на всю акваторию бухты, которая является одной из самых больших на Черноморском побережье Кавказа! И это темной ночью или в рассветной мгле! Да они нарочно не смогли бы встретиться, даже если бы очень старались!

– Нет, в полной мере случайность исключить нельзя, на свете всякое бывает, – справедливости ради заметила я.

И призналась:

– Однако мне тоже гораздо более правдоподобной представляется другая версия событий.

– Не желаю ничего слушать! – малодушная Нюня хотела бы заткнуть уши, да мы с Тяпой не позволили.

– Чтобы раскроить человеку голову, аквабайк не нужен, это гораздо легче и быстрее можно сделать с помощью примитивного булыжника, каких полно на пляже, – уверенно сказала Тяпа. – Зато аквабайк – прекрасный способ замести следы и перевести стрелки. Мол, кто-то угнал мотоцикл, катался на нем, случайно задавил купальщика, бросил машину и исчез. Ищи ветра в море! А на самом деле мертвого Васю с разбитой головой достаточно было пустить в свободное плаванье от оконечности Левого мыса, и течение унесло бы его на середину бухты. Кстати, если бы дайверы не нашли тело на дне, все было бы вообще замечательно: во всех смыслах – концы в воду! Труп всплыл бы только через время, когда вообще стало бы трудно определить, кем был утопленник при жизни и отчего он этой самой жизни лишился.

– Тогда я не с того конца взялась за расследование, – самокритично признала я. – Надо было начинать не с проверки алиби Ромы и Димы, а с поиска угонщика аквабайка.

– Не беда, начнешь заново, – успокоила меня Нюня.

Я, правда, не особенно успокоилась, нервничала так, что готова была по примеру Холмса закурить трубку или хлопнуть рюмашку-другую, как это любил делать Мегрэ. Попрошу, пожалуй, у тети Люси рюмку чачи, скажу, что ногу потянула, надо растереть, а то, мол, захромаю и завтра работать не смогу…

Шевеля губами, я большими шагами неслась по дороге к дому и у самой калитки столкнулась с Софи.

– Где пожар? Куда бежим? – недовольно спросила она, потирая ушибленный бок.

– Душа горит! – немного невпопад ответила я, пропуская соседку с пустой корзиной во двор.

– Пить будем? – обрадовалась Софи. – По поводу или так, для тренировки организма?

– Я лично по поводу, у меня ни одного кавалера не осталось, – пожаловалась я. – То роились, как осы над арбузом, то разбежались все, как тараканы!

– Мужики – насекомые шустрые, – согласилась Софи. – А тебе, Танька, жадничать не следовало, надо было выбрать себе скромненько одного-единственного любимого и с подругой поделиться. Как говорят в народе: за тремя тараканами погонишься – ни одного не зашибешь!

Я вздохнула, не решаясь оспаривать слегка видоизмененную народную мудрость.

– Кстати, о тараканах! – продолжая болтать, Софи резво шагала к нашему курятнику. – Я решила завязывать с черными. Вечером объявлю Аскеру, что больше не буду с ним знаться в постельном смысле. Пойдешь со мной, окажешь мне моральную поддержку?

– А ну сними очки! – велела я.

– Да, извини, взяла без спросу! – Софи безропотно вернула мне черные окуляры.

А мне не очки были нужны, я всего лишь хотела посмотреть на ее подбитый глаз. За сутки он стал еще краше!

– Ты с таким фингалом пойдешь во «Флориду»? – удивилась я.

– Так ведь с уродиной Аскеру будет расстаться легче! – объяснила свой резон неунывающая Софи.

Однако ближе к вечеру она все-таки постаралась привести себя в приличный вид и извела полтюбика тонального крема, пытаясь заштукатурить сильно подпорченный фасад. Это мало помогло, и тогда Софи привлекла к реставрационным работам Левика и Вовика. Мальчики в четыре руки соорудили ей асимметричную прическу с косой челкой, которая полностью закрыла подбитый глаз. Поскольку собственных Сонькиных волос на парикмахерское чудо не хватило, Левик и Вовик не скупясь добавили искусственных локонов из своих запасов. Накладные пряди были черного цвета и вперемежку с родными белобрысыми волосами делали Софи похожей на зебру. В довершение сходства она натянула модную в этом сезоне тельняшку и белую юбку, сквозь тонкую ткань которой отчетливо просвечивали черные трусики. Влезла на каблуки и покрутилась, кокетничая:

– Ну, как я?

– Восхитительно! – прыснули Левик и Вовик.

– По-моему, ты перестаралась! – честно сказала я. – Такую яркую женщину Аскер ни за что не отпустит!

Действительно, в роли частично зашоренной зебры Софи имела большой успех. Многие мужики, слоняющиеся по променаду, завидев пышные полосатые телеса, чувствовали себя сродни африканским бушменам и выражали желание поохотиться. Софи игриво ржала и била деревянным копытом, а я в скромном бежевом платьице с распущенными по плечам каштановыми волосиками чувствовала себя рядом со знойной африканской кобылицей особенно невзрачной – какой-то блеклой декорацией, вроде неприметного куста.

– Натуральный саксаул! – пробормотала я, выражая хроническое недовольство своей внешностью вслух.

– Секс, ау! – по-своему услышала меня Софи. И поплыла, сладострастно покачивая бедрами и напевая: – Секс, ау! Секс, ау! Ла-ла-ла-ла! Секс, ау!

Я посмотрела ей вслед и вздохнула. Определенно, сегодня мы с Сонькой выступаем в разных категориях! Сопровождать приятельницу во «Флориду» мне окончательно расхотелось, да и сомневалась я, что ей сегодня понадобится моя моральная поддержка. Похоже, Софи совсем не в том настроении, чтобы поставить жирный крест на личной жизни!

И я пошла своим путем. Медленно, стараясь не обращать внимания на абсолютно неигривые тычки локтями, двинулась в толпе и при этом внимательно осматривалась по сторонам: искала Рому и Диму.

Где-то через час мне стало ясно, что я выбрала неправильную тактику. Нужно было последовать примеру Софи и превратить себя в экзотическое животное, тогда и искать никого не пришлось бы, Рома и Дима нашли бы меня сами. Ведь не потерялись же в толпе верблюдица, дрессированная обезьяна и сам по себе неприметный мужик с оригинальным шарфиком из живой анаконды!

– Вопрос в том, хотят ли Дима и Рома этой встречи? – грустно молвила Нюня.

– Они же сами клеились! – встрепенулась Тяпа. – Ночью под окном какой спектакль устроили – Шекспир отдыхает!

– Давайте рассуждать логично, – призвала я. – Если ночью Дима, Рома и Вася наперебой лезли ко мне в окно, а сегодня вовсе не показываются на глаза, значит, после вчерашнего спектакля произошло что-то такое, что напрочь избавило их всех от интереса к моей персоне. И что же это могло быть?

– В случае с Васей – это трагическая гибель, – без задержки отозвалась Тяпа. – Данную причину можно считать уважительной, правда?

– Ладно, Васю я прощаю, – быстро согласилась я. – А почему меня оставили Дима и Рома?

– А почему тебя все оставляют? – накинулась на меня Тяпа. – Почему в свои двадцать пять лет ты не имеешь ни мужа, ни жениха, ни даже любовника? Потому что ты киса с бантом!

Я обиделась. Насмешливо-жалостливым выражением «киса с бантом» меня называет папа, когда хочет подчеркнуть, какая я домашняя, беспомощная, трусливая и т. д. и т. п. А я и хотела бы стать отважной, дикой и необузданной, не кисой с бантом, а пантерой, но как это сделать?!

– Эволюция наоборот! – пробормотала Нюня.

До меня не сразу дошло, что она не бредит, а отвечает на поставленный вопрос.

– Точно! – подхватила Тяпа. – Если дикая кошка может приручиться и стать домашней, то и киса с бантом способна одичать! Причем если процесс одомашнивания длился тысячи лет, то вспять он идет совершенно стремительно!

– Дай себе волю! – застенчиво посоветовала Нюня.

– Кто бы говорил! – подивилась я, но спорить не стала, а задумалась: чего я хочу? Что буду делать, если дам себе волю?

Размышляя, я сидела на бетонном парапете набережной и в сумерках запросто могла сойти за декоративную фигуру вроде знаменитой стокгольмской Русалочки. Очнулась я, только когда мне в глаза сверкнула вспышка: какая-то парочка бесцеремонно сфотографировалась на моем фоне. Потревоженная, я зашевелилась и невольно напугала маленького мальчика, шагавшего по парапету. Ребенок взвизгнул, как поросенок, оступился и рухнул вниз – к счастью, не на пляж, а на набережную, прямо в руки бдительной матери. Тем не менее я извинилась, услышала в ответ: «Расселась тут, дура, детей пугаешь!» – и поспешно сползла с парапета.

Уже стемнело. Кафе и ресторанчики, протянувшиеся вдоль набережной сплошной линией, расцветились огнями, и в каждом заведении гремела своя песня. Какофония получалась дикая, я поморщилась и пожалела, что не ношу в кармане беруши. Если это живая музыка, то какой должна быть мертвая?! Что удивительно, граждане отдыхающие воспринимали нервирующие звуки спокойно и даже с удовольствием, вокруг себя я видела только счастливые лица. Тяпу мою это сильно раздражало. Она относится к непрофессиональному музицированию с критичностью тех ковбоев, для которых в салунах Дикого Запада вешали объявления: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет!»

С неудовольствием оглядывая толпу, я внезапно заметила неподалеку знакомый полосатый затылок с топорщащимся над ним асимметричным гребнем и крикнула:

– Софи! Софи!

Она меня не услышала, не обернулась, и я бросилась вдогонку, потому что устала скучать в одиночестве.

– Софи!

Оказалось, это вовсе не она, одета женщина была иначе, чем моя соседка, но я поняла свою ошибку слишком поздно, когда уже дернула лже-Софи за руку.

– В чем дело?! – Женщина обернулась, посмотрела на меня испуганно и недовольно, но через секунду мило улыбнулась: – А, привет!

Это была Наташка, которую все называют Рыжей, та самая, которой подбил глаз Сонькин приятель Аскер. Наличие синяка объясняло появление экстравагантной прически.

– Тебя Левик и Вовик причесали? – спросила я, кивнув на полосатую куафюру из черных и рыжих волос.

Таким образом, Наташкин волосяной покров расцветкой больше напоминал тигра, чем зебру.

– Да, мальчики любезно замаскировали мое новое украшение! – Наташка приподняла крыло косой челки и продемонстрировала мне впечатляющий синяк.

– Аскер просто животное! – ужаснулась я.

– Все уже знают, да? – Наташка немного расстроилась.

Возможно, Рыжей хотелось самолично поведать мне драматическую историю появления у нее фингала. По себе знаю: самая неприятная история, пересказанная несколько раз, постепенно обрастает юмористическими подробностями и перестает казаться непереносимо скверной. В моем собственном репертуаре имеется с полсотни таких уморительных баек из личной жизни.

– За что он тебя так? – спросила я, поощряя обиженную женщину выговориться.

– Ну, не меня одну! – Наташка злорадно ухмыльнулась. – Видела бы ты, как Аскер врезал Муху!

Про Муха мне рассказывала Софи. Я знала, что Мух – это уменьшительно-ласкательное производное от гордого прозвища Большой Полосатый Мух. Если помните, так грузин из бородатого анекдота называл осу.

Большой Полосатый Мух, человеческого имени которого я не знаю, похож на огромного шмеля: он высокий, толстый, волосатый и постоянно носит тельняшку. Вроде в былые времена Мух служил во флоте и с тех пор считает брутальный полосатый тельник самой подходящей одеждой для настоящего мужчины. Уж не знаю, какой он там мужчина, но выглядит Мух пугающе, не зря Аскер, похожий на мелкого злого шимпанзе, взял его в подручные.

– Как Аскер мог врезать Муху? – удивилась я, прозрачно намекая на большую разницу в весе и росте противников.

– В прыжке! – расхохоталась Наташка. – Мух на стуле сидел, а Аскерчик к нему прыгнул и двинул кулаком прямо в нос! Мух вместе со стулом на пол опрокинулся, лежит, сопит, сопли кровавые по морде размазывает, а вякнуть боится – Аскер ему хозяин! Я это шоу своими глазами видела, вернее, уже одним глазом. – Тут она потрогала свое заплывшее око и перестала смеяться.

– А по какому поводу был хозяйский мордобой?

– Да, в общем, по делу, – неохотно призналась Наташка. – Провинились мы с Мухом чуток, я на кассе оплошала, а он в зале недосмотрел… Ладно, не хочу я об этом говорить, отныне меня дела «Флориды» больше не касаются.

– Тебя уволили, да? – сочувственно спросила я.

– Да я сама ушла! – вскинулась Наташка. – Буду я работать там, где меня по морде бьют? Пашка мне сразу сказал: «Все, Натаха, ты у Ачмизова больше не работаешь!», а потом пошел и дал Аскеру по роже. Небось у Аксерчика фингал не хуже моего, у Пашки-то рука тяжелая, он бывший боксер, а теперь таксист, рука привычна к монтировке…

– Пашка – это твой муж?

– Да ты что? Пашка мне брат родной! От мужа моего таких подвигов не дождешься! – Наташка вздохнула. – Муж мой, Петька, в школе учителем рисования работает. Летом у него длинный отпуск, так он все это время знаешь что делает? Он Бахуса славит!

– Бахус – это древнегреческий бог виноделия, – кстати подсказала мне Нюня.

– Точно, виноделия и винопития, – кивнула Наташка. – Попросту говоря, Петька квасит два месяца без перерыва и ничегошеньки в этот период заметить не может – ни свежего синяка на моем лице, ни новых рогов на своей башке! А Пашка с Аскером друзья детства, они вместе в футбол гоняли, за одной партой сидели и до сих пор по-приятельски выпивают у брата в гараже. Это же Пашка упросил Аскера взять меня на работу в казино, без протекции я бы место кассирши нипочем не получила. Аскерчик предпочел бы посадить за окошко деваху с сиськами пятого размера, чтобы клиенту было на что посмотреть, пока кассирша ему выигрыш отслюнивает. Авось отвлечется счастливчик, лишний раз деньги внимательно пересчитывать не станет!

Я глубокомысленно покивала – сразу двум истинам, высказанным собеседницей с суровой простотой. Насчет денег Наташка совершенно права, в курортной торговле бессовестный обсчет покупателя – дело святое. И про бюст пятого номера все правда. Я знаю, Софи уже не раз подъезжала к своему возлюбленному с просьбой пристроить ее на злачное место в казино, а Аскер ей прямо сказал: в зал не поставлю, фигура у тебя не модельная, сиськи, правда, огромные, но их выигрышнее не на весу держать, а на прилавок выкладывать.

– Тань, а ты одна гуляешь? – Поглазев по сторонам, Наташка сменила тему.

– Три в одном! – сострила в ответ моя Тяпа.

– Вот и я нынче сама по себе! – не услышала меня Наташка. – Давай, раз уж мы с тобой совершенно свободные дамы, во «Флориду» закатимся, а? Аскерчик не разрешает персоналу играть в казино, а мне всегда хотелось! К тому же очень интересно посмотреть на разбитые морды Муха и его хозяина. Они-то небось без макияжа и маскировочных причесок ходят, натурально отрихтованные!

– К сожалению, у свободной дамы совсем нет свободных денег, – призналась я.

– Что, пятака не найдешь? – не поверила Наташка.

– Много мы на пятак погуляем?

– Пойдем! – Она ухватила меня за руку и потащила к «Флориде», бесцеремонно распихивая гуляющих. – Я знаю один фокус в стиле Мухи-цокотухи, сейчас мы его исполним.

– В стиле Мухи-цокотухи? Как это? – Упоминание персонажа стихотворной сказки Корнея Чуковского заинтересовало грамотейку Нюню. – Муха по полю пошла, Муха денежку нашла?

– Пошла Муха на базар и купила самовар! – скороговоркой закончила Наташка, забежав за двухметровую копию статуи Свободы, высящуюся справа от входа в казино.

Под прикрытием дюжей бетонной девы она внимательно осмотрела ярко освещенный портал заведения, удовлетворенно кивнула и объяснила мне:

– Аскер экономил на жетонах, с самого начала работы казино у него в ходу были настоящие монеты. В большом игровом зале до сих пор стоит автомат, который работает на пятаках, и у него есть слабое место: если стукнуть как следует по болевой точке над приемным отверстием, выигрыш обеспечен!

– Это же нечестно! – возроптала моя Нюня.

– И ты знаешь эту точку? – перебила ее Тяпа.

– Знаю! – Наташка усмехнулась. – Главное, чтобы охранник не увидел, как я лупцую автомат! Нам везет, видишь – на дверях никого нет? Обычно там Мух стоит, при нем я бы фокусничать не решилась, а так – почему бы и нет? Попробуем! Ты будешь загораживать меня и отвлекать охранника. Постоишь на шухере!

– Я не умею на шухере! – взвыла испуганная Нюня, но Наташка уже двинулась вперед.

При этом она продолжала крепко держать меня за руку, так что мне пришлось ее сопровождать. Я и не противилась: Тяпа моя, проходя мимо статуи Свободы, с намеком молвила:

– На волю! Всех – на волю! – и мы вошли в казино.