Текст книги "На краю зимы"
Автор книги: Елена Хейфец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Молодость брала своё. Порозовел Сергей, боли в пояснице утихли, кровь в моче исчезла. Вместе со временем, проведённым в больнице прошло уже два месяца как он жил без дури. Вера буквально держала его за руку. Куда он, туда и она. В храм ходила вместе с сыном. Молилась ежедневно. К психологу его водила. Сын был послушен и выполнял все, что мать с ним делала. Тише воды, ниже травы… Изменения были налицо. Аппетит прорезался, девчонки санаторные с ним кокетничали, да и он на них заглядывался, на танцы по вечерам вместе ходили, чтобы сына отвлечь молодыми забавами. Все под неусыпным контролем. Вера лелеяла мечту, что организм, избавившись на какое-то время от ежедневной отравы, раздумает убивать себя дальше. Но Ёж перед самым отъездом резанул правду матку: «Мам, ты не надейся, что я брошу наркотики. Я не могу без них. Сколько здесь с тобой живу, столько мечтаю, что когда в город приедем, я кольнусь. Все время об этом думаю и ничего не могу c собой поделать. Я очень старался. Ты же сама видишь. Не хочу, чтобы ты зря надеялась. Это сильнее меня! Прости!» Сказал и заплакал. Плакал долго, отчаянно, уткнувшись Вере в плечо.
«Жизнь прожить не поле перейти»? А если оно минное, это поле? Не знаешь куда шагнуть, чтобы не рвануло…
До отъезда Вера лежала в номере с опухшим от слёз лицом в отупении и безысходности. Ёж исчез на целый день. Искал дурь. К вечеру появился под кайфом. Заглянула в кошелёк, а там денег нет, десять рублей осталось – как раз на булочку с чаем в поезде. Все деньги просадил. А что есть-то по возвращению? Дома пшено и две банки варенья…
Сергей лежал на твёрдых вонючих нарах в душной камере набитой ждущими суда людьми. Среди них многие шли по статьям, связанными с наркотиками. Кое-кто здесь не впервой, знают порядки, просвещают, кого что ждёт впереди, и как себя вести.
Сергею было плохо. Голова лопалась от боли, все мышцы рвало на мельчайшие кусочки, кости ломило, словно их зажали в тиски и сдавливают со всей мочи. Обрывчатые, тягучие мысли сбивались в липкий ком и неслись себе дальше, словно горная река. Самые важные моменты в этих размышлениях – это как раздобыть дурь. Думал и о смерти. Она, голубушка, уже дважды заглядывала в их компанию. Вениамина забрала, бывшего одноклассника, и Катьку-малолетку. Катьке было всего четырнадцать лет. Дура дурой: школу бросила, шалавилась по подвалам. Лживая, наглая, хитрая – у своих воровала. Катька всегда была на пике наслаждения, без кайфа вообще не жила, вот, и сгорела во цвете лет. Кололась, пила какие-то таблетки, коноплю курила, клей нюхала. Всё самое дешёвое, доступное на краденые денежки.
Говорили, что она была беременна на четвёртом месяце…
Каждый выбирает, как ему жить, для чего в этот мир пришёл. Катерина была этому миру ненужной, лишней. Вот, и не стало её. Нечего зря землю топтать.
А какой у Серёги путь? Никакой. Пустота! Тоже зря землю топчет. Ни семьи, ни детей, ни работы – ничего. Только матери нужен. В школе начал колоться, в выпускной год уже как себя потерял – не до учёбы было. Никакому ремеслу не обучен, работать нет ни сил, ни желания. Стыдно на материны жалкие заработки жить. Когда-нибудь он всё ей сторицей вернёт – успокаивает себя Сергей. Эти совестливые мысли были кратковременными и ничего не меняли. Наоборот, хотелось их запрятать подальше.
«Наркотики – это уход от действительности» – объяснял ему с умным видом психотерапевт в санатории. Да что он знает о них? Дядя в толстых линзах!
Если у человека кишка тонка, пробовать не стоит. У него, Сергея, кишка тонка. Вот и присел. Вениамин так расписывал кайф, что Ёж не устоял. – «После него вообще ничего не захочешь, потому что ничего лучше этого не бывает! Даже секс меркнет перед такими ощущениями. Глупо жизнь прожить и не испытать этого». Венька – парень головастый. Раз говорил так, значит, так оно и было. Он утверждал, что если с умом употреблять, то будешь жив и здоров. Не зарываться только, чтобы потом самого не зарыли. Полегонечку. Ситуацию не усугублять.
Теперь Сергей недочеловек, потому что управлять собой не может. Ширка им управляет. Мозгами и чувствами, здоровьем и совестью.
У Вениамина папа чертовски богат и сынок соответственно всегда при деньгах. Был он щедрым, иногда скопом всех корешей наркотой угощал. Зелье ему не помешало школу с золотой медалью закончить и институт с красным дипломом. Вениамин всё про наркотики знал и всё перепробовал, даже кокс с героином, но предпочитал ширку, утверждал, что она не так разрушительна. Папа у него был важной персоной по дипломатической линии, хотел, чтобы и сын пошёл той же дорогой. Венька свободно говорил на трёх языках. Когда высветились проблемы с сыном, папочка – дипломат жестоко избил его. До кровавых соплей. Венька думал, что вообще убьёт. Потом в Москву его возил три раза, там несостоявшегося дипломата лечили по какой-то дорогущей американской программе. Дружок возвращался оттуда свежим и полным сил, чтобы вновь окунуться в сладкий омут.
Мать, вот, тоже старается, у неё только возможности другие, то есть, их нет вовсе. Святая она. Каждый идёт своим путём…
Веньку отцу выдали в морге после того, как он там больше месяца валялся неопознанный и невостребованный. Никто не знал, куда он пропал. С ним такое бывало. Мог уехать в Крым, там оттягиваться, мог к товарищу в Красноярск махнуть. В этот, его последний, раз его подобрали на улице, уже неживого. Самое интересное, что не от передоза ушёл. Он к этому был очень внимательный и осторожный. Замёрз просто Венька под кайфом – вот и весь цирк! Январь был. Важный папа очень боялся огласки. Похоронили тихо, а потом отец завёл молодую жену и родил с ней нового сына. Теперь будет свои ошибки исправлять в воспитании. Если успеет, конечно – дипломату за пятьдесят.
«…Неужели осудят? Иду по статье «Изготовление и распространение наркотиков». До восьми лет лишения свободы. Если так, выйду к тридцати годам, стариком почти… Ломка частично прошла, но мозги требуют кайфа. Мать передала свитер, он его загнал за амфетамин. Надо что-то придумать…»
« Ма, я в больнице. Кашель сильный. Здесь все кашляют. Лекарств нет, дают только детскую микстуру. Нужны антибиотики. Передай синие спортивные штаны, продай мою гитару и передай денег. Надо лечиться. Ёж.»
Вера подозревала, что это была уловка. Чуяла материнским сердцем. Переборола себя и денег не передала.
« Ёж, твоя изоляция – последняя моя надежда, Ты понимаешь? Не проси денег! Антибиотики я сама куплю, напиши, какие нужны. Ты должен себя перебороть. Пожалей меня! Ведь всё можно поправить. Всё! Тебе ещё детей надо после себя оставить. Надо быть здоровым, надо работать. Может, это Бог нам послал такую ситуацию во имя твоего спасения. Знаешь, о чем я мечтаю? Грех о таком матери мечтать! Чтобы дали тебе срок. Только это тебя спасёт. Больше ничего».
«Мама, ты не представляешь как мне плохо! Найди Дашку, скажи, что я очень жду с ней свидания. Не волнуйся. Всё будет путём. Я конечно тряпка, но попробую.
Дашка сейчас может жить у Николаевых. Это на улице Минина, кажется 35-й дом. Ещё её можно в сквере найти. Там ещё могила неизвестного солдата. Возле туалета, того, что со стороны трамвайной остановки всегда тусня. Ёж».
Дашка – это ненавистная гадина! Старше сына на пять лет. Но не в этом дело. Конченая наркоманка, лицо серое, ключицы торчат, зад с кулачок, волосы тусклые, посеченные, раз в месяц мытые. А была, судя по всему красавицей – глаза зелёные, брови вразлёт, пальцы длинные, аристократические. Уморила тело наглухо. Говорила мало, вся в себе, в своих ощущениях: то отходняк, то взлёты. Передвигалась медленно, говорила медленно, привидение какое-то. Вера её тоже спасала, когда та вознамерилась сигать с восьмого этажа. Серёжа тогда на кухне лежал, на топчане, и только вяло так сказал матери: «Пойди за Дашкой. Она полетать пошла». И начал в смехе корчиться. Хихикает, остановиться не может. Вера неслась наверх, не чуя под собою ног. Дашка уже окно открыла, лезла на подоконник, белая, как снег. Вера еле успела. Зачем надо было успевать? Вцепилась в идиотку, стянула на пол и давай по щекам хлестать… А той хоть бы хны! Лётчица. Глаза пустые. Мычит что-то, смеётся…
Дашка в их жизни появилась два года назад. Сергей привёл. Вместе зелье варили, вместе оттягивались. Любовь… Любовь???
Дашка стала жить в Вериной квартире. И без того несчастная мать решила это чудовище стерпеть. Ради Ежа. Дашке всё было пополам. Где живёт, с кем спит… Дочка передовой городской учительницы, Сивохиной Марины Петровны. Гремела на всю область училка – грамоты, медали за добросовестный труд на ниве просвещения. Всех воспитывала, а дочку прозевала. Марину Петровну Вера хотела взять в сообщницы, чтобы всем разом навалиться. Отыскала телефон. Позвонила: «Даша живёт у меня. Давайте вместе бороться!» Ответ сразил: « Я уже отборолась! Мне безразлично, что она делает и где живёт. Мы вычеркнули её из нашей жизни. Её уже нельзя спасти. От неё одно горе. Уж лучше бы умерла! Отплакали бы и освободились. А так… Отец с инсультом слёг, инвалидом стал. Мне бы теперь младшую оградить. Не нужна она нам! Выдохлась я! Извините!» И гудки: ту-ту-ту-ту. Вот и весь разговор.
Вначале Ёж приходил, приводил это чудо-юдо… Вера супом их кормила, чаем поила, а потом лежала в постели, вслушивалась – что там? А там ничего… Укололись и забылись до утра…
Прорыдала Вера после того звонка целый день, решила, что пусть уж вдвоём на кухне колбасятся, на глазах. Так и стала двух наркоманов кормить.
Где и с кем сейчас эта учительская дочь? У Николаевых её не было, зато Вера успела увидеть этот притон.
Дом без вещей и мебели. Вообще!!! Пахнет мочой. На грязном полу валяются два матраса, тряпки какие-то, одежда. Дочке Кристине два годика. Не ходит, а ползает. С синеватым оттенком кожи, неразвитая. С ней никто и никогда в жизни не гулял. Случайное рождение случайного ребёнка… Игрушек нет. Таскает с места на место тряпки и обувь. Штанишки мокрые, из носа течёт, кашляет. Кто и чем кормит дитя? Парень в жёлтой нечистой майке с черепом на груди, видно, Николаев, глава семейства с грязными руками и рыжей щетиной отломил горбушку от батона, сунул ребёнку. Малышка вцепилась в ломоть. Видеть это было невмоготу. В углу зашевелились тряпки.
– Чего хотят? Дашу? Дашки давно нету!
– Можно я девочке что-нибудь принесу? – Спросила Вера.
– У неё всё есть! Ей ничего не надо, правда, Кристинка?
Девочка грызла хлеб и не реагировала. Вера наклонилась к ребёнку: «Хочешь, я куклу тебе принесу?» Реакции никакой.
«Она плохо слышит. Говорите громче» – выдала мамаша сиплым голосом.
И засмеялись вместе с папой дебилом. Весёлый народ!
Вера вылетела от Николаевых и не спала ночь. Ребёнок не ходит, не слышит, не разговаривает, а эти уроды живут себе, как жили… Им всё равно.
Ёж говорил, что Николаевых собираются лишить родительских прав. Процесс затянулся из-за бюрократических проволочек. Время уходит, подрастает Кристинка – божий одуванчик, больной и несчастный человечек. Живёт в этом наркотическом притоне среди полубезумных людей.
А чем, собственно, её Ёжик лучше? У него просто ещё нет ребёнка. Но он такой же, как они.
Утром в ванной увидела вдруг насколько постарела. Глаза от слез выцвели, неухоженная – забыла, что ещё женщина, превратилась в старуху. Ей всего-то сорок пять. Можно было успеть встретить какого-то человека, понять как это, когда любишь и любима, жизнь сначала начать. Скукожилась, взгляд потух, стыдно перед всем белым светом, что у неё сын такой. Никому она теперь не нужна! Только Ёжику.
Дашку нашла в сквере. Она рассеяно выслушала Веру, кивнула головой. Компания грустила. Ряды редеют. У них потеря: погиб на мотоцикле наркотический дружок Илья. Илья любил наркотики и скорость. Докололся, докатался! Въехал в столб. Мозги на дороге, мама в скорой помощи. Единственный сын. За собой на тот свет потянул двух чужих людей, не имеющих никакого отношения к его забавам. За что?
Вера видела – Сергей для Дашки пустой звук, пустое место в прошлом и настоящем. Ей все безразлично. Этому животному вообще никто не нужен: ни мама – лучший педагог города, отказавшаяся от дочери, – ни Ёж, Верин любимый сын.
Через месяц состоялся суд. Дашка на суд не явилась. Ежа осудили на четыре года. Это было большой удачей.
В ту ночь Вере приснился сон. Маленький Ёжик бежит от неё по дорожке, и только она, мать, знает, что впереди яма. Кричит ему, а он её не слышит, бежит себе, балуется. А она всё не может его догнать. Как это во снах бывает – скорость не разовьёшь, ноги тяжёлые, еле от земли отрываются, движения ватные. А Ёж все быстрее бежит и быстрее. Сейчас произойдёт страшное. Изо всех сил торопится Вера и успевает схватить его за рубашечку, тянет его к себе, а он вырывается и летит в эту яму бездонную. У неё только рубашка в руках осталась. Тогда Вера прыгает вслед за сыном в яму и происходит чудо. Она успевает в полете схватить малыша. Прижимает к себе дитя, целует.
Вот он родненький, живой и здоровый! Никогда ещё Вера не была так счастлива…
ПОДСОЛНУШЕК
Накануне войны в селе Лунёво устоявшаяся жизнь шла как обычно. Поговаривали что-то про Гитлера, но к своей родной земле такую напасть не относили. Ну, не может такого случиться, и всё! Партия не допустит! Народ жил своими личными радостями и печалями, свадьбами, похоронами, праздниками, трудоднями, сенокосами и посевной. Когда война-таки случилась, оцепенело Лунёво, люди пытались осознать, что же теперь со всеми будет, и как жить дальше. А особенно долго размышлять над этим и не дали. Нечисть нацистская за три первые недели продвинулась далеко вглубь страны. Это было неожиданно и странно. Опять не верилось. Ведь всё время твердили, какая советская держава сильная и непобедимая! Испытав первые горькие неудачи в войне, оставшийся в тылу народ не призванный ещё в армию, добровольцами бросился истреблять врага. В слезах, вослед крестя своих мужиков, провожали их бабы, выли от горя, предвидя, что далеко не все смогут вернуться к порогам родных хат.
После призыва в октябре на войну стали добирать оставшихся. В сёлах остались одни немощные старики, бабы и детвора малая. Богдана забирали второй волной.
Он проживал с матерью и был, с точки зрения селян, странноватым. Нелюдимый какой-то: тридцать лет уже, а ни жены нет, ни подруги какой. Водку не пил, потому и собутыльников не имел. В селе не всяк поймёт, почему мужик зелье не уважает. Больной, что ли?
Мать Прасковья всю свою жизнь растила сына одна, мужа ещё в молодости сгубила страсть к зелёному змию. Правда, он успел вдоволь над супругой поиздеваться за тот короткий период, что осчастливливал её своим присутствием. Через день гонялся, душегуб, по огородам с топором за своей супружницей. В таких условиях еле сына выносила. Честно говоря, смерть истязателя после всего пережитого и горем-то не показалась. Хлопца растила и до обмороков боялась спиртного. Для неё сын Богдан стал несказанной радостью и опорой, надеждой и светом в окне. Сыном делиться она ни с кем не хотела, может, поэтому и жениться не дала. Стеной стояла. Было время, собирался жену в дом привести – всё отговаривала, мол, все девки плохи, все недостойные. Вдалбливала сыну, что жениться рано пока, и непременно у предполагаемой невесты находила какой-нибудь изъян.
Маруська Силина неряха, Надька Коваленко, хоть и хороша снаружи, да строгостью к мужскому полу не отличается, и какой же дурак на красивых-то женится? Гулящая будет! Валька с соседней улицы вроде и неплоха: учились вместе, дружили со школы, но зачем так рано жениться? Подождать надо, хозяйством обрасти, ремеслу обучиться, а уж потом жену в дом вести… Так старалась Прасковья опорочить всех, кем интересовался её сын. Зачастую обидная это была напраслина. Прасковью местные не очень-то уважали: была она человеком закрытым от всех и всего, ничего ей не надо было, никто не нужен, только, чтобы сын-кровинушка рядом был. От тяжёлого труда старалась уберечь хлопчика. Всё сама, да сама… То как бы не надорвался, то ещё чего выдумает… Кое-что по хозяйству он делал, но не очень упирался, привыкнув, что всё на себе мать везла. Выучился Богдан на тракториста, деньги домой приносил и в кубышку складывал. На всякий случай. А жили на то, что домашнее хозяйство давало. Мать такое рачительное отношение к деньгам приветствовала. Мало ли что… Так и существовали, пока война не сломала для всех привычный жизненный уклад.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
